Семья – основа настоящего и будущего России. Сегодня на фоне демографического кризиса тема защиты материнства и детства становится особенно актуальной. Программа посвящена одному из самых ярких направлений церковно-общественной благотворительной деятельности - поддержке семьи и детства, защите материнства и традиционных семейных ценностей. Программа знакомит зрителя с отношением к проблеме защиты материнства и детства с точки зрения традиционных семейных ценностей, рассказывает об истории благотворительности в этой сфере, а также представляет современные самые яркие общественно-церковные благотворительные программы и проекты в этой области. Александр Петров: Здравствуйте. Меня зовут Александр Петров. Это программа «Парадигма». Благотворительность, милосердие, добровольчество – какие смысли и ценности прячутся за этими словами? Мне кажется, вы удивитесь, узнав, к примеру, что человек, верующий в Бога, вкладывает в них гораздо больше, чем человек атеистических взглядов. А вот что именно он вкладывает? Чем религиозная благотворительность отличается от светской? И как сегодня возрождаются дореволюционные, даже императорские традиции благотворительности? Именно об этом мы поговорим сегодня в нашей студии. СЮЖЕТ Александр Петров: Здравствуйте, уважаемые гости. Спасибо большое, что вы пришли к нам. Наталья, первый же вопрос, естественно, к вам как к героине нашего сюжета. Расскажите, а почему вы решили создать это общественное движение – «Женщины за жизнь»? Наталья Москвитина: Когда сюжет смотришь, то слышишь слова достаточно счастливой женщины сейчас – Светы. Она родила тройню. А недавно (и сейчас она повторяет эти слова) ей было страшно. Вот и мне в какой-то момент было страшно. Страшно было 3 раза, когда направляли на аборт. Я считаю, что аборт абсолютно неприемлем. Я считаю, что в любой ситуации надо бороться за жизнь собственного ребенка и за свои права, когда на тебя давят со всех сторон, то многие женщины очень сильно теряются. Их хочется защитить. Я тогда подумала (особенно третий раз), когда какие-то мои личностные установки были абсолютно сметены авторитетом в данном случае врача. Но это совершенно не значит, что только врачи у нас могут направлять на аборт. Это и родственники, мужчина, который рядом с тобой. И тогда я подумала, что любая другая сделала бы уже аборт и даже не поняла, что она сделала. Но спустя какое-то время она бы очень сильно в этом раскаивалась. Мне, наверное, совершенно не хочется, чтобы мои дети с этим столкнулись. Мне кажется, что это и моя история сейчас. То есть если что-то могу сделать, я могу отговорить другую женщину, которая рядом, я это делать буду. Александр Петров: Спасибо. Мария, а в чем причина такого количества абортов сегодня? Причина в страхе или в социальной неустроенности? Как вы считаете? Мария Студеникина: Вы знаете, здесь можно выделить несколько причин. Это и материальная необеспеченность. На самом деле наша страна сейчас нищенствует. Особенно регионы. Не Москва. Наша программа «Спаси жизнь», которая действует в 89 городах России и за последние годы спасла… Александр Петров: Это церковная программа, насколько я знаю. Мария Студеникина: Да, церковная и общественная программа, движение «За жизнь!» За последние 4 года спасено более 10 200 жизней детей. И мы проводили статистику по причинам аборта. И более 50% - это действительно материальные причины. Это отсутствие жилья, отсутствие крова над головой, отсутствие финансовых возможностей, отсутствие самого минимального и самого необходимого для жизни матери и ребенка. Вы знаете, порой пачка гречки или зимние сапоги спасают жизни детей. Это ужасно. Цена жизни ребенка действительно стоит самого минимального. Но, помимо материальных проблем, есть еще и духовные, психологические проблемы. Есть и ценностные проблемы, когда в нашем обществе нету, к сожалению, отношения к аборту как к убийству. Для многих женщин, которые обращаются к нам, это обычная нормальная операция – как пойти и выдрать ненужный зубик. «Вот сейчас я удалю его – и все проблемы решатся». Александр Петров: Ужасающая статистика, насколько я знаю, что в день в стране происходит порядка 2000 абортов. Мария Студеникина: По официальной статистике, это цифра порядка 700 000 в год. По неофициальной статистике – порядка 5 миллионов. Это колоссальные цифры. Если мы сейчас что-то не сделаем, то мы не решим демографическую проблему в нашей стране. Александр Петров: Речь все-таки о тяжелой жизненной ситуации, в которую попадают многие женщины, многие семьи. Отец Михаил, вам вопрос. Вы как настоятель храма Бирюлево, к вам постоянно приходят люди, приходят женщины, приходят, наверное, целые семьи, попавшие в тяжелую жизненную ситуацию. Что вы им говорите в такой ситуации? Протоиерей Михаил Потокин: Вы знаете, это все-таки очень личный вопрос. Понятно. Что нет общего какого-то слова, которое мы обратим человеку, и, сказав его, будем ожидать, что он переменит свое решение. Но здесь прозвучало слово о том, что это вопрос ценностный. Действительно, если мы в Евангелие посмотрим, часто Христос задает вопрос о цели того, зачем мы живем или что мы делаем. Когда ему предлагают в субботу не совершать исцеление, он спрашивает: «А что в субботу надо делать – добро или зло?» Иногда человеку нужно просто верно поставить вопрос – а зачем живем? Хорошо. Материально трудно. Хорошо. Есть еще много причин. А все-таки зачем живем? Чтоб материально было легко? Или есть другой человек в твоей жизни? Что дороже – деньги или человек? Ни один человек не ответит на этот вопрос, что деньги дороже. Или есть такие, но они, может быть, ответят не очень всерьез. Все скажут: «Человек, конечно, дорог». Александр Петров: А есть те, кого вам не удается переубедить? Протоиерей Михаил Потокин: Вы знаете, большинство (я вам честно скажу) все-таки приходят в храм. Они уже это решение стараются отменить. Просто им нужна поддержка и нужен еще один голос в пользу того, чтобы ребенка оставить. Я думаю, что большинство женщин, которые делают аборт, в церковь сразу не приходят. Совесть – все-таки это самый прекрасный судья. И совесть, конечно, даже без священника все скажет. И я не знаю ни одной женщины, которая бы забыла то, что она сделала аборт. Потому что большинство, к сожалению, приходят уже после. И не через год, не через два, а через 25-30 лет. Они не могут этого забыть. Александр Петров: Приходят каяться. Протоиерей Михаил Потокин: Поэтому, к сожалению, когда человек сомневается, он приходит в церковь. И, конечно, здесь мы стараемся его в личной беседе как-то вместе с ним постараться как-то поддержать в решении все-таки этого не делать. Но большинство делает сначала аборт, а потом приходит уже. Александр Петров: Спасибо, отец Михаил. Татьяна, насколько я знаю, вы возглавляете уникальный в Москве центр, который занимается реабилитацией, центр, который занимается развитием детей с ДЦП. Скажите, а таких много сегодня? Татьяна Мышатина: Это Москва. И здесь действительно детей с особенностями больше. Потому что здесь им предлагают хоть какую-то помощь. В регионах, к сожалению, когда приезжают люди или пишут нам, нет ничего. Люди иногда на много километров вокруг не имеют никаких специалистов, которые хоть как-то могли бы помочь им с ребенком. Никакой родитель не хочет быть плохим родителем. Он сделает ради своего ребенка все. Но главное – нужно дать ему эту возможность. Иногда родителей нужно просто поддержать. К нам приходят многие родители и говорят: «Я делаю вот это, вот это и еще вот это. И чего-то все равно ей недодаю». И всегда этот вопрос есть. Родителю всегда кажется, что он может еще больше. Чуть-чуть, еще чуть-чуть больше. И здесь многих родителей надо просто поддержать. Наталья Москвитина: Если можно, немножко вернусь к абортам именно. Подобный вопрос вы отцу Михаилу задали. Вот женщина, которая приходит в церковь, с каким она посылом вообще туда приходит? Это очень интересный момент. Никакая мама не хочет быть плохой мамой. И если вернуться в ситуацию с абортами, то то же самое. То есть женщина, скорее всего, ищет поддержку вокруг. Когда она ищет в социальных сетях о том, что она хочет сделать аборт, звонит на горячую линию. Это, знаете, как перед самоубийством, если женщина или мужчина говорит то, что «я хочу закончить жизнь самоубийством», он ищет какую-то поддержку вокруг. Те женщины, которые решили навсегда, что этот ребенок в их жизни никогда не появится, они не будут об этом говорить окружающим. Скорее всего, есть некое давление помимо каких-то материальных причин, есть еще некие мифы в обществе, что если у тебя нет определенной жилплощади или еще не получено образование, то пока на это табу. Поэтому между первым и вторым ребенком есть дети, которые не были рождены. И куда легче было бы даже государству сохранять этих детей, если бы была многоплановая, в первую очередь психологическая, поддержка этих женщин. Если это было бы все-таки более человеческое участие. Если бы психологи были обучены именно по антиабортной программе. Если бы у всех было понимание, что человеческая жизнь начинается с момента зачатия. И что за жизнь нужно бороться. Александр Петров: Наталья, к слову, подобным участием занимается и церковь, которая занимается поддержкой материнства и детства, которая занимается поддержкой женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Именно об этом мы побеседовали с владыкой Пантелеймоном. Давайте посмотрим небольшой фрагмент интервью с ним. СЮЖЕТ Александр Петров: Мария, расскажите. Насколько мне известно, чуть ли не ежемесячно в стране появляются новые кризисные центры. Именно церковные кризисные центры для матерей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Расскажите о них. Насколько я знаю, один из них возглавляете и вы тоже. Мария Студеникина: Да, это верно. На самом деле святейший патриарх уделяет колоссальное внимание теме помощи семье и теме абортов. Для нас это действительно приоритетное направление социального служения в церкви. Два года назад мы организовывали общецерковный сбор, по итогам которого было собрано за 1 день (1 июня) 39 миллионов рублей. И на эти средства мы открыли более 100 центров гуманитарной помощи, где женщина может получить самое необходимое для ребенка – детские коляски, кроватки, продукты питания, обувь. Сегодня их более 188 церковных центров гуманитарной помощи. Более 75 центров защиты семьи, материнства и детства у нас оказывают помощь психологическую, юридическую, консультационную и многую другую. Александр Петров: То есть, мне кажется, тут важно подчеркнуть, что помощь не только духовная, но именно гуманитарная, финансовая возможна, да, вещами? Мария Студеникина: Да, помощь конкретная. Мы стараемся дать ответ на любой вопрос, на любую проблему, которую женщина декларирует в качестве основной причины, по которой она хочет сделать аборт. К примеру, «у меня психологические трудности». Не переживай, у нас психологи, которые тебе помогут. «У меня юридические проблемы». Не переживай, есть специалисты. «Мне негде жить». Не переживай, у нас есть 60 на сегодняшний день приютов для кризисных беременных, то есть для тех женщин, которым некуда идти. За последние 7 лет у нас открыто 60 новых центров с приютами. Это колоссальный труд. И более 5000 добровольцев по всей России работают в направлении помощи женщинам, в направлении снижения абортов в нашей стране. Александр Петров: Сегодня одна из проблем – это то, что многодетность, традиционные семейные ценности как-то не увязываются с образом такой успешной современной женщины, о том, что существует какое-то противоречие современных социальных стандартов и многодетности. Мне кажется, вы собрались здесь вполне успешные, красивые женщины. Для вас это проблема? Скажите мне. Существует ли какое-то противоречие – успешность и многодетность? Наталья Москвитина: На самом деле успешность и реализацию как раз дают дети. Очень сложно женщине понять, что она из себя вообще в принципе представляет, пока она не пройдет через материнство. Да, это можно сделать. Не каждой женщине дано рожать. Это тоже надо понимать. Но все-таки это куда удобнее, легче сделать – это пройдя через воспитание детей, через реализацию в самых разных направлениях. Любая женщина – это и врач, и повар, и преподаватель. И воспитать детей – это тоже некий плацдарм, для того чтобы устроить свою карьеру. Мне кажется, именно в таком приоритете должна строиться жизнь современной женщины. Александр Петров: Отец Михаил, а церковь как-то, может быть, по-другому относится к защите женского здоровья, к женщине, к материнству, чем светское общество? Протоиерей Михаил Потокин: Вы знаете, церковь вообще немножко по-другому относится к человеку, чем светское общество. Мы говорим о каких-то положительных чертах человека. Но на самом деле надо помнить, что Христос говорит: «Не здравый нуждается во враче, но больной». Церковь принимает человека во всей его… то, что он себя представляет. И все добрые и худые его свойства. Церковь принимает человека таким, какой он есть, и пытается помочь ему стать другим. Поэтому здесь уже насколько это получается или не получается – тут мы, к сожалению, не можем гарантировать какого-то определенного результата. А что касается ценностей вообще – конечно, это вопрос такой содержательный. Я бы сказал самое важное – зачем живем? Этот вопрос, к сожалению, у нас все меньше и меньше задают в школах, когда детей учат. Потому что вообще человек должен представлять себе цель, для чего он что-то делает. И когда мы с вами на такой вопрос начинаем отвечать, становится понятно, что многие вещи, которые мы с вами ценим, они на самом деле ничего не стоят. То есть вы говорите – современные ценности, современный уровень жизни, современные требования человека к определенному своему общественному статусу, материальному, социальному. Понятно, что можно это пропагандировать, об этом можно говорить. Но это не является целью жизни человека. В Евангелии прекрасная притча о богаче, который сломал житницу, чтобы построить больше, и туда больше урожая поместится. Ему Господь сказал: «Да ты безумный. Ты умрешь сегодня. Зачем все то, что ты построил?» И человек должен осознавать, что «я создаю здесь не благополучие навечно, и то, что я создаю, не лежит в области материальной; я создаю духовное». И, потом, вы знаете, почему-то у нас в передаче сейчас звучат цифры. Я хочу сказать, что нельзя мерить человека цифрами. Понимаете, один из этих умерших младенцев… Он тоже может быть Эйнштейном, другой – Пушкиным, третий – Достоевским. Понимаете, мир станет нищим, если эти люди не родятся. Александр Петров: Отец Михаил, а, скажите, этот вопрос, мне кажется, волнует очень многих наших телезрителей: а почему Господь попускает рождение больных детей? Протоиерей Михаил Потокин: Вопрос этот сложный. Потому что ответить на него однозначно… Я бы сказал так. Что такое вообще болезнь у человека? У человека есть разный труд. Некоторые люди… Такой, может быть, на них возложен крест, такой труд – болезни. Болезнь – это не его личная проблема. Это проблема всего человечества. Это проблема каждого из нас. Это, знаете, как в «По ком звонит колокол?» есть эпиграф от Джона Донна, стихотворение: «Никогда не спрашивай, по ком он звонит. Он звонит по тебе». Болезнь – это не болезнь этих детей. Это болезнь человеческой природы. Но я думаю, что здесь есть еще одно. Дело в том, что, к сожалению, кроме болезни, очень редко что-то нас делает человечными. Заметьте, когда у нас появляется сострадание? Когда мы видим страдания другого. Но, к сожалению, когда никто не страдает, мы с вами засыпаем и начинаем жить только для себя. Поэтому, к сожалению, может быть, это тот момент в жизни, когда мы встречаем чужое горе – это момент нам стать людьми. Если мы этот момент пропустим, если мы пройдем мимо, значит это еще одна упущенная возможность жить. Потому что мы живем, когда мы люди. А когда мы просто кушаем, едим и спим – то, извините, это и братья наши меньшие, причем, гораздо лучше. Они не переедают, они спят, сколько нужно. И вообще у них все налажено. Александр Петров: Спасибо. Татьяна, вам слово. А вы чувствуете в своей работе то, о чем говорит отец Михаил? Татьяна Мышатина: Наша работа направлена, наверное, на то, чтобы в первую очередь родителю дать возможность жить сегодня такой жизнью, какая она есть. Да, так случилось. И родитель решил оставить этого ребенка. Но самое ужасное, когда мы встречаем родителей, уже прошло 5-7 лет, и родитель все эти 7 лет жил в ожидании, что случится когда-нибудь что-то прекрасное. И мы за то, что случится, и это случится. Александр Петров: Татьяна, вы уточните. Насколько я знаю, к вам попадают дети с тяжелыми случаями ДЦП, дети IV степени. Татьяна Мышатина: Есть 5 уровней ДЦП. Самый простой, который мы знаем – когда человек ходит, и у него чуть-чуть колени цепляют друг друга. Потом есть второй уровень, третий. И у нас IV-V – это где ребенок или пользуется самостоятельно крайне редко коляской, или ребенок полностью сидит в поддержках, то есть коляска, которая полностью держит ему голову, руки, фиксирует ноги. И это довольно сложно действительно. Это хорошо, если он узнал об этом, когда ребенок был маленький. Но очень часто родители просто ждут, приходят к специалисту. С логопедом вечная история, да? Ты пришел до 3 – «тебе еще рано», ты пришел после 3 – «тебе уже поздно». Не надо ждать. Потому что самое сложное – когда родитель все время ждет. Он приходит к нам очень уставший. Единственное, что хотят родители, приводя ребенка к нам в сад – они хотят спать. Потому что, кроме ДЦП тяжелой сложной формы, у ребенка еще очень часто эпилепсия. И родитель все время в этом довольно сложном состоянии. Он все время с ребенком. Он не может вовремя поспать, поесть и так далее. И для нас очень важно. Мы забираем ребенка. И мы родителя отпускаем спать. Он высыпается, начинает видеть мир. И мы даже сделали некоторое правило. Родитель, приводя к нам ребенка, несколько визитов (визита 3-5) не может оставлять наш сад. Мы оставляем родителя, потом его потихоньку выводим, поим чаем. И мы даем ему попробовать вот этот вкус – уделить внимание себе. Отправляем его на пару часов погулять в парк рядом. И вот когда мама впервые за 5 лет уделила внимание себе, чуть-чуть погуляла, побыла сама с собой, она не бежала куда-то с документами, сдавать анализы, выбивать очередную коляску. И она вдруг приходит и говорит: «Ничего себе! Я сегодня была в кино, я была в парке». И вот это жизнь сегодня. И меняется жизнь вокруг ребенка, вокруг семьи. Меняется все. Потому что она теперь не ждет. Она живет сегодня. Александр Петров: Уважаемые друзья, мы говорим сегодня не только о каких-то конкретных случаях, каких-то конкретных проектах, но говорим об истории благотворительности, о традициях благотворительности, которые сегодня отчасти возрождаются. Давайте посмотрим небольшой сюжет об этом. СЮЖЕТ Александр Петров: Очень отрадно, что существуют фонды, которые возрождают дореволюционные традиции благотворительности. Но вот, мне кажется, ключевой момент, ключевая проблема для любой благотворительной деятельности – это финансовая сторона. Мария Студеникина: На самом деле каждый из наших центров, каждый из наших фондов сталкивается с проблемой «а на что же я буду жить будущий год?» Да, есть очень хорошие фонды, которые раскрученные и пропиаренные. Они имеют большое количество средств. Но наши церковные центры, церковные фонды постоянно нуждаются. Александр Петров: Простите, но если раньше были богатые купцы, а сегодня кто основной спонсор, кто основной благотворитель? Мария Студеникина: Вы знаете, с миру по нитке. Я бы так это назвала. В нашей православной службе помощи «Милосердие» есть Общество друзей милосердия – это большое количество людей, которые часть своего дохода (очень маленькую, 100-300 рублей) ежемесячно, но регулярно жертвуют на нашу деятельность. И благодаря этим людям мы существуем. Благодаря любой копеечке мы действительно содержим колоссальное количество проектов. Только 27 проектов в нашей службе. Это и детский дом, дом для мамы, служба помощи бездомным. И, действительно, с одной стороны, мы нуждаемся, но, с другой стороны, мы всегда находим помощь. Господь нас не оставляет. Господь действительно дает благотворителей, которые нам оказывают помощь. Государство – да, оно помогает благодаря грантам. Но объем грантам не такой великий, не такой большой. И не всегда покрывает весь общий объем расходов. Александр Петров: Отец Михаил, пожалуйста. Протоиерей Михаил Потокин: Я прошу прощения. Когда я слышу о такой крупной благотворительности, как великая княгиня Елизавета Федоровна, которая, надо отметить, русской не была по происхождению. Мы тоже должны сказать, что традиция не русская. Это, скорее, западно-европейская традиция именно такого удачного сбора средств. Мы совершенно забываем о том, что русский народ всегда являлся народом сострадательным. Почему не было бездомных детей, почему беспризорных детей не было? Да староста в деревне назначал семьи. Вот там умерли родители. Вот, «Марфа, ты возьми одного, а, Мария, ты возьми другого». Это благотворительность? Конечно. Вы что! Люди брали ребенка и тянули, хотя они были богатые. Александр Петров: В России сирот очень часто отдавали… Протоиерей Михаил Потокин: Я вам хочу сказать. У Достоевского в дневниках я недавно прочитал историю про то, как один мелкий чиновник всю жизнь копил деньги на старость. Но в конце концов он кончил тем, что он эти деньги потратил не на себя, а выкупил двух крепостных. Понимаете? Вот это подвиг. Когда мы говорим о больших суммах, о больших фондах, о каких-то сборах. Но Россия жила именно сострадательным сердцем простого человека, который не имеет фондов, не имеет денег. Он имеет большое сердце, понимаете? Поэтому здесь на это указывали все наши гуманисты, на это указывает наша история. Потому что Россия здесь никогда не жила богато. И больших денег собрать она все равно не сможет. Но она сможет быть доброй и сможет быть сострадательной к другим людям. Наталья Москвитина: Вы знаете, это просто моя ежедневная проблема. Я просыпаюсь и не знаю, как содержать фонд. Если более-менее мы находим деньги для того, чтобы помогать женщинам, это все-таки достигнуто тем, что есть определенный пул людей, которые доверяют фонду. И какие-то (с миру по нитке) пожертвования 100-200 рублей дают возможность нам делать перечисления женщинам, нашим подопечным, которые каждый месяц меняются. Проблема №1 в России среди НКО – «а где брать деньги, чтобы сам фонд содержать?» То есть это же конкретные люди. И это не просто волонтеры, которые сегодня делают, а завтра – нет. Если бы это все с помощью волонтеров решалось, то это быстро бы все закончилось. То есть это реальные профессионалы, которые пришли в НКО, которые хотят, чтобы их сердце горело уже ежедневно, а не только от случая к случаю. Но где брать на это деньги? Поэтому мы, меценаты и благотворители, ищем тех людей, которые смогут содержать фонд каждый месяц. Александр Петров: Наталья, мне кажется, что, конечно, финансовая сторона важна. Но не менее важен вопрос о ценностях. И именно о них мы как раз и поговорили с уполномоченной по правам ребенка Анной Кузнецовой. Давайте посмотрим небольшой сюжет. СЮЖЕТ Александр Петров: Отец Михаил, не могу вас не спросить. Вот Анна Кузнецова говорила о необходимости защиты традиционных семейных ценностей. А кто этим должен заниматься? Кто должен продвигать эти ценности? Церковь? Может быть, общество? Может быть, это должна быть светская школа. Протоиерей Михаил Потокин: Все вместе. Потому что, вообще говоря, «традиционные ценности» - это какое-то формальное слово. Это человечность. Но кто должен отвечать за то, что мы люди? Это и семья, это и церковь, это и школа – это все. То есть человек только называется человеком. Он должен стать этим человеком. Значит, он должен понимать, зачем он живет. Если мы живем только для себя, мы людьми никогда не станем. И это как раз та проблема, которая сейчас, может быть, больше всего волнует людей. Мы сейчас сталкиваемся с тем, что в больших городах огромное количество одиноких людей. Ты живешь вокруг миллиона, но нет ни одного близкого тебе человека. Вот Владыка говорил притчу про милосердного самарянина. Там есть такой вопрос: «А кто ближний твой?» - «Тот, кто сотворил тебе милость». Нас перестает что-то связывать с другим человеком. Понимаете? Когда мы думаем о себе, живем для себя. И тогда наша жизнь направлена только в одно русло. Но в этом месте нет места для другого. Понимаете? В этой комнате столько моей мебели, что другой туда уже не может войти. И тогда получается действительно страшная ситуация. Потому что человек жил. Он вроде жил, делал все дела, работал. Но он жил все-таки в основном для себя. И вот здесь как раз встает вопрос. Если ребенок у меня рождается в семье, значит сейчас моя жизнь и уйдет. Я потеряю эти годы, я потеряю какое-то благополучие, которое мне кажется мое. Я потеряю какую-то внешность, еще что-то. Что я приобрету вместо этого? Что мне оттого, что я буду воспитывать этого ребенка, что я всю жизнь положу на его образование, на его здоровье и так далее? Этот вопрос не имеет формального ответа. Он имеет ответ только в жизни. Ты поймешь, что это, когда ты это сделаешь. Мария Студеникина: Безусловно, это так. Но нужно понимать, что ребенок усваивает самые основные ценностные ориентиры в первую очередь в семье, дома. Уже до 7 лет он понимает, куда идти и что делать. И без нормальной полноценной семьи, где есть и папа, и мама, которые несут пример и добро этому ребенку, невозможно. Безусловно, об этом надо говорить и в школах, и на телевидении, везде, где только можно об этом говорить, об этом нужно говорить, и давно. Если честно, об этом надо было говорить давно, потому что мы сейчас уже вымираем и скоро вымрем. Если мы сейчас не сделаем все, что возможно, все, что зависит от нас, мы столкнемся с очень печальными последствиями. Протоиерей Михаил Потокин: Вы знаете, еще тут есть одна идея, которую я сам опробовал как-то. Мы часто жалеем детей. Нам кажется, что благотворительностью взрослые должны заниматься. Я как-то взял обычных школьников 13-14 лет, чтобы они поздравили детей в центре реабилитации больных церебральным параличом – колясочников, с поддержкой, как вы сказали. То есть вид у них непривычный для человека, который не сталкивался с инвалидами никогда. И, вы знаете, я видел впечатление, которое это на них произвело. Их жизнь немножко и отрезвила, с одной стороны, потому что многие дети сейчас избалованы. У них все есть – смартфоны и компьютеры. Родители стараются свою любовь выражать и материальным образом: они обеспечивают их, подарки, все. Смотрите, если лет 30 назад мягкие игрушки передавали в детские дома, но сейчас мягкие игрушки детские дома не принимают. Их много. Уже столько сделали. Чего не хватает? Ребенку не хватает понимания, что ценно в жизни. Когда он видит инвалида и сам участвует в помощи, он понимает, что все, что ему бог дал (здоровье, семья) – что это великая ценность, что этим нужно дорожить. Они перестают быть недовольными, когда им не купили новый смартфон или не обновили компьютер вовремя. Понимаете, человека нужно спустить и как-то показать ему. С другой стороны, понимаете, очень важно человеку самому принимать участие в этом. Если мы детей научим с детства принимать участие в благотворительности, пускай какой-то маленькой, но личной, мне кажется, это немножко их жизнь изменит. Они почувствуют вкус к этому. Они поймут. Александр Петров: Отец Михаил, мне кажется, это очень важные слова. Но я предлагаю вам посмотреть небольшой сюжет о, как мне кажется, очень важном церковно-общественном проекте в Пензе. Внимание на экран. СЮЖЕТ Александр Петров: Квартал Луи – это действительно уникальный проект. Скажите, а в чем залог успешности подобного рода проектов, Татьяна? Татьяна Мышатина: Обычно мы знаем реабилитацию детей с особенностями или молодых людей медицинскую. И мало то говорит о социальной реабилитации, а она крайне важна. Она даже, наверное, абсолютно так же важна, как и медицинская. Потому что благодаря таким проектам у детей появляются друзья. Мы закрыли в какой-то момент интернаты, детские дома, еще что-то и пустили детей в школы. Дети никогда не видели таких детей. Александр Петров: Как раз то, о чем говорил отец Михаил. Татьяна Мышатина: Это напугало всех. Поэтому мы тоже ждем волонтеров не только взрослых. Я когда-нибудь хочу видеть в нашем проекте волонтеров-детей, которые вместе будут расти, и это будет абсолютно важно и для наших детей, потому что когда-то они выйдут в это общество. И также для детей, которые будут вместе общаться и уметь уважать, уметь общаться с ними. Потому что когда они встречают на улице, они правда шарахаются: они не понимают, что делать, как говорить. «Может ли этот человек, весь запакованный в поддержке, хоть что-то ответить? Он вообще человек?» Александр Петров: Мария, а что необходимо для того, чтоб все-таки общество откликнулось на этот призыв? Чтобы приходили дети, чтобы приходили их родители и участвовали в подобного рода благотворительных проектах. Мария Студеникина: На мой взгляд, нужно максимально на всех уровнях доносить информацию о том, что делать добро – это норма, это хорошо. Об этом должна говорить не только церковь. Церковь об этом говорит, и не только говорит, но и реальными примерами наших жизней мы это показываем. Об этом нужно говорить на всех уровнях. И через СМИ, через средства массовой информации транслировать нормальные ценностные ориентиры в жизни. Творить добро, помогать ближнему. Это важно. Тогда мы поймем, ради чего мы живем, кому можно помогать и как. Александр Петров: Отец Михаил, а, на ваш взгляд, чего не хватает для эффективного соработничества церкви и общества, церкви и государства? Протоиерей Михаил Потокин: Когда-то в советское время церковь была вообще отстранена. Государство занималось инвалидами само. И церковь никак не участвовала. Поэтому все-таки мы сейчас огромные шаги делаем, для того чтобы совместные проекты какие-то осуществлять. Но все-таки взять опыт западных церквей. Скажем, в Германии Католическая церковь получает определенный процент денег от государства, которые она реализует на благотворительные проекты. Но здесь вопрос, конечно, и взаимного доверия, и взаимного какого-то взаимодействия в этой сфере. Я думаю, что он решится в ближайшей перспективе. То есть он сейчас уже решается. И многие совместные проекты (государственные и церковные) поддерживаются государством. Но у нас еще остались советские стереотипы, что вообще о ближнем должно заботиться государство. Александр Петров: В любом случае вы смотрите на перспективы этого сотрудничества оптимистично? Протоиерей Михаил Потокин: Конечно. Многое изменилось последнее время. И, я считаю, это очень положительное изменение. Здесь нужно понять, что сразу не может стать все стать по-другому. Мы живые люди. Есть какие-то определенные традиции, определенные устои. Когда говорят о детских домах, когда-то ведь их должно не стать. То есть цель не в том, чтобы сделать все детские дома хорошие, а чтоб не стало детских домов. Понимаете? Мы должны себе понимать, что «да, к сожалению, пока они есть, пока есть дети, которые никому не нужны и никто не может их забрать из этих домов». Какая цель государства и церкви? Конечно, цель в том, чтобы их не стало. Хотя, может, государство какую-то часть своей работы от этого потеряет. Александр Петров: Спасибо, отец Михаил. Наталья, к сожалению, время нашей программы истекает. Я бы хотел обратиться к вам, чтобы вы сказали несколько слов, обратились, может быть, к тем женщинам, к тем семьям, которые находятся в сложной жизненной ситуации, чтобы они сделали правильный выбор. Наталья Москвитина: Да. Тема, конечно, очень насущная. Можно какие-то подобрать слова той женщине, которая сейчас сидит и думает, что аборт – это ее выбор. Наверное, это выбор между счастьем и несчастьем. Но мне хочется сейчас обратиться даже не к тем женщинам, а к тому окружению. И, возможно, именно к вам, хотя, может быть, вы даже мужчина или уже не можете зачать ребенка. В общем, самые разные ситуации. И вы думаете, что это не про вас. Проблема с абортами сейчас в России настолько колоссальна, что она касается абсолютно каждого, и мы не можем оставаться в сторонке или в тени. Это дело каждого из нас. Мы должны не побояться заговорить с тем, кто рядом с нами. Мы должны не побояться найти какие-то неверные фразы. Иногда важно просто протянуть руку или даже просто остаться в тишине или промолчать. В такой момент важно сказать: «Я просто рядом. Если что-то тебе надо, я готов ответить на телефонный звонок даже ночью». Пусть это будет про каждого из вас. Александр Петров: Спасибо вам огромное. Вы буквально заряжаете всех энергией. Ну что ж, уважаемые гости, спасибо вам за эту дискуссию. А это была программа «Парадигма». Меня зовут Александр Петров. Всего доброго, до свидания. Оставайтесь на Общественном телевидении России.