Роль архитектуры в жизни общества чрезвычайно важна. Как наука и искусство, она пришла в нашу жизнь еще с древних времен. Вначале архитектура имела исключительно практические функции. Но сегодня к ним добавились еще и эстетические. Благодаря стилю, в котором выполнено здание или комплекс зданий, можно определить не только кто автор шедевра, но и к какому периоду принадлежит данное творение. Сегодня с помощью архитектуры люди создают удивительно красивые и комфортные города и даже целые государства. А потому вклад такой сложной и удивительной науки, как архитектура, очень важен для развития жизни всего человечества. Но сегодня у архитекторов всего мира и ценителей архитектурных шедевров профессиональный международный праздник – Всемирный день архитектуры, который принято отмечать в первый понедельник октября. Этот праздник был учрежден Международным союзом архитекторов, а его выбранная дата имеет символическое значение. Она приурочена к Всемирному дню жилища, проводимого под эгидой Организации объединенных наций. Оба этих праздника идеологически очень близки и исповедуют общие цели – повышение комфорта и эргономики населенных пунктов и мест проживания. Ирина Коробьина: Люди судят о том, что такое архитектура, допустим, по тому, как выглядит фасад. Фасад – это важно. Но это, в общем, вопрос №5 или 10 в процессе организации жизненного пространства. И хорошая архитектура служит человеку, она делает жизнь человека не только удобнее, не только осмысленнее, но и счастливее. Ирина Коробьина, директор Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени Алексея Викторовича Щусева, архитектурный критик, действительный член Международной академии архитектуры, советник Российской академии архитектуры и строительных наук, член Союза архитекторов России, лауреат президентской стипендии. Ирина Коробьина: В архитектуре мы рождаемся. И вся наша жизнь проходит в окружении архитектуры, потому что искусство архитектуры – это искусство организации жизненного пространства. И я абсолютно верю в то, что в каком пространстве живет человек, что это пространство если не определяет, то не в маленькой степени влияет на его судьбу. Потому что если нас окружают гармоничные пропорции, то внутреннее состояние, даже если мы этого не замечаем, оно и выстраивается гармонично. А если мы живем в каких-то ужасных условиях, если нас окружает бесчеловечная среда - глазу не за что зацепиться. Жители этих типовых окраин… Я помню, был такой забавный случай, мы с компанией архитекторов были в каком-то типовом районе. И дедушка, который гулял с внуком, рассказывал, как хорошо жить в типовом районе: направо – магазин, налево – детский сад, пивной ларек, все рядом. И детям хорошо. И тут мы видим, как его внук отчаянно колотит кошку. А это было не вчера. И это было еще в советское время. И тогда среда этих типовых жилых районов была совсем унылой. Сейчас мы видим какие-то попытки сделать ее человечнее. И никто не думал о качестве этой среды тогда. Сейчас об этом думают больше. И вот она, иллюстрация. Если бы был соблюден принцип преемственности развития городов, то неповторимость каждой городской среды неизбежна. Другое дело – современные технологии, мир становится слишком одинаковым. Потому что глобализация оптимизирует некие технические и индустриальные процессы. И, допустим, какие-то типовые строительные детали, которые производятся в Турции – они там дешевы. Или в Китае. Где дешево. Они как-то распространяются по миру, их охотно все используют. И строительные технологии какие-то, которые удобны, экономичны и решают определенные задачи. К ним все прибегают. И поэтому действительно вот это своеобразие городов и даже стран немножко нивелируется, оно стирается. Потому что оно накапливалось веками, когда не было этих типовых технологий, когда мир не был глобальным. Когда вы приезжаете в Италию, маленькие городки, которые находятся рядом, и нет никаких границ. Но, переезжая из города в город, вы поражаетесь, насколько они отличаются друг от друга. И вы понимаете, что, наверное, было какое-то соревнование, что каждый старался развивать какую-то свою линию, идею и быть лучше соседа. Когда мир становится глобальным, решаются другие задачи. Такой потребности и таких идей, которые человека заставляют развивать традиции, которые человека заставляют думать и понимать, что такое свое, думать о своей идентичности, поддерживать ее, опираться на нее – они уже становятся не такими актуальными. И вот это нивелирование и типология помогают решать вот эти задачи современного мира. И, к сожалению, действительно многим приходится жертвовать. Я помню, нас в свое время потрясло: когда славный город Казань готовился к своему юбилею, было принято волевое решение – целыми улицами сносилась историческая деревянная застройка. И, с одной стороны, мы все были в ужасе, мы это расценили как варварство, как непонимание того, что гибнет неповторимое, и как город решился на это. А, с другой стороны, я была в Казани, и я говорила с жителями этих домов, которые их ненавидели, потому что там не было элементарных удобств, они были в ужасном состоянии. В глазах приезжих архитекторов - прекрасные, а для тех, кто там жил – ужасные хибары. И когда их переселили в какие-то типовые дома на окраине Казани, для них это был праздник. А для всех архитекторов и для всего какого-то культурного сообщества – великая скорбь. Где правда, в чем правда? Проблемы сохранения исторического наследия – они самые мучительные во всем мире, не только в России. Но в принципе культурный мир научился их решать, опять же, платя за это очень большую цену. Правда, за рубежом я встречалась с девелоперами, которые занимаются такого типа частным бизнесом. И, как правило, в его основе какие-то государственные гранты. Но и девелоперы, которые получают эти гранты и ставят для себя целью и задачей возрождение таких проблемных памятников, приведение их в кондицию, нахождение для них новой функции, их нового смысла. И для них самое большое счастье – не заработать побольше денег, а решить такую проблему и преобразовать какой-то городской фрагмент или архитектурный комплекс, возможно прекрасный, но разваливающийся. Это почти руины, это памятник. Весь мир считает главным вкладом России в культуру XX века советский архитектурный авангард. И действительно удивительное явление, потому что разруха, послереволюционное депрессивное состояние экономики, голод. И начинается такой подъем мысли, таланта, может быть, даже гения. И много появляется таких людей, просто титанов, каждый проект которых – это открытие, это прорыв в мышление, это прорыв в понимание, как организовывать пространство жизни человека. Идеологи конструктивизма утверждали, что честность структуры, честно конструктивного решения сама по себе эстетична. Это новая эстетика, это новое отношение к тому, что красиво, что считать прекрасным. Вот этот опыт до сих пор вдохновляет передовых архитекторов всего мира, которые приезжают в Москву, и они ведь в принципе, когда приезжают в первый раз и что-то хотят понять про город, про страну, они не просят отвести их в Кремль или, допустим, в Большой театр. Конечно, они культурные люди, это их интересует и волнует. Но они приезжают, для того чтобы посмотреть памятники советского авангарда. Они просят отвезти их в Дом Мельникова, увидеть Дом Наркомфина. Их поражает, почему Дом Наркомфина до сих пор находится в руинах. Какому-то европейскому сообществу это непонятно. Тот самый новый человек XX века переосмыслил категории прекрасного. И они изменились. И сегодня, мне кажется, говорить о каком-то стиле, в общем, неактуально. Сейчас появляется новое поколение тридцатилетних, которые, на мой взгляд, потрясающе интересно работают. Что меня очень радует, они все-таки находятся в поиске какой-то собственной российской идентичности. Они уже обращают внимание на какие-то особенности российской архитектуры, которые не растиражированы в мире. И я не хочу сказать, что они на них опираются. Они ищут себя и удивительным образом находят. Я очень люблю работать с архитекторами этого возраста. Я стараюсь привлекать их в музей, чтобы они для нас работали, чтобы они делали дизайн наших выставок, дизайн нашей каллиграфии. Дизайн нашего внутреннего дворика – это работа народного архитектора молодого бюро, и, мне кажется, она прямо отличная. И каждый раз результат превосходит мои ожидания.