Журналистская неприкосновенность – эту тему уже не раз поднимали и законодатели, и журналистское сообщество. Социальный и правовой статус журналиста в России довольно низок. Поэтому дополнительная защита работникам СМИ не помешала бы. Но прежде всего, чтобы защитить журналистов, необходимо расследовать до конца те преступления, которые были совершенны против них. Павел Гусев: О журналистской неприкосновенности дискуссии идут уже долгие годы. Началось это все с начала 90-х годов, когда эта тема стала особо актуальной, и появились первые громкие убийства: Листьев, Холодов и многие-многие другие. Когда уже счет перешел на сотни журналистов не только убитых, но и покалеченных, и журналистов, которые испытали насильственное давление на себя.  Павел Гусев – главный редактор и владелец газеты "Московский Комсомолец". Председатель Союза журналистов Москвы. Заслуженный работник культуры России. Член Общественной палаты Российской Федерации. Член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Председатель Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации. Награжден орденом Почета. Павел Гусев: Журналистское сообщество не раз поднимало эту тему и в период, когда был президентом Борис Ельцин, и уже когда стал Владимир Путин. Все это, по сути дела, заканчивалось ничем. После каждого громкого убийства или случая насильственных действий против журналистов возникает очень большой фон возмущения не только со стороны журналистов, но и гражданского общества, и политические партии включаются в эту дискуссию. Начинают сыпаться, как из рога изобилия, самые разные предложения: и выдавать  оружие журналистам, обязательные страховки, и чуть ли не телохранителей, и обязательная подготовка журналистов для работы в трудных и прочих условиях, финансовая, материальная и прочая-прочая, и ответственность на главных редакторов, на издателей, чего только ни придумывалось за эти годы. Кроме одного, самого главного, на мой взгляд, я с этим выступаю все эти годы, что волну насилия против журналистов можно значительно снизить было бы давно, если бы большинство дел по убийству журналистов расследовалось бы и доводилось бы до суда. Те преступники, которые совершают это, и те заказчики, которые совершают это, получали бы те сроки, которые сегодня существуют в нашем законодательстве. А в нашем законодательстве они, в общем-то, как и для других людей за убийство с отягчающими всякими обстоятельствами, причем умышленные убийства, это вплоть до пожизненного заключения. Естественно, придумывать больше ничего и не нужно. Ну что, два срока давать, пять сроков давать? Главное – расследование, главное – найти виновных. И как показывает сегодняшняя жизнь, посмотрите, когда нужно, наши следственные органы очень быстро находят, казалось бы, в самых невероятных случаях убийц и заказчиков. И все это, в конечном счете, логически выстраивается в судебном процессе, и люди наказываются. Журналисты всегда оказываются обделены вниманием следствия, всегда оказываются на задворках. Не надо давать журналисту оружие! Его оружие – это камера, диктофон, ручка, фотоаппарат… Сколько мы смотрели за ходом следствия убийства нашего журналиста Дмитрия Холодова?! За время следствия сменилось четыре генпрокурора, сменились, шесть, по-моему, или семь было следственных бригад. Когда мы уже подошли к суду, выяснилось, что чуть ли не 10-12% улик те, которые реально имели дело, просто исчезли за эти годы следствия, испарились. В конечном счете,  следствие и судебный процесс в тупике, судью и военных преступников, которые были военными, судил военный суд, хотя большинство из них уже были не военными. В результате их оправдали, они нашли достаточно улик. Естественно, когда все улики были утрачены! Каким путем я уж не говорю, чтобы не накликать ни на вас, ни на себя беду, что есть какая-то клевета, но это действительно так. Вот и результат: безнаказанность преступления против журналистов рождает новые преступления. Все очень просто. Если я вас ударю, и вот все здесь в комнате посмеются и скажут: "Ну, вот, Павел Гусев, молодец, иди дальше". Значит, я и в следующий раз могу себе позволить ударить вас, потому что никто меня не остановил, никто мне по роже не дал – вот весь смысл какой. Мы можем придумать все, что угодно! Не надо давать журналистам оружие! Это запрещено Международной конфедераций журналистов, и это правило всех журналистов. Его оружие – это камера, диктофон, ручка, фотоаппарат, все, что угодно. Но ни в коем случае не холодное, не огнестрельное оружие. Оно сразу вычеркивает журналиста из его профессии, потому что его профессия освещать то, что происходит – он нейтральный, нужно, прежде всего, соблюдать закон. Почему-то этого самого главного не хотят услышать: сегодня большинство преступлений, совершенных против журналистов, оказались не расследованными. Заказчики практически нигде не найдены. В результате, пожалуйста, убивай, заказывай, и тебе за это ничего не будет. Если кто-то мешает журналисту выполнять свой долг, убивает, угрожает – есть статьи Уголовного кодекса, как для любого человека – вот и все, но только нужно доводить дела до конца, а у нас не доводят. Я считаю, что никогда неприкосновенность не дадут. И это абсолютно никчемная мера. Что такое журналистская неприкосновенность? Бронежилет на него надеть? Или в танк его посадят? Может, в бронированной комнате он будет сидеть? Журналистская неприкосновенность – это туфта, это химера какая-то, это ничто. Естественно, это ни в коей мере не увеличит количество людей, которые пойдут в журналистику. Если журналистская неприкосновенность будет введена, я откажусь от такого термина. Для меня это непонятно так же, как и для всех журналистов. Например, вы проводите расследование по какому-то коррупционному делу, и этот чиновник не лично будет бить вас молотком, он просто через свои коррупционные связи, через криминал закажет вас, и вас молотком стукнут по голове в подъезде. И что? Был разговор более серьезный: приравнять журналистов к профессии госслужащих или сотрудников полиции, каких-то силовых структур. Но этот тоже опасный момент, потому что приравнивание вас к профессии, которая дает вам какие-то преимущества перед другими гражданами, сразу снимает с вас главное преимущество, которое вы должны иметь – это свобода слова, независимость журналиста, независимость его расследования и независимость его суждений. Это тот процесс, ради которого и существует журналистика. Ничто другое не спасет журналистов, государство должно четко и свято соблюдать закон, прежде всего, Конституцию – 29-ю статью, которая дает и гражданам, и журналистам право на свободу информации и на свободу слова и запрещает любую цензуру. Вот наше основное оружие, вот, где мы с вами должны быть защищены. И государство должно защищать прежде всего Конституцию, прежде всего, основные положения демократического развития страны, которые сегодня существуют. Они существуют для того, чтобы журналист исполнял свой долг. И если кто-то выступает против этого долга, то есть мешает журналисту, убивает его, избивает или угрожает – все, для этого есть статьи Уголовного кодекса, как для любого другого человека – вот и все, но только нужно доводить дела до конца, а у нас не доводят. Почему? Потому что, я абсолютно в этом уверен и абсолютно точно говорю, так же, как было с Холодовым, с Листьевым и со многими другими, за большинством таких преступлений стоят или государственные чиновники, или сращенная с государственными структурами мафия, криминал, причем, разного уровня: начиная от мелких муниципальных, районных, областных газет, до федеральных средств массовой информации – вот где происходит весь наш позор в отношении журналистики. Защищать неприкосновенностью нужно 29-ю статью Конституции, а не журналиста. Надо защищать свободу слова и независимые СМИ, независимые суждения и оценки происходящего в государстве. Что же касается неприкосновенности с позиции депутатского понимания, то есть выстраивание ситуации, когда журналист получает по закону и по своему удостоверению, что его не могут задержать, что его не могут арестовать без согласия. Только не понятно, без чьего согласия. Возникает вопрос, кто должен давать согласие. Для депутата понятно – это или Государственная Дума, или областная дума, или еще какое-то подразделение – они голосуют, принимают решение, что не снимают неприкосновенность, тогда ни прокуратура, ни суд не могут ничего сделать. Кто для журналиста должен быть такой инстанцией, не понятно. Союз журналистов? Но не все журналисты входят в Союз журналистов. Тогда кто? Министерство связи и печати? Тогда ты находишься под полным давлением этой госструктуры. Если она захочет – снимет, захочет – инициирует. Я считаю, что ситуации, когда ты получаешь такую льготу или какие-либо льготы в этом плане от государства, абсолютно неприемлемы для журналистов, которые, подчеркиваю, работают в независимых средствах массовой информации, в средствах массовой информации, да и вообще в стране, где мы хотим развивать свободу слова, потому что это нарушает тот баланс, который есть у журналиста на сегодняшний день. У него есть журналистское удостоверение, и сегодня есть договоренности с МВД, с полицией о том, что журналистов пропускают, их давно уже перестали избивать. Раньше активно палками "щупали", сейчас это мы устранили по договоренности с полицией. По сути дела, они получили определенную степень защиты, показывая свое кредо, что они пресса в удостоверении или карточку. Защищать неприкосновенностью нужно 29-ю статью Конституции, а не журналиста. Надо защищать свободу слова и независимые СМИ – это должно быть защищено – независимые суждения и оценки происходящего в государстве. Все остальное от лукавого.