Марина Калинина: Как и обещали, к нам пришел наш литературный критик Николай Александров. Здравствуйте, Николай. После отпуска, отдохнувший, с новыми книгами, начитавшийся. Николай Александров: Здравствуйте. Да. Все-таки чтение отпускное сегодня. Нечасто все-таки я говорю о детективах. А детектив – это, наверное, одно из самых распространенных летних чтений, насколько я понимаю. Во всяком случае, большинство моих знакомых, когда выдается свободная минутка, они не спрашивают о серьезных книгах. А почему-то детективное чтение привлекает. Может быть, потому что это как-то связано с отдыхом. Марина Калинина: А как же любовные романы на отдыхе? Николай Александров: Видимо, это совсем закрыто для чтения. Хотя может быть. Нужно подождать, когда будут какие-то образцы яркие. Конечно, поговорим и о любовных романах. Но начнем мы с хрестоматии. Марина Калинина: Давайте у зрителей спросим, какие детективы они любят. Николай Александров: Да и вообще что вы читаете летом. Не обязательно же детективы. Юрий Коваленко: То есть не обязательно классические детективы, а то, что нового из последнего вы прочитали. Николай Александров: И что можете порекомендовать, кстати говоря. Рекомендации тоже важны. Марина Калинина: Пишите, звоните. Николай Александров: Но проверенная временем книжка. Хотя она в данном случае – герой исследования. И тоже своего рода детектив о детективе. Пьер Байяр "Дело собаки Баскервилей". Так называемая эта книжечка, вышедшая в издательстве "Текст". Пьер Байяр – довольно известный автор. Одна из моих любимых книжек Пьера Байяра (станет понятно, почему) называется "Как рассуждать о книгах, которые вы не читали". Кстати говоря, я ее как-то рекламировал. Год-два назад, когда она только появилась. Замечательная книга на самом деле, где Пьер Байяр, в частности, говорит о разных типах чтения, которые существуют. Потому что есть писатели, которых мы знаем по именам, но не читали их произведений. Есть писатели, которых мы знаем по именам и читали их произведения, но в общем имеем представление довольно смутное о сюжете, то есть скорее знакомы в пересказе. Наконец, есть те, которых мы читаем пристально. И, разумеется, есть те, которых мы не читали вовсе. И об этом подробно рассказываем Пьер Байяр. Но в данном случае это как раз пример внимательного чтения хрестоматийной книжки - "Собака Баскервилей" Конан Дойля. Что может быть хрестоматийнее? В чем особенность этой книги? В данном случае автор выступает как своего рода соперник Шерлока Холмса. Он считает, что на самом деле Холмс в этой знаменитой детективной повести не нашел настоящего убийцу. И предпринимает альтернативное расследование, опираясь, естественно, на текст произведения Конан Дойля, ничего не выдумывая. Пытаясь показать, какого рода нестыковки, натяжки существуют в тексте Конан Дойля. И пытается уличить Шерлока Холмса в ошибках. Понятно, что рассказывается предыстория. Все-таки Холмс воскрес перед читателями в "Собаке Баскервилей". После того как Мориарти якобы уничтожил знаменитого сыщика, вот он появился перед нами вновь. Но есть еще одна очень важная вещь. Я не буду раскрывать, разумеется, всех перипетий сюжета и рассказывать, к какому выводу пришел Пьер Байяр, и кто, с его точки зрения, действительный виновник всего того, что произошло в "Собаке Басервилей". Юрий Коваленко: …персонажа, который на Торфяных болотах сгинул. Николай Александров: Понятно, что все равно там… Конечно же. Напомню, что канонический убийца и виновник всего этого – доктор Стэплтон, который гибнет на болотах. Так вот, все не так по Пьеру Байяру. Марина Калинина: Почти все разболтали. Николай Александров: Почему же? Достаточно вспомнить сюжет "Собаки Баскервилей". Нет, не Стэплтон, а другой персонаж. Но одна очень важная вещь здесь существует. Каждый, кто взял и брал в руки "Собаку Баскервилей", знает, что начинается она с легенды, с такого проклятья рода Баскервилей. Речь идет о предке Хьюго Баскервиле, который похитил некую девушку, держал ее. И она от него сбежала. И в момент преследования она от него убегает, слышит топот лошадей. И как раз именно в этот момент и появляется собака Баскервилей, которая нападает на Хьюго Баскервиля. И, с точки зрения читательской, литературной, филологической, действительно, есть некоторая вещь, которая, я думаю, смущала не одно поколение читателей – а какое отношение эта легенда имеет к тому сюжету, который разворачивается? Не с точки зрения функциональной. Потому что это оправдание появления "Собаки Баскервилей" вообще, но сущностной, сюжетной. И что же такое была эта "Собака Баскервилей"? И Пьер Байяр пытается соединить эту первую легенду, которая предваряет сюжет, с тем, что собственно в книге произошло. Но на самом деле ответа, разгадки этой легенды в тексте у Конан Дойля не находит. Юрий Коваленко: А здесь книга на самом деле снаружи меньше, чем изнутри, судя по всему. У нас есть звонок. Давайте послушаем Елену из Иркутска. Я так понимаю, у вас есть какое-то интересное предложение в плане детективов. Зритель: Здравствуйте. Очень приятно дозвониться до вас, поприветствовать. В плане детективов у меня, пожалуй, на сегодняшний день ничего нет. Николай Александров: Нет в Иркутске детективов? Зритель: Нет. У нас все есть. Я бы хотела сказать, что очень приятно видеть Николая Александрова еще раз в эфире. Можно сказать, мы по нему соскучились. Потому что после тех проблем, которые вы обсуждаете, бесконечных, они явно у нас, видимо, никогда уже не рассосутся, и вот Николай Александров – это буквально луч света в темном царстве. Николай Александров: Боже ты мой. Марина Калинина: Большая ответственность. Николай Александров: Я понимаю. Сравнение с Катериной, конечно, мне льстит. Хотя ее трагический финал не слишком… Зритель: Ни в коем случае. Никакого трагического финала. Я из города Иркутска. И помнится, что Николай Александров в принципе очень тепло отзывается о нашем городе. Николай Александров: Да, я недавно побывал на книжном феврале в Иркутске. И город действительно на меня произвел впечатление. Замечательный театр. Зритель: Очень приятно, что люди из города Москвы вообще помнят и любят нас, и понимают, что у нас еще не все… Николай Александров: В конце концов, пользуясь случаем, я хотел бы напомнить, что приближается юбилей – 80-летие Вампилова, замечательного вашего соотечественника. И я надеюсь, что в Иркутске и не только будут мероприятия, связанные с этим событием. Поскольку для нашей драматургии Вампилов – отнюдь не последняя фигура. Марина Калинина: Спасибо за ваш звонок и за такие теплые слова. Юрий Коваленко: И вот буквально через одну СМС (я предполагал, что это будет написано): "Нескончаемый поток детективных историй каким-то образом влияет на их эволюцию, или просто повторяются сюжеты?". Давайте раз и навсегда ответим, можно ли что-нибудь типа Конан Дойля найти сейчас на полках, современного нового, от которого невозможно оторваться? Николай Александров: Конечно, у нас существуют на самом деле мастера детектива, которые пытаются каким-то образом изменить устоявшийся, или канонический детектив. Тем более, что на сегодняшний день, когда мы говорим о детективе, это все-таки довольно разнообразные виды романов. Потому как есть, например, канонический английский детектив, и в принципе Конан Дойль – как раз один из таких основателей канонического детектива. Я напомню о книжке, которую я уже представлял и к которой время от времени возвращаюсь. Относительно недавно выходила такая антология, сборник детективных рассказов британских писателей первой половины XX века. Называлась она "Только не дворецкий". И, в частности, в предисловии к этой книге рассказывалось об английском детективном клубе, председателями которого были самые разные писатели, начиная от Честертона и кончая Агатой Кристи. Юрий Коваленко: Неужто в антологии ни один рассказ сюжетом не повторился? Николай Александров: Нет, конечно же. Но существуют общие правила. Например, замкнутая система персонажей. На самом деле одно из требований детектива. Дворецкий не может быть преступником. И поэтому этот канон английского детектива, где существует замкнутая система персонажей. И нам нужно внутри счетного количества лиц найти преступника – это один из видов детектива. Понятно, что затем уже детектив развивается, система персонажей разрастается. Иногда разгадка приходит в самом финале. Иногда это появляется неожиданный человек, о котором даже не подозревал читатель. Иногда мы смотрим на детектив глазами преступника, и тогда это превращается или в роман-преследование с одной или с другой стороны, погоня и преследование. То, что входит в канон американского детектива. И так далее. Психологические триллеры и детективы, о котором мы сегодня будем говорить. Или, например, еще один, на сегодняшний день уже канонический, автор – Джон Гришэм, который всем известен хотя бы по роману "Клиент", тем более что он был экранизирован. И на сегодняшний день это один из таких признанных авторитетов в области судебного детектива. Потому что судопроизводство по сути своей – это все-таки еще одна детективная область, которая требует совершенно особенных разработок. На самом деле, если мы подумаем, то здесь уже не Конан Дойль, а Диккенс подсказывает нам многие повороты в этих судебных процессах. И в данном случае "Информатор" – Гришэм не отступает от того канона, который он разрабатывает. И здесь вновь судебный процесс, который обрастает дополнительными обстоятельствами. Речь идет о коррупции в суде, не где-нибудь. И следователи, скажем так, не вдаваясь в подробности в американские реалии. Поскольку вы знаете, внутренние расследования, множество самых разных служб. Сыщики выходят на информатора, который как раз и раскрывает те преступления коррупционные, которые были совершены в результате судебных процессов. Что замечательно при чтении такого рода детективов и Джона Гришэма? Неожиданное сравнение у меня возникает в голове. Когда человек смотрит футбольный матч. Он понимает, что существуют жесткие правила. Иногда они нарушаются, но, собственно, для этого есть судья. И в принципе судью можно уличить в ошибках, но от этого правила не изменяются. Не появляется 12-й игрок или третьи ворота. Поле не расширяется. У нас существуют четкие правила. Так вот, иногда мне кажется, что судебный детектив возможен как раз в тот мире, где существуют жесткие правила, которые, конечно же, нарушаются. В силу того, что так мир устроен. Но само существование этих правил, которое не зависит от человеческой воли – залог того, что преступник будет найден и, соответственно, наказан. Отсюда и возможность следить за тем, как развивается детективная интрига. Как только правила нарушаются или оказываются небезусловными, так сразу ситуация меняется, а автору, который обращается к этого рода теме, в общем, достаточно трудно играть на этом поле. Юрий Коваленко: То есть у нас британский, американский. И следующий у нас какой? Николай Александров: Следующий у нас тоже американский детектив. И тоже, кстати говоря, связан с судебной темой, но немножко с другой стороны - "Ледяной Урожай", Скотт Филлипс, небольшой детектив, который читается на одном дыхании. И вот это как раз пример американского детектива в другом своем… Потому что в данном случае адвокат, который был связан, разумеется, с самыми разными людьми, в том числе и с мафиозными. И он решает отойти от дел. Более того – задумывает побег. И в этот кульминационный момент как раз начинаются происходить события, когда он вынужден, во-первых, разбираться в ситуации, а, во-вторых, отстаивать свою собственную жизнь. И вот это как раз случай литературного саспенса, то есть динамичного действия, когда все-таки сюжет связан с тем, что мы переживаем за героя, и думаем, каким образом он преодолеет те или иные обстоятельства. И не сколько важна собственно загадка, сколько сопереживание главному герою, который спасается, и читатель, разумеется, спасается вместе с ним. И надо сказать, что американцы на самом деле, если, может быть, сейчас некоторые скандинавские авторы могут поспорить с авторами американских остросюжетных триллеров, но все-таки американцы здесь лидеры. Ю Несбе, кстати говоря, хорошо известный уже у нас. Марина Калинина: Кстати, наши зрители пишут, что они читают его. Николай Александров: Конечно. Потому что после Стига Ларссона, после его "Миллениума", который, кстати говоря, расширил детективное поле, который превратил детектив в такую масштабную эпопею. Но никто не предполагал, что детективный роман из такой тоненькой книжки может превратиться в три огромных тома и все равно удерживать внимание читателя. Юрий Коваленко: Это такая скандинавская… которая подкупает. И все же дальше. Николай Александров: Джей Пи Делейни. Это псевдоним. Современный детектив "Предшественница" – так называется этот роман. И вновь мы вступаем здесь на англосаксонскую почву. И, кстати говоря, это как раз тот самый пример устоявшегося канона, где авторы вынуждены каким-то образом с этим каноном играть. Причем, я даже имею в виду не столько сюжетный канон ,сколько канон тематический. Я напомню. Кстати говоря, уже достаточно давно (17 лет назад) вышел фильм-экранизация романа Нэнси Прайс "В постели с врагом" с Джулией Робертс в главной роли. Один из таких примеров канонических романов о домашнем насилии, о жизни с тираном, о психопатах и социопатах, о манипулировании и подавлении. Одна из тем, которая становится чрезвычайно актуальной не только, кстати говоря, для западной литературы, и одной из главных психологических проблем, потому что очень много научно-популярных книг выходят на эту тему – каким образом не стать заложником, в зависимости или созависимости, когда вроде бы совместная жизнь не имеет никакого отношения к любви и к хорошим отношениям, но, тем не менее, люди друг с другом не могут расстаться, или когда человек оказывается в психологическом подчинении. Так вот, этот роман "Предшественница" вроде бы напоминает эту каноническую литературу. Поначалу, по крайней мере. И перед нашими глазами вроде бы создается такой мысленный художественный эксперимент. Молодая пара, которая въезжает в дом, и подчиняется неким правилам, которые устанавливает человек, который сдает в аренду этот самый дом. И что происходит? Затем появляется еще одна героиня (роман неслучайно называется "Предшественница), которая проходит по тому же самому пути. И кажется, что роман развивается по какой-то уже раз и навсегда проложенной дороге, и понятно, кто жертва, кто преступник и что будет происходить. И, разумеется, современный автор не может пойти по этой проторенной тропинке. И поэтому в финале он намеренно переворачивает всю картину. И перед читателем открываются совершенно другие сюжетные возможности. И он видит, что на самом деле все гораздо сложнее и все совсем не так, как он вроде бы ожидал с первых страниц. И самое главное, что он становится свидетелем такой несколько ироничной детективной игры, когда популярная, социально востребованная тема вдруг в детективном романе чуть переворачивается. И читатель видит, что он все-таки имеет дело с литературной условностью, а не с публицистической статьей. И этим, кстати говоря, и замечателен роман, потому что он немножко изменяет оптику, позволяет читателю убедиться в том, что художественная литература развивается по своим законам, она не оказывается сколком или проекцией научно-популярных психологических книг или учебников по психологии. Потому что, как многие авторы, в том числе отечественные, создают свои произведения по учебникам криминалистики… Вы знаете, что в учебниках криминалистики, если вы их когда-нибудь открывали, там есть разного рода примеры. Описание преступлений и примеры. Так вот, из этих примеров очень часто вырастают романы. Так же и с психологией, кстати говоря. Юрий Коваленко: Почитать учебник по криминалистике – это было действительно интересно. А вот эта последняя книга… Готов поспорить, это жемчужина сегодняшней коллекции. Николай Александров: Как раз нет. Вот мы говорили все-таки о британском и американском детективе в большей степени. А это Себастьян Фитцек "Тот, кто виновен", современный немецкий автор, один из самых популярных в Германии. И это как раз пример того, когда востребованная тема (в данном случае – насилие над детьми), чрезвычайно актуальная и будоражащая общество, становится главной темой произведения. И неслучайно писатель написал послесловие к своему роману. И, как ни странно, на меня не слишком хорошее впечатление произвела эта книга, именно потому, что, может быть, такого рода вещи не нуждаются… Становится непонятно, для чего нужна литературная обработка и игра. Поскольку достаточно живая и серьезная тема. И самое главное, что ты не перестаешь верить в эту игру. А литературная нарочистость скорее мешает, чем помогает. Марина Калинина: Спасибо большое. Юрий Коваленко: Две из пяти книг я записал себе. Прочитаю обязательно. Марина Калинина: Вот то, что пишут наши зрители. Раз просили назвать, что они читают. Себастьян Жапризо, Джозефина Тэй, Вербер. В общем, такой разнообразный список. Николай Александров: Несбе мы уже называли сегодня. Марина Калинина: Акунин и так далее. Юрий Коваленко: Больше читайте и больше узнаете. Спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Николай Александров, литературный критик, был у нас в эфире.