Мария Карпова: Александр Федорович с нами на связи, психолог. Александр Михайлович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Доброе утро. Александр Федорович: Здравствуйте, доброе утро. Мария Карпова: Александр Михайлович, есть ли какое-то объяснение, ну я не знаю, можно назвать это модой на сообщения, кроме традиционных «так быстрее» или «так удобнее»? И не теряем ли мы что-то важное между строк в мессенджерах? Александр Федорович: Ну, если мы что-то и теряем каким-то образом, то это исключительно в одном-единственном случае: если нарушается какой-то баланс. Тогда да, тогда мы можем говорить о том, что что-то из общения выпадает. Что касается в принципе идеи о том, звонить или писать. Какое-то время назад, наверное, года 2, может быть, 3, я комментировал эту тему, потому что операторы сотовой связи стали сетовать на то, что провайдеры интернет-пространства отнимают у них трафик, что людям проще писать, чем звонить, что вот за счет каких-то странных перемещений рекламных это происходит и т. д. Это второй аспект, это вот веяние времени, так сказать, т. е. то, что никаким образом убрать нельзя. Что касается именно выбора, то он исключительно индивидуален, хотя то, что переписка становится более массовой, на мой взгляд, совершенно понятно. Во-первых, что такое переписка? Это когда ты можешь ответить на сообщение, например, завтра или через три дня, т. е. сообщение само по себе тебя ни к чему не обязывает. Второй момент: нет необходимости откликаться мгновенно, потому что в это время человек может заниматься чем угодно, не знаю, кататься на каруселях, или сидеть за выполнением какого-то домашнего задания, или даже находиться в кругу друзей... Я с этим часто сталкиваюсь, когда мне подростки говорят: «Да я не могу, мы сидим с парнями, занимаемся, играем в шахматы на компьютере, что-то еще, а мне мама с папой названивают через каждые 15 минут», – это, естественно, раздражает. Дальше. Очень важный аспект – это способность быть быстрым. Что такое диалог? Это когда ты отвечаешь собеседнику в онлайн-режиме, вот моментально, и ты должен быть в этот процесс включенным. А над сообщением можно подумать, можно его взвесить, можно его с кем-то обсудить, например, со своим психотерапевтом, почему нет, и придумать какой-то более изящный, более утонченный, более глубокий ответ. Наконец, последнее. Я вот, например, тоже не любитель созвонов в принципе, потому что, чтобы переключиться на звонок, мне, например, нужно несколько долей секунды, а потом вернуться в рабочий процесс, в котором я чем-то занимаюсь, уже нужно 2–5 минут, чтобы перестроиться. Но если наш зритель пишет, что все поздравления ни в коем случае недопустимы в формате переписки, я бы ему возразил, потому что, коль скоро нам говорят «вот когда-то раньше я даже с будущим мужем познакомилась по телефону», – извините, друзья мои, телеграф никто не отменял, и телеграммы поздравительные и молнии в т. ч. мы отправляли сплошь и рядом. А телефоны были далеко не у всех, а для межгорода вообще нужно было прийти в соответствующее место, занять очередь и посидеть часик-другой или третий, пока будет связь, и т. д. Поэтому здесь, мне кажется, немножечко перегиб. И я голосую за что? За то, что это должно быть удобно каждому. Если кому-то удобнее звонить, наверное, да. И наверное, я бы здесь говорил о том, что сам по себе звонок уже делает нас в этом смысле зависимыми, но не зависимыми от гаджета, это ерунда и глупость, а зависимыми от необходимости ответить, потому что обычно за этим идет какая-то эмоциональная реакция, и в этом смысле сам по себе звонок становится для человека уже более напряженным и более вредным. Я, например, голосую за то, что звонки просто так, «как дела?», «ну ты как?», «ну ты чего?», совершенно абсурдны, они раздражают, и, более того, они снижают вот эту самую чувствительность. Потому что, на мой взгляд, звонок – это что-то такое, что должно помогать передать какую-то информацию быстро, экстренно, что-то такое архиважное. А все остальное, наверное, можно все-таки как-то для этого оставить переписку. Мария Карпова: Но бывают ситуации, когда все-таки позвонить нужно: вам дали чей-то номер, не знаю, какого-то высокопоставленного человека, нужно что-то попросить, у журналистов такое часто бывает, например... Вот я знаю по себе, мне иногда это сложно сделать, мне надо собраться, чтобы позвонить, я начинаю волноваться, хотя я этого человека не вижу, я его не знаю, может быть, он хорошо ко мне относится... Это какая-то проблема вообще? Со мной что-то не так? Александр Федорович: Ну, не то чтобы проблема: возможно, это какие-то элементы тревожности, возможно, это необходимость презентации как-то... Тем более что этот человек тоже, например, может в этот момент быть чем-то занят, и ваши опасения вполне адекватны, потому что человек может быть раздраженным в этот момент, как-то отреагировать не так, как вам хотелось бы, не так, как вы ожидаете. А текст – он текст и есть. Человек его увидит и откликнется, если ему как-то в этот момент удобно, и, если нужно, предложит вам именно текстом созвониться, чтобы, может быть, как-то вопрос какой-то обсудить быстрее. Петр Кузнецов: И все чаще я наблюдаю, что идет кому-то звонок... Вот к вопросу о том, что появляется, Александр Михайлович, вы сказали, обязанность ответить. Я все чаще замечаю, что человек вот так просто отключает звук, вроде «потом перезвоню», а там ему, значит, названивают, он откладывает. Александр Федорович: Абсолютно верно. Потому что идет же шквал пустых звонков. Петр Кузнецов: Да, наверное, фильтр этот успевает включиться... Александр Федорович: Куча каких-то пустых, дурных рекламных и т. д. Вероятность нарваться на мошенника в звонке гораздо выше, чем, например, в переписке, и т. д. На сегодняшний день это же отвлекает, человек же должен чем-то заниматься и кроме того, чтобы разговоры разговаривать, как у нас, у психологов, принято. Мария Карпова: А вот вы еще сказали, что над текстовым сообщением можно подумать, проконсультироваться с психотерапевтом. Но, с другой стороны, а зачем так долго думать над ответом? Александр Федорович: Действительно! Мария Карпова: Нет, ну правда... Александр Федорович: Это же как-то по-женски: а зачем думать?.. Мария Карпова: Мне кажется, как раз по-женски сидеть и обсуждать, что же он там подруге написал и как ему ответить. Александр Федорович: Я бы здесь голосовал за что? Почему я за переписку? Потому что текст – это то, что проходит определенную фильтрацию в диалоге. Потому что когда мы о чем-то думаем, нам легко и просто; когда мы включаемся в мысленный диалог, становится сложнее; когда мы начинаем формулировать, артикулировать, свои мысли излагать, как сказал поэт, «Обретает смысл и сжатость слова, сказанного вслух» (это про мысль), еще один фильтр. Когда мы говорим, и это, например, тоже сложнее, но несильно, а когда речь идет о том, что нужно написать что-то... Вот мы посидели, что-то обсудили, вот школьнику говорят: «Теперь давай напиши, что ты думаешь», – изложение какое-то. И раз! – возникает такой тормоз специфический, потому что это еще один фильтр, сформулировать мысль текстом, чтобы она несла с собой вот именно то, что хочет сказать человек, включая всякие сослагательные, сложные, не очень сложные, подчиненные, не очень подчиненные какие-то обороты и т. д. То есть это все сложнее, сложнее и сложнее. Поэтому сам по себе текст, он требует от человека гораздо большего, чем речь устная. Потому что ты же не можешь написать... Хотя мне присылают тексты по 6–8 страниц в формате PDF люди, так сказать, такие «толстовцы», с позволения сказать, излагают мысль цветисто. Но в любом случае это требует большей включенности. Хотя есть там всякие эмодзики и прочие смайлики, которые чуть-чуть позволяют добавить эмоций, но тем не менее. Петр Кузнецов: Александр Михайлович, спасибо вам большое! Времени у нас осталось подвести итоги нашего опроса. Спасибо большое за ваш комментарий! Александр Федорович, психолог, как всегда прекрасен. «Как вам удобнее общаться с друзьями?» – все эти полчаса вас спрашивали: «написать» – 34%, «позвонить» – 66%. Мария Карпова: Все-таки больше за позвонить. Из Кемеровской области сообщение, вот хочется им закончить: «Звонят, а я рыбу жарю сейчас». Петр Кузнецов: Ну, приятного аппетита и до завтра в это же время. Пока. Мария Карпова: Пока!