Никто не может заниматься принуждением к возврату долга, кроме как государственный орган, действующий в строгом соответствии с законом Социальные ролики – лишь малая часть работы Федеральной службы судебных приставов Российской Федерации. 12 июля во всех структурных подразделениях и аппарате управления ФССП пройдет день единого приема граждан. Своевременное информирование населения об имеющихся задолженностях поможет гражданам избежать серьезных проблем, а приставам – принудительных и малоприятных мер воздействия на должников. Артур Парфенчиков: Безусловно, работа очень тяжелая, очень напряженная, непростая. Можно много эпитетов здесь приводить. И я готов говорить об этом постоянно, в том числе и имея колоссальный опыт работы следователем, прокурором, я могу сказать, что работа судебного пристава, как минимум, не проще. А во многих вопросах, поверьте мне, мне есть, с чем сравнивать, конечно, тяжелее. Поэтому сегодня, конечно, мы заинтересованы в максимально быстром решении тех задач, которые определены планом кардинальной оптимизации деятельности службы судебных приставов, который подготовлен правительством по поручению президента. И в том числе там есть вопросы, связанные с совершенствованием системы службы ФССП. Артур Олегович Парфенчиков, директор Федеральной службы судебных приставов, главный судебный пристав России, действительный государственный советник юстиции и почетный работник министерства юстиции Российской Федерации, почетный работник прокуратуры I класса и заслуженный юрист Российской Федерации. Награжден орденом почета и медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени. Артур Парфенчиков: Сегодня Федеральная служба судебных приставов насчитывает более 76 тысяч сотрудников. Штатная численность службы сокращена на 10% с 1 января текущего года. Основная категория служащих – это судебные приставы, обеспечивающие установленный порядок деятельности судов (26 000). И 24 000 – это судебные приставы-исполнители. Естественно, это еще старшие приставы, их заместители, работники центральных аппаратов региональных управлений, дознаватели, обслуживающий персонал. Сегодня Федеральная служба судебных приставов имеет региональные управления. В ближайшем будущем с учетом изменения законодательства, по всей видимости, появятся межрегиональные управления. Конечно, это межрайонные подразделения по особо важным исполнительным производствам, которые есть практически в каждом регионе и находятся под непосредственным контролем, как правило, главного судебного пристава региона. Это специализированные подразделения в крупных регионах, крупных городах по взысканию алиментов. Кстати, они себя положительно зарекомендовали. Мы несколько лет назад проводили такой опыт, начинали с Красноярска. И практика показала, что это достаточно правильное решение. И действительно, например, сейчас даже в Москве мы создали два специализированных подразделения по взысканию алиментов, и уже есть первые результаты. Появляются уже активно специализированные отделы по электронному исполнению. Потому что мы в прошлом году уже в таком массовом формате в рамках промышленной эксплуатации перешли на использование нашей системы АИС. И, конечно, это позволило нам системно автоматизировать ряд процессов. Если есть возможность окончить производство в электронном формате, конечно, нет необходимости заниматься иной, достаточно трудоемкой и затратной работой. Причем, не только для государства, но, естественно, и для сторон исполнительного производства. Есть в крупных городах специализированные подразделения по иным категориям производства. Это могут быть, скажем, и уголовные штрафы, как в Москве, и это могут быть розыскные отделы, которые специализируются на розыске. Это могут быть отделы, которые специализируются на налоговых взысканиях, опять-таки, как в Москве. Но в целом такое сочетание районных структурных подразделений и специализированных с учетом, опять-таки, особенностей региона, показало свою перспективность. И сейчас такая система признана наиболее оптимальной. И в основном она внедряется или уже во многом внедрена в большинстве регионов. Рейд – это такая классическая форма организации работы. И я сам в свое время, будучи главным судебным приставом Петербурга, очень активно ее использовал. И сейчас, конечно, с учетом внедрения электронного исполнения 51% производства – это, как правило, как раз такие небольшие по суммам взыскания оканчиваются в интерактивном режиме. И с учетом электронного исполнения, конечно, сейчас потребность в таких рейдах, в обходах территории, в таком непосредственном контакте со сторонами исполнительного производства снижается. И это хорошо. Потому что все-таки это достаточно затратно для службы, отнимает очень много времени, это небезопасно, потому что очень часто как раз при работе в вечернее время… Рейды в основном проходят ведь после шести вечера. А так, конечно, сейчас рейды проводятся как раз по тем исполнительным производствам, где электронное исполнение, как правило, не дало какого-то результата. На первом месте сейчас стоит интерактивное исполнение. 51% производств в прошлом году окончено именно в той ситуации, когда пристав визуального контакта со сторонами исполнительного производства не имел. Мы с удовлетворением отмечаем, что на первом месте сейчас стоит интерактивное исполнение. 51% производств в прошлом году было окончено именно в той ситуации, когда пристав визуального контакта со сторонами исполнительного производства не имел. Конечно, сейчас такое массовое использование электронного исполнения, массовое обращение взыскания на банковские счета. Мы в прошлом году порядка 45 млн таких взысканий обеспечили. Это в 3 раза больше, чем в 2014 году. Конечно, возникают вопросы, к сожалению, когда не срабатывает система уведомлений. Причем, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы эта система уведомлений начинала работать еще на стадии первоначальной, именно первоначальных стадиях возникновения каких-то проблем у гражданина или у юридического лица. То есть мы бы, конечно, были заинтересованы в том, чтобы наши должники еще на стадии доисполнительных процедур максимально корректно, полно уведомлялись о каких-то возникших в отношении них претензиях. Это могут быть какие-то налоговые вопросы, судебные рассмотрения, административные штрафы. К сожалению, мы очень часто фиксируем ситуацию, когда должники вообще узнают о какой-то налоговой задолженности. При всей открытости сегодня налоговой службы люди не пользуются теми сегодня инструментами, которые есть. Так же как это можно и по всей справедливости отнести и к нашим ресурсам. Сегодня все открыто, можно смотреть. Но мы пока видим, что не все граждане пользуются теми ресурсами, которые могут совершенно в полном объеме их информировать о проблемах, то, что касается налоговой задолженности. Это, конечно, административные штрафы. Обязанность должника, установленная законом,- информировать судебного пристава-исполнителя о тех нюансах, которые связаны с форматом его денежных средств на банковских счетах. И масса других вопросов. И, конечно, проблемы уведомления, неуведомления влекут за собой ту ситуацию, когда в принципе гражданин понимает, что у него возникли какие-то проблемы, когда начинается блокировка счета и поступает информация из банка. Поэтому надо помнить о том, что гражданин, все-таки получив информацию, должен максимально быстро находить контакт с судебным приставом, информировать его, в том числе и о тех счетах, которые имеют какую-то защиту от взыскания. То есть там могут консолидироваться какие-то средства по социальным пособиям. И это обязанность должника, установленная законом. Он обязан информировать судебного пристава-исполнителя о тех нюансах, которые связаны с форматом его денежных средств на банковских счетах. Тем не менее, конечно, при том объеме нагрузки, которая ежегодно растет – это уже больше 70 миллионов исполнительных документов, мы должны понимать, что альтернативы электронному исполнению нет, понимаете? И понятно, что это удобно не только для пристава, для государства. Это удобно и для сторон, потому что это снижаются издержки исполнительного процесса, которые в конечном итоге тоже могут быть востребованы с должника. Поэтому в общем формате, конечно, это выгодно всем. Другой вопрос, что мы должны максимально быстро сейчас решить вот эти все проблемы, которые возникают и, конечно, с уведомлением, и, конечно, с открытостью службы. Конечно, все это очень важно. Буквально совсем недавно заработал новый формат нашего сайта. Кстати, последние годы наш сайт был в числе ведущих как раз по развитию этих процессов. Но мы не останавливались на достигнутом. И, мне кажется, сейчас новая версия максимально информативна, максимально насыщенна, максимально удобна для гражданина. Т.е. даже сама конструкция получения информации поменялась. И мы, конечно, надеемся, что наши граждане здесь будут более легко общаться, получать информацию в интерактивном режиме и дальше уже определять свои действия. Конечно, очень важно сейчас обеспечить максимально быструю возможность контакта гражданина с судебным приставом. Поэтому весь прошлый год мы занимались усовершенствованием системы телефонных коммуникаций между гражданами и службой. В прошлом году у нас заработал центр телефонного обслуживания, который принял уже сотни тысяч обращений. В конце декабря мы полностью поменяли схему работы наших сервисных телефонных служб в каждом структурном подразделении. Вот в Москве как раз доработали все это с учетом жалоб граждан, которые, кстати, поступали мне в социальные сети. Как раз мы доработали в марте этот режим, мы нашли там определенные ошибки. Жалобы граждан были совершенно справедливы. Спасибо им за вот такое активное участие. Но сегодня это очень важно, потому что очень часто этот телефонный разговор, буквально минутный, практически полностью снимает все вопросы, и человек идет, платит. И он полностью информирован, и не нужно дальше тратить время гражданину, приставу на то, чтобы как-то углубляться в проблемы исполнительного производства. Большое количество проблем исполнительного производства абсолютно простые. Да? И там все понятно. Другой вопрос, что человек либо платит или обжалует. Но мы должны ему предоставить информацию. Сейчас идет работа по совершенствованию нашего личного кабинета, который на сайте. И сейчас проходит тестовый режим уже для юридических лиц. Не только подача каких-то заявлений, но в интерактивном режиме получение информации об исполнительном производстве. Это колоссальная задача, очень важная, потому что, это, опять-таки, упрощает работу и для пристава, и, конечно, для гражданина. В данном случае в перспективе, а сейчас для юридических лиц, которые могут совершенно спокойно в интерактивном режиме получать юридически значимые документы. Но дальше, опять-таки, мы должны максимально совершенствовать систему уже непосредственной доступности пристава, чтобы гражданин, который получил информацию с сайта, с каких-то наших ресурсов на сайте, получив первичную информацию по телефону, мог максимально быстро, удобно для себя попасть на личный прием судебного пристава, либо руководителя структурного подразделения. Гражданин сможет спокойно, в таком интернет-формате через сайт, записаться на прием к приставу в удобное для него время, не обязательно там на этой неделе, не обязательно на следующей. Человек выберет для себя удобное время, запишется, и пристав уже обеспечит его прием, естественно, вне очереди. Человек придет, записавшись на прием в 15 часов, без пяти три часа дня, да? И, наверное, через 15-20 минут уже покинет судебного пристава, потратив, в общем-то, минимальное время. Но что самое главное, на что мы сейчас обращаем методику работы с электронной очередью: чтобы, получив заявку гражданина, пристав максимально отработал этот материал и либо был готов в полном объеме. Ведь сегодня очень часто очередь задерживается, это мне тоже сообщают граждане в соцсетях о том, что очередь задерживается, потому что очень долго находится каждый заявитель у пристава. Это связано с тем, что пристав ведь не знает, кто пришел сегодня в порядке живой очереди. Не всегда готов в объеме своих исполнительных производств к конкретному разговору. Конечно, запись на электронную очередь практически дает возможность приставу в полном объеме до деталей подготовиться к разговору, а, может быть, что, наверное, наиболее приветствуется, сделать так, чтобы сама необходимость приема отпала. И это нормально, я всегда приветствую ту ситуацию, когда собственно из сформированного такого пула приема, да, фактически на прием приходят две трети, а лучше половина. Потому что у значительной части проблемы решены в ходе подготовки к приему. Это вполне нормальный процесс. Поэтому вот это все очень важно, и, мне кажется, вот такой комплексный подход, безусловно, решит проблемы, о которых я в начале говорил. Сейчас очень много возникает вопросов по поводу взаимодействия приставов с коллекторами, какой-то конкуренции. Я хочу сказать сразу, что здесь конкуренции нет никакой, потому что коллекторы занимаются определенным сегментом. Как правило, это те решения, которые по сути даже еще зачастую не прошли судебного рассмотрения. И зачастую просто банки избавляются от этой задолженности, передают коллекторам. А до приставов эти моменты не дошли. Тем более, сейчас ведь речь идет не о запрете коллекторской деятельности, да, а об ее упорядочивании, о приведении ее в жесткое соответствие с требованиями закона. И мы, кстати, всегда поддерживали такую коллекторскую деятельность, когда высказывали наши предложения, в том числе основанные, опять-таки, на зарубежном опыте. В том числе наших ближайших соседей. Грамотно организовано, жестко структурированная коллекторская деятельность, которая направленна в первую очередь на вопросы скупки долгов, аккумуляции их в соответствующих коллекторских агентствах, с последующей грамотной, в соответствии с законом их проработкой, с включением процессов медиации, да, в систему взыскания долгов. С попыткой нахождения консенсуса, где главным инструментарием является инструмент рассрочки. И как раз развитое коллекторское движение это очень активно использует. Оно может это использовать, потому что они, в общем-то, зачастую даже заинтересованы в такой системной контролируемой рассрочке, потому что это дает определенный доход им системный. Вот я в свое время изучал опыт работы коллекторского движения в Финляндии, и там это все было моими коллегами финскими продемонстрировано. А в дальнейшем уже коллекторские агентства, естественно, как взыскатели могут, опять-таки, в соответствии с законом, через судебные решения, корректно, совершенно прозрачно обращаться в службу судебных приставов и решать свои проблемы уже в установленном порядке через принудительное исполнение. Никто не может заниматься принуждением к возврату долга, кроме как государственный орган, который должен действовать в строгом соответствии с законом. Мы прекрасно понимаем, что вопрос формирования мотивации служебной, конечно, во многом зависит от материального стимулирования. Конечно, важно, чтобы и зарплата у пристава была повыше, и какие-то социальные гарантии. И, конечно, может быть, было прямое материальное стимулирование возвращено. Это все очень важно. Но не менее важно, конечно, формирование и такой общесистемной, в рамках службы, такой атмосферы, служебной какой-то гордости, служебной какой-то этики такой, знаете, да? Это все формируется комплексно. Это вопросы патриотического воспитания. Это формирование личности. И кто как не пристав, да, естественно, должен быть в первую очередь достойным гражданином, вызывающим уважение у того человека, на котором сегодня пристав должен, в том числе достаточно жестко, применять закон. Я не могу сказать, что я с детства мечтал быть юристом. Я абсолютно откровенен, но так случилось, что я абсолютно не жалею, что мой выбор пал именно на юриспруденцию. И я понял, что это очень достойно и это очень здорово на самом деле, что ты можешь посвятить себя борьбе за справедливость, понимаете? И, наверное, это самое главное кредо – добиваться справедливости. И ты каждый день можешь делать добро людям. Какому-то конкретному человеку, который сегодня обратился к тебе с жалобой, напрямую, в социальной сети там, пришел на прием там, да? Ты решаешь его проблемы, они бывают разного порядка. И это замечательно. Ты испытываешь  прекрасные внутренние чувства такие, ты понимаешь ценность своей жизни, ее востребованность для людей. Наверное, это самое главное, понимаете? Я думаю, что все люди, которые связали себя с профессией прокурора, полицейского, судьи, следователя, пристава. Когда это их призвание, собственно, они ощущают комфорт именно вот от этого ощущения ежедневной возможности творения добра, справедливости для конкретных людей. Поэтому, вот знаете, я, например, отслеживаю ситуацию, когда у нас снижается количество злостных алиментщиков, да? Ты понимаешь, что это результат в том числе где-то твоего труда, твоей службы, конечно, во взаимодействии со многими коллегами из различных органов, организаций. Это совместный труд. Но ты понимаешь, что там есть лепта и твоего труда, и когда это снижение на сотни тысяч, ты понимаешь, что за каждым этим решением стоит судьба конкретного ребенка. Это комфортно ощущать эту сопричастность по решению этих проблем. Тем более, еще раз повторюсь, сложно сказать, что более вызывает ощущение удовлетворенности жизнью – глобальные такие решения или какой-то конкретный случай. Я помню глаза женщины, которая получила большую сумму денег от своего бывшего мужа на лечение брошенного им ребенка с очень серьезным заболеванием. Мы очень долго не могли взыскать этот долг, не было форм воздействия… Я до сих пор помню, когда мы в 2006 году только начинали вопрос ограничения на выезд. Это еще не было специальной нормы в законе об исполнительном производстве. Был закон о порядке въезда и выезда, конструкцию которого мы смогли использовать уже в рамках нашей работы. Я помню глаза женщины, которая получила большую сумму денег от своего бывшего мужа на лечение брошенного им ребенка с очень серьезным заболеванием. Она стояла минут 5 в оцепенении. Мы очень долго не могли взыскать этот долг, потому что не было каких-то форм воздействия. И тогда как раз мы предприняли эту меру, которая потом себя зарекомендовала очень положительно, в том числе и по алиментам. Но это были первые случаи. У меня до сих пор ее глаза перед собой. Понимаете? Это и глаза такого удивления, благодарности, недоумения. То есть мне было очень приятно, что ты решил эту задачу. Знаете, я до сих пор помню ее слова. Человек был не совсем в осознании случившегося. Но она сказала такую фразу. А это было как раз в декабре. Она сказала: "Я сейчас на Новый Год ему куплю апельсины и заплачу за лечение, которое мне предложили". У меня до сих пор ком к горлу подступает, когда я вспоминаю эту ее фразу, понимаете? Наверное, этим случаем можно закончить вот этот разговор по поводу того, в чем смысл нашей профессии. Наверное, мы работаем, служим ради вот таких событий в своей жизни.