Николай Александров: Футбольное зрелище - это почти античная драма со своим катарсисом, очищением

Гости

Рубрика «Порядок слов». Литературный критик Николай Александров предлагает тему «Футбол - миф ХХI века».

Виталий Млечин: Сейчас – наша рубрика "Порядок слов".

Оксана Галькевич: Вот уже появляется в студии Николай Александров, литературный критик.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Николай.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Николай.

Николай Александров: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: У нас сегодня особый день, я так понимаю.

Николай Александров: Конечно! У нас канун начала Чемпионата мира по футболу. У нас немного книжек. Одна из них будет присутствовать виртуально, то есть вы ее увидите, но с собой у меня нет. Но зато нас рядом с книжками игра

Виталий Млечин: Николай, я прошу прощения. Я хочу заинтриговать наших зрителей прямо сейчас так же, как и заинтригованы мы. Вы тему назвали: "Футбол – миф XXI века".

Николай Александров: Да.

Виталий Млечин: И что вы этим хотели сказать? Или пока не расскажете?

Николай Александров: Пока – нет. Пока не буду рассказывать об этом.

Виталий Млечин: Так, мы все внимание.

Николай Александров: Начнем мы все-таки немножко с другого, с развлечения, для того чтобы понять, насколько глубоко проник футбол в наше сознание, в нашу культуру, насколько он укоренился в нашем быте.

Ну, во-первых, конечно же, само футбольное боление – оно, во-первых, не сопоставимо ни с чем другим: ни с теннисом, ни с хоккеем, ни с баскетболом. Это совершенно такая особенная страсть, передающаяся по наследству, как мне кажется. Во всяком случае, я стал футбольным болельщиком благодаря отцу еще в то время, когда словосочетание "Михаил Булгаков" ассоциировалось не с "Мастером и Маргаритой", например, а со знаменитым спартаковским нападающим, который, как правило, выходил на замену. Михаил Булгаков – был такой замечательный спартаковский футболист. Пользовался он необыкновенным совершенно даже не успехом, а любовью.

Оксана Галькевич: Обожаемый.

Николай Александров: Несмотря на то, что он вроде бы был не очень хорошим футболистом, но вот что-то в нем было, какая-то такая особенная харизма, как бы сейчас сказали.

Виталий Млечин: То есть вы болеете за "Спартак"?

Николай Александров: Да, болел всю жизнь за "Спартак", а потом уже, можно сказать, за футбол. Ну, видимо, уже как бы футбол гораздо больше, чем "Спартак". Некоторые со мной не согласятся, скажут, что "Спартак" больше, чем футбол. Но мне кажется, что все-таки несколько иначе. Так вот, в ту пору, помимо самых разных развлечений дворовых, где футбол, конечно же, присутствовал, помимо походов на стадионы, это все-таки еще дотелевизионная эпоха, помимо радиорепортажей, которых я не застал, а многие, наверное, еще помнят и голос Синявского, и Озерова, которые во многом ассоциировались, конечно, с футбольными матчами, футбол еще существовал просто как особое, если угодно, тихое домашнее развлечение.

Это пуговичный футбол. Сейчас я покажу, что это такое. Пуговичный футбол, кстати говоря, превратился в настоящий спорт. В Испании, в Бразилии пуговичный футбол, который я помню с детства, теперь уже собственно промышленно производится. Пуговицы. Я помню, что у отца эти пуговицы, специально обточенные, хранились в шкатулочке. И клеенчатая скатерть переворачивалась на другую сторону – футбольное поле. Выставлялись, разумеется, футболисты. Есть вратарь…

Оксана Галькевич: Так, а вам соперники не нужны?

Николай Александров: Нет, я же показываю. Есть вратарь.

Оксана Галькевич: Можно принять участие.

Николай Александров: Конечно, можно было бы пригласить сыграть. Есть вратарь. Значит, это будет у нас мячик. Вот футболист. И своего рода бита, с помощью которой мы и осуществляем игру. Ну, как правило, мячик – это пуговица от рубашки. Средние пуговицы, которые специально обтачивались, потому что были любимые футболисты, ну, персональные, разумеется, у каждого был свой набор этих пуговиц. Их может быть пять, шесть, семь, одиннадцать, как угодно – зависит от размера поля, которое вы нарисуете. И дальше у каждого из соперников существует (по разным правилам) или один ход, или два. Осуществляется это очень просто. Начинается игра. Видите, я битой – хоп! – мячик вперед. Ну, если два хода, то я, значит, соответственно, должен забить в ворота. А вратарь поступает немножко по-другому. Если мячик оказывается у него, то для того, чтобы обезопасить свои ворота, вратарь что делает? Мячик накрывает. Перепрыгнул! В общем, он должен сверху оказаться. Вот такая замечательная игра.

И даже относительно недавно, по-моему, года четыре тому назад на книжной ярмарке Non/fiction с некоторыми моими коллегами, Евгением Бунтманом, мы пытались организовать турнир по пуговичному футболу. Может быть, в момент Чемпионата мира это окажется возможным. Тем более что здесь-то как раз, я думаю, шансы выиграть Чемпионат мира в пуговичный футбол у российской сборной гораздо большие.

Оксана Галькевич: Вы просто снимаете с языка!

Николай Александров: Да. Гораздо больше, вне всяких сомнений, несмотря на то, что, повторяю, эта замечательная игра получила распространение в Европе. Если вы окажетесь в Испании или в Бразилии, вы можете приобрести такую уже не кустарно сделанную… Но в этом тоже есть своя прелесть, да? Обточить все пуговки, назвать их. Вот она более безликая, конечно: все фишки одинаковые. В пуговичном футболе такого не может быть. Вратарь, как правило, был пуговицей от пальто, большой – он должен был мячик накрыть. Ворота разные были – спичечный коробок или иногда из картона делались. В общем, удивительная и замечательная игра. Иногда, собственно, ее вспоминают. И она пользовалась не меньшей популярностью, нежели собственно футбол.

Но все-таки мы перейдем к футбольной тематике уже книжной, потому что, разумеется, накануне Чемпионата мира книг, связанных с футболом, огромное количество. Есть и справочники, и энциклопедия "Футбол", которая вышла, "Футбольная энциклопедия", которая вышла в издательстве "АСТ". Есть, например…

Оксана Галькевич: Я прошу прощения, что перебиваю. У вас даже, знаете, комментаторский темп какой-то появился.

Николай Александров: Ну конечно, конечно. Время, время! Время, время! "Все чемпионаты мира по футболу" – это такой справочник издательства "Центрполиграф", где, разумеется, все чемпионаты, страны, факты, финалы и герои. То есть, иными словами, здесь нет полностью турнирных таблиц чемпионатов мира, но зато все финалы здесь помещены. Судейские ошибки, курьезы, футболисты, кто забивал, кто лучший бомбардир, ну и так далее, и так далее. Довольно много самых разных фактов. В общем, книга для комментаторов, кстати говоря, чрезвычайно полезная.

Но мы все-таки приближаемся к нашей теме – что же собственно такое футбол? Конечно же, футбол – это не просто игра. Это действительно такая воплощенная, с моей точки зрения, практически античная культура, ну, начиная со стадиона. Это и цирк – во всех смыслах этого слова. Это и балет, если угодно, и театр, причем такой драматический театр.

Виталий Млечин: И даже опера иногда.

Николай Александров: Иногда опера, да. Все бывает по-разному, вне всяких сомнений. Ну и это, собственно, театр как представление. Это герои, а иногда даже божества, которые появляются перед нами на футбольном поле. И поэтому, конечно же, когда люди пишут о футболе, они пишут не только о футболистах, не только собственно о спортивных достижениях, не только вспоминают великих бомбардиров, вратарей, защитников, не только говорят о том, кто сколько мячей забил, кто какие мячи пропускал, какие были курьезы и прочее, прочее. Но сами фигуры футболистов как будто выходят за пределы этого футбольного мира.

Ну, действительно, если вы подумаете, мы живем в эпоху, когда два футболиста олицетворяют, по существу, две античные стихи. Аполлоническая (и вы даже мне сейчас скажете кто), правильная, аполлоническая, красивая, безупречная, вот абсолютная красота – футболист, который просто с богом Аполлоном может быть сопоставим. Ну, Роналду, конечно. И с другой стороны, другая страстная, стихийная, совершенно непредсказуемая, иногда даже как будто бы и не настолько прекрасная, если сопоставлять с Роналду, но это дионисийская стихия – и это, конечно, Месси, который действительно напоминает какого-то сатирчика бегающего, маленького, и вроде бы даже совершенно другой. И в то же время это бог, безусловно. Вот два бога, которые, по существу, олицетворяют весь этот футбольный мир или, во всяком случае, определяют полюса этого футбольного мира. Поэтому бессмысленно говорить, кого мы больше любим – Диониса или Аполлона, Роналду или Месси. Мы, безусловно, согласны с тем, что это вершины некоторые. Поэтому неслучайно и говорят, что если Роналду – это такой не просто талант, а гений, то Месси – это просто инопланетянин.

И вот еще одна книжка, которой у меня нет с собой. Я сейчас скажу, по каким причинам. Это "Русские писатели о футболе". Книжка вышла в издательстве "АСТ" буквально только что, она существует в книжных магазинах. Там собраны тексты самых разных писателей современных (и не только современных), где футбол показан в самых разных ипостасях. Ну, Александр Генис размышляет о религии футбола, метафизике футбола. Есть статья "Футбол и Шостакович". Есть "Голкипер Владимир Набоков". То есть футбол действительно выходит за какие-то пределы. Есть и мой небольшой текст, он называется "Миф о мяче", где я, собственно, и говорю о том, что футбольное зрелище – это нечто большее, чем просто созерцание движущихся по полю фигурок, которые могут производить довольно странное впечатление иногда на человека неискушенного. Это то, что тебя затягивает абсолютно и приводит… Если угодно, да, существует тоже почти строение античной драмы со своим катарсисом, с очищением, вне зависимости от того, выиграла или проиграла команда. Потому что античные герои не всегда побеждают, как мы знаем, в трагедиях, а чаще всего как раз гибнут. Но даже и в этом поражении, в этом столкновении существует такое мощное очищающее начало.

Виталий Млечин: То есть нашу сборную как раз проще всего сравнить с античным героем?

Николай Александров: Трудно сказать.

Оксана Галькевич: Слушайте, мне кажется, после стольких…

Николай Александров: Посмотрим. Поживем – увидим. Посмотрим, каким образом они будут соответствовать. Герой, несмотря на… Это же очень важно. Вот не может Эдип не убить своего отца и не жениться на матери – просто потому, что судьба. Но он тем не менее вступает в борьбу с фатумом. И именно эта борьба и оказывается содержанием античной трагедии. В этом смысле, конечно, нужно подняться на эту ступень. Мы все себе представляем возможности нашей сборной, да? Мы прекрасно понимаем, что будет происходить. Героическое начало как раз и проявляется в том, чтобы, приняв этот фатум, тем не менее бороться с ним. И тогда, вполне возможно, совершится чудо. А чуда тоже происходят и на футбольном поле, вне всяких сомнений.

И мы, значит, таким образом поговорили о футболе, который, если угодно, действительно олицетворяет собой миф XXI века. Потому что миф – это же не просто сказка, а миф – это есть реальность. Про футбол не скажешь, что это нечто виртуальное. Это действительно уже такое реальное шоу, о котором можно только мечтать. Но это зрелище, эти конфликты, которые происходят, которые вроде бы даже достаточно странные, они оказываются настоящими, они приводят к настоящим страстям, к настоящим эмоциям, вызывают настоящие чувства. Таким образом, через футбол нам становится понятна вот эта завораживающая стихия мифа, которая преобразует мир, которая человека делает совершенно иным.

Собственно поэтому я хотел в финале нашего разговора о футболе и мифе сказать о книжке, которая тоже вышла только что, которая, кстати, стала уже лидером продаж. Это книга Стивена Фрая "Греческие мифы в пересказе". Стивен Фрай нам всем известен как замечательный журналист, актер, телеведущий, как один из удивительных партнеров Хью Лори. И понятно, что "Дживс и Вустер" – и фильм, и театральные постановки, в которых они участвовали, – ни у многих, конечно же, в памяти, многие знают. Это просто хрестоматийное такое зрелище. Кроме того, он замечательный писатель. Книги самые разные. Ну, кто-то помнит, наверное, "Лжец", один из удивительных романов Стивена Фрая, или "Теннисные мячики небес" – такая странная, если угодно, история, напоминающая "Графа Монте-Кристо", совершенно феерически написанная. Или "Путешествие Стивена Фрая" по Америке, такое погружение в американскую культуру с совершенно особенным взглядом, особенным отстранением.

В данном случае Стивен Фрай пересказывает греческие мифы. Кстати говоря, это не первый такой пример, если брать современную британскую литературу. В данном случае я имею в виду не просто греческую мифологию, а вот обращение к каким-то вроде бы понятным, хрестоматийным вещам и попытка их совершенно иначе представить.

Ну, например, Питер Акройд, еще один замечательный британский автор и современник Стивена Фрая, автор книги "Биография Лондона", "Темза, вечная река", автор многочисленных книг о писателях (и не только о писателях), биографии Ньютона, Чарльза Диккенса и прочее, прочее. Он вдруг неожиданно взял и пересказал "Кентерберийские рассказы" Чосера, пересказал прозой, превратив это в роман. И книжка читается совершенно иначе, совершенно по-другому. А Стивен Фрай пересказывает нам греческие мифы, сразу же предупреждая, что эта книга не требует никаких специальных знаний. То есть, иными словами, читатель благодаря Стивену Фраю погружается в греческую мифологию, потому что она начинается с пустоты, с хаоса, с создания мир. Мир, который возникает из хаоса. И размышления над тем, что собственно такое хаос.

Причем Стивен Фрай пишет, разумеется, иронично, разумеется, отстраненно, поэтому он, говоря о хаосе, вспоминает теорию Большого взрыва, чем она отличается и так далее. Пересказывая и рассказывая о возникших богах, позволяет себе всякие ремарки и комментарии, приближает их к нам, делает их гораздо более понятыми. Это с одной стороны. А с другой стороны, это концептуальный пересказ, потому что Стивен Фрай пытается еще передать и суть мифологии. Что такое хаос? Это еще и некая сущность, у которой нет ни лица, ни характера. Хаос, который разлит повсюду и везде. И первые боги, которые появляются: Мрак, Ночь, Свет, Земля. Это опять-таки еще какие-то странные стихии, у которых еще нет характера. Еще не существует времени, но потом появляется время. И потом божества постепенно на наших глазах благодаря Стивену Фраю обретают характер, личность, они вступают друг с другом в какие-то странные взаимоотношения, в борьбу.

И Стивен Фрай приближает нас к героической эпохе. Но героическая эпоха, конечно же, с точки зрения футбола и разговора о футболе, наиболее интересна. Тогда мы и видим, как появляются герои, как к ним относятся, какие есть симпатии и антипатии. Это действительно мир, который оживает на наших глазах, превращается в такой мощнейший у Стивена Фрая не просто пересказ, а театр.

И мне кажется, что эта книга необыкновенно полезна, тем более что она встает в один ряд с теми книжками, которые тоже уже всем хорошо известны. Ну, я уже не говорю о Куне, который отчасти устарел, но который сохранился, я надеюсь, у многих в библиотеках. И с Куна, с греческой мифологии начиналось чтение и знакомство с античной культурой. Но можно вспомнить и замечательную книгу Михаила Леоновича Гаспарова "Занимательная Греция". Читать ее вместе со Стивеном Фраем довольно любопытно. Ну и переходить к другим книжкам, которые более серьезные и которые как раз и размышляют иногда, кстати, в том же самом ключе, как и Стивен Фрай.

Например, как Алексей Федорович Лосев, который размышляет о мифах, пересказывает главные составляющие греческой мифологии, связанные как раз с Зевсом, Аполлоном, Дионисом и так далее, и так далее. Все это мир античный, который, казалось бы, лежит далеко от нас и вроде бы забыт совершенно. Он, во-первых, к нам приближает и позволяет в современности увидеть, что миф не умер, и герои не умерли, и боги живы, пускай они и несколько модернизировались, пускай они приобрели несколько иные очертания. И пускай даже поле сражения ограничено зеленым газоном, и сражение совершенно особенное и другое, но по силе воздействия и по тем эмоциям, которые испытывают и зрители многочисленные, это, конечно же, сопоставимо с охваченностью мифом и переживанием мифа в греческом театре.

Вот такая футбольно-мифологическая тема у нас сегодня получилась.

Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, а вот пересказ в чем заключается? Как Стивен Фрай изменяет собственно то, что уже написано?

Николай Александров: Вы знаете, он практически ничего не изменяет. Ну, просто нужно учитывать, что мифологию мы знаем по нескольким источникам. У нас множество разных текстов, которые сливаются воедино. То есть мы можем вспомнить Гесиода, который довольно тяжело читается. Или, например, Овидий, "Метаморфозы", которые все построены на мифе и на сюжетах. И там существует космогоническая часть вначале, а затем рассказ о наиболее важных персонажах. То есть Стивен Фрай, конечно же, идет вслед за этими текстами, но он систематизирует, обращает на что-то внимание, что-то опускает.

Он, например, говорит, что речных богинь 3 тысячи, не имеет смысла их перечислять, но некоторых он перечисляет. Таким образом… Или он говорит, например, о чудовищах гекатонхейрах, сторуких великанах, и позволяет себе некоторые комментарии: "Ошибка произошла в этом некотором творении. Уран разозлился и загнал обратно в утробу Геи гекатонхейров за то, что гекатонхейры оскорбили его взор".

Виталий Млечин: Николай, безумно интересно то, что вы рассказываете, но все время наше, к сожалению, вышло.

Оксана Галькевич: Спасибо вам большое. Вы сегодня открылись с совершенно новой стороны нашим телезрителям. Пишут: "Браво! Вдохновенный спич настоящего ценителя футбола", – наш телезритель из Петербурга и Ленинградской области. И еще, конечно, целая волна воспоминаний, которые вы всколыхнули благодаря пуговичному футболу. Большое за это спасибо.

Николай Александров: И Михаилу Булгакову.

Виталий Млечин: Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Николай Александров, литературный критик, и "Порядок слов" только что был в прямом эфире. Друзья, впереди большой выпуск новостей, ну а после мы снова к вам вернемся.

Виталий Млечин: Обязательно!

 

Рубрика «Порядок слов»