Денис Фомин-Нилов: Несколько лет по поручению президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина разрабатывался историко-культурный стандарт, который был положен в основу новой концепции преподавания истории в школе. Работа шла в 2013-2014 годах, а основной костяк авторов-разработчиков историко-культурного стандарта работает в системе Академии наук и Академии образования, внёс свой существенный вклад в эту работу. В результате историко-культурный стандарт был одобрен и утверждён в Российском историческом обществе. И таким образом он становится неким ГОСТом, рекомендующим авторам, издателям, учителям истории и администрации в школах преподавать историю по общим единым стандартам, единым требованиям и критериям. Однако оказалось, что одно дело – разработать историко-культурный стандарт, но внедрить его не так просто. Наши социологические исследования, которые мы проводим, показывают, что очень много учителей истории как-то услышали и пропустили, видимо, мимо ушей и не задумываются над этим вопросом. А ещё меньше учителей истории потратили своё время, чтобы почитать этот историко-культурный стандарт и творчески осмыслить предстоящие перемены. И это нас беспокоит. Денис Фомин-Нилов – ректор Государственного академического университета гуманитарных наук, заместитель председателя Всероссийской ассоциации учителей истории и обществознания, доктор исторических наук, специалист в области социально-политической истории XX века и международных отношений. В период 2001 по 2010 год участвовал в ряде научно-исследовательских проектов, направленных на изучение мирового опыта по разработке учебных материалов и экспертизе научно-методического содержания учебников по истории, автор ряда учебников и учебных пособий по истории России для образовательных учреждений Российской Федерации. Денис Фомин-Нилов: Начиная с начала 1990-х годов, внедрялась практика и идеология так называемых консентров, когда историю России изучали два раза: с 5 по 9 класс, а потом в 10-11 с меньшим количеством часов всё то же самое, но уже получалось галопом по Европам. И многим учителям на самом деле такое подход и нравился, нравится, но много учителей как раз возмущались и просили вернуться к так называемой линейной системе преподавания истории, чтобы не распылять и силы, и время, а концентрироваться и более внимательно подходить к вопросам преподавания истории. В сентябре прошлого года по инициативе Российского исторического общества и Всероссийской ассоциации учителей истории и обществознания было принято решение провести некое большое всероссийское исследование профессионального сообщества учителей истории. Это делается впервые в нашей стране. Заниматься таким самообследованием для учительства исключительно важно, для того чтобы можно было понять, какие у нас есть болевые точки, или наоборот где у нас есть, как сейчас модно говорить, точки роста, какие перспективы. Дело в том, что сейчас, когда идёт работа по тому, как улучшить и повысить качество исторического образования, чаще всего мы опираемся исключительно на экспертные точки зрения. Однако такое большое исследование, которое запланировано и которое осуществляется при поддержке Рособрнадзора, позволит нам увидеть реальную картину и сформировать портрет учителя истории. Перед этим исследованием поставлена задача посмотреть в целом, какие у нас учителя истории сейчас, что они хотят, какие у них есть, может быть, предложения, рекомендации, и это исследование предполагается провести уже в конце апреля, потому что, собственно, методика разработана, анкеты подготовлены. Сейчас идёт работа по согласованию, координации с представителями регионов, которые будут курировать эту работу, проведём анализ полученных данных. Надеемся к 15 июня, когда будет ЕГЭ по истории сдаваться в целом по стране, у нас уже будут первые результаты. И по итогам этого исследования мы предполагаем сделать аналитический доклад, который можно будет использовать как в педагогических университетах на истфаках, так и в системе повышения квалификации, так и для издателей и авторов учебной литературы по истории, потому что мы понимаем, что качество исторического образования в первую очередь зависит именно от учителя, того, какой он, какими компетенциями обладает, очень многое зависит. На основе аналитики, которую мы проведём, можно будет разрабатывать какие-то конкретные предложения, рекомендации для разных целевых аудиторий. Мы, конечно, как эксперты, как слепые котята в этом сложном океане исторической науки и образования находимся. У каждого есть свои ощущения, свои какие-то смутные догадки и представления, какие-то гипотезы. Но само исследование нам даст первичный материал, мощную источниковую базу, чтобы либо какие-то гипотезы опровергнуть, либо какие-то гипотезы подтвердить, и тогда уже расставить эти маячки, чтобы было легче осуществлять навигацию всем: и учителям, может быть, и родителям даже, и детям, и авторам учебников, и даже учёным-историкам, которые пишут те или иные научные статьи по истории, которые, может быть, на самом деле вообще обществу не интересны и не востребованы. Это не тестирование. Это широкопрофильное социологическое исследование, где есть блок вопросов чисто социологического плана об уровне образования, о родителях, о каких-то таких проблемах социального плана. А второй блок вопросов направлен именно на профессиональный портрет. Не проставляется никаких баллов, никаких оценок. Это исключительно вопросы, предназначенные, чтобы понять, насколько человек знаком или не знаком с историко-культурным стандартом, каких научных взглядов и научных школ он придерживается, насколько он знаком с современной историографией, умеет ли он работать с историческими источниками, и на каком уровне у него эти навыки. Исследование анонимное. Поэтому нельзя сказать, что по результатам этого исследования будут предприниматься какие-то конкретные меры по отношению к учителям. Это именно социологическое исследование. По законам социологии, собственно, сформирована выборка, 6000 учителей, хотя в стране предполагается, что порядка 50-60 тысяч учителей истории, причём, как из сельских школ, так и из городских. По каждому из регионов, соответственно, сформирована такая выборка. В каждом из регионов сейчас мы формируем небольшую команду, местную команду специалистов-историков, специалистов в области проведения социсследований, умеющих обрабатывать эти анкеты. Сейчас, к сожалению, мы ещё не все 85 регионов охватили. Но уже около 80. То есть в самое ближайшее время мы уже выйдем в регионы с некими инструкциями, рекомендациями, проведём небольшие такие совещания, онлайн-совещания. И в конце апреля в течение нескольких дней начнётся сбор этой информации, сбор учителей из этих школ, сформированный по выборке, предложению учителю заполнить ответы на вопросы в анкетах, причём, мы надеемся, чем честнее будет человек отвечать, тем объективнее будут результаты нашего исследования. Как раз надеемся, что учителя истории не будут пытаться что-то приукрасить, будут говорить, как есть. Потому что нет ничего лучше, чем горькая, но правда, чем какая-нибудь приукрашенная ложь. Поэтому мы надеемся, что учителя истории как люди образованные, квалифицированные, ответственно относящиеся, собственно, к исторической информации, отнесутся с должной ответственностью к этому делу и ответят, как есть. Углублённо историю хотят изучать и изучают максимум 50-60 тысяч детей. Это нормально. Историческое образование для меня лично очень важно, потому что позволяет нам оценивать то, что происходило в ретроспективе. И чем глубже этот период, чем дальше, тем у нас больше прогноз планирования на будущее. Трагедия нашей страны как раз в том и заключается, что наша историческая память стала очень короткой по ряду объективных причин. Мы меряем историю 10-15 лет, 20 лет кажется уже ужасное, что-то такое древнее. И поэтому в результате прогноз нашего планирования – 1-3 года, ну, 5, а для развития не только страны, но и успешного развития человека, его семьи, его даже карьеры, в конце концов это очень короткий горизонт прогнозирования. А если мы возьмём англосаксонский мир, где совершенно спокойно профессор, да и не только профессор истории может рассказать о том, на чьей стороне воевали его предки в Войне алой и белой розы, для нас это вообще кажется что-то запредельно древнее, а совершенно нормально люди из рабоче-крестьянских семей прекрасно знают, чем занимались их предки в XVIII-XIX веке. Для нас это тоже очень-очень давно. Поэтому благодаря тому, что у них такая историческая память, у них и горизонты планирования на будущее намного больше. Они в этом плане более конкурентоспособны становятся, более успешны, не говоря уже о китайской цивилизации, где историческая память меряется тысячелетиями. И, соответственно, горизонт планирования у них тоже ого-го. И здесь надо что-то менять, потому что XX век со всем его драматизмом, конечно, очень сильно переломал наш русский мир, сделал его, конечно, во многом хаотичным, разнонаправленным, у нас кого только, каких взглядов мы только можем ни найти. Но в результате все старались забыть о прошлом о своей семьи или о своих дедушках, бабушках, чтобы обезопаситься от каких-либо радикальных, репрессивных или каких-то других мер со стороны не только государства, но иногда и общества, потому что общество иногда бьёт больнее государства. И нам надо, конечно, эту традицию оставить в XX веке и всё-таки развивать нашу историческую память, чтобы обеспечить себе будущее.