Антон Липовский: У нас в студии уже гость Дмитрий Анатольевич Смыслов, как и обещали, кандидат психологических наук, доцент. Здравствуйте. Анна Белоглазкина: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Дмитрий Смыслов: Здравствуйте. Анна Белоглазкина: Насколько я знаю, вы агитируете не только за то и не просто за то, чтобы люди писали рукой, вы говорите, что вы против шариковых ручек. Почему? Дмитрий Смыслов: Во-первых, перьевая ручка сохраняет почерк, шариковая почерк немножко как бы нивелирует, т. е. это упрощает написание и расслабляет руку как таковую. Вот когда в конце 1970-х гг. в школах стали отменять чистописание и переводить на шариковые ручки, почерк ухудшился, значительно ухудшился у населения. Если вы посмотрите людей, которые проходили уроки чистописания, по сию пору почерк достаточно выстроен, т. е. он конкретный, четкий, правильный, красивый, чаще всего именно так. Конечно, врачебный почерк – отдельная тема, очень отдельная тема, они сами над этим шутят, но в этом тоже есть смысл. У Стефана Цвейга в «Нетерпении сердца» доктор Кондор говорит следующую фразу: «От врача слишком многое зависит, чтобы он все рассказывал по поводу того, что он видит», – поэтому и писать он тоже должен в определенной степени не совсем понятно. Хотя как они понимают друг друга, не знаю; наверное, ментально. Анна Белоглазкина: Какой-то шифр. Ну а почему это проблема, то, что почерк ухудшается? Дмитрий Смыслов: Вы знаете, почерк не ухудшается – он по большей части уже как бы портится очень сильно. Я даже больше могу сказать: сейчас в ряде стран начиная со Штатов, и уже в Европу это пришло, люди не умеют держать ручку вообще. Допустим, в Штатах ручку держат вот так вот, вот так вот держат... Анна Белоглазкина: Я даже не могу представить, как так можно... Антон Липовский: Это называется «готов атаковать», да, я так понимаю? Дмитрий Смыслов: Вот, «готов атаковать» – вот так вот. Антон Липовский: Называется. Так. Дмитрий Смыслов: А вот это так вот они пишут. Мало того... Анна Белоглазкина: Даже не могу представить, как это. Дмитрий Смыслов: Они тоже не могут представить, как держать ручку. Это очень уже страшно становится. В каком плане? Они и пишут уже заглавными буквами и раздельно, т. е. практически печатными. Вот то, что сейчас в Штатах происходит с их обучением, конечно, вызывает некоторые вопросы. Наверное, нас это тоже будет ждать лет через 10, может быть. Анна Белоглазкина: Так почему мы этого боимся? Что такого? Ну вот станут люди писать печатными буквами или вообще откажутся от ручного письма – к чему это может привести? Дмитрий Смыслов: Почерк – это социализация. Человек, который правильно проходит социализацию, пишет понятно. Человек, который пишет непонятно, так же непонятно и ведет себя, т. е. от него можно ожидать разных совершенно моделей поведения, потому что он так думает, или, может быть, он не думает, или, может быть, это не он и т. д. То есть в данном случае почерк – это прежде всего умение включать себя в социум. И правильно построенный почерк прежде всего – это показатель, что человек правильно эту социализацию прошел. А когда сейчас мы приходим к очень интересным закономерностям... Допустим, вместо подписи начинают изображать пиктограммы: рыбки, птички, котики... Анна Белоглазкина: Вот, я сейчас вас перебью. У нас просто есть несколько подписей, как раз я нашла в интернете. Коллеги, давайте покажем, вместе посмотрим. Вот, например, у нас здесь птица вместо подписи... Давайте полистаем несколько фотографий, сейчас посмотрим их быстренько. Вот смайлик у нас есть, улыбочка. Что там еще... Просто надпись «Котенок»... Это у нас лисичка, я так понимаю, мышка... Котики вот, пожалуйста... Не знаю, кто они друг другу... Вот как раз об этих, да, подписях вы говорите? Дмитрий Смыслов: Здесь мы уже наблюдаем следующую картину, когда люди перестают адекватно воспринимать реальность, и вот эти вот подписи... А это не подписи, а пиктограммы, повторюсь; там еще смайлики есть... Есть еще и очень интересная, допустим, подпись, я студентам показываю, что написано... Вот, допустим, подпись, фамилия «Козлов», написано «Все козлы», ладно, принимаем, условно говоря. Но когда подпись написана, как бы сказать, английское неприличное слово в виде подписи рисуется, я когда спрашиваю, что такое, говорят: «Какая красивая подпись!» Я говорю: «Переключите мысленно раскладку, почитайте, что написано на латинском». И когда они начинают это читать, они говорят: «Это может быть?» Я говорю: «Да, это в паспорте». И вот это показатель, что люди становятся в некотором плане асоциальны, неадекватны, т. е. вот от подобных людей, конечно, ожидать какого-то привычного поведения уже не стоит. То есть это мы немножко начинаем дичать с точки зрения почерка, т. е. мы переходим на печатную продукцию, мы печатаем больше... Вот у меня студенты сидят в телефонах. Я говорю: «Вы там переписываетесь?» – «Нет, мы вас конспектируем». Я не привык к этому, когда люди конспектируют через телефон, допустим. Я говорю: «А почему не пишете? Ведь, когда пишете, вы запоминаете, а когда печатаете, не запоминается...» Потому что в первую очередь что такое почерк, вот что такое написание от руки? Это общение с собой, т. е. это хороший контакт. Мало того, через почерк мы можем в т. ч. увидеть, что с нами происходит, что у нас не так происходит, допустим, что изменилось в восприятии. Почерк показывает все, это универсальный индикатор состояния человека, безусловно, при условии, что человек знает, при помощи чего и как это можно фиксировать, но это действительно так. Анна Белоглазкина: А вот к вопросу, как это можно фиксировать. У нас есть фотографии от зрителей, может быть, они нам прислали? Антон Липовский: Есть фотографии от зрителей. Если я правильно понял, Дмитрий, то, переставая писать (пока вот грузится фотография, которую я хотел показать), мы, по сути, в эволюции откатываемся назад, мы становимся снова более дикими? Получается так? Дмитрий Смыслов: Ну, скорее не снова более дикими, а вновь дикими, как бы вот эта вот история... Мы немножко меняемся, меняется социализация, мы становимся более аутичными в некотором плане, мы перестаем уметь общаться нормально... Антон Липовский: Ну то есть это все-таки ограничение социализации. Дмитрий Смыслов: Абсолютно. Антон Липовский: Давайте посмотрим. Вот нам телезритель сейчас написал: «Вот и попробуй угадай, кто я». Мы просто говорили о том, что можно многое сказать о человеке, если мы смотрим на почерк. Вот что можем сказать? Дмитрий Смыслов: Ну, угадывать-то здесь не нужно особо... В первую очередь на что нужно обратить внимание? Человек накручивает свои эмоциональные состояния, довольно часто возвращаясь к одним и тем же вопросам, которые его беспокоят. Во-вторых, он как бы сохраняет дистанцию при общении с людьми, а это часто указывает на то, что либо в детстве, либо в подростковом возрасте личного пространства не было, либо оно было несколько как бы нарушено в определенной степени. Антон Липовский: Ничего себе. Это, я так понимаю, вот расстояние между словами? Дмитрий Смыслов: Да-да, конечно. Антон Липовский: А накручивание – это вот эти вот гласные буквы «а», насколько я понимаю, несколько спиралей. Дмитрий Смыслов: Да, конечно. Мало того, несколько ольфакторная система восприятия... Ольфакторика – это запахи, человек ориентируется на запахи. Объясню: склонность выносить суждения, делить на черное и белое, доброе и злое, хорошее и плохое, нравится не нравится. Обычно это свойственно именно ольфакторной системе восприятия. Есть в почерке один параметр, который точно соответствует типу лица, это вот на самом деле очень интересная корреляция получилась... Антон Липовский: Правда? Дмитрий Смыслов: Ну вот... Антон Липовский: То есть можно вот полную аналогию провести, да? Дмитрий Смыслов: Ну, полную аналогию нельзя, но этот признак здесь явно присутствует. Мало того, я бы еще обратил внимание: буква «я» – это девятка [9] в кавычках изображена, с некоторой подставочкой такой, это интересно. Антон Липовский: Есть-есть. Дмитрий Смыслов: То есть это вот как раз может быть связь с цифрами. Мало того, буква «в», посмотрите, как «13» написана, условно говоря. Антон Липовский: Правда, я не обратил сначала внимание. Дмитрий Смыслов: Значит, обращаем внимание на то, что, судя по всему, с цифрами человек также связан. Отсюда вот немножко резюмирую: больше человек находится в зоне реальности; планировать что-то, создавать на будущее он как бы не слишком нацелен. Если идут против его точки зрения, конечно, противодействует, но недолго. Но он сидит в зоне реальности. Помните, была когда-то пародия на одну известную ведущую, «когда я молчу, мне страшно»? То есть вот когда не занимаешься обыденными вещами, возникают какие-то, может быть, экзистенциальные мысли, которые будут тревожить, поэтому лучше заниматься вот сегодняшними какими-то вопросами. Но склонность выносить суждения. Сейчас это уже не столько актуализировано... Антон Липовский: Я еще обратил внимание на букву «т», кстати, смотрите. Я сначала думал, что это «ваш» написано, а оказывается, что «вот». Дмитрий Смыслов: Ну, буква «т» самая несчастная у русских, потому что у обычного человека два-три написания буквы «т», у обычного человека: в начале, в середине, в конце слова они разные совершенно. Антон Липовский: Понятно. Дмитрий Смыслов: И вот здесь как один из вариантов. Это более указывает на гипнабельность. Анна Белоглазкина: Дмитрий Анатольевич, а вот насколько такие суждения научны? То есть проводились какие-то исследования? Как это все определяется? Дмитрий Смыслов: Ну смотрите, во-первых, почерк всегда сопоставляется с данными, допустим, тестирования, наблюдения и т. д. Сам по себе почерк – это всего лишь навсего статическая невербальная информация, т. е. считайте, что это жест, который закреплен при помощи пера. Анна Белоглазкина: То есть это как вербально мы по жестам человека, по его позе можем что-то о нем сказать? Дмитрий Смыслов: Невербально. Вербально – это слово. Анна Белоглазкина: Невербально, да. Дмитрий Смыслов: Да-да-да. Мы говорим, широкий жест, в почерке этот широкий жест также проявляется. Мало того, даже рост человека, длина пальцев хорошо заметны в почерке, потому что человек с длинными пальцами обычно и пишет несколько более удлиненно. Ну вот, допустим, когда мы говорим, человек талантливый или не талантливый, вот как они пишут, – пишут они очень по-разному на самом деле. Кто-то пишет мелко... Очень многое зависит от акцентуации, безусловно. Допустим, параноик традиционный, ну вот есть такая шутка «параноики встревожены», или, допустим, «как сделать жизнь параноика насыщенной на целый день? – подойти к нему и сказать «вас вчера видели»». И вот что делает параноик? Он в первую очередь будет писать мелко, чтобы особо никто не считал. Он будет опасаться, что его могут увидеть, и т. д., поэтому почерк будет менее понятным. Допустим, шизоид будет более, безусловно, писать творчески, своеобразно, может быть, какими-то своими необычными письменами, он будет вырабатывать их для себя, в стиле эльфийского написания... По-разному на самом деле. Я не говорю, что именно так, потому что акцентуации очень богаты, они очень разные. Но в первую очередь мы должны обратить внимание на то, что почерк все-таки сначала – это информация, которую человек передает во времени либо себе, либо другим людям, и это очень важно. Когда человек во времени передает информацию себе, а потом не может прочитать, что он передал, – это очень важный на самом деле показатель, что что в его голове происходит, непонятно. Откройте багажник его машины и посмотрите, что там, – наверное, будет то же самое. Или, допустим, когда дело касается передачи информации другим: почерк должен быть читабелен, читабельность для других важна. Именно поэтому люди часто говорят: «У меня два почерка». Я говорю: «Это как?» – «Я на службе, на работе пишу одним почерком, а в жизни пишу другим». Я говорю: «В жизни – в смысле, когда вы живете?» Он говорит: «Ну да». Анна Белоглазкина: То есть это уже показатель, что работа для него не жизнь? Дмитрий Смыслов: Ну, они просто немножко не разбираются... Просто на работе или на службе пишут раздельными буквами... Анна Белоглазкина: Чтобы все понимали, что мы хотим сказать. Дмитрий Смыслов: Да, а так, для себя, пишут слитно. Анна Белоглазкина: Давай еще попробуем, успеем чей-нибудь почерк посмотреть. Антон Липовский: Несколько фотографий, да, вот я и хотел. Анна Белоглазкина: У нас немного времени остается, поэтому я предлагаю чуть больше фотографий успеть посмотреть, прямо пару слов. Антон Липовский: У нас много телезрительниц, которые, видимо, записывают рецепты. Давайте один из них покажем. «Все кулинарные рецепты я пишу только от руки», – пишет нам Наталья. Если надо, я могу приблизить. Вот, пожалуйста. Хорошо ли видно? Дмитрий Смыслов: Ну, здесь работа со знаковыми системами, склонность излагать свою мысль посредством разных знаковых систем. То есть это может быть речь, это может быть рисунок, это может быть, допустим, другой язык, это может быть сленг, это может быть танец... То есть на самом деле знаковых систем достаточно много, предрасположенность здесь наличествует. Склонность моделировать ситуации с целью проверки поведения людей в плане этих ситуаций, также присутствует некоторый как бы конфликт с социальным окружением... Антон Липовский: Даже так?.. Дмитрий Смыслов: Это из подросткового возраста идет. Он будет периодически проявляться, когда будет что-то происходить не совсем уместное. Антон Липовский: Здесь сразу надо уточнить, что Дмитрий не готовился, мы только что открыли эти фотографии, Дмитрий с ходу начинает это все анализировать. Дмитрий Смыслов: Да нет, это же все очевидно. И в данном случае еще, пожалуй, какие моменты хочу сказать? Присутствует некоторая усталость, некоторая перегрузка, т. е. нужно немножко вот по возможности переключаться. Судя по всему, перегрузка идет серьезная. Это же касается, допустим, и нажима, слишком сильный нажим во всем, т. е. человек старается напрягаться в определенной степени. Анна Белоглазкина: А еще фотографию давайте посмотрим. Есть? Антон Липовский: Сейчас... Я хотел показать фотографию... Это такое протестное сообщение, скажу сразу... «Насчет шариковой ручки не согласна. Проработала в школе много лет, в каждом классе большинство ребят писали красивым, разборчивым почерком. С возрастом он менялся, но не в худшую сторону. А мне нет разницы, писать или печатать, все зависит от ситуации. Вот пример работ моих учеников», – пишет нам Галина. Смотрите. Анна Белоглазкина: Ну это вот, кстати, очень хороший, мне кажется... Антон Липовский: Такое, я бы сказал, действительно протестное сообщение, исходя из нашей концепции разговора. Дмитрий Смыслов: Каждый имеет право на свою точку зрения, это во-первых, поэтому здесь я не вижу ничего протестного. Но здесь какой момент? Обратите внимание, в почерке присутствует гребеночное написание, т. е. очень много повторений так называемых. Антон Липовский: Да, это правда. Дмитрий Смыслов: Это классическая гипнабельность, т. е. ребенок пишет, но сам находится в трансе. Потом вырастет, станет студентом, появится следующее: «Что он сказал, не знаю, я пишу». Антон Липовский: А-а-а, вот оно что... Дмитрий Смыслов: Выключаем мозг, просто пишем. Это вот просто показатель. На самом деле на почерк нужно обращать особое внимание. Можно просто печатать, прекрасно, я не возражаю, есть даже поговорка «назло бабушке уши отморожу», это вполне логично, это правильно... Анна Белоглазкина: А можно же скрывать свой почерк? То есть я могу, например, узнать, какие знаки меня как характеризуют, и буду изменять почерк? Или с перьевой ручкой такое невозможно, например? Дмитрий Смыслов: Перьевая ручка – это не привычное написание, не привычное написание, т. е. это моделирование поведения человека в стрессовой ситуации. Допустим, редко люди делают записи, когда пишут на доске; то же самое, когда они берут в руки перьевую ручку, которая непривычна... У меня некоторые студенты не знают, как держать перьевую ручку в руках. Кстати, были еще вопросы, а где перьевые ручки продаются, я говорю: «В бакалее, скорее всего, в бакалее, потому что где они еще могут быть?» То есть люди не понимают, что это канцелярия. Анна Белоглазкина: На самом деле было бы здорово попробовать, но мы не успеваем это сделать. Я надеюсь, что после эфира будет такой шанс. Подведем итоги СМС-опроса. Мы спрашивали у вас: «Вам удобнее писать от руки или печатать?» – «от руки» 90% телезрителей, между прочим, проголосовало, так что не все потеряно, а «печатать» – только 10%. Антон Липовский: С социализацией все в порядке, значит, у нашей телеаудитории. Спасибо большое! Дмитрий Анатольевич Смыслов, кандидат психологических наук, доцент. Здесь действительно, я надеюсь, мы все разложили по полочкам, в т. ч. некоторые сообщения. Вернемся в начале следующего часа.