Константин Чуриков: Ну а сейчас постоянная рубрика для тех, кто, как говорится, читает, – "Порядок слов". В студии у нас Николай Александров, литературный критик. Добрый вечер, Николай. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Николай Александров: Добрый вечер. Константин Чуриков: У вас сегодня какие-то удивительные книги, загадочные, таинственные. Оксана Галькевич: Интересная пирамида такая. Николай Александров: Да, книги удивительные, связанные с историей, и не только с историей, а и с географией, с конспирологией и прочее-прочее. Конечно, я не мог не порадоваться этой замечательной акции, о которой вы так весело и замечательно рассуждали. Единственная вещь – вот ведь все-таки в какое потрясающее время мы живем! – эта мясная акция происходит на первой неделе поста. Вот ведь как… Оксана Галькевич: Кстати! Николай Александров: Вот ведь как забавно. Все-таки все смешалось – и 23 февраля, и мясо, и Великий пост, который начался. Кстати, практически ничего скоромного не будет сегодня. Константин Чуриков: Ну и хорошо. Николай Александров: Исключительно историческое знание, ну, с некоторыми оттенками конспирологическими, поскольку история вообще постоянно актуальна, и действительно какие-то разные ее аспекты актуализируются в разные эпохи. Но очень часто просто наш подход к действительности связан с историческим опытом и с некоторыми подозрениями, которые возникают всегда. Одна из самых распространенных даже не теорий, а одна из распространенных методологий восприятия всех событий – и исторических, и актуальных – это, естественно, методология конспирологическая. Всегда у нас есть подозрение, что в некоем закулисье и решаются тайно главные вопросы. Константин Чуриков: Ну да, все было совсем не так, как нам об этом рассказывали и писали. Николай Александров: Да, совершенно верно. И есть некие тайны, которые все равно, конечно же, раскрываются. Но тем не менее именно там как раз и происходит самое главное. "История тайных обществ, союзов и орденов" – это книга Георга Шустера. Она как раз и посвящена разным тайным обществам. Причем это не столько монография и не столько последовательный рассказ (хотя и это тоже существует, поскольку все-таки сюжет развивается в хронологическом порядке), сколько скорее справочник. Я здесь должен сделать уточнение: справочник по способу описания. Это не аналитика, а скорее подбор фактов. Начинается все с Античности – с Египта, со жреческих тайн, которые в Древнем Египте складывались, затем это тайное знание каким образом проникало в Древнюю Грецию, в которой, разумеется, мудрость черпали во многом из Древнего Египта. А уже сами древние греки, в свою очередь, начали из философского этого знания, закрытого, герметичного, разумеется, даже иногда религиозного. Вот из этого стали возникать другие общества – пифагорейцы знаменитые. И Пифагор поэтому рассматривался как совершенно особенный человек. Или орфики. Вот это закрытое знание, которое оказывалось частью религиозного знания, оно существовало, в общем, изначально и на протяжении Античности. Ну а в Средневековье у нас уже просто расцвет тайных обществ и орденов. Религиозная окраска здесь, конечно, чрезвычайно важна. Здесь и тамплиеры, здесь и вольные каменщики, и рыцари Солнца. И обо всем этом Георг Шустер пишет. Константин Чуриков: Нам сейчас Самарская область пишет: "Николай владеет быстрым чтением? Мне этих книг на год хватит". Уважаемые зрители, кстати, тоже интересно, вам каких книг хватает? Что вы сейчас читаете? Позвоните, расскажите. Нам тоже интересно. 8-800-222-00-14. И можете писать SMS. Николай Александров: Быстрое чтение – это еще одно тайное знание, кстати. Константин Чуриков: У вас оно развито, я думаю, потому что столько перелопачивать литературы каждый раз… Оксана Галькевич: Николай, а до какого периода? Николай Александров: До современности, между прочим. Оксана Галькевич: До современности? Николай Александров: Да. Через карбонариев, не знаю, к итальянским мафиози. То есть вот эта клановая закрытая структура прослеживается вплоть до XX века Георгом Шустером. Я поэтому и говорю, что это такой справочник-энциклопедия. Есть, конечно же, некоторые очень забавные и любопытные вещи, потому что… Ну, например, об иллюминатах или масонах, я думаю, многие знают, кто так или иначе сталкивался с историей или, не знаю, с романом Льва Николаевича Толстого, "Войной и миром" в частности. А вот, например, что такое тайные суды, которые возникли в эпоху Карла Великого? И что это за особенная организация? Каким образом она влияла на Средневековье и вообще в принципе на социум? Например, такого рода вещи довольно любопытны в книге Шустера. Кстати говоря, с конспирологией непосредственно связана еще одна удивительная книга, которая, помимо всего прочего, показывает, насколько же сложна наука история и насколько сложным оказывается историческое знание. Наталия Зазулина, "Европейский пасьянс. Хроника последнего десятилетия царствования Екатерины II". Вначале автор долго предуведомляет читателя. Ну, "пасьянс" – по-французски "терпение". Появился, кстати говоря, он в XVIII столетии. Так что вот это раскладывание карт, которые должны в результате какой-то неожиданный дать результат, как-то все сойтись и все к чему-то свестись, – абсолютное оправдание этой книжки. Почему? Потому что хроника царствования Екатерины II, и вроде бы Россия на первом плане, да? Но на самом-то деле это попытка разобраться в той сложной ситуации, которая складывалась в Европе в конце XVIII столетия, накануне и после Французской революции. И это действительно практически пасьянс, потому как дворцовые интриги, царствующие, монаршие особы, великие князья в сложных друг с другом семейных отношениях – вот что оказывается здесь на первом плане. Ну, все родственники, все друг друга так или иначе знают. Для решения политических… Константин Чуриков: Какая угроза оттуда, из Франции… Николай Александров: Да-да-да, совершенно верно. Поэтому за десятилетие до Французской революции начинается повествование. И не только, кстати, Франция, но это и раздел Польши – Польши, которая тоже непосредственно связана и с Францией, и со Швецией, и с Россией. И здесь еще Австрия, Пруссия, и канун революции и затем уже последствия Французской революции. Множество лиц, которые так или иначе задействованы, как сейчас говорят, в большой политике, которые решают свои частные корыстные вопросы. Ну, хотя бы Царство Польское, которое долго-долго определяется, что собственно делать. Осколок Речи Посполитой. И память о том, что такое Речь Посполитая. Все это действительно производит впечатление пестрой колоды. Получился ли пасьянс у Наталии Зазулиной, точнее, сошелся он или нет – это еще вопрос. Но человек, который читает эту книгу, видит на самом деле, в какое количество, в какую массу лиц, которые принимают решения и влияют, разумеется, на политику, он погружен. И когда мы говорим о некоторых закономерностях или о некоторых тенденциях – это одно. А когда мы сталкиваемся с огромным количеством частных интересов, то это другое. Константин Чуриков: Или когда мы упрощаем и думаем, что кто-то один влияет на всю политику. Николай Александров: Да, совершенно верно. Вот если эту книжку наложить на "Войну и мир", то сразу появятся две совершенно разных концепции: решает что-нибудь человек или не решает, по Толстому? Решают на самом деле другие какие-то законы истории, которые заставляют двигаться народы с запада на восток, с востока на запад, а человек оказывается лишь пешкой в этих общих законах? Или нет? Или из этих многочисленных частных интересов что-то складывается? Но вот что именно складывается? Конечно, результат мы знаем. И с этой точки зрения этот "Европейский пасьянс" нам в какой-то степени уже знаком, у нас уже существуют подсказки из нашего настоящего. Тем не менее это разнообразие, конечно, впечатляет. Мы не уходим от конспирологии. Вера Мильчина – один из совершенно замечательных отечественных филологов и едва ли не главный специалист по французской и русской культуре XIX столетия. Она переводила классиков – Бальзака, Шатобриана. Блестящие совершенно ее переводы. Итак, "Французы полезные и вредные. Надзор за иностранцами в России при Николае I". Не первое обращение к этой теме, потому что о шпионах и дипломатах у Веры Мильчиной была отдельная книга. От многих, кстати говоря, филологов, которые изучают русскую культуру начала XIX столетия, Веру Мильчину как раз отличает фантастическое знание французской культуры. Нам звонят, видимо. Оксана Галькевич: Звонят. Константин Чуриков: Был такой еще, кстати, замечательный деятель своей эпохи – француз тоже, маркиз де Кюстин. Николай Александров: Да, совершенно верно. Константин Чуриков: Как раз за ним надзирали. Николай Александров: Астольф де Кюстин, да, совершенно верно. Он здесь цитируется, потому что его путешествие по России в 1837 году – одна из таких важных книжек. Константин Чуриков: Русофобская книга, кстати. Николай Александров: Она особенная, потому что на самом деле вот этим проблемам и посвящена книга, потому что эта книга во многом о подозрительности, о том, как мы смотрим на другого, и как другие смотрят на нас. Начинает Вера Мильчина это свое удивительное совершенно повествование с того, что рассказывает, а как вообще был устроен надзор за иностранцами в России. Каким образом они приезжали в Россию? Что такое таможня и досмотр? И некоторые свидетельства тех французов, которые проходили досмотр, приезжая в Кронштадт, а затем двигаясь в Россию, потому что Кронштадт был одним из главных портов, через который двигались эти потоки. Это довольно подробно здесь, соответственно, описано. Константин Чуриков: Да и за иными гражданами тоже был порядочный надзор. Николай Александров: Да, совершенно верно. Николай Александров: Приводятся цитаты людей, которые возглавляли… Что такое Третье отделение? Что такое жандармский корпус, как он появился? Потому что не все помнят, что вот этот отдельный совершенно корпус, так называемые "мундиры голубые", о которых так замечательно отозвался Михаил Юрьевич Лермонтов и которые обрастают какими-то непонятными коннотациями в сегодняшнее время. Он возник совершенно отдельно. И, кстати говоря, жандармы не вмешивались во внутреннюю политику на местах. Они скорее надзирали и докладывали – докладывали императору и докладывали губернаторам, и губернаторы уже принимали решения. Но за иностранцами, разумеется, следили. Так вот, как был устроен надзор? Как иностранцы попадали в Россию? Какие у них были впечатления? Как к ним, в свою очередь, относились? Дубельт, например, говорил, что ни одного иностранца нельзя пускать в Россию, потому что они гады, которые паразитируют на теле России. С какой целью приезжали – с дипломатической, со шпионской, безусловно, тоже, но иногда и просто зарабатывать деньги. И после того, как весь этот механизм надзора и проникновения иностранцев в Россию, французов в первую очередь, разумеется, потому что все-таки здесь французы на первом плане… Дальше рассказаны конкретные истории, некоторые удивительные. Какой-нибудь, например, французский учитель, который преподает в Москве, пишет письмо своему другу и делится впечатлениями от московской и российской жизни. Некоторые нелицеприятные размышления позволят себе. Относит письмо на почту. И, разумеется, письмо перлюстрируется. И после этого французу предписывают покинуть Россию в 24 часа. А он не хочет уезжать. У него здесь работа, он говорит, что ждет ящик с учебниками, и вообще он достаточно тихо живет, он занимается просвещением, преподает французский язык. Пишет письмо московскому генерал-губернатору, обращается во французское посольство и так далее. То есть вот из этих частных русский складывается довольно объемная картинка. Константин Чуриков: Я думаю, перед нашим Чемпионатом мира по футболу эту книгу нельзя переводить на иностранные языки, иначе к нам никто не поедет. Оксана Галькевич: Давайте послушаем звонок от нашей телезрительницы. Ольга из Смоленска хочет нам что-то рассказать. Ольга, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Что читаете, Ольга? Зритель: дело в том, что мы всей семьей с величайшим удовольствием читаем и перечитываем – я, дочка, зять и внуки – великолепную книгу Норы Галь "Слово живое и мертвое". И я просто рекомендовала бы абсолютно всем иметь эту книгу на своем стиле, потому что те проблемы, о которых говорит эта великолепная переводчица, умнейший человек, я думаю, они настолько актуальны сейчас, что просто, знаете, поразительно, до какой степени они актуальны. Константин Чуриков: Это такая настольная книга, я бы даже сказал, и журналиста каждого в том числе, конечно. Николай Александров: Да. Ну и Нора Галь – это тоже, кстати говоря, история теперь уже, вне всяких сомнений, если иметь в виду его переводческий талант и то, что собственно она сделала. Кстати говоря, в просвещении, если уж так говорить, во внедрении художественных, столь важных художественных текстов в русскую культуру, я думаю, что да, безусловно. Вера Мильчина в этом смысле, конечно, вполне сопоставима, кстати, абсолютно. Может быть, на другом куске, на XIX веке, но это дает совершенно другую возможность. И от точки зрения очень многое зависит, от того, как мы воспринимаем, как воспринимают нас. На этих несоответствиях иногда возникают исторические конфликты, которые затягиваются. Вот Питер Франкопан написал книгу, которая называется "Шелковый путь". Шелковый путь – ну, понятно, что – это дорога тканей, рабов, идей и религий. Шелковый путь – связующая нить между Востоком и Западом, проникновение западной культуры на Восток и восточной культуры на Запад. А начинает Питер Франкопан свою книгу подробным рассказом, который, кстати говоря, тоже доходит до современности – от первых взаимодействий, от средневековых проблем через XVIII и XIX столетия к XX веку и к тем конфликтам, которые завязывались на самом-то деле в истории. Вот эта странная связь Востока и Запада, обогащение, объединение. Но начинает он с очень важного предисловия. Он пытается своего читателя убедить в том, что вот эта западно-центристская теория развития цивилизации вообще, которая рассматривает историю в первую очередь от Древней Греции к Древнему Риму, дальше христианство, Средневековье, Новое время, Просвещение и так далее, и так далее, несколько затеняет картину. Потому что на самом-то деле, конечно же, Восток… Я уж не говорю об арабских цифрах, которые тоже, разумеется, здесь упоминаются. Восток очень много дал Западу, обогатил, кстати, в период Средневековья в частности. И вот попытка… И Восток на самом деле рассматривал себя как центр мира – достаточно взглянуть на карты того времени, которые делались на Востоке. Константинополь – главный город, а вовсе не Лондон, не Париж и не Рим, кстати говоря. Соперничество довольно серьезное происходило. Так вот, попытка взглянуть несколько иначе на историю развития цивилизации. И это дает возможность увидеть, а что собственно закладывалось в предыдущие времена, в предыдущие эпохи, и что актуально до сих пор. Этим, пожалуй, книжка и замечательна. Кстати говоря, арабский и русский язык Питер Франкопан знает. Он говорил о том, что знание этих культур, знание России и Востока позволило ему несколько иначе посмотреть и на многие исторические источники просто потому, как он многие исторические источники и привлек. Ну и в заключение хотел я несколько слов сказать о совершенно фантастической книге, просто волшебной, которая доставила мне просто необыкновенное удовольствие, которую можно читать, рассматривать, листать, которая заинтересует и историков, и филателистов, кого угодно. "Исчезнувшие страны", Бьерн Берге. Бьерн Берге – норвежский архитектор и филателист. У него существует такая страсть к коллекционированию. Выходя и здесь своего дома на побережье, он любит собирать самые разные вещи, которые выносит мировой океан. И ему, в принципе, неважно, что это за вещь. Странные совершенно вещи иногда попадаются. Он, например, здесь описывает консервную банку, которая, видимо, была сделана где-то в Туве или еще где-то, просто надписи на монгольском языке. И вот эта консервная банка, обросшая водорослями, попала в коллекцию Бьерна Берге. Но, помимо всего прочего, он собирает марки. И собирает марки он не просто так. Во-первых, его интересуют марки тех государств, которые когда-то существовали, которые позволили себе эти марки выпустить, а после этого исчезли. И это марки, которые возникли после 1856 года, когда появилась первая марка достоинством 1 пенни, она была в черном цвете сделана, поэтому называлась "черный пенни". Вот марки после 1856 года, которые выпускались самыми разными странами, его интересуют. Но марка – это лишь повод. Ну, потому что марка сама по себе, как консервная банка из Тувы… Константин Чуриков: У нас полминуты, извините, не хочется вас прерывать. Николай Александров: Да. Так вот, марка дает возможность рассказать о тех странах, которые были и которых теперь уже не существует. Некоторые из них нам хорошо известны: Оранжевая Республика или менее известная Восточная Карелия, например, которая существовала и была. А есть совершенно фантастические страны, которые возникали по самым разным причинам на всем Земном шаре, от Океании, от островов до континентов. Оксана Галькевич: Николай, слушали бы и слушали. Спасибо вам большое. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Это был Николай Александров, литературный критик. "Порядок слов" – наша рубрика. Не прощаемся с вами, впереди большой выпуск новостей, а потом мы снова к вам вернемся.