Антон Липовский: Кирилл Родин, социолог, директор департамента ВЦИОМ, сейчас с нами на связи. Кирилл, здравствуйте. Кирилл Родин: Здравствуйте. Анна Белоглазкина: Здравствуйте. Антон Липовский: Давайте разберемся, все-таки это ваше же исследование вашего же центра всероссийского: все-таки люди говорят, что с возрастом сложнее искать друзей. Что говорит статистика и ваше мнение на этот счет? Кирилл Родин: Смотрите, статистика, во-первых, нам говорит, что у нас сокращается количество людей, которые называют себя общительными, кампанейскими людьми. Вот в 2006 году у нас таковых было 45%, а в 2023-м, вот сейчас мы проводили исследование, у нас их стало 38%, количество сократилось. Вместе с тем у нас выросла аудитория тех, кто говорит «иногда хочется пообщаться, иногда хочется побыть одному», и увеличилась она где-то на 12%. Вот здесь у нас возникает такая интересная гипотеза (на самом деле это не гипотеза, это, в общем-то, уже достаточно устоявшийся факт), что живое общение нам постепенно все больше и больше начинает заменять виртуальное общение, собственно, в формате социальных сетей, куда люди уходят. То есть само по себе общение является важной такой психологической функцией. Есть такое интересное наблюдение у психологов из серии шутки: жена два часа говорила по телефону с подругой, потом ее спрашиваешь, о чем они разговаривали, она говорит «а я и не помню». Антон Липовский: Да-да-да. Кирилл Родин: Вот с этой точки зрения вот эта метафункция важная психологическая, это действительно функция общения, это естественный запрос человека. Но вот с точки зрения формата из реальности мы потихоньку-потихоньку начинаем мигрировать в социальные сети и там, собственно говоря, компенсировать вот эту важную функцию. Это вот такое наблюдение. Если мы говорим про структуру общения, кто является нашими друзьями, то тут тоже есть пара интересных наблюдений. Во-первых, у нас основной круг общения складывается на микроуровне, и здесь ничего удивительного нет. У нас основной аудиторией, с которой мы общаемся, топ-3, как мы ее там обозначили, являются родители, дети и супруги. Это вот тот социальный микрокруг общения, который для нас является регулярным и который занимает, условно говоря, 50% наших коммуникаций. Друзья, братья-сестры, знакомые, коллеги по работе, другие родственники и все остальное уже постепенно выходят на периферию. Но в этой связи есть еще один важный момент: помимо друзей и родственников у нас, к сожалению, сегодня мы констатируем, что на уровне, скажем так, тех же самых домовых сообществ у нас происходит разрыв социальных связей. В чем это конкретно выражается? Кто из нас хорошо знает соседей по площадке? Ну, если мы отодвинемся подальше от Москвы, от мегаполисов, то там, конечно, уровень коммуникации более плотный, более тесный. Но если мы с вами сегодня поспрашиваем москвичей, кто живет с вами на одной лестничной клетке, я уж молчу о том, чтобы спросить, а кто живет с вами в одном подъезде или здороваетесь ли вы с теми, кто живет с вами в одном доме, то здесь мы с вами получим картину достаточно удручающую. В чем проблема этой истории? Она как раз связана с вопросами, когда мы начинаем говорить, каким образом у нас может формироваться гражданское общество, каким образом у нас... А гражданское общество – это, собственно говоря, механизм ответственности друг за друга. И вот здесь я всегда говорю, что наше гражданское общество начинается с лестничной клетки. Если на лестничной клетке нет гражданского общества, то не надо ждать, что человек будет проявлять социальную активность где-то в каких-то больших форматах. Антон Липовский: Кирилл, тут надо уточнить сразу. Наоборот же, люди в возрасте, они, мне кажется, вот как раз-таки по лестничной клетке коммуницируют гораздо чаще, чем молодежь. Кирилл Родин: Совершенно верно. Антон Липовский: Но при этом все равно им сложнее завести друзей, потому что зона комфорта, бо́льшая закрытость и т. д. Кирилл Родин: Совершенно верно. Эти люди действительно коммуницируют в большей степени в традиционных форматах, а коммуникация на лестничной клетке – это традиционный формат для этих людей, они привыкли жить в этом формате, и, собственно говоря, они тут себя чувствуют как рыба в воде. А вот когда мы говорим о том, что форматы-то у нас меняются, у нас форматы, назовем так, «реальной реальности», они все больше и больше вытесняются форматами виртуальной реальности. А вот инструменты и механизмы коммуникации в этой новой, чужой для старших поколений реальности, к сожалению, остаются сложно осваиваемыми. И в этом плане как раз и начинает формироваться такая замкнутая структура общения. Почему мы говорим, что у нас отчасти происходит достаточно серьезный сегодня разрыв в коммуникации между младшими возрастами, молодежью, скажем так, и старшими возрастами? Потому что молодежь успела перебраться в новую реальность, а старики, к сожалению, старшие возраста, серебряный возраст – они остались в той, бывшей реальности, они там себя чувствуют как рыба в воде, а молодежь себя в другой реальности чувствует как рыба в воде. И вот здесь вот, как раз на переходе, скажем так, с той коммуникационной революции, в рамках которой мы сегодня живем, переходим потихоньку из одной реальности в другую, и появляется вот этот межпоколенческий разрыв коммуникационный. К сожалению, таким образом он и складывается. Антон Липовский: Хорошо. Спасибо огромное! Кирилл Родин, социолог, директор департамента ВЦИОМ, с нами был на связи. Кирилл, благодарим вас.