Мария Карпова: Действительно, это такой определенный тип людей, почему в моменте включается вот это вот «я все могу», «мне ничего не страшно»? Спросим об этом Милу Лазареву, психолога, Мила с нами на связи. Здравствуйте, Мила. Мила Лазарева: Доброе утро. Очень рада видеть. Мария Карпова: Мила, действительно, кто-то вот нам написал, один из телезрителей, не могу сейчас найти это сообщение, что это тот самый адреналин, про который мы уже не раз говорили в этой студии. Но согласитесь, что у некоторых почему-то вот это вот желание получить свою дозу адреналина включается действительно только во время отдыха. Мила Лазарева: Да, есть такая категория людей, у которых действительно вот такое желание и даже потребность, я бы сказала, включается именно на отдыхе. Здесь может быть несколько причин. Одна из самых распространенных причин – это то, что человек в течение рабочего года испытывает большое количество стресса, но у него нет возможности вот эти негативные эмоции выплеснуть здоровым способом, здоровым образом в течение рабочего года. И поэтому когда он приезжает на отдых, и к этому есть предпосылки, есть различные экстремальные виды спорта, интересный для него отдых, то вот как раз там и случается вот эта потребность эти эмоции, накопленные за год, выплеснуть таким образом. Мария Карпова: А почему бы весь год, если уж так ему хочется, не рисковать по чуть-чуть, не добирать где-то этих эмоций? Не знаю, каждый день после работы не ходить, например, бить грушу. Почему? Мила Лазарева: Это был бы как раз очень здоровый способ, если бы человек вот таким образом себе помогал, так психологически себя поддерживал. Но, к сожалению, у нас, может быть, даже нет культуры правильного управления своими эмоциями и поддержания своего правильного психологического состояния. Потому что человек если время от времени только занимается экстремальными видами спорта, на отдыхе, то в этот момент он тоже не отдыхает. Нервная система, если она подвержена вот такому риску и такой нагрузке во время отдыха, она не восстанавливается. Человек приезжает с отдыха в результате уставшим, раздраженным и легко возбудимым. И получается, если у него такого отдыха было много, то он в принципе весь насмарку. Мария Карпова: В нас это заложено генетически? Мы рождаемся уже такими, более или менее склонными к риску? Мила Лазарева: Потребность в риске, небольшая, есть, изначально заложена природой. Раньше мы жили совершенно в другом состоянии, когда боролись за выживание, когда нужно было кого-то догнать, мамонта схватить, бороться со стихиями, и поэтому небольшая потребность в этом есть. Сейчас мы живем в совершенно других условиях и совершенно другие эмоции у нас по сравнению с прошлым: жизнь стала более такая серая, более скучная. И поэтому есть необходимость, она практически у каждого человека. Но еще я знаю о том, что был обнаружен т. н. ген риска. Он есть не у большого количества людей, но тот человек, у которого он есть, он будет испытывать больше потребности в адреналине. Петр Кузнецов: Как можно оценить в буквальном смысле все риски, перед тем как тебя в условные горы потянет? Есть ли какая-то общая практика для таких людей, которые понимают, что тянет, нужно что-то делать именно в отпуске? И вот что в этот момент нужно сделать, что проработать для себя? Мила Лазарева: Есть еще такой момент в психологии, что если люди, у которых такая потребность регулярная, вот кто на отдыхе, им нужно посмотреть в сторону своих детских травм и отношений с родителями. Потому что бывает, что стремление к риску – это компенсированное чувство незащищенности и опасности в детстве. Было исследование среди дайверов, и, как оказалось, у большинства из них были нехорошие такие отношения с отцом. И как раз, когда они стали взрослыми, у них вот эта потребность стать более свободными, самостоятельными, сильными стала больше проявляться. Поэтому, во-первых, подумать и осознать: возможно, это просто следствие каких-то детских травм. Мария Карпова: Еще говорят, что во многом новизна, такой неожиданный контекст могут подталкивать нас на совершение подвигов. Вот все новое: мы приехали в новое место, новое окружение, новые знакомства, и почему-то именно в таких обстоятельствах хочется... Петр Кузнецов: Абсолютно. Это еще на примере ребенка можно рассмотреть, когда, как говорят, он оказывается в каких-то новых обстоятельствах, путешествует, даже в гостях, происходит т. н. скачок роста. Наверное, со взрослыми это тоже происходит... Мария Карпова: Как мы говорили, дети как лакмусовая бумажка. Петр Кузнецов: Только это уже не скачок роста, а вот трансформируется именно в такие истории. Мила Лазарева: Интересно то, что есть же люди, которые, наоборот, боятся новизны... Петр Кузнецов: Кстати, да. Мила Лазарева: ...и бо́льшая часть испытывают стресс как раз во время нового, перед новыми какими-то событиями, приключениями. Но есть небольшая группа, их не так много в процентном соотношении, которым на самом деле новое является толчком к саморазвитию, к самосовершенствованию, к какому-то личностному, духовному росту. Мария Карпова: Почему люди все-таки не учатся на чужом опыте? И это не риторический вопрос. Мила Лазарева: Я бы тоже хотела на самом деле это знать, почему не учатся все люди на чужом опыте, гораздо было бы проще во всех сферах нашей жизни, не только в отпуске и в отдыхе: и на работе, и в личной жизни, вообще во всех сферах. На самом деле есть люди, которые учатся на чужом опыте, но их не так много. Но все-таки есть мнение, что те люди, которые вот так стремятся к риску, к адреналину, у них уже заложена такая зависимость, адреналиновая зависимость, мы уже знаем, вы уже тоже об этом говорили, что после выплеска адреналина у нас наступает такое эндорфиновое состояние, ощущение удовольствия после боли и страха. И вот это чувство, которое в реальной жизни, в своей рабочей жизни сложно повторить, они как раз его добирают, они хотят его все больше и больше. И в этом, конечно, опасность, потому что такие люди хотят тогда потом взлететь еще выше, прыгнуть еще дальше, погрузиться еще глубже. Мария Карпова: А я как раз читала, что это такая всеобщая проблема, отсутствие эмпатии в современном обществе, когда мы не готовы признать, что у нас тоже может что-то не получиться, что мы можем оказаться в такой же ситуации, совершить ту же ошибку... Мила Лазарева: Нам, конечно, хочется быть исключительными, что «вот у него не получилось, а вот у нас точно получится»... Мария Карпова: Да, «а у меня получится». Мила Лазарева: Но опять же, мне как психологу кажется, что все-таки это следствие вот таких детских историй, где вот ребенок что-то в детстве, был для родителей, допустим, слабым, маленьким, немощным, и во взрослом возрасте ему хочется доказать: «Я могу несмотря ни на что», «Я могу и без страховки в горы, потому что я крутой, я сильный, у меня получится, я точно смогу». Мария Карпова: Спасибо большое! Петр Кузнецов: Спасибо! Мария Карпова: Мила Лазарева была с нами на связи, психолог. Спасибо, Мила!