Петр Кузнецов: Давайте сейчас побеседуем с нашим экспертом по этой теме. Григорий Сайфуллин, руководитель Агентства социально-демографического развития, кандидат социологических наук. Здравствуйте, Григорий! Григорий Сайфуллин: Добрый день! Петр Кузнецов: Можно с вами поразмышлять в самом начале? Вот дружба, что это? Мы начали как раз с Алексеем из Бурятии об этом говорить. Механизм образования, вот интересно, он похож на механизм формирования любви? Это же не только вот в сердце екает, мозг тоже активно распознает и как-то человека анализирует? Григорий Сайфуллин: Очень близко. Недаром древние греки даже называли вид любви «филия» (греч. philia) – по сути, это дружба, некоторая привязанность, единство людей с позиции их мировоззренческих позиций, родства душ, если хотите. И даже, может быть, определенные привязанности и доверие. Петр Кузнецов: Ага. Ага. Петр Кузнецов: Но вот продолжая мысль Алексея, вспоминаются строчки из известной песни: «Друг не тот, кто в застолье крут. И когда за здоровье пьют, друг не станет тебе желать: пей до дна. Друг почувствует, что тебе стало холодно на земле, и согреет своим теплом без вина.» В этом смысле важно понять, что вот эта фраза древняя Дон Кихота (или еще древнее – Еврипида), что «подобное притягивается к подобному», или «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», – она должна нас навести на мысль о том, что, по большому счету мы, во-первых, сами формулируем своим образом, своей жизнью, своими позициями, своими взглядами тот круг людей, которые могут стать потенциально сначала нашими собеседниками, знакомыми, а в дальнейшем уже развиваться в качестве дружбы. Дружба – это ведь не просто по наитию, вот некоторое чувство, которое просто возникает между двумя людьми. Это определенный труд, который проявляется уже в отношениях и проверяется временем. Это труд двух людей. И по большому счету мы можем разграничить как раз вот то, что вы говорите. С одной стороны, это некоторая близость людей в их взглядах. И в разведку идут не с самым сильным, а с самым проверенным, надежным. С тем человеком, которому ты можешь подставить свою спину и знать, что в нее не будет как бы воткнут меч, а наоборот, человек защитит и в трудных обстоятельствах тебя поддержит. А с другой стороны, само по себе проявление дружбы – оно бывает очень разным с позиции и возраста людей (об этом уже было сказано) и, с другой стороны, с позиции самого факта общения и совместных действий двух людей. Это к тому, что дружба может состояться и на расстоянии – люди могут жить в разных городах, оставаться друзьям. И наоборот. Может быть: каждый день ходить в один коллектив ... людей, общаться на разные темы, но не быть друзьями. Потому что у нас не будет вот этого близкого ценностного единства, которое нам необходимо. Петр Кузнецов: Григорий, скажите, а вот соцсети, где сейчас каждый твой подписчик называется «другом» (эта строчка, она так и называется), как повлияли на понятие «дружба» и собственно понимание дружбы? Григорий Сайфуллин: Строго говоря, таких исследований я лично не видел, чтобы можно было замерить определенную ценностную оценку. Но то, что... Петр Кузнецов: А это даже больше не к исследованиям, а к вашему мнению. Григорий Сайфуллин: По оценке социальных связей можем заключить (вот если так говорить), что в целом мы наблюдаем определенное выхолащивание самой ценности дружбы, когда мы налево и направо слово «любить», «друзья» называем, скажем, знаете так: всуе. То есть между строк. Петр Кузнецов: Ага. Ага. Григорий Сайфуллин: На самом деле очень глубокая ценность. И далеко не каждого человека можно назвать другом. Если у меня тысяча друзей там ВКонтакте, или в другой социальной сети, или даже их гораздо больше, это совершенно не означает, что среди этих людей есть там десяток тех, которым я могу доверить все самые важные жизненные секреты, спросить совета либо рассчитывать на их поддержку в трудную минуту. Очень важный контекст. Я бы дальше перевел, что с позиции социальной вообще самой среды важно, чтобы... пусть будут называться в социальных сетях там друзья по-своему, но мы для себя оставили вклад отношения к дружбе глубоко личным. Хорошо, когда друг настоящий – это близкий родственник: братья и сестры, и родители в определенном смысле. Еще ценнее, когда это супруг или супруга. Вообще, по-хорошему говоря, вот если тематику семьи дальше раскрывать, то мне кажется, что прежде чем отношения развивать на некоторый смысл уже такой романтический с позиции создания семьи, по-хорошему, нужно научиться сначала подружить с человеком. Ведь в этом смысле семья – это не просто прогулка. Это как раз путь длиною в жизнь. И вот здесь очень важно, чтобы люди понимали, что близкий человек является тем человеком, которому я могу доверять самое сокровенное и вместе с ним постигать в действии то самое ценное, что в жизни для меня есть: те жизненные смыслы. И вот в этом ключе важно как раз и фиксировать, что может называться внешне одно, но содержательно будет совершенно другое. И очень правильно было сказано, что со временем все сложнее найти друга. Это не только потому, что может быть с возрастом меньше каких-то активных образов жизни и интересов, но еще и потому, что мы вкладываем в слово «друг» совершенно другие понятия. Это не просто в песочнице: «Давай дружить!» Это нечто большее: я вкладываю свою личную ответственность в слово «друг». Звучит уже по-другому: не будь моим другом, а позволь мне быть твоим другом. Другой смысл. Из этого исходя, и формируется другой вклад в это понятие самой дружбы. Вера Круглова: Григорий, вы сейчас упомянули о том, что в течение жизни мы постигаем некие смыслы, да? И друзья, например, которых мы завели когда-то в детстве, которые были близкими нам людьми, с которыми мы были на одном уровне, с течением жизни вот эти вот смыслы, они могут начать расходиться. Но многие считают, что «ну это же друг детства». Вот подобную дружбу ее нужно сохранять? Даже если вот разность интересов наступает. Может быть, какие-то... Мировоззрение меняется в течение жизни у людей. Но сама вот ценность именно школьного друга, друга из детского сада, не кажется ли вам, что она несколько обществом как бы навязана? Ну, если уже нет вот этих объединяющих факторов? Григорий Сайфуллин: Вы очень прям в корень зрите. Вообще, по большому счету, императива дружбы, его как такового нет сейчас. Хотя разные вот такие шлейфы и присутствуют. Я считаю лично, что человек должен выбирать. Мы можем меняться со временем. Безусловно. И очень важно для себя определять. Люди могут меняться. Кого мы раньше считали другом и, может быть, даже связывались какими-то обстоятельствами, там не знаю, становились крестными... детей. Или наоборот, стараясь... Они изменялись. Петр Кузнецов: Григорий, у нас 30 секунд. Григорий Сайфуллин: И в этом смысле нам важно самим выбирать круг нашего общения. Потому что мы должны понимать, что круг влияет на нас самих. И в этом смысле вот есть слова у Евтушенко в стихах, если помните. Петр Кузнецов: Давайте ими закончим. Да. Григорий Сайфуллин: «Друг, который стал врагом, другом не перестал быть». В то же время настоящая дружба, проверяясь временем, она и заставляет от нас выбирать... с кем вкладываться в эти отношения. Петр Кузнецов: Спасибо большое! Вера Круглова: Спасибо! Петр Кузнецов: Григорий Сайфуллин и его комментарий. Друзья! ОТРажение. Мы вернемся завтра с девяти до одиннадцати. Вера Круглова. Вера Круглова: Петр Кузнецов. Петр Кузнецов: Пока!