Безработица в России продолжает расти или вышла на плато?

Гости
Феликс Кугел
управляющий директор кадровой компании UNITY
Светлана Бессараб
член комитета ГД РФ по труду, социальной политике и делам ветеранов
Игорь Николаев
директор Института стратегического анализа компании «Финансовые и бухгалтерские консультанты», доктор экономических наук
Александр Щербаков
профессор Кафедры труда и социальной политики института государственной службы и управления РАНХиГС при президенте РФ

ВИДЕО

«Все говорят: доброе утро! А какое оно доброе? Денег нет, работы нет, машину заправить нечем. Как дальше жить – не знаю».

Юрий Алексеев: Из-за пандемии немалая часть людей потеряла работу. С марта число зарегистрированных безработных выросло с 3,5 до почти 5 миллионов человек. Продолжится ли рост безработицы? А что будет с зарплатами? И каким окажется постковидный рынок труда? Сейчас обсудим. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Со студией по видеосвязи сегодня:

Игорь Николаев – экономист. Считает: появились стимулы стать официальным безработным.

Светлана Бессараб – депутат Госдумы. Уверена: рынок труда понемногу восстанавливается.

Феликс Кугел – управляющий директор кадровой компании. Его позиция: пришла пора соглашаться на менее выгодные условия при поиске работы.

Александр Щербаков – профессор кафедры труда и социальной политики. Убежден: нужно время, чтобы экономика оправилась.

Светлана, вам первый вопрос. В Минтруде заявили, что пик роста числа этих зарегистрированных безработных пришелся на сентябрь. Можно утверждать, что мы вышли на некое плато в этом вопросе, и дальше если и будет, то снижение, а рост остановится?

Светлана Бессараб: На это можно рассчитывать, в случае если у нас не будет объявлен локдаун. Мы понимаем, что сегодня очень многое зависит именно от ограничительных мер, которые тормозят экономику и фактически ее губят. Достаточно много отраслей экономики уже пострадало. Не все получили, к сожалению, те меры государственной поддержки, на которые рассчитывали. Вместе с тем рынок труда постепенно очень и очень (даже страшно сглазить) понемногу восстанавливается.

Юрий Алексеев: Александр, вы согласны с этим тезисом? Ваши наблюдения что говорят?

Феликс Кугел: Если я могу взять слово, то, с одной стороны, да. С другой стороны, восстановление, конечно, идет медленно и не во всех сегментах. Некоторые сегменты, конечно, в чрезвычайном напряжении. Мы это видим, мы это чувствуем. Другие сегменты, конечно, растут, и растут не по дням, а по часам.

Юрий Алексеев: А какие сегменты оказались в наиболее критической ситуации, а что растет?

Феликс Кугел: В первую очередь это малый и средний бизнес, это сервисный бизнес, это те же парикмахерские и все подобные заведения этого направления. В то же время рост идет огромный в потребительском секторе, а особенно то, что связано с интернет-торговлей. То есть мы видим огромный запрос на курьеров, огромный запрос на кладовщиков. То есть именно этот сектор, конечно, проявляет невероятный рост.

Юрий Алексеев: Александр, вы не ответили на мой вопрос, вам тогда слово. Поясните, пожалуйста. Называется цифра – 6% безработных, официально зарегистрированных в нашей стране сейчас. А что это за цифра? Как ее воспринимать в сравнении с другими странами? Много это или мало – 6%?

Александр Щербаков: Ну, в сравнении с другими странами это не очень превышает данные других стран. В общем-то, в этом плане мы выглядим достаточно приемлемо. Но сама эта цифра, в общем-то, резко увеличилась за период пандемии, особенно после марта, особенно в сентябре, конечно. И в основном увеличивалась не общая безработица, а именно официальная безработица.

Конечно, это было вызвано теми мерами поддержки, которые были реализованы в плане поддержки официально зарегистрированных безработных. Так что я думаю, что ситуация здесь начала улучшаться. По данным октября, все-таки ситуация стала несколько улучшаться, безработица стала уменьшаться. И есть основания думать, что она будет медленно, но улучшаться.

Юрий Алексеев: Игорь, мы сейчас обсуждаем цифры официальной статистики. А если говорить о «серых» безработных, о неофициальной безработице и приплюсовать ее к официальной, то тогда какую картину мы увидим?

Игорь Николаев: Принципиально, конечно, здесь ситуация не изменилась. Хотя, я думаю, неофициальной безработицы стало меньше.

Юрий Алексеев: По какой причине?

Игорь Николаев: По простой причине: официальной стало больше за счет кого? За счет неофициальных. А почему стало больше официальных? Потому что появились такие стимулы для многих, чтобы зарегистрироваться в качестве официального безработного.

Юрий Алексеев: Чтобы получать какие-то выплаты, правильно?

Игорь Николаев: Да, повышенные выплаты – 12 130 рублей. Это решение, которое было принято: максимальный размер по безработице теперь будет такой. Весной принимали, во время первой волны. И это, конечно, простимулировало многих зарегистрироваться в качестве официального безработного. Недаром у нас официальная безработица в годовом выражении выросла в пять с лишним раз.

Юрий Алексеев: Вот эта сумма – 12 130 рублей…

Александр Щербаков: Тут я бы хотел добавить…

Юрий Алексеев: Да, пожалуйста, Александр.

Александр Щербаков: Дело в том, что…

Юрий Алексеев: Все ли могут рассчитывать на эту сумму? Или есть детали, которые могут ситуацию несколько повернуть в другое русло? Ну, эти 12 тысяч. Безработных я имею в виду.

Александр Щербаков: Я думаю, что 12 тысяч имеют достаточно большое значение для таких небогатых регионов. Они находятся и на территории Сибири, и на территории Северного Кавказа. Но тут надо еще иметь в виду то, что эта сумма дополняется выплатами на детей, то есть по 3 тысячи рублей на каждого ребенка для безработных. В итоге для многодетных семей это составляет значимую сумму, если иметь в виду те средние зарплаты, которые получают в этих регионах работники. Ну а если средние или медианные зарплаты, то все равно эта сумма, выдавая по безработице, она достаточно значительная.

Юрий Алексеев: Но все ли это пособие могут получать? Либо есть жесткий список критериев, под которые подходят далеко не все?

Александр Щербаков: Ну, я думаю, что практически все, кроме нарушителей дисциплины, то есть кроме тех, кто был уволен с работы…

Юрий Алексеев: Вот Светлана говорит, что нет. Поясните.

Светлана Бессараб: Дело в том, что неофициальная безработица, конечно, даже по версии МОТ, по методологии расчета МОТ, она, конечно, сократилась. И основной причиной, действительно… Игорь назвал абсолютно верную причину – увеличение пособия по безработице.

Но минимальный его размер, который как раз получали те граждане, которые не работали официально… У нас получили максимальный только те граждане, кто работал на конец марта, являлись официально зарегистрированными работающими гражданами. В этом случае – 12 130. В остальных случаях – 4 500 рублей. И это был повышенный размер минимального пособия по безработице.

Вместе с тем (Александр абсолютно прав), действительно, это сподвигло многих, особенно имеющих детей, безработных граждан выйти из тени и стать на учет в качестве безработных. Во многом это помогло им продержаться.

Юрий Алексеев: Светлана, а поясните, пожалуйста. В ноябре в Госдуму поступил законопроект о новой категории безработных. Предлагают ввести термин «вынужденно безработный». В двух словах расскажите, что это за категория такая. И этот законопроект будет актуален только на время пандемии? Или и потом он тоже будет работать и будет актуальным?

Светлана Бессараб: Вы знаете, я не изучала этот законопроект, его справедливороссы внесли. Я его досконально не изучала. Насколько мне известно, это было предложение «Справедливой России» – выделить особую категорию граждан, которые стали безработными в результате именно объявления ограниченных мер того или иного характера. Ну, как мы знаем, в отдельных регионах запрещено работать фудкортам, в других регионах запрещено работать общепиту в целом. И на такие отрасли распространить именно обязательный порядок выплаты пособия в максимальном размере.

На мой взгляд, нужно подходить к этому вопросу гораздо шире и помогать всем нуждающимся гражданам, в основном безработным. И пока, наверное, вернуться к рассмотрению вопроса о переходе на систему страхования от безработицы.

Юрий Алексеев: Любопытный поворот. Это еще одна законодательная инициатива – страхование от безработицы. Я предлагаю посмотреть два комментария наших зрителей: один – в России, другой – в Канаде. А потом как раз эту инициативу – страхование от безработицы – серьезнее уже обсудим.

ВИДЕО

«Вы не ждали, а Минтруд предложил ввести новый налог на безработицу. Но, нет, это не значит, что те, кто не имеют работы, будут платить налог. Напротив, это означает, что работающие теперь должны будут делать новый вид отчислений на помощь безработным. То есть аналог того, что сейчас происходит с пенсионными отчислениями и с другими социальными взносами. Но это, конечно, еще не все. Для этого в Минтруде создадут специальное ведомство, которое будет администрировать этот новый вид взносов. И, конечно, появятся новые полугосударственные управляющие компании, которые также будут заниматься этим новым видом налога».

«Еще один любопытный и интересный факт. В общем, когда ты работаешь в Канаде официально, в провинции Онтарио, платишь налоги, у тебя есть такая сноска: страховка по безработице. Что происходит? Если не из-за твоей вины или… в общем, когда работник не виноват, не нуждаются в его услугах, получается, работник теряет место работы. Нужно проработать, по-моему, минимум 600 часов – и тогда ты имеешь право на эту страховку. Эта страховка – приблизительно 50% от твоей зарплаты. Ты будешь получать каждый месяц. И зависит от количества часов. Чем больше часов проработал, тем больше месяцев ты будешь получать эту страховку. Это очень удобно. Ты можешь, не торопясь, искать работу. И ты знаешь, что у тебя будут деньги».

Юрий Алексеев: Получается, что страховка от безработицы существует в разных странах. Но готова ли Россия к этой страховке? Феликс, а работодатели готовы к этой страховке? Это же дополнительные отчисления. То есть откуда-то надо брать деньги. Получается, что зарплаты у людей будут меньше, если эту страховку все-таки введут?

Феликс Кугел: Вопрос на самом деле очень сложный, многогранный. Во многих странах, кроме пособия по безработице, которое платит работодатель, сотрудник также имеет право и возможность докупить дополнительное страхование. При том, что у нас вопрос по всем налогам и отчислениям – это достаточно сложный вопрос. И при том, что, конечно, сегодня во время пандемии вопрос стоит больше насчет выживания тех или иных отраслей бизнеса. Я сейчас не говорю насчет больших компаний. Я говорю больше насчет среднего и малого бизнеса, который во многих странах создает огромный процент всего экономического движения, в той или иной стране.

Поэтому будет ли работодатель реально рад повышению налоговых ставок? На этом этапе – скорее всего, нет. В дальнейшем для снижения общей нагрузки и, самое главное, психологической нагрузки, конечно, этот инструмент абсолютно имеет право на жизнь.

Юрий Алексеев: Светлана, и ваш короткий комментарий.

Светлана Бессараб: Я бы хотела дополнить. Действительно так. Но сегодня Государственная Дума, Правительств еще не рассматривают непосредственный механизм. Возможно, это будет пересмотр страховых взносов. Сегодня, как известно, если трудится работник в нормальных условиях труда, за него отчисляется 30,2% страховых взносов. Это не налог на зарплату. Это действительно страховые взносы. И они дают существенную защиту гражданину. Ведь сегодня самый максимальный размер пособия – это 12 130 рублей, сколько бы ни было отработано. Согласитесь, это катастрофически мало. Это трагедия – потерять работу.

Юрий Алексеев: Ну конечно.

Светлана Бессараб: А страхование от безработицы действительно позволяет защитить себя на достаточно длительный период времени, если делать дополнительные какие-то собственные вложения. Но повторюсь: это может быть и механизм пересмотра уже существующих страховых взносов. Ведь если мы вытащим из тени неформально занятых – в принципе, это будет достаточная прибавка к бюджету. Насколько мне известно, у правительства сегодня есть необходимые инструменты, чтобы постепенно бизнес и граждане выходили из тени.

Юрий Алексеев: Александр, вы хотели добавить. Буквально 15 секунд.

Александр Щербаков: Да, я хотел добавить. Дело в том, что такая страховка от безработицы… мы опыт такой в нашей стране уже имеем. У нас в 90-е годы был такой Фонд занятости.

Юрий Алексеев: А потом все объединили в единые 30%.

Александр Щербаков: Да. Потом было много разных изменений. И мы сегодня имеем то, что имеем. Надо сказать, что Фонд занятости, в общем-то, был, у нас определенный опыт есть. Но пришлось его закрыть, как мне представляется, в основном из-за того, что ну слишком много средств уходило у этого фонда на собственное обеспечение, на собственные зарплаты и на собственные здания, сооружения и тому подобное. В результате были какие-то странные финансовые потоки. В итоге он был закрыт.

Ну а в принципе что касается страховки, то это не надо воспринимать так, как будто это страховка для кого-то другого. Работник работает, платит страховые взносы для какого-то человека, который не работает, а только получает пособие по безработице. На самом деле в рыночной экономике сегодня есть работа, завтра нет работы. Поэтому вполне можно воспринимать эту страховку как некое пособие для себя лично. Когда работник окажется сам безработным, то он может рассчитывать на соответствующее пособие по безработице в связи с этой страховкой.

Юрий Алексеев: Спасибо.

От риска потерять работу не застрахован никто, поэтому на всякий случай лучше заранее выяснить, какие меры господдержки предусмотрены, как работают центры занятости и биржи труда. Об этом подробнее через мгновение.

Игорь, есть еще одна инициатива – сделать единую службу занятости по всей стране. Существует же Пенсионный фонд или Налоговая служба. Насколько это объединение необходимо, на ваш взгляд?

Игорь Николаев: Я думаю, хуже от этого, конечно, не будет. Но меня подобная централизация, честно говоря, пугает. Все-таки сформировалась уже какая-то система, она достаточно работающая система. Так что… Ну, хотим попробовать – можно попробовать.

Юрий Алексеев: Феликс, а ваше мнение на этот счет? Вот у Игоря некий скепсис по этому вопросу? Но ведь они по региональному признаку все сформированы, эти центры занятости. И получается, что если человек приехал с Камчатки работать в Москву, здесь работу потерял, он может встать на биржу труда только у себя на Камчатке. Ну, как минимум это некая глобальная трудность. А когда база будет единая, то вроде как и искать работу проще в разных регионах.

Феликс Кугел: В этом, конечно, есть трудность. В то же время, вы знаете, на самом деле весь трюк в том, чтобы делать вещи проще и строить процессы проще. Тогда они имеют намного… скорейшую реакцию. Мы в компании UNITY постоянно делаем огромные опросы по поводу разных, включая и эту. И респонденты, как правило, выражаются очень негативно. Почему? Потому что…

Ну конечно, нужно принимать во внимание, что если мы смотрим на опросники сегодняшнего времени, пандемического времени, то они сильно отличаются от вчерашних – по понятным причинам. Многие люди очень переживают насчет того, что они сегодня в одном географическом месте, а завтра они могут потерять работу. И где они будут завтра? То есть нагрузка пока непонятная. И если сказать, что те или иные центральные органы готовы взять на себя то или иное бремя, они должны быть серьезно подготовленными.

Юрий Алексеев: Светлана, хочу ваш комментарий услышать. Помимо того, что комментарий услышать об этой идее единой службы занятости по всей России, еще и закон же существует о занятости населения. Насколько он работоспособен и актуален в современном мире? Или его надо срочно реформировать, править и в новом виде как-то выпускать?

Светлана Бессараб: Конечно, его придется править. Правки постоянно вносит сама жизнь, что называется. Вы знаете, о пандемии: не было бы счастья, да несчастье помогло. Действительно, портал «Работа в России» достаточно долгое время набирал ошибки, что называется. И когда вступили в действие ограничительные меры, когда мы все были переведены в режим нерабочих дней, на портале действительно пошел просто вал исправления ошибок.

Буквально за месяцы мы исключили гораздо больше ошибок и неисправностей, чем за весь период работы этого портала, наверное. И сегодня он действительно помог. Он помог трудоустраиваться в дистанционном формате, подавать заявления в дистанционном формате, становиться на учет как безработный в дистанционном формате, не создавать очереди в центрах занятости. И сегодня уже предпринимаются усилия для того, чтобы перевести всех на единое программное обеспечение.

Нужно сказать, что те усилия, которые были сделаны в ряде регионов, они позволяют объединить сегодня центры занятости. Но сказать, что только объединить и где-то, допустим, в одном из городов посадить всю службу занятости, что называется, – так сейчас пока не получится, потому что центры занятости, помимо трудоустройства, помимо постановки на учет, занимаются еще огромной, на мой взгляд, очень благородной и нужной сегодня работой – обучением, повышением квалификации, переобучением, обучением нужным на рынке труда профессиям.

И я думаю, что… В некоторых регионах, в том числе в моем родном, в Краснодарском крае, работают комнаты матери и ребенка, куда мамочка, находящаяся в отпуске по уходу за ребенком, может привести своего малыша. И в период, когда она обучается, получает нужную ей новую профессию, малыш как раз будет под присмотром. Поэтому закрыть их – на мой взгляд, это преждевременно. Но посмотрим, какие изменения внесет именно сама жизнь, что называется.

Юрий Алексеев: Александр, а вы как считаете? Вот эти центры занятости как социальные институты насколько со своими задачами справляются?

Александр Щербаков: Они справляются. Но у них есть большие резервы для совершенствования работы. И сейчас как раз на это направлен национальный проект, называется он «Повышение производительности труда» и поддержка занятости. Как раз в рамках этого проекта есть конкретные меры по совершенствованию работы службы занятости. Мне кажется, что, вообще-то, централизация этой работы и сейчас уже по факту имеет место. Практически все эти службы занятости работают по единым лекалам, у них единые нормативные документы. Другое дело, что они, конечно, расположены в различных регионах, на различных территориях.

Я думаю, что централизация не означает их концентрацию где-то в одном месте. Они должны также оставаться в своих регионах. Просто какие-то оставшиеся направления работы тоже можно было бы объединить. От этого хуже не стало бы, как говорили мы уже здесь.

Юрий Алексеев: Феликс, биржи труда. Работодатели насколько заинтересованы набирать сотрудников в этих биржах труда? Потому что работодатели вроде бы говорят, что не сильно заинтересованные люди, которые через биржу труда ищут работу. А люди, которые стоят на бирже труда, говорят, что работы особо денежной и интересной на этой бирже не найдешь. То есть все какие-то претензии предъявляют этим биржам труда. И?

Феликс Кугел: Ну, жизнь полна претензий. Куда же без этого? В то же время, конечно, работодателям требуется простая вещь – им требуется рабочий инструмент, который проверенный, который прошел ряд тестирований, ряд интервью, который обеспечен навыками, который может прийти и сразу приносить пользу.

Поэтому есть огромное значение, насколько тот или иной сотрудник сразу может влиться в так называемый результативный процесс, а не в процесс ради процесса. В этом смысле центры занятости, как уже было сказано ранее, они заняты серьезным процессом переподготовки. Но насколько хороша и своевременна связь мира бизнеса, мира экономики с центрами занятости? Это, конечно, большой вопрос.

Юрий Алексеев: Игорь, еще такой темы хотел коснуться. Периодически сейчас – ну, по понятным причинам – возникает тема того, что в стране наблюдается отток мигрантов, рабочей силы. А хватает ли в таком случае рабочих рук внутри страны, чтобы эти пустоты каким-то образом заполнить? Если да, то в каких сферах в первую очередь?

Игорь Николаев: То, что проблема существует, особенно в строительной отрасли… Недаром ответственные чиновники, которые отвечают именно за строительную отрасль, за строительство, говорили об этой проблеме: приостановить тот отток мигрантов, который в том числе или в первую очередь из-за пандемии коронавируса случился. Так что строительная отрасль в первую очередь нуждается в мигрантах.

В разных отраслях ситуация, безусловно, разная. Самую проблемную я уже назвал – это, безусловно, строительство.

Юрий Алексеев: Александр, а наблюдается дефицит рабочих мест или дефицит рабочих рук? Если мы говорим о тех работах, которые раньше мигранты выполняли, а сейчас они уехали.

Александр Щербаков: Действительно, не хватает, в общем-то, сейчас с учетом нынешних реалий рабочих рук. Но надо иметь в виду, что мы, в общем-то, в этом плане имеем огромные резервы для совершенствования ситуации, потому что мы отстаем практически от всех экономически развитых стран мира по производительности труда. И это, конечно, связано с организацией труда на наших предприятиях. В этом плане нашим управляющим, нашим работодателям еще есть чему учиться достаточно много и повышать производительность труда.

Если этого не делать, то мы будем скатываться все больше к ручному труду, к неквалифицированному труду, нам все больше будут нужны такие же неквалифицированные, такие же (правда, дешевые) работники из-за рубежа, которые будут согласны на дешевую, низкую оплату труда и предлагать, соответственно, низкоквалифицированный труд.

Поэтому здесь есть о чем поговорить, о чем подумать. И такой односторонний подход, конечно же, неприемлемый. Какой-то период, если иметь в виду отъезд мигрантов, это будет доставлять большие неудобства нашим предпринимателям, в том числе и малому бизнесу, прежде всего. Но как и другие страны в настоящее время с этим справляются, так и мы через какой-то промежуток времени научимся работать, наверное, все-таки лучше, более конкурентоспособно и, в общем-то, обеспечивать себя собственными силами.

Если сравнить то количество безработных (порядка 5 миллионов), которые находятся у нас в качестве безработных, и сравнить то количество мигрантов, которые находятся в стране, то это примерно вполне сопоставимые значения. Так что здесь есть возможность в какой-то мере все-таки наших безработных использовать в качестве рабочей силы, прежде всего.

Юрий Алексеев: Светлана, а научимся ли? Наши соотечественники объективно больше денег просят за свою работу, нежели можно было платить мигранту.

Светлана Бессараб: Именно поэтому профсоюзы, Федерация независимых профсоюзов России (в общем-то, работодатели поддерживают предложения), всегда настаивают на том, чтобы заработная плата таких привлекаемых иностранных работников соответствовала уровню среднеотраслевой заработной платы. В этом случае работодатели не нацелены на снижение издержек на персонал. И тогда имеется необходимость уже привлекать свою рабочую силу.

Юрий Алексеев: Феликс, ваш тезис как работодателя: готовы ли вы платить больше?

Феликс Кугел: Я могу прокомментировать одну простую вещь. Когда мы смотрим на те или иные запросы, которые приходят к нам от клиентов из разных секторов экономики, включая строительство… Готовы ли они платить больше? Нет, не готовы. Почему? Потому что их издержки – колоссальные. И отток рабочей силы, которая правда дешевле. И это сказывается на многих сегментах. При том, что другие направления экономической жизни поглощают огромное количество работников и платят весьма существенные деньги. В первую очередь надо смотреть в корень того, как быстро оборачиваются деньги того или иного работодателя против стоимости тех же самых ресурсов. Вопрос непростой.

Юрий Алексеев: Зачастую легче переобучиться, чем найти работу в пострадавших отраслях. Поговорим о переквалификации через мгновение. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Оставайтесь с нами.

Внимание на экран! У нас есть комментарий специалиста WorldSkills Russia.

ВИДЕО

Ксения Оруджова, начальник отдела аналитики и цифровых сервисов академии WorldSkills Russia: «В проекте можно выбрать для обучения одну из 125 компетенций. Что и говорить, конечно, очень широкий выбор направлений для обучения. Если будем говорить о программах, то здесь тоже возможны несколько траекторий. Можно не только повысить свою уже имеющуюся квалификацию, но и можно уйти в совершенно новую сферу деятельности, получив новую профессию. Мы всегда стараемся отслеживать истории наших выпускников, потому что многие из них, конечно, уже имеют работу, но тем не менее каждый человек на обучение приходят со своей уникальной целью.

Так, например, Галина Григорьева почти всю свою жизнь работала в экономическом отделе, занималась экономической безопасностью. Но она решила пройти обучение по компетенции «эстетическая косметология». И вот с момента обучения она до сих пор продолжает трудиться косметологом. И этим она полностью изменила свою жизнь.

Или еще один довольно интересный пример. Владимир Лисейчев является директором Самарского музея. Он проходил обучение по компетенции «предпринимательство». И до сих пор он применяет свои новые навыки, свои новые компетенции в текущей деятельности – тем самым привлекая новых посетителей в свой музей».

Юрий Алексеев: Получается, что российские министерства и ведомства совместно с WorldSkills Russia запускают и реализуют несколько программ по переобучению различных групп населения. У меня вопрос ко всем: насколько это резонно и оправданно? Потому что деньги там выделяются… Ну, там около 3 миллиардов, по-моему, выделяется. То есть деньги совершенно немалые. Пожалуйста, Игорь.

Игорь Николаев: Некоторые профессии, которые сейчас назывались, конечно, звучат удивительно. К примеру, косметолог. Переучиваться на косметолога? А мы знаем, какие проблемы в салонах красоты. Понятно, что спрос на кого возник? Все, что связано с интернет-экономикой, востребовано. Причем востребованы и очень квалифицированные кадры, и не очень квалифицированные. Ну действительно, интернет-доставка и так далее. Но и там могут найти себе место люди, которые будут востребованными.

Юрий Алексеев: Александр, ваш комментарий на этот счет.

Александр Щербаков: Вы знаете, мне кажется, многие проблемы, которые можно было бы решить у нас в стране, они имеют свой ключевой способ решения – повышение заработной платы.

Юрий Алексеев: Ну, есть же (и мы об этом в самом начале говорили) объективно пострадавшие отрасли. Там повышай не повышай – просто там мало что осталось, чтобы предложить людям работать. В таком случае куда подавать?

Александр Щербаков: Повышение заработной платы – это тоже вполне объективный процесс. Сейчас я говорю про производительность труда. Она существенно меньше, чем во многих странах зарубежных, в экономически развитых странах. Но заработная плата у нас еще больше отстает. И самое интересное, что при этом дифференциация по заработной плате между управленцами на предприятиях и рядовыми сотрудниками – она самая высокая, наверное, среди всех экономически развитых стран мира. Поэтому в этом плане, как я уже говорил, у нас есть большие резервы.

Повышение квалификации должно быть как-то мотивировано. За квалификацию нужно, соответственно, платить. И если действительно будет связь эта обеспечена (более высокая квалификация – более высокая зарплата), то тогда, конечно, повышение квалификации будет мотивировано и будет иметь какой-то смысл. А так это останется только лишь на уровне проживания.

Юрий Алексеев: Феликс, а заработные платы подрастут? Нам же говорят, что кризис кругом. О каком росте заработных плат может идти речь в таком случае?

Феликс Кугел: Если опять смотреть на наши опросники, то всего 3% опрошенных предполагают повышение заработной платы.

Юрий Алексеев: То есть все-таки есть такие счастливчики? Или это какие-то топовые менеджеры крупных компаний?

Феликс Кугел: Это даже не топовые менеджеры, а это больше сегментированное направление. То есть это определенные спецы в IT. Сегодня так или иначе все больше и больше все человечество погружается в мир IT. Конечно, у них зарплаты… для них риски низкие. Для всех других отраслей – в основном либо заморожены, либо снижение, либо те или иные перераспределения. При этом подработка для многих становится очень важным элементом.

Юрий Алексеев: Светлана, что делать бухгалтерам и юристам, которых полно в нашей стране? И многие из них или сейчас потеряли работу, или…

Александр Щербаков: Можно я два слова добавлю?

Юрий Алексеев: Да, Александр, коротко.

Александр Щербаков: Коротко. Я хочу сказать, что я имел в виду не сегодняшний пандемический период, а те пути и возможности, которые должны открывать в постпандемическом периоде. С учетом того, что все-таки безработица у нас начала снижаться, надо полагать, что так или иначе ситуация будет выравниваться. И в этих условиях, я еще раз хочу сказать, повышение заработной платы – это такой достаточно весомый путь, который позволил бы экономике быстрее развиваться.

Юрий Алексеев: Светлана, мы коснулись тему переподготовки взрослых специалистов. А что делать с выпускниками колледжей, вузов, техникумов всевозможных? Есть мнение, что вузы те же выпускают не тех, кто нужен работодателю.

Светлана Бессараб: Да, это большая проблема, и не только Российской Федерации, но и других стран мира.

Юрий Алексеев: Система образования не поспевает за этим меняющимся миром?

Светлана Бессараб: Вы знаете, мы работаем над этой проблематикой. Дело в том, что еще года три назад началась достаточно серьезная системная работа в этом направлении, когда подготовкой специалистов занимаются в том числе регионы. То есть составляются опросники для работодателей: в перспективе какие специалисты будут нужны в организациях? На основании этих опросников готовятся специалисты.

Конечно, в таком большом количестве, как раньше, бухгалтеров, экономистов и юристов страна уже не выпускает. Стране нужны сегодня IT-специалисты, медики, преподаватели. Это, конечно, тот тренд, на который мы равняемся. Более того, сегодня вузы обяжут возвращать бюджетные средства, если их студенты-выпускники не трудоустроены.

Конечно, можно выпускать настолько модных специалистов, например, невостребованных на рынке труда юристов, но тогда за свой счет. То есть можно выпускать, но только за свой счет. Если это бюджетное место, то вы должны предоставить на рынок труда хорошо подготовленного, востребованного, с актуальной специальностью выпускника.

Юрий Алексеев: Спасибо.

Феликс, а если вернуться к проблеме безработных, то где сегодня вы рекомендуете людям искать эту работу? Какие-то порталы либо биржа труда? Особенно в регионах, где эти порталы и всевозможные ресурсы не везде развиты.

Феликс Кугел: На самом деле порталы достаточно развиты, они проникают в любую точку нашей страны.

Юрий Алексеев: Вот эти главные, централизованные? Или в регионах появляются свои площадки, где люди ищут работу?

Феликс Кугел: Появляются свои. При этом опять нужно заметить, что то, что есть сегодня, и то, что будет, в конце концов, я надеюсь, в постпандемическом пространстве, между собой могут очень сильно отличаться. Любые технологии, которые базируются на интернет-сервисах, они, конечно, развиваются очень быстро и очень мощно. В принципе, это глобальный феномен, который мы наблюдаем просто со взрывной скоростью, именно благодаря пандемии.

Но многие ушли в такие вещи, как репетиторы, как (поверите или нет) онлайн-няни. То есть мы видим такое количество новшеств, именно в той или иной рабочей сфере. Почему? Потому что многие вышли на удаленный режим. А работать на удаленном режиме очень сложно, это далеко не простая вещь. И ввиду того, что практически это случилось махом, подготовленность в системном обеспечении не только технологиями, но и управленческими системами – это участь немногих.

Юрий Алексеев: Жалко, что не все в нашей стране айтишники. Или не жалко. Ну, в общем, им тоже надо как-то решать вопрос трудоустройства, если, не дай бог, потеряли работу.

Игорь, мы услышали от Феликса, что только у 3% работников российских в ближайшее время может подрасти зарплата. А остальные 97%? А те 6%, которые потеряли работу из-за пандемии? Готовы ли они, на ваш взгляд, поскупиться принципами, затянуть пояса и согласиться на менее оплачиваемую работу, на меньшие деньги, чем они получали до этого?

Игорь Николаев: Я уверен, что готовы, потому что все-таки мы проходили несколько уже кризисов. Можно остаться вообще без работы – и тогда мы будем на пособие по безработице жить? Да, 12 130 рублей – это больше, чем раньше было, но это все равно очень мало. Об этом мы уже сегодня говорили. Я думаю, люди видят, как растет безработица. Она значительно выросла. Что будет дальше – это тоже еще вопрос.

Поэтому – да, согласятся с зарплатой. Это все-таки не пособие по безработице. Как я уже сказал, люди кое-чему научились в этом плане. Ну, даже не хочется употреблять это слово, но как бы свои аппетиты могут уменьшать. Просто притязания в большей степени соответствуют реалиям.

Юрий Алексеев: У нас заканчивается время. Александр, получается, вам заключительный вопрос. Коротко, пожалуйста, сформулируйте. Каким станет постковидный рынок труда? К чему готовиться? То есть такое некое резюме сегодняшнего разговора.

Александр Щербаков: Я хотел бы продолжить то, что было сказано только что – о том, что необходимо умерить аппетиты. И аппетиты свои будут умерять.

Юрий Алексеев: Как бы это безрадостно ни звучало.

Александр Щербаков: Да. Но также иметь в виду, что уже сегодня очень быстро снижается количество безработных, которые получают пособия вообще. За сентябрь, если не ошибаюсь, оно снизилось в несколько раз. Поэтому на пособие уже рассчитывать особо и не приходится безработным. Конечно, это будет их стимулировать к тому, чтобы искать более активно рабочие места.

Но думаю, что в ближайшем будущем, наверное, сложно рассчитывать на то, что такие рабочие места появятся. Нужно время для того, чтобы экономика оправилась, особенно малым и средним предприятиям, потому что они очень пострадали в результате этих всех событий, связанных с пандемией. Ну, где-то, я думаю, не раньше чем через год ситуация вернется на круги своя. И тогда можно будет говорить уже о развитии, а не просто о выживании.

Юрий Алексеев: Спасибо.

Получается, что у людей есть страх перед будущим. Никто не знает, что произойдет через месяц или через полгода. И понятно одно: в постоянно меняющемся мире надо научиться самим меняться. Те, кто может адаптироваться, они даже если, не дай бог, окажутся за бортом, выплывут в любой ситуации.

У каждого из наших гостей своя правда. Кто прав – решаете только вы. Соцсети в низу экрана, подписывайтесь. Меня зовут Юрий Алексеев. До свидания.

Где искать источники дохода? Как адаптироваться к новым реалиям? Кому пора срочно менять профессию, а кому немного подождать? На какой уровень зарплаты стоит рассчитывать?