Петр Кузнецов: И выясняем, что россияне стали реже ходить в цирки. Да, Насть? Анастасия Семенова: Да! Петр Кузнецов: Я вроде не помню, когда в последний раз был. Но мы – не все. Собственно, вот такая статистика. Как выяснилось, за последние несколько лет численность людей на таких представлениях упала на 22%. Я даже видел где-то цифру 25. То есть на четверть, можно сказать. Специалисты считают, что народ переключился на театры и кинотеатры. Ну, логика ясна. Действительно, сейчас кинотеатры предлагают много всего. Несмотря на то, что там некоторые картины под санкциями и до нас не доходят, все равно афиши переполнены. Несмотря на то, что порой поход туда, вот в тот же театр, например, он дороже, чем в современный цирк. Какой же он, современный цирк? Почему народ не ходит? Или все-таки его можно еще вернуть, этого зрителя? Кто покупает билеты сейчас? Ведь не пустые же трибуны. Все равно представления проходят. Кто выступает? И самое главное, как меняется, пожалуй, главный человек в цирке? Это клоун. Это самая сложная профессия в цирке. Мы догадываемся, что человек с красным носом, париком, в коротеньких штанишках – давно уже вчерашний день. Возможно, и самим артистам уже неловко за эти избитые атрибуты. Это можно узнать совсем скоро. На Цветом бульваре в Москве в конце года открывается новый театр, прямо по соседству с цирком Никулина. И он станет тоже своего рода такое – «домом» для клоунов. Там будут ставить авторские постановки, и жанр клоунады будет сочетаться с акробатикой и современной хореографией. Вот такой современный цирк. У нас в гостях как раз люди, которые запускают этот дом во всей его красе. Совсем скоро, 10 декабря, узнаем, как это будет выглядеть. У нас в гостях Елизавета Гамбург, основатель лейбла Clown House и креативный продюсер. Доброе утро! Елизавета Гамбург: Доброе утро! Петр Кузнецов: И Артем Бабинов – клоун, обладатель циркового «Оскара», резидент лейбла Clown House и актер. Вот, пожалуйста. Собственно, можно было и не говорить, что перед нами актер. Давайте сразу же. Доброе утро! Артем Бабинов: Здравствуйте! Анастасия Семенова: А!? Вы разговариваете! Я думала, будет только пантомима. Петр Кузнецов: Давайте сразу же вот к этой статистике обратимся. Действительно, падение да, посещаемости, внимания, популярности мы фиксируем. Тем не менее народ ходит. Вот интересно, на что ходят? Кто зритель сейчас современного цирка, современных представлений? Артем Бабинов: Позвольте, ответит Елизавета. Елизавета Гамбург: Да. Ну, в цирк по-прежнему ходят с детьми. То есть аудитория у цирка сейчас семейная. И клоуны сейчас ассоциируются в первую очередь именно с детской аудиторией. Но на самом деле клоуны – они же и для взрослых в том числе. И именно по этой причине мы открываем «Театр на Цветном» постановкой 18+. Вот, собственно, вам представитель жанра новой клоунады – клоун для взрослых. Мы потеряли парик. Нет коротких штанишек, как вы могли заметить. Анастасия Семенова: Но грим есть. Петр Кузнецов: Но это так вот? Это так вот будет выглядеть? Артем Бабинов: Немного симпатичнее. Елизавета Гамбург: Ну, несколько иначе, но концепция такая. То есть вот мы... Анастасия Семенова: Но грим остался? Елизавета Гамбург: Слушайте, ну разве можно сравнить этот грим с тем, что мы видим у вас на экране. Анастасия Семенова: Нет, нельзя. Но все равно это бросается в глаза. Артем Бабинов: Я вам отвечу на этот вопрос. Анастасия Семенова: Вот! Да. Артем Бабинов: Смотрите. Есть камеры, есть кино. То есть, по сути, для камеры сейчас, которая смотрит на меня – привет, зритель! – я ярко выгляжу, я выделяюсь. Но для манежа, для сцены... Анастасия Семенова: Чтоб вас было видно. Артем Бабинов: Да. Где софиты, где свет лицо становится бледным, если не подчеркивать. А так как для клоуна самый главный инструмент – это его лицо и его тело, нужно подчеркивать и выделять все эти инструменты. И тем самым мы гримом только подчеркиваем индивидуальности наши, чтобы лучше можно было ими играть и удивлять. Петр Кузнецов: Ну да... Анастасия Семенова: То есть получается, вот так вот, уже забыто? Артем Бабинов: Вот это не пугайте только, пожалуйста. Анастасия Семенова: Нет, нет, нет! В плане, вот вы так себе выбрали. Ваш партнер по-другому делает: он выделяет свои черты, чтобы его лучше видели. Артем Бабинов: Совершенно верно. Анастасия Семенова: Ну вот такой как бы. Ну, такой театральный прием. Елизавета Гамбург: Да. Ну и концепция вот этого белого лица и выделение – это же тоже акценты на ключевых чертах мимики. Просто тут вопрос яркости. Вот это уже... Артем Бабинов: Перебор. Елизавета Гамбург: Как бы... Ну, в наш. Мы любим, уважаем любые... Петр Кузнецов: Традиции. Вот об этом сейчас еще поговорим. Елизавета Гамбург: Конечно. Безусловно. Просто мы... Анастасия Семенова: ... что это что-то новое, современное? Елизавета Гамбург: Ну, как бы да. Мы так видим образ нового клоуна. Петр Кузнецов: Да. Елизавета Гамбург: И в целом, надо же понимать, что... Петр Кузнецов: Чуть шире, получается, да? Елизавета Гамбург: Да! И ближе к современным реалиям. Потому что клоуны – это те же комики по сути. Просто они работают чуть по-другому. И в первую очередь не текстом. Петр Кузнецов: Прекрасно! Ваши конкуренты – это кто? Вот как раз те самые блогеры смешные, стендаперы? Или на самом деле вы совмещаете это? Артем Бабинов: На самом деле в нашей нише нет конкурентов. Особенно мне. Петр Кузнецов: Не сомневаемся. Елизавета Гамбург: Нет. Клоуны в целом, если мы говорим про взрослую клоунаду, конечно, они заходят на ту же территорию, что комики, которых мы планируем потеснить. Вот. Это наш план на 2025 год. Анастасия Семенова: Это сверхзадача ваша, да? Елизавета Гамбург: Абсолютно. Петр Кузнецов: Сколько вы себе даете времени вот для того, чтобы завлечь зрителя? Артем Бабинов: Здесь и сейчас! Елизавета Гамбург: Ну, слушайте... Петр Кузнецов: Это начинается сегодня, да? Елизавета Гамбург: Не сегодня. 10 декабря. Но в целом клоунада – она же развивается по спирали. То есть у всех видов юмора есть какие-то периоды и пики, падения и так далее. Анастасия Семенова: Как у любого жанра. Елизавета Гамбург: Абсолютно верно. И до сегодняшнего дня на самом деле клоунада была, ну, прямо скажем, в упадке. Анастасия Семенова: Она как будто бы в заморозке была. Если честно. Елизавета Гамбург: Абсолютно верно. Потому что и слова «клоун», «цирк» – они стали какими-то ругательными. И мы решили с этим бороться, доказывая, что клоуны имеют право быть на передовой юмора. И мы верим в то, что сейчас самое время для клоунады. Потому что клоунада, в отличие, допустим, от того же стендапа, мы ничего не имеем против, но если сравнить два жанра, то клоунада – она добрее и веселее. То есть стендаперы – они же шутят, ну так, иронично. Зачастую... Анастасия Семенова: Жестковато иногда. Елизавета Гамбург: Да! Зло: по отношению к себе, к людям. Ну, то есть это такая самоирония. А клоуны – они добрее. И вот как-то нам показалось, что сейчас у общества и запрос на что-то более радостное, веселое, легкое. Петр Кузнецов: Вот вы сейчас упомянули о несколько иной коннотации, да? Наши корреспонденты вышли как раз на улицы (по нашей просьбе) различных городов, попытались выяснить с помощью прохожих: «Слово «клоун» в 2004 году – это обидно?» Давайте узнаем, что считает народ. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Я ожидал, что вырвет микрофон молодой человек, потому что был настроен не очень позитивно. Анастасия Семенова: Что ты сказал? Ты мне сейчас? Артем Бабинов: А можно я дополню немножечко? Петр Кузнецов: Да. Артем Бабинов: Вообще, очень часто мы сталкиваемся в работе с тем, что там пишут периодически: «Ой! Вы знаете, мы так раньше боялись клоунов». Очень много людей боятся клоунов. Петр Кузнецов: После выступления да, пишут? Обратная связь. Артем Бабинов: Да. После выступления. Елизавета Гамбург: «Хочешь шарик?» Это же все оттуда. Артем Бабинов: «Мы боялись клоунов. Но теперь мы видим, что клоунада на новом уровне. Нам очень вы понравились». И так далее. И вообще, говорим мы все, а клоунада – это такой интернациональный жанр, говорим мы все на разных языках, а смеемся все на одном. Вот. Поэтому клоуны могут смешить любого человека: даже если он иностранец, либо он не имеет каких-то возможностей слышать, он всегда нас поймет. Петр Кузнецов: Еще есть, кстати, сейчас, опять же благодаря или в данном случае из-за кино, страшные клоуны. Вот они... Это Джокер, например. Или кто? Вот сейчас: «Ты хочешь шарик?» – это же из... Артем Бабинов: Pennywise. Анастасия Семенова: «Оно». Петр Кузнецов: Pennywise, да. Да-да-да. Елизавета Гамбург: Но это зарубежная история. Петр Кузнецов: И раньше считалось (в детстве), что первый главный детский страх: это вот клоуна увидел, клоун напугал, там что-то где-то над ухом не так в свою дудочку дунул, там где-то. Мне интересно, как меняется... Вот нам пишут телезрители: «Секрет фокусов раскрыли. Клоуны сейчас неинтересны». Из Челябинска. То есть вы за фокусами туда шли. Но сейчас немножко не про фокусы история. Артем Бабинов: Есть, да, к сожалению, сложный стереотип. Петр Кузнецов: Фокусы – это отдельная профессия? Артем Бабинов: Когда приглашают куда-то клоунов, то бишь нас, и говорят: «А вы фокусы показываете? А вы жонглировать умеете?» Вы кого приглашаете? Фокусников, жонглеров? Петр Кузнецов: Вот! Вот. Я как раз к чему веду? К запросу современной аудитории. Здесь интересно: все-таки этот запрос от вас идет? То есть предложение есть аудитории. Вот мы, современные клоуны, вот такие. Принимайте нас такими, какие мы есть. Нет? Не нравится? Идите. Или все-таки вы чувствуете этот нерв аудитории: чувство юмора, о чем сейчас нужно шутить? И вы подстраиваетесь под аудиторию. От кого сейчас идет запрос: со сцены все-таки или из зала? Елизавета Гамбург: Я думаю, что это обоюдный процесс. Потому что мы, конечно, в декларативной форме заявляем: это клоуны. Артем Бабинов: Да. Вот программа. Елизавета Гамбург: Они классные, они модные, они актуальные. То есть. И мы с этими стереотипами о том, что они фокусники, или о том, что они жонглеры, или о том, что они страшные. Это, кстати, зарубежная история. В нашем культурном контексте такого даже не было. Петр Кузнецов: Согласен. Елизавета Гамбург: Вот. Потому что у нас клоуны всегда были добрые и позитивные. Так вот мы с этим боремся, со всеми стереотипами, которых много. И мы говорим: «Смотрите, клоуны транслируют совершенно другие смыслы, они развлекают, они классные. Приходите, будет весело!» Это наше главное обещание зрителю. А уже что от нас ждет зритель непосредственно? Вот у нас есть форматы: там импровизационные, разные. Это, конечно, происходит все в контакте. То есть, естественно, мы понимаем. Мы следим за тем, что важно аудитории. Мы следим за тем, на что они реагируют. То есть это такой как бы процесс двусторонний. Анастасия Семенова: А над чем сегодня смеются люди? И главное, наверно... Ну вообще это сложно. Все думают, что: «А! Рассмешить, да? Пальчик показал». Ну, опять же это такие стереотипы. Ну это как в театре. Есть ли у вас генпрогоны? Не все шутки люди с первого раза понимают. Тут даже написали: «Бывают люди без чувства юмора. И клоун не поможет». Ну так и есть на самом деле. Как вы проверяете, что действительно сработает? И сложно ли вам в жизни? Можете ли вы вот это вот свой образ отключать? Или все-таки он иногда через вас проскакивает? Артем Бабинов: Это, конечно же, становится... Когда ты долго этим занимаешься, это становится частью твоей жизни. Работа с людьми – естественно, все через проверку. То есть зритель – наш редактор. Когда ты придумываешь шутку, ты ее показываешь. Анастасия Семенова: Как в стендапе. Артем Бабинов: Да. Как бы это везде. Ты, бывает, придешь в новую компанию. Такой пошутишь. Анастасия Семенова: Ну, проверочка такая. Артем Бабинов: На тебя все так посмотрели мимо. Такой: «Так, эти шутки здесь не заходят. Буду шутить по-другому». Так же и на сцене. То есть мы придумываем шутки. Выносим их на зрителя. Смотрим: что-то работает, что не работает. Что-то работает чуть меньше. Надо докрутить либо совсем убрать. Анастасия Семенова: А можете ли отталкивать от зрителя? Зрители разные в театре. Бывает... Вот я по образованию актриса. Бывает, играешь водевиль – смеются с первой секунды. А бывает 30 минут, и ты не понимаешь, что происходит. Ты делаешь. И ты начинаешь какие-то точки соприкосновения со зрителем искать. Можете ли вы позволить себе поменять чуть-чуть формат? Вы понимаете, что этот зритель, который пришел здесь и сейчас, ну не работает. Ну не смешно ему. Петр Кузнецов: В смысле, по ходу прямо? Анастасия Семенова: Да! Да-да. Прям во время действия. Петр Кузнецов: План «Б». Артем Бабинов: Мы всегда подстраиваемся под зрителя. Но уже знаем законы и понимаем, что в первые 10–15 секунд, выходя к зрителю, ты должен его зацепить. Если ты этого не сделал, дальше будет сложно. Анастасия Семенова: Пока, пока! Артем Бабинов: До свиданья! Анастасия Семенова: Ну, себе ты можешь сказать. Артем Бабинов: Нет. Можно. Анастасия Семенова: Но тяжело тебе будет. Артем Бабинов: Но будет тяжелее цеплять. И вообще, работа со зрителем и взаимодействие – это пинг-понг. То есть я даю. Если я слышу обратный ответ, принимаю, значит, все – работа пошла. И начинается игра. Петр Кузнецов: Вопрос Елизавете, скорее всего, как креативному продюсеру. Раньше... Анастасия Семенова: Опять! Петр Кузнецов: Ну, правда. Сейчас поймете, о чем речь. Раньше мы знали Никулина, Попова, клоуна Карандаша (Румянцева). А сейчас – ноль имен. То есть мы сейчас... Это нас. Это вас, например, беспокоит? Или есть?.. Артем Бабинов: Это меня в первую очередь беспокоит. Петр Кузнецов: Мировое имя не знаем. То есть где-то недоработано? Или как раз просто мы сейчас в процессе перехода на современного? Клоунство ... слово используем. Артем Бабинов: Почему? Петр Кузнецов: И поэтому, собственно, нужно время. Опять же для того, чтобы эти имена запомнились. Елизавета Гамбург: Ну, я вот как продюсер клоунов. Это наша ключевая задача. Вот моя личная. Петр Кузнецов: То есть задача есть такая, да? Елизавета Гамбург: Конечно! И лейбла в целом. Мы объединили там более 30 артистов этого жанра именно для того, чтобы сделать из них «звезд». Ровно по той причине, что этих «звезд» сейчас нету. И да, абсолютно верно: раньше на афишах были имена клоунов. И люди шли на клоунов. Это и есть суперзвезды. Это же главное. Петр Кузнецов: Это же Геликон. Ну, там Юрий Никулин. В итоге он... Елизавета Гамбург: Конечно! Нет. Клоуны – это как бы в цирке, кто могут быть «звездами»? Очевидно, клоуны. И вот как бы мы ровно для этого собрались. И именно поэтому мы, помимо как бы представлений в офлайне, на которые можно прийти, мы в том числе раскручиваем ребят и digital в разных соцсетях. Во всех. Потому что ну как бы это присутствие очень важно для того, чтобы артистов узнавали. Поэтому да, скоро. Очень скоро. Артем Бабинов: Ну и раньше просто было меньше контента в целом в медиа-пространстве, в digital-пространстве. И, естественно, был цирк и несколько театров. И на цирке большими афишами, большими буквами писали и на клоуна, который приезжал. Естественно, все шли и знали. Сейчас вся реклама в основном идет на животных. Потому что сформировалось такое мнение, что цирк – это для детей. Как приманить? Животные. Хотя, опять же, тут мнения уже делятся: 50% не хотят видеть цирк с животными, 50% хотят. Но нет имен. То есть, даже если мы приезжаем в какой-то город на гастроли, там уже делают на нас афишу, на нас делают рекламу. Большими лицами. Анастасия Семенова: Ну, понятно. Это реклама. Конечно. Артем Бабинов: Но все равно мало кто об этом знает. Потому что все смотрят в гаджеты, все смотрят в другие места. И есть другие имена, которые «горят», и они запоминаются. Елизавета Гамбург: Нет, это правда. Вот ребята, ну вот Артем – он представитель трио. Они суперзвезды в мире цирка. Это правда! У них есть цирковой «Оскар». Они реально суперзвезды мирового уровня. То есть они все время на гастролях в Европе. Вот сейчас они уезжают в Германию на Новый год. То есть мирового уровня артисты, которых не знают у нас. То есть это очень узкое как бы профильное сообщество. Да. А как бы мы как раз и стараемся вывести из на широкую аудиторию, для того чтобы... Анастасия Семенова: Да. То есть вы пытаетесь «раскрыть эти тяжелые двери». Елизавета Гамбург: Конечно. Петр Кузнецов: Опять же, это же не только про юмор. Там и все. Сочетание трио, да? Вы и прыгаете, и бегаете, и играете со зрителем. Елизавета Гамбург: Конечно! Артем Бабинов: Мы умеем и жонглировать, и фокусы показывать. Анастасия Семенова: И фокусы показывать, да! Петр Кузнецов: Потому что, по-моему, Юрий Куклачев говорил, что клоун – это больше, чем просто рассмешить. Он должен быть еще и философом. Вот этот запрос и точнее, вот эта механик и skill клоуна – он ходит? Или он тоже в какой-то степени?.. Артем Бабинов: Ходит не среди всех. Мы окончили с ребятами Театральный институт. И у нас есть театральная школа. И мы ее как бы привнесли в клоунаду. За счет этого наш юмор, наши репризы отличаются от других клоунов. Я не говорю, что это лучше или хуже, но он отличается. Тем самым. И поскольку мы не используем речь, мы интернациональны. Мы можем работать... Петр Кузнецов: А-а! То есть вы абсолютно, да? То есть... Артем Бабинов: У нас есть какие-то в основном звуки, ключевые фразы, которые мы можем брать. Петр Кузнецов: ... да, по-моему: «О!» «А!» Артем Бабинов: Да. И выглядим мы вот так вот. То есть просто дополняя. Мы не пугаем. Петр Кузнецов: То есть какие-то все равно традиции, а не фразы. Она все равно перенесена. Мы не говорим о том, что мы рушим полностью традиции и пересобираем образ полностью. Елизавета Гамбург: Ну, мы экспериментируем. Мы пробуем разные. Петр Кузнецов: Вот! Елизавета Гамбург: Как бы мы пробуем... Анастасия Семенова: Вы клоуны-экспериментаторы. Я бы так сказала. Петр Кузнецов: Прозвучало слово «эксперимент». Анастасия Семенова: К нему мы и приходим. Петр Кузнецов: А здесь же импровизация. Потому что мы так понимаем, что доля импровизации здесь тоже присутствует. Еще и какая. Артем Бабинов: Всегда! Петр Кузнецов: И я так понимаю, что у нас сейчас есть возможность это продемонстрировать. В том числе и с нашим участием. Мы попробуем, конечно. Нам далеко до вас. Но, тем не менее. Артем, рассказывайте. Артем Бабинов: Да и нам до вас. Смотрите. Чуть-чуть быстренько дополню о том, что... Забыл уже, что хотел сказать. Импровизация. Ключевой момент каждого клоуна: выходя на манеж – всегда разный зритель, всегда разная атмосфера – и ты подстраиваешься и импровизируешь. Особенно, когда взаимодействуешь со зрителями, выводя их на сцену. Петр Кузнецов: Ну, вы же и правда не знаете, да, к кому вы подойдете? Это же вот в моменте? Артем Бабинов: Вот ты смотришь. Думаешь: «Так. Вот ты хороший». Анастасия Семенова: Но все равно же... Ты же видишь человека, который настроен. Если человек сидит такой... Артем Бабинов: Сейчас уже больше опыта. Поначалу, когда только начинаешь этим заниматься, ты такой: «Да вот его возьму». И потом все рушится. Петр Кузнецов: А вы специально идете к таким? Вот так сидит. Подойдете? Анастасия Семенова: Я бы специально пошла. Это для актера интересно раскачать... пробить. Артем Бабинов: Иногда да. Иногда да. Петр Кузнецов: Ну конечно, конечно, конечно. Конечно. Если он улыбнется, представляешь? Это все. Можно уходить из профессии. Артем Бабинов: Бывают такие дамы, примерно, как Елизавета, которые сидят все представление. И ты вот уже там перед ними вот так вот. Ни в какую! Как Елизавета. Вот. Но бывают мужчины, которые ломаются. Петр Кузнецов: Это, знаете, как похоже еще на свадьбе: когда люди сидят. Анастасия Семенова: Да! Удиви. Петр Кузнецов: Ну, понятно. Да. Артем Бабинов: Но они потом могут после представления подойти и сказать: «Вы такие классные! Мне так было смешно». Анастасия Семенова: А так всегда и бывает. Артем Бабинов: «Вы не смеялись!» «Мне было смешно». Петр Кузнецов: «Поверьте мне». Анастасия Семенова: А еще бывает, когда человек смеется и говорит: «Нет. Это отвратительное выступление». Я говорю: «Так...» Петр Кузнецов: «Господи! Какой ужас!» Так, ладно. Давайте, давайте. А то не успеем. Анастасия Семенова: Давайте. У нас пять минут осталось. Артем Бабинов: Мы открыли новый жанр – клаунэкспромт. Играем. Клоуны. Играем в импровизацию без слов. Все на пантомиме: звуки и так далее. Петр Кузнецов: А игра «Крокодил»? Старая, добрая, да? Артем Бабинов: Да. Практически да. У нас есть несколько разных направлений. Петр Кузнецов: Насть! Ты тоже будешь играть. Анастасия Семенова: Нет! Артем Бабинов: Выберите любой листочек. Ваши редакторы придумали секцию. Секция по чему-то абсурдному. Анастасия Семенова: А-а! Понятно. Артем Бабинов: Я буду тренером по этой секции. Вы будете моим учеником. Петр Кузнецов: С удовольствием. Артем Бабинов: Ваша задача: выберете листочек. Я прочитаю, что там. Петр Кузнецов: А здесь вот три плюса. Артем Бабинов: Вот это не надо. Это я придумывал. Петр Кузнецов: Ну хорошо, хорошо. Артем Бабинов: По-честному все. Петр Кузнецов: Вот так. Анастасия Семенова: Подождите! Кто это видит? Артем Бабинов: Нет. Читаю я. Петр Кузнецов: А-а, да! Артем Бабинов: Ваша будет задача – вместе со мной... Петр Кузнецов: Мне отвернуться просто? Не смотреть, да? Артем Бабинов: Вместе со мной участвовать и отгадать, о чем, что за секция. Анастасия Семенова: А давайте я тоже не буду смотреть? Артем Бабинов: Нет. Мы сейчас встанем. Я сейчас... Петр Кузнецов: Это, видимо, с тобой будет работа. А вы показываете сейчас зрителям, да? Так, я не вижу. Анастасия Семенова: Я тоже не хочу. А давайте мы вдвоем будем взаимодействовать с Петром? Артем Бабинов: Вдвоем? Хорошо. Давайте. Куда? В какую камеру показывать? Анастасия Семенова: Вот сюда, наверное, нужно показать. Артем Бабинов: Вот, я во все камеры показал. Петр Кузнецов: Так. А я просто принимаю участие в этом, да? Артем Бабинов: Пойдемте. Подыгрывая. Петр Кузнецов: Да? Хорошо. С удовольствием. Артем Бабинов: Вы, пойдемте тоже. Анастасия Семенова: Да, давайте. Артем Бабинов: Я ваш тренер. Вы подыгрываете мне. В какой-то момент, когда вы догадаетесь. Это стереотипная... Петр Кузнецов: Это очень легко. Господи! Наконец-то почувствовал себя в своей шкуре. Так, поехали! А? Все! Мы подыгрываем. Артем Бабинов: Да. Все. Анастасия Семенова: Это штаны. Сумо? А я могу говорить? Артем Бабинов: Сначала поиграйте. Петр Кузнецов: Нет. Мы подыгрываем. Артем Бабинов: Я сейчас дам установку. А потом вы... Петр Кузнецов: Представь: мы трио. Да. Артем Бабинов: Может быть, без нее лучше? Анастасия Семенова: Да! Артем Бабинов: Я шучу. Шучу, шучу, шучу, шучу! Вернитесь! Вернитесь. Петр Кузнецов: Это надо было движением показать? Артем Бабинов: Да. Петр Кузнецов: Держи. Раскололась... Анастасия Семенова: Ну да. Маршрутка. Артем Бабинов: Three, two, one. Петр Кузнецов: Все? Все, наверное. Что это? Анастасия Семенова: Подождите! Мне показалось в какой-то момент мы были на аттракционе. Потом мы улетели в космос. Это катапульта. Артем Бабинов: Вот! Мы не дошли. Мы в космосе. Играем дальше. Анастасия Семенова: Мы в космосе. Петр Кузнецов: Я опять ранен? Анастасия Семенова: Хлеб? Ну мы же в космосе. Оно улетает! А он уже ест. Елизавета Гамбург: Это секция по чему? Это секция по? Анастасия Семенова: По поварскому искусству. В космосе. Елизавета Гамбург: Почти. Петр Кузнецов: Космическая еда. Елизавета Гамбург: Почти. Анастасия Семенова: Тосты. Повар. Сэндвич. Елизавета Гамбург: Близко. Артем Бабинов: Ну наше слово, родненькое! Петр Кузнецов: Бутерброд? Анастасия Семенова: Бутерброд и сыр. Елизавета Гамбург: Да-а! Браво! Петр Кузнецов: А до этого нужно было слетать в космос. Спасибо большое! Друзья! Елизавета Гамбург: Это секция по приготовлению бутерброда в космосе. Петр Кузнецов: А-а! Секция по приготовлению. Нам нужно отгадать было сочетание всех слов. Я надеюсь, наши телезрители справились. Мы сейчас все сообщения почитаем. Спасибо! Елизавета Гамбург – основатель клоунского лейбла и креативный продюсер. Артем Бабинов – клоун, обладатель циркового «Оскара», резидент клоунского лейбла. Спасибо вам большое, друзья!