Юлия Рутберг. Имя этой удивительной актрисы знакомо каждому, кто любит театр. Когда на сцене Рутберг, в зале аншлаг. Она называет себя рабочей лошадью, удачно впряженной в удивительную актерскую команду легендарного театра имени Вахтангова. Конечно же, Юлия немного лукавит, за четверть века не просто самоотверженной работы, а настоящего служения искусству когда-то выпускница знаменитого Щукинского училища, а ныне звезда Российского театра и кино, Юлия Рутберг, сыгравшая десятки ярчайших ролей, главных и эпизодических, превратилась в настоящий бриллиант российского театра. Она уникальна, и сама по себе – театр. У Рутберг свое амплуа, свои режиссеры, своя публика, и свой голос в искусстве – значительный, неподражаемый, и всегда узнаваемый. Юлия Рутберг: Я считаю, что за 25 лет, в этом театре, мне было сделано такое количества подарков, и мной так занимались, и так растили, что меня сделали профессиональным человеком – абсолютно! И поэтому сегодня где бы я ни оказывалась, я могу делать хуже, могу лучше, у меня может быть контакт с режиссером, а может быть абсолютный не контакт, но я способна не упасть ниже определенного уровня. Юлия Ильинична Рутберг – актриса театра и кино, заслуженная артистка России, лауреат российской театральной премии "Чайка", кавалер ордена "Слава Нации" за значительный вклад в области искусства. Актриса в разное время работала с такими известными режиссерами как Роман Виктюк, Владимир Мирзоев, Петр Фоменко, Евгений Гинзбург, Михаил Казаков. На счету актрисы более пятидесяти ролей в кино и десятки театральных работ, в том числе знаменитая "Медея", отмеченная зрителями и критиками за уникальную актерскую игру престижной театральной премией "Хрустальная Турандот". Юлия Рутберг: 25 лет в театре - это очень важный этап, потому что это не только что-то длинное, прожитое, пережитое, это тот этап, когда ты приходишь в театр, и у тебя по жизни возникает "последний, серьезный ноль". Когда мы заканчиваем школу, и получаем отличный аттестат, мы поступаем в институт, а то, что касается театрального института, сюда поступают лидеры, очень "заряженные ребята" отовсюду. И вот 31 августа, в театральном училище имени Щукина собрались ребята – лидеры из 30 мест, и пошел еще один ноль, это была некая стартовая ситуация, где проявились чьи-то индивидуальности, кто-то был впереди, кто-то сзади, ситуация менялась за эти 4 года. И вот, я, закончив с очень мощным репертуаром, а у нас был очень сильный курс, Щукинское училище, попав в театр Вахтангова, оказалась в очередной раз в "божественном нуле". И это уже начиналась взрослая жизнь, и такая большая дорога, которая состояла из неких больших, прекрасных тропинок, которыми были детство, отрочество, юность. И здесь уже надо было набирать не только мышечную массу, но и духовный (душевный) опыт, потому что театр – это во многом борьба индивидуальностей, потому что очень яркие люди. Мне, конечно же, очень повезло, потому что первый спектакль, с которым меня сюда взяли – это "Зойкина квартира" Булгакова, это тот редкий случай, когда дипломный спектакль Щукинского училища, переносится на большую сцену Вахтанговского театра. И этот спектакль стал событием не только училища, но и театра, и его до сих пор называют "поколенческим" спектаклем, потому что, помимо того что мы пришли молодые: Максим Суханов, Оля Чиповская, Лена Сотникова, Евгений Князев, Сергей Маковецкий, - мы все слились, объединились – так очень мощно прозвучало поколение. Мы первый набор Михаила Александровича Ульянова в качестве художественного руководителя. Надо отдать должное Михаилу Александровичу, что он, будучи артистом, прекрасно понимал, что артистом становятся не за счет интервью или журналов, фотографий. Артистами становились только те, кто все время выходил на сцену! Когда-то Рубен Николаевич принял решение, что на сцене есть первый ряд играющих актеров: Ульянов, Яковлев, Шалевич, Лановой, Борисова, Пашковы (обе), Целиковская и т.д. Михаил Александрович сделал из нас артистов, потому что мы играли все время. Первые 8 лет моего нахождения в этом театре, у меня было по две премьеры в год, при этом была режиссерская коллегия. И у нас одновременно в штате работали как штатные режиссеры: Черняховский, Виктюк, Кац и Фоменко, а так же приглашенными режиссерами были: Струа, Шапиро. Михаил Александрович сам для себя сделал выбор, что он не будет ставить спектакли, он делал ставку на первоклассную режиссуру, что вообще "старо как мир", но он был человеком совестливым. Михаил Александрович – это было такое чудо в нашей жизни. Я никогда не могла сказать, что это был просто художественный руководитель или чиновник какой то, или просто артист – это было такое хитросплетение поразительных человеческих качеств и одаренностей: великий артист, добрейший человек, обожающий театр как самое главное дело своей жизни. И это он нам привил. Он сделал так, чтоб мы играли все время, и говорил: "Растите, растите, "лошадки". И мы сегодня беговые лошади театра Вахтангова, мы то поколение, на котором сегодня держится театр. Мне комфортно в кино, мне просто очень повезло, потому что первый человек с которым я столкнулась, это был Евгений Александрович Гинзбург, и надо отдать ему должное. Я не знаю, за что он меня, маленькую девочку заприметил, полюбил. И вот, я девчонка, пять минут как артистка, оказалась среди Джигарханяна, Абдулова, Коли Лаврова, Талызиной, Мамукики Кикалейшвилли, Арининой, Ярмольника и т.д. Там были музыкальные номера, я там хулиганила, а Гаранян разрешил мне все самой петь. У меня помимо страха осталось ощущение очень интересного другого мира. Потом я попала к Владимиру Яковлевичу Мотылю, где я играла прислужницу-княгиню, по Фазилю Искандеру, "Расстанемся, пока хорошие", с усами, с горбом, кривую. Когда Владимиру Яковлевичу показали мои пробы, он попросил набрать мой телефон, и поговорил лично со мной. Он сказал мне: "Здравствуйте, милая, передо мной ваша фотография, сделанная в момент проб. Скажите, Вы согласны так сниматься?" Тогда я задала ему вопрос: "Необходимо еще что то, еще больше горб?" На что он переспросил: "Вы вот так согласны сниматься?" Я ответила: "Конечно!" Ведь она же, героиня, больная, она же урод. На что он мне ответил: "Пприезжайте скорее, я хочу еще раз посмотреть на вас в жизни, вы утверждены". Мы с ним настолько сошлись, я помню, была настолько адская ситуация, т.к. мы не успели снять сцены в Гунделене (ущелье в Кабардино-Балкарии), погода в горах меняется резко, все растаяло, и виднелись фиалки, оператор съемки показал это Владимиру Яковливечу. Посмотрев, Владимир Яковлевич сказал – отмена, и не стал это снимать. Необходимо было снять кадр как я в снегу, подслушиваю, и меня хватает главный герой (грузинский актер), поливает керосином и хочет поджечь. Это нам пришлось снимать на Мосфильме, во дворе, в 35 градусов мороза. Владимир Яковлевич позвонил и сказал, я буду сам растирать тебя водкой, буду сам стоять, я отвечаю за твою жизнь. Тебя будут обливать с ног до головы (в 35 градусов на улице). Я приехала, кадр сняли, тут же в вагончик растирать водкой, заходит оператор и говорит: "Переснять – соринка". Иногда бывает прекрасный сценарий, кому-то выпадает играть и Чехова, и Толстого, и Достоевского, но не всегда это бывает убедительно, а иногда сценарий оставляет желать лучшего, но артисты (кто не ленится, у кого остался стыд), изобретают такие прекрасные вещи, что это доставляет тебе удовольствие. Театр – это одно, если я занимаюсь только театром – я устаю. Если сниматься в сериалах или только в кино, я тоже устаю. Самое главное, чтобы не было монотона, монохрома. Чего бы я хотела себе пожелать? "Беги, Лола, беги", и чтоб на это здоровья хватало. Со всем остальным я справлюсь. Потому что по своей натуре я оптимист. Если я что-то могу делать в этой жизни, выходя на сцену, так это доставлять людям радость, заставлять их думать, чувствовать, довести до них, что театр – это не "развлекуха" и не служба быта, где артисты выходят их обслуживать. Это место, где люди находятся в диалоге артиста и публики, где есть возможность избавиться от негативных эмоций, зарядиться позитивными эмоциями и в чем-то изменить свою жизнь.