Игорь Чалик: Мы берем самые современные самолеты. У нас реально самолеты все со стапелей

После окончания Первой Мировой войны в Германии быстро обратили внимание на стремительно развивавшийся рынок пассажирских авиаперевозок. Тогда возникла мысль использовать для этих целей сохранившиеся военные самолеты. 5 февраля 1919 года первый гражданский "J 2", перевозящий всего одного пассажира, начал рейсы между Берлином и Веймаром. Бипланы, обслуживающие пассажирскую авиалинию, были с открытой кабиной, поэтому пассажиры перед посадкой в самолет вынуждены были надевать шлемы, очки, летные комбинезоны и меховые унты. На корпусе самолетов авиакомпаний немецкого воздушного судоходства красовался логотип – взмывающий в небо журавль. В настоящее время это фирменный знак авиакомпании Lufthansa.

В Советском Союзе к созданию гражданской авиации подошли более основательно. 9 февраля 1923 года Совет труда и обороны СССР принял постановление об организации Совета по гражданской авиации. В том же 1923 году было создано Общество добровольного воздушного флота, получившее название "Добролет", и первым маршрутом, по которому могли отправиться авиапассажиры, стала воздушная линия "Москва — Нижний Новгород" протяженностью 420 км, а 9 февраля признали Днем рождения отечественной гражданской авиации. И теперь в этот день принимают поздравления все пилоты, бортпроводники, технические работники, благодаря которым в воздух ежедневно поднимаются сотни самолетов по всей стране.

Игорь Чалик: Вообще запомнился год примерно 1988, Люксембург, выполняли рейс на Ту-134. Аэропорт был дня три уже закрыт, просто сильный туман, не летал вообще никто. Мы, смелые, летим – а погода-то гуляет, чуть лучше, чуть хуже. И диспетчер был настолько уверен, что мы там не сядем, уйдем куда-нибудь на запасной, что он даже не полностью включил огни полосы. Они были включены, но не полностью. И вот мы пробиваемся, садимся, а там волнами был туман. Останавливаемся на полосе, потому что куда рулить, уже было не видно, волна подошла. К нам подошла машина, сопроводила нас на стоянку. И мы когда вышли, уже поднялись, нас попросили подняться на вышку. Там пожали руку, сказали: "Спасибо. Вы первые за три дня, кто произвел посадку". Увидели удивленные глаза пассажиров, которые тоже ждали нашего прибытия, чтобы мы сели. Вот такая гордость была за то, что мы произвели безопасную посадку, забрали этих пассажиров и улетели, одни за три прошедших дня.

Игорь Петрович Чалик, заместитель генерального директора, директор департамента производства полетов крупнейшей российской авиакомпании. Ровно четверть века назад окончил с отличием Актюбинское высшее летное училище гражданской авиации, прошел путь от второго пилота самолёта Ту-134 до командира летного отряда воздушных судов А-330.

Игорь Чалик: Как известно, День гражданской авиации России начался в 1923 году созданием Указа о создании Комитета по гражданской авиации. Этот праздник дорог нам тем, что он касается только работников гражданской авиации. Безусловно, мы поздравляем друг друга. Более того, готовятся приказы о поощрении личного состава: это грамоты, награждение знаком отличника "Аэрофлота", это награждение грамотой благодарности министра транспорта, руководителя "Росавиации", то есть это достаточно праздничное и значимое событие для нас.

Всех своих первых командиров, наверное, на любом типе я помню. Я пришел, Сыктывкар, повторю, у меня командиром был Владимир Александрович Бубнов. Он сейчас на пенсии. Но я прекрасно помню, я пришел, мне был 21 год, а ему было 33 года. Он мне казался глубоким стариком, но очень опытным командиром. Потом, когда пришел в Шереметьево, здесь меня вводил в строй уже Дементьев Александр Федорович, тоже легендарная личность. К сожалению, он уже ушел. И так далее. То есть, естественно, мы всех своих учителей помним, и благодарны им за то, что они нам передали, потому что в авиации очень важна передача опыта. Здесь очень опасно учиться на своих ошибках. Здесь нужна эта преемственность, передача опыта. Она очень важна.

Мой отец военный летчик, поэтому у меня особого выбора не было. Единственный момент, что я выбрал профессию гражданского пилота, а не военного.

Да, я с детства действительно ездил на аэродром, когда можно было по воскресеньям, лазили там по самолетам. Естественно, мальчишкам это все было интересно. Смотрели на курсантов, которые проходили. Он работал в Оренбургском военном летном училище, летал там в качестве инструктора, то есть учил будущих военных летчиков. И поэтому все детство было перед глазами. Поэтому, повторю, особого выбора не было. Единственный момент, что я выбрал стезю гражданского пилота. И так случилось, что я заканчивал школу в 1975 году, и впервые в Советском Союзе было открыто Высшее летное училище в Актюбинске, и получилось, что я попал в первый набор.

Закончил в 1979. Тогда это был единый "Аэрофлот", потому что был Советский Союз. Я начал работать в Сыктывкаре, три года отработал там после училища, и в 1983 году пришел в Шереметьево, это называлось Центральное управление международных воздушных сообщений. И с 1983 года я здесь.

За эти более 35 лет, которые я летаю в авиации, конечно, было всякое. К счастью, серьезных отказов не было, а те небольшие, что иногда случаются, мы их отрабатывали на тренажерах. Тренажеры предыдущего поколения были фиксированные. Они устанавливались на полу, и были без движения. То есть было ощущение полета, потому что все приборы работали так же, как и в процессе полета, но не было ощущений организма и визуальных ощущений полета. Сегодняшние тренажеры с так называемой системой подвижности более чем на 90% приближают ощущение полета. Действительно, ощущение самое реальное, что это происходит в реальном полете. Все перегрузки, отрицательные, положительные, при крене, и визуализация, настолько синхронно все это работает, что действительно ощущение полета практически полное. И заложено в компьютер более 600 всевозможных отказов, практически все то, что потенциально может произойти, все заложено в компьютер, и можно тренировать действия экипажа на тренажере.

Сами программы подготовки пилотов не сильно изменились со времен Советского Союза, объемы остались примерно те же самые. Единственный момент, о чем я сейчас жалею – у нас была же жёсткая дисциплина в училище, так называемое казарменное положение, когда подъем в семь утра, "Рота, подъем! Выходи строиться на зарядку". И весь день был расписан. Мы действительно с молодых ногтей, что называется, приучали к дисциплине. Сейчас немножко другая ситуация. Хотя курсанты наших летных училищ ходят в форме, но, тем не менее, живут они достаточно вольно, и это несколько расхолаживает. Поэтому на наших летных командирах отрядов лежит ответственность в том числе за воспитание в прямом смысле, за привитие где чувства ответственности, чувства дисциплины, в том числе выполнение летных документов, всех нормативных документов, которые существуют в гражданской авиации.

Для того, чтобы стать пилотом, в первую очередь необходимо удовлетворять медицинским требованиям, то есть необходимо пройти медицинскую комиссию. И, кстати, при приеме в летное училище требования медицины самые жесткие. Потом они ослабевают в зависимости от того, сколько лет проработал, от возраста, а при приеме самые жесткие.

И сейчас, как вы знаете, ЕГЭ. Соответственно, достаточно высокий уровень балла необходим для поступления, причем он кардинально вырос в прошлом году при поступлении. То есть необходима качественная подготовка еще в школе.

Конкурс составляет примерно 3-4 человека на место. Жалко смотреть на ребят, кому буквально не хватило… В прошлом году проходной ЕГЭ был 209. У кого-то оказалось 208. Реально было жалко смотреть на этих мальчишек, которые не попали, хотя у кого-то, наверное, мечта. Тем не менее, отбор достаточно жесткий.

Мы берем самые современные самолеты. У нас реально самолеты все со стапелей. То есть самое большое семейство у нас сейчас самолетов А-320 (их 91), четыре самолета Boeing-737 и Boeing-777. Пятый Boeing-777 прилетает буквально завтра. Это все самолеты с завода, то есть новые, абсолютно надежные, самые современные, соответственно, самые долговечные должны быть, потому что у них еще впереди вся их летная жизнь.

Следующий момент – безусловно, сервис. Что видят пассажиры? Это сервис на борту. Это стюардессы, их внешний вид, их форма, это качество питания на борту. Конечно, все эти элементы, все связано, и все работает таким единым механизмом. Просто летный экипаж, кабинный экипаж, они как раз на острие этой пирамиды – те, кто непосредственно общается с пассажирами. То есть, очевидно, качество сервиса должно увеличиваться, улучшаться. Мы гордимся тем, что это происходит. У нас и качество питания, и сервис на борту. Мы берем лучшие мировые практики и применяем их у себя.

Что касается жалоб, предложений, вопросов, действительно, их количество кратно возросло. Мы пытаемся найти в них какое-то зерно. Если в них есть действительно обоснованные претензии, мы, естественно, на них реагируют. Но, к сожалению, пишут обо всем. То есть иногда бывают такие письма: "Ну, трясло". Ну, хорошо, болтанка – бывает такое. А почему трясло? Потому что болтанка, потому что ветер поменялся, и так далее. Благодаря интернету люди сейчас пишут обо всем. Любые свои ощущения становятся предметом описания и, соответственно, написания руководству авиакомпании. Но, повторю, мы пытаемся разобраться и объяснить пассажирам. Наверное, это тоже положительно, что мы контактируем с ними и объясняем, что в данном случае, допустим, все было объяснимо.

Мы выступаем за то, чтобы ужесточить меры, применяемые к так называемым авиационным дебоширам, потому что, действительно, это неудобство в первую очередь, естественно, для стюардесс, и для окружающих этого человека. Люди-то летят со своими мыслями, летят, как правило, на отдых, с хорошим настроением, что им предстоит отдых. А что вокруг тут происходит? Мы видим кадры – это же ужасно.

Потом. Для летчиков в каком плане неудобство? Если стюардессы приходят и говорят, что "Невозможно сладить с этим пассажиром", и реально представляется угроза безопасности полета, то командир должен принимать решение о вынужденной посадке на каком-то аэродроме, и сдаче этого человека, буйного пассажира, полиции. Это все дополнительные нагрузки на всех: это дополнительная стоимость, дополнительный расход топлива, дополнительная нагрузка на самолет и так далее. А в первую очередь это, естественно, неудобство окружающим. Именно поэтому мы, авиакомпании, считаем, что меры воздействия, мера ответственности таких людей должна быть кратно выше, нежели она присутствует у нас сегодня.

Поскольку труд очень ответственный, требующий глубоких знаний, принятия неординарных решений, связанных со стрессами, поэтому я всем желаю такого же голубого, ясного, безоблачного неба, как в эти дни, и спокойных беспроблемных полетов как для пилотов, стюардесс, и для работников авиационного транспорта, так и для пассажиров.