«Парадигма – модель или образец. Система представлений и морально-этических принципов». Александр Петров: Здравствуйте! Это программа «Парадигма». Я – Александр Петров. И вот о чем мы поговорим с вами сегодня: Антироссийские санкции, церковный раскол на Украине, дехристианизация Европы, информационные атаки на традиционные ценности и конфессии – вопросы духовной безопасности становятся ключевыми для нашей страны. Религиозные лидеры России все чаще говорят об идеологической войне с Западом, духовном импортозамещении и необходимости новых мер для защиты традиционных ценностей и национальной идентичности. По мнению ряда политиков, в новых условиях действующая модель отношений между религиозными организациями и государством требует оптимизации. Александр Петров: Действительно, тема государственно-конфессиональных отношений сегодня имеет принципиальную значимость, принципиально важное значение, поэтому я искренне рад приветствовать сегодня в студии человека, который, по сути дела, определяет религиозную политику России, по крайней мере в стенах Государственной Думы. Это глава профильного комитета, президент Межпарламентской ассамблеи православия Сергей Анатольевич Гаврилов. Здравствуйте. Сергей Гаврилов: Здравствуйте, здравствуйте. Александр Петров: А поможет нам разобраться во всех хитросплетениях государственно-церковных отношений настоятель Преображенского храма в Москве протоиерей Борис Потапов. Добрый день. Протоиерей Борис Потапов: Добрый день. Александр Петров: Сергей Анатольевич, вот объясните нашим телезрителям и помогите разобраться мне. Ведь куда ни глянь – будь то Европа, Украина, будь то Ближний Восток, Сирия, Ирак, – везде религия становится заложницей каких-то геополитических игр. Что происходит? Сергей Гаврилов: Я считаю, что в эти годы, наверное, в этом году человечество, а особенно наша страна переходит в совсем другой этап развития. Это не только связано с тем, что традиционные теории конца истории и глобализма потерпят крах. И что казалось еще лет десять назад… такое слово как «религиозные войны», особенно в Евразии, будут утопией или антиутопией. На самом деле мы видим, как, знаете, за нас серьезно взялись. То есть отношение к России не просто изменилось ситуативно, стало враждебным, агрессивным, но оно стало планово-системным. То есть это не только экономические секторальные санкции в отношении отдельных сегментов нашего финансового рынка, не только экономическая блокада, не только военные угрозы, базы по периметру, не только так называемые «цветные революции», которые обкладывают нашу страну радикальными экстремистскими режимами, но это удар по самому для нас близкому, внутреннему и святому, что мы, собственно, никогда не ожидали, – по нашим ценностям, по нашему восприятию мира, по нашему пониманию добра и зла. И поэтому даже вещи, не только как, например, захват и разрушение храмов, просто нарушение, массовое нарушение прав человека на Украине, в той самой Украине, которая якобы стремится в Европу и которая несет огромные международные обязательства перед Европой, перед нами, перед всем миром по соблюдению прав человека и гражданина, прав детей, в конце концов, права на образование, но и даже такие вроде бы далекие истории, как судьба наших братьев-христиан на Ближнем Востоке, в Сирии, судьба Афона. У нас не так много в стране афонитов, но вопрос Афона стал, может быть, как ни странно, одним из острейших в нашей стране. И нам кажется, что наш ответ, наша реакция на это дело, наше видение будущего, не только будущего нашей страны, но и судьбы каждого из нас, особенно наших детей, требует нашего сосредоточенного и внимательного отношения к тому, каким путем мы идем. И этот путь связан в том числе с пониманием, каким должно быть наше государство, насколько оно должно быть светским, насколько отношения религиозных ценностей, не только православных, но и ценностей ислама, иудаизма, буддизма, и государственная этика, этика федеральной бюрократии, в конце концов, расходятся. Или это вместе? Или это слиянно? И мне кажется, что сейчас как раз проходят испытание вот эти все наши подходы, насколько мы поступали правильно в прошлом и куда нам идти в будущем. И я думаю, что история показывает, что надо извлекать уроки, надо чувствовать себя людьми, которые сегодня столкнулись с проблемой и живут с чистого листа. Когда я начал изучать эту проблему, мне пришлось объехать практически все страны православной традиции, встретиться с патриархами, с президентами, с парламентариями стран. И я вдруг прекрасно почувствовал, что мы говорим с нашими оппонентами на разных языках. Мы говорим о сегодняшней ситуации, о том, чтобы восстановить добрососедское или братское общение, о том, что нужно быть равноправными, что у мира масса проблем экологических, проблем бедности, проблем вооруженных угроз, а с нами говорят языком тысячелетия. Особенно я это остро почувствовал, когда перед поездкой в Сирию и перед проведением наших православных мероприятий в Думе я во главе международной нашей делегации, Межпарламентской ассамблеи православия, куда входят депутаты более чем из 20 стран, встретился с патриархом Варфоломеем. Это было осенью. И я увидел перед собой не просто острого противника, а увидел перед собой просто систему чужих и часто не понятных для нас взглядов – что было для меня, конечно, неожиданностью, и неприятной неожиданностью, потому что я увидел не ошибающегося собрата по вере, не человека, который, может быть, поглощен какими-то националистическими страстями, а я увидел человека, который сводит с нами счеты за все: и за принятие патриаршества 500 лет назад, и за борьбу с униатством, которое раскалывало нашу церковь, я могу сказать, что даже за борьбу с бандеровщиной, с униатством после Великой Отечественной войны. Мне вдруг была высказана мысль, что… Вот почему мы поддерживаем раскол на Украине? «Потому что вы в свое время, Россия, Советский Союз, обрели своих союзников в лице новых церквей – Болгарии, Чехии и Польши». И вот когда ты понимаешь, что с нами, с людьми современной России, пытаются разговаривать на языке острой конкуренции, мстительности, зависти и злости, которая пронизывает тысячелетия, то мы понимаем, что борьба с Россией, с нашим образом жизни, с нашими привычками, с нашим видением будущего идет на таком очень долгом и системном уровне. И мы должны быть готовы к борьбе в следующих веках за наше особенное развитие, за наши права и свободы, за нашу культуру. И я думаю, что это, наверное, единственный выбранный правильный путь. Александр Петров: То есть перед нами стоят вызовы не только экономического порядка, но и идеологического? Сергей Гаврилов: Духовного. Александр Петров: И духовного. Сергей Гаврилов: Вот скажите, Александр… Вы, наверное, удивитесь, согласитесь со мной, что еще, может быть, лет пять назад такие термины, как «духовная безопасность», ну, казались немножко экзотическими. Все-таки есть военная, есть криминал, есть преступность, да? А вот духовная… А сейчас мы понимаем, что угрозы не только территории, но и нашему внутреннему миру. Александр Петров: Отец Борис, поясните все-таки, какие вызовы нашему духовному миру сейчас вы видите как человек церковный? Протоиерей Борис Потапов: Ну, я бы хотел начать с того, что очень часто мы, священники, цитируем Федора Михайловича Достоевского, который говорил, что «русский» – понятие не национальное, а «русский» – понятие идеологическое; русский – значит православный. И действительно очень часто мы сейчас видим, что за размыванием каких-то православных ценностей размываются все ценности вообще. Ну, так построена наша цивилизация в России, что в основном в основе ее лежат ценности именно христианские. Да, действительно еще лежат ценности других культур и религий мировых, но тем не менее основное влияние оказало именно православие. И поэтому когда… Да, в той части, в которой они размываются сейчас, мы совершенно солидарны и с мусульманами, и с иудеями. Мусульманские семьи, иудейские семьи, христианские семьи, православные семьи – они сама по себе ценность. Сейчас происходит просто размывание всего. И я думаю, что основной вызов, конечно, нашего времени, перед нами стоящий, – это вызов именно размывания ценностей. На втором месте, наверное, идет культ потребления. Вот так незаметно нам навязали такой западный или американский… Александр Петров: То, что называется «консюмеризм». Протоиерей Борис Потапов: Да-да-да, навязали. Сергей Гаврилов: Человека судят по качеству его потребления прежде всего материальных благ и услуг, да. Протоиерей Борис Потапов: Да. И сейчас у нас одноразовые, простите, телефоны, одноразовые машины. А почему они одноразовые? Потому что надо их менять как можно чаще, и все лучше и лучше должно быть. Действительно, качество жизни меряется объемом потребления. Александр Петров: Ну, как сказал один американский философ: «Мы попали в мир одноразовых предметов и коротких мотиваций». Протоиерей Борис Потапов: Да, совершенно правильно. «Макдоналдс» – он всегда одинаковый, он всегда удовлетворяет, он очень быстрый. И мы попали в мир «Макдоналдса» такого. Александр Петров: Давайте уточнять. Ну, нам это насильно навязали? Или мы сделали этот выбор сами? Протоиерей Борис Потапов: Я думаю, что, конечно, нам и навязали насильно, и мы сделали сами. Тут не надо, конечно, как-то сваливать вину и с самих себя. Все дело в том, что человеческая плоть всегда – как бы сказать? – немощна. Господь сказал апостолам, когда был в Гефсиманском саду: «Молитесь. Плоть немощна, дух же бодр». И если нет духовного содержания, духовного стержня, то плоть очень быстро расслабляется. Я помню, что когда я жил у своего духовного отца в деревне, у меня было послушание – приносить перед литургией просфоры. Я заходил к одной монахине, которая пекла просфоры, и нес эти просфоры. И вот когда я просил матушку разбудить меня, она часто просыпала. Александр Петров: И вы опаздывали. Протоиерей Борис Потапов: Я опаздывал. И я спросил у священника, говорю: «Почему так происходит?» Он мне очень интересно сказал: «Жена – это ребро. А ребро хочет упокоиться. Поэтому сам на себя ориентируйся, на свои, условно говоря, ценности духовные». После этого я стал себе ставить два будильника, три будильника, чтобы не проспать. Сергей Гаврилов: Духовный будильник. Протоиерей Борис Потапов: Поэтому здесь точно так же. Мы сами готовы расслабиться, если не будем себя постоянно побуждать к чему-то высшему, мы все сами расслабимся. Ну и конечно же, нам с удовольствием предлагают то, чем мы можем собственно расслабиться – соблазны. «Горе миру от соблазнов», но они не могут не прийти. Они приходят для того, чтобы открылись… Сергей Гаврилов: Знаете, еще я, к сожалению, оценивал драматичные итоги вот этой целой цепи этих переворотов, духовных в том числе, этих «цветных революций» во многих странах. И там происходило, может, то же самое, что и у нас в 90-е годы, когда произошел такой драматический слом нашей страны, Советского Союза. Потеря ориентиров, ценностей. Начало уходить старшее поколение, а новое поколение оказалось безо всяких систем не то чтобы мотивации, но вообще без механизмов воспитания. И в этот момент предлагается извне яркий соблазн, как у Стругацких. То есть тебе кажется, что простые решения. А у сложных вопросов не бывает простых решений. Простые решения: «Давай перевернем страну, совершим переворот, уничтожим руководителей, уберем эту культуру, забудем эту литературу». А всегда, всегда (к сожалению, нет исключений), всегда это кончается кровопролитием, деградацией страны, духовным обнищанием и борьбой всех против всех. И после этого говорить о новом цивилизационном рынке и эволюции невозможно. Знаете, я долго не был таким и не являюсь сторонником изоляционизма, чтобы построить железный забор, но я понимаю, что в условиях жесткого такого противостояния, неприятия нас… А часто неприятие России носит какой-то вообще мистический характер, нерациональный характер, как ни странно, особенно в Европе или в Америке. В этих условиях все-таки нужно беречь свое, свою культуру, свою самобытность, не торопиться расставаться даже с тем, что мы считаем ошибочным. И я думаю, эта вера, эта традиция наша, бытовая, культурная традиция, любовь к предкам, она должна быть тем якорем, который спасет нас от этих неожиданных рывков и сломов. Я думаю, это один из важных уроков и наших 90-х, и вот того, что происходит на Ближнем Востоке. Александр Петров: Мне очень интересно, потому что вот вы впервые увязали те вызовы, которые стоят перед каждым конкретным человеком, перед традиционными ценностями, с геополитическими вызовами. Сергей Анатольевич, насколько я знаю, вы буквально недавно были избраны главой Межпарламентской ассамблеи православия. Вот я хотел бы поговорить с вами о целях и задачах, которые вы ставите перед собой. Но для начала давайте посмотрим небольшую справку, чтобы было понятно нашим телезрителям, о какой организации, собственно говоря, идет речь. Прошу вас. СЮЖЕТ Сергей Гаврилов: Слава Богу, что все-таки депутаты. Депутаты не всегда являются церковными людьми, но депутаты стран православной традиции по-другому относятся и к нам, и к России в целом. Свидетельством тому является довольно мужественный шаг со стороны европейских парламентариев, которые выбрали представителя России своим президентом. Но тем не менее мы видим, что многие международные институты, международные организации – от Организации Объединенных Наций до ПАСЕ той же самой – используются как инструмент очень часто в таких опасных целях, в целях дискредитировать, выдавить Россию, решить такие дальние задачи, которые ставились еще веками назад, загнать Россию в изоляцию, в Заполярье, куда-нибудь к Уралу, дискредитировать. В том числе потому, что за эти годы Россия стала привлекательной для многих стран. Может быть, это единственная страна мира, которая привлекательна и для европейцев, и для представителей Азии, Африки, Латинской Америки, потому что мы говорим на языке понятном для европейцев, в том числе в нашем законодательстве прав человека, традиционных ценностей. И в то же время мы понятны и близки Азии, поскольку мы никогда не занимались вмешательством во внешние дела, навязыванием своего образа жизни, подавлением чужих прав. И в этой связи, конечно, очень важно, что наша организация, Межпарламентская организация православия, все-таки сохраняет стремление развивать, поддерживать отношения между нашими странами, между нашими народами в культуре, в религиозной сфере, в образовании, в бизнесе, даже в оборонных вопросах на основе тех ценностей, православных ценностей, которые создали нашу культуру. Эти ценности создали и культуру Европы, но Европа сознательно отказывается от христианства, и вот этот вакуум иногда заполняется чудовищными продуктами. Мы же считаем, что несмотря на все сложности… Потому что православным людям по-разному тяжело, многим тяжело в Европе жить откровенно, многим непросто христианам в Европе. Александр Петров: Но прежде всего тяжело христианам в Сирии, в Ираке. Сергей Гаврилов: Да, тяжело в Ираке, в Ливане, в Сирии. И я должен сказать, что вот это стремление к солидарности, чтобы сохранить наш код, наши отношения, образ будущего и сделать все возможное, чтобы эта уникальная цивилизация православия, которая всегда генерировала такие ценности, как равноправие, любовь к ближнему, солидарность, понимание, общекультурные подходы к серьезным проблемам, чтобы она сохранилась и, более того, стала бы предметом для подражания для всех остальных народов. И именно поэтому, на мой взгляд, все оружие, основное оружие против России направлено на то, чтобы разрушить позиции России в мировом православии, дискредитировать в целом христианство. Александр Петров: А насколько сильны сейчас эти позиции? Вот все эти последствия события на Украине… Сергей Гаврилов: Они, к сожалению, сильны. Почему? Потому что многие из нас, многие телезрители, многие даже эксперты полагают, что вот то, что происходит на Украине или на Ближнем Востоке, носит исключительно религиозный характер. Вот мой опыт человека, который участвует и работает в гуще этих событий, свидетельствует, что все-таки проблема на 90% носит не религиозный и не экономический, а чисто политический характер. Вот вы посмотрите – эту так называемую псевдоцерковь на Украине, порошенковскую, создали лица, если взять их фамилии по списку, большинство из которых не являются не просто православными, а даже христианами. Это язычники, часто униаты какие-то, фашиствующие элементы, которые создают церковь не для церковных… не для спасения души, не для укрепления нравов, а исключительно для манипулирования сознанием народа. Александр Петров: Но самое-то ужасное, что сейчас миллионы верующих оказались в печальной ситуации выбора. Сергей Гаврилов: В ловушке. Потому что куда уходить? В катакомбы? Бежать из страны, в которой они жили многие столетия? К сожалению, вспоминаются такие страшные аналогии – типа Германия 30-х годов, например. И этот процесс создания… оторвать Украину от России, в том числе в духовном смысле, на самом деле создает новую реальность, создает такой тип сетевых экстремистских организаций, которые направлены… К счастью, в христианстве никогда не было экстремизма и терроризма. Попытки создать такие организации, которые часто базируются на бандеровском наследии. А в других странах… Александр Петров: Сергей Анатольевич, а что мы можем сделать в этой связи? Сергей Гаврилов: Мы должны в этой связи… Понимаете, Россия является главным удерживающим, как всегда говорили, главной страной, самой большой страной, единственной независимой в мире страной с православной традицией. И мы должны отвечать не только за спасение, но и сохранение нашей ведущей роли, за сохранение мирового православия. Потому что то, что хотят сделать с Украиной, хотят сделать и с Македонией, и с Черногорией: создать псевдоцеркви, экстремистские организации, полупризнанные; расколоть Антиохийскую церковь, которая всегда традиционно поддерживала тысячелетиями Россию. И главное – не просто расколоть, а поставить во главе них абсолютно светские политические американские, скажу откровенно, мотивы. Потому что я вижу, что в мотивах и Константинопольского патриарха, и во многих экстремистских действиях так называемых псевдоцерковников на Украине, и не только на Украине, присутствует воля американского Госдепартамента – людей, которые далеки и от нашей действительности, и от наших стран, от нашей тысячелетней культуры, и от православия в частности. И поэтому мы должны давать ответ, в том числе политический, государственный ответ. Мы не можем в этой связи спрятаться за своим забором. То же самое, знаете, когда мы занялись борьбой с терроризмом в Сирии… А я бывал там и до войны, и во время войны. И во время, казалось, ближайшего падения Дамаска я видел и понимал, что мы там боремся не только за спасение братьев-христиан, за стабилизацию, мир на Ближнем Востоке, за сохранение наших внешнеполитических интересов. Нет, мы боролись за нас, за нашу российскую безопасность, за безопасность каждого нашего дома, потому что там, по сути дела, был сломан хребет тому терроризму, который готовился к броску на Россию. И по сути, преград для этого броска… Просто что такое террористическая организация ИГИЛ? Это, по сути, квазигосударство, которое имело все атрибуты, включая валюту и органы управления. По сути дела, у нас не осталось границ для переноса этой деятельности и на территорию России. Мы смогли остановить эту угрозу. Но мы понимаем, что если мы уйдем из мира православия, из мира наших традиционных союзников, очень быстро уничтожат их, а потом возьмутся за нас. И мы понимаем, что Россия не просто империя в силу своего такого особого геополитического желания, а это неизбежность. Это великодержавность, которая присутствовала и в советской державности. Я приведу еще один пример, он кажется иногда таким необычным. Мы его редко вспоминаем, особенно в современном мире. Помните, когда мы Украину и Белоруссию в XIX веке освобождали, в том числе от давления польской шляхты, то многие христиане возвращались из униатства, из католичества в православие. Пошел 45-й год, мы победили в Великой Отечественной войне. И через 10 лет после страшного 37-го года в Москве собирается Вселенский собор по факту, все православные, совещание глав поместных церквей, на котором присутствуют главы и представители всех свободных православных церквей, в том числе очень многие мигранты, те, кто уехали из России, в том числе для того, чтобы по факту признать лидирующую роль Русской православной церкви, Москвы, нашей страны в мировом православии, в том числе в формировании новой политики, новой нравственной политики, для того чтобы остановить… А уже тогда начинался поход, духовный поход, как в 90-е годы, против современной России, многочисленных сектантов американских. Так и тогда начинался поход разного рода религиозных экстремистских течений в Россию. В том числе подтвердить нашу волю на освобождение народов не только от колониального, но и от духовного угнетения. И мы сейчас, видя ту ситуацию, которая сложилась вокруг России, в том числе обращаемся к опыту этого собора 48-го года, когда поддержка государства, солидарность церквей, обращение к нашим великим древним традициям и источникам нравственности, духовности, культуры. Это является в том числе рецептом для наших будущих действий. Александр Петров: Важная тема, конечно. Вот вы заговорили о союзниках. Отец Борис, хотелось бы задать вам такой вопрос как настоятелю самого главного храма сухопутных войск России. Император Александр III говорил о союзниках России – армии и флоте. А вера, вот сейчас вера для нас – это оружие или все-таки это та самая ценность, которую необходимо защищать, может быть, с оружием в руках? Я решил перевести немножко тему. Протоиерей Борис Потапов: Апостол Павел говорил: «Возьмите щит веры, которым можете все жженые стрелы лукавого угасить. А в руки надо взять меч духовный, который есть слово Божие». Поэтому на самом деле вера православная – это, конечно, и защита, и проповедь. Как бы не хочется говорить о нападении, мы ни на кого не нападаем. Православная миссия всегда была исключительно мирной. Наоборот, первые миссионеры православные, как правило, страдали, когда была проповедь православия. Поэтому, конечно, вера сейчас – это, я считаю, одна из главных защитниц Отечества, потому что она дает нашему государству эту национальную самоидентификацию, идентичность нашего государства. Знаете, я думаю, что вообще без веры, без какой-то нравственности, без какой-то духовности защита Отечества может вылиться в какой-то тоталитарный режим сразу же, потому что… Ну, наверное, тоталитарный режим лучше защищает своих граждан. Может быть, в 37-м году… Сергей Гаврилов: Кстати, я считаю… Может, батюшка со мной не согласится, но я считаю, что то, что сейчас происходит на Украине – это и есть самый настоящий тоталитарный режим. Протоиерей Борис Потапов: Конечно. Сергей Гаврилов: Когда идет война информационная с собственным народом, когда лживые и агрессивные установки вливаются в голову молодежи. Из молодежи делают… из нашей русской молодежи на Украине делают таких хунвейбинов, делают янычар, которых впоследствии хотят бросить против нас, против нашей общей культуры, нашей цивилизации. Вот это и есть, на мой взгляд, современный новый тоталитаризм. Александр Петров: Отец Борис, вот вы работаете как сейчас… Протоиерей Борис Потапов: Для меня, конечно, как раз самый главный признак того тоталитаризма на Украине сейчас – это именно отсутствие духовности, когда духовность или церковь, вера православная становятся разменной монетой, когда просто ее используют в политических целях. Действительно, правильно Сергей Анатольевич сказал, что нет никаких на Украине каких-то предпосылок для духовного развода, для духовного разделения, раскола. Нет. Только политические. Церковь на Украине православная очень едина. И епископат, духовенство украинское показало, что они не хотят никой ни автокефалии, ни отделения от Русской православной церкви. Это чисто политический проект. Может быть, он сейчас после выборов будет не интересен уже руководителям Украины. А может быть, и будет интересен. Александр Петров: Вот касаясь ситуации на Украине, не могу вас не спросить. Владимир Владимирович Путин говорил о необходимости защиты прав верующих на Украине. Сергей Гаврилов: Он сказал знаете что? Он сказал дословно: «Мы сделаем все возможное для защиты прав человека, особенно права на вероисповедание». Мне кажется, что это формула, которая удовлетворяет всех – и патриотов, и либералов. Александр Петров: А что можно сделать, может быть, в рамках Межпарламентской ассамблеи православия для этого, для защиты прав? Сергей Гаврилов: Вы знаете, я считаю, что… я просто уверен, что такие нацистские политические псевдорелигиозные проекты долго не живут. Знаете, у меня был разговор с одним известным крупнейшим духовником и старцем на Ближнем Востоке, который сказал ответ на наши опасения: «Вот у вас в России 100 лет назад после революции по инициативе товарища Троцкого доминировала так называемая обновленческая церковь», – когда у православной церкви отнимались храмы, гноились в тюрьмах священники, когда многие люди не знали, куда идти. И особенно многим казалось, что вот эта церковь и будет доминировать, она будет одна, а православия уже не будет. И у этой церкви были свои искушения, такие привлекательные вещи: давайте говорить на простом языке, давайте снимать моральные барьеры, давайте упрощать жизнь. Прошло 100 лет – и вы не найдете ни одного вот этого обновленца и живоцерковника. Политические проекты, направленные против церкви, долго не живут. И я просто абсолютно уверен, что мы сможем преодолеть этот морок украинской такой агрессии внутренней, внутридуховного разлада. Хотя у меня была недавно встреча, когда мы встречались в Дамаске с Антиохийским патриархом Иоанном X, и Башар Асад, президент Сирии, сказал: «Я боюсь, что вот эти организаторы хаоса – эта теория управляемого хаоса на Ближнем Востоке и в Европе – хотят расколоть каждую церковь, чтобы все враждовали со всеми, чтобы само христианство было дискредитировано, чтобы вы, христиане, воевали друг с другом, чтобы остался один Вашингтон либо Ватикан». Я думаю, что Господь этого не допустит. И наша задача – сохранить, несмотря на все ухищрения, пропаганду и вооруженную агрессию, наше внутреннее братское православное единство с украинцами, с сирийцами, с ливанцами, с греками, потому что наши предки столетия клали свою жизнь, и не только для того, чтобы освободить Грецию, а чтобы сделать ее братской, сестрой. И я думаю, что мы должны идти самым разным путем. Мы, конечно, должны всегда заявлять, что для нас неприемлема никакая ни враждебность, ни агрессия, ни разделение Украины с Россией. Мы – одна страна, один народ. Мы можем жить, может быть, в разных комнатах, но в одной квартире. Второе. Мы, конечно, должны использовать все международные… Все-таки мир становится более глобален, и мы должны использовать все международные инструменты, чтобы заставить режим на Украине следовать защите… вернуться к демократическим нормам защиты прав человека, прежде всего православного населения. И конечно, мы должны применить все гуманитарные меры. И наш комитет, который отвечает за поддержку соотечественников в области миграции и предоставлении гражданства, мы делаем все возможное, чтобы каждый человек, чьи права ущемляются на Украине (а очень много таких среди священников), чувствовал, что за ними стоит большая страна. Мы найдем возможность помочь, поддержать. Мы показываем упрощенное предоставление гражданства уже с этой весны, даем политическое убежище. Мы спасаем бегущие семьи, детей, которые являются жертвами террористической агрессии на юго-западе Украины. И я думаю, что мы не должны останавливаться ни перед какой гуманитарной операцией, в том числе, может быть, с территориальной реинтеграцией наших соотечественников, для того чтобы обеспечить наше равноправие, наше единство с близким для нас, родственным… с нашим целым, с частью нашего целого. Александр Петров: А что конкретно уже делается на законодательном уровне для поддержки, может быть, наших соотечественников на Украине? Сергей Гаврилов: Я скажу, что осенью была принята президентом новая абсолютно концепция по поддержке соотечественников. Нами принято решение об упрощенном предоставлении гражданства, минуя всякие барьеры. Особенно это будет очевидно для граждан Донбасса. Мы предложили, президент принял решение о воссоздании, о создании института политического беженства. Это странно, но у нас в стране не было такого. Во всех странах было, а у нас не было политического беженства, потому что не было такого статуса. И многие люди мыкались по углам. Мы хотим убрать все барьеры, квоты, так называемые вот эти странные вещи – например, экзамен на знание русского языка для украинцев и белорусов – для предоставления вида на жительство. Потому что украинцы, многие из них – это люди традиционной культуры. Многие надеются, что эта страшная страница будет закрыта, а они смогут вернуться домой. И многие хотят не получить гражданство, а, например, вид на жительство, чтобы спокойно жить и работать в нашей стране. Мы хотим убрать все барьеры, особенно для тех, кто придерживается ориентации на Россию как на братскую страну, на страну нашей общей культуры, на профессионалов, на конструкторов, на инженеров, на врачей, на учителей, чтобы они могли найти поддержку в России в любых для них приемлемых формах. Но при этом, конечно, мы не должны забывать и про гуманитарную миссию, и про наши гуманитарные конвои, которые идут на юго-восток Украины. И я думаю, что будущее все-таки покажет нашу правоту. Невозможно дурачить, обманывать народ долгие годы, особенно в условиях разваливающейся экономики Украины, лживости и коррупционности власти. И я скажу, что это не секрет, но все люди, которые являются верующими, особенно воцерковленными людьми, на Украине, они понимают прекрасно ситуацию. Понятно, что трудно возвысить сейчас голос в условиях полицейского беспредела. Но многие, особенно верующие люди, они прекрасно понимают правоту, кто прав, а кто – нет. И я просто надеюсь, что все-таки удастся добиться того, чтобы на Украине восторжествовала действительно свобода и люди могли сами решать свою судьбу без давления из-за океана, без давления экстремистов, националистов, коррумпированных кланов. Украина, многострадальная Украина достойна все-таки счастливого будущего. Александр Петров: Сергей Анатольевич, конечно, Украина – это очень важная тема, это как бы наша боль. Но в то же время вот вы уже начали говорить о целом ряде законодательных решений в поддержку не только наших соотечественников в других странах, но и в поддержку традиционных конфессий. Я предлагаю поговорить об этом поподробнее, но перед этим давайте посмотрим небольшой сюжет о Международных Рождественских чтениях, в рамках которых прозвучал также ряд законодательных инициатив. Прошу вас. СЮЖЕТ Александр Петров: Отец Борис, Рождественские чтения были посвящены проблемам молодежи. И даже те темы, которые затрагивал святейший патриарх, касались прежде всего молодежи. Вот расскажите, как церковь сегодня выстраивает отношения с молодым поколением? Вы немало общаетесь с молодыми людьми. Протоиерей Борис Потапов: Да, я думаю, что у нас один из самых молодых приходов, по крайней мере в нашем викариатстве Восточном это так. Я думаю, что работа с молодежью – это действительно самое перспективное, потому что это наше будущее. Когда мы приходили в храм… А нам храм был освящен в 2015 году, 8 мая, святейшим патриархом Кириллом. До этого больше 250 лет храм стоял на этом месте, потом был взорван и вот восстановлен к 2015 году. Когда мы туда приходили, я не знал, как сложится приходская жизнь этого храма нового. Мы знали, что вокруг большой спальный район (а это метро «Преображенская площадь»), что много будет прихожан. И та молодежь, которая со мной пришла, мы боялись, честно говоря, что нас поглотят люди пожилые, бабушки так называемые церковные. Но не произошло этого, потому что мы пришли единым таким коллективом. Бабушки, например, влились и сейчас большие помощники нам. Но за счет того, что у нас было такое молодежное ядро, оно стало развиваться. И теперь у нас уже прихожане большинство – это местные, местные международные люди, молодые парни, молодые девушки. Молодежью заниматься хлопотно, молодежью заниматься долго, это всегда годы, потому что за одним приход второй – и так по цепочке. За третьим – четвертый. Мы с молодежью постоянно организуем какие-то мероприятия. То есть у нас, допустим, минимум два раза в год спартакиады, когда мы выезжаем куда-то на природу, и у нас разные спортивные мероприятия проходят. Мы ходим в молодежные походы. Александр Петров: А какие-то, может быть, благотворительные проекты? Протоиерей Борис Потапов: Конечно, да. Во-первых, конечно, мы опросили своих местных прихожан. И уже за четыре года, что мы служим, некоторые бабушки, можно сказать, впали в немощь. Допустим, при открытии храма они еще ходили, а сейчас уже не могут. Мы им оказываем и помощь продуктами, и квартиры убираем, и моем окна, что-то еще, полы. То есть это – безусловно. Вы знаете, это как нормальная семья. Если в нормальной семье появляется какая-то работа, то находятся руки ее сделать. Бабушки – тоже наша семья. Есть молодежь, наша семья. И есть руки, которые готовы помочь. У нас, по-моему… я сейчас не готов сказать, но, по-моему, в группе волонтеров у нас числится больше 100 человек. То есть такая специальная группа, в которую можно бросить какую-то проблему, какую-то просьбу – и она оказывается. Порой мы собираем средства каким-то людям, которые попали в сложную ситуацию. И тоже в результате… Каждый сбрасывается совсем понемножку, но человек реально получает средства на билет, чтобы уехать в свой регион, если с ним какая-то беда приключилась в Москве, он не может выбраться. Какие-то вещи покупаем. Мы помогаем детским домам в Тульской области и дому престарелых. Это тоже такой давний наш проект, как бы такой социальный. Опять же, вы знаете, я не сказал бы, что это от храма требует каких-то значительных средств. Люди знают, люди готовы, и они приносят вещи, они приносят продукты, и дальше мы их распределяем. У нас есть социальные работники. Ну, это, кстати, святейший патриарх сказал, что в каждом храме должен быть такой социальный работник. У нас их даже два. Но два – это которые работают и за это зарплату получают. А у них еще помощники есть, потому что они вдвоем не справились бы с тем объемом, который идет через них. Александр Петров: Очень интересно! Сергей Анатольевич, насколько я знаю, в Думе были принят целый ряд таких законодательных решений в плане благотворительности, волонтерства. Расскажите об этом. Сергей Гаврилов: То, о чем сказал батюшка – это на самом деле пример того, что государство в лице законодателей, в лице депутатов, которых избирает народ, служит своему народу, в том числе во взаимодействии с церковью прежде всего. В чем это проявляется? Например, мы принимаем закон о том, чтобы поддержать социальную активность, социальную работу, в том числе религиозных организаций. И я хочу сказать, что наши храмы, наши приходы в России, и в Москве в том числе, стали не просто местами богослужения, местами, где люди спасаются, не только просто образцами благоустройства, но и, что очень важно, они стали новыми центрами работы с молодежью, социальной помощи, детских школ, помощи особенно тем, кому тяжело. Социальная работа и социальная помощь, которая более эффективная, чем оказывают часто государственные органы. И поэтому население привлекают храмы, в том числе активная социальная позиция и помощь со стороны приходов. Не только такие священнослужители, как отец Борис, но и прихожане. Возникает то правильное ощущение и качество справедливости, взаимовыручки, коллективизма, которое у нас было тысячелетиями, и даже в советское время, которое мы вынужденно почти потеряли в 90-е годы. Вот преодоление оторванности, изоляции человека, атомизированности человека в этом тяжелом и непростом мире может идти только через совместную работу, взаимную помощь. И мы приняли не только этот закон, а мы приняли закон о том, чтобы признать деятельность этих волонтеров, добровольцев, которые работают в религиозных организациях, в том числе в Русской православной церкви, найти возможность государственной поддержки этой работе – и социальной работе, и спортивной работе, и патриотической работе, и медицинскому служению, в том числе в больницах, помощь тяжелобольным людям, одиноким старикам – в том числе с точки зрения финансирования, обучения, страхования их работы, предоставления им при необходимости специальной одежды, транспорта. И я надеюсь, что Москва так же, как многие регионы России, покажет пример, как нужно не параллельно, а совместно работать. Вот есть термин такое «соработничество», его очень любит святейший патриарх Кирилл. Или как мы говорили еще в византийские времена, в поствизантийские – «симфония властей». Без подавления друг друга, а вместе решать высоконравственные задачи в реальной жизни. Вот социальная помощь одиноким старикам или тяжелобольным детям, многодетным семьям, о чем говорил патриарх, – это и есть соработничество. Потому что в нашей жизни рождение каждого нового ребенка, а особенно в многодетных семьях, объективно снижает уровень жизни, благополучия материального семьи. Александр Петров: Вот об этом как раз и говорил патриарх. Сергей Гаврилов: И мы должны принимать… Мы сейчас уже обсуждаем новые законы помощи многодетным семьям, потому что для нас это не только решение демографической задачи, вымирание населения, не только вопрос трудовых ресурсов, а это смысл, смысл нашей жизни. Это семьи, как малые церкви. Это совместные служения. Это качество жизни. Это качество доброты. И поэтому для нас поддержка многодетных семей, сохранение жизни и здоровья, в том числе молодых матерей, профилактика искусственного прерывания беременности, потому что… Александр Петров: Вот эта тема вызвала самый острый резонанс в обществе. Сергей Гаврилов: Ну, мы должны идти не по пути навязывания, а мы должны идти по пути объяснения, чтобы каждая девочка, которая стоит перед искушением, сохранить или не сохранить жизнь своего ребенка, понимала бы, что это святость ребенка, что ребенок будет сохранен, что государство поможет, что сохранение ребенка, а особенно в семье, – это правильно, это поддерживаемо, это спокойно, это безопасно. Это не поощряется, к сожалению. Материально поощряются за счет средств налогоплательщиков эти аборты. И поэтому наша задача все-таки идет по пути совместного… не компромисса, а совместной выработки решений, разъяснения, чтобы все общество понимало наши общие задачи. И я думаю, что совместное принятие таких законов в области паломничества, которое мы сейчас обсуждаем, поддержки православного паломничества, религиозного паломничества, вопросы помощи религиозному обучению, образованию в школах, вопросы помощи служению, в том числе в местах заключения, вопросы возвращения храмов, помощь в финансировании культурного восстановления и реставрации памятников культуры, которых немало в Москве. Это и есть те направления, в которых мы работаем, для того чтобы решались не только вопросы церковных общин, не только даже проблемы наименее обеспеченных слоев, страдающих слоев населения, а чтобы качество жизни всех наших москвичей, жителей всех городов России – и Воронежа, и Белгорода, и Чукотки, и Дальнего Востока, и Калининграда – было лучше. Чтобы люди чувствовали, что они любимы страной, что они живут в одной семье, что никто не будет забыт, будет оказана помощь. И после этого на этой основе каждый нормальный человек поймет, что эту нашу страну нужно и можно защищать от всех проблем и угроз. Протоиерей Борис Потапов: Я хотел бы привести пример такого хорошего соработничества церкви и государства. Наш приход решил провести в первый год после нашего образования два мероприятия – это наш престольный праздник, Преображение Господне, и такой фестиваль «Пасхальная весна». Ну, поскольку мы выходили за стены храма, мы предупредили власти, префектуру, МВД о мероприятии. Провели, прекрасно провели. Когда наступил следующий год, мы стали опять их информировать о том, что хотим провести мероприятие такое. Нам предложили помощь. Александр Петров: То есть они самостоятельно вышли на нас? Протоиерей Борис Потапов: Они предложили помощь. А на третий год нам уже дали финансирование и включили нас в общемосковские праздники, потому что увидели, что мы собираем на площади перед храмом достаточно большое количество людей. Я являюсь, кроме настоятеля храма, еще помощником командира полка, отдельного Преображенского комендантского полка 154-го, в который как раз входит рота почетного караула, которая так красиво разводит парад на 9 мая, встречает правительственные делегации. И я обратился к командиру полка, к военачальнику. Они нам каждый год выделяют солдат из этой роты почетного караула, причем первый состав, который показывает такое же дефиле, которое мы, допустим, видели 9 мая на Красной площади. Они показывают на нашей площади. И это представительно, это красиво. То есть получается действительно такая польза. И у нас замечательные отношения с префектурой Восточного административного округа. Они нам помогают, они сами предлагают помощь и сами спрашивают. Александр Петров: Это очень важно. Сергей Гаврилов: Но это же связь, это связь нашей древней истории, связь истории Преображенского полка, истории Москвы. Это, по сути дела, восстановление связи поколений. Потому что одной из самых больших проблем… Многие с этим не согласны, что проблема молодежи – в невежестве. Это странно, но при обилии источников информации, интернета, телевидения мы не можем получить полностью системного и глубокого образования. По сути дела, то, чем занимаетесь вы – это вы приобщаете молодежь к самостоятельному, систему и глубокому изучению, в том числе своей личной истории. Александр Петров: Ну, наш канал тоже пытается восполнять эти пробелы в рамках образования и просвещения. Я все-таки хотел бы… К сожалению, времени не так много в нашей программе остается. Я хотел бы уточнить. Раз мы заговорили о соработничестве, о взаимодействии государства и каких-то религиозных организаций, вот эту степень соработничества, степень взаимодействия определяет модель, закон о государственно-конфессиональных отношениях. Вот я хотел бы вас как политика спросить: вас эта модель удовлетворяет? Или ее все-таки нужно как-то менять, развивать? Сергей Гаврилов: Вы знаете, не стоит совершать резких рывков, но нашему закону о свободе совести 21 год, он себя оправдал. Но мне кажется, что государство, особенно в 90-е годы, в начале 2000-х, следуя принципу разделения, слишком разделилось, слишком отделилось от наших ценностей, от нашей истории, от духовно-нравственных ценностей, от истории православной церкви. И сейчас стоит вопрос. Если мы хотим сохранить нашу страну, дать ей возможность свободно развиваться, мы должны найти пути воссоединения с нашей православной культурой, с нашим духовным образованием. И в том числе, я думаю, что это соработничество позволит преодолеть нам многие, в том числе политические, разногласия. Потому что я вижу, например, как на Рождественских чтениях с патриархом выступали, прекрасно выступали Геннадий Зюганов, Сергей Неверов. Зюганов сказал, что мы должны базироваться на истории Святой Руси, советской державности и чувстве нашей духовности и справедливости. У апостола Павла было удивительное выражение, когда он обращался к прихожанам, он говорил: «Надо действовать в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке». И я думаю, в таких вопросах – в вопросах судьбы страны, в вопросах добра, духовности мы должны действовать независимо от того, кто правые, кто левые. Мы должны чувствовать себя выше и значимее, чем попытки нашего искусственного разделения. И я думаю, что вот этот путь – это и есть ответ на ваш вопрос. Мы должны действовать, конечно, с опорой на наши традиции, на наши ценности, уважая друг друга, быть деликатными друг к другу, ища основания для взаимодействия, взаимопомощи, а не для искусственного разделения – чего так часто хотят наши недруги. Я думаю, что это единственный шанс, может быть, единственный путь, может быть, тернистый путь, конечно, но путь в наше, может быть, счастливое и благополучное будущее. Александр Петров: Отец Борис, ваше мнение. Протоиерей Борис Потапов: Вы знаете, я еще достаточно молодой настоятель и в принципе молодой священник. Когда я слышу, как говорили мои отцы, какая была модель взаимоотношений церкви и Советского Союза… Александр Петров: Ну, тогда религия порицалась. Протоиерей Борис Потапов: …я, конечно, понимаю, что сейчас мы живем очень комфортно. И я думаю, что в данном случае все зависит… ну, не все, но очень многое зависит от самой церкви. Мы должны нести проповедь Христа. Мы не занимаемся политическим изменением мира, мы не ставим даже повестку дня перед государством. Мы должны преображать души. Знаете, я одно время преподавал в школе «Основы православной культуры». Тогда это еще не называлось «Основы православной культуры», а это были просто такие свободные уроки, это было еще до закона, который был принят. И я помню, что я тогда поставил в основу своей программы даже не само православие, а нравственность. Потому что я убежден, что нравственный человек станет православным, а вот безнравственный человек православным никогда не станет. Поэтому, если государство наше будет нравственным (о чем и говорил Сергей Анатольевич), если будет нравственным государством, оно станет прислушиваться к ценностям и православия, и других конфессий каких-то. Все будет, будет симфония. Сергей Гаврилов: Батюшка дал, наверное, универсальный ответ, универсальный рецепт: надо воспитывать души детей. А дети, становясь взрослыми, преобразуют и государство, и страну к лучшему. Александр Петров: Ну что же, уважаемые гости, спасибо вам большое за столь интересную беседу. А это была программа «Парадигма» и я, Александр Петров. Встретимся на Общественном телевидении России. Всего вам доброго! До свидания. Сергей Гаврилов: До свидания. Всего доброго!