Мария Карпова: Марина Королева с нами на связи, кандидат филологических наук, профессор Института медиа Высшей школы экономики. Марина Александровна, здравствуйте. Петр Кузнецов: Доброе утро. Марина Королева: Да, доброе утро, Маша, доброе утро, Петр. Мария Карпова: Марина Александровна, вообще, ценителям русского языка в последнее время непросто приходится, постоянно их испытывают на прочность то новые англицизмы, а тут новая угроза замаячила... Или это не угроза вовсе? Марина Королева: Давайте я только сразу скажу, дорогие коллеги, что вот эта новость, связанная со словом «звонит»... я уже очень много про это сказала слов в разных источниках... так вот, это не новость – это, конечно, псевдоновость. (Вы, я надеюсь, понимаете разницу.) То есть это такая выцепленная, что ли, коллегами дорогими, уважаемыми журналистами, из обычной профессиональной речи Марии Каленчук, замдиректора Института русского языка, некое профессиональное суждение, действительно, которое часто высказывают лингвисты, о том, что ударения меняются, и это правда так. Никакой угрозы слову «звони́т» на данный момент нет, в словарях по-прежнему не рекомендуется говорить «зво́нит», т. е. во всех словарях, с этим все в порядке. Но в чем права абсолютно Мария Каленчук – да, ударения меняются, происходят вот эти плавные, часто незаметные нашему глазу сдвиги. Например, слово «фольга́» – вы же произносите его так, правда? Мария Карпова: Да. Марина Королева: Но вы же знаете наверняка, что была «фо́льга» еще в середине прошлого века. То есть в 1950–1960-х гг. эти ударения конкурировали, т. е. «фольга́» было просторечное ударение, а «фо́льга» – самое что ни на есть нормативное. Вот вам, пожалуйста, кто сейчас говорит «фо́льга»? Петр Кузнецов: Как имя почти. Марина Королева: То же самое, например, со словом «кулинария». Вот вы как говорите? Петр Кузнецов: «Кулинари́я» я бы сказал, конечно же. Мария Карпова: Нет, по-моему... Просто в какой-то период, это было буквально несколько лет, все стали говорить «кулина́рия», и вроде это была как новая норма. Но все-таки мы продолжаем говорить «кулинари́я», потому что «кулина́рия» звучит странно. Марина Королева: Все немного не так. Слово «кулина́рия» произносилось именно так, и, например, дикторы предшествующих поколений должны были говорить «кулина́рия», хотя практически уже все вокруг говорили «кулинари́я». И вариант «кулинари́я» был таким допустимым сначала, а потом, сейчас, вот в данный момент, это два равноправных варианта, в словарях они равноправны, «кулина́рия» и «кулинари́я», но «кулина́рия», что называется, старше, это старший вариант. Вот я проводила у себя опрос в телеграм-канале: сейчас 85% говорят «кулинари́я», т. е. вы среди 85%. Но 15% тем не менее почему-то вот отмечают по-прежнему «кулина́рия» для себя как правильный вариант. Мария Карпова: Но вот «Русское словесное ударение» выдает только один-единственный возможный вариант «кулинари́я». Марина Королева: Да, совершенно верно. Но если вы посмотрите другие словари... Мария Карпова: Да-да-да. Марина Королева: ...вы увидите, что там есть... Например, на ресурсе «Академос» вы увидите два совершенно равноправных варианта: и «кулина́рия», и «кулинари́я». А слово «конку́́рс»? Мария Карпова: Я прослушала – какое? Петр Кузнецов: «Конфуз»? Марина Королева: «Конку́рс», ударение на последний слог. Петр Кузнецов: Почти «конкур» получается. Марина Королева: Это просто из лекции Андрея Зализняка, лингвиста замечательного, о русском ударении. Он напомнил о том, что когда-то слово «конкурс» звучало именно так, в начале XX века, «конку́рс», потому что оно пришло к нам из французского языка... Петр Кузнецов: С французского, а, ударение на последний [слог]. Марина Королева: ...и потом постепенно-постепенно плавный сдвиг. Вот так это работает в языке. Поэтому ничего такого страшного не происходит. Что здесь интересно, [так] это такой социопсихологический, конечно, феномен, связанный с реакцией на это невинное профессиональное замечание. То есть человек говорит: да, ударения меняются, возможно, оно изменится когда-то и в слове «звонить», и что тут начинается... Вот на это интересно обратить внимание, что такое в нас есть, связанное с языком, что вызывает такое возмущение. Вот это правда интересно. Мария Карпова: То есть я так понимаю, что это действительно такой естественный процесс, когда словари подстраиваются именно под разговорный язык? То есть это нормально? Марина Королева: Да, но не сразу, не сразу. Петр Кузнецов: Чтобы собрать большинство. Марина Королева: Мы, например, не знаем, у нас нет ответа, когда это произойдет и произойдет ли со словом «звонить». Может быть, общественное возмущение именно конкретно на этом слове, как вы говорили, лакмусовая бумажка, будет таким сильным, что не сможет словарь преодолеть вот это вот общественное... Петр Кузнецов: Марина Александровна, о другом лакмусе. Мы с Машей начали эту тему обсуждать во время опроса, параллельно, слушая и смотря. Говорит ли неправильное ударение, их наличие, откровенно о... как же это помягче-то сказать... Мария Карпова: Об образованности человека, об интеллигентности? Петр Кузнецов: Об уровне, да. Марина Королева: Говорит для кого? Опять-таки, для людей, которые владеют современными литературными нормами, конечно, говорит. И вы видите, как люди реагируют. Если в школе им говорили много лет подряд, что, например, «звонить», только «он звони́т», то, конечно, на слово «зво́нит» он реагирует резко, если он прислушивался, собственно говоря, к этим замечаниям. Для кого как, все это зависит от социального слоя, от уровня образования, наконец, от языкового чутья, потому что оно у каждого свое. Для меня, например, говорит, я думаю, что для вас тоже. Петр Кузнецов: Но при этом ничего странного, если гениальный математик скажет: «Ну позво́нишь мне завтра, я проект, эту формулу тебе решу». Марина Королева: Абсолютно ничего, абсолютно ничего страшного здесь не происходит, как мне кажется. И мы в общем совершенно нормально реагируем на такие ситуации в разных, что ли, рабочих ситуациях. Мы понимаем, что да, такие ударения могут быть привычными для кого-то. Для нас важнее другое, т. е. для нас важнее коммуникация. Мария Карпова: Ну хорошо, слово «зво́нит» никакой опасности не несет. А есть ли что-то, что действительно угрожает русскому языку? Марина Королева: Для меня это такой вопрос, который связан с канцеляритом, с канцелярским стилем, даже, я бы сказала, не мат, о котором говорили у вас люди в опросе. Я бы сказала о канцелярском стиле, который вот так бетонирует, что ли, язык. Это максимально неживой стиль нашей речи, который уместен в деловых документах в некоторых, уместен может быть в языке юридическом, но не при общении человека с человеком. Вот это, пожалуй, самое опасное сейчас, когда канцелярская речь, канцелярский язык привносится в обычный язык. Ну и в принципе то, что угрожает, наверное, – это в принципе невозможность переключать стили, вот когда человек разговаривает только в одном каком-то стиле, либо в т. н. низком, условно говоря, он может общаться только на мате, вот на нем общается, а перейти в другой слой, на другой уровень он не может. Или он общается только на канцелярите с людьми и не может перейти на язык живой, для него это просто в принципе невозможно, он не знает, как это делается. Вот это и есть опасность. Когда ты владеешь всеми стилями, тебе ничто не угрожает. Мария Карпова: Очень интересно! Спасибо большое, Марина Александровна! Петр Кузнецов: Спасибо! Мария Карпова: Марина Королева была с нами на связи, кандидат филологических наук, профессор Института медиа Высшей школы экономики. Спасибо большое! Петр Кузнецов: Спасибо!