Анна Павлова, Москва: «Здравствуйте. Я московский гид-переводчик. Наша работа предполагает сезонность. В основном мы работаем с апреля-мая по сентябрь-октябрь. В этом году в связи со сложившейся в мире ситуацией и полной остановкой въездного туризма, к сожалению, сезон не состоялся, поэтому мой доход на сегодняшний день составляет ноль рублей. В хороший сезон мы могли заработать порядка полумиллиона рублей. И перед нами, в том числе передо мной, на сегодняшний день стоит вопрос о смене профессии. И это очень и очень болезненный вопрос». Анастасия Урнова: Героиня этого видео говорит на трех языках, регулярно повышает квалификацию, сдает зачеты и экзамены в ведущих музеях страны. И таких, как она, не менее полутора тысяч человек, топ-специалистов, которые потеряли возможность зарабатывать деньги. Пандемия создала сложнейшие условия для бизнесов любого размера и, конечно, для людей, которые в них работают. Что же спасет предпринимателей? Где будут рабочие места и хорошие зарплаты? Обсуждаем сегодня в ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Меня зовут Анастасия Урнова. И вот мои гости: Владислав Захаров – управляющий кроссфит-клуба. Поделится опытом сохранения бизнеса. Роман Троценко – председатель совета директоров корпорации AEON. Предрекает, что связь государства и бизнеса усилится. Евгений Коган – профессор ВШЭ. Уверен: подъем налогов для малого бизнеса – это попытка в голодный год стричь овцу. Анна Алфимова – карьерный консультант. Расскажет, где можно будет заработать хорошие деньги. Сегодня в студии я работаю одна. Все гости с нами по онлайн-связи через Zoom, потому что безопасность участников разговора – для нас самое главное. Заранее прошу прощения за возможные технические накладки. Евгений, ну о главном. Как сегодня дела у предпринимателей? Скольких мы уже потеряли? И самое важное – что вы прогнозируете? Потому что иногда мы слышим, что чуть ли не 90% малого и среднего бизнеса уйдут с рынка. Евгений Коган: Да нет конечно, 90% не уйдут с рынка. Бизнес – это вообще очень интересная структура, это очень живучий организм, поэтому он умудряется, знаете, как трава, пробиваться сквозь асфальт. Нет, конечно, не исчезнут 90%. Но мы действительно можем насчитать потери – 50%, может быть, даже 60% тех небольших малых или средних бизнесов, которые сегодня работают. Все понимают, что сегодня закрыть бизнес, закрыть всех на карантин – это означает похоронить остатки бизнеса. Анастасия Урнова: Ну, вы нас немного приободрили, конечно. Евгений Коган: Ну нет, я думаю, что в итоге выяснится, что многие все-таки остались живы и выкрутились. И вы знаете, сложнее всего ведь сегодня приходится не крупному бизнесу и не самому малому, потому что самый малый имеет варианты крутиться, он более гибкий, а именно бизнесу среднему, который работает на сто процентов «по-белому», которому четко сказали: «Ребята, увольнять никого не надо»; который в итоге из-за проблем с ОКВЭД ничего толком не получил; который выкручивается самостоятельно и полностью зависит, особенно зависит от покупательной способности населения. Но опять же, знаете, бизнес бизнесу – рознь. Есть бизнесы… Анастасия Урнова: Поняли вас, спасибо вам большое. Анна, скажите, пожалуйста, какие профессиональные области сегодня в самом сложном положении? Анна Алфимова: Конечно, в самом сложном положении те, кто был напрямую завязан офлайн-взаимодействием с клиентами. Это все, что связано с туристической областью. Это сервис, который не может выходить онлайн. Это позиции, которые вынуждены были уйти на удаленку без замены в онлайн-режиме. То есть – те индустрии, где невозможно было быстро заменить офлайн-формат взаимодействия на онлайн. Анастасия Урнова: Ну, например, это какие, кроме туризма? Это понятно и очевидно. Анна Алфимова: Это, например, рабочие специальности и те, кто ушел с производства, когда производство или производственные мощности останавливали. Это, например, ресторанный бизнес и весь обслуживающий персонал. Это, например, люди, которые связаны с офлайн-мероприятиями и организацией больших конференций или событий в бизнес-секторе. Анастасия Урнова: Вот здесь я вас сразу поймаю, потому что бизнесу все время говорят: «Адаптируйтесь, придумывайте что-то новое». Насколько гибким может быть бизнес? Давайте посмотрим на конкретном примере. Олеся Айвазова, Москва: «С марта 2020 года моя компания, которая занимается организацией мероприятий в городе Москва, практически полностью перешла сначала в удаленный режим работы, а потом и совсем приостановила свою деятельность. Для того чтобы выжить, мы буквально в считаные месяцы попытались переформировать наш бизнес и создать агентство гибридных мероприятий. Это мероприятия, которые реализуются на стыке онлайна и офлайна. В данный момент мы сделали несколько офлайновых… простите, онлайновых конференций, несколько диджитал-ивентов и обладаем достаточно широкой и глубокой экспертизой в плане того, что есть на рынке, какие есть инструменты для того, чтобы путь пользователя в онлайне был максимально интересным, удивительным, ярким и необычным. И конечно же, мы с нетерпением ждем, когда вернется наш горячо любимый офлайн». Анастасия Урнова: Влад, для вас тоже полный переход на онлайн невозможен, поэтому хочется понять, как сегодня меняется доходность вашего бизнеса. Каков тренд? Владислав Захаров: Ну смотрите, Анастасия. На данный момент на самом деле во всей этой индустрии, если взять и крупных игроков, какие-то крупные и известные, у всех на слуху фитнес-центры, ну и более средний и мелкий бизнес, какие-то секции непосредственно либо специализированной направленности залы, которые представляю я, кроссфит-залы, – на самом деле я считаю, что мы пострадали ничуть не менее, чем какие-то ивент-агентства и иже с ними, где необходимо напрямую контакт с человеком. Почему? Потому что… Мы знаем, что и до пандемии, конечно, были онлайн-тренировки во всевозможных форматах и так далее, но это все очень и очень усеченный формат, потому что… Ну, сами мы представляем, что дома у человека находится ограниченное количество оборудования, опять же степень мотивации дома совсем не та. Ну и в целом дом располагает к тому, чтобы отдыхать, проводить время с семьей… Анастасия Урнова: Есть и лежать на диване, естественно. Владислав Захаров: Да, абсолютно верно. Не тренироваться. Анастасия Урнова: Сегодня как с вашим доходом? Он начинает возвращаться обратно? Или понятно, что опять начинает падать? И что вы прогнозируете? Как готовитесь к тому, что нужно, не знаю, «накапливать жирок», скажем так? Владислав Захаров: На данный момент нас, конечно же, не закрывают по домам, но на данный момент у нас пандемия. Можно сказать, это опять же такой кризис, кризис недоверия покупателей к тому продукту, который они потребляют. Анастасия Урнова: Да страшно идти в спортзал – там можно заразиться. Владислав Захаров: Да, ребята, клиенты залов, они по большей части… Смотрите. Кто-то опять же ушел на удаленку – соответственно, у них нет возможности посещать фитнес-центры. Кто-то самостоятельно решил опять же изолироваться на вторую волну. Все боятся, все переживают. Поэтому приходится крутиться, опять же частично уходить в онлайн, частично придумывать какие-то новые… Анастасия Урнова: Что вы делаете – мы обязательно дальше обсудим. Роман, вот у вас куда более, скажем так, диверсифицированные риски и широкий пакет активов: тут и промышленность, и транспорт, и строительные отрасли. При этом вы все равно заявляли, что в текущем году получите двукратное сокращение выручки. Хочется понять, как вы на это смотрите. Это разовая неудача? Или стоит готовиться к затяжному пике? Роман Троценко: Наши прогнозы продолжают быть теми же, которые мы сформулировали в феврале этого года: эта пандемия будет развиваться волнами. Всего будет, видимо, три волны. Мы находимся сейчас в начале второй волны, которая захватит развитые страны – Европу, Россию. Будет, видимо, третья волна в 2021–2022 годах. Это будет Центральная Азия, Африка – то есть те страны, которые будут испытывать проблемы с вакцинацией. То есть это все надолго. Это не закончится весной или к Новому году. То есть мы имеем с вами картину, которая будет тяжелой еще от полутора до трех лет с настоящего момента. Мы исходили из этого прогноза, поэтому приготовились заранее, сформировали резервы, постарались предложить в каждом бизнесе новую стратегию, которая бы позволила выжить длительное время. То есть мы не думали: «Знаете, давайте немножко пересидим три месяца, а потом все будет нормально». Мы с самого начала решили: «Нет, будет все плохо в течение трех лет. Изменится во многих секторах характер предоставления услуг. И нужно к этому готовиться заранее». То есть тот, кто выйдет с новыми концепциями – тот и победит. Вот на это мы потратили весну. Анастасия Урнова: Спасибо. Какие бизнесы выживут? И что им для этого поможет? Обсудим далее в ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Поговорим о мерах, которые способны спасти бизнес. Что это – помощь от государства или собственные стратегии? Внимание на экран. Александр Тарханов, Москва: «Я считаю, что бизнесу не нужна поддержка за счет налогов, собранных с бизнеса. Нам не нужна поддержка за счет чужого бизнеса – например, поддержка арендаторов за счет арендодателей. Любая выборочная поддержка тоже создает диспропорции в экономике. Для нас более важно поддержке платежеспособного спроса, пусть даже путем прямых выплат гражданам, максимально лояльное отношение государства, когда мы с ним сталкиваемся. И при любом двойном чтении законов трактовка должна быть в пользу бизнеса. В общем, не надо нам помогать. Просто не мешайте, отдайте деньги людям – и пусть они идут на рынок». Анастасия Урнова: Евгений, насколько вы согласны с такой позицией? Достаточно ли просто давать людям деньги? Или мы тем самым заменяем рыбой удочку? Евгений Коган: Вы знаете, я вообще категорический сторонник того, чтобы людям не раздавать никаких денег, а давать возможность трудиться и так далее. Но сегодня тот случай, когда государство, во-первых, особенно в первую волну, всем сказало: «Сидеть на месте! Никуда не рыпаться! Закрыть бизнесы! Платить зарплату!» То есть государство взяло на себя полную и всеобъемлющую ответственность за то, что происходит. В конце концов, мы государству платим налоги, чтобы оно в какой-то момент нас поддержало. Так вот, сегодня… Коллега говорил очень правильную вещь. Сегодня самое главное – это сохранение платежеспособного спроса. Откуда он возьмется? Он может взяться только в одной ситуации: когда государство будет, да, действительно, тот самый вмененный доход, те самые выпадающие доходы у населения или у бизнеса компенсировать на уровне домохозяйств. Да, это неизбежно. Это и пособия на детей. Это и просто прямая помощь. Например, если у вас маленькая зарплата, то отказ от налогообложения. Это и просто раздача, извините, «вертолетных денег». Анастасия Урнова: А почему государство этого практически не делает сегодня? Евгений Коган: Вы знаете, государство у нас очень своеобразное. Посмотрите, что происходит в Европе. Посмотрите, что происходит в Америке. Анастасия Урнова: Я на них и ссылаюсь. Государство, как правило, куда более щедро раздает деньги и людям, и бизнесу. А у нас Фонд национального благосостояния… Евгений Коган: Вы знаете, это очень долгий разговор. Я бы сказал так: это некая принципиально иная позиция нашего руководства, которое считает, что бизнес – это жулье, что нужно помогать, допустим, только бюджетникам и так далее, а все остальные выкрутятся. Или то, что раздавать не надо, потому что: «А зачем раздавать? Все равно все разворуют». Еще очень интересная позиция – эти игры с ОКВЭД, то есть когда чиновник решает: «Вот эти пострадали, а эти не пострадали», – потому что так кажется чиновнику. Поэтому – доиграемся. А доиграемся мы до следующего: выходить из пике вес мир будет в течение года-полутора, а мы – в течение трех, и с трудом, при этом не досчитаемся огромного количества бизнесменов, которые плюнут и уедут за границу, потому что разочаровались и им комфортнее работать там. То есть наше государство решило сэкономить. Ну а итогом будет то, что мы увидим. Анастасия Урнова: Влад, все это время вы активно кивали головой. Видимо, чувствуете себя как раз тем самым жуликом, как на вас смотрит государство. Владислав Захаров: Практически так и есть. Анастасия Урнова: Какая бы вам помощь от государства помогла? Или вам, наоборот, сейчас только мешают? Владислав Захаров: Анастасия, на самом деле я полностью согласен с предыдущими спикерами. Проблема-то не в том, чтобы государство помогло нам решить вопросы с арендодателями или какие-то иные. Вопрос с арендой можно решить. Но, условно, если наши клиенты очень сильно упали в своей покупательной способности, то они не будут заниматься фитнесом. Условно, если ты потерял большую часть зарплаты, тебе нечего есть, нечем кормить детей, то ни о каком фитнесе точно не идет речь. То есть любой фитнес – это, по сути, условно назовем, премиум-сегмент, то есть это не первостепенная покупка. Если мы возьмем пирамиду Маслоу, то мы будем явно не в основании, а где-то сверху. То есть сначала покушать, одеться, заплатить за квартиру и так далее и тому подобное, а только потом у тебя будет идти фитнес. Поэтому здесь помощь от государства непосредственно для нас не столь важна, как в целом для всего населения нашей страны, чтобы уровень зарплатной платы и покупательной способности у нас в целом сохранился. Тогда и малому, и среднему, и крупному бизнесу будет объективно хорошо. Анастасия Урнова: То есть вам нужно, чтобы вас просто не трогали? Или что-то вы хотели бы попросить у государства? Владислав Захаров: Да нет, по большому счету, наверное, вы правильно сказали, пускай не трогают. Опять же государство так боится, что мы все жулье – те, кто ведет какую-то предпринимательскую деятельность. Точно так же и у предпринимателей есть отношение к государству: иногда лучше без какого-либо вмешательства, мы самостоятельно со всем справимся. Главное, чтобы (опять же я от себя добавлю) была какая-то максимальная освещенность проблемы в стране, потому что очень часто возникает такая ситуация… Мы с ней тоже сталкивались, когда у нас по телевидению, радиовещанию вопрос где-то замалчивается, где-то не раскрывается. Непонятно, все ходят и гадают: «А вторая волна уже идет или не идет? А как ее измерить? А закроют нас дома или не закроют? У меня брат отца деда матери сказал, что в октябре нас опять всех посадят по дома». Все находятся в стрессе и каких-то действий не предпринимают, потому что боятся что-то предпринимать. Ну и совсем не делать ничего тоже никто не может. Получается, что мы топчемся как бы на месте и каких-то решений судьбоносных, возможно, не принимаем. Анастасия Урнова: Роман, а вы в этой ситуации рассчитываете только на себя и свои внутренние ресурсы? Или, может быть, у вас как раз есть какие-то инструменты лоббизма, и у вас получается получить что-то полезное от государства? Роман Троценко: Вы знаете, я думаю, что прежде всего нужно рассчитывать на внутренние ресурсы, поскольку возможность у государства поддерживать население и давать деньги – даже не «вертолетные» а просто давать деньги, – она ограничена. Если мы с вами возьмем все золотовалютные резервы и предположим, что их придется потратить за три года, то это будет эквивалентно выплате 7 тысяч рублей на каждого жителя Российской Федерации в месяц. Ну, мы с вами понимаем, что все золотовалютные резервы никогда не будут потрачены. Это было бы очень опрометчиво. То есть это не гигантские суммы. Поэтому мне кажется, что здраво для каждого бизнесмена подумать, что если эта история надолго, то что надо сделать, как изменить свой бизнес для того, чтобы выжить в этой истории. Анастасия Урнова: А какие расходы вам приходится сокращать? Вы начинаете с зарплат? Или с чего-то еще? Роман Троценко: Мы прежде всего сократили инвестиционную программу. То есть мы стали меньше, к сожалению, строить, инвестировать, потому что у нас сильно упала EBITDA, и, соответственно, источник для инвестиций сократился. Мы сократили приобретение нового оборудования. Мы сократили премиальную часть зарплатных плат. Но мы не стали сокращать базовую зарплату для всех – от руководителей до исполнителей. То есть мы к этому готовимся. Но вопрос в другом. Знаете, сколько вы не будете экономить на зарплатах, если вы не предложили новую модель бизнеса, новую концепцию, то вам этого «воздуха» на два-три года не хватит. Ну хорошо, вы сократили, допустим, 30% собственных затрат на зарплатные платы. А дальше что? Если вы не придумали, как поддержать выручку, то это вас не спасет. Анастасия Урнова: Но вы говорите о новой концепции. Получается ли вам перестроить такую огромную махину, которой вы управляете? Или это просто пока режим ожидания? Роман Троценко: Нет-нет, мы перестраиваем. Мы каждый день проводим совещания штаба, ставим задачи, для того чтобы в каждом секторе, где мы присутствуем, осуществлять изменения характера нашей деятельности. Анастасия Урнова: А можно какой-то пример? Я просто думаю о том, чем вы занимаетесь. Ну, те же аэропорты – что там? Роман Троценко: Аэропорты? Мы поняли, что полностью ушел международный трафик, международный сегмент. Когда аэропорты были пустые, мы предложили схему перехода на небольшие, среднего размера воздушные суда с выстраиванием точек разлета по России. Мы понимали, что люди будут летать по России. И была возможность этот рынок занять. Что и мы делали, предлагая авиакомпаниям уже готовую математическую схему разлетов. Как результат – мы не в 20 раз упали, а упали на 20%. Это огромная разница. Анастасия Урнова: Анна, но при этом мы понимаем то, что далеко не все бизнесмены так же хорошо подготовились и способны так быстро реагировать на вызовы, как компания Романа. Что сегодня с зарплатами происходит? Их уже многим сократили во время первой волны. Дальше они будут еще сокращаться? На что вообще рассчитывать? Анна Алфимова: Есть некоторое перераспределение, конечно, уровня зарплат. И мы видим точно, что во многих функциях снижается уровень зарплат, но не для действующих сотрудников, а для тех, кто только приходит в компанию и удивляется, почему при переходе из компании он не может расти в деньгах, приходится рассчитывать на зарплату в меньшем объеме. Это очень сильно ударило по функциям, связанным с маркетингом, с поддержкой. Вся бэк-офисная история… Анастасия Урнова: То есть сейчас надо максимально держаться за текущую работу? Будешь искать новую – с трудом найдешь, еще и денег меньше получишь? Анна Алфимова: Мы всегда рекомендуем своим клиентам, когда проводим карьерные консультации, иметь план «Б» в запасе, иметь параллельную историю, связанную с карьерой. Либо дополнительная активность, которую можно монетизировать. Либо дополнительная профессия, в которую вы можете в случае чего перейти целиком. Анастасия Урнова: Вот смотрите. Я работаю журналистом, телеведущей. Вот вы бы мне что посоветовали? Что мне делать? План «Б». Анна Алфимова: Наверное, стоит начать с того, в чем сейчас есть спрос на рынке, а потом попробовать совместить это с вашими умениями. Если говорить про первую часть, то мы видим огромный спрос на контент, на развитие, например, образовательных продуктов, стриминговые сервисы, все, что связано с развлечениями. В этих областях нужны люди, которые умеют этот контент правильно готовить, преподносить, упаковывать и, соответственно, разворачивать его для соответствующей аудитории. Очень большая часть креаторов и люди, которые задействованы в вашей индустрии, если уж не переходят на сто процентов, то пробуют искать себя в коммерческом секторе, именно в части создания контента. Анастасия Урнова: Ну смотрите. Я не буду злоупотреблять дальше своим служебным положением. Вообще сегодня для кого ситуация сложнее – для руководителей высшего звена или для людей, которые в принципе готовы работать руками, браться за любую работу? Анна Алфимова: Здесь нет однозначного ответа, потому что мы видим со своей стороны и проблемы для топ-менеджмента, и проблемы линейных исполнителей. Объясню. Линейные исполнители – то есть рядовые сотрудники – страдают от того, что в условиях необходимости оптимизации предлагают все новые и новые решения. И большая часть работ простых, типовых, которые можно назвать рутинными, заменяется либо алгоритмами, либо автоматическими программами, либо просто передавая задачи с двух людей на одного. Поэтому те профессии, те позиции, которые завязаны на исполнение типовых задач, они, конечно, очень сильно страдают сейчас и будут страдать еще больше в ближайшем будущем. Все, что касается топ-менеджмента, проблемы, связанные с топ-менеджментом, в основном упираются в невозможность быстро адаптироваться. Это то, про что говорил Роман, то, про что говорил Евгений: когда рынок по-другому начинает себя вести, выигрывает только тот, кто может быстро схватить новые тренды и создать новые решения. Для топ-менеджмента зачастую сложно быстро «переобуться» с учетом предыдущего накопленного опыта (может быть, для кого-то в силу каких-то личных особенностей), поэтому топ-менеджер хорошо себя будет чувствовать сейчас, если он может предложить быстрое решение, не забывая про стратегию долгосрочную. Анастасия Урнова: Влад, а скажите, пожалуйста, как вы адаптируетесь? Ваша стратегия дальнейшего выживания – она какая? Владислав Захаров: Смотрите, наша стратегия такая. Опять же ранее спикеры говорили, что более мелкие игроки рынка могут чуть более быстро адаптироваться к условиям. Соответственно, по сути дела, мы этим и занимаемся. Если буквально год назад или полтора года назад мы были узкоспециализированным кроссфит-залом (это такая определенная направленность тренинга, ну, довольно узкая), то на данный момент мы начали прорабатывать и до пандемии, а после пандемии мы полностью переключились – и мы стали вводить дополнительно больший объем всевозможных тренировочных программ, которые при этом могут вместить в лимит времени… То есть у нас каждый час проводятся тренировки. Есть тоже определенные нормы, которые ввел Роспотребнадзор по количеству людей, которые в зале находятся, какая должна быть разметка и так далее. Допустим, классическая физическая активность, кроссфит, которым мы раньше занимались, он не может нормально адаптироваться под эти условия. Нам пришлось тренировки очень сильно переделывать, объяснять опять же ребятам, почему это так, для чего это делается, в чем их направленность и так далее. Опять же у нас меняется расписание как в недельном цикле, так и в дневном. Почему? Если раньше стабильно, понятно, все ходили до работы для небольшого тонуса, для того, чтобы проснуться… Анастасия Урнова: Ну и после, понятно. Владислав Захаров: И после, да, вечером. Это с семи вечера. И наоборот – с семи до девяти утра. То сейчас, когда большое количество сотрудников ушло на удаленку, в принципе, у нас точно так же и дневные часы тоже востребованы. Соответственно, у нас приходится тоже переделывать расписание, адаптировать его под нынешние условия. Анастасия Урнова: Хорошо. Спасибо большое, спасибо. В какие стартапы вкладываться? И где искать высокооплачиваемую работу? Обсудим в последней части ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Оставайтесь с нами. Евгений, мы знаем, что у малого и среднего бизнеса в России и раньше дела были так себе. Вот дальше, видимо, ситуация все-таки, по вашим же словам, будет ухудшаться. Как это отразится вообще на всех гражданах России? Евгений Коган: Вы знаете, да очень просто отразится. Мы просто все станет беднее. Мы будем меньше ездить за границу. Мы будем меньше пользоваться сервисами. Мы будем меньше дарить вам, любимым, подарки, по крайней мере те, которые вы любите. Вот и все. То есть, понимаете, станем ли мы меньше есть? Да нет, не станем. Станем ли мы меньше выпивать? Нет, мы не станем. Анастасия Урнова: Ну, это уже в последнюю очередь. Евгений Коган: Просто пить будем бормотуху и гадость. Просто будем пить, скажем, не то, что хотелось бы пить. Бордо восемьдесят второго года? Ну, вряд ли. Анастасия Урнова: То есть это тот момент, в котором мы должны обратить внимание на то, что предприниматель – это не жулик, вор и какой-то богачей, а человек, который берет на себя максимальные риски, создает рабочие места и платит налоги. А из налогов мы получаем социальные дотации и так далее. Евгений Коган: Ну, вас прямо на трибуну сейчас! Анастасия Урнова: Видите – я на ней и стою. Евгений Коган: Я не понимаю, что вы там еще делаете, потому что вы, в принципе, все правильно сказали. Вы знаете, проблема в том, что переломить ситуацию в нашей стране просто. И апсайд огромный. Знаете, какой основной принцип? Государство, например, сегодня ищет, каким образом найти деньги на то, чтобы заместить бюджетные выпадающие доходы, которые не могут получить И есть несколько вариантов. Вариант первый: в очередной раз взять «шкуродерную машину» и поднять налоги. Проходили. Ничего хорошего не будет. Тем более, что и налоги-то сильно не получишь. Вариант номер два: попробовать занять. С этим непросто, но, в принципе, возможно. У страны долг очень маленький, и если поднатужится, то несколько триллионов рублей можно занять играючи. Просто жадничать не надо. И есть третий вариант, который почему-то наше государство как-то «заныкивает», а в действительности он банальный и простой. Ребята, у нас есть нормальный фондовый рынок. У нас есть возможность снова вспомнить о приватизации. Давайте продавать государственную собственность. Давайте уходить от этой всепоглощающей роли и доли государства огромной. Давайте продавать государственные предприятия. Только давайте это делать не так, как делали в 90-х годах, а на публичных торгах, когда можно получить максимально комфортную цену, по крайней мере комфортную в настоящих условиях. Смотрите – мировые рынки сейчас цветут и пахнут. Более того, они сейчас весьма и весьма дороги. И даже наш рынок вырос по сравнению с тем же мартом, и он совсем не такой уж экстремально дешевый, и на нем можно продавать. Анастасия Урнова: Интересно! Роман, скажите, пожалуйста, а по-вашему, какие направления деятельности в дальнейшем будут приносить больше прибыли? Потому что понятно, что структура потребления в принципе изменится. Мир таким, каким мы привыкли, явно уже все-таки не будет. На что делать ставку? Где доходы будут расти? Роман Троценко: Настя, вы задали вопрос, допустим, что вам делать, на своем примере, да? Ответ простой. Сейчас достаточно мало хороших комплексных онлайн-курсов по видеожурналистике. Вы могли бы взять и записать хороший курс. Вы прекрасный интервьюер, вам удается вести дискуссию в большой компании. Это большая редкость. Я не знаю, сколько было бы клиентов, но найти платформу, которая этот курс продавала бы, не составит проблем. То есть это пример, который может каждый применить к своей жизни. То есть в каком направлении будет движение? Первое: все, что можно перевести в онлайн, перейдет в онлайн. Все, что можно сделать на основе мобильного аппликейшена, будет делаться на основе мобильного аппликейшена. Никто не будет заходить на сайт, рыться где-то и так далее. Все хотят решения с одним нажатием кнопки. Все, что можно скинуть на аутсорсинг из мелкого сервиса, будет отправлено на аутсорсинг: доставка, заказ, мелкое проектирование и прочее. Там, где можно отказаться от офиса и перейти на удаленку и распределенную задачу между своими сотрудниками – это можно сделать. То есть массе компаний достаточно вполне хорошего кафе, где они назначают встречи, когда это нужно, а все остальное выполняется на удаленке. То есть в реальности большое количество всего может быть сделано. Знаете, я здесь хотел бы, воспользовавшись вашей программой, собственно говоря, сказать: ребята, слушайте, становитесь взрослыми! Не ожидайте от государства, что оно должно всех спасти. Государство этого не может сделать. Просто у государства не хватит денег. И это не функция государства. Мы с вами, занимаясь бизнесом, решили брать на себя риски. И мы должны нести эти риски. Да, сейчас тяжелая ситуация. Так вот, включите голову, придумайте, что вы можете сделать. Потому что мы – по-прежнему крупная экономика мира, от шестого до девятого места (по любому варианту пересчета). Сохраняется большая покупательная способность населения. У нас положительный торговый баланс в стране. У нас небольшая инфляция. У нас упала ключевая ставка, то есть заимствование стало дешевле для тех, кому оно доступно. Маленький национальный долг. Есть фундаментальные хорошие вещи. И говорить: «Ой, хуже некуда!» – ну, это не так. На самом деле есть много важных вещей, которыми пользуемся каждый день. Ну, мы просто считаем, что это само собой разумеется. Тот, кто долго бизнесом занимается (а я бизнесом занимаюсь 32 года), те знают, что в реальности массы из этих вещей еще не так давно не было. И пока они есть, давайте пользоваться ими, держаться. Бизнесом можно заниматься. Я вижу примеры, когда в эту пандемию люди сделали прекрасные компании, стартапы прибыльные, как они развиваются, выходят на новые рынки и осваивают. Это может сделать каждый. Анастасия Урнова: А какие, например? На что обратить внимание? Роман Троценко: Ну посмотрите, что произошло с «Яндекс.Еда» (вот пример), что произошло с заказом такси Wheely (до этого вообще никто их не знал, что они есть), что произошло со стриминговыми платформами по кино – их сейчас десяток, они множатся и увеличиваются каждый день. Пожалуйста, мы сейчас с вами по Zoom. Это не российский продукт, но тем не менее. И он не сложный продукт. То есть я к тому, что… Да, произошли большие изменения, но эти изменения рождают и большие возможности, которыми можно и нужно пользоваться. Посмотрите, как вырос бизнес Wildberries по поставкам. Анастасия Урнова: Ну, благодаря ему, мне кажется, многие вообще пережили карантин и невозможность ходить в магазин. Спасибо большое, Роман, поняли вашу мысль. Влад, а вот скажите, пожалуйста… Мы сейчас говорим о рисках. Понятно, что где риск – там и издержки. Вот какую часть этих издержек придется переложить на вашего заказчика и потребителя? Я имею в виду: насколько будут расти цены? Всегда же платит конечный потребитель. Владислав Захаров: Что касается нас. Мы стараемся до последнего оставить уровень цен, который был до пандемии, потому что опять же, так сказать, мы на короткой руке с ребятами, которые у нас занимаются в зале, потому что… Ну, можно сказать, что это секция. По сути, практически всех по именам я знаю, кто у меня в зале тренируется. Мы стараемся уровень цен все-таки до последнего сдерживать, потому что понимаем, что есть кризис, который сейчас в целом происходит и в стране, и непосредственно у нас в городе. Добавлю также к предыдущему спикеру… Анастасия Урнова: К Роману? Владислав Захаров: Да. Хотел бы сказать, что мне эта вся ситуация напоминает… То есть Роман абсолютно правильно сказал, что нужно браться за голову и работать. Ситуация напоминает ту, которую мы проходили с вами (кто-то – давно, кто-то – не очень давно), когда нужно завтра сдавать диплом или курсовую, а она еще наполовину не написана. И тут тебе уже никто не поможет. И тебе реально приходится садиться, разбираться, что-то придумывать, что-то изобретать и делать, потому что завтра нужно сдавать. Точно также и сейчас. Мы работали пять лет (кто-то – десять, кто-то – пятнадцать) по накатанной. Мы немножечко расслабились. Прибыль идет, все хорошо. Сейчас условия поменялись. Тот, кто гибкий к новым условиям рынка – тот выживет. Пускай на рынке любых компаний любой направленности останется половина, но они будут действительно стоящие, действительно с хорошим сервисом, они будут современные. Я думаю, что любой кризис можно расценивать и с положительной, и с негативной стороны. Анастасия Урнова: Мы сейчас переживаем некий такой идеальный шторм, в результате которого выживут сильнейшие и лучшие? Владислав Захаров: По сути – да. Анастасия Урнова: Евгений, а вы согласны с таким позитивным прогнозом? Мы знаем, что с рублем все не очень хорошо. Все говорят, что цены будут сильно расти. Но не из-за кризиса это будет происходить? Не надо ожидать, что мы в итоге будем платить за все требования Роспотребнадзора и прочее, и прочее? Евгений Коган: Вы понимаете, инфляция берется тогда, когда у людей много денег, когда они готовы переплачивать за те или иные блага. Поэтому для того, чтобы у нас в стране развилась инфляция, для этого нужно, чтобы у народа были деньги и чтобы они готовы были их тратить. Я что-то сомневаюсь, что народ сегодня готов швыряться деньгами. В лучшем случае – бежит в магазин, отоваривает кефир, молоко и то, что ему необходимо по той же самой, о которой коллега говорил, пирамиде Маслоу. Это первое. Анастасия Урнова: Хоть одна хорошая новость. Евгений Коган: Да. То есть инфляции какой-то принципиальной я не жду. И когда говорят: «А вот есть большой спрос на «недвижку», – да, действительно есть… Анастасия Урнова: Я вас сейчас буду уже немножко коротить, у нас прямо буквально несколько минут. Что было второе? Евгений Коган: Так вот, спрос на «недвижку», да, есть, но он временный, потому что это просто благодаря дешевой ипотеке. И дальше инвестиционная, скажем так, покупка «недвижки» не будет идти, потому что у народа просто нет денег, чтобы переплачивать за это. Поэтому инфляции я не жду. Но то, что цены на импортные лекарства, в частности из-за девальвации, потихонечку подорожают – да. И есть один позитивный момент: из-за девальвации будут очень скоро неплохо чувствовать себя наши экспортеры. Прибыли у них пойдут вверх. Соответственно, и налоги пойдут вверх. И я не жду какой-то сильной девальвации хотя бы потому, что (коллега правильно говорил) у нас положительный счет торгового баланса, у нас положительный счет текущих операций, у нас не настолько безумно дефицитный бюджет и у нас колоссальные резервы. Анастасия Урнова: Евгений, услышали вас, спасибо. Прогноз хороший. Анна, давайте тогда вернемся к вопросу о том, что надо крутиться. Какие сегодня навыки в первую очередь стоит «прокачивать», чтобы удачно продать себя работодателю, например, в тех секторах, в которых деньги будут приходить? Анна Алфимова: Давайте я начну, наверное, с того, где сейчас есть наибольший спрос вообще в экспертах. Анастасия Урнова: Давайте. Анна Алфимова: Мы постоянно получаем запросы на подбор специалистов разного уровня. И большая часть этих запросов концентрируется в секторах, связанных… Это онлайн-сервисы, в первую очередь развлекательные и образовательные. Это сервисы, связанные с доставкой. Это все, что укладывается в онлайн-стриминг, в продукты, которые предоставляются по диджитальным каналам. Соответственно, компетенции, которые необходимы экспертам, которых ищут, в первую очередь лежат в диджитал-плоскости. Это умение правильно понять аудиторию, ее сегментировать, сопоставить с продуктами, которые существуют, и правильно выстроить маркетинг этого продукта на рынке. Поэтому такой огромнейший спрос сейчас на три категории сотрудников. Первое – это все, что связано с IT. Это тренд, который начался еще несколько лет назад и сейчас только поддерживается за счет происходящего во всем мире. Второе – все, что связано с диджитал-маркетингом, то есть продвижение продуктов по онлайн-каналам. И третье – это эксперты-аналитики, эксперты по обработке данных и эксперты, которые могут за счет правильного сбора и анализа информации предлагать решения либо по росту бизнеса, либо по удержанию его на существующей позиции. Есть еще четвертая категория, которую тоже затрагивали, – это, в общем-то, позиции, которые всегда, при любых обстоятельствах будут востребованы и хорошо себя ощущать. Это область продаж и развитие бизнеса. Это то, о чем сейчас Евгений буквально минуту назад говорил. Экспорт будет расти. И мы сейчас уже видим не только материальный экспорт, но и экспорт услуг и сервисов. И требуется достаточно большое количество людей, которые могут бизнес развивать не только на территории России, но и за рубежом. И к этому есть все предпосылки. Но и на территории России есть чем заняться. Соответственно, позиция продаж и развития – всегда отличный способ войти на новый для вас рынок, если у вас, например, нет других вариантов, чтобы развиваться. Анастасия Урнова: Спасибо вам большое. К сожалению, мы просто вынуждены завершить эту дискуссию. Но итог прекрасный: не время паниковать. Если вы гибкий и готовы быть открыты новому, то вы не то что не потеряете, но еще можете и отлично зарабатывать. Правду вместе с вами искала Анастасия Урнова. Оставайтесь на Общественном телевидении России.