Мария Карпова: Марсель Сультеев с нами на связи, психолог. Марсель, здравствуйте. Марсель Сультеев: Здравствуйте, доброе утро. Мария Карпова: Марсель, вот в свое время руководитель Московского театра кукол Сергей Образцов сказал, что вести ребенка в театр раньше пяти лет – это совершать против него преступление. Будем спорить с Сергеем Образцовым? Марсель Сультеев: Будем. Потому что изначально, когда взрослый человек говорит, что это преступление, всегда нужно спросить ребенка, хочет он этого или нет. Если ребенок это хочет, преступлением будет являться, что идут против желания ребенка. Это опять же логика. Я думаю, что ребенку нужно выбрать, дать выбор. Мария Карпова: Но сложно представить, что в 5 лет ребенок сам попросится в театр, если ну, во-первых, он реально это знает – что такое театр, что такое музей. Вообще вот этот оптимальный возраст, с которого стоит ребенку предложить пойти на какое-то культурное мероприятие? Марсель Сультеев: Оптимальный – это 3 года. Мария Карпова: Почему? Марсель Сультеев: Объясню. Первая причина. Когда они идут на сказку какую-либо – это в любом случае эндорфины, там интересно, там красивые актеры, которые петрушки, петушки, еще что-нибудь. Второе – это, конечно, вкусняшки, которые будут в кафе, которые тоже родители купят. Это так же эндорфины. И конечно же время, проведенное с семьей. Обычно бывает так, что пап не хватает в большей степени. И в любом случае если папа сам заинтересован проводить время с семьей, то ребенку приятнее, что семья вместе. Это так же эндорфины. А вот понимание, что идет на сцене, –это уже второе. Ребенку важно вот это вот все, комплекс, что они вместе, что все весело и все классно. Мария Карпова: Но мы ведь еще водим своих детей в те же музеи, на выставки, в театр, чтобы у них что-то, как мы считаем, отложилось, и в будущем это потом пригодилось. Чтобы они где-то это использовали, чтобы они стали более образованными, более интеллигентными, не знаю, если можно так выразиться. А действительно, это что-то откладывается на будущее? Марсель Сультеев: Откладывается. Просто если в контексте похождения театров должно быть без стресса для ребенка. То есть ребенок, если ему не нравится, он начинает ныть, ну если мы говорим бытовым языком. Но проблема в том, что обсуждение этого нытья, у родителей не хватает терпения, и он начинает ворчать и сам начинает агрессировать. И тогда театр становится нечто плохим в сознании ребенка, и он никогда больше не захочет в театр. А вот если договориться с ребенком в театре и показать интересные закономерности, допустим, в тех же картинах, заинтересовать ребенка через призму истории, вот тогда уже ребенок сам захочет все это познавать. Но некоторые родители ходят в театр, потому что это красиво, надо галочку поставить, или просто свободное время, либо билет подарили. Вот вариантов множество. Петр Кузнецов: Марсель, скажите, а с ребенком так или иначе нужно после спектакля сразу же… вот нам телезрительница звонила как раз: у нас традиция, говорит, потом идем в кафе, обсуждаем, заводим разговор, бабушка с внучкой. Нужно спрашивать, что ты вынес из этого произведения, кто тебе больше понравился, кто злодей? Ну в зависимости от возраста. Марсель Сультеев: Обязательно. Конечно, да. Тем более учитывая, что в кафе, когда там много вкусняшек, а это, напомню, опять же эндорфины, такой диалог очень полезен. Это для закрепления информации. Петр Кузнецов: Ну это нормально, что у него поход в театр таким образом будет ассоциироваться с тем, что после этого мы идем обязательно на вкусное что-то? Мария Карпова: Поощрение. Марсель Сультеев: Нет, это не поощрение, это проведение время с родителями. Давайте будем честны: театр нужен родителям, а ребенку хочется быть с родителями. И если закрепить это кафешкой, то это будет классно. Петр Кузнецов: Это нормально, хорошо. Марсель Сультеев: Это отлично. Эндорфины – это гормоны радости и любви. Всегда нужно их поддерживать у ребенка. Петр Кузнецов: Нет, я понимаю… простите, я понимаю, если ты закрепляешь вот чем-то вкусным поход не очень приятный, например, к стоматологу, к врачу. Марсель Сультеев: Нет, если мы говорим про поход к стоматологу, мы стресс замещаем, мы стараемся снизить стресс. А касаемо театра мы увеличиваем эндорфины, чтобы память впитала ту информацию из театра.. Петр Кузнецов: Понятно. Мария Карпова: Настоящий стресс – это если ты даешь вкусняшку, а там еще заморозка, вот это настоящий стресс. Марсель, есть такие две, наверно, манеры поведения родителей. Одна больше кажется европейской, это когда если ребенок шумит где-то в общественном месте, родители просто не обращают на это внимания. Ну шумит и шумит, и никто не фыркает посторонние люди. У нас же родители ребенка сразу пытаются (очень плохое слово) заткнуть, но тем не менее, заставить его замолчать, чтобы только он не пикнул. Ребенок в истерике, еще от этого хуже. Какая манера поведения более правильна? Марсель Сультеев: Ни одна из них не правильная. Мария Карпова: А как надо тогда поступать? Марсель Сультеев: Если ребенка воспитывают согласно нормам этики и морали, дома прокачивают семейные ценности, такого поведения не будет. Ребенок, который уважает своих родителей (а именно уважение, которое им впитано, а он берет пример с родителей), он никогда не будет в обществе себя так вести. Это будет для него уже норма. А согласно психологии ребенок вызывает внимание, он привлекает внимание, зная, манипулируя, что маме с папой стыдно и они сделают все возможное, чтобы его, как вы сказали, заткнуть покупкой вкусняшек либо игрушкой. Это называется манипуляция. Как она происходила? Вначале ребенок ворчал, когда был малышом – ему давали гаджет– «на, замолчи, отстань». Он подрос. Ну большие детки – большие бедки. И поэтому и запросы у ребенка увеличились, и конечно и масштаб манипуляций. Вот причина. Мария Карпова: Спасибо большое, Марсель. Марсель Сультеев был с нами на связи, психолог.