День России – официальный государственный праздник, отмечаемый ежегодно 12 июня. Праздничная дата была учреждена первым российским президентом Борисом Ельциным в 1994 году. На июньской дате остановились неслучайно. В этот день в 1990 году был подписан важнейший для истории страны документ – Декларация от государственном суверенитете Российской Федерации. А спустя год 12 июня в республике прошли первые народные демократические выборы. Изначально праздник именовали Днем принятия декларации о государственном суверенитете России, или Днем независимости. В 2002 году старое название было решено переименовать на более емкое и актуальное "День России". Сейчас День России – праздник свободы, гражданского мира и доброго согласия всех людей на основе закона и справедливости. Этот праздник – символ национального единения и общей ответственности за настоящее и будущее нашей Родины. Сергей Филатов: Когда мы действительно боролись за то, чтобы были юридические основания преобразовывать страну… Сергей Александрович Филатов. Российский государственный политический и общественный деятель. С 1993 по 1996 год был руководителем Администрации президента Российской Федерации. На данный момент является президентом Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ. В августе 1991 года во время попытки ГКЧП совершить государственный переворот Филатов возглавлял депутатский штаб обороны Белого дома, выступал за обеспечение политического и экономического суверенитета Российской Федерации. Находясь в должности первого заместителя председателя Верховного совета Российской Федерации, в 1992 году подписал постановление Верховного совета о праздничном дне 12 июня. Сергей Филатов: Когда Михаил Сергеевич объявил о Перестройке, естественно, было всеобщее такое ликование, что мы кончаем с той тоталитарной системой, из которой выходим, кончаем с монополией партии, которая не имеет никакого отношения к власти, по крайней мере юридически. И действительно мы входим в систему человеческих ценностей. Экономически это рынок. Политически это демократические институты, гражданское общество, свободы и права человека. Но осознание этого пришло не сразу. Потому что когда объявили выборы народных депутатов России, мы все были озабочены тем, что у Горбачева не получается. Это было видно хорошо. В тупик вошла экономика. В противоречие с верхушкой власти вошла политическая система. Я лично стремился пойти в депутаты, для того чтобы помочь Михаилу Сергеевичу в этих процессах. Но когда нас избрали депутатами, мы поняли, что у нас все-таки предназначение другое. Мы увидели абсолютно разваленную Россию, абсолютно бесправную Россию. Потому что вся собственность Российской Федерации, крупнейшие предприятия, 77% промышленности Советского Союза были расположены на территории России. В то время как защита людей и социальные пособия, которые получали люди, вообще социальная защита была ниже, чем в любой республике Советского Союза. То есть перекос был совершенно страшный. Более того, мы не могли распоряжаться, кроме жилищно-коммунального хозяйства, ничем другим. И такая масса депутатов, 1060 человек, которых избрали, заниматься только проблемами жилищно-коммунального хозяйства и не выполнять решения центральной советской власти, для того чтобы распределять те куски, которые достаются или остаются для России, мы понимали, что это не наш путь. Более того, началось противостояние между Горбачевым и Ельциным – совершенно явное, совершенно мешающее нам в развитии. И мы понимали, что когда есть противостояние, то обязательно есть и борьба. В этой борьбе мы, конечно, могли быть в проигрыше, потому что это сила, которая наверху, и надо было как-то защищаться. Вот это все на самом деле вылилось в этот документ – декларация о суверенитете России. Декларация получилась как бы двухступенчатой. С одной стороны, мы провозглашали все ценности демократии, мы провозглашали разделение властей, мы провозглашали права и свободы граждан. И говорили, что эти основополагающие вещи должны войти в новую конституцию Российской Федерации. И это давало нам право вообще начинать принимать законы, которые соответствовали уже новым веяниям. С другой стороны, ступень была опасная. Я согласен с этим. Но, с другой стороны, мы обязаны были сделать шаги, защищающие территориальную целостность Российской Федерации. Поэтому в декларации был такой пункт, когда законы, принимаемые Верховным советов союза, должны обязательно пройти апробацию Верховного Совета Российской Федерации. И мы должны сказать – эти законы для нас не вредны, полезны, не противоречат тому, что мы делаем. Вот в этом многие видят опасность и толчок или шаг к тому, чтобы развалить Советский Союз. Да, безусловно, это имело место. Но, с другой стороны, это было и великое предупреждение к тому, что новый союз надо строить по новым принципам. Новые принципы заключаются в том, что верховная власть союза должна себе взять… Мы определили 8 пунктов, которые они должны взять себе, для того чтобы управлять Советским Союзом. Все остальное должно уйти в союзные республики. Армия, космос, связь, экология. 8 позиций, которые должны взять на себя верховные власти Советского Союза, на которые, естественно, должны распространяться и собираемые в бюджет налоги. Все остальное должно быть в республиках. Я абсолютно убежден. Если бы мы по этому пути пошли, наверное, сохранили бы и Советский Союз, и, наверное, мы бы эффективнее построили экономику и политическую систему в стране. Но, к сожалению, в таком противостоянии мы шли. Да еще вмешался ГКЧП, который на самом деле толкнул страну к развалу. Ведь надо понимать, что когда мы собрали I съезд народных депутатов и впервые увидели картину экономического и социального состояния России, то было совершенно понятно, что мы стоим на нуле. А потом, когда развалился Советский Союз и когда России перешло 120 млрд долларов, которые Советский Союз задолжал, когда мы увидели разоренный золотой фондовый запас, когда мы увидели значительно разоренные резервные фонды, мы поняли, что мы приобрели проблему, которую надо было решительными шагами решать. Положительно, я считаю, было то, что мы построили абсолютно иную структуру управления президента. Была администрация президента, в которой был аппарат. Была еще группа помощников президента. Это очень важно, на мой взгляд. Это была группа ребят, которые плохо обладали вообще искусством управления. Но это ребята, которые хорошо разбирались в политологии, ребята, которые прекрасно разбирались в правовых различных вопросах, ребята, которые совсем по-иному смотрели на силовые структуры. И у каждого помощника было определенное направление деятельности в этой области. Они контактировали с президентом ежедневно. Они с ним разговаривали. Они с ним дискутировали. Они с ним намечали какие-то планы. А аппарат президента помогал реализовывать это все. Вот эта духовная связь президента с такими людьми обогащала президента новизной. Не материалами ЦК КПСС или номенклатурными и прочее, а это давало возможность обычного человеческого общения и человеческого взгляда на вещи, происходящие в стране. И, мне кажется, это сыграло свою роль в общем деле. Но была и другая сторона, которая очень сильно препятствовала развитию этих процессов. Хотя я очень удивляюсь этому, почему именно с этой стороны шло некое препятствие всему этому. Для того, чтобы создавать нормальный рынок, необходимо было ту часть капитала отрядить на частный сектор. И, естественно, для этого нужно было строить крупные капиталы. И неслучайно появились эти 7 банкиров и прочее, то есть люди, которые получили довольно значительную собственность, получили довольно серьезные финансовые потоки. Мы очень торопились с реформами. Именно по этой причине. Потому что понимали, что если мы объявили свободные выборы и демократические принципы управления страной, то наступит через 4 года время, когда нужно будет переизбираться, и когда на место президента может стать человек, который, мягко говоря, не очень хорошо относится к тому, что сделано, и будет все крутить наоборот. Поэтому мы старались сделать так, чтобы люди, еще не осознав, что такое рынок, сумели бы защитить через ту собственность, которую они получили, через приватизацию. Чтобы мы создали основные элементы рынка, банковскую систему, предприятия и предпринимательскую деятельность. Приняли закон, по которому каждый мог обладать как своей собственностью, как общественной собственностью, так мог бы работать и на государственной собственности. Это все элементы, которые трудно повернуть назад. Демократию легко повернуть назад. Демократия – это самая слабая система, которая себя защитить не может. Это известно. Приход Гитлера к власти очень ярко показывает, что демократия себя защитить не может. Поэтому ее можно разрушить в один миг. А вот рынок разрушить – это довольно сложная вещь, потому что это затрагивает интересы всех людей. Декларация, конечно, сыграла свою роль, без всякого сомнения. Она преобразовалась в Конституцию Российской Федерации, сначала в ту, которую мы изменяли с 1990 по 1993 год, потом в новую конституцию, которую приняли. Если мы все начнем ставить на свои места, я верю, что все-таки это придет. Не сегодня, не завтра, может быть, но это придет. Но самое главное, что этим надо заразить молодежь. Потому что она не должна инфантильно относиться к тому, что происходит в стране. Она не должна думать о том, что мое спасение, если я уеду за границу и буду там жить. На самом деле, конечно, надо делать так, чтоб молодежь знала больше о том, что было в 1990-е годы. И это были не лихие годы. Это были тяжелые годы. Тяжелые годы, которые в конечном итоге все-таки привели нас к тому, что какие-то результаты есть, и их можно дальше развивать, эти результаты.