Юрий Алексеев: Постоянное беспокойство сейчас испытывают многие из нас. Сначала люди были встревожены ситуацией с ковидом, теперь – событиями последних месяцев. Масла в огонь добавляет рост цен, страх потерять работу, опасение не справиться с кредитами. Как привести нервы в порядок и сохранить спокойствие внутри своей семьи? Говорим об этом сегодня. Ток-шоу «ПРАВ!ДА?» в эфире. Присоединяйтесь! Меня зовут Юрий Алексеев. СЮЖЕТ – Да мы через это проходили уже в девяностые, поэтому абсолютно спокойно ко всему относимся. Голос за кадром: Таких спокойных и непробиваемых россиян всего 30%. Именно они сохраняют эмоциональное равновесие и контролируют свой уровень тревожности. Об этом говорят результаты опроса аналитического центра НАФИ. Но большинство жителей России, а именно 70%, в той или иной степени сегодня испытывают стресс. – В нашей сегодняшней обстановке стресс в первую очередь вызывает негативная информация. – Рост цен некоторых. Поток информации. Телевизор перестали смотреть. Дети мультики включают, а новости мы не смотрим. Голос за кадром: Уход некоторых иностранных брендов и вынужденный простой в работе, рост и паралич кредитного рынка из-за высоких процентных ставок. Все перечисленное – серьезный вызов не только для российской экономики, но и для нервной системы наших граждан. – Стресс у меня вызывает все – от самой мелочи до глобальных новостей. Я как справляюсь? Я хожу к психотерапевту на групповую терапию. Голос за кадром: Тем не менее, 48% опрошенных из 53 регионов России признались, что так или иначе им удается найти способы избавиться от стресса и тревожности. – Чтобы сохранять спокойствие, надо больше находиться на природе, больше встречаться со своими близкими людьми, с друзьями и радоваться жизни. – Отключаюсь от этого, просто через силу убираю телефоны, источники и концентрируюсь на семье. Вот выйти и даже погулять. Голос за кадром: Как пережить происходящее, не поддаваясь эмоциям и панике? Как не потерять себя? «Верните мне мой 2020 год». Юрий Алексеев: Вот мы услышали цифру, что 30% – более или менее спокойные в свете происходящего. Получается, что 70% – неспокойные или очень-очень неспокойные, там градус тревоги может быть разный. У меня, господа-профессионалы, к вам базовый вопрос. Вот это чувство тревоги – это вообще нормально? И насколько нормально, если да, в сложившейся ситуации? Пожалуйста. Андрей Зберовский: Чувство тревоги – это, к сожалению или к счастью, нормальное состояние человека, потому что тревога, стресс – это не что иное, как адаптация, это механизм адаптации человека к тому, что мир все время меняется. И в этом смысле, когда происходит что-то, что нас беспокоит, тревога включает наши механизмы именно мобилизации нашего ресурса. И кто-то в этой ситуации сможет добиться большего, а кто-то пытается хотя бы сохранить то, что у него есть. Юрий Алексеев: Но состояние… точнее, новости какие-то приходят постоянно, и весь мир бурлит. Значит ли это, что мы находимся в хроническом чувстве тревоги? И тогда к чему это может привести в таком случае? Андрей, вы как человек, который прогнозирует чуть ли не эпидемию тревожности и в стране, и в мире. Андрей Пилипенко: Да, я еще месяц назад об этом писал, что будет рост и всплеск тревожных состояний, невротических состояний. Так, в принципе, и происходит. Сейчас, да, поток информации очень большой, много и фейков в том числе. И сейчас главное – находиться здесь и сейчас, меньше вообще скролить эти новости и быть, так скажем, в настоящем со своей семьей, то есть поддерживать. Юрий Алексеев: А как же меньше? Вы говорите, что меньше скролить эти новости. Дина Константиновна, а вдруг что-то важное пропустишь, а надо, я не знаю, действовать здесь и сейчас? Дина Кирнарская: Замечательно говорят люди искусства, литературы, философы. Вот Лао-цзы, китаец, прекрасные слова сказал: «Если у вас депрессия – значит, вы живете прошлым. Если тревожность – это значит, что вы живете будущим. А если у вас все в порядке – вы живете настоящим». Вот замечательно сказал Гораций: «Carpe diem. Лови момент. Живи настоящим. Над тобой небо, солнце, ты дышишь, ты здоров – счастье!» Потому что если требовать от жизни слишком многого, она не даст вообще ничего. Вот такая она злобная. Юрий Алексеев: Но это счастье – познать дзен и быть в равновесии с собой. Дина Кирнарская: Да. Юрий Алексеев: Но ведь единицам это удается. Алла Бучкова: Я соглашусь с коллегой по поводу того, что тревога – будущая. Опять же, какие потребности? Нам ведь наши эмоции, нам наши ощущения сигнализируют о каких-то наших потребностях. И вот тревога – это потребность в безопасности. И вместо того, чтобы эту потребность себе давать (ну, мы еще об этом поговорим), мы что делаем? Давайте мы еще более нестабильной будем делать ситуацию: скролим новости, еще больше себя дестабилизируем, еще больше выбиваем почву из-под ног. Юрий Алексеев: Ну, среда невротизирует людей – и люди невротизируются. Алла Бучкова: Естественно, люди поддаются. То есть если мы говорим про то, что тревога, то мы начинаем всегда с эмоциональной стабилизации, сначала работаем с эмоциями. По поводу новостей. Я всегда предлагаю такой очень важный показатель: вот насколько мне, лично мне и моей семье сейчас угрожает угроза? От 0 до 10 оцениваем. Если есть – значит: какие у меня есть планы, если все-таки это воплотится? Потому что… Юрий Алексеев: А чтобы это анализировать, и нужно же как раз эти новости листать, да. Алла Бучкова: Сначала – эмоциональная стабилизация. Нет, смотрите. Если вы будете листать все новости, то это будет обилие информации, и вы в этом просто погрязнете. Юрий Алексеев: Так? Алла Бучкова: Когда вы выбираете для себя источник один, два, достоверные, которые… Вот вы видите, что там достоверные новости, на них можно полагаться, там нет чрезмерно эмоциональной составляющей, некоей… А что для фейков характерно? Какая-то тайна, «мы вам сейчас раскроем – и вы узнаете, а об этом никто не знает». И это начинает вовлекать, да? То есть – факты, факты, факты. Но, чтобы анализировать факты, стабилизируемся. Юрий Алексеев: Громкие эмоциональные заголовки – на них люди и реагируют. Кликабельность, есть же такое. Дина Кирнарская: Ну, ключевое слово – «сейчас». Вот в ваших словах ключевое слово – «сейчас». То есть: что вам угрожает сейчас, сию минуту, в этот час? Если вы будете думать о вечности, то, конечно, повод найдется. Алла Бучкова: Понимаете, фактов о будущем нет. Дина Кирнарская: Вы говорили «сейчас». Вот это ключевое слово, я его у вас и выцепила. Юрий Алексеев: То есть сильно вперед не смотрим, а сегодня, завтра, послезавтра? Алексей, пожалуйста. Алексей Рощин: Я бы сказал… Я бы даже не согласился с коллегой, что тревожность – это состояние нормальное. На самом деле оно как раз ненормальное. И если вообще вдуматься, то тревожность – это собственно и есть второе название стресса. Стресс и тревожность – это одно и то же. Чем отличается тревожность вообще? Это состояние общей мобилизации организма, в отличие от страха. Вот чем отличается тревожность от страха? Страх – это когда мы боимся чего-то конкретного. Вот идет тигр, он может нас съесть, условно говоря. А тревожность – это как раз состояние, когда что-то такое, того и гляди, может случиться. Что именно – мы не знаем. И просто на самом деле в организме есть сигнал: надо мобилизоваться, надо быть готовым. Юрий Алексеев: То есть страх парализует сознание в какой-то степени, а тревожность – это такой инстинкт самосохранения, что ли? Алла Бучкова: Нет, по-разному. Алексей Рощин: Это состояние готовности на самом деле. И, конечно, реально готовность нужна, когда действительно вот что-то сейчас произойдет, и надо или бежать, или драться, как известно. Но если мы остаемся в этом состоянии как бы неделя за неделей, условно говоря, то, естественно, это состояние истощает. Ну, просто потому, что мобилизация психологическая точно так же истощает, как мобилизация чисто физическая. Юрий Алексеев: Никто не железный. Все люди – существа хрупкие. Алла Бучкова: Я бы продолжила… Алексей Рощин: Поэтому с тревожностью нужно бороться. Юрий Алексеев: Дамы и господа, Екатерине еще слово. Екатерина Складчикова: Мне кажется, я могу немножко дополнить все сказанное. Мы физиологически и психологически привыкли – вот все эти механизмы стресса, тревожности и так далее – все-таки реагировать на реальную угрозу. То есть нам нужен страх, чтобы распознать, что тигр опасен. Нам нужна тревожность, чтобы предположить, что где-то здесь может быть тигр. Но дело в том, что наше общество изменилось, а наши физиологические процессы в организме не изменились. Юрий Алексеев: И мы же в виртуальном мире живем. Поди разберись, где реальная опасность, а где выдуманная. Екатерина Складчикова: Да. И у нас как раз очень много информации, и она создает такую как бы виртуальную угрозу. То есть все наши механизмы включаются, а где реальная угроза – непонятно. Юрий Алексеев: А на физиологическом уровне какие процессы запускаются? Я не знаю, одни гормоны поднимаются, другие опускаются? То есть что в организме происходит в это время? Андрей Зберовский: Когда запускается стресс – это прежде всего, конечно, адреналиновая реакция, которая должна мобилизовать, мобилизовать сердце, чтобы оно активнее стучало, соответственно, гнало кровь, адаптировался организм к какому-то действию. Совершенно правильно коллегой было сказано, что реакция страха, реакция стресса – это «бей или беги». Но в этом смысле надо понимать, что у людей есть несколько темпераментов. У холерика и, соответственно, сангвиника одна реакция мобилизации. Юрий Алексеев: Да, мы помним со школы. Андрей Зберовский: У меланхоликов или флегматиков – совсем другая. В этом смысле, если человек чувствует, что его специфика жизни такова, что он лучше всего из стресса выходит именно активностью, то, соответственно, активные виды деятельности: спортзал, прогулка, поиск дополнительных возможностей заработать денег, более активное общение с людьми, соответственно, чтобы получить информацию, которая может быть полезной для преодоления стресса и преодоления тревоги. То есть в этом плане… Я хочу, чтобы наши слушатели понимали. Все, кто нас слышат, они уже… Ну, кому-то 20, кому-то 30, кому-то 40, кому-то 50. И каждый человек на самом деле знает свой собственный ключ выхода из стрессовой ситуации. Если вы уже много раз что-то использовали и это вам помогало, то и в этой трудной и турбулентной ситуации используйте то, что уже точно работало в вашей жизни. Юрий Алексеев: Вот Андрей говорит о том, что все знают, как выйти из этой ситуации. Ну, допустим, взять… Вот я девяностые помню, а молодые люди с подобным, что сейчас происходит, никогда не сталкивались. И многие думают, что это вообще впервые на планете такое, впервые в истории. Как их успокаивать? Алексей Рощин: Нет, не все эти способы – правильные, скажем так. Андрей Пилипенко: Во-первых, поколения отличаются. И даже мое поколение еще частично девяностые пережило. По сути, наши родители, наше старшее поколение, они прошли через многое, и у них выработались определенные копинг-стратегии, как они вообще совладают со стрессом, с кризисными ситуациями. Юрий Алексеев: Правильно ли я понимаю, что если тревожность, тревога есть, то терпеть это нельзя? Андрей Пилипенко: Можно я только отмечу, что отличие важно понимать. Тревога и тревожность – это разные вещи. Юрий Алексеев: Так? Андрей Пилипенко: Тревожность – это индивидуальное качество человека. То есть тревожный человек склонен вообще испытывать тревогу. А тревога – это состояние уже в данный момент. То есть это то, через что мы вообще чувствуем среду окружающую. Юрий Алексеев: И еще у меня один вопрос, чтобы этот блок закончить. А поясните, пожалуйста… Мы говорим про тревожность, но далеко не все люди испытывают тревогу, в некоторых, наоборот, зверь какой-то проснулся – они испытывают агрессию. Тревожность и агрессия – это разные стороны одной медали или нет? Алексей Рощин: В этом и заключается как бы феномен стресса как такового. Алла Бучкова: Это ответная реакция. Дина Кирнарская: Да-да-да. Алексей Рощин: В свое время Ганс Селье, который получил, кстати, за открытие феномена стресс Нобелевскую премию, он же нашел на пустом месте, так сказать. Все медики и все биологи топтались столетиями, а он нашел совершенно до этого никем не замечаемую реакцию, которая, оказывается, на самом деле всегда одинаковая, по большому счету. Если вы заболели какой-то болезнью, если вас сильно напугали, если на вас сильно наорали, если вы замерзли, если вы не выспались, если у вас сильная любовная лихорадка – все время происходит одно и то же. То есть в кровь выбрасывается адреналин, резко повышается давление, у вас краснеет кожа, вы хотите куда-то бежать, у вас резкий всплеск активности и так далее. Но здесь в зависимости от темперамента: у кого-то это выливается в агрессию, а у кого-то это выливается просто в такое суетливое состояние. Но сами по себе эти показатели стресса тем и поразили весь мир, что реально оказалось, что они на все одинаковые. Вот это потрясающе! Юрий Алексеев: Интересно! Алла. Алла Бучкова: Просто ответная реакция будет разной. То есть у кого-то, как мы говорили здесь, «бей», то есть это агрессивное проявление. Мы говорили «беги», то есть я убегаю. И есть еще одна реакция, которая тоже может проявляться, – это реакция «замри». Это реакция оцепенения. Правда, в продолжительной истории она бывает реже, но тем не менее есть люди, которые до сих пор пребывают в этом состоянии «замри». И коллега… Юрий Алексеев: Это самая опасная реакция. Или «я в домике» – наоборот, она более защищенная? Алла Бучкова: Нет опасных реакций. Есть ваша реакция. То есть нет опасных, неопасных. Если речь идет об угрозе жизни, то понятно, что какая-то реакция будет здесь более опасна или уместна, а какая-то – менее. Но есть индивидуальные особенности. Вот вы должны знать их и понимать, как вы из них можете выходить. Юрий Алексеев: Интересно! Андрей Зберовский: Здесь самое главное… Юрий Алексеев: Дине Константиновне слово. Дина Кирнарская: Ну, главное то, что… Мы все говорим: покраснение, сердцебиение. Юрий Алексеев: Уши еще краснеют. Дина Кирнарская: На самом деле у этих 70% ничего нет вообще. Это все выдуманные страхи. В этом весь, как говорится, и ужас, что ничего нет. Это реакция не на тигра, не на реальную угрозу, а просто на то, что вам что-то кажется. Причем так было со времен Древнего Рима. Известно, что философ Сенека все время это подчеркивал, древнеримский. Он говорил: «Вы выдумали страхи. И вы все время в них погружаетесь. Их нет. Это просто воображение». Поэтому… Скарлетт О’Хара все сказала. Юрий Алексеев: «Подумаю об этом завтра»? Дина Кирнарская: «Об этом я подумаю завтра». Это такое бессмертное выражение. Вот его надо использовать. Андрей Зберовский: Между прочим, давайте будем честны, Сенека, к сожалению, все-таки покончил самоубийством тогда, когда почувствовал реальный страх своей казни и все-таки… Дина Кирнарская: Он не боялся ничего, поэтому… Юрий Алексеев: Мы к суициду никого не призываем! Андрей Зберовский: То есть я к тому, что страхи все-таки реальные вполне. И в этом смысле важно, чтобы наши слушатели понимали, что страх – это в том числе и инструмент манипуляции общественным сознанием, управления социумом. В этом плане каждый человек должен взять ответственность за свой страх на себя. Он должен индивидуализировать свое поведение и не подчиняться массовому психозу, потому что это самое страшное, что может произойти в страхе. Когда у страха глаза велики, то я бегу туда, куда бегут все. Вот именно куда все бегут, бежать во время страха не надо – затопчут. Дина Кирнарская: А не бегут же никуда. Вот в чем дело. Юрий Алексеев: Алексей. Алексей Рощин: Я бы еще дополнил… Андрей Зберовский: А как? А гречку скупать и туалетную бумагу? Дина Кирнарская: Никуда не бегут. Андрей Зберовский: Как же не бегут? Все бегут. Юрий Алексеев: Уже все купили. Все! Алексей Рощин: Всем известное явление, которое мы все тоже знаем – это из фильмов ужасов. Знаете, есть такое явление «саспенс». Дина Кирнарская: Вот! Воображение. Алексей Рощин: И как раз оно обозначает, что, по сути дела, мы всегда выдуманный страх как раз или страх, которого мы не видим, не чувствуем и не знаем, он гораздо сильнее (и это мы все можем на себе подтвердить), чем понятный. Юрий Алексеев: Ну, у страха глаза велики, да. Алексей Рощин: Как раз главная фишка всех фильмов ужасов – то, что там происходит, какой-то скрип двери, какой-то непонятный звук. Юрий Алексеев: А воображение рисует уже все за тебя. Алексей Рощин: И ты сидишь: «Скорее бы это кончилось! Скорее! Скорее! Что здесь происходит? Я не знаю…» Вот состояние стресса. А появляется жуткий мертвец с косой в маске… Юрий Алексеев: И уже не такой страшный. Алексей Рощин: И уже ты расслабился. Ну понятно уже – мертвец в маске. Алла Бучкова: Вот эти ролики, которые все смотрят, там же тоже это используется, вот эти все истории из фильмов ужасов: что-то как-то показать, приблизить, удалить. Вот почему я говорю об этой фейковой всей информации. Это не будет четкое перечисление фактов и прочего, сухое, которое нам не интересно, а это будет: «А давайте-ка…» Потому что психика, как совершенно верно сказали, она мыслит образами. Для нас то, что мы видим, и то, что мы переживаем – это, по сути, равноценно. Юрий Алексеев: Не поддаемся! Думаем своей головой! Екатерина, коротко, пожалуйста. Екатерина Складчикова: Смотрите. Есть механизмы стресса, которые описаны правильно, они физиологичные, но они, в конце концов, краткосрочные. То мы получаем что-то новое – и у нас запускается механизм адаптации. Но мы в этом уже находимся достаточно долго, и, мне кажется, здесь включаются еще такие вещи, как когнитивное искажение. Юрий Алексеев: А это что такое? Екатерина Складчикова: То есть люди пытаются думать… То есть у нас существуют стандартные ошибки мышления, которые общие для нас для всех. И одна из них, например, – это оценка, попытка прогнозировать будущие события на основе предыдущего опыта. И сейчас как раз происходит то, что предыдущий опыт у нас категорически не работает. Мир изменился, он будет каким-то другим, а спрогнозировать мы его не можем. И придумать какой-то механизм, который помог бы нам его спрогнозировать, чтобы как раз уменьшить свою тревогу, построить какой-то план действий – вот этого как раз сейчас не происходит. Мне кажется, это один из таких тоже важных факторов. Юрий Алексеев: Поэтому – смирились и живем настоящим. Про механизм мы уже обозначали. Более или менее понятно, как это работает. Рекомендации дали. Я прошу вывести графику: какие способы избавиться от стресса и тревожности находят россияне? Это статистика центра НАФИ, о котором мы в самом начале программы упоминали. Развлечения и хобби – 12%. Занятие делами по дому – 10%. Работа и дополнительные источники дохода (кому это удается) – 9%. Общение с семьей и друзьями – 6%. Прогулки или спорт – 3%. Как мы это можем прокомментировать? И какие еще свои варианты? Алексей Рощин: Странно, что я не вижу здесь такого специфически русского… Андрей Зберовский: Бутылка? Юрий Алексеев: Мы не пропагандируем! У нас программа «12+», между прочим. Алексей Рощин: Но это должно быть. Андрей Зберовский: Это хобби, это хобби. Алексей Рощин: Это хобби или дела по дому? Дела по дому, наверное. Андрей Зберовский: Вообще это гармонично распределилось, видимо, по всем пунктам, судя по всему. Юрий Алексеев: Да, пожалуйста. Алла Бучкова: Мне кажется, вот это распределение… Мы говорили сначала, что у каждого есть свои способы, которые они используют. Смотрите, абсолютно во всех этих вариантах есть то, о чем мы говорили – здесь и сейчас, да? Развлечение и хобби – здесь и сейчас. «Я здесь и сейчас занимаюсь, я переключаюсь на свой круг влияния, то есть на то, на что я могу повлиять: дела по дому, дополнительные заработки». Кстати, если брать социологические исследования, то более 60% опрошенных говорят о том, что в числе страхов и тревог это беспокойство за будущее, и прежде всего связано с финансовым состоянием. Потому что как раз в этом исследовании меньше всего тревожатся те, кто материальны благополучны и чувствуют вот эту опору. Это очень интересная особенность. Поэтому это тоже хорошее переключение. Но что бы я сюда еще добавила? Люди очень часто об этом забывают. Мне очень нравится эта фраза, что мы можем очень легко обмануть свою голову, свои мысли. Нам уже сложнее, но все-таки можно обмануть свои эмоции. Но обмануть тело – тело никогда не лжет. И вот эти все механизмы, которые сейчас происходят, связанные с тревогой, потому что тревога не рациональная, связанные со страхами рациональными, которые могут присутствовать, она бьет по телу. И это мы видим по тому, что происходит. Поэтому я бы начинала именно с работы со своим телом. И здесь как раз те же прогулки, о которых уже говорили, чувство, что происходит, как я реагирую, знаете, хотя бы такое сканирование своего тела, куда оно бьет, ну и расслабление этого, тоже как один из приемов. Юрий Алексеев: Дина, пожалуйста. Дина Кирнарская: Метод… Вот то, что Алла сказала – это прямо в точку. Это способ артистов. Сценическое волнение – это можно сказать, образец стресса. Юрий Алексеев: Пришло время всем нам стать немножко артистами. Дина Кирнарская: Это самый большой стресс, какой есть. Да, артисты. Во-первых, нужно говорить себе: «Я играю хорошо! Я пою прекрасно! У меня все хорошо!» Скажут: «Ты что, дурак?! Вообще какие-то дурацкие слова. Нет». А мы сами себе всегда верим. Это первое. Второе, что надо сделать. Показываю. Вот так (это перед концертом): плечи сюда, сжали кулаки, все напряглось. И медленно выдох. Это всегда помогает. Третий способ. Вот там на сцене вы заметили горшок с цветами. Взяли свой страх отсюда, так забрали-забрали и выбросили туда! Вот так делают артисты. И это очень часто помогает. То есть это момент мгновенного снятия стресса. Артисты на сцене этим пользуются. Юрий Алексеев: Надо пробовать. Кто еще какие рекомендации? Алексей Рощин: Я посмотрел на эту табличку. Вы ее быстро убрали, но я успел на самом деле просуммировать все эти проценты. Андрей Зберовский: Там очень мало. Алексей Рощин: И там видно, что там на самом деле меньше 50%. А остальные 50%, видимо, чем-то другим занимаются. И я бы сказал, что, наверное, нам всем надо перечислить как раз способы, которые не подходят или подходят, но слабо. Юрий Алексеев: Хороший поворот! Мне это нравится. Что не подходит – вычеркиваем. Алексей Рощин: Один из первых таких как бы понятных – это как раз воздействие на тело, как нам сказала Алла. Каким образом? Через ввод в организм разного рода химических веществ. Юрий Алексеев: Градусом проблемы не решаются. Алексей Рощин: Алкоголь. Андрей Зберовский: Заедание. Необязательно только алкоголь может быть. Алексей Рощин: Это еще, кстати… И многие считают, что это прямо замечательно. Некоторые, как говорится, «глушат» себя разного рода таблетками. Есть таблетки. У нас же стресс – это подъем всех показателей. Ну давайте-ка мы долбанем таблеточку, а лучше две. Соответственно, человек сидит, как будто ему дали по голове пыльным мешком, но зато он уже как бы не волнуется. Юрий Алексеев: Про таблетки – это интересно и важно. Через паузу буквально этой темы подробнее коснемся. А вот по поводу «заедать»? Алексей Рощин: И еще одна вещь. И третье, самое такое стандартное вещество в организм – это просто тупо есть. Юрий Алексеев: Сладенького. Шоколадки, бананчики какие-нибудь. Алексей Рощин: Да. И очень многие как раз именно едой… То есть люди начинают много жрать. Юрий Алексеев: Это тоже опасно и чревато, и мы это не рекомендуем. Алексей Рощин: Они толстеют. Кстати, именно как раз в это время очень многие на это жалуются. И поэтому как раз это тоже надо за собой отмечать: «Я ем не потому, что я хочу есть. Я ем потому, что я как бы чем-то занят и этим успокаиваюсь». Вот надо на этом себя ловить и понимать: «Нет, не надо. Вот я съел три раза в день, больше не надо». Юрий Алексеев: То есть химически мы как-то себя успокаиваем, но это такая медвежья услуга? Алексей Рощин: Можно один раз заесть пирожным стресс. Но поскольку мы все сейчас как раз говорим о том… Кстати, поэтому и не особо подходят вот эти способы. Мы же не можем все время, каждый день вот так вот. Дина Кирнарская: Можем. Вместо зарядки. Юрий Алексеев: Я так, может быть, каждый раз делаю, когда в студию захожу. Дина Кирнарская: Раз в три часа. Алексей Рощин: Тяжело просто. Поэтому надо, поскольку у нас стресс долговременный, нам надо к этому подходить по-другому. Как – мы потом скажем. Юрий Алексеев: Печеньки – не вариант. Андрей Зберовский: Я бы добавил, что всегда хорошо помогает снимать стресс ощущение того, что ты не один. Поэтому общение с близкими людьми, в том числе телесные практики, обнимать своих детей, обнимать свою жену, своего мужа, почаще звонить близким – вот это то, что дает ощущение, что я не один. Это сразу в разы снимает тревожность. Кроме того, на самом деле у каждого человека есть тот человек, которого мы называем референтное лицо, то есть авторитет для него в той или иной ситуации. Соответственно, большее общение с тем, кто для вас является таким флагманом, таким человеком, который точно знает всегда, как правильно поступить. Когда мы ориентируемся на вожака для себя, то сразу заметно снижается тревожность. Но именно телесные объятия, близкие люди, семья – это всегда гарантированно работает. Юрий Алексеев: Это дико важно! Но ведь и в семьях у людей разные взгляды. Там же люди часто переругиваются между собой. А чтобы оградить себя от этого, тогда недоговаривают, получается. Екатерина Складчикова: Сейчас как раз, по моим наблюдениям, очень много ссор и конфликтов именно внутри семей, на работе, потому что как раз эти референтные группы вдруг перестали быть референтными. То есть каждый пытается понять: «Ты все еще тот Саша, кого я знал еще вчера, или нет?» И пытаются переубедить для того, чтобы как бы ощутить себя в безопасности: «Да, ты все еще мой человек». Но это не получается. Соответственно, на самом деле сейчас очень многие отношения ломаются. И люди обнаруживают, что они вообще не могут… Алексей Рощин: Я бы тут дополнил как раз, именно специалистов бы дополнил на этот счет, как раз продолжая тему неправильных реакций на ситуацию. И это началось еще на самом деле еще при ковиде, сейчас продолжается. Это то, что называется «сдвиг агрессии». Мы с вами уже говорили, что у нас возникает у ряда людей при стрессе агрессия, состояние некомфортное… Юрий Алексеев: А на ком можно сорваться? Конечно, на самом близком. Алексей Рощин: Значит, кто-то в этом виноват. А кто виноват? Правительство. Виноваты рептилоиды. Виноваты инопланетяне. Виновата Америка. Андрей Зберовский: Масоны. Алексей Рощин: Кто бы ни был виноват, мы же не можем на Америку влиять. Если она нам, как говорится, гадит, то мы не можем ничего сделать. Поэтому это как бы у нас проходит мимо. Вот так как бы радар ходит и говорит: «А вот же. Вот» Юрий Алексеев: Который с вами за одним столом сидит. «Вот давай-ка я на тебе сорвусь». Алексей Рощин: «Он мне всю жизнь портит! Он все разрушил! Из-за него я так себя плохо чувствую! Вот кто! Вот кто, оказывается». Собственно говоря, это невротический механизм очень многих разрушений браков. То есть просто супруг или даже оба: один – одного, а второй – другого. «Это все из-за него». И это проще. То есть: «Я нашел причину. Я развелся. И я буду жить хорошо». Потом они разводятся. И оказывается, что на самом деле причина-то была не в этом. Юрий Алексеев: И ведь ой как опасно то, что действительно так и происходит. Алексей Рощин: Кстати говоря, даже сходятся многие пары, которые распались еще во время ковида, во время первой волны паники. Юрий Алексеев: Которые за все это время что-то переосмыслили маленько. Алексей Рощин: Поэтому надо всегда понимать, что не надо искать легкие пути. Юрий Алексеев: Да, Алла. Алла Бучкова: Здесь тоже коллеги говорили, прошел такой момент важный: искать тех, кто поддерживает. Близкие – это одна история. Я всегда предлагаю… Вот я говорила: с чего мы начинаем? Работа с телом, эмоциональная стабилизация, а потом уже можно анализировать. А давайте на ситуацию, которая сейчас происходит, посмотрим широко, с нескольких уровней. Вот возьмем на человеческом уровне. Наверняка найдутся точки соприкосновения в отношении того, что происходит. Экономический уровень берем – уже немножко другое, здесь может быть или не быть. Геополитический уровень. Я, например, смотрю на все это с позиции, кроме человеческой, специалиста-психолога. И, конечно же, точки соприкосновения можно найти и в рамках семьи. Но если не хватает поддержки, помните о том, что вы поддержкой для себя тоже можете быть. Мы часто об этом забываем, что мы можем поддержать себя. Юрий Алексеев: Дина Константиновна. Дина Кирнарская: Вот Алла сказала сейчас: изменить, так сказать, уровень рассмотрения, ракурс. Есть такой ракурс философский, самый высокий, в искусстве. И если мы посмотрим на историю искусства, то мы увидим, что мы сейчас находимся в точке весеннего расцвета, причем в его начале… Юрий Алексеев: Да, мы как-то подзабыли, что весна же началась. Дина Кирнарская: В его начале. Нет, не только весна как время года. Юрий Алексеев: Она еще не началась, да. Дина Кирнарская: Весна совсем другая. Я вам за одну секунду скажу, даже за 30 секунд, меньше минуту. Значит, смотрите. Меняются эпохи. Первобытная эпоха – темная, античная – светлая. Дальше у нас идут Средние века – темная, эпоха Возрождения – светлая. Барокко – темная, дальше Просвещение – светлая. Юрий Алексеев: К чему готовиться? Дина Кирнарская: То есть: раз – два, раз – два. И вот если мы посмотрим на нашу эпоху, то она светлая. Большой XX век – он светлый. Это преодоление очень многих язв. Кроме того, посмотрим, когда искусство многословное, такое тяжелое-тяжелое – значит, эпоха кончается. Если искусство маленькое, такое светлое – значит, эпоха начинается. Маленькое черное платье тоже экономное. Мало, мало. Вот когда всего мало – эпоха начинается. Отсюда следует, что мы с вами находимся в большой эпохе, эре Водолея, которая ведет к свету, к тому, что жизнь станет лучше, легче, богаче, более гуманной. И если даже вам кажется, что какие-то противоречия вы видите сейчас вот этому тренду… Большой тренд отменить нельзя. «Все проходит», – как сказано в Екклесиасте. Пройдет и это. И мы увидим, мы заметим, что мы находимся в точке возрождения. Это не отменяемо. Юрий Алексеев: Просто не программа, а какой-то сеанс психотерапии у нас получается. Дина Кирнарская: Это не отменяемо, потому что искусство показывает нам движение истории. И движение большой истории сейчас на таком этапе, что мы находимся в эпохе просветления, что бы ни было. Юрий Алексеев: Еще один совет от Юлии Высоцкой, телеведущей и актрисы. Послушаем ее. ВИДЕО Юлия Высоцкая: Один из самых эффективных способов борьбы со стрессом и вообще с недомоганием – это медитация. Вообще, знаете, медитация показана далеко не всем. Я пробую заниматься медитацией, наверное, последние лет пятнадцать. И я действительно могу сказать, что я только в процессе. Я не могу сказать, что я человек, который практикует медитацию, что я достигла в этой практике каких-то высот. Нет, я понимаю, что я именно пытаюсь медитировать. И как мне сказал один ученый: «Уже даже одно это помогает моим клеткам мозга оставаться как можно дольше активными, как можно дольше молодыми и как можно меньше иметь риск к разрушению». Так вот, я понимаю, что сейчас многие из вас, наверное, меня слушают и говорят: «Да-да-да, понятно. Для этого должно быть время, чтобы медитировать. А когда мне медитировать, когда сейчас еще нужно проснуться, скорее и быстро одеть ребенка в школу, потом на остановку, на автобус, на метро?» Это все понятно. На самом деле медитировать достаточно 5–15 минут в день. Это можно делать перед сном. Это можно делать, когда просыпаешься. Совсем необязательно… Очень много сейчас и литературы всякой, и информации в Интернете. Просто попробуйте. А вдруг это ваше и вдруг вам тоже поможет? Юрий Алексеев: Вот каждый успокаивается по-своему. Хотите медитировать – почему не попробовать? Попробуйте! Алексей важную тему нащупал – по поводу таблеточек. Я, Андрей, вам хочу адресовать этот вопрос как специалисту, к клиническому психологу. А ведь сейчас такая рекомендация есть: «Не спишь? А ты попей что-нибудь». А когда действительно резонно пить, а когда лучше идти к врачу и уже как-то серьезно проконсультироваться, не накупив чего-то очень опасного в аптеке? Андрей Пилипенко: Да, к этому нужно в последнюю очередь прибегать стараться – к медикаментозному лечению. Юрий Алексеев: Ну, валерьяночка какая-нибудь, капельки. Андрей Пилипенко: Часто люди самолечением занимаются, а стоит понимать, что это лишь приглушает ведущий симптом, какую-то тревогу, а проблема сама по себе не уходит. Также прибегают и к алкогольным напиткам, к деструктивным копингам для совладания со стрессом. Но тут тоже нужно понимать, что это все временно, никуда сама проблема не уйдет. И к специалистам обязательно стоит обращаться. У нас в округах есть Московская психологическая служба. То есть если вы чувствуете, что вам нужна действительно помощь – не стесняйтесь. Тем более это все бесплатно. Юрий Алексеев: Ну а капельки не помешают, если вот эта тревожность есть, какие-нибудь успокоительные? Андрей Зберовский: Безусловно, в наше время все-таки фармакология дает огромный набор препаратов, в том числе безрецептурных. В этом плане можно с любым фармацевтом посоветоваться в любой аптеке – и вам подскажут то, что будет вам полезно. Юрий Алексеев: Фармацевты точно что-нибудь посоветуют, в этом можно не сомневаться. Андрей Зберовский: Да. И в этом смысле… Но я хочу добавить еще одну вещь. На самом деле медитация физическая – прекрасно, прогулки – хорошо тоже. Но надо понимать, что современные страхи, современные стрессы имеют одну очень важную особенность: они сильно визуализированные. Дело в том, что сейчас большая часть информации, которая поступает нам – это все-таки картинки с телевидения, соответственно, с планшета, со смартфона, неважно. А видеоинформация – она очень тяжелая для мозга. Она включает мозг максимально в этот анализ, она максимально реалистичная и пугающая. Соответственно, одним из прекрасных способов переключения психологического является чтение все-таки книг бумажных, потому что слово, печатное слово, да, оно распаковывается в мозгу, да, оно дает определенные образцы и ассоциации. Но это не кровавя картинка с экрана, где крики, страх, очереди и так далее и тому подобное. Поэтому тем, кто избыточно волнуются, для кого характерна такая повышенная тревожность, я советую прекрасный старый дедовский способ – чтение прекрасной и интересной какой-то книги. Он по-прежнему очень актуален. Юрий Алексеев: То есть лучше не капельки, а какую-нибудь хорошую книжку? Дина Кирнарская: Такой же актуальный способ, как Андрей сказал, не менее актуальный… Вот вы очень правильно сказали, что, действительно, визуальная информация прямо бьет по нервам. Зато у нас музыка есть, аудиоинформация. Андрей Зберовский: Конечно. Дина Кирнарская: Пойте, друзья! Вот поют в душе. Говорят, что поют плохо. Отлично! Как бы вы плохо ни пели, вы поете прекрасно, потому что вы расширяете легкие, потому что вы дышите, потому что, как сказала Алла, работа с телом идет во время пения, и она идет совершенно интуитивно. Поэтому и слушать музыку хорошо, потому что… Вот вы говорите: близкий человек. А музыка – это и есть близкий человек. Она с вами разговаривает. Она к вам обращается. Вы невольно поете, даже когда слушаете, не то что когда поете сами. Поэтому перестройка внимания, переключение от визуальной информации на аудио, ну слушание музыки и пения – это очень хороший способ. Юрий Алексеев: Сколько мы заменителей таблеток уже нащупали. Алла Бучкова: Кстати, раз уж мы заговорили… Книги у нас были. У нас было пение. А танцы – это ведь тоже тело, это тоже выражение через тело. И вот говорили про медитацию. Знаете, что мне нравится? Часто говорят, что медитация, и все представляют: «Я сейчас сяду на вершине горы. Нужно, чтобы никого не было. Обязательно определенное место». Я прямо коллекционирую короткие медитации, их называют «психологические медитации». И есть медитация, которая длится одну минуту, которую можно сделать в транспорте. Есть у меня медитация-прогулка, когда вы пошли, вы гуляете, и вы просто… В чем смысл медитации? Здесь и сейчас вы возвращаете себя. По поводу заглушения таблетками – я согласна. Испытываем тревогу? Вместо того чтобы с собой поговорить, выяснить, с чем это связано, назвать все своими именами: «Да, мне не нормально». – «Нет, я в порядке! Все хорошо! Сейчас таблеточек накину – и будет все прекрасно!» Юрий Алексеев: «И еще никому об этом не расскажу». Алла Бучкова: Вот! Общение – это тоже очень важно. Юрий Алексеев: Слушайте, а в этой связи (коротенечко буквально) правильно ли я понимаю, что грядет золотая пора просто для психологов, психиатров? И вместо того чтобы детей ориентировать на то, чтобы быть программистом, надо ему становиться психоаналитиком, потому что сейчас народ-то повалит? Все невротизированные, и во всем мире еще вдобавок. Андрей Зберовский: Да нет, на самом деле надо понимать, что процент людей, у которых тревожность является особенность их личности – это такая константа. Конечно, во время получения негативных новостей, процент людей, которые волнуются, беспокоятся, становится заметно больше. Но адаптационный механизм у них будет работать все равно. Поэтому – нет. Пускай программисты занимаются своим делом, врачи, учителя. В этом смысле еще из важных стратегий поведения человека во время такого сложного периода, как сейчас – это заниматься своим делом. Юрий Алексеев: Алексей. Алексей Рощин: И еще я все-таки хочу продолжить тему, что не надо делать как раз. Мне кажется, она самая ключевая. И тут можно сказать самое страшное: у любой проблемы, как известно, есть простое, всем понятное и неправильное решение. Вот самое главное… Причем очень многие так говорят: «Как можно бороться со стрессом?» Очень просто! Надо просто самого себя убедить или даже поговорить с таким же своим товарищем или подругой, которая скажет: «Да вообще ничего страшного. Вообще ничего не происходит. Это все тебе кажется. Ничего нет. А что происходит? Это – ерунда. Это – тоже ерунда. Вот то – это тоже ерунда. Вообще все – ерунда! На самом деле ты все себе выдумал, ничего не происходит, все идет, как и шло. Тебе главное – просто настроиться на то, что ничего нет. И все, в общем-то, замечательно, ничего не меняется». Считается, что себя убедить в том, что вообще не происходит, и как бы живи себе, и, так сказать, все твои проблемы уйдут. Но надо понимать, что все-таки мы сейчас живем с вами в эпоху перемен, и они совершенно явные. И вы можете себя какое-то время (даже вместо таблеток) убеждать или даже с кем-то вместе убеждаться, что, так сказать, ничего не происходит, все ерунда, никакой ни инфляции, ничего не происходит, все хорошо. Но потом тем горше будет разочарование и тем горше будет потом пришедший стресс. И поэтому на самом деле надо сказать, что самый лучший способ борьбы со стрессом как раз, хотя он на самом деле непростой, – это надо настроиться на перемены. То есть самое главное – вы должны понять, что идут перемены и что вам тоже нужно меняться, и что вы должны себя открыть для перемен. То есть реакция такая: надо сжаться, замкнуться, собраться, себя убедить, что ничего не происходит, и пережидать. Вот это пережидать можно, если действительно мы считаем, что все закончится и все будет, как прежде. Как прежде уже не будет. Наоборот, надо раскрыться, надо пойти навстречу тому, что происходит. Вот если вы это сумеете сделать, то вы уже преодолеете стресс, вы начнете, так сказать, жить адекватно времени, в котором вы живете. Юрий Алексеев: Спасибо большое вам всем за разговор сегодняшний. Конечно, всем, кто не имеет возможности повлиять на ход событий, следует научиться принимать жизнь такой, какая она есть. А в соответствии с известной конфуцианской мудростью: менять то, что в твоих силах, спокойно воспринимать неподвластное тебе, и главное – четко отличать первое от второго. Ну и смотрите ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Здесь мы даем говорить и умеем слушать – что уже неплохо. С вами был Юрий Алексеев. Увидимся!