Руслан Арсланов: Подключаем эксперта. Марина Александровна Королева, кандидат филологических наук, профессор Института медиа Высшей школы экономики, с нами на связи. Марина Александровна, здравствуйте. Марина Королева: Здравствуйте, коллеги. И надо сказать, что я как раз психолингвист по своей филологической специальности... Руслан Арсланов: Это идеально. Марина Королева: ...так что психология и лингвистика, с интересом выслушала результаты опроса. Люди все правильно понимают. Руслан Арсланов: Да. Ну вот мы тоже здесь делали такую срезку... А если копнуть чуть глубже, вообще, какую роль нецензурные слова играют в языке? И вообще, откуда они появились? Почему какие-то слова вдруг стали у нас под запретом? Марина Королева: Что «вдруг стали»? Руслан Арсланов: Когда-то давно вот они стали... Марина Королева: Да-да-да. Руслан Арсланов: Я про то время. Марина Королева: Давайте просто еще раз вернемся к определению: мат – это бранная лексика, она предназначена для оскорбления в принципе, для каких-то отрицательных оценок и для выражения агрессии. Это было так, это есть так, и я очень надеюсь, что это будет так. Руслан Арсланов: Так. Марина Королева: О чем в смысле запретов вы хотели бы спросить? Запрет существует, он существовал. Да, действительно, у нас по-прежнему есть закон, это административное правонарушение, за мат полагается наказание. Как так получилось? Так сложилось в языке. Мату примерно, ну, с XII–XIII века во всяком случае в берестяных грамотах он фиксировался. Руслан Арсланов: Ого... Марина Королева: В тех, которые находили в Новгороде, в Старой Руссе, да. Значит, все это можно найти, т. е. мат существует вот столько примерно столетий. Другое дело, что под запретом, явным запретом, он примерно с XVII–XVIII века, когда у нас разделились языки литературный и разговорный. Вот с этого момента был уже действительно введен запрет на употребление матерных слов, в частности, в литературе. Руслан Арсланов: Спасибо. А почему сейчас вот он, если уже провести эту историческую историю, все чаще и чаще звучит и нецензурную речь мы можем встретить ну буквально на каждом шагу? Марина Королева: Честно говоря, мне кажется, что слово «сейчас» не очень здесь уместно, потому что это так примерно лет 30. То есть с начала 1990-х, когда действительно вот этот советский такой железный занавес перед матом упал, когда мат нормализовался, как и многое другое, т. е. вот эти советские запреты перестали действовать с такой строгостью, – вот тогда, собственно, мат и вышел на улицы, он вошел в литературу, он стал звучать со сцены, он стал звучать в кино. Как вы помните, на телевидении, на радио это запрещено, как было запрещено, так и есть запрещено. Анастасия Семенова: Слава богу. Марина Королева: Но во всяком случае мне кажется, что самое серьезное, о чем говорили и ваши зрители, и то, что кажется действительно серьезным мне, – это мат у подростков, у молодых людей, которые просто не понимают, что это, собственно, бранная лексика, что это обсценная лексика. То есть теоретически они это знают, конечно, им об этом говорили наверняка, прежде всего в школе... Но вот то, что мат звучит в семьях, я в этом практически не сомневаюсь. Потому что, смотрите, вот подростки, которым сейчас 15, их родителям около 40, это те самые бывшие подростки, которые росли в начале 1990-х, это люди, рожденные в конце 1980-х, кто-то уже в начале 1990-х гг. Так вот в семьях, и здесь я это могу сказать практически наверняка, мат сейчас нормализован, он не под запретом, там звучат эти слова, и подростки не понимают, выходя в общественную жизнь, что это запрещено. Им кажется, что таким образом они копируют взрослых и становятся взрослыми тем самым, переступают вот те запреты... То, что запрещает школа, то, что запрещают формально, они эти запреты переступают, потому что они слышат, как взрослые люди, в т. ч. их родители, матерятся. Да, это так. Анастасия Семенова: Знаете, очень много сообщений о том, что многие люди нормальный язык не понимают и понимают только вот это бранное крепкое словцо. Много сообщений о том, что сейчас вообще не матерятся, а просто разговаривают матом. Марина Королева: Ну да. Мне кажется, что вот это тоже ну как бы самое неприятное, что могло случиться с обсценной лексикой, т. е. с матерным языком, – это как раз его, повторюсь, нормализация, т. е. когда он перестал быть вот таким специальным языком, а это, согласитесь, некий параллельный язык, отдельный язык, специальный язык... Я просто напомню, что буквально из нескольких корней можно образовать бесчисленное количество глаголов, причастий, существительных и так далее... Анастасия Семенова: Да-да. Руслан Арсланов: Да... Марина Королева: В этом смысле я говорю уже как филолог, если хотите, потому что как филолог я должна с уважением относиться и к этой части языка; другое дело, что я не пользователь этого языка. Но вот во всяком случае да, он нормализован, потому что его используют, знаете... Это как мусор. Вот когда вы идете по переходу, по какому-нибудь подземному переходу, заходите в транспорт и видите бумажки под ногами, вам не очень приятно, правда? Вот так же примерно звучит речь, которая наполнена вот матерными междометиями какими-то... Они же используются именно как частицы, междометия, часто как заполнители пауз, это правда... И в этом смысле это речевой мусор, он не осознается ни как речевая агрессия, ни как оскорбление, и, более того, сами говорящие не понимают, что таким образом они кого-то оскорбляют или ругают, и это правда так. Они его нормализовали. Руслан Арсланов: Марина Александровна, а как вы считаете, вот эти тенденции, о которых вы говорили, вот они сказываются на формировании общества ведь 100%. К чему они могут привести? Как в дальнейшем? Вообще, это станет нашим языком, или, наоборот, перенасытится этим общество, и молодежь в том числе, и это уйдет, станет что-то другое? Анастасия Семенова: Будем пересказывать друг другу. Руслан Арсланов: Наоборот, какие-то интересные новые слова? Или же это всегда останется вот на таком уровне, на уровне подростков, которые вот пробуют свои границы и стараются тем самым как-то себя... Анастасия Семенова: ...проявить, заявить о себе. Руслан Арсланов: Проявить, заявить о себе. Потому что это часто же из-за этого тоже бывает. Марина Королева: Здесь сразу много вопросов вы задаете в одном вопросе. Когда вы спрашиваете, что будет, честно, я не знаю, я не знаю. Вот сейчас я точно так же, как вы, наблюдаю за этим процессом. Как я уже сказала, самым неприятным и, честно говоря, опасным мне кажется именно выход в подростковую среду и их непонимание того, с чем они имеют дело. Пока отсутствие реакции общества на это... Поймите меня правильно, я не призываю бороться с матом, это всегда было бесполезно; боролась с матом Церковь в свое время, в XVI веке, в XVII веке, выпускала циркуляры – ничего не помогало на самом деле. То есть все равно мат существовал в каких-то своих отсеках, в которых он и должен существовать, потому что у него есть свое очень важное назначение, вот тот же самый выпуск агрессии, выпуск пара. Это важно, но это может существовать только в каких-то отдельных секторах. Станет ли мат общепринятым языком? Я очень надеюсь, что нет, потому что тогда нам придется переизобрести вот этот новый язык, а это, честно говоря, довольно сложная задача. То есть нужны будут другие слова, которые будут выражать ту самую агрессию, оскорбление и т. д. Поэтому мату нужно выделить какое-то свое место, в котором он всегда и находился, и там его оставить, потому что нет плохого – есть уместное и неуместное. Вот здесь речь идет о том, что такое употребление, использование мата неуместно. И борьба тоже неуместна. А вот, например, социальная реклама умная, красивая, привлекательная, которая будет напоминать о том, что есть территории, свободные от мата, например, в университетах, в школах... Но это должно быть креативно, это должно быть интересно. Ну и, в конце концов, вот то, что делаете вы сейчас, когда вы разговариваете об этого, когда вы пытаетесь это совместно со зрителями осмыслить, – вот это тот самый способ работы с этой темой. Мне кажется, ничего лучше нет. Анастасия Семенова: Спасибо вам большое! Руслан Арсланов: Спасибо большое! Марина Александровна Королева, кандидат филологических наук, профессор Института медиа Высшей школы экономики, была с нами на связи. Благодарим ее за мнение экспертное. Анастасия Семенова: И вот из Ленинградской области поддержали Марину Александровну: «Я делаю замечания, и это помогает. Нужна кампания для молодежи, например, Неделя красивой речи». Руслан Арсланов: Хорошая идея. Анастасия Семенова: Спасибо большое. Далее новости, Мария Вингарт, а потом вернемся.