Мария Карпова: «А что входит в понятие «подозрительная трансакция»? По каким признакам закон определяет, что и как?» Петр Кузнецов: Очень хороший вопрос. Мария Карпова: «Пригласите в студию юриста». Юрист у нас не в студии, юрист с нами на связи – Филипп Наставшев, адвокат. Филипп, здравствуйте. Филипп Наставшев: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Доброе утро. Мария Карпова: Филипп, действительно, что значит вот эта «подозрительная трансакция»? Как это определить? После какой-то суммы она становится подозрительной? Филипп Наставшев: Самый главный критерий – это, скажем по-простому, необычность операции для тех переводов, которые владелец счета осуществляет. То есть бытовые переводы осуществляются каждый день, переводы внутри семьи, бытовые переводы, не знаю, репетитору, а тут раз! – и осуществляется перевод на 100 тысяч, на 200 тысяч рублей. И эта операция сразу является подозрительной. Либо, наоборот, много мелких переводов в короткий промежуток времени, т. е. набирается большая сумма, осуществляются эти переводы с одного и того же счета, – также эти операции начинают считаться подозрительными и эти переводы начинают приостанавливаться. Мария Карпова: Я просто хочу напомнить нашим телезрителям, о чем мы говорим: Госдума приняла закон, который в т. ч. обязывает банк возвращать клиентам переведенные мошенникам средства. А не ударит ли это по добросовестным гражданам, как говорится, которые отправляют друг другу деньги, и эти деньги нужны прямо сейчас, а не через 2 дня, если вдруг банку эта операция покажется подозрительной? Филипп Наставшев: Это не должно ударить. По какой причине? По той причине, что формируется Центробанком реестр т. н. дропперских счетов, т. е. счетов мошенников, которым переводили деньги, и если по ошибке ваш счет туда включили или ваш перевод, то по заявлению по обоснованному можно из этого реестра выйти. И я уверен, что, если заявление будет обосновано, выйти можно без проблем. В течение 30 дней это будет рассматриваться, и номер счета будет из этого реестра исключаться. Плюс 2 дня, если уж так важно сделать перевод, то 2 дня – не такой большой срок для безопасности, чтобы подождать и этот перевод осуществить. Мария Карпова: А помимо реестра какой-то человеческий фактор будет учитываться, кто это будет оценивать, эти переводы? Филипп Наставшев: Формируются правила ЦБ, Центробанк их публикует, они будут находиться в открытом доступе, поэтому все смогут с ними ознакомиться. Никаких проблем не будет. Раньше все отдавалось на усмотрение банка, поэтому сейчас и принят этот закон, чтобы было централизовано регулирование. Плюс здесь такой конфликт безопасности и скорости переводов, удобства. Как мне кажется, можно немного пожертвовать удобством и скоростью в сторону безопасности. Мария Карпова: Хорошо. Будет ли работать эта история в том случае, если вы сами поняли, что вас обманули мошенники? Банк не заблокировал этот перевод, потому что он ему не показался подозрительным, но вы вдруг поняли, что вы перевели деньги аферистам. Звоните в банк, говорите: «Отмените, пожалуйста, эту операцию». Так это работает? Филипп Наставшев: Конкретно с данным законом – нет, не работает. Работает в двух вариантах: либо если сам по себе перевод показался подозрительным и банк его приостановил, либо если доступ к вашему счету получили без вашего ведома, т. е. взломали. Вот в этих двух случаях, да, работает механизм, о котором идет речь, о возмещении банками средств, переведенных мошенникам. Петр Кузнецов: Да. Но, Филипп, насколько осуществимой на деле, как вам кажется, будет эта инициатива? Получается, дополнительная, и еще какая, финансовая нагрузка на банки... Филипп Наставшев: На мой взгляд, она осуществима, потому что система уже работала, например, у «Сбера». То есть «Сбер» на моей личной практике, когда я сам деньги переводил, он приостанавливал операции, звонили сразу же из банка, спрашивали «Уверены ли вы в переводе?», я говорил, что уверен, давали 5 минут подождать, и я все равно переводил эти деньги. То есть у крупных банков эта система уже работает, просто она стала более централизованной. Петр Кузнецов: Я про другое, может быть, я что-то не понял. Я не про предупредительные меры какие-то, дополнительные меры защиты, а про то, что банки будут нести расходы, связанные с тем, что человек перевел мошенникам и банк эту сумму, есть такая инициатива, из своих средств будет человеку, который стал жертвой мошенников, переводить. Мария Карпова: Только в том случае, если этот номер есть в реестре телефонов. Петр Кузнецов: А, понятно, то есть на 15 тысяч меня нагрели и банк мне выплачивает эти 15 тысяч? Филипп Наставшев: Это дополнительная мотивация банкам совершенствовать систему, для того чтобы не допускать переводов мошенникам. Просто в этой инициативе финансовая нагрузка ложится на более финансово устойчивую сторону, не на держателя счета, на гражданина, а на банк. Петр Кузнецов: Тогда у меня еще один вопрос. Не знаю, к вам или нет, но просто давайте порассуждаем: а что мешало раньше все это делать? Потому что это как бы механизмы известные, а мы только сейчас этим занимаемся. Массовый характер эта проблема приобрела уже давно. Филипп Наставшев: Раньше мешало то, что банки – это большие, сложные механизмы инфраструктурные: нужно было всю инфраструктуру привести в соответствие, чтобы это работало без ошибок и отлаженно, чтобы не было блокировок необоснованных, как уже проговорили мы. Поэтому постепенно-постепенно-постепенно эта инициатива назревала, она совершенствовалась и вот сейчас принята. Петр Кузнецов: Филипп, вопрос точно юридический: я правильно понимаю, что здесь еще сложности в том, под какую статью подвести этих кибермошенников? Собственно, нас спрашивают: а где посадки-то? Пока их не будет... То есть где неотвратимость этого наказания? Почему это не работает? Пока их не будет, мошенников будет только больше. Или сложность именно физически поймать их, вычислить? То есть на какой стадии цепочка обрывается? Филипп Наставшев: Здесь, да, именно с кибермошенничеством очень тяжело, по-простому говоря, поймать за руку. То есть человек получил деньги, в 90% случаев получает деньги не инициатор преступления, а подставное лицо. Оно сразу же переводит деньги еще через несколько цепочек... И вот в этой ситуации поймать за руку именно организатора преступления очень сложно. Петр Кузнецов: Хотя соответствующая статья, вернемся к началу, существует. Филипп Наставшев: Да. Мария Карпова: Многие телезрители сегодня писали, беспокоятся, что такие новые правила могут создать новые лазейки для мошенников. Не станет ли, наоборот, им легче нас обманывать? Филипп Наставшев: Да нет, на мой взгляд, не станет как раз-таки из-за появления реестра счетов мошенников. Потому что постепенно-постепенно-постепенно этот реестр будет наполняться; на момент, когда инициатива принималась, уже было 179 тысяч счетов. Это относительно немного, но тем не менее с течением времени реестр наполняется и мошенникам все сложнее и сложнее будет новых подставных лиц искать, открывать новые счета и т. д. И система будет выстроена, станет, скажем так, очень дорого для мошенников заниматься тем, чем они занимаются. Мария Карпова: Спасибо большое, Филипп! Филипп Наставшев, адвокат, был с нами на связи.