Владимир Спиваков: Я очень надеюсь, что музыка станет необходимостью человеческого бытия

1 октября – Международный день музыки. Впервые он был учрежден в 1975 году по инициативе Международного музыкального совета при ЮНЕСКО. Основными целями этого праздника были распространение музыкального искусства и обмен опытом между культурами разных стран. В нашей стране Международный день музыки отмечается с 1996 года.

Одним из инициаторов его учреждения в России стал Дмитрий Дмитриевич Шостакович – знаменитый советский композитор, пианист, педагог. Он хотел обратить внимание общества на огромную роль музыки в нашей стране, так как считал, что музыка способна открывать людям новые миры и объединять их. Международный день музыки – это праздник для певцов, музыкантов, композиторов, учителей музыки и преподавателей консерватории, студентов и учащихся музыкальных учебных заведений. Но его также отмечают и просто все любители музыкального искусства. Ведь сегодня музыка способна будоражить наши чувства и оказывать сильнейшее влияние на наши эмоции. Она является чудодейственным средством проявления доброты и красоты.

Владимир Спиваков: Музыка – это вообще моя жизнь, просто мое дыхание, мои мысли, мое сердцебиение – все. Это для меня все. Знаете, как я когда-то прочел в книжке о Леониде Утесове такую вещь. Он сказал, что "если я умру, буду лежать в гробу, услышу музыку и не встану – значит, я действительно умер".

Владимир Спиваков, советский и российский дирижер, скрипач, педагог, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР, лауреат Государственной премии России. Художественный руководитель и главный дирижер Национального филармонического оркестра России и государственного камерного оркестра "Виртуозы Москвы". Президент Московского международного дома музыки. Кавалер ордена "За заслуги перед Отечеством" II, III и IV степени.

Владимир Спиваков: Мне кажется, хорошая идея – Международный день музыки отмечать. Это все-таки какое-то объединяющее начало, потому что музыка сама по себе, которая не требует перевода – она общечеловеческая речь, понятная для всех людей. Это, в общем-то, ноты, которые на нотном стане, эти черные точечки – это закодированные человеческие эмоции. И без музыки просто мира не существует.

Те люди, которые смогли в истории создать свой стиль, необыкновенное что-то такое создать, те люди остаются в истории. И им принадлежит будущее, несмотря на то, что их уже и нет. Скажем, Петр Ильич Чайковский, Рахманинов – это все люди, которые свой стиль создали, не оглядываясь ни на что практически, и они дороги всем, и будут до конца дней. Пока Земля существует, они будут дороги всем. И Шостакович, и Прокофьев. Особенно это касается русской музыки.

Не обязательно знать, где побочная партия, а где связующая, или какой аккорд звучит с расщепленной квинтой, как у Скрябина, или еще что-нибудь в этом духе. Просто нужно воспитывать с детства людей. И вот этим как раз занимается Дом музыки в полном объеме. Потому что у нас такие воспитательные абонементы, которые воспитывают у детей вкус, и у родителей в том числе, потому что они приходят на концерты с родителями. Эти абонементы раскупаются в первую очередь. И самые разные – здесь и Любимцев, и Катя Гусева, и солистка нашего Национального филармонического оркестра России Светлена Степченко, которая придумала себе псевдоним такой – Виолетта Модестовна. И вот дети выходят на сцену, являются участниками этого вечера. И, в общем, на эти концерты не попасть совершенно.

Это была изначально моя идея, потому что я вспоминаю – в дни своей молодости, когда я первый раз приехал в Вену в Музикферайн, я приехал туда играть на празднества такие, Wiener Festwochen называется, с Клаудио Аббадо, с такими великими людьми я играл. И принимала меня одна женщина, потомственная графиня, госпожа Мошуа. Ее, к сожалению, сейчас нет уже. Она меня привела в этот золотой зал. Я еще был студентом консерватории. И завела в ложу и сказала: на этих местах я сидела вместе со своей бабушкой всю жизнь. Понимаете, вот эта такая преемственность. Мне хотелось, чтобы такая история случилась в Доме музыки, что те детишки, которые сегодня пришли, привели своих детей и сказали: а я со своей мамой был на концерте, когда выступал такой-то оркестр или такой-то певец, или пианист – вот, слушал. И тогда возникает потребность. День музыки придумал Дмитрий Дмитриевич Шостакович, да? Но он также сказал замечательную такую формулу, что ему бы мечталось о том, чтобы в школе изучали не только букву, цифру, но и ноту.

Русская школа всегда была великой школой. Просто границы размылись. И если вспомнить Леопольда Ауэра, который преподавал в Санкт-Петербургской консерватории и потом эмигрировал, все равно это русская школа. И Яша Хейфиц, гениальный скрипач, и другие его ученики – они потом продолжали эти традиции, и до сих пор это существует. То же самое, что в Германии учатся пианисты по школе Николаева. Потому что школа никуда не исчезает. Просто сейчас мир другой немножко. Вот и все. А у нас прекрасная школа, и традиции великолепные.

Фонд, который носит мое имя, за 20 лет своей деятельности действительно помог очень многим талантам развиться. Но дело даже не в этом. Он просто создает здоровую ячейку общества. Потому что дети приходят – не обязательно для меня, чтобы все они стали гениальными музыкантами. А они приходят в фонд, допустим, способные, из некоторых детей получатся потрясающие музыканты, а некоторые могут и бросить музыку или живопись, или скульптуру, или танец. Но все равно они вовлечены в этот процесс. А самое главное, что они чувствуют, что их любят совершенно чужие люди. Не папа с мамой, а просто совершенно чужие люди. И вот это тепло, которое они получают от фонда, от тех, кто служит в фонде, от совместных выступлений, от других детей, они несут дальше в мир. Вот, в чем дело. Заинтересованность должна быть. Это зависит от взрослых. Мотивация. С детьми нужно, с одной стороны, разговаривать, как со взрослыми. Главное, чтобы они чувствовали, что их уважают, что им доверяют, что они личности. И мы стараемся детям давать хорошие инструменты в руки. Потому что если инструмент звучит, как табуретка, то ребенок и реагирует соответственно. А если он слышит, что в инструменте есть душа, что-то такое есть, что заставляет его вибрировать, соответственно, он получает удовольствие уже от этого.

Конечно, в первую очередь люди идут на имена. На артистов, которым доверяют. К сожалению, наши масс-медиа делают все, для того чтобы, скажем, песни Сердючки все знали, а симфонические танцы Рахманинова знали только избранные, что, конечно, неправильно, нечестно и некрасиво. Но мы по этому пути не идем. И сейчас очень трудно попасть в Дом музыки, потому что у нас расписаны концерты на 2 года вперед практически. И уже зал, можно сказать, стал намоленным. Этот дом, куда люди хотят приезжать, выступать и понимают, что это очень престижно. И потом это как бы такая визитная карточка Москвы стала. И на своих плечах, честно говоря, я тоже очень много вынес всего. Здесь было и разное, и приятное. Об этом я забываю легко. Но в основном здесь великолепная атмосфера, прекрасный коллектив, и все служат общему делу.

Я очень надеюсь, что люди будут приходить в залы, очень надеюсь на то, что музыка станет необходимостью человеческого бытия. Это так и есть. Просто нужно этому поддаться, спокойно прийти в зал, послушать, отключиться от жизненных проблем, утешиться. Потому что у музыки очень много самых разных функций - от наслаждения до утешения, здесь есть все спектры, которые нужны человеку.