Евгений Велихов. Имя этого выдающегося ученого хорошо известно во всем мире. А уж в собственной стране Велихов поистине настоящий герой и не только Социалистического Труда, он для нас целая планета. И та звезда под номером 3601, находящаяся на расстоянии более 32 миллионов километров от земли названа именем Велихова не случайно. Вклад академика Велихова в современную науку трудно переоценить. Его активную гражданскую позицию и обширную общественную деятельность знают не понаслышке. В свои 80 лет Евгений Павлович продолжает плодотворно трудиться, он бодр и полон всевозможных замыслов и проектов. Евгений Велихов: Как говорил Игорь Васильевич Курчатов, он очень любил эту шутку, что когда одна дама пришла в институт заполнять анкету, то там была такая строка "род занятий", она написала, что занятие было, но родов не последовало. Вот он всегда любил говорить, что если вы уж занимаетесь, то кончайте родами. Евгений Велихов, академик Российской академии наук, президент Российского научного центра "Курчатовский институт". Почетный секретарь Общественной палаты России. Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР и России. Кавалер трех орденов Ленина и трех орденов "За заслуги перед Отечеством". Сейчас даже сам Евгений Павлович, возможно, и не помнит всех своих титулов и наград. Но самой дорогой для него остается орден Мужества, полученный за ликвидацию аварии на Чернобыльской АЭС. Евгений Велихов:  Вот когда произошло это все в Чернобыле, тогда я понял, что это глобальная катастрофа и надо помогать, чем можешь. Это была паника, но был и энтузиазм. Я когда приехал, приехал с маршалом инженерных войск и когда мы с ним поехали посмотреть, что там происходит, я ему говорю, ну и что будем делать, когда такая катастрофа у вас в военном деле? Объезжать будем. Говорю, как объезжать, если Чернобыль, его не увидишь. Но с другой стороны я первую ночь ночевал в здании городского совета. И я там был один, ночевал на столе где-то и всю ночь мне звонили чернобыльцы и спрашивали, как быть со скотом, с животными и вообще что с ними будет. И мне приходилось отвечать, потому что они звонили в официальное место в горсовет и ждали официального ответа. Конечно, это была системная ошибка. Но не готовы мы были так же, как в 1941 году не были готовы к войне. Очень похоже было. Всему этому мы учились на ходу. Если раньше, грубо говоря, вся деятельность атомной отрасли, ядерной отрасли заключалась в том, что вы были снаружи, а радиоактивность была где-то внутри в лабораториях в каких-то установках. А здесь было все наоборот: радиация была снаружи, а вы были внутри и поэтому совершенно другой подход. Я помню, когда я первый раз тогда добился приглашения Вликса и Розена из МАГАТЭ в Чернобыль. Когда они летели, они были напичканы всякими приборами и меня Розен спрашивает, какие диапазоны ставить. Я говорю, 100-200. На что он спрашивает, миллирентген? Нет, говорю, рентген. Он сделал вот такие глаза. Ну, ничего. Впервые я узнал свою дозу более-менее точно, когда приехал на экскурсию в Хиросиму. Они меня спрашивают, сколько вы получили? Говорю, черт его знает, по моим оценкам, а знаете, в чем дело: доза меряется от пятки до головы – по вертикали она может быть разной. Бывает доза, связанная с внутренним поглощением, когда вы что-то съели или куда-то сели не туда. В общем, довольно сложно определить дозу. Говорю, думаю, что у меня примерно в районе 50-60 рентген. Они предложили взят у меня кровь. Говорю, пожалуйста. И сделали мне карту всех моих хромосом. Действительно, там есть хромосомы, которые полностью разрушены, потому что, вообще говоря, действие радиации довольно топорное – это не химия. Химия – ужасная вещь,  имеет такие заходы, которые вы никогда не узнаете или биологические, или генетические болезни. А здесь все просто: разрушили хромосому пополам – ничего, значит, будет две половинки. Впервые я узнал свою дозу более-менее точно, когда приехал на экскурсию в Хиросиму. У меня отец был инженер, поэтому я инженерную науку всегда имел на протяжении. Еще была одна причина, по которой я начал заниматься наукой. Я начинал заниматься в те времена, 40-50-е годы, в школе когда был, и тогда наука просто была очень популярна. Но у меня была причина тогда именно любознательность. Я нашел проблему, взялся за нее, а дальше с упрямством, которое могло быть и лучше использовано, я уже в нее вцепился. Этой проблемой был так называемый "метеорит". Я нашел его со своим приятелем где-то в 6-ом классе, а нашли мы его в деревне Веледниково под Москвой. Я тут же обратился через друзей отца в Комитет по метеоритам Академии наук. И тут же получил ответ, что молодец, Женя, собирай и дальше метеориты, но это не метеорит, а песчаник. Я с ними не согласился. И вот это несогласие с авторитетом дало с самого начала такой толчок не к диссидентству, но к самоутверждению: я довольно быстро нашел такой свой путь. Когда я попал в школу в школьный кружок физики, я там нашел себе приятеля, с которым дружил фактически всю жизнь. А дальше вот этот школьный кружок позволил мне заняться наукой вплоть до каких-то конечных результатов. Всегда хотелось получить конечный результат какой-то. Вот в 8-ом классе я сделал впервые осциллограф. Это жуткое сооружение было, так как никаких комплектующих не было в те времена и т.д. А дальше была камера Вильсона, была модель глаза человека, вибратор Герца и т.д. Все это мы делали в кружке. Кружок у нас в школе вел замечательный энтузиаст, очень плохо знающий физику, он был лаборантом. Но зато он великолепно организовывал нас всех и поэтому я проводил там дни и ночи. У него был кабинет, у него была мастерская, станки стояли, стояли у стенки самодельные приборы. Это был, как понимаете, большой толчок к науке. Поэтому я довольно рано попал и осознанно пришел в университет на физфак, а потом довольно осознанно пришел в "Курчатовский институт". Кружок у нас в школе вел замечательный энтузиаст, очень плохо знающий физику, но зато он великолепно организовывал нас всех, и поэтому я проводил там дни и ночи. Этот путь сложился сам собой. И на этом пути какие-то награды, какие-то дипломы, какие-то степени не были основной мотивацией. Основная мотивация была любознательность и конечный результат. С самого начала, особенно когда пришел в "Курчатовский институт", у нас была уже совершенно четкая философия, что всякая работа должна кончаться результатом. А результатом в "Курчатовском институте" были либо приборы новые, либо новые теории, либо, что более часто и более важно, новые направления в науке, промышленности и создание новых отраслей промышленностей, таких как атомная энергетика, как термоядерная энергетика, как сверхпроводимость. Еще один очень привлекательный факт самого института это то, что в нем была возможность, собственно говоря, работать как бы шире. В частности такие вещи, которые связаны с деятельностью общественной. Это все тоже была интересная деятельность. Потом она вылилась в то, что меня фактически Владимир Владимирович Путин пригласил помочь создать ему Общественную палату. Я тоже вошел и прожил там больше, чем положено по уставу. Слава Богу, теперь меня сделали почетным председателем Общественной палаты, но деятельность продолжается. У меня одна жена, одна работа на всю жизнь и очень много друзей и дел. Когда я попал в "Курчатовский институт" у меня был выбор, я неплохо занимался конным спортом – мы там с супругой познакомились. Она собственно за меня и замуж вышла из-за этого, что ее больше лошади интересовали, чем я. Видите, прожили 56 лет. Я вспоминаю всегда такую шутку, когда друг во время золотой свадьбы задает вопрос мужу, ты никогда не хотел развестись со своей женой? На что муж отвечает, что развестись нет, но убить много раз. Так что  столкновения всегда были. Но видите, у меня одна жена, одна работа на всю жизнь и очень много друзей и дел. У меня многие друзья еще со времен довоенных, ну, кто остался живой. К сожалению, все мы помираем и сейчас уже довольно интенсивно. Но эти друзья, как и жена, на всю жизнь. У меня какая сложность: родился я на самом деле 20 января, но потом милиция поставила мне 2 февраля, это была их какая-то ошибка. Спором с милицией я никогда по мелким вопросам не занимался, поэтому я 20 января праздную с друзьями и родственниками, семья тоже большая, а 2 февраля с коллегами и официально.