Петр Кузнецов: Вячеслав Лебедев, психофизиолог и основатель центра детской нейропсихологии, с нами на связи. Доброе утро, Вячеслав. Анастасия Семенова: Вячеслав, доброе утро. Вячеслав Лебедев: Доброе утро. Петр Кузнецов: Как раз про ранний возраст и начнем говорить, потому что закладывается в этом возрасте все. В какой период... ? Можно ли вообще так сконструировать вопрос, в каком возрасте закладывается интеллект и что с ним происходит дальше? До какого-то определенного возраста это происходит, а дальше идет что, не такое ускоренное развитие? Вячеслав, помогите нам разобраться. Вячеслав Лебедев: Да, давайте разберемся, конечно. Интересный вопрос, кстати, по поводу того, в каком возрасте как измеряют интеллект и что это такое вообще. Давайте вот с общего понятия: [интеллект] – это способность решать задачи, адаптироваться к новому и извлекать некоторый смысл из информации. То есть мы можем с вами говорить о разных уровнях интеллекта. Если мы говорим про интеллект у младенца, то здесь он, конечно, на таком уровне, когда он еще самостоятельно задачи решать не может, можно говорить о некотором распределенном интеллекте между ним и мамой; у него больше это, конечно, некоторые врожденные способности и задатки. И когда ребенок уже научается что-то делать самостоятельно, например, брать игрушки, дотягиваться до них, складывать пирамидки и т. д., здесь мы уже можем измерять у него интеллект. Причем мы измеряем интеллект невербальный, т. е. неречевой. В большинстве случаев взрослые люди, вот то, о чем вы говорили до того, как я подключился, – это больше, конечно, про вербальный интеллект, про ответы на вопросы, про эрудицию, про память, про мышление, скорость мышления и т. д. Поэтому как только дети умеют что-то складывать, что-то конструировать, т. е. что-то делать, решать какие-то задачки, например, какую пирамидку мы соберем, чтобы она не упала, тогда мы можем, собственно, приступать к измерению интеллекта. Но все-таки у детей не это важно, т. е. не умение и способность решать задачи, а все-таки мы обращаем внимание на более широкий круг возможностей ребенка. И по поводу врожденности интеллекта споры не утихают по понятным причинам, потому что разбираемся с геномом, разбираемся с наследованием... Но в среднем от 50 до 80%, есть такая цифра о наследуемости. Но интеллект зависит, конечно же, как и здоровье, как и разные другие наши способности, от среды, от того, в какой среде мы развиваемся, вот по поводу книг, по поводу общения. Зависит от питания, кстати, от сна и от уровня тревожности в том числе... Анастасия Семенова: ...мамы. Вячеслав Лебедев: Есть личностная тревожность, такая встроенная в нас, поэтому есть много примеров, каждый из нас в жизни найдет, когда он говорит о том, что он знал, но не смог решить, потому что переживал, – это же не значит, что низкий уровень интеллекта у человека. Анастасия Семенова: Вопрос по поводу спора. Вот мне всегда интересно, что закладывается. Правда ли, что ученые сейчас говорят, что сыну от мамы интеллект передается, а вот девочке – от папы? Или это миф? Вячеслав Лебедев: Нет, наследуемость так не работает, там все-таки идет... Петр Кузнецов: Тогда можно было бы ничего не делать. Вячеслав Лебедев: ...такая многофакторная история. То есть есть вероятности наследуемости, и, конечно же, мы говорим про такую наследуемость смешанную. То есть что-то, конечно, мы наследуем от мамы, что-то наследуем от папы. Но вот эта асимметрия наследуемости, она работает больше на уровне физиологии. Например, митохондрии, которые в клетках, это мы наследуем от мамы, так вот распорядилась природа и генетика, а когда мы поднимаемся вверх, до мышления, до интеллекта, до каких-то когнитивных функций, то здесь не все так однозначно. Поэтому это больше миф, это больше из разряда домыслов. Петр Кузнецов: Вот как раз о родителях вспомнили. Многие родители сейчас стремятся так вот сделать своего ребенка таким универсальным солдатом... Анастасия Семенова: Вундеркиндом. Петр Кузнецов: Да, повысить успеваемость во всем, везде, секция здесь... Анастасия Семенова: ...секция там... Петр Кузнецов: Многофункциональность... Вячеслав Лебедев: Ага. Петр Кузнецов: Как вот этот маленький мозг все-таки натренировать экологично? Ведь этой скоростью можно все испортить. Анастасия Семенова: Отбить интерес. Петр Кузнецов: Или так или иначе все равно скорость знаний... ? Да, наверное, здесь эрудиция и интеллект не пострадают, в любом случае это потоки информации, все равно это записывается, записывается с бешеной скоростью, а вот здесь, да, наверное, про «отбить интерес». Про перегорание еще говорили... Анастасия Семенова: И подвопрос: правда ли, что ребенок все впитывает как губка до 3-х лет, что самый большой поток информации, который ребенок за всю жизнь испытывает как человек, – это до 3-х лет включительно? Вячеслав Лебедев: Хорошие вопросы. Мне эти вопросы нередко задают, и я, собственно, на них люблю отвечать. Значит, по поводу гениальности. Я сразу хочу сказать, что тесты для измерения интеллекта придумали не для гениев, не для оценки гениальности, а для того, чтобы выявить как раз вот трудности в обучении. И когда мы говорим про спешку родительскую, да, про стремление родителей ребенка с самого раннего возраста всесторонне развить, т. е. подготовить из него такого вундеркинда, гения, я хотел бы родителей предостеречь от этого. Во-первых, гениальность – это тяжкое бремя не только для самого человека, который обладает этой гениальностью... Анастасия Семенова: …но и для окружающих... Вячеслав Лебедев: Это все-таки примерно 2% от населения. Это тяжкое бремя еще и для его окружения. Все гении – они специфические, и когда мы работаем в т. ч. с ребятками, которые обладают гениальностью, то жизнь взрослых становится подчиненной этому гению, иначе у ребенка возникают некоторые трудности. Поэтому когда я слышу лозунг «Мы сделаем из вашего ребенка гения!», я хочу спросить, насколько родители вообще готовы к этому, потому что гениальность и безумие, есть такой термин в классике психологии, буквально через дорогу друг от друга. Поэтому здесь нужно быть аккуратными. А развивать ребенка действительно нужно. Значит, по поводу того, что он впитывает как губка, это действительно так. Дело в том, что у маленьких детей, у новорожденных нейронов, т. е. нервных клеток, практически в 2 раза больше, чем у взрослого человека, и это неспроста: им нужно очень быстро всему научиться. Человек, в отличие от животных, даже от ближайших своих соседей по эволюционной лестнице, развивается в детстве очень долго, т. е. у нас самый длительный период детства. Мы несамостоятельны дольше, чем любые животные. То есть родился жеребенок, встал, пошел к маме, сразу поел; ребенок пока научится такое делать, пройдет несколько лет, 1–2 года как минимум. Поэтому это нам необходимо, для того чтобы включиться не только в мир природный, биологический, но и в социальный, он очень сложно устроен. Поэтому дети, конечно же, развиваются, они впитывают все как губка, это правда. И со временем происходит некоторая кристаллизация, т. е. какие-то звенья, которые развивались у ребенка, становятся жесткими, а какие-то звенья (мозговые, я имею в виду) становятся гибкими и остаются такими. И с возрастом интеллект меняется, т. е. поскольку у нас есть интеллект такой кристаллизованный, скажем так... Есть разные виды интеллектуальные, выделяют и музыкальный, и межличностный, логико-математический интеллект... Но тем не менее есть некоторая такая структура, такой G-фактор мы называем его. И соответственно, есть такой у нас интеллект жесткий, т. е. тот, который сохраняется у нас как бы в памяти, накопленные знания и опыт, и есть интеллект т. н. флюидный, т. е. гибкий интеллект, когда мы все-таки можем, столкнувшись с новой задачей, ее решить. Поэтому если мы в детстве действуем в логике именно возрастных периодов ребенка, поскольку в каждом возрасте у ребенка есть свои задачи и есть т. н. возрастные периоды... Сменяются они через кризисы, все знают прекрасно про кризисы 3, 5, 7 лет и т. д., подростковый период кризисный... Поэтому если мы действуем в логике возраста ребенка, например, с года до 3-х нужно работать над речью, т. е. ребенок должен слышать речь, хорошую речь, сказки, с ним нужно общаться, он должен манипулировать предметами, взаимодействовать с предметами... И дальше у ребенка формируется некоторое представление о мире, вот эта экологичность, о которой вы сказали, и это самое важное, поскольку сейчас мы видим, что дети очень страдают от того, что они живут в таком неэкологичном мире. Наш мозг экологичен. Что это такое? Например, когда мы видим яблоко и какое-нибудь животное... Анастасия Семенова: Вячеслав!.. Петр Кузнецов: Вячеслав, у нас буквально десять секунд, простите... Мы просто хотели прийти к какому-то выводу, но... Вы очень много важных слов сказали как раз о первом этапе. Анастасия Семенова: Очень интересно! Петр Кузнецов: Простите, пожалуйста. Я думаю, что у нас будет много еще поводов с вами продолжить этот разговор. Анастасия Семенова: Встретиться обязательно. Петр Кузнецов: Вячеслав Лебедев, психофизиолог, основатель центра детской нейропсихологии. Спасибо большое за ваш комментарий!