Виктор Набутов: Здравствуйте, дорогие друзья! На Общественном телевидении России – «ПРАВ!ДА?». Сегодня наша программа посвящена будущему нашей страны – молодежи, ее проблемам, ее желаниям и тому, как ей планирует помочь депутатский корпус и Правительство. Вот недавно появилось несколько любопытных предложений из 19 пунктов, однако выяснилось, что законодатель предлагает одно, а молодежь хочет совершенно другое. Как прийти к консенсусу? Обсуждаем в «ПРАВ!ДА?» на ОТР. Я – Виктор Набутов. Поехали! СЮЖЕТ Голос за кадром: По данным Федеральной службы государственной статистики, молодежь составляет 23% от всего населения России. Именно о них – юношах и девушка от 14 до 35 лет – сегодня говорят: за ними будущее. И чтобы оно было прекрасным, молодых людей необходимо поддерживать, поэтому профильный комитет Государственной Думы направил в федеральное министерство 19 различных законодательных инициатив для содействия подрастающему поколению. Артем Метелев, председатель Комитета Госдумы по молодежной политике: «В стране 40 миллионов молодых людей. Конечный наш результат, чтобы они были счастливы. И если от нашей с вами работы хотя бы один человек будет счастлив – уже хорошо. Но стремиться нужно к цифре в 40 миллионов». Голос за кадром: Среди предложенных на рассмотрение инициатив: повышение доступности ипотеки для молодых людей, привлечение их к временным оплачиваемым работам, устранение барьеров в трудоустройстве. Также в комитете предложили разработать специальную молодежную карту, чтобы юноши и девушки могли получать услуги в области спорта и дополнительного образования совершенно бесплатно. Материальную помощь студентам решили не облагать налогом, а для работающих подключить молодежный кешбэк. Государство готово помогать молодому поколению. А чего хочет сама молодежь? Виктор Набутов: Ну вот, собственно говоря, мы и попытаемся получить ответ на этот вопрос в течение нашего сегодняшнего эфира. Какие еще, уважаемые эксперты, инициативы, прозвучавшие в Государственной Думе, вы бы отметили дополнительно? Саша. Александр Вайно: Может быть, в первую очередь, когда мы говорим про предложения Государственной Думы, в общей сложности мы говорим все-таки про трудоустройство. То есть всегда это история про занятость. Это комплексное количество мер про занятость, которые позволят молодым людям, особенно в наше неспокойное, так сказать, время, трудоустроиться успешно. А «успешно» – это больше трех месяцев. То есть они должны проработать, они должны получать определенное количество дохода. В том числе те предложения, которые направляло Агентство стратегических инициатив в Комитет Государственной Думы по молодежной политике, они в том числе бьются и с этим. В том числе мы предлагали, например, разделить молодежь на возрастные группы наконец. То есть у нас есть проблема в том, что у нас молодежь – это 14–25. А мы считаем это действительно проблемой, потому что молодой человек в 16 лет отличается от молодого человека в 32 года, потому что это объективно так. Ну, разные жизненные приоритеты у него, разное экономическое в том числе состояние. Виктор Набутов: Сложно поспорить. Дети – есть или нет. И так далее. Александр Вайно: Конечно. Поэтому здесь разделение на возрастные группы позволит в том числе проработать дополнительные меры поддержки каждой из этих возрастных групп, в зависимости от той жизненной ситуации, в которой они оказываются. Поэтому сейчас мы двигаемся в этом направлении, как мне кажется. Но, опять же, естественно, здесь мы работаем со своей точки зрения, а не от запроса молодежи. Поэтому здесь, конечно, мне кажется, что молодежь, наверное, хочет все-таки чуть-чуть другого. Виктор Набутов: Давайте, кстати говоря, посмотрим, чего хотят молодые люди. Ну, мы все равно считали от 18 до 35 лет, как у нас сейчас официально признано, именно такие критерии. Вот что они хотят от рынка труда? Вот смотрите, какие интересные результаты. Обратите внимание – не больших зарплат. Прежде всего – гибкий и удобный график работы. Это свойство нового поколения, и мне оно очень нравится, сам такой. Удаленный режим труда (понятно, технологии позволяют). Повышение по службе в течение полугода. То есть они еще и быстрые, насколько я понимаю, да? Такие нетерпеливые, скажем. Не любят строить карьеру, как деды и отцы, которые десятилетиями на одном месте сидят. И наконец – медицинская страховка, соцпакет. В общем, они хотят того, чего примерно хочет молодежь, например, в европейских странах или в развитых странах, которые называют развитыми, насколько я понимаю, да? Александр Вайно: Мне кажется, что здесь еще стоит отметить, что, действительно, помимо отсутствия высокой заработной платы, которую молодежь не хочет… То есть ориентир на высокую заработную плату у них немножко другой. То есть для них 60 тысяч – это низкая заработная плата, они хотят сразу 150. Но для них это средний уровень. То есть в том числе отсутствие ожиданий от рынка труда, отсутствие понимания того, что хочет рынок труда и какую зарплату он может предложить начинающему специалисту, в том числе это ложится, соответственно, в приоритеты. Но при этом мне кажется, что повышение по службе в течение полугода – это действительно самое интересное, потому что 40% молодежи считают, что они достойны, так сказать, повыситься в течение полугода по службе и достичь позиций генеральных директоров в своих организациях. Здесь это в том числе ожидание молодежи, которая живет одним днем, в современных условиях. Это факт. И с таким бороться уже, к сожалению, мы не можем. Виктор Набутов: Дмитрий Михайлович, что в РАНХиГС ваши исследования говорят? Дмитрий Рогозин: Ну, я всегда вздрагиваю, когда приводят такие цифры и дают обобщения по поводу того, что молодежь хочет или не хочет, потому что то, что вы говорите, относится, вообще-то, не к молодежи вообще, общероссийской, а скорее к молодежи крупных городов. Вот этот удаленный режим работы – это вообще клерки и люди, работающие в офисе. А в общем-то, если мы начнем говорить действительно о молодежи России и пойдем чуть дальше городов-миллионников, то мы увидим, что о 150 тысячах вообще никто не говорит. Дай бог 30–40 получать. И это очень хорошая зарплата для регионов, в том числе для молодых людей. Поэтому… Виктор Набутов: Это хорошая зарплата не только для регионов. Это великолепная зарплата даже для городов-миллионников, в том числе и для Москвы. Дмитрий Рогозин: Слава богу, вы подхватили то, что я говорю. Я бы к этим разрядам, чего хочет молодежь, все-таки расширил линейку и говорил не только о занятости. Мы начали разговор о занятости, с образования… Виктор Набутов: Безусловно. Мы просто зацепились за рынок. Дмитрий Рогозин: В этом смысле гораздо больше делает Минобрнауки, чем наша Государственная Дума, которая, как правило, декларирует, но мало двигается вперед. И в этом плане как раз этот показатель – 41% – говорит о довольно успешной адаптационной работе, которую проводило Минобрнауки, потому что базовая проблема 2020 года была – и дистанционная занятость, и обучение. И вот то, что наши ребята это преодолели и смогли адаптироваться, и, более того, уже в будущее смотрят – в том плане, что ищут какие-то, ну, не достижения, а удобства от удаленной работы – это говорит в первую очередь о том, что уже поддержка оказана, и достаточно большая, и адаптационный потенциал выработан. Это о положительном. А вот самая огромная угроза, чего хотят молодые (и мы это фиксируем в наших опросах, общероссийских, огромных), связана с потребностью в мобильности. Молодой человек – это человек, который хочет передвигаться, видеть мир. Сейчас, в условиях изоляции России, это становится колоссальной угрозой и для роста, и для образования, и вообще для всей системы социализации молодежи. И мы видим, что те студенты, которые действительно перемещаются, которые более мобильные в стажировках и так далее, они более успешные и в образовании, и в карьере. Вот эта зависимость такая железобетонная, можно сказать, корреляция линейная. Виктор Набутов: Можно ли говорить, что у нас московская, питерская или ленинградская (я по привычке называю), екатеринбургская молодежь, она по своим задачам, интересам, требованиям и желаниям поддержки от государства точно такая же, как ребята, которые живут и работают в Воронежской области? Дмитрий Рогозин: Нет, у нас… Виктор Набутов: Это же совершенно разные миры, по-моему, насколько я понимаю, да? Дмитрий Рогозин: У нас социальная стратификация в России очень сильно связана с географией, вы абсолютно правы. Виктор Набутов: То есть правильно ли говорить, что мы не только должны, как Саша предложил, поделить, подробить понятие молодежи, а не брать куском с 14 даже до 35 лет… Вот как вы предлагаете сделать? Какие страты? Александр Вайно: У нас страты – это фактически 14–17; 18–24 – это студенты и СПО; 25–28 – это первый опыт работы; 28–35 – первая семья, ребенок. Виктор Набутов: Первая семья, кредиты и так далее. Александр Вайно: Да, да, да. Виктор Набутов: Соответственно, мы должны и так делить, а еще и поделить по месту проживания. Более того, у нас все-таки – ну что греха таить? – очень разная страна. И европейскую часть сложно сравнивать с Забайкальем по уровню жизни, качеству, доступности сервисов. Ну, вот пока так. Я прав? Александр Вайно: Плотность населения. Виктор Набутов: Плотность населения в том числе. Александр Вайно: И нужно в том числе ориентироваться на жизненные ситуации, в которых находится молодежь. И особенно, конечно, география. Виктор Набутов: Да. Алексей, прошу. Алексей Коршунов: Ну, из всего того, что мы сейчас услышали, что мы обсуждаем, на мой взгляд, наиболее актуальная история – это, конечно, и трудоустройство, и то, как ребята дальше будут определяться в жизни. Но когда мы говорим об их запросах, об их желаниях, мы должны понимать, что, высказывая свои пожелания, они, к сожалению, не всегда понимают, что за их пожеланиями стоит, и что они имеют в виду, и чего они на самом деле хотят. Вот мы говорим «повышение по службе». Они не понимают, что во многих индустриях, во многих отраслях промышленности быстрый карьерный рост невозможен. Я, слава богу, представляю индустрию, где этот быстрый рост возможен. И это очень много ребят приводит, например, в индустрию туризма, в гостиничное дело, в сферу гостеприимства, потому что перспектива, что в 22 года ты стоишь на ресепшн и регистрируешь гостей, а в 27 управляешь гостиничным комплексом или возглавляешь турагентство – эта перспектива абсолютно реальная. Но чего не понимают, скажем, даже многие ребята, которые приходят, проучившись у нас, и до тех пор, пока они не ушли на практику, многие из них не понимают, что, не узнав всех нюансов и всех деталей индустрии, ты не сможешь ни успешно и эффективно работать, ни продвигаться. То есть они ожидают, что, закончив бакалавриат с двумя иностранными языками, они сразу получат руководящую позицию. И пока они не выйдут на практику и не увидят, что надо знать работу ресепшн, службу уборки, организацию общественного питания… Виктор Набутов: Ну, с низов пройти весь путь, да? Алексей Коршунов: Да. И только тогда ты будешь успешным управляющим. Виктор Набутов: Значит, так. Алексей Владимирович Коршунов, заведующий кафедрой туризма Московского государственного университета, спорта и туризма, кандидат социологических наук. Молодежь, – те, кто нас сейчас смотрит в телевизоре или в интернете, – если вы будете учиться у этого человека, помните, что вам предстоит очень долгий карьерный рост, кропотливая, тяжелая, изнурительная работа за маленькую зарплату, ибо нефиг понтиться! Правильно я говорю? Алексей Коршунов: Нет… Виктор Набутов: Как работали отцы и деды! Алексей Коршунов: Коллеги, ну, в индустрии туризма и гостеприимства нет таких больших сложностей. Но, конечно, это кропотливый труд. И когда мы говорим, большая или маленькая зарплата… Все же тоже познается в сравнении. Дети, которые у нас, например, заканчивают колледж, говорят о том, что они работают за небольшие деньги. Я уточняю: «Ну, небольшие – это сколько?» – «Вот мы получаем 60–70 тысяч, работая день через два». Ну, для них это небольшие деньги. Они еще не поступили в институт, они закончили наш колледж. Мы говорим о том, что… Я им предлагаю сравнить, говорю: «Ребята, вот посмотрите, какие вообще средние зарплаты в Москве, какие средние зарплаты в стране». – «Ну, для нас же это мало», – говорят. Виктор Набутов: Скажите, пожалуйста… Можно я такой вопрос философский? Все-таки, может быть, не они хотят больших зарплат, а, может быть, просто все остальные должны получать больше? Я имею в виду – люди более старшего поколения. Зарплаты в стране должны быть выше, нет? Я неправ? Аркадий Меклер: Для этого нужно работать. А молодежь сейчас вообще ничего не хочет делать. Виктор Набутов: Разумно. Аркадий Меклер: Они хотят дома сидеть на родительской шее. Но зато вот человек затронул сразу же тему, когда он сказал, что переходный возраст с 20 до 28, правильно? Ты говоришь: кредитные карты. Но как можно вообще было добавить туда кредитные карты? Зачем? Молодежь может и так нормально работать, зарабатывать. Но вы своими условиями… и даже здесь вы говорите, что вы хотите сразу же вручить. Ее на каждом шагу сейчас хотят вручить, кредитную карту. Тут про туризм, надо ли развиваться. В России куча мест! Россия очень красивая! А посмотрите, что сейчас молодежь делает. Им достаточно компьютера и гаджета – все! Это чья проблема? Абсолютно не наша и не депутатов наших, а это проблема родителей. Переходим к самой большой и насущной проблеме. У меня половина одноклассников – наркоманы. Как эту тему можно не затронуть? Почему эту тему никто не поднимает? С этим надо бороться. Это колоссальная проблема молодежи! Поэтому они и не хотят работать. Они хотят заниматься какой-то ерундой. Виктор Набутов: Есть такое, Саша? Я не очень знаю, я все-таки уже не очень молодой человек. Александр Вайно: Значит, Агентство стратегических инициатив еще в прошлом году провело исследование, 55 регионов всего, 90 тысяч опрошенных у нас. Опросили по проблемам социально-экономического характера. И даже там мы получили респондентские ответы про наркоманию, про буллинг в школе, про алкоголизм и про высокий криминал. То есть поэтому, естественно, проблема высокая, проблема огромная. Мы просто очень редко, действительно, про нее говорим. Аркадий Меклер: Так об этом надо говорить. Это самые основные темы. Александр Вайно: Конечно, конечно. Здесь в том числе про кредиты было. Естественно, мы как институт развития, мы против кредитов, мы против грантовой поддержки, потому что она «подсаживает на иглу», с которой никогда не «слезешь». Аркадий Меклер: Правильно. Александр Вайно: То есть мы смотрим даже на те организации, которые раздают грантовую поддержку, условно, Росмолодежи, у них в основном эти же дети остаются в контуре, они не уходят на нормальный бизнес-процесс, а они продолжают получать в том числе грантовую поддержку. Это подмена, скажем так, особенно в сфере предпринимательства, это подмена понятий. То есть мы подменяем понятие «предпринимательство» понятием «получение грантов». И про то же самое мы говорим, когда мы говорим про кредиты. То есть кредит, ипотека… Конечно, лучше не брать кредит в банке, попытаться заработать на какую-то мизерную историю и повышать таким образом свой продукт, чтобы потом быть более успешным предпринимателем, но тем не менее без долговых обязательств. Виктор Набутов: Это называется «инвестировать в оборот». Дмитрий Рогозин: Нет, это очень странная позиция на самом деле. Это называется – забудь о финансовой грамотности и работай своим горбом до смерти. То есть, в общем-то, кредиты – это не самое плохое. Виктор Набутов: Это кровь экономики. Дмитрий Рогозин: Есть микрокредиты, а есть нормальное бизнес-кредитование. И вот агитировать: «Ребята, сидите в своем углу и живите на то, что вы можете заработать здесь и сейчас», – это очень недальновидная политика. Это раз. Второе, что мне показалось очень странным. Вот надо не забывать, что на самом деле есть самовоспроизводящееся пророчество. В социологии конструктивизма есть такой пункт: если вы о чем-то думаете, как о реальном, то это становится реальным по своим последствиям. Перестать нужно говорить бесконечно на публике о проблемах и бедах молодежи! Она не такая бедная и проблемная, как нам кажется. Наша молодежь на самом деле еще покажет и пожилым, и блогерам тоже, как надо жить. Аркадий Меклер: Я прошу прощения, я вас перебью. Про кредиты. Вот вы сказали… Да, вы считаете, что их нужно брать и давать молодежи карточки кредитные. Зачем? Для чего? Дмитрий Рогозин: Я не о «ковровом» кредитовании. Я о том, что кредиты должны быть доступны молодежи, что молодежь должна планировать будущее свое. В общем-то, что такое ипотека? Это не только долговая нагрузка, но это и представление о том, что я должен создать семью, я должен жить в каком-то месте, работать. То есть это на самом деле расширение горизонта планирования. И в этом смысле, если мы ипотеку действительно не карточками раздаем, «бери ипотеку», «бери ипотеку», а даем условия… Аркадий Меклер: Понимаете, молодежь забыла, что такое институт семьи. Они даже не знают, что институт семьи… Виктор Набутов: Ой! Александр Вайно: Молодежь разная. Виктор Набутов: Прекратите, прекратите! Дайте Анне Александровне сказать. У нас девушки оказались в молчаливой ситуации. Прошу, Аня. Анна Вейлерт: Ой, вы знаете, я все время наблюдаю за этими дискуссиями, и у меня одна фраза: почему мы забываем, что не хлебом единым жив человек? Вот из нашего разговора… Все, о чем мы сейчас говорим: деньги, молодежь, деньги, молодежь. А где разговор… Дмитрий Рогозин: Молодежь хочет любви. Вот это самое главное. Анна Вейлерт: Ну, это было мое завершение, подождите. Все-таки здесь все присутствующие в основном изучают последствия. Вот социология изучает последствия чего-то. А я как представитель творческой индустрии говорю о создании импульса. Для того чтобы получили ту молодежь, которую мы хотим, мы должны создавать контент или создавать кино, идеологию и приводить молодежь к тем выводам во всех сферах, к которым бы они приходили, как бы мы хотели. Аркадий Меклер: Вот! Золотые слова! Виктор Набутов: А должны быть какие-то одни выводы? Или все-таки мы допускаем разные мнения и выводы, в том числе среди молодежи, по разным процессам? Анна Вейлерт: Ну, вопрос, конечно, такой глубокий, потому что… Виктор Набутов: Но он вполне понятен. Анна Вейлерт: Он вполне понятен, да. Но если говорить о том, что есть какие-то гуманистические выводы, которые одинаковые для всех: все хотят любви, все хотят семью… Виктор Набутов: Я уточню. У меня есть данные нескольких опросов, которые проводили известные социологические службы, российские, разные. Так вот, в том числе, например, проект «Ценностный атлас России», он публикует три главных приоритета молодежи. И они действительно лежат вне рамок кредита, более доступного жилья, быстрого карьерного роста и так далее. Значит, они выглядят следующим образом. Первое – доброта. Второе – свобода (в широком понимании слова, в том числе и свобода передвижения, перемещения внутри страны или за ее пределами). И наконец – стремление к наслаждению. Ну хотят люди получать удовольствие от жизни, в положительном смысле. Ну, как и все мы. А мы в 40 тоже хотим получать удовольствие. Кстати говоря, эти фундаментальные желания, они зачастую могут идти вразрез с теми предложениями конкретными, которые, например, сейчас обсуждаются в Госдуме, согласитесь, и потом пойдут в Правительство, судя по всему, когда действительно… Это же несовпадение. Тут предлагают правильные и понятные вещи: иди работать, давай садись на кредит, у тебя впереди семья (то, о чем вы говорили), строй карьеру, ля-ля-ля. А эти говорят: «Нет, нет, товарищи! Нам не нужен кредит, мы поживем с родителями». Очень важный момент, мы сейчас его затронем. «Мы хотим поездить, посмотреть мир. Мы не хотим семью сейчас. Мы за любовь. Мы хотим попробовать разные профессии – в туризме, побыть блогером, кем-то еще». Я правильно понимаю ситуацию? Дмитрий Рогозин: Вы сейчас… Виктор Набутов: Сейчас, секундочку, Дима. Ирина Карих: Ну, во-первых, я хочу сказать, что сейчас у молодежи огромное количество возможностей. Вот говорили коллеги сегодня… Мне кажется, что нужно не говорить о каких-то проблемах, а рассказывать, какие возможности у тебя есть. Я работаю в замечательной организации, называется «Россия – страна возможностей». И мы действительно делаем возможности доступными для каждого молодого (и не только молодого) человека, вне зависимости от того места, где он находится на данный момент. Это 26 конкурсов и проектов, которые могут тебе в течение определенного времени дать конкретный социальный лифт. Виктор Набутов: Перечислите пять самых популярных. Ирина Карих: «Лидеры России». «Большая перемена» для школьников, миллион участников первого сезона, 2,5 миллиона… Виктор Набутов: Что это дает, извините? Просто поясните в двух словах. Ирина Карих: Поступление бесплатное. Виктор Набутов: В вузы? Ирина Карих: В вузы. Дополнительные баллы. Миллион рублей… Виктор Набутов: И что для этого нужно сделать? Я почувствовал себя молодым, хочу поступить. Ирина Карих: Для этого, во-первых, нужно зайти на сайт и зарегистрироваться в «Большой перемене». Виктор Набутов: Понятно. Ирина Карих: Пройти конкурсное испытание. Разработать социальные (и не только) проекты в тематических, профильных направлениях, которые есть: там и творчество, есть и медиа, есть и предпринимательство даже. Следующий проект… Виктор Набутов: То есть вы предлагаете, правда, не имея никакого опыта ни в предпринимательстве, нигде, уже разрабатывать вам программы? Ирина Карих: Ну почему мы говорим, что не имеют опыта? Вообще-то, предпринимательскую деятельность совершенно спокойно можно вести и будучи школьников. Виктор Набутов: Разумно, согласен. Ирина Карих: Следующий конкурс, который у нас есть, – студенческая олимпиада «Я – профессионал», которая проходит на базе Высшей школы экономики и является, в принципе, самым серьезным профессиональным студенческим конкурсом. 64 направления – от химии до туризма, где ребята могут проявить себя, в том числе получить стажировку, предложения о трудоустройстве и так далее. Виктор Набутов: Понятно. Ирина Карих: У нас даже есть конкурс для блогеров, точнее, для тех, кто хочет развивать свои социальные сети и вести блоги успешно. Этот проект называется «ТопБЛОГ». И там неважно, сколько у тебя подписчиков, может прийти каждый. Ну, во-первых, что удивительно? Когда мы заявляли о конкурсе непосредственно в социальных медиа, то 30 тысяч участников у нас было в первом сезоне, и средний возраст – 26 лет. Самому старшему участнику – 90 лет. Виктор Набутов: Ну, он молод душой. Ирина Карих: Однозначно! Дмитрий Рогозин: Тоже молодежь, да. Ирина Карих: Тоже молодежь, да. И которого, между прочим, читает молодежь. Тезисно. Огромное количество возможностей, к сожалению, о которых не знает молодежь. И когда мы говорим о молодежи… Виктор Набутов: А почему она не знает? Вот объясните – почему? Вы и деньги даете, и классные конкурсы, и гранты, и то, и се. А почему она не знает? Ирина Карих: Я думаю, что вопрос касания, во-первых, и вопрос информационного шума. Представьте себе, в XIX веке человек узнавал новостей за всю жизнь столько… Виктор Набутов: …сколько сейчас за один день. Ирина Карих: …сколько мы узнаем за неделю. Виктор Набутов: Ну хорошо. Так? Ирина Карих: И разобраться в информационном шуме, какая активность и куда тебе действительно направиться, очень сложно. И вот поэтому есть такие замечательные в том числе блогеры, которые сегодня присутствуют с нами, которые продвигают действительно полезные и правильные смыслы, которые могут увеличить это информационное поле для потребителя. Виктор Набутов: Хорошо. Вот какой у меня… Я вас слушаю, и у меня возникает вопрос. Все-таки молодежь очень разная – и не только по месту проживания (в столицах или на селе), но она же разная еще и по своим изначальным желаниям, установкам. Люди разные в принципе. Кто-то хочет делать карьеру, семью заводить, брать ипотеку и вкалывать, ну, по каким-то своим резонам. А кто-то хочет ездить, путешествовать, искать себя. Правильно? Значит, государство должно предложить что-то интересное и одной категории, и другой. Ирина Карих: Верно. В платформе «Россия – страна возможностей» 26 проектов. Если ты айтишник – пожалуйста, «Цифровой прорыв». Занимаешься туризмом – «Мастера гостеприимства». Хочешь быть лидером и управленцем – «Лидеры России». Хочешь быть блогером – пожалуйста, проект «ТопБЛОГ». И так далее. Хочешь заниматься творчеством – пожалуйста, «Российская студенческая весна», «Таврида» замечательная, наше партнерское такое крыло. Виктор Набутов: Скажите… Саша, может быть, вы проясните. А может быть, пойти и какой-то интересный и правильный зарубежный опыт прихватить? Например, квотирование рабочих мест в компаниях для молодых работников. Или это неправильно? Александр Вайно: Квотирование – это негативный стимул, поэтому квотирование мы сразу всегда… Любое квотирование – это пример негативной модерации рынка труда. И, к сожалению, никаких результатов оно, как правило, не дает, потому что это запрещение определенному количеству участвовать в конкурсе за место. Виктор Набутов: Ну, тогда запрещают старшему поколению, когда квотируют для молодежи. Александр Вайно: Да. И позволяют молодежи участвовать в конкурсе за место чуть больше, но, опять же, это убивает конкуренцию, и это тоже неверно. Но мне кажется, что здесь, с точки зрения, когда мы говорим про зарубежный опыт, мы всегда ориентируемся на одну-единственную вещь. Вот почему, действительно… Вот мы говорим про возможности для молодежи, да? У нас, действительно, возможностей для молодежи просто море! То есть выбирать есть из чего. Общий охват основных акторов молодежной политики… А я напоминаю, что у нас 41 миллион человек – это молодежь (14–35). Общий охват… Виктор Набутов: Извините меня. Это чуть меньше… это примерно 40–45% от всего трудоспособного населения страны? Александр Вайно: Да, да, да, конечно. Виктор Набутов: Примерно 90 миллионов у нас оценивается, да? Александр Вайно: Здесь просто вопрос к социологии, у меня точных данных нет, но тем не менее. Общий охват всех акторов – 9 миллионов человек. Мы за существование, за долгое существование большинства проектов сумели охватить 9 миллионов человек. Мы не можем достучаться до остальных. То есть мы достигли потолка в 2018 году, больше у нас не увеличивается. То есть – 9 миллионов. Общий, суммарный охват аудитории, которая каким-либо образом касалась (вопрос про касание, действительно) какого-либо проекта, связанного с молодежной политикой, – 12 миллионов. Но там 3 миллиона – это просто зашли, зарегистрировались, посмотрели и ушли. Анна Вейлерт: А почему? Потому что забыли, что надо снимать правильное кино для молодежи. Виктор Набутов: То есть не тот язык общения? Анна Вейлерт: Конечно, не тот язык. Молодежь не понимает… Вот все программы, которые представлены, они представлены, простите, конечно… Виктор Набутов: Ну, канцелярщина, формализм? Анна Вейлерт: Да, да, да. Александр Вайно: Мы неправильно доносим информацию. Анна Вейлерт: Совершенно точно. Александр Вайно: Они не понимают, зачем им это надо. Анна Вейлерт: Да. Потому что вы понимаете, как обустроить хорошо это помещение, но вы не знаете, где поставить алтарь, на который будет этот молодой человек молиться. Что будет его финальной целью? Александр Вайно: Вопрос идеологии. Анна Вейлерт: Идеологии. Виктор Набутов: Аня, с вашего позволения, развивая вашу мысль, что для коммуникации, общения с молодежью, которая очень разная (еще раз напоминаю), нужно совершенно другой язык, а не тот язык, к которому привыкло российское возрастное чиновничество. Правильно? Я хочу вам показать одну маленькую табличку, вот перед эфиром мы нашли. Очень любопытно! Это опрашивались как раз зумеры, молодежь (от 18 до 30 лет примерно). В чем они видят свое отличие от людей поколения X, то есть моего поколения, до 84-го года рождения, которые сейчас составляют основу трудовых ресурсов страны? Вот смотрите. Некоторые пункты – критические. Вот они считают себя, может быть, более развязными и невоспитанными, более зависимыми от компьютера, интернета, мобильной связи. Наблюдают безразличие, эгоизм, меркантильность. Но они более продвинутые, лучше владеют новыми технологиями, может быть, считают себя немножко более инфантильными и ленивыми, при этом же самостоятельными, раскованными и раскрепощенными. Удивительные вещи! Некоторые друг друга противоречат. Дмитрий Рогозин: Комментарий. Здесь проценты очень низкие, вообще на грани случайной ошибки выборки. Аркадий Меклер: И нет 100% в сумме. Как раз, как я и сказал, зависимость от интернета. Надо убрать вообще все гаджеты у детей, потому что у всех во всех школах телефон. Дмитрий Рогозин: Опять запретительная политика! Алексей Коршунов: Коллеги, можно я выскажу еще одно такое предположение, тезис для обсуждения? Может быть, еще очень большая проблема в том, что государство сегодня рассматривает молодежь, формулирует предложение, ведет диалог, не рассматривая молодежь как равноправного партнера, а с некоторой такой патерналистской позиции: «Давай мы тебе дадим то, давай мы тебе дадим это». Я хочу сказать, что у очень многих ребят есть желание: «Не надо нам, пожалуйста, ничего давать. Отстаньте от нас, пожалуйста! Перестаньте говорить нам, когда нам рожать, когда нам обзаводиться семьями, когда нам покупать квартиру. Хотим жить…» Вот вы говорите о ценности свободы. Свобода в том числе для них в том, чтобы они нашли в первую очередь способ своей самореализации. Виктор Набутов: Да. Алексей Коршунов: Путешествия, карьера – это все элемент этой самореализации. И здесь, может быть, очень важно выбрать какую-то правильную интонацию, перестать говорить им: «Вот так – правильно». Надо говорить: «Ребята, а вы вот что хотите? Вы как видите свое будущее?» Просто это очень индивидуальная работа с каждой стратой, с каждой частью молодежи. Александр Вайно: Соавторство и гиперперсонализация – вот это основные столпы, когда мы говорим про молодежь. То есть мы сейчас говорим именно про соавторство фактически. Они хотят быть соавторами своего будущего, своей страны, своего региона и своего места проживания. То есть молодежь хочет быть услышанной. То, что мы сейчас видим – это запрос молодежи на коммуникацию, но на коммуникацию не в одностороннем порядке, не в одни ворота, то есть когда мы говорим: «Ты теперь иди и делай то, иди и делай это. Мы тебе грант дадим». А ты не можешь даже коммуницировать. У нас мы не слышим запроса от молодежи. То есть у нас сейчас в том числе практически все проекты в стране, которые сейчас направлены на молодежь… Я, конечно, никак не хочу обидеть РСВ. Я смотрю даже на наши проекты Агентства стратегических инициатив. Мы идем не от запроса молодежи, а мы идем от запроса наших вышестоящих начальников, которые хотят, чтобы было вот так. А получается таким образом, что мы сейчас это соавторство не создаем, и молодежь не понимает, зачем им в этих проектах участвовать, кроме определенного количества активистов, которые составляют как раз эти 10 миллионов, ну, чуть меньше. Вот здесь (просто завершаю) у них нет не то что даже понимания… Мы говорим про коммуникацию. Мы не можем даже объяснить им на их языке, зачем им это надо. А нужно достаточно просто: «Какая форма? Какое мое участие? И что я по итогу получу?» Нет таких проектов сейчас в стране. Вообще! Анна Вейлерт: А вы знаете какие-то проекты? Понимаете, разговаривать с 40 миллионами людей… Простите, конечно, но Ленин… Александр Вайно: Это невозможно. Анна Вейлерт: Почему невозможно? Александр Вайно: Это невозможно. Анна Вейлерт: Ленин сказал, как можно, давно: кино. Простите, но кто о чем. Виктор Набутов: Вы пробовали получить грант на кино в Фонде кино когда-нибудь? Вы знаете, как работает эта организация? Хотите я вам расскажу, сколько это… Ну, она работает, как и многие другие организации в нашей стране. Мой брат снимает кино, к сожалению. И на словах это звучит хорошо, если это кино не на мобильный телефон только снятое, хотя и такие фильмы бывают хорошие. А так в кинобизнес зайти даже с маленькими проектами очень непросто! Анна Вейлерт: Конечно, непросто. Ирина Карих: А можно, пожалуйста, в Фонд президентских грантов и культурных инициатив – там вы можете получить небольшой грант на свою как минимум первую работу. Институт развития интернета – пожалуйста. Порядка 15 миллиардов рублей в этом году на создание правильного того самого контента, о котором вы говорите, в интернете. Пожалуйста, возможностей много. Вопрос: знаем ли мы о них? Возвращаюсь. Ну, во-первых, не соглашусь, что все проекты идут сверху. В том числе, например, наверное, не ставилась задача – развивать блогосферу, но мы ее развиваем. Во-вторых, вопрос: нужно ли охватывать прямыми активностями всю аудиторию? Здесь, наверное, обращусь к социологии, к социологам. Какая часть в принципе активного населения в сравнении с другими странами? И как правильно выстроен этот механизм? Дмитрий Рогозин: Смотря что мы понимаем под активностью. Мне кажется, мы скатились с очень хорошего, я бы даже сказал, в завершение, а с этого надо было начать. Это принципиальная задача придания молодежи некоторой субъектности. И я бы здесь на самом деле снизил даже нашу позицию. Речь идет не о равном диалоге. Государство и сопутствующие организации, которые занимаются молодежной политикой, должны внедрять организационную среду, должны занимать позицию низшую. Потому что изначально мы во властной позиции, нам надо снижать эту власть, а мы постоянно наращиваем. И вот это ваше перечисление проектов – оно же как раз больше отталкивает. Потому что первое, что нужно делать – действительно, нужно приходить к человеку и спрашивать: «Что ты хочешь? Какие у тебя планы?» Подталкивать его на то, чтобы он брал на себя ответственность, но не в рамках проекта: «Вот есть проект, можно здесь к нему как-то пристроиться». А чтобы у него возникал проект. И тогда среда… Я понимаю, что это очень утопично. Удобнее, когда вам дают поручение, вы его исполняете, у вас есть бюджеты. Так выстроена российская экономика. Виктор Набутов: Именно так. Дмитрий Рогозин: Но, в общем-то, если мы говорим о том, что хочет молодежь, то молодежь хочет не этого. Алексей Коршунов: Коллеги, я прошу прощения, все-таки вести диалог с 40 миллионами человек невозможно принципиально! Их надо четко стратифицировать. Я прошу прощения за пример. Вот директор школы меня спрашивает: «Вы хотели бы встретиться и рассказать об университете с десятиклассниками и одиннадцатиклассниками или лучше их разделить?» Я говорю: «Конечно, лучше разделить». Потому что десятиклассники еще что-то выбирают, а одиннадцатиклассники уже все примерно определились. И это мы говорим про совсем небольшую группу учащихся, про 100 человек. Виктор Набутов: Да, один год буквально. Алексей Коршунов: А если мы говорим о 41 миллионе человек? Да, они все разные. Как же вы сможете со всеми 40 миллионами вести диалог? Александр Вайно: Мне кажется, еще в том числе мы говорим о том, что с 40 миллионами, конечно… Какие-то истории массовые, в том числе, например, как «Таврида», они тоже задают определенный посыл. Но говорить надо даже не с социальными группами, например, 14–17, со школьниками, а нужно говорить с одним человеком, нужно говорить с каждым молодым человеком. Это утопия, это абсолютная утопия, но – каждому молодому человеку. У нас в стране должен быть свой сервис. Когда мы говорим про будущее, про какой-то образ идеального будущего, мы говорим о том, что молодому человеку в зависимости от конкретной его жизни, вот кто у него родители, где он живет, какое у него материальное обеспечение, какие у него возможности, какие у него, я не знаю, цветы растут во дворе, то есть в зависимости от этого нужно строить ему сервис, который поможет ему реализовать стопроцентно свой потенциал! Алексей Коршунов: Саша, десять лет назад… Виктор Набутов: Я не понимаю. Я пытаюсь понять, как это будет. Саша, вы знаете, а как это на бумаге реализовать? Я кручу в голове… Дмитрий Рогозин: На бумаге – никак, а в «цифре» – вполне. Алексей Коршунов: Десять лет назад это бы звучало как утопия. Но сегодня мы живем в век цифровизации, и задачи гиперперсонализации бизнес решает очень успешно. Пример индустрии гостеприимства, которая настраивается под каждого конкретного гостя из сотен тысяч путешественников под его потребности. Здесь просто надо найти грамотных технологов, сформировать такой проект, который позволит гиперперсонализировать молодежную политику под каждого ее участника. И ты с помощью цифрового приложения будешь искать свой индивидуальный путь. Почему нет? Виктор Набутов: Можно я задам вам такой непростой вопрос? Может статься так, что сейчас молодежь со всеми своими разными устремлениями и желаниями в плане того, чем они хотят заниматься и какие карьеры строить в разных областях (и в кино, и в строительстве, и там, и сям), они столкнутся с большой конкуренцией на рынке труда высвобождающихся работников, с большим опытом, с большим бэкграундом, раз, сорокалетних. Таких же, кстати говоря, бодрых, активных и так далее. Как быть с этим, как вы считаете? Александр Вайно: Мне кажется, что здесь нам нужно строить систему, которая позволит молодежи в том числе занимать определенные ниши, когда сорокалетний специалист с достаточно большим опытом не сможет воспользоваться этой нишей. Виктор Набутов: Курьер? Александр Вайно: Не совсем, нет. У нас есть понимание инновационного бизнеса. То есть в каждой организации крупной, особенно в госкорпорациях, есть истории про создание специальных подразделений, которые занимаются инновациями, которые создают какой-то новый продукт. Средний возраст в госкорпорациях – 27 лет. Не может сорокалетний мужчина придумать (при всем моем уважении опять же ко всем сорокалетним мужчинам), не может он придумать большой новый проект, потому что у него уже есть опыт, он зашоренный. Виктор Набутов: Ага… Дмитрий Рогозин: Я прямо вздрагиваю и хочу криком кричать. Вот в его словах… Виктор Набутов: Сейчас, секунду! Подождите! Сейчас Дима прокричит. Дмитрий Рогозин: В его словах слышится эйджизм. К сожалению, он слышится вообще в молодежной политике очень часто. Этого надо избегать. Виктор Набутов: То есть «старые не догоняют». Дмитрий Рогозин: Это ужас! Но вы затронули очень важную тему. Мы действительно живем сейчас в очень сложное время, и мы не должны на это закрывать глаза. Единственный выход и в помощи молодежи, и в работе с молодежью – это включение молодежи в эту проблематику. Виктор Набутов: Как? Дмитрий Рогозин: Первый вопрос не «Как?». Первый вопрос – рассказать, какие действительно проблемы стоят перед страной. Анна Вейлерт: А это можно сделать только массовым кино и медиа. Дмитрий Рогозин: Кино, да. Виктор Набутов: Дорогие друзья, тема бесконечная, она очень сложная, очень многосоставная. Мы к ней обязательно вернемся в одном из ближайших выпусков «ПРАВ!ДА?» здесь, на Общественном телевидении России. Единственное, что я хотел бы сказать: в любом случае возможности в стране есть для молодых людей. А у молодых людей есть самое главное – конкурентное преимущество по сравнению с нами. У них есть время. У них есть все равно открытый мир информации, открытое интернет-пространство. И у них есть очень много энергии, которую можно направить на созидательные цели. С чем я вас, молодежь, и поздравляю! Я – Виктор Набутов. До новых встреч, пока!