Здравствуйте. В эфире программа "ПРАВ!ДА?" и я, ее ведущая, Варвара Макаревич. Сегодня в центре моего внимания конкретный человек. Я постараюсь узнать о нем все или почти все. У меня в гостях Артем Хромов – уполномоченный по правам студентов Российской Федерации, а также председатель Общероссийской общественной организации "Российский студенческий союз". Здравствуйте, Артем. Артем Хромов: Здравствуйте. В.М.: Прежде чем начать разговор, предлагаю посмотреть профайл про нашего гостя. Артем Хромов родился 2 ноября 1985 года в Москве. В 2008 году закончил факультет журналистики МГУ. В 2011 году окончил аспирантуру Российской академии госслужбы при Президенте Российской Федерации. И с того же года по настоящее время председатель Общероссийской общественной организации "Российский студенческий союз". В 2013 году стал первым в России уполномоченным по правам студентов при Министерстве образования и науки. До этого назначения не раз участвовал в акциях, посвященным проблемам отечественного образования. В частности, в 2011 году в Международный день студента будущий омбудсмен в составе группы учащихся запустил в здании Министерства образования и науки кур-несушек, выражая таким образом протест против птичьего гриппа в образовательной политике – так описал смысл акции сам Хромов. Протестующие явились в здание министерства с плакатами, на одном из которых было написано: "Политику Минобр и науки курам на смех!" Полиция задержала участников акции. Сегодня Артем Хромов уверен, одного уполномоченного по правам студентов для такой большой страны как Россия недостаточно, поэтому призывает создать в ВУЗах систему студенческих омбудсменов,  а также расширить полномочия органов студенческого самоуправления. По собственному заявлению, в работе намерен руководствоваться, если перефразировать Цицерона принципом "благо студента – высший закон". В.М.: Артем, нигде мы не ошиблись, все верно было отражено в профайле? А.Х.: Все верно. В.М.: Тем не менее, я заметила, что о вас практически ничего не известно. Мы знаем, когда вы родились и что затем стали председателем "Российского студенческого союза". Но ведь между этим тоже, наверняка, что-то было. Расскажите, как вы росли, где вы росли? А.Х.: Я вырос в Москве, я родился в Москве. Учился в МГУ на факультете журналистики, я ваш коллега. В дальнейшем я поступил в аспирантуру. В.М.: А все-таки до МГУ что-то еще было? А.Х.: Я, конечно, учился в школе 12030, спецшколе французского языка. В дальнейшем пошел по пути журналистики. Занимался общественной жизнью, политической, могу сказать, что я ходил на разные мероприятия. В.М.: Это в школе или ВУЗе? А.Х.: В ВУЗе. Ходил на разные мероприятия, кружки. Даже ходил на протестные мероприятия, на встречи там с народом, с избирателями – мне было все интересно: я следил за политикой. В.М.: То есть попробовать или по вашим убеждениям? Или скорее как для журналиста вы какой-то опыт нарабатывали? А.Х.: Вы знает, все-таки на некоторых мероприятиях был и как журналист, но в большей степени я ходил по своим убеждениям и с тем, чтобы изучить этот опыт, потому что мне было интересно, как выражается позиция на очной демократии. Так же мне было интересно посмотреть на то, как наши законодатели, представители органов власти исполнительной отстаивают свои права и интересы, лоббируют эти инициативы. Потому что во многом мы живем по тем канонам, которые нам определяют органы власти. Поэтому я считаю, что гражданское общество будет у нас сформировано только тогда, когда каждый гражданин будет участвовать в этом процессе во всех возможных процедурах. В.М.: И научится выражать свое мнение. Вы сказали, что учились на журналиста, но я так понимаю, что по этой профессиональной стезе вы все-таки не пошли. Почему? А.Х.: Действительно, я  хотел быть журналистом. Когда я поступал, и я все-таки работал некоторое время в журналистике. Мне всегда было интересно, когда я видел различные репортажи, хотел быть тележурналистом, находиться в эпицентре событий, доносить правду. То время, когда я рос, это были 90-е годы, как раз было очень много и свободы журналистики. В.М.: В 90-е, прошу прощения, вам все-таки было не так много лет, судя по дате рождения. А.Х.: Я тогда формировался, но я же тоже смотрел в "ящик" в эти школьные годы. Я видел, какие шли дебаты, я видел прекрасно, в каких эпицентрах оказывались журналисты и вот это меня очень сильно притягивало. Могу сказать, что мои родители никак не повлияли на мой выбор. В.М.: Вы буквально украли у меня вопрос. А.Х.: Мама – врач, а папа – военный. Я совершенно не хотел идти по этим направлениям жизнедеятельности, хотя очень горжусь своими родителями. Я вырос в такой классической советской, может быть, где-то образцовой семье, но я захотел стать журналистом. А уже в процессе обучение я решил, что мне интересно политическое участие. В.М.: Чем политическое участи для вас оказалось интереснее журналистики? Ведь журналистика это, в общем, такой объективный подход ко всему, как правило. А когда вы участвуете  политически, вы, так или иначе, принимаете чью-то сторону? А.Х.: Я исповедую принцип то, что у нас есть разделение ветвей власти и журналистика – это четвертая власть.  Я так же придерживаюсь позиции, что у  нас общественные организации,  гражданское общество – это не пятая колона, а пятая власть. Я считаю как раз, что и в западном мире и у нас они не очень сильно закреплены и не очень-то эффективно действуют. Поэтому была создана организация независимая студенческая, которую мы изначально планировали делать, которая независима от партийных институтов, независима от власти. Мы считали, что где-то мы можем кооперироваться, объединяться, но мы должны влиять и на журналистов, мы должны влиять и на депутатов, мы должны влиять и на тех, кто принимает, подписывает документы, которые вступают в силу. В.М.: Вы считаете, что сегодня у нас в стране журналистика это действительно четвертая власть или нам нужно все-таки к этому стремиться? А.Х.: Я считаю, что во многих странах мира есть разное отношение к тому, какой должна быть журналистика. В нашей стране, я бы не сказал, что она является в моем понимании свободной, но так же, как и в некоторых странах, хотя и в западном мире она во многом ангажирована. Поэтому нам есть куда развиваться. В.М.: А что в вашем понимании свободная журналистика? А.Х.: Свободный журналист – это человек, который раскрепощен во многом в своих договорных отношениях и финансово с тем, что его нельзя за его убеждения просто выгнать из какой-то корпорации. Хотя во всем мире, мы понимаем, что ты работаешь на конкретную корпорацию, ты зависим от нее идеологически. И в принципе, как и в партийном институте: партия сказала "да" – комсомол ответил "есть". И здесь это есть сильной проблемой. Считаю, что в будущем это надо менять. Проблема во многом заключается в том, что у нас многие ангажированные. Они выражают свою точку зрения сквозь призму своих убеждений, а не сквозь призму тех событий, за которыми они наблюдают и которые видят. У нас очень мало профессиональных журналистов, которые могут задать грамотный вопрос и услышать именно ответ собеседника, а не пытаться до него донести свою позицию и переломить его точку зрения, вот в чем вопрос, вот в чем проблема. В.М.: А почему собственно вы решили вдруг в какой-то момент заниматься именно студенческим движением? Я так понимаю, вы сказали, что вам было интересно политическое участие, а начали вы со студентов. Или это просто такая первая ступень? А.Х.: Я участвовал в политических процессах, но в какой-то период времени, я еще учился. Мы с нашими друзьями, когда сталкивались с различными проблемами студентов, с тем, что общежитие надо вернуться в определенное время, когда тебе скажет главный человек в университете комендант или охранник, где мы видели проблемы, что растут платы за обучение. Мы видели процесс с тем, что ущемляют права студентов. В.М.: Вы – это вы и ваши однокурсники? А.Х.: Да, однокурсники – это люди совершенно разных движений, в том числе с совершенно разных регионов, с которыми мы дистанционно связывались и где-то пересекались. Тогда возникла идея создания организации, которая будет независима, как я уже сказал, от политических институтов и от власти. Тогда мы объединились в инициативные группы, это были некоторые ВУЗовские структуры, это были инициативные независимые от ВУЗов  структуры, это были просто студенты, которые в какой-то период времени боролись за локальные свои права. Например, за то, чтобы пригородный транспорт был круглогодичным, а не только до летнего периода времени. Тогда и появилась эта организация, которая перед тем, как выступить на широкую арену, прописала свою программу действий. Мы шли с конкретными убеждениями, которых мы должны достигать. Также появились уже наши законодательные инициативы. Поэтому мы дошли серьезно. В.М.: Вам действительно удалось быть независимыми на этом этапе? Никак на вас не влияли, не знаю, руководство ВУЗов, в которых вы учились, то есть вы действительно были независимыми сами по себе? А.Х.: Дело в том, что сама организация, ее фундамент был независим. Но мы прекрасно понимаем, что многие студенты, чем я и занимаюсь сейчас в своей деятельности, сталкиваются с давлением. Действительно, на многих наших ребят оказывалось давление, некоторых даже отчислили. Те мои товарищи, которые шли на это – это как раз люди, которые хотели бороться, чтобы гражданское общество стало пятой властью. В.М.: То есть они не боялись выражать свою точку зрения, несмотря на отчисления? А.Х.: Да, это правда. Все равно многие из них, которые подвергались этому давлению, подвергаются, они активно участвуют в нашей деятельности. В.М.: Прежде чем вы стали уполномоченным по правам студентов, вы уже к тому моменту были председателем "Российского студенческого союза", какие-то акции проводили, исследования. Что за акции, что за исследования? А.Х.: Вот об этом я бы хотел сказать, потому что действительно подтвердил все, что было показано на телеэкране является правдой. В.М.: Смелая акция довольно таки. А.Х.: Да, помимо этого мероприятия с курами-несушками были и другие. Одна из них сильно выделяется. Первое наше мероприятие было связано с тем, что студентов Полиграфа обидели тем, что хотели сделать из художников дизайнеров, преподавателей некоторых уволить, а в творческих ВУЗах  к этому студенты очень серьезно относятся, потому что они их очень сильно любят. Также хотели поднять плату за обучение. Тогда мы достаточно долго боролись, но это был первый успех, причем неожиданный даже новой России, когда ректора уволили за то, что студенты были с ним не согласны. Все, чего мы добивались, а нас уже тогда начали называть рейдерами, которые нацелены на то, чтобы кого-то смести и мы действуем по какому-то заказу. Против меня даже выпускались университетские газеты. В.М.: Газеты выпускали не студенты, а администрация. А.Х.: Да. Тогда удалось как раз доказать, что мы добивались конкретных целей – мы их достигли и нам студенты были признательны. В дальнейшем были другие мероприятия, связанные с тем, что студентов, например, не заселяют в общежитие. Хотя общежитие просто закрывается, и их выселяют на улицу. Тогда мы провели мероприятие, согласованное с Министерством образования, куда приехал ректор одной из академий и проблема сразу решилась. Замечательно? Замечательно. В.М.: Как раз после этих акций, я так понимаю, вас называли "молодым бунтарем" и даже "городским сумасшедшим" в одной из публикаций. Вам этот имидж нравится, вы согласны с таким определением? А.Х.: Это газеты, журналисты, которые могут употреблять такие слова. Я человек с чувством юмора, поэтому у меня нет никаких претензий. В.М.: Вы себя бунтарем считаете? А.Х.: Многие наши мероприятия были бунтарские, но могу сказать, что мы не стремились к тому, чтобы просто выходить на улицы и поднимать шум. Наша задача заключалась в том, чтобы руководствуясь нашей программой, нашими законодательными инициативами достигать всеми законными способами, что мы и делали. Мы какое-то время назад, когда организация только появилась. В.М.: Вы именно про "Студенческий союз" говорите? А.Х.: Да. Мы пытались добиться того, чтобы ректоры декларировали свои доходы и все бюджеты университетов были прозрачны, потому что студенты или платят деньги или, если поступают бюджетники, за них государство платит деньги, это не значит, что учатся бесплатно. Мы считали, что бюджеты должны быть открытыми. Тогда нас назвали популистами и всего лишь полтора года спустя ректоры стали декларировать свои доходы. Мы узнали, что у кого-то доход в год 15 млн., у кого-то больше, у кого-то меньше, кто-то 2 млн. Но мы увидели какая ситуация и сравнили это с заработными платами педагогов. В.М.: Сошлось? А.Х.: Ведь во многом заработная плата, считаю, должна быть очень большая у ректорского корпуса. Вопрос в том, как это соотносится с зарплатами педагогов, как это соотносится с условиями, в которых проживают студенты. Здесь как раз мы требовали бюджетов, потому что нам говорили денег нет, денег не хватает, и мы мониторим сайты закупок и при этом видим, что некоторые университеты покупают автомобиль за 5 млн. руб., покупают автомобиль, где у каждого сиденья есть телевизор за 12 тыс. рублей. В.М.: Это удобно, я понимаю. А.Х.: Это удобно. Дорогую мебель из Италии. Когда мы показывали эти закупки, то 80% из них аннулировалось. Даже был случай, когда директор одного из филиалов сказал, что мы ничего не закупаем. И только тогда, когда ему журналисты показали конкретные данные, мы всегда действовали не только объективно, не только таким порывом, но и аргументировано и с доказательной базой, тогда комментарии прекратились – закупка была аннулирована. При том, что он уверял, что на общежитие денег нет. В.М.: А вы как уполномоченный по правам студентов вот сейчас в новой должности вы свои доходы декларируете? А.Х.: Могу сказать, что мои доходы находятся непосредственно в общественной организации в "Студенческом союзе". Мы даже когда покупаем какие-то, у нас студенты приходят, сбрасываются, у нас в штабе время от времени собираемся, приходим, при этом обязательно вывешиваем на кухне, у нас есть даже отдельная часть, где кухня условная, таблицу, куда какие средства пошли. Поэтому прозрачно все. В.М.: Я так понимаю, что в ваш Союз может прийти любой студент и каким-то образом поучаствовать в вашей деятельности? Как это выглядит? Как вступить в ваши ряды? А.Х.: Да, абсолютно верно. Все участвуют совершенно по-разному: одни приносят и присылают по почте анкеты, другие отправляют анкеты в социальных сетях, третьи просто звонят и предлагают встретиться и говорят, что хотят вступить, четверные подписываются на наши паблики и говорят: мы готовы участвовать, для этого нам не надо формального участия, там вступления, но при этом мы готовы вас полностью поддерживать. Мы эти формы все приемлем. Нам не кажется, что надо упираться на то, что у нас есть конкретный человек, конкретно он принес анкету, мы его прозванием. В.М.: А финансово студенты участвуют в поддержке Союза? На что вообще существует Союз, откуда вы берете средства? А.Х.: Организация изначально существовала на наши добровольные средства, которые мы скидывали. За то время, когда я накупил денежных средств, я до рубля их туда вложил, и некоторые ребята поступили абсолютно так же. В дальнейшем мы стали  опираться на то, что стали получать гранты какие-то, и не зарубежные, сразу могу сказать, это легко проверяется.  Фото ИТАР-ТАСС/ Алексей Филиппов  В.М.: То есть вы не иностранный агент. А.Х.: Да, с точки зрения закона абсолютно не иностранный агент и в принципе не иностранный агент. Здесь хочу сказать, что появились небольшие спонсоры – это выпускники, это родители абитуриентов, которым мы помогли, это родители студентов, которым помогли. Они переслали эти денежные средства с тем, чтобы мы могли ими как-то распоряжаться. Появились бизнесмены, которые увидели в этом перспективу развития. У нас есть молодежные проекты, которые позволяют также зарабатывать. Мы стали заниматься разной деятельностью с тем, чтобы получать какой-то доход, чтобы организация жила и существовала, чтобы она была независима финансово. Если мы становимся финансово зависимы, тогда, конечно, появляется большая проблема зависимости политической, это факт. В.М.: Вы упомянули социальные сети. Я, естественно, не могла не зайти на вашу страничку в контакте и в Facebook и обнаружила интересную вещь, что практически вся информация, которая у вас там есть, совершенно не личного свойства: там все про работу, про студенческий союз, какие-то ваши интервью. Но у вас же наверняка есть какая-то своя личная жизнь. Вы ее не показываете, потому что боитесь, что там могут найти что-то, что вам не понравится или что повредит вашей карьере или по другой причине? А.Х.: Да, нет, все просто. Я считаю, что все должны судить меня по моей профессиональной деятельности, а моя личная жизнь может находиться где-то за гранью. Я понимаю, идет сильная дискуссия того, должна ли личная жизнь депутатов, президентов быть публичной. Я к этому отношусь неоднозначно. Я считаю, да, должна быть, но при этом надо судить по делам. Моя личная жизнь я не считаю, что должна быть кому-то интересной – кому это надо!? В.М.: Молодые девушки, например, часто интересуются наличием девушки у вас!? А.Х.: Они могут прийти в организацию, принять в ней участие и лично спросить у меня, у нас открытые встречи, можно сказать, открытая трибуна, в этом проблем нет. Иногда  на моих личных  страницах проскакивают эпизоды из моей личной жизни, где мы сидим где-то отдыхаем. В.М.: Как раз о вашей профессиональной деятельности. Вы уполномоченный по правам студентов. А в чем ваши полномочия? А.Х.: Хотел начать с того, что уполномоченного выбирали в интернете – это первая, действительно, такая должность, которая появились в стране, и я первый человек, который ее занял. В.М.: То есть выбирать могли кто угодно, не только студенты или как? А.Х.: Было интернет-голосование, его объявили органы власти – я просто на нем победил. Дело в том, что для меня омбудсменская деятельность – это возможность найти абсолютный компромисс между властью и гражданским обществом. В принципе, во всех странах омбудсмены, и в нашей стране по правам человека, по правам предпринимателей этим и должны заниматься, что я и делаю. Моя деятельность строиться в нескольких направления: мы оказываем правовую поддержку всем студентам бесплатную. Можно позвонить по горячей лини 8-800 и получить консультацию, можно к нам прийти и получить консультацию, а есть социальные сети, где мы отвечаем. Честно могу сказать, что мы не успеваем всем отвечать, потому что все студенты знаю, когда они сели так у компьютера, мягкий кот лег, и они считают нужным именно в это время написать сообщения. И мы тогда или позже реагируем или ночью реагируем В.М.: А вы там, может, тоже с котом сидите и отдыхаете. А.Х.: Но все равно отвечаем, надо сказать. Присылают анонимки по почте. У нас есть такое правило, оно на весь период нашей деятельности существовало: все, кто к нам обращается, мы не ждем от них в дальнейшем добрых слов, но мы всем гарантируем анонимность. То есть мы будем их всячески прикрывать, чтобы не выдать их персональные данные, потому что мы понимаем, что может быть давление. Органы власти к этому сейчас очень прислушиваются и с этой точкой зрения во многом согласны. В.М.: Я так понимаю, это могут быть вопросы и по отчислениям какие-то? А.Х.: Любые вопросы. Могут там пожаловаться, что комендант заходит и забирает у тебя электроприборы и из комнаты общежития. Это уголовное преступление? Он их не дает, а спрятал и сказал, что ты их не получишь. Это, в принципе, можно написать в полицию. Если кто-то об этом сообщил, то соответственно комендант не будет рад и сделает все возможное, чтобы тебя выселить, при чем, незаконно из общежития. И таких случаев много. В.М.: А как вы справляетесь все-таки с таким потокам жалоб? Потому что страна огромная, студентов много, электроприборы тоже, наверняка, у многих изымают. Какие-то региональные представительства, как вы действуете?  А.Х.: У нас действительно учится в стране 7,7 млн. студентов в средне специальных и высших учебных заведениях. Второй как раз пласт нашей работы заключается в правовом просвещении. Мы сейчас изобретаем различные формы, чтобы студенты знали, какие права они имеют. Я привожу примеры, для одних это кажется безумным, а другим это кажется нормальным, и они понимают как это незаконно и они знали об этом до этого. Во многих десятков ВУЗов есть отработки – принуждение к хозяйственным работам. Тебя заставляют грядки полоть, тебя заставляют стены мыть, окна, убраться. Ты выполняешь хозяйственные работы за какие-то нарушения. Или есть такие университеты, которые заставляют тебя в течение года отрабатывать –если ты отработал, то ты заселяешься в общежитие с начала нового учебного года. В.М.: Звучит как-то страшно. А.Х.: Страшно, потому что договор заключается с момента поступления до отчисления, а уж тем более принуждение к работам тоже нарушение. Другая история связана с тем, что у студентов берут деньги за пересдачу экзаменов и зачетов и пропуск к занятиям. В.М.: Но это, по-моему, вообще стандартна схема во многих ВУЗах. А.Х.: Серая стандартная коррупционная схема и ближайшее время я ее затрону на федеральном уровне. Мы сейчас собираем данные, так что те, кто это делает, лучше сразу от этого откажитесь, потому что эти данные мы анонсируем, и я представлю их органам власти. Еще есть история. Студенты не знают, что у них есть постдипломные каникулы. Они могут написать заявление после окончания о том, чтобы им предоставили каникулы – и они получают место в общежитии. Они имеют возможность поступить в магистратуру или аспирантуру. Потому что есть проблемы, что молодых людей в этот отрезок времени забирают в армию, хотя они хотят продолжить обучение и у них на это есть право. Наша задача – правопросвещение. Следующая наша очень важная функция состоит в том, чтобы мы решили проблемы не всех 7,7 млн., у нас просто сил на это нет, нет ресурсов, а с тем, чтобы эти проблемы решались в университетах. Мне кажется, сами ВУЗы должны быть заинтересованы в том, чтобы студент, если у него забирают электроприборы или принуждают к работам, жаловался бы не Президенту, как часто у нас бывает, а это проблема бы решалась внутри Вузовской корпорации. Я считаю, что сегодня уровень студенческого самоуправления, который у нас развивается, функционирует не очень эффективно и зачастую по разным причинам: у них недостаточно полномочий, кто-то карьерист, где-то они не видят, как это можно сделать. Во-первых, надо дать им возможность демократизировать выборы. Мы ближайшее время такой пилот представим широкой общественности, когда будут голосовать как на президентских выборах, как на выборах даже муниципального депутата – все студенты, все граждане, все избиратели. Любой может прийти к урне и бросить свой избирательный бюллетень. В.М.: Вы действительно считаете, что это проект реальный и что он может осуществиться в ближайшее время? А.Х.: Да, я считаю, что реальный и что должен осуществиться. Я верю, что со временем к этому придут все ВУЗы и все студенты будут именно этого добиваться. Потому что совершенно не правильно когда выбирают посредством передачи полномочий, старость, еще кому-то на пенсию. В.М.: Артем, а что конкретно вы как уполномоченный делаете, вы ходите в Министерство образования, на какие-то встречи с кем-то? А.Х.: Следующая очень важная задача, которую мы решаем – это решение проблем на федеральном уровне. Вот этим я во многом и стараюсь заниматься помимо организации этого процесса, с тем, чтобы лоббировать студенческие инициативы и их продвигать. Если говорить о моей омбудсменской должности, я вступил сюда реально полгода назад, три месяца пришлось на летний период. В.М.: А разве не в декабре 2012 года? А.Х.: Выборы состоялись полтора года назад. Но нам потребовалось с властями учитывать, что это новая должность, учитывать, что надо понять, как в дальнейшем будет функционировать наша совместная работа. Вот этот год понадобился на то, чтобы решить эти проблемы. В.М.: Как то долго, много времени понадобилось. А.Х.: Много времени, к сожалению. Но мне здесь понадобилось полгода для того, чтобы начать решать реальные проблемы. Был отменен комендантский час во всех общежитиях ВУЗов нашей страны на федеральном уровне.  Фото ИТАР-ТАСС/ Максим Шипенков  В.М.: Мне все-таки интересно, как выглядит ваш рабочий день как омбудсмена? Вот вы проснулись и дальше ваш рабочий график? С кем вы идете встречаться, с кем разговаривать? А.Х.: Я закончил про комендантский час. Он в десятках ВУЗов не отменен, но мы сейчас пишем жалобу и уже на более 100 ВУЗов написали в прокуратуру с тем, чтобы они привели свои локальные акты в соответствие с действующим законодательством. Возвращаемся к моей личной жизни, как она строится. В.М.: Это ваша рабочая жизнь все-таки. А.Х.: Я встаю, надеваю тапки, иду умываться. В.М.: Не настолько подробно все-таки, рабочий график? А.Х.: Я не завтракаю, а сразу же еду на работу или на встречи или на мероприятия. В.М.: С кем вы встречаетесь? А.Х.: Мой рабочий график строиться на встречах или с инициативными группами студентов, или с председателями органов студенческого самоуправления, или с ректорами, или с органами власти, или мы встречаемся с широкой общественностью разными структурами с тем, чтобы выработать общие позиции. Понятное дело, что я нахожусь и в офисе, где банально провожу прием. В.М.: А вы сидите там, где кур запускали или в другом каком-то здании? А.Х.: Нет, мы находимся отдельно. Метро Таганская, дом 1, строение 1, приходите. У нас открытый вход, у нас нет никакой охраны, нет пропускного режима – это была принципиальная моя позиция, чтобы любой студент мог прийти и сказать "иди-ка сюда, защищай мои права". В.М.: А это безопасно, вы считаете? Ведь не только студент может прийти с таким посылом? А.Х.: Я не знаю. Вот как раз о своей безопасности совершенно не думаю, потому что чем мы занимались аннулируя десятки, может сотни миллионов на год закупок, конечно, это может привести к печальным последствиям. Но если каждый раз заморачиваться над тем, что со мной может случиться, я бы с ума просто сошел. В.М.: Насколько я знаю, Министерство образования вам конкретно, вашей должности обещало всяческую помощь, юридическую, административную. Это все случилось? Как у вас с  ними происходит взаимодействие? А.Х.: Этот год понадобился для того, чтобы все правила игры были выработаны. Действительно, у нас идет взаимоотношение по юридической тематике, вопросам. Вот несколько тем, которые я поднял: комендантский час, незаконное выселение на лето, принуждение к отработкам, повышение платы за проживание в общежитиях. Эти темы уже нашли свое разрешение в какой-то плоскости. Дальше уже наши действия, мы сами должны доводить их до конца вместе со студенческой общественностью. Есть темы, которые требуют административной поддержки. Всем ректорам, например, были отправлены документы, они обязаны были на своих сайтах вывесить информацию о нас, телефон, куда нам можно позвонить, если ущемляются права и т.д. Поэтому поддержка оказывается. В.М.: Охотно на эти меры пошли ректоры ВУЗов? А.Х.: Многие охотно, некоторые неохотно. В.М.: Некоторые, все-таки, нет. А на что чаще всего жалуются студенты. Если вот такой рейтинг ТОП-5 вывесить, то какие самые популярные жалобы? А.Х.: На текущий момент какие-то темы мы поднимаем, и сразу для студентов это становится проблемой. Я бы сказал, что еще действует комендантский час в общежитиях. Это вопросы в принципе с общежитиями, которые принуждают к отработкам, закон о выселении, потому что можно только выселить по суду, если отчислен или добровольно выселился. Это вопросы, которые связаны с коррупционными схемами. В.М.: То есть как раз оплата за экзамены, зачеты? А.Х.: Это оплата экзамены, зачеты, за пропуск занятий, это вопрос, в том числе о вымогательстве взяток во время сессии. Это темы, которые связаны с высокой платой за обучение, потому что у нас нет на законодательном уровне установленных рамок повышения платы. Например, в МГУ там изначально поступаешь, подписываешь договор и ты столько, сколько обязался платить весь период обучения и платишь. А в подавляющем большинство ВУЗов ежегодно увеличивается. Может это нормально и должно увеличиваться, исходя из роста инфляции. Но дело в том, что увеличивается зачастую намного больше или на уровне инфляции, но не которая у нас официальная, а которая они считают, что неофициальная, которую они по своему  трактуют. В.М.: Я хочу обратиться к студентам в студии, возможно, есть какие-то вопросы Артему или жалобы, то о чем говорит Артем для вас близко и понятно? Возьмите микрофон и представьтесь. Алина: Я студентка 5-го курса Гуманитарного института телевидения и радиовещания факультет журналистики. Это не государственный ВУЗ, а коммерческий. Меня просто очень затронул вопрос, связанный с оплатой пересдач и тому подобное. У нас такая система, я надеюсь, меня потом никто не отчислит. В.М.: Если что, вы можете потом пойти к Артему – он решит эту проблему. А.Х.: А я обращусь к телеканалу и мы вместе эту тему поднимем. Алина: У нас все пересдачи платные, стоят по 1 000 рублей, если пересдача каких-то более серьезных вещей – 2 000 рублей, а если ты не прошел пересдачу, то ты платишь 5 000 рублей. А.Х.:  А если не сдал – сотню и оканчиваешь университет. Алина: После того, как дипломная 5 000 рублей, тебе дают возможность заплатить 10 или 15 тысяч рублей, в общем, ты платишь очень много. У нас стоимость каждый раз повышается, но получается, 5-й курс платит меньше, чем 4-й, четвертый меньше чем 3-й и т.п. У меня сам вопрос связан именно с оплатой пересдач. Это как вообще нормально или все-таки наш ВУЗ что-то скрывает от нас? А.Х.: О чем я и говорю, что кто-то считает это нормальным, кому-то не очень. Хочу ответить, что вопрос этот знаю и обязательно решу. Эта тема незаконная с начала и до конца. Все пересдачи, вам положено несколько пересдач и в том числе пересдача комиссии независимой, если вас там валят. Это абсолютно незаконно и давайте мы с вами отдельно еще пообщаемся, какую-то фактуру получим, сделаем все возможное, чтобы на вас не оказывалось давление, и будем доводить это дело до конца. В.М.: Здесь совсем анонимно не получится, поскольку это было озвучено на всю страну. Елена: Здравствуйте, меня зовут Елена. Я студента 1-го курса отделения журналистики Государственной классической академии имени Маймонида. Недавно у меня была нестандартная внешность, точнее синие волосы и меня заставили в некорректной форме перекраситься, что я и сделала, потому что выхода мне не предоставили и хотели за это отчислить. На вопрос о том, что покажите мне устав, где это сказано, мне ничего не показали. В.М.: Вот имеют право за это отчислить? А.Х.: Можно покраситься и в розовый. Если говорить серьезно, то с точки зрения действующего законодательства университеты могут принять такие локальные акты, в которых было прописано, с какой внешности ходить и многое другое. Елена: А как же свобода самовыражения? А.Х.: Эти правила, которые принимаются, должны быть согласованы со студенческой организацией, о чем я говорю, что важно добиться от них демократии. Если они волю большинства студентов выражают, то они подпишут все, что угодно, а если они действительно будут на общестуденческих выборах избираться, то тогда я уверен в таких случаях, к чему я, кстати, призываю многих, провести, например, студенческий референдум, где все определят правильно это, неправильно, провести какие-то дискуссионные мероприятия. Вопрос заключается в том, есть ли этот пункт действительно в уставе, если нет – вы можете ходить в виде, в котором считаете нужным, не нарушая действующего законодательства российского.  Фото ИТАР-ТАСС/ Денис Русинов  Таня: Здравствуйте, меня зовут Таня. У нас общежитие называется загородной базой, то есть это как бы формально не общежитие и оно не коммерческое. Получается, что все правила, то есть отработка, поднятие платы, забирание электроприборов – это нормально, да? Просто мне надоело чайники покупать каждую неделю. А.Х.: Прекрасно понимаю ваш вопрос. Это незаконно. Дело в том, что я уверен, вы житель, хоть это и загородная база, пусть это гостиница люкс, но вы живете там на основании Жилищного Кодекса, у вас же договорные отношения именно такие заключены. Поэтому и комендантский час у вас не должен действовать, вас  должны впускать-выпускать в то время, в которое вы пришли. У вас так же не имеют права изымать электроприборы, врываться в комнаты, это проблема действительно очень глобальная. В.М.: А почему их вообще изымают, Артем, мне в принципе вообще не очень понятно? Зачем приходят за чайниками, кипятильниками? А.Х.: Забирают, потому что боятся, что электропроводка полетит и может быть пожар, это объективные страхи. Но зачастую проблема заключается лишь в том, что приходят, без ведома студентов вламываются в комнату, забирают электроприборы. Я вот всем советую, возьмите электроприбор и кладите в ящик, где будет нарисованы деньги. Если вынесут, будет свидетель, потом еще будут расплачиваться. На самом деле вламываться в чужие комнаты – это нарушение закона. В.М.: Так может вопрос с проводкой решить, а не чайники у студентов отбирать? А.Х.: Абсолютно верно. Я тоже так считаю. Но это глобальная проблема. Студенты тоже должны думать о безопасности, но при всем при этом сделать это в такой форме грубой, можно сказать насильственной, просто недопустимо. Так же у вас не должно быть никаких отработок, потому что это нарушение закона, принуждение человека к труду и нарушения закона об образовании, где прописано, что нельзя принуждать к тем действиям, которые не находятся в рамках образовательного процесса, образовательных программ – все это нарушения. Дарья: Здравствуйте, меня зовут Дарья. Я студентка 5-го курса Гуманитарного института телевидения и радиовещания. Я получаю первое высшее образование платно. Имею ли я в этом случае право на второе высшее образование бесплатное или оно платное по закону? А.Х.: Дело в том, что у нас эти уровни образования разбиты были: есть специалитет, есть бакалавриат и магистратура. В.М.: Бакалавриат 4 года, специалитет 5. А.Х.: Бакалавриат, а потом уже можно идти в магистратуру – это считается как два уровня одного образования. Специалитет – это отдельный уровень образования, я тоже его закончил. Вы можете пойти бесплатно в аспирантуру, например. Такой вариант предусмотрен. Дарья: А на второе высшее в другой ВУЗ я уже не имею права поступать? А.Х.: Второе высшее образование, в принципе, даже если кто закончил бакалавриат и хочет пойти опять на бакалавра, он может пойти только на контрактной основе, не предусмотрено бюджетное образование. В.М.: Спасибо и еще один вопрос. Дарья: Здравствуйте, меня зовут Дарья. Мне интересно, могу ли я перевестись после первого года обучения в другой ВУЗ, но ВУЗ с более высшим рейтингом и статусом? А.Х.: Вы можете перевестись, но тут есть несколько подводных камней. Первое, вы должны решить проблемы с тем университетом, в который переводитесь. В.М.: А в чем могут быть проблемы? А.Х.: Он может не быть готов принять студента, потому что в случае если один университет не только ниже в рейтинге, но и в подходе к обучению, то могут возникнуть проблемы с тем, что надо досдать долги, подтянуться где-то по дисциплинам. Другая проблема связана с тем, что у нас в связи с вступлением в силу, я уже этого добиваюсь, это не публичная деятельность, но мы эту проблему решаем, у нас можно, если студент самоотчисляется. Если, например, ВУЗ вас не захочет отпускать, то можно поступить только на первый курс другого университета. Тогда университет самостоятельно устанавливает правила, когда вы можете дойти до того курса, на котором вы должны были бы учиться. Надо это процедуру как раз и выработать, а ее еще пока нет. Вас должен свой университет отпустить, они могут устроить вам козни – такое бывает. В.М.: А что за козни могут строить? А.Х.: Такая проблема, что на бюджете должно быть  тоже свободно место, куда могут перевестись. А проблемы могут быть с тем, что даже когда контрактника отпускают, бюджетника это тоже определенные средства и любой университет не хочет их лишаться. Если у нас, например, в этом университете освобождается бюджетное место, то по закону они обязаны, то есть студент имеет право перевестись с контракта на бюджет. Есть там определенная градация: если учится на отлично, дальше, если имеет определенные льготы и т.д. В.М.: Еще один важный вопрос – это стипендия. Наверняка, этот вопрос волнует многих, наверняка, вы тоже им занимаетесь. Насколько я знаю, была информация СМИ о том, что первокурсников могут лишить стипендии, направить эти средства на развития организации форума"Таврида". Как вы к этому относитесь? А.Х.: Я к этому отношусь очень отрицательно, потому что я считаю, что ни в коем случае, даже в лихие 90-е этого не было, нельзя забирать стипендию у студентов. Государство поставило перед собой целью того, чтобы социальный статус студентов сохранить. У нас стипендии ведь не все студенты получают: те, кто получат тройки, им эти стипендии не достаются. Если мы совершенно хотим их отнять, то это никуда не годится. Речь, конечно, идет о академической стипендии первокурсников в первом семестре, но это уже породило слухи среди студенческой общественности,  что может произойти урезания стипендиального обеспечения студенчества – вот этого нельзя допускать. Поэтому финансовый блок правительства, государства они должны взвесить все риски, потому что деньги эти предлагается направить на поддержку крымских университетов. В.М.: А сколько у  нас первокурсников в стране, вы же наверняка знаете, о какой сумме идет речь? А.Х.: Во-первых, надо направить на поддержку университетов Крыма, но также надо проведение молодежного форума. Какое отношение будет у студентов, у которых отняли деньги? Подавляющая часть посетителей этого форума понимают, что они оплатили этот форум. Конечно, отрицательно. Предполагается, что заберут 3-4 млрд., в этом диапазоне находится сумма. В.М.: А сколько сегодня в принципе стипендия так в среднем? А.Х.: Средняя стипендия на текущий момент составляет 1 340 рублей. Нужно сказать, что есть социальные стипендии, повышенные, именные, президентская и т.д. Это сумма небольшая, но она позволяет оплачивать хоть какие-то расходы с проездом льготным на общественном подземном транспорте, пригородном, и частично или полностью оплачивать проживание в общежитии. Поэтому сейчас попытки забрать стипендию совершенно неразумны. Также многие студенты спрашивают, добиваешься ли ты повышения стипендии? Это тема важная. Правильно бы была ее индексация и постепенное повышение.  Но честно сейчас в большей степени стоит задача того, чтобы сохранить те социальные гарантии, которые предусмотрены законом для студенчества. Вот если у нас сейчас стипендию дадут 5 тыс., а плата за проживание будет стоить, и государство не будет ее компенсировать, например, 4 тыс., а проезд на общественном транспорте, как в некоторых регионах такое есть, отменят льготы или сделают выше,  подземка подорожает, отменят льготы на пригородный транспорт, то студенты ахнут – э то никак не изменится и, грубо говоря, стипендию можно забрать под лозунгами того, что ее можно поднять. В.М.: Я в свое время тоже получала стипендию. У меня такая интересная история. У меня был замечательный профессор, преподаватель по испанскому языку, который рассказывал, что ему его стипендии в советские годы хватало на покупку словарей, каких-то интересных книг по языкознанию, еще он в Прибалтику мог на эти деньги съездить. А я помню, что я на свою первую стипендию, которая был 400 рублей на первом курсе, смогла себе купить только меховые наушники в магазине аксессуаров и собственно все, на этом моя стипендия закончилась буквально в первые 15 минут. Конечно, хотелось бы, чтобы у студентов стипендия была повыше, побольше. В западных странах стипендия не всем дается. Как вы к этому относитесь? Студенты учатся и нормально же. А.Х.: Когда предлагали отменять стипендии или этот вопрос обсуждается, для меня он не вполне объективен. Потому что даже сейчас есть в западных странах кредиты для  обучения и даже сделали кредит, об этом почти никто не знает, для того, чтобы оплачивать проживание в общежитии, питание, расширили перечень тех трат, которые могут производить студенты. Но их берут единицы. Никто не готов брать эти кредиты, не потому что даже это не можно, а потому что те же процентные ставки не такие уж низкие.  Фото ИТАР-ТАСС/ Александра Мудрац  В.М.: А сколько у нас процентная ставка, чтобы студенты понимали, на что они подписываются? А.Х.: В диапазоне 5-7% с учетом того, что государство субсидирует. Но при всем при этом многие не готовы влезать в эти долги и не готовы отказываться от специального обеспечения. К тому же мы исходим из того, что студент должен получать какой-то минимальный достаток. Если мы сейчас исходим из того, что у нас не выработаны кредиты, и постепенно будут урезать стипендию и повышать плату за проживание в общежитии, например, то это приведет к тому, что студенты на первых курсах будут работать уже. Ни о каком качестве образования здесь не придется говорить в принципе. В.М.: Я, например, в ВУЗе много раз сталкивалась с тем, что ребята вынуждены были как-то подрабатывать, потому что невозможно существовать на эти деньги, которые получают студенты в качестве стипендии. Преподаватели к этому относятся крайне негативно, вплоть до того, что говорилось, ребята, или вы работаете или вы учитесь, выбирайте что-то одно. Вы как относитесь к совмещению работы и учебы? А.Х.: Это отдельный вопрос, связанный с тем как у нас выработана система практик, система стажировок, система работы во время обучения и трудоустройства после обучения. Мне кажется вполне разумным, что многие студенты подрабатывают, зарабатывают,  это из возможность, это их выбор. Вопрос заключается в том, чтобы это никак не влияло на качество образования. В.М.: ВУЗ при этом может как-то влиять и давить на студентов? А.Х.: Я считаю, что нет. Если студент будет плохо учиться, он просто-напросто вылетит из университета, а если студент хочет мотивировать студентов на учебу, даже у которых есть социальные проблемы, тогда надо предлагать им определенные возможности зарабатывать им в самом университете или тем, кто отличился. В.М.: То есть условно там лаборантами, библиотекарями что-то такое? А.Х.: Разовые возможности. В МГУ платится собственная дополнительная стипендия. Искать способы того, чтобы студенты могли трудоустраиваться во время обучения, там, вечернее время, если они в дневное учатся, или, наоборот, по специальности. Помогать им всячески находить возможности как-то прокормиться. Действительно, не у всех есть деньги. У нас во многих регионах родители живут с семьей на 10-15 тыс. рублей в месяц. А здесь речь идет, может быть, о плате за обучение, потому что ребенку все-таки надо получить образование, речь идет о том, что надо одеть, обуть, что надо платить. В.М.: Покупка учебников тоже, кстати, статься расходов очень важная. Собственно говорили о форуме "Таврида". Вы там были? А.Х: Здесь была большая проблема, к сожалению, не смог поехать на форум, но слышал о нем положительные отзывы. Надеюсь, что в будущем году он все-таки пройдет, но не за счет средств студентов. В.М.: А для чего такие форумы нужны? Это скорее мероприятие посмотрите, мы заботимся о студентах, или там действительно происходит что-то важное? А.Х.: Подобные площадки проходят в федеральных округах, есть общероссийские, это не одна единственная, их проводят по-разному. Есть там очень положительные моменты, связанные с тем, что наиболее активные студенты, которые себя зарекомендовали, имеют там шанс получить какой-то опыт, обменяться мнениями, услышать топовых людей. В.М.: А топовые люди слышат студентов? А.Х.: Топовые люди многие слышат студентов, многие, может быть, не слышат студентов. Даже когда я приезжал на такие форумы, мне также задавали студенты вопросы, которые мы брали под контроль и многие из них решили. Поэтому, это возможность, в том числе, мне приехать на такие площадки и услышать мнение студенчества, потому что мне как раз оно нужно, мне нужна их поддержка. В.М.: Обратная связь. А.Х.: Обратная связь и инициативы. Многие инициативы, тот же комендантский час, его предлагали мне студенты. Моя команда мне говорила, Артем, если мы сейчас займемся этой темой, мы можем погореть. Почему? Потому что, например, его не отменят – будет саботаж и скажут популист. Но я сделал все возможное и сейчас продолжаю делать и помогать студентам с тем, чтобы решить эту проблему. В.М.: Почему такая проблема с комендантским часом? Почему некоторые общежития, ВУЗы так упираются и не хотят его отменить? А.Х.: Университеты исходят из того, что, во-первых, такая практика сложилась, она удобна. Во-вторых, что студенты будут чувствовать себя безопасно, но это абсолютно не так. Потому что если студент не может войти ночью к себе в общежитие, то он подвергается различным рискам. Могу сказать, что вот когда наша компания идет под пику с комендантским часом, сейчас в СМИ поступают новости, на это стали обращать внимание, где-то кого-то в общежитии ножом ударили, потому что охранник не открыл ему дверь, была ужаснейшая история, что девушку просто увезли и изнасиловали. О какой безопасности может идти речь!? Ни о какой. Третья проблема связана с тем, чтобы они приходили в общежитие, но вели себя корректно. Но эту проблему можно тоже урегулировать. Во многих ВУЗах даже до того, как я с этим выступил, СПГУ, Высшей школе экономики, там не действовал он, и студенты были довольны, и администрация была довольна. А те студенты, которые нарушали, которые чересчур перегибали палку, там вызвать на ковер, а в конечном счете даже отчислить или вызвать полицию, которая накажет их штрафом. Для студентов иногородних, которые не знают, где взять деньги на проживание, наложить пару таких штрафов и будет серьезный удар по их бюджету. Проблему можно решить и многие университеты решили. Там где у них не удается или не получается, или не хотят, но должны будут это сделать. В.М.: А как вы относитесь к идее распределения после ВУЗов, раз уж мы заговорили о профессиональной деятельности студентов? Ты отучился там 5 лет или не важно 4, 6, сколько бы ты не отучился, и после этого тебя распределяют куда-то на работу. А.Х.: Это проблема очень серьезная с тем, что у нас многие студенты не могут найти места после окончания именно по специальности. Многие находят у нас рабочие места, как показывает практика, но это не то, на что они рассчитывали, когда поступали в университеты. Я выступаю категорически против системы распределения, потому что эта модель устарела, она не будет у нас эффективна. Когда это преподносится, у студентов спрашивается, хотите ли вы обязательное рабочее место, которое вам будет гарантировано после окончания ВУЗа? Все говорят да. А когда им говорят, вас отправили в тот регион, куда нужно, а на какую зарплату непонятно, а где вы будете жить, пока неизвестно и что будет с вами дальше вы определитесь – тут большинство выступает против. У нас есть такой вариант, что до поступления студент может договориться с какой-то компанией, которая оплачивает обучение – он вернется и там отработает. Другой принцип решения этой проблемы лежит в плоскости предоставления налоговых льгот для компаний. У нас крупные корпорации даже имеют свои университеты, кафедры, факультеты. Но у нас средний и малый бизнес не идет в ВУЗы. Для этого, как и в многих западных странах, нужны налоговые льготы, чтобы они там уже готовили специалистов, брали на практику, стажировки. В.М.: Пусть они выращивают под себя. А.Х.: Они уже во время обучения заключают со студентом договор с хорошей заработной платой после того, как он прошел практики, стажировки, может даже некоторое время работал фрилансером, то, что он там трудоустроится. Третья модель предполагает, как это в некоторых странах действует, то, что будет предложено создание новых рабочих мест. То есть не квотирование, как некоторые законодатели предлагают. Если будет квотирование, какое-то количество студентов у нас будут брать, тех, кого годом раньше взяли, отпускать или пенсионеров на пенсию выпускать, работников, который там уже трудятся долгое время – это неправильно.  В некоторых странах делают следующим образом: государство субсидирует работу выпускника университета, платит определенные деньги 30-50%. Работодатель этому очень рад: он создает новое рабочее место, студент рад, государство радо тому, что у нас называется экономикой – все довольны. Но это серьезные экономические издержки. Поэтому сейчас можно пойти некоторыми путями. Один из них это предложить некоторым студентам, которые многие романтики, добровольно поехать в разные регионы на те предприятия по распределению. Это что?  Тебя хотят отправить туда, где есть кадровый голод.  Фото ИТАР-ТАСС/ Максим Шипенков  В.М.: Где есть место, но нет людей. А.Х.: Но предложить это студентам уже с первых-пятых курсов, даже когда выпускаются из магистратуры, аспирантуры, чтобы они туда поехали, но им будут известны четкие правила игры. Они едут, кто оплачивает переезд, если это дальний регион, кто оплачивает проживание, как, прилагаются фотографии, какая у них будет заработная плата. Если они дальше остаются, то какой у них возможен карьерный рост. То есть должна быть абсолютная коммуникация, а не навязанные сверху правила игры, которые никто не примет и будет саботаж. В.М.: Артем, ну вы согласитесь, что для некоторых специальностей тема распределения все-таки очень важная? Я в этой студии часто общаюсь и по теме образования, медицины и все эксперты в один голос говорят, что профессионалов не хватает, что выпускники после ВУЗов, те же медики, предпочитают идти в какие-то частные клиники, в государственных учреждениях работников нет. Может для каких-то отдельных специальностей и сфер сделать такую систему? А.Х.: Мне кажется, это не очень оправдано. Надо эту систему совершенствовать. И если мы тем более медиков будет отправлять в районные поликлиники или поликлиники, которых находятся в дальних регионах, я не хотел бы пойти к такому врачу. В.М.: Почему? А.Х.: Врач, который не мотивирован, который работает на то, что любые болезни у него будут лечиться с помощью бинта, я к такому врачу не хочу идти. Я был в районных поликлиниках, там уже действительно плачевное состояние. Но человек, которого туда насильно отправят с низкой заработной платой?!  А если у него ребенок? А если у него семья здесь? Какое его будет отношение к работе? В.М.: Может сделать эту систему какой-то гибкой, учитывать?. А.Х.: Система уже, кстати, во многом гибкая. У нас, кстати, даже по многих университетах поступают по медицинским направлениям подготовки по целевому набору. У нас как раз многие студенты, которые идут в медицинские ВУЗы все время жалуются, почему у нас там много целевиков? Это законно. Потому что учредитель может себе позволить брать целевиков сколько хочет. Поэтому здесь в принципе конкуренция есть. Но согласен, что проблема очень сильно сохраняется с кадровым голодом, поэтому я и предлагаю прозрачные правила игры. Может быть, здесь они помогут многим студентам, которые романтичны, которые хотят нести добро, поехать в эти регионы, чтобы там работать, почему бы нет. В.М.: Опять же вы озвучиваете мне и гостям в студии, что вы это предлагаете. А кому в действительности из высокопоставленных чиновников вы это предлагаете? С кем-то уже это обсуждается, на каком уровне? А.Х.: Эта тема уже обсуждается достаточно давно. Здесь просто одно решение не может быть так просто принято. Важно понимать, что в этих органах власти, с которыми я взаимодействую, которые между собой взаимодействуют, есть свои правила игры, есть люди разных взглядов и убеждений, есть люди в хорошем понимании лоббистских направлений, которые они выдвигают. Есть те, которые считают, что нужно распределение. Есть те, кто готовы предоставить те же налоговые льготы. Но есть те, кто не готовы принять и систему распределения, потому что многих это отпугнет. И есть те, которые не готовы давать налоговые льготы, потому что надо перекраивать всю бюджетную политику. Поэтому все время это издержки и противовес – это вопрос обсуждения, вопрос влияния. Занимаемся. Постепенно проблемы многие решаются в нашей стране и, надеюсь, вода камень точит, и эта проблема с трудоустройством, с созданием новых возможностей трудоустройства найдется. Но могу подчеркнуть, что государство приняло очень важную одну меру, которая будет стимулировать университеты решать проблему трудоустройства студентов. Сегодня многие ВУЗы присылают в органы власти отчет: у нас трудоустраивается 146%. Проблема в том, что даже сами университеты во многом не знают, сколько у них трудоустраиваются, у них нет такой возможности выяснить, каждого обзвонить – это не подтверждение точных данных. Поэтому как раз привлечение коммерсантов, малый и средний бизнес. Знаю, сейчас есть интернет-технологии, новые программы, проекты, которые позволяют студентам трудоустраиваться. Вот находить вот эти возможности решения проблем и трудоустройства студентов – вот за этим будущее. Государство принуждает ВУЗы к этому тем, что рейтингует, сейчас рейтингует по тем, кто стал в службу занятости. В будущем планируется, что налоговые органы будут представлять не персональные данные, а общие данные студентов, сколько выпустилось из университета, сколько трудоустроилось по специальности, и какая средняя заработная плата. Любому абитуриенту станет понятно идти ему в этот университет, говорят правду или нет. Это, кстати, очень важная история. В.М.: По поводу занятости и выбора профессии у вас есть какая-то статистика, сколько процентов студентов действительно потом идут работать по специальности? Потому что я вот по опыту замечаю, что очень многие действительно там журналисты, а становятся политологами, например, условно. А.Х.: Могу сказать, что проблема заключается именно в том, о чем я сказал ранее – такой статистики просто нет. У нас есть понимание, сколько трудоустраивается и то она делается с какими-то своими технологиями, статистика – вещь капризная, но сколько трудоустраивается по специальности – такой статистики просто нет. В.М.: Должна ли быть в целом поменяна система образования, то есть какая-то глобальная реформа высшего образования или все-таки здесь работает теория малых дел: тут немножко сделали, тут комендантский час отменили, тут стипендию повысили. Какой должен быть подход все-таки? А.Х.: Система образования нацелена не только на студентов, еще и школьников. В.М.: Я поэтому и сказала, что именно высшее образование. А.Х.: Здесь очень много проблем. Одна из них связана с тем, что у нас очень много шарашкиных контор. Государство стало этим заниматься наконец-то. Просто первые шаги, которые были предприняты, они были восприняты в штыки совершенно объективно. Формы оценки, которые были предложены, не в полной мере отражали реальную картину в университетах. То, что у нас так много расплодилось шарашкиных контор, можно кричать караул. У нас есть данные, где находится университет там висит табличка, да это по телевизору зачастую показывали, там работает три специалиста. Студенты не учатся – они учатся на заочной форме обучения. И там их, например, несколько тысяч. В.М.: Насколько профессиональные специалисты – трех вполне хватает. А.Х.: Какое образование они могу получить? Конечно, никакое, это обычный коммерческий проект. Вот эта важная история важна и с другой плоскости, чтобы студенты, когда выбирают, внимательно бы оценивали это качество обучения. Сейчас в ВАСе согласились с этим, я этим очень активно занимаюсь: тем, что будет создаваться общественный рейтинг, в котором примет участие вся общественность. Всех приглашаю, я активно буду принимать в этом участие. В.М.: Под общественностью понимаете студентов или вообще всех? А.Х.: Родители, школьники, студенты, выпускники, все, которые могут принять в этом участие и создать те параметры, по каким должна развиваться наша будущая система обучения, потому что она меняется. Сегодня многие выбирают очную форму обучения, присутствия конкретно в помещении, а во многих западных странах развивается дистанционная форма обучения, у  нас не очень активна. В.М.: Да, очень популярная действительно вещь. А.Х.: Это может привести к тому, что многие студенты из небольшого региона или уголка страны, у которых есть интернет, могут получить хорошее образование, где серьезный будет отбор, серьезный экзамен. В.М.: И это будет проще, чем получать его здесь. А.Х.: Это будет диплом, который будет котироваться не только в России, но и в западных странах. И вот этот вызов, с которым мы должны бороться все. Есть много других проблем, которые, действительно требуют того, чтобы мы постепенно их решали, которые злободневны, которые волнуют студенческое сообщество. Они копились годами: те же отработки, комендантский час, вымогательство взяток – это мы все привыкли. Во многом моя цель заключается в том, чтобы решить эти проблемы. В.М.: Чтобы все от них отвыкли. А.Х.: Запретить их просто, чтобы наконец они исчезли. Добиться того, чтобы была создана система решения этих проблем. Студенческие организации, и, в общем студенческие массы, которые хотят и готовы вести диалоги и продвигать свои студенческие инициативы. В.М.: Но это все-таки планы. Как я поняла, вы в своей должности активны полгода. Давайте подведем небольшой итог: что конкретно вы сделали, вот прямо пошагово? А.Х.: Опять возвращаясь к той же теме: комендантский час. Вопрос необоснованного, незаконного выселения на лето. Более того, власти четко дали указание, если студент выезжает на летний период из общежития, он не должен платить за проживание. В.М.: То есть пока вы сконцентрированы на вопросах общежития. А.Х.: Ни в коем случае. Тема, которую мы сейчас активно будоражим и поднимаем – это вопрос высокой стоимости и низкого качества питания. Сейчас мы совместно с ректорским сообществом обсуждаем инициативы, направленные на то, чтобы были предоставлены налоговые послабления для всех компаний, которые сейчас арендуют площадь в ВУЗе. Тогда можно понизить стоимость или повысить качество или сделать то и другое. В.М.: Этот вопрос тоже в процессе решения. А.Х.: Это тяжелые темы, игра в долгую. Есть темы, которые в долгую, но мы активно ими занимаемся и ее лоббируем. У нас не во всех университетах есть медицинские пункты, а во многих ВУЗах есть, но точно не во всех корпусах. Получается, что формально требование о наличии медпункта выполнено, а если студенту стало плохо, педагогу или представителю администратору, и он находится в каком-то корпусе и не привязан ни к какой поликлинике, то только 03, но пока она доедет, поэтому это серьезная проблема. Тема, связанная с тем, что взымают деньги за пересдачу экзаменов, зачетов. Эту проблему, уверен, до конца года накроем. В.М.: Хочу задать вам еще один вопрос. Вы и здесь тоже озвучивали, что в дальнейшем видите себя в какой-то политической деятельности. Вот что бы вы могли делать в политике, кем вы себя видите в этой сфере? А.Х.: На текущий момент я для себя  не решил, каким будет мое будущее. Я занимаюсь той деятельностью, которая приносит мне удовольствие и надеюсь сделать это профессионально. Я накоплю опыт, может быть, для будущей политической деятельности и жизни. В.М.: То есть вы пока раздумываете над  этим, это еще не окончательно решенный вопрос. А.Х.: У меня есть задумки, но мне кажется не стоит их пока раскрывать – надо их сначала на новый год загадать. В.М.: Хорошо. Спасибо. У нас сегодня в гостях был Артем Хромов – уполномоченный по правам студентов в России. Студентам даже удалось задать ему множество вопросов. А я хочу напомнить нашим зрителям, что учение свет, а неученье  тьма.  В эфире была программа "ПРАВ!ДА?". До встречи! Также смотрите выпуск на YouTube.