21 декабря исполняется 115 лет со дня выхода в свет первого номера журнала "Огонек", легендарного издания, ставшего на протяжении целого века чуть ли не единственным отечественным еженедельником, совместившим традиции ведущих западных журналов, таких как LIFE и Time, Paris Match и Der Spiegel. С этим журналом сотрудничали лучшие фотографы, писатели, поэты, репортеры и фельетонисты. Подшивки "Огонька" бережно сохранялись и передавались от старшего поколения читателей к младшему. Статьи в "Огоньке" обсуждались, пересказывались. На мнение, высказанное в журнале, ссылались как на неоспоримый авторитет. Все годы существования "Огонек" как в зеркале четко отражал на своих страницах реальную жизнь с ее многообразием событий. Менялась страна, менялись и люди, "Огонек" становился другим вместе с ними, но всегда оставался своим для огромного круга читателей. Сергей Агафонов: Поэт – Пушкин, река – Волга, страна – "Огонек". Вот лучше не скажешь. Когда мы говорим о каких-то вещах, с которыми связаны и на автомате ассоциируются какие-то вещи, нам кажется это очень правильным. Сергей Агафонов, окончил международное отделение факультета журналистики МГУ. Начинал карьеру в журналистике с корреспондентской работы в международном отделе газеты "Известия". Более 10 лет являлся собкором газеты в Японии. Осенью 1997 года покинул "Известие" вместе с группой журналистов во главе с главным редактором Игорем Голембиовским, став соучредителем и заместителем главного редактора "Новых Известий". В журнале "Огонек" работает почти 10 лет. С 2005 года в качестве шеф-редактора, а с ноября 2012 года Сергей Агафонов - главный редактор журнала "Огонек." Сергей Агафонов: Особенность и уникальность в том, что "Огонек" выходил всегда: в революцию, в разруху, в войну, в послевоенное восстановление он всегда был рядом. Единственный был период и пауза, которая была 5-6 лет  и была связана с переломом эпох. В 1917 году после революции большевики запретили "Огонек" как контрреволюционное издание. Все остальное время "Огонек" был. Вспомните, какое это было время 1899 год, Россия на подъеме, появляется приложение к "Биржевым ведомостям", появляется как совершенно новый формат, которого не было в стране, как журнал для семейного чтения. "Огонек" был первым в России, который был обильно, активно и совершенно по-революционному иллюстрирован. Одно из условий небывалой популярности "Огонька" состояло в том, что журнал был свеж по подаче и по тональности, никогда не был дидактичен, и всегда был информационен. Совсем недавно была такая дата как уход из жизни великого нашего классика Льва Николаевича Толстого. Спустились в архив "Огонька", нашли номер "Фоторепортаж о похоронах Толстого", причем именно как фотографический продукт сделанный, я уже не говорю о подписях – это само собой, но сделано как фотографии. Это был прорыв. Может быть, в этом и было одно из условий небывалой популярности "Огонька": он был свеж, он был свеж и по подачи, он был свеж и по тональности, он никогда не был дидактичен, он всегда был информационен. Спектр тех проблем, на который журнал обращал внимание свое, был поистине необозрим: здесь были путевые зарисовки и какие-то новости науки и техники той поры. Поскольку действительно с XIX века и по сегодняшний день в нем вся эпоха, иногда, и это удивительная история, обнаруживаются разные открытия. Скажем, сейчас мы с вами живем в 2014 году, а у нас есть рубрика такая в "Огоньке" нынешнем называется "Дата", когда мы смотрим, о чем рассказывал журнал давно-давно. Мы наткнулись на совершенно потрясающую вещь: оказывается в 1934 году, сейчас этого никто не вспоминает, то есть 80 лет назад, наша страна боролась за импортозамещение. Целый год "Огонек" вел, ну, завел специальную рубрику, что нам надо делать свои скрепки, нам надо делать свои металлические прессы, свою промышленность и прочее. Боже мой, все было в "Огоньке", скажем так. Мы наткнулись на совершенно потрясающую вещь: оказывается, в 1934 году наша страна боролась за импортозамещение. Целый год "Огонек" вел  специальную рубрику, что нам надо делать свои скрепки, свои металлические прессы, свою промышленность и прочее. Конечно, когда мы говорим о бренде, бренд уникальный, потому что невозможно здесь какие-то материалы или какие-то жанры, не переваривает "Огонек" какой-то крикливости, какой-то категоричности. Он всегда, и мы стараемся этому следовать, заставляет быть спокойным, взвешенным и стараться быть интересным, потому что без этого нет того "Огонька", к которому мы все привыкли. В свое время был изобретен замечательный слоган, его авторство, по-моему, принадлежит редактору "Огонька", который был до меня, Виктору Лошаку: " Поэт – Пушкин, река – Волга, страна – Огонек". Вот лучше не скажешь. Когда мы говорим о каких-то вещах, с которыми связаны и на автомате ассоциируются какие-то вещи, нам кажется это очень правильным. Позиция редактора "Огонька" особенно в советское время была уникальной, она была ключевой. Собственно, "Огонек" и возродился в 1923 году благодаря одному человеку, который вписал, несомненно, свое имя в историю нашей журналистики и в историю "Огонька" тоже, да и не только "Огонька", я имею в виду Михаила Кольцова. Благодаря ему и возник "Огонек" возрожденный именно как журнал, который должен рассказывать простым языком о разных вещах, занимать и просветительскую функцию, и пропагандистскую и все прочие. Кольцов, безусловно, в истории "Огонька" сыграл уникальную роль – это практически второй отец-основатель. Соответственно особое отношение у главного редактора в советское время было с властью: собственно, это и погубило Кольцова. "Огонек" в свое время завел такой жанр как фото-рассказ о том, как проходит рабочий день новых вождей революции: там был рабочий день Калинина, Рыкова как главы правительства, в том числе была опубликована фотографическая история о Троцком. После этого Сталин пригласил, который еще не был тогда тем Сталиным, которым стал позже, к себе Кольцова в Кремль, наговорил массу комплиментов и после этого выразил некие сомнения по поводу того, что не стоило Троцкому отдавать такое место и все прочее. Кольцов это посчитал легкой иронией и шутил потом, говоря своему брату о том, что я получил выговор от генерального секретаря, не восприняв это всерьез. Более того, после этого разговора опубликовал второй репортаж о Троцком, о его отдыхе на юге. Как считают многие исследователи, что это было тем самым стартовым моментом, когда против Кольцова Сталин заточил зуб. Дальше все это привело к трагической развязке: он был арестован. После того, как вернулся из Испании, казалось бы, на гребне славы, он получил орден и даже выступил на конференции, посвященной выходу тогда "Краткого курса истории партии" по личному поручению Сталина. Сразу после этого выступления, он вернулся в редакцию и там был арестован и уже не вышел, и был расстрелян в 1940 году. Михаил Кольцов в истории "Огонька" сыграл уникальную роль – это практически второй отец-основатель журнала. Особые отношения главного редактора в советское время с властью погубили его. Когда не стало Кольцова, когда он был расстрелян, был назначен Евгений Петров, тот самый Ильф и Петров, брат Катаева. Он, правда, только однажды попал под критику, тоже очень занятный эпизод. "Огонек" тогда выступил с рецензией на фильм "Сердца четырех", знаменитый сегодня и всеми любимый, но это произошло до того, как фильм был одобрен высшим руководством. И за это Петров получил нагоняй, что, дескать, не следует поперек батьки в пекло вылезать. После войны, если мы говорим о главных редакторах, не очень долго сидел Сурков, поэт-фронтовик. После него очень долго, практически больше 30 лет, наверное, был Сафронов, абсолютный рекордсмен по выживаемости, который пересидел, по-моему, пять генсеков. Но не надо забывать, что и при нем много полезного делалось, в том числе для читателей. Завели библиотечку "Огонька", где публиковались  подписные издания не только наших русских классиков, но и иностранных, в том числе гениальных писателей, но и тех, кто раньше, скажем, при Сталине, долгое время был запрещен. Журнал был необычайно популярен, он считался партийным изданием с выдержанной логической линией, как бы мы сегодня определили, отвратительной в каких-то своих вещах, это, безусловно, так. То огоньковское качество, которое он приобрел в период перестройки и позже, это, конечно, заслуга и времени, и других людей. Все мы помним, что такое была перестройка и как она двигалась. К счастью, эта традиция у "Огонька" осталась и после Коротича, потому что то, что было и при Гущине, и при Чернове, и когда пришел Виктор Григорьевич Лошак, и я был у него в команде, я был шеф-редактором. В 2005 году мы пришли и стараемся удержать именно "Огонек" в этом ключе.    Конечно, ничего бы не получилось, если бы не было того коллектива авторов, который предан "Огоньку", который мы любим и считаем нашим главным ресурсом. Здесь список имен, им можно только гордиться, здесь и Жванецкий, к примеру. Единственное издание, куда он дает свои произведения, это "Огонек". Если о писателях – это еще Ерофеев, Сергей Каледин, Татьяна Устинова. Это блестящие политологи, такие как Федор Лукьянов, как  Дмитрий Орешкин, как Александр Коновалов. Это те люди, которые всегда откликаются на наши просьбы, всегда приходят со своими идеями, скажем, как Леонид Млечин. Ему нравится "Огонек" и иногда, когда то, что приходит ему в голову, он на нас как бы проверяет. В Петербурге Лев Лурье, замечательный историк и большой интеллектуал, он тоже регулярно нам пишет. У нас прекрасный корреспондент в Израиле Владимир Бейдер. Я считаю, он лучший корреспондент в Израиле русскоязычный, который существует сегодня, он пишет только для нас. Конечно, ничего бы не получилось, если бы не было того коллектива авторов, который предан "Огоньку", который мы любим и считаем нашим главным ресурсом. "Огонек" при всем при том - это для серьезных людей. Это не просто развлекательный журнал, не просто семейный журнал, хотя и это тоже, но это журнал для единомышленников, для людей, которые способны думать, анализировать и, в общем, наша задача предоставить и пищу для этих размышлений, и спектр этих размышлений, и спокойный тон этих размышлений. Этого часто не хватает в нашей сегодняшней жизни, когда все истерят по разным поводам, а надо бы сесть и серьезно подумать, вот примерно так.