Борьба с коррупцией

Гости
Олег Нилов
депутат ГД РФ
Марат Файзулин
адвокат, экс-руководитель Главного Управления по борьбе с контрабандой
Любовь Адамская
доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве РФ, кандидат социологических наук
Елена Дыбова
вице-президент Торгово-промышленной палаты России
Денис Примаков
эксперт ОБСЕ по вопросам коррупции, кандидат юридических наук
Виталий Бородин
руководитель Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией

"Кто может – грабит, кто не может – ворует".

Денис Фонвизин

Николай Матвеев: Здравствуйте! Это дискуссионная площадка "ПРАВ!ДА?" на Общественном телевидении России. Меня зовут Николай Матвеев. И вот тема сегодня:

Ущерб от коррупционных преступлений в России оценивается в сотни миллиардов рублей. Некоторые эксперты убеждены, что цифра на порядок больше. Прошлый год запомнился громкими уголовными делами против высокопоставленных чиновников. Станет ли это началом системной борьбы против коррупции во власти?

Николай Матвеев: Россияне оценили степень распространения коррупции в обществе. 25% назвали ее очень высокой. 44% сказали, что просто высокая. 23% назвали ее средней. И только 3 из 100 отвечали, что уровень распространения коррупции в обществе достаточно низкий. Кто эти 3 из 100? Насколько коррупция действительно влияет на наше общество? И не испачканы ли мы с вами? Сегодня мы и будем выяснять в программе "ПРАВ!ДА?".

Денис, есть ли понимание у экспертов, каков уровень и масштаб коррупции в России сейчас?

Денис Примаков: Ну, понимаете, восприятие коррупции – это субъективное понятие. Ее нельзя оценить, ее нельзя пощупать. Это не убийство, это не кража. Поэтому каждый воспринимает коррупцию так, как он ее видит или он с ней сталкивался. Если такой большой процент тех, кто говорит, что есть коррупция, то, значит, они каким-либо образом в своей жизни сталкивались с этой коррупцией. Но не обязательно сами, они могли через родственников, через других. Поэтому это такие относительные данные, это не абсолютные данные.

Николай Матвеев: Олег Анатольевич, вы согласны, что это вот столкновение с коррупцией, а не результат, например, какого-то такого информационного тренда? "Вот коррупция, коррупция!" – все галдят. А почему бы не сказать, что "да, она есть"?

Олег Нилов: Я уже много лет, выходя на трибуну Государственной Думы, говорю и заявляю, что более страшной угрозы, образно говоря, болезни, раковой опухоли для нашего государства и общества просто нет. Это действительно угроза и государственной безопасности, и экономике, и социальное неравенство. Тут все остальные вот такие проблемы проистекают от этой болезни. Ее действительно, наверное, победить сложно и невозможно, но минимизировать в обязательном порядке должно.

Но главной процедуры нет – нет конфискации имущества коррупционеров, казнокрадов и "оборотней в погонах". Почему они не боятся сегодня даже посадок? Потому что, имея миллиарды за колючей проволокой, которые припрятаны, разложены, знаете, по родственникам, знакомым, любовницам, не страшно и посидеть. Тем более наше гуманное государство, наша гуманная Дума… Время ко времени, значит, амнистия, знаете, еще что-то там происходит, условно-досрочное освобождение для них. Ну, два-три года, имея миллиарды там, за колючей проволокой, не страшно.

Поэтому главный закон, который я уже много раз выносил с трибуны Государственной Думы, даже предлагал депутатам… "Вы знаете, – я говорю, – больше я готов не выйти, не выходить на трибуну ни один раз, не побеспокоить, не оторвать ваше время на другие 150–200 законов…"

Николай Матвеев: А можно маленькое уточнение? Речь идет о пропорциональном…

Олег Нилов: "Один. Один законопроект вот рассмотрите и примите его". Там речь идет о конфискации имущества…

Николай Матвеев: О пропорциональной конфискации имущества или в принципе конфискации?

Олег Нилов: Для осужденного за коррупционные преступления, за казнокрадство, естественно…

Николай Матвеев: Можно уточнить? Квартира стоит 10 миллионов рублей, украл 100 тысяч – квартиру отобрали?

Олег Нилов: Там нужно будет доказать. Все, что ты законно заработал, в рамках судебного производства, гражданского судопроизводства ты докажешь – тебе оставят. Но все, что ты не докажешь как законно нажитое, у тебя будет конфисковано. То же самое подлежит сделать всей семье. Вот для того, чтобы невозможно было где-то это схоронить, припрятать, вот эта необходимая процедура будет распространена на всех ближайших и родственников, и не только родственников.

Николай Матвеев: Елена Николаевна, вопрос у меня будет следующий. А может быть, действительно мера-то хорошая, но ее не применяет Россия, потому что у нас полстраны без имущества останется тогда?

Елена Дыбова: Вы знаете, в прошлом году, если брать статистику, за 9 месяцев 2016 года 423 уголовных дела, которые по коррупции. Поэтому когда мы говорим о миллиардах, о конфискации, нужно понимать, что на сегодняшний день эффективного механизма – вот так, чтобы, условно говоря, каждого за руку взять – его еще не родилось. Это непростая история, потому что тот, кто дает, и тот, кто берет… Это тот закон, где оба, в принципе, получают свои преимущества.

Николай Матвеев: Уточнение. А у нас закон не прописан, нет регуляторов? Или регуляторы есть, но они не работают, шестеренки не смазаны?

Елена Дыбова: Нет, вот смотрите, у нас есть регуляторы, но у нас есть очень сложная основа для этого правонарушения. Когда нам нужно с вами порешать вопрос, и вы, и я – мы оба договариваемся. И я хочу сказать, что "миллиарды, миллиарды" – мы много это слышим, но мы с вами должны понимать, что есть уровень не миллиардов, что это входит в нашу жизнь сегодня от рубля, от шоколадки, от всего остального. Миллиарды – это уже совсем громко.

И я вам хочу сказать, что мы в этом году провели опрос предпринимателей "Бизнес-барометр коррупции" и задали им вопрос онлайн (это все было совершенно как бы не опосредованно, вычислить невозможно): "Вы давали взятки в этом году?" И я вам могу сказать, что 45% предпринимателей сказали "нет".

Николай Матвеев: Сказали, что бесплатно не готовы отвечать.

Елена Дыбова: Нет, они сказали: "Мы не даем и начинаем пытаться вести бизнес честно". Поэтому, смотрите, бытовой уровень – 3 человека из 100, а бизнес – уже 45 сказали: "Не хотим, не будем давать". Поэтому здесь на самом деле процесс идет. Он идет плохо, медленно…

Николай Матвеев: А если попробовать тех же самых записать через год, будут ли они вообще в списке бизнесменов?

Елена Дыбова: А мы их будем каждые полгода записывать и каждые полгода будем задавать вопрос: "Берете? Даете?"

Так вот, основа. В чем ужас этой нашей с вами беды? Почему она такая? Потому что, еще раз повторюсь, и одна, и вторая сторона договариваются, потому что им выгодно. Мне выгодно вам заплатить. Вам выгодно порешать вопрос, взять деньги, решить. И поэтому вот здесь, конечно, важен комплекс вот этих системных мер, когда не давать выгодно и не брать выгодно.

Николай Матвеев: Любовь, с чего начинается Родина, мы-то знаем из песенки. А вот с чего начинается коррупция? Здесь прозвучала фраза, что шоколадки, курицы…

Любовь Адамская: Да, Елена Николаевна, как и многие вообще в основном говорят: "Вот там шоколадка". Забудьте! Шоколадка, коньяк – это все ерунда.

Елена Дыбова: Но это каждый день, каждый день.

Любовь Адамская: Мы говорим, как сказал Олег Анатольевич, по-крупному, по-государственному. Соответственно…

Елена Дыбова: А начинается с мелкого.

Любовь Адамская: Ничего подобного!

Николай Матвеев: По-аренозенитовскому.

Любовь Адамская: Начинается с крупного, заканчивается мелким. Потому что если народонаселение видит, что творится на уровне человека класса "А"…

Елена Дыбова: Согласна.

Любовь Адамская: …то тогда как этому обычному, рядовому солдату, то есть гражданину Российской Федерации, не отнести шоколадку? Или этому бизнесмену.

Елена Дыбова: Ерунда.

Любовь Адамская: Эти цифры сейчас… Вы цифры даете – они неодушевленные. И я больше чем уверена и несу ответственность за эти слова, потому что живу там, внизу, в многоквартирном доме. И я понимаю, что одно дело, когда человек говорит, озвучивает одно: "Нет! Что вы?" – бьет себя в грудь и говорит: "Нет, forever! Я такой честный!" Ничего подобного. Когда мы видим, что чиновник берет такие большие взятки – он государственник, он отвечает за территорию, за государство, за нас, за мелкий народ, и он берет такие суммы, – что остается делать тогда народу? Спиваться?

Николай Матвеев: Ну подождите, смотрите…

Любовь Адамская: И дарить шоколадки.

Николай Матвеев: Секундочку, секундочку!

Елена Дыбова: Так категорично. Не всегда спиваются.

Николай Матвеев: Любовь, про федерального чиновника в лучшем случае мы расскажем. Но люди, которые живут на местах ( у нас 25% населения в сельской местности), они же видят местного чиновника.

Любовь Адамская: Так они же телевизор смотрят!

Николай Матвеев: Ну, это понятно.

Любовь Адамская: Они смотрят телевизор.

Николай Матвеев: Местные депутаты – они с ними имеют дело. Местные муниципальные чиновники. Вот они-то шоколадку несут не потому, что им по телевизору рассказали, что федеральный берет. Может быть, местный какой-то тренд задает? Что важно?

Любовь Адамская: Федеральные чиновники для местной власти - "икона коррупции" 

Любовь Адамская: Местный тренд задает в любом случае. Есть образец, в любом случае есть образец, есть икона. Есть те самые чиновники, которые…

Николай Матвеев: "Икона коррупции" – это сильно сказано.

Любовь Адамская: Конечно. А как же? Сейчас это икона. Никогда не было такого, чтобы в вузах, в столичном вузе на кафедре государственного и муниципального управления на одно место было 16 человек желающих. У нас была всегда одна, две, ну может быть, три группы. Сейчас семь групп, восемь групп. Вхожу в аудиторию и спрашиваю: "Ребята, вот вы мне скажите как преподавателю. Я у вас пока еще не принимаю экзамены и зачеты. Почему вы идете обучаться на чиновника, на государственного и муниципального служащего?" Они мне говорят: "Любовь Владимировна, вы посмотрите, как живут чиновники, какие машины, какие костюмы. И он сидит в кабинете, он не пашет, не сеет, не жнет. Он просто хорошо говорит". И это говорит молодежь.

Елена Дыбова: Нет-нет-нет, подождите. Чиновники живут по-разному.

Любовь Адамская: Это следствие вот той самой коррупции.

Николай Матвеев: Секундочку! В поддержку ваших слов цифры. Виталий Николаевич, вопрос вам. Смотрите, опять же Transparency International, "Восприятие коррумпированности институтов". Госчиновники – 38%. Это самовосприятие. То есть 38 человек из 100 говорят: "Да, действительно госчиновники берут". Местные чиновники – 33%, второе место. Полиция – 32%. Руководящие работники предприятий, медработники, школьные директора – здесь поменьше – 26%. Налоговые работники – 26%. Судьи – 24%. Парламентарии – 18%. Религиозные лидеры тоже попали в список – 13%. И президент с премьером – 11%. Так считают люди. Как вы считаете, это тоже просто ощущение или это похоже на правду?

Виталий Бородин: Ну, вы знаете, я вам так скажу. То, что сегодня борьба ведется в этом направлении и неприкасаемых у нас в стране нет – это явно. Я соглашусь, есть посадки реальные. Взять того же Улюкаева, последнего – проводились в отношении него мероприятия.

Елена Дыбова: Но суда еще не было.

Виталий Бородин: Но у нас, к сожалению, сегодня на самом деле все наше общество разлагает бытовая коррупция. У нас сегодня из дому выходишь… Вот мне сегодня мама родная позвонила и говорит: "Я сегодня пошла в аптеку. Мне доктор выписал, – ну, она сахарным диабетом болеет, – инсулин. Пришла в аптеку, и мне говорят: "Нет инсулина". Я говорю: "Как нет инсулина?" – "Ну, покупайте. А так нет". А потом мы узнаем, что этот инсулин продают другим людям за деньги.

И я считаю, что сегодня бытовая коррупция разъедает все общество, понимаете. Понятно, что у нас показывают сегодня посадки: и Улюкаев, и Захарченко… Зашли – а там полторы тонны денег! Все это ясно. Это зритель смотрит по ту сторону экрана. Но я считаю, что здесь нужно проводить систематическую работу. Знаете, в каком направлении? У нас сегодня переполнены тюрьмы знаете кем? "Пятитысячниками". Как вы сказали до этого "курица", выразились. 5 тысяч рублей человек взял – его посадили на 5 лет. Вот я считаю… Зачем его сажать, когда можно сделать: допустим, взял 5 тысяч – заплати штраф миллион рублей. 10 тысяч…

Елена Дыбова: А откуда он возьмет миллион? Тот, кто берет 5 тысяч, ворует, откуда он заплатит миллион рублей?

Виталий Бородин: Взял 10 тысяч рублей – заплати 2 миллиона рублей. Не знаю, пусть работает – и исправительные работы, пусть выходит и подметает на улице. Пусть люди понимают…

Николай Матвеев: Так он вам ответит…

Любовь Адамская: Это работа надзорных органов.

Виталий Бородин: Опять же, смотрите…

Николай Матвеев: Хорошо, я понял, на что вы намекаете. А тот, кто берет миллиарды, дома отсиживается в квартирах, которые по 300 миллионов стоят…

Виталий Бородин: Подождите, я объясню. Зачем тюрьмы переполнять вот этими "пятитысячниками"?

Елена Дыбова: А вы думаете, что 5 тысяч – это взятка? Это он украл на 5 тысяч. Это не взятки, это совсем другая статья.

Николай Матвеев: Ну, украл либо взял.

Олег Нилов: Вы нас немножко вводите в заблуждение и пытаетесь убедить, что насморк, грипп или ветрянка – вот основа этой колоссальной болезни, которую я называю раковой опухолью. Нет, уважаемые!

Виталий Бородин: Болезнь везде. И в Думе болезнь происходит.

Олег Нилов: От чего происходят вот эта бытовая коррупция? От того, что народ получает нищенскую зарплату, пенсию, пособия. И он вынужден идти и на прокорм себе зарабатывать вот таким путем, тем более когда зарабатывают миллиардами, и он это видит. Поэтому для того, чтобы не было этой подосновы, надо платить достойную зарплату и достойную пенсию.

Олег Нилов: А вы согласны, скажите, пожалуйста…

Олег Нилов: Для того чтобы платить достойную зарплату и пенсию, нужно, чтобы в бюджете действительно были сотни миллиардов, которые сегодня утекают по карманам коррупционеров и "оборотней" 

Олег Нилов: А для того чтобы платить достойную зарплату и пенсию, нужно, чтобы в бюджете действительно были сотни миллиардов, которые сегодня утекают по карманам коррупционеров и "оборотней".

Николай Матвеев: По одному, друзья, пожалуйста! По одному!

Олег Нилов: Поэтому вот давайте начинать рубить этот корень зла.

Олег Нилов: Я с вами соглашусь в том смысле, что…

Олег Нилов: Сотни миллиардов долларов растекаются сегодня по карманам.

Виталий Бородин: Знаете, в чем разница? Вот вы депутат Государственной Думы, вы получаете зарплату 500 тысяч рублей, да? И вы сейчас так стоите и рассуждаете…

Любовь Адамская: 400. Я поправлю. 400, не 500.

Виталий Бородин: А есть муниципальный депутат, который получает 10 тысяч рублей. Понимаете?

Олег Нилов: Во-первых, вы не вводите в заблуждение…

Виталий Бородин: Ну как?

Олег Нилов: Никаких 500 тысяч…

Николай Матвеев: А сколько получают депутаты?

Олег Нилов: 330.

Виталий Бородин: Ну, слушайте, большая разница.

Олег Нилов: Это во-первых. А во-вторых, я действительно считаю, что зарплата в России… Как когда-то, помните, в советские времена, она была от 60 рублей до 600. Вот и сейчас такая же должна быть зарплата. Но она не может быть 7,5 тысяч. И 10 тысяч не может быть. От 60 тысяч рублей. Вот МРОТ, который я предложил как депутат Государственной Думы.

Николай Матвеев: Я хочу подключить Марата. Мы заговорили о бытовой, низовой, так скажем, низинной коррупции. И вот ученый – его зовут Сэмюэл Хантингтон, это социолог и политолог США – считает, что вообще в странах с развивающимися экономиками, к коим принадлежит и Россия, в целом коррупция может даже давать положительный эффект. А в чем этот положительный эффект? Других рычагов влияния на власть у народа больше нет. Дал деньги – реакция последовала. А если не дал, то это может спровоцировать даже социальные и народные волнения. В общем, такие протесты…

Марат Файзулин: Я бы хотел скорректировать вашу цитату. Речь шла не о бытовой коррупции.

Николай Матвеев: А о чем?

Марат Файзулин: Речь шла о политической коррупции, когда политическая коррупции возмещает слабость государственной системы управления.

Николай Матвеев: Что подразумевается под политической коррупцией?

Марат Файзулин: Это система управления уже государством. Вот давайте все-таки разделять. Есть так называемая бытовая коррупция. Я вообще против применения в данном случае термина "коррупция", поскольку он совершенно не отражает то явление, которые происходит…

Николай Матвеев: "Бытовое кормление" давайте его назовем.

Марат Файзулин: Зачем? "Должностные преступления" – есть понятие. Это чисто правоохранительная проблема. Когда врач вымогает взятку – это вымогательство. Когда происходят какие-то договоренности между гражданином и чиновником – собственно говоря, с этим бороться достаточно легко. И в Москве, к примеру, уже есть яркие примеры – создание МФЦ. Насколько просто сейчас получить…

Николай Матвеев: Расшифруйте. Немногие понимают.

Елена Дыбова: Многофункциональные центры, когда общение сведено к нулю.

Марат Файзулин: Центры. Вы вспомните, какими путями люди получали загранпаспорта раньше. Сейчас в этом нет проблемы. А стоило 100, 200 или 300 долларов – получить загранпаспорт.

Николай Матвеев: То есть исключить возможность чиновнику контактировать непосредственно?

Марат Файзулин: Техническое решение проблемы. Это всего лишь управленческие решения на местах. Это функционирование техническое. А речь идет… Коррупция – это система. Когда мы говорим о системе, вот об этом нет ни законов, об этом не говорят лидеры государства. Почему? Потому что надо признать, что наше государство неэффективно. Только тогда появляется политическая коррупция. Те страны, которые это признают – у них есть успехи в борьбе с коррупцией. Сингапур, к примеру.

Николай Матвеев: А нам-то нужно признавать?

Елена Дыбова: И у других стран есть успехи определенные, не только в Сингапуре.

Любовь Адамская: Да. Технически в Сингапуре это очень хорошо. Но, вы согласитесь, территория Сингапура и территория Российской Федерации…

Марат Файзулин: Нет, не соглашусь.

Любовь Адамская: Их аппарат управления и наш аппарат управления…

Марат Файзулин: Не соглашусь!

Елена Дыбова: Техническая оснащенность регионов.

Любовь Адамская: Единственное, с чем можно точно согласиться, как вы сказали, что это проблема управленческая. То, что родственник родственника заставлял нести ответственность.

Марат Файзулин: Я с вами не соглашусь по поводу территории.

Любовь Адамская: У нас на сегодняшний момент на такой большой территории… Так управленческая модель…

Марат Файзулин: Мы себе сами придумали оправдание. Россияне придумали себе оправдание.

Любовь Адамская: Нет, не оправдание.

Николай Матвеев: Секундочку! Тут несогласие. В чем несогласие?

Марат Файзулин: Не надо пугать нас территориями. Извините, в Воронеже чиновники, во Владивостоке те же самые чиновники – и ничего их не отличает, только территория. Система политической власти проявляется как в Воронеже, так и во Владивостоке. Законность, требования закона бывают. Ленин говорил о казанской, о московской законности. Верховенство закона…

Любовь Адамская: У нас бывает.

Марат Файзулин: У нас нет верховенства закона.

Любовь Адамская: Нет, у нас бывает архангельская управленческая модель…

Марат Файзулин: Потому что существует коррупционная система.

Любовь Адамская: Правильно.

Марат Файзулин: Есть система в широком смысле, есть подсистемы. У них очень развита солидарность в коррупционной системе.

Любовь Адамская: Система сейчас работает сама на себя для того, чтобы выжить.

Марат Файзулин: Да, безусловно. Потому что…

Любовь Адамская: Плюс с окрасом. В Архангельске посильнее чиновник, то есть глава администрации, и он поддавливает. А откуда он пришел?

Марат Файзулин: Понимаете, это частности.

Любовь Адамская: Возьмите с научной точки зрения еще и кадровую политику.

Марат Файзулин: Это частности.

Елена Дыбова: Послушайте, а почему мы все время говорим только о том, что чиновники? По большому счету, если уж и говорить…

Николай Матвеев: Нет, это не мы говорим, это говорят люди. Они так чувствуют. Сейчас, секундочку!

Елена Дыбова: На определенном этапе не только чиновники…

Николай Матвеев: Я хочу задать Денису вопрос.

Любовь Адамская: В основном не чиновники.

Елена Дыбова: Сейчас уже не только.

Николай Матвеев: А кто?

Олег Нилов: Судья не является чиновником.

Любовь Адамская: Судья не является чиновником.

Елена Дыбова: А врач? А учитель?

Олег Нилов: Многие встроились в систему.

Денис Примаков: Должностные лица. Это то, что вы говорили о должностных преступлениях. То есть все должностные лица могут быть как берущими деньги, так и дающими деньги. Это как бы нормально в коррупционной системе.

Николай Матвеев: Как вы считаете, почему большинство людей, которым рассказывают, что вот этот чиновник получает такую зарплату, вот этот чиновник такую зарплату, они в целом не верят, что человек вот живет на свою зарплату? И сразу возникает некий такой… ну, назову его "гештальт": образ этого чиновника совсем из других денег все-таки складывается. Все-таки он на чем-то таком интересном ездит, что на зарплату не купить. Живет где-то в таком месте, где на зарплату ты не выживешь. Почему у народа такое мнение о том, что он видит?

Денис Примаков: Ну, потому что показательной была, например, история с Васильевой, которая в 13-комнатной квартире год просидела и еще гуляла. Это как бы очень показательно, на что живут чиновники. Васильева – это не единственный пример, когда уличивших во взятках чиновников…

Николай Матвеев: Так может, вот она и есть, коррупция, когда сколько денег? Сейчас, секундочку! Улюкаев. Жена заработала 15 миллионов, по-моему, в 2015 году, а в 2014-м – 7,5. При этом, когда арестовывают его счета, там под 600 миллионов. Это сколько надо было лет по 15 миллионов получать, чтобы эти деньги скопить?

Денис Примаков: Вот смотрите, с Улюкаевым там все-таки есть определенная несостыковка. Просто посудите сами…

Николай Матвеев: Главный вопрос: откуда такое бабло огромное? По-другому я столько денег назвать не могу. Я уж молчу про эти миллиарды, которые нашли у Захарченко.

Любовь Адамская: Чиновник… Гражданин Российской Федерации, то есть общество, не является заказчиком у этого чиновника. И чиновник не отвечает на сегодняшний момент своей заработной платой за тот социальный минимум, который прописан для рядового гражданина. Вот есть кратность. Олег Анатольевич чуть-чуть начал об этом говорить. Есть кратность. Когда мы завидуем Западу и говорим: "Вот их там чиновники – они как бы живут… на велосипеде ездят в маленьких городах".

Николай Матвеев: Да и в больших. Мэр Лондона бывший, Борис Джонсон.

Любовь Адамская: А почему? Существует кратность. У нас этой кратности в социуме нет.

Николай Матвеев: Что вы имеете в виду под кратностью?

Любовь Адамская: Имеется в виду, что… Когда говорим, что тот или иной чиновник класса "А" получает 1,5 миллиона рублей, а техничка, которая моет в моем подъезде, она получает 5700. Вот эта кратность должна быть официально принята, она должна равняться какой-то цифре – то ли 5, то ли 10. То есть 10 этих зарплат от моей уборщицы для вот этого гражданина, который выполняет заказ, работая на государство.

Марат Файзулин: Ну, мы так далеко уйдем.

Любовь Адамская: Это вот эта кратность. Это первое. Второе. Получается так, что сегодня у нас технически…

Марат Файзулин: Если мы определять квалификацию от уборщицы…

Любовь Адамская: А как же? Ну, она тоже гражданин. Она, может быть, ничем не хуже, особенно сейчас, когда техничка с двумя высшими образованиям.

Марат Файзулин: Тогда нельзя говорить о справедливости.

Елена Дыбова: Тогда и ответственность, уровень принятия решения…

Марат Файзулин: Извините меня, я ограничен зарплатой…

Николай Матвеев: По одному, друзья, пожалуйста!

Любовь Адамская: Справедливость – не юридическая норма.

Николай Матвеев: Елена Николаевна…

Елена Дыбова: Ориентироваться на президента. Давайте уж хотя бы оттуда. Что же мы на уборщицу ориентируемся?

Николай Матвеев: Понятно. Секундочку, Любовь…

Любовь Адамская: Нет, мы не говорим о первом лице государства и не говорим о втором лице.

Николай Матвеев: Президент – понятно. Президента мы видим каждый день по телевизору. А вот главврача какой-нибудь сельской больницы люди чуть ли не каждый день видят. И я думаю, я не буду первым, кто расскажет историю про врачей или каких-нибудь должностных… при хороших должностях военнослужащих, которые со своей карточки зарплату не снимают. А живут на что? Непонятно. Вот почему…

Любовь Адамская: Так все губернаторы так живут в основном.

Николай Матвеев: Я уже даже вопрос задаю не "почему это происходит?". Почему для народа это уже считается нормой? Уже ни у кого не вызывает это вопросов. "А, ну молодец. Повезло".

Марат Файзулин: Я могу объяснить.

Николай Матвеев: Секундочку, секундочку…

Елена Дыбова: Понимаете, мы в определенной степени… Вот смотрите, как много мы муссируем, даже здесь, сегодня обсуждая: Улюкаев, Васильева… Одни и те же имена, одни и те же квартиры.

Любовь Адамская: И причем мало.

Елена Дыбова: Вы знаете, у чиновников все очень по-разному. И я вам могу сказать… Я по регионам очень много езжу. Есть ведь и много честных людей, но их не показывают, не обсуждают.

Олег Нилов: Да их большинство, я вам скажу.

Николай Матвеев: А их честность бедностью определяется?

Елена Дыбова: Она не определяется бедностью. Да, большинство, кстати, в том числе.

Николай Матвеев: Простите, а честность бедностью определяется? Как?

Елена Дыбова: Да не бедностью! В принципе, сейчас у нас сейчас есть достаточно приличный уровень зарплат, если сравнивать с зарплатой вот простого человека, который живет в этом регионе.

Любовь Адамская: Человека труда, который платит налоги и содержит этот чиновничий аппарат.

Елена Дыбова: Но мы все время оцениваем…

Елена Дыбова: Вот смотрите…

Николай Матвеев: По одному, пожалуйста.

Елена Дыбова: Мы сейчас разговариваем: "Миллиарды, миллиарды". Но много есть совсем других примеров. Главврачи. Есть те, которые, я с вами согласна, живут и не видят берегов. Но есть ведь масса (и я вам могу рассказать) тех же самых врачей, которые реально живут на те зарплаты, которые им платит государство.

Любовь Адамская: Нет заказа у общества: "Покажите именно вот этого".

Елена Дыбова: Да, вот этих, которые честные.

Николай Матвеев: Друзья, друзья! Работник службы охраны "Газпрома" пожаловался, что у него украли унитаз за 200 тысяч рублей. Более того, в тот же день, когда у него этот унитаз украли, ему эти 200 тысяч выплатили. Я уж не говорю о других ярких примерах, когда у безработных из автомобиля за 10 миллионов рублей крадут сумки с 6 миллионами. Вот когда начинаются эти цифры, может быть, это и есть результат коррупции?

Елена Дыбова: Вот эти госкорпорации – это вообще отдельная тема.

Олег Нилов: Результат – это когда 9 миллиардов в квартире одного полковника.

Марат Файзулин: Это следствие.

Николай Матвеев: Слушайте, ну не общак ли нашли?

Олег Нилов: 9 миллиардов!

Елена Дыбова: И никто не знает, чьи они.

Олег Нилов: Тонны! Тонны денег!

Любовь Адамская: Это глупости. Все всё знают, но никто не озвучивает.

Олег Нилов: О чем это говорит? Это говорит о том, что очень многие так называемые "оборотни в погонах", обличенные властью люди, которые должны…

Елена Дыбова: Чинами, да.

Олег Нилов: И получают за это зарплату немалую. Должны ловить, а они крышуют. Сколько таких случаев. Должны привлекать, а они их, извините за грубое слово, отмазывают. Поэтому главным вот здесь еще является, что называется, вот эта гниль в голове. Законы нужны и важны, но сначала нужно, извините, создать тот орган… Раньше было такое название – "СМЕРШ", но там имелись в виду шпионы. Сегодня нужно создавать организацию "СМЕРК" – коррупционерам и казнокрадам. Потому что сегодня какой орган ни возьми, извините, от полиции до самых других верхов…

Николай Матвеев: Подождите, прошу прощения…

Олег Нилов: …везде есть засланные казачки, которые вовремя предупредят, а потом помогут…

Николай Матвеев: Послушайте мой вопрос. Это чисто думский стиль ведения дискуссии – не слышит никого. Смотрите, а может, как Моисей, сейчас поступить с народом – вывести на 40 лет? Пусть поколение сменится, а следующих уже растить в атмосфере неприятия коррупции.

Олег Нилов: Нет у нас 40 лет. У нас даже 10 лет нет.

Елена Дыбова: А они, кстати, и растут уже другие.

Николай Матвеев: Ну, это художественное сравнение.

Олег Нилов: Диагноз настолько печальный, что у нас и 10 лет нет.

Николай Матвеев: Я имею в виду, что, может быть, нам…

Любовь Адамская: Олег Анатольевич, можно вот прямо через запятую?

Николай Матвеев: Нелюбовь к коррупции… Услышьте мой вопрос! Может быть, нам нелюбовь к коррупции с детства начинать воспитывать в людях?

Елена Дыбова: Да. И молодежь сейчас другая.

Олег Нилов: Вот это и есть лукавый путь: "Давайте 40 лет будем воспитывать". А через 40 лет не с ского спросить будет.

Николай Матвеев: Нет, вы к 40 годам…

Олег Нилов: Сегодня и сейчас нужно спрашивать и персонально!

Любовь Адамская: Можно я через запятую? Олег Анатольевич…

Марат Файзулин: Придет барин – и барин рассудит.

Любовь Адамская: Да. Вот через запятую.

Николай Матвеев: Второе пришествие барина так называемое, да?

Любовь Адамская: Вот очень хорошо, вот очень замечательно, но не вижу ни в одной фракции, которые друг друга… Себя хвалят, какие они хорошие, они представляют интересы народонаселения. Но хоть бы раз Госдума, все депутаты встали и сказали: "Отвратительно, все плохо! Давайте начнем делать так, как мы с вами как граждане считаем необходимым. Вот я выкладываю свою зарплату – и все 450 человек. И давайте начнем думать не за себя, а начнем думать за человека, который…"

Денис Примаков: Это популизм.

Любовь Адамская: Нет. Почему это популизм? И ни один не встал. Все переживают. А потом мы говорим: "А что там врач? Он тоже переживает, у него семья. Что там педагог? Он тоже переживает, у него семья". Так начинать нужно с тех, кому доверили. И я ни разу еще не видела… Я живу 50+, и я еще не видела ни одного депутата Госдумы, который поднял бы эти 450 и сказал бы: "Ребята, так жить дальше нельзя! Давайте". И тут же бифуркация наступила бы.

Николай Матвеев: Я прошу прощения, можно парировать? Там есть депутаты… Я недавно в декларации заглядывал. И там есть депутат, у которого, по-моему, 2 тысячи квадратных метров дом, у другого – 100 миллиардов (из Архангельска, по-моему, он). Вот он, конечно, встанет: "Ребята, давайте отдадим 300 тысяч!"

Елена Дыбова: Да, "возьмите".

Николай Матвеев: А где-нибудь там, на периферии, сидит депутат (а я уверен, что такие есть), который никогда ничего не брал. Честно, рутинно, как пчелка, несет мед в улей.

Любовь Адамская: Мы говорим про Госдуму.

Николай Матвеев: Так я про Госдуму и тоже.

Любовь Адамская: Мы говорим про Госдуму.

Николай Матвеев: Я про Госдуму и говорю. Он сидит на свои 330…

Виталий Бородин: У нас 60–70% Госдумы сформировано…

Любовь Адамская: Должна быть зависимость чиновника от налогоплательщика. Должна быть зависимость депутата…

Елена Дыбова: Как?

Любовь Адамская: Обычным путем. Если вы сказали про гниль… Кто сказал? Вы, Олег Анатольевич? Он сказал про гниль.

Николай Матвеев: Гниль в головах – это следующая стадия за разрухой.

Любовь Адамская: Так вот, гниль-то – где она? Она где? Она находится…

Николай Матвеев: Сейчас, секунду.

Любовь Адамская: Она находится как раз там, где… Только мы и говорим: "Вот должно быть".

Олег Нилов: И там тоже. С чем нельзя не согласиться – что там гнили хватает. Подтверждаю.

Любовь Адамская: Вот вы мне парировали и сказали, что это популизм. Нет, популизм там. Мы здесь, внизу, у нас нет популизма. У нас есть только обязательства по налогам и сборам. Вот это – да. Вот я знаю, что с 1-го числа я теперь буду платить на четыре налога больше.

Николай Матвеев: Секундочку! Марат, мы уже сказали, что все плохо, все коррупционеры.

Елена Дыбова: А что делать осталось?

Николай Матвеев: Как в русской былине, есть ли просвет? Ну, хоть один богатырь на всем этом необъятном пространстве, о котором можно сказать: "Вот, не берет! Смотрите на него"? Ну, кроме вас.

Любовь Адамская: Застрелят, как мэра Нефтеюганска.

Марат Файзулин: Часто звучит, что борьба с коррупцией – это вопрос политической воли. Что такое политическая воля? Кто скажет?

Елена Дыбова: Кто проявит?

Марат Файзулин: Кто ее проявит? Видимо, когда музыканты попадают…

Николай Матвеев: Давайте я пример приведу. Может быть, в Китае эта политическая воля, когда говорят: "Украдешь – не сядешь, а умрешь"?

Марат Файзулин: Нет, нет, нет. В Китае коррупция процветает.

Николай Матвеев: Так?

Марат Файзулин: Там стреляют много, но процветает коррупция.

Елена Дыбова: Ну, это точно не путь.

Марат Файзулин: Вы знаете, где нет коррупции?

Николай Матвеев: Где?

Марат Файзулин: В Финляндии, где за взятку дают максимальный срок – 4 года. Наверное, задуматься…

Николай Матвеев: Потому что, наверное, такой уровень экономики, что брать невыгодно. Все неплохо.

Марат Файзулин: Нет.

Николай Матвеев: Ты на зарплату квартиру купишь и машину, покатаешься по миру.

Марат Файзулин: Я все не могу об этом сказать, что общество и государство начинается с гражданина, налогоплательщика. Кто у нас налогоплательщик? Что нам внушают? "Мы платим 13% в бюджет".

Николай Матвеев: Триллион – задолженность по ЖКХ.

Марат Файзулин: "Поэтому нам государство бесплатно все дает. И пенсию нам платит государство бесплатно". Перестать голову морочить людям!

Любовь Адамская: Точно!

Марат Файзулин: Работник платит 43% минимум из "белой" заработной платы, это в Пенсионный фонд включая. Мы зарабатываем себе на жизнь, а не государство нас кормит. Вот это сакральное отношение к государству просто автоматически переходит в сакральное отношение к чиновнику, к батюшке, который все может.

Елена Дыбова: Ну подождите, у нас на сегодняшний день от 20 до 30 миллионов самозанятых, которые не платят никаких налогов, не зарегистрированы ни в какой налоговой инспекции. Это те граждане, которые сказали государству: "Мы вас не хотим содержать! Мы сами".

Николай Матвеев: Стоп! Сейчас, секундочку, Елена Николаевна. А я защищу… Сейчас, секундочку.

Елена Дыбова: А я тоже защищаю.

Николай Матвеев: А знаете, как я их защищу?

Любовь Адамская: А мы не поняли. Мы думаем, что вы…

Елена Дыбова: Нет, я их защищаю, потому что они как раз видят это все.

Николай Матвеев: Секундочку, секундочку, секундочку! Понятно. Но эти люди пойдут со своими денежками заработанными в магазин и купят автомобиль. Эти люди пойдут на рынок…

Елена Дыбова: Если заработают на автомобиль.

Николай Матвеев: Заработают. Пойдут в магазин. Они в экономике по-другому участвуют. Президент даже о них сказал: "Отстаньте от них на время". Пусть они там покопошатся в своей самозанятости – может, из этого что-то и выйдет, что-то и вырастет. Но это мы в другую степь уходим, а я хочу…

Елена Дыбова: Нет, президент сказал, только результат другой.

Марат Файзулин: А можно я закончу все-таки?

Николай Матвеев: Я хочу развить мысль о том, что с гражданина начинается.

Елена Дыбова: Да, с гражданина.

Марат Файзулин: Я все-таки закончу. Гражданин формирует гражданское общество. Совокупность граждан – это гражданское общество. Гражданское общество требует…

Денис Примаков: Ну, убили у нас гражданское общество.

Марат Файзулин: Подождите…

Денис Примаков: Где у нас вы видите гражданское общество?

Елена Дыбова: Вот эти 30 миллионов – они уже есть гражданское общество.

Денис Примаков: После законов, которые приняты, гражданское общество практически немыслимо.

Марат Файзулин: Я вообще не закончил мысль.

Елена Дыбова: Оно не востребованно для гражданского общества.

Марат Файзулин: "У нас нет честных людей", – мы тоже так можем говорить. И это тоже популизм, правда?

Елена Дыбова: Люди есть честные, но они просто невостребованные в такой системе.

Марат Файзулин: Зачатки гражданского общества есть, и они проявляются. Пожалуйста, покойная Доктор Лиза – что это, как не гражданское общество?

Елена Дыбова: А таких много.

Марат Файзулин: Так вот, гражданское общество требует правового государства. У нас термин "правовое государство" забыли. В последние 5–6 лет мы говорим о чем угодно – о справедливости, о каких-то эфемерных социальных функциях государства. Мы не говорим о правовом государстве. Все должно быть по закону. Потому что коррупционная система – это противостояние правовому государству. Коррупционной системе может противостоять только государство.

Поэтому – о путях решения. Конечно, финский и шведский путь для нас пока не доступен. Здесь очень тонкая настройка общества. Они шли к этому столетиями. Наверное, нам более близкий сингапурский путь. Вот здесь политическая воля…

Николай Матвеев: По ходу, под Полтавой надо было проигрывать.

Елена Дыбова: Нет, подождите. У нас есть совсем недавний опыт, когда мы жили в Советском Союзе, и у нас не было такого…

Марат Файзулин: У нас была колоссальная коррупция в Советском Союзе!

Елена Дыбова: Послушайте, я с вами не соглашусь.

Марат Файзулин: Ну, я работал в КГБ СССР, извините меня.

Николай Матвеев: Ха-ха-ха!

Елена Дыбова: Вы работали в КГБ…

Николай Матвеев: Друзья, а КГБ мы склонны доверять.

Марат Файзулин: И я знаю о коррупции…

Николай Матвеев: Секундочку, секундочку, секундочку! Смотрите, вот мы начали о гражданском обществе, о роли гражданского общества. Почему нам эта тема особо близка? Все-таки мы Общественное телевидение, программа у нас называется "ПРАВ!ДА?". И люди, которые, может быть, согласны на это самое гражданское общество, но 62% из них говорят: "Ну, о чем мы? Мы ничего не сможем. Мы лучше дома посидим. А вдруг еще чего-то случится".

Виталий Бородин: За диваном. Зачем работать?

Николай Матвеев: Как человеку объяснить, что с него начинается и Родина, и борьба с коррупцией?

Любовь Адамская: Прошу прощения. Даже начать с того, что сделала мама как гражданин, когда пришла за инсулином, а ей отказали. Что она сделала? Дальше ее шаги как гражданина какие были?

Николай Матвеев: Слушайте, давайте маму не будем ругать. Если ей нужен инсулин, я думаю…

Виталий Бородин: Моя мама 30 лет отработала, отдала государству здоровье свое, понимаете.

Любовь Адамская: Нет-нет, мы говорим…

Виталий Бородин: И чтобы так приходить потом еще в аптеку?

Любовь Адамская: Нет, мы говорим о примере, вы дали пример. А вот что дальше как гражданин? Вот что должен делать гражданин? Ушел.

Виталий Бородин: Опять же, понимаете, здесь такая ситуация двоякая…

Любовь Адамская: Ушел!

Виталий Бородин: Некоторые сидят, не работают, ничем не занимаются, сидят на диване за бутылкой пива и обсуждают наше государство, и что-то требуют от государства.

Любовь Адамская: У них нет работы! У них нет работы, поэтому они и сидят на диване.

Виталий Бородин: Послушайте, да я не поверю, что нет у нас в России работы. Москва для всех открыта, здесь работы полно каждому.

Любовь Адамская: Она в СССР воспитана. Вы что?

Николай Матвеев: Друзья, давайте по одному! У нас уже мысль, извините, как выпускница поддатая: шаталась, шаталась и куда-то упала.

Виталий Бородин: Я к тому говорю, что если ты хочешь чего-то требовать от государства, то сделай сам что-нибудь, чтобы государство о тебе заботилось. Понимаете?

Николай Матвеев: А что делать? Вот что делать мне? Смотрите – я активный, молодой и недовольный коррупцией. Что делать? Как с ней бороться? Хорошо, сам не даю, не беру. Какие еще с моей стороны действия будут?

Денис Примаков: Можно?

Николай Матвеев: Пожалуйста.

Денис Примаков: Я немножко фокус хочу сместить. Есть же и те, которые дают взятки. Ну, например, компании, большие компании, которые за госзаказы или за госзакупки хотят…

Николай Матвеев: Сколько вы сказали? 45%?

Елена Дыбова: Не дают.

Николай Матвеев: 45% уже не дают.

Денис Примаков: Не дают. Но 65%, получается, дают.

Николай Матвеев: 55%.

Денис Примаков: 55%, извините.

Любовь Адамская: Но через год те, которые давали, они редуцируются.

Елена Дыбова: Нет, не согласна!

Денис Примаков: Смотрите. Посмотрим, что в этих компаниях делалось для того, чтобы противодействовать коррупции? Какие политики приняты, чтобы менеджеры, например, не воровали у собственников и так далее? И получается, что в России вы не найдете парочку компаний, которые соответствуют, что называется, комплаенсу, антикоррупционному комплаенсу.

Елена Дыбова: Есть такие компании.

Денис Примаков: Есть, но это только… Антикоррупционная хартия, которая принята, она только-только…

Елена Дыбова: Да, и хартия есть.

Денис Примаков: Там 300 подписали ее, но этого недостаточно.

Любовь Адамская: Мы не ратифицировали ее.

Денис Примаков: Нет, ну хартия…

Николай Матвеев: То есть бизнес…

Денис Примаков: Бизнес…

Николай Матвеев: Секундочку! Сформулирую. Бизнес, которому вроде бы должно быть выгодно государство без коррупции, сам в этой коррупции и погряз?

Денис Примаков: Конечно.

Николай Матвеев: И сам, более того, ее стимулирует?

Елена Дыбова: Не все!

Денис Примаков: В определенной… Нет, я не говорю…

Елена Дыбова: Не все!

Денис Примаков: Я с вами согласен – не все. Но в определенной мере – да.

Николай Матвеев: В определенной или в большей? Это важно.

Денис Примаков: Я тут не берусь сказать. Но по антикоррупционным политикам, которые есть, мы видим очень мало компаний, которые придерживаются нулевой толерантности к коррупции.

Николай Матвеев: А что Торгово-промышленная палата по этому поводу думает?

Елена Дыбова: А я могу сказать, что, наоборот, сейчас тренд. И люди уже начинают понимать абсолютно точно…

Денис Примаков: Начинают. Ну, уже пора заканчивать, а они только начинают.

Елена Дыбова: "Если я хочу сохранить свой бизнес, то среда – правовая среда и все остальное – она должна быть другая". Я сама предприниматель, 25 лет опыта у меня, у меня сотни госконтрактов. И я ни разу не дала ни одного рубля. И я вам могу сказать, что таких много. Мне никто не верит. Можно! Идут в закон…

Николай Матвеев: Все в долларах?

Елена Дыбова: Нет. Идут в закон и честно добиваются. У меня пять уголовных дел, я судилась в ФАС. И таких все больше, которые хотят другого государства.

Денис Примаков: Это радует, это хорошо. Я что – говорю, что это плохо? Я просто призываю…

Елена Дыбова: Нет. Я просто вам говорю…

Николай Матвеев: Смотрите, я хочу… я хочу… Друзья, хочу уточнить. Вот этот самый бизнес, те самые 45% – это уже крепкие компании, которые стоят на ногах, или это только-только пробивающиеся, которые знают, что по-другому, возможно, в этой стране, не давайте кому-нибудь чего-нибудь, не занеся, начать невозможно?

Любовь Адамская: Молодые.

Елена Дыбова: Это тот самый малый и средний бизнес, который за свои рубли титаническим трудом вырастил свой бизнес сам, без помощи государства, и знает, что он не будет больше платить, потому что он создал его, знаете, своим талантом, силой и умом. И именно эти компании начинают именно этот бизнес-запрос…

Николай Матвеев: Виталий Николаевич… Сейчас, секундочку! Друзья, секундочку, пожалуйста!

Олег Нилов: Яркий пример…

Николай Матвеев: Пожалуйста! Виталий Николаевич, у нас есть рубрика "Маска откровения", когда мы выносим, надеваем на одного спикера эту маску, и он откровенно говорит, давал ли он взятку, чтобы бизнес развивать или нет. Давали? Было дело?

Виталий Бородин: Что-то я как-то не могу поверить, потому что я сам шесть с половиной лет руководил холдингом, понимаете, строительным холдингом…

Елена Дыбова: А! Строительство – да.

Виталий Бородин: И когда приходилось заходить на какие-то тендеры или торги, когда приходили и договаривались, когда раньше были аукционы, знаете, такие таблички…

Николай Матвеев: Суммы?

Елена Дыбова: Это раньше. А сейчас электронные.

Николай Матвеев: Виталий Николаевич, какие суммы?

Виталий Бородин: И электронные. Когда звонят на мобильный телефон: "Здравствуйте. Вы хотите тендер выиграть? Ну, как бы сейчас торги идут. Вы хотите выиграть?" – "Ну да, конечно, хочу". Я-то простой поставщик, я хочу работать…

Николай Матвеев: Вот так обтекаемо вы сказали, что "да, давали".

Виталий Бородин: Поэтому приходилось, потому что ты становишься заложником ситуации, понимаете.

Николай Матвеев: Какие суммы? Соотношение, пропорции какие?

Виталий Бородин: Да любые. Не то чтобы…

Николай Матвеев: Условно, хотите выиграть…

Виталий Бородин: Ну, какие-то такие, знаете, подарки, какие-то…

Любовь Адамская: 30% от общей суммы.

Виталий Бородин: Ну, 30% – это вы, конечно, уже, я не знаю… А на что потом строить, вы не скажете?

Николай Матвеев: А на этих подарках потом летают, ездят, живут в них? Какие подарки?

Виталий Бородин: Я просто, понимаете, что хочу сказать? К сожалению, сегодня в России у нас это система, и мы ее никогда не победим сами, понимаете.

Николай Матвеев: И давайте все руки опустим?

Елена Дыбова: Нет, так говорить нельзя.

Виталий Бородин: Мы можем с вами об этом разговаривать, дискутировать, понимаете, говорить…

Елена Дыбова: Кто-то делает, а кто-то вот так говорит.

Олег Нилов: Истории, которые мы сейчас услышали, знаете, такие чудесные…

Николай Матвеев: А почему чудесные? Человек честно говорит "давал".

Олег Нилов: Нет, он как раз говорит правду. Я вот про то, что вы сказали, что бывают чудеса, бывают исключения.

Елена Дыбова: Вы приходите ко мне – я вам покажу!

Николай Матвеев: Друзья, по одному!

Олег Нилов: У нас даже, понимаете, была история про козла Тимура и тигра Амура…

Николай Матвеев: А они как-то с коррупцией связаны?

Олег Нилов: Бывают такие чудеса, когда козел или баран говорит: "Вот не дам я тебе ничего, а еще и буду тобой управлять".

Елена Дыбова: Вы когда-нибудь в бизнесе работали? Вы работали в бизнесе?

Николай Матвеев: Я понял! Козел дал взятку, чтобы…

Олег Нилов: Наоборот, не дал – и его не съели. Бывает такое.

Любовь Адамская: Олег Анатольевич, это называется "правовое поле". Вот этот зоопарк, в котором они были, – это было правовое поле.

Олег Нилов: Итак, чего еще боится вот эта мафия хищническая коррупционеров в России – больше, чем, может быть, даже конфискации имущества? Обязательной декларации своих доходов и…

Елена Дыбова: Да, доходов и расходов.

Олег Нилов: …того имущества, которое сегодня декларируется, знаете, только поверхностно.

Любовь Адамская: Но это только одна маленькая часть айсберга.

Олег Нилов: Вот сегодня движимое и недвижимое имущество – и только свое, жены и несовершеннолетних детей. А все родственное окружение – нет, ни в коем случае, это их право. И они все, как правило, все родственники, все сыновья, все жены – выдающиеся предприниматели! У них тысячные проценты прибыли ежегодно! И казалось бы, давайте тогда… У вас не получается? У вас крокодил не ловится, не растет кокос? Давайте вашу жену поставим на ваше место.

Марат Файзулин: Ну, подождите…

Олег Нилов: И тогда возникает вопрос, главный вопрос…

Николай Матвеев: И что вы предлагаете?

Любовь Адамская: Олег Анатольевич, и тогда нужен закон…

Олег Нилов: Во всем мире, в Скандинавии…

Николай Матвеев: Стоп! Стоп! Друзья, по одному! Шумно.

Олег Нилов: Я закону мысль.

Николай Матвеев: Что вы предлагаете?

Олег Нилов: В Скандинавии и даже в ненавистных Соединенных Штатах…

Елена Дыбова: Это "наши партнеры".

Олег Нилов: …человек, который не совершает никакого преступления, просто по требованию налоговой прийти обязан и доказать законность происхождения всего нажитого.

Марат Файзулин: В Скандинавии этого нет.

Олег Нилов: Если он не доказывает законность происхождения имения, не знаю, вертолета, самолета, то он получает уголовную статью сразу же без доказательства. Вот он должен доказать. Вот чего не хватает сегодня нашему законодательству, за что мы боремся. И это называется просто – 20-я статья Конвенции. Помните такую историю?

Николай Матвеев: Конечно, конечно.

Олег Нилов: Вот ее нужно реализовывать и включать в наше российское законодательство.

Николай Матвеев: Марат…

Марат Файзулин: В Скандинавии этого нет.

Николай Матвеев: Можно я спрошу? Смотрите, я хочу вернуть опять же таки к людям и к форме мышления. Можно на чуть-чуть, ну вот на половиночку брать взятку, чтобы вот не так, как у нас – если брать, то все?

Любовь Адамская: По совести брать взятки.

Николай Матвеев: Да. А брать по совести, взять столько, чтобы не навредить, чуть-чуть?

Марат Файзулин: Я вам расскажу свою историю. Когда в 90-е годы я занимал высокую должность и принимал решения от имени Государственного таможенного комитета единолично, мне была предложена крупная сумма, очень крупная сумма. Причем решение было уже принято и доложено руководству. Об этом предприниматели не знали. Причем решение положительное для них. Они просили снизить взыскания до 10%. Я дело прекратил, потому что там не было состава. И мне предложили очень серьезную сумму, причем от людей, которым я мог бы доверять. Я вам скажу, я не вспылил, не ударил по щеке лицу, которое мне предлагало. Я был в шоке, потому что эта сумма решала все мои проблемы жизненные и моих детей. Я три дня мучился. Это искушение.

Любовь Адамская: Да, брать или не брать.

Марат Файзулин: Не то чтобы брать…

Любовь Адамская: А что будет потом, далее.

Марат Файзулин: Вы поймите мое состояние, когда у меня квартиры не было, я жил в общежитии. Я отказался от этой суммы.

Николай Матвеев: Почему?

Марат Файзулин: И не потому, что я… Почему? Потому что…

Николай Матвеев: Два вопроса "почему?".

Любовь Адамская: Чтобы спать спокойно.

Николай Матвеев: Руку этому человеку подаете вы?

Марат Файзулин: Сделать надо… Нет, я не стал его судить, даже внутреннее. Сделать надо один шаг. Если ты сделал один шаг – все, ты перешагнул черту. И уже потом что сомневаться – брать или не брать? Ты уже один раз взял. Что ты, как девушка, ломаешься?

Николай Матвеев: Полумер в этом деле быть не может.

Марат Файзулин: Здесь вопрос внутренний. Но так общество не строится. На совести общество не строится. Общество выстраивается в системе. Вот о чем здесь постоянно говорят? Это сингапурский путь, когда партия, пришедшая к власти в 1965 году, провозгласила принцип: хочешь бороться с коррупцией – будь готов, что за решеткой окажется твой друг или брат. И этот принцип…

Денис Примаков: И я вас тогда дополню. Чтобы был сингапурский путь, тогда вы должны были донести… ну, не донести, а заявить о том, кто предлагал вам взятку.

Любовь Адамская: Информировать.

Марат Файзулин: Конечно.

Денис Примаков: Так как вы этого не сделали, то это, знаете…

Марат Файзулин: Подождите, подождите, давайте постепенно.

Елена Дыбова: А в общем-то, еще и отдать его в органы правопорядка.

Марат Файзулин: Давайте постепенно. Вы хотите решить все проблемы разом: и чтобы взяткодатель стал честный, и коррупция отсутствовала.

Николай Матвеев: Так с кого начинать – с того, кто дает, или с того, кто берет?

Марат Файзулин: Надо все постепенно. Политическая власть должна становиться правовым государством, переходить в руки правового государства, а на параллельной системы – коррупционной. В этом весь вопрос. Тогда бабушки, которые платят врачу 5 или 10 рублей за какую-то услугу… Это все уйдет само собой, понимаете. У нас в стране репутационная ценность чиновника нулевая.

Николай Матвеев: Как говорил известный российский дипломат, прославившийся авторством произведения: "А судьи кто?" Вот кто судить-то будет?

Марат Файзулин: Декларирование… Сейчас до этого дойдем. Декларирование – очень хорошая идея. Но как в нашем обществе это воспринимается? Сколько было публикаций везде? Дачи, необоснованные совершенно, никак не объяснимые доходы лиц совершенно известных, близких к президенту. Какие последствия репутационные? Никаких!

Елена Дыбова: Нет, ну последнее… Не совсем так все-таки.

Марат Файзулин: Никаких, я вам скажу. Когда музыкант, даже самый великий, виолончелист получает такие деньги…

Елена Дыбова: Это – да.

Марат Файзулин: И говорят: "Зато он скрипки покупает". И общество этим было удовлетворено.

Денис Примаков: Или после допингового скандала у нас до сих пор министр спорта так и остался министром и даже, по-моему, повысился.

Николай Матвеев: Слушайте, "человек повышенный" (так его назовем) протранслировал следующую мысль: "Чтобы достроить "Зенит-Арену", нужно еще полтора миллиарда".

Марат Файзулин: Еще нужны деньги. Ну, пацанам не хватило.

Елена Дыбова: Два миллиарда!

Николай Матвеев: Ну, два миллиарда.

Марат Файзулин: Пацанам не хватило. Ну как?

Елена Дыбова: Там уже можно стадионами всю страну застроить.

Марат Файзулин: Вот когда жизнь… человек учится жизни на улицах Ленинграда и этим живет всю жизнь – это одно. А когда человек заканчивает юрфак, получает фундаментальное образование и понимает разницу между справедливостью и законностью (что с точки зрения юриспруденции одно и то же – законное решение всегда справедливо), вот тогда, наверное, общество изменится

Николай Матвеев: Любовь… Сейчас, секундочку! Насколько я понимаю, сейчас в обществе даже не стыдно-то взятки брать. Наоборот – дурак, если не берешь.

Любовь Адамская: Да.

Николай Матвеев: При хорошей должности если ты живешь бедно – дурак! Как только ни обзовут. И никто не скажет: "Молодец! Это же какая воля у человека!"

Любовь Адамская: Наверное, люди моего возраста (50+) всегда говорили так: "Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?" Помните это, да? На сегодняшний момент общество…

Николай Матвеев: Не слышал, кстати, о миллиардах Сахарова, к сожалению, Ландау, Королева – вот этих людей.

Любовь Адамская: Общество в принципе… Где-то внутри каждой личности есть востребованность, чтобы быть общественником, честным, порядочным, служить, оставить какой-то след, но глядя на систему управления… И когда Марат сказал, что вот политическая структура, политический заказ… У нас сейчас это настолько срослось! Вот политическая структура и госуправление – это в принципе разные вещи. А у нас это одно и то же.

Марат Файзулин: Да, согласен.

Любовь Адамская: А этого быть не должно! У нас в госуправлении пятая цель, в госуправлении должна быть духовно-нравственная цель. Вы когда-нибудь слышали с экранов телевизора, чтобы ее чиновник когда-нибудь озвучивал? Нет.

Денис Примаков: Ой, нет. Когда "духовно-нравственное"…

Марат Файзулин: "Скрепы" мы слышим.

Денис Примаков: Тут еще религию можно приписать. Но это вообще не к делу.

Любовь Адамская: И когда говорят сейчас… Выходит один мэр города (не будем называть имена, я не люблю называть), губернатор и говорит: "Мы построили столько-то квадратных тысяч метров…" Так вы возьмите тогда аналитику и скажите честно людям, что в 1913 году Российская империя достигла своего пика развития как государство, экономический пик развития.

Николай Матвеев: Друзья, слушайте…

Любовь Адамская: А на сегодняшний момент нам говорят: "Столько-то квадратных метров".

Николай Матвеев: О чем мы говорим? О чем мы говорим?

Любовь Адамская: А сколько нам сегодня нужно?

Елена Дыбова: Слушайте, ну давайте мы хоть немножко…

Николай Матвеев: Секундочку, Елена Николаевна! Главное слово, вот краеугольный камень русской литературы, русской духовности – это "совесть". Совесть – с нее, видимо. Мы не с механизмов начнем разрушение коррупционной системы. Мы даже не с системы начнем. Даже не с законов…

Любовь Адамская: А где исток?

Николай Матвеев: А с совести, с внутреннего понимания: "Блин, черт побери, это неправильно!"

Любовь Адамская: А где мы формируем совесть?

Елена Дыбова: Да. Вот сейчас растет целое поколение… Подождите.

Любовь Адамская: Где? В семье, в университете, в школе.

Елена Дыбова: В университете, в школе…

Любовь Адамская: А нет там этого. Нет!

Елена Дыбова: Появляется сейчас огромное количество молодых людей, которые бесплатно помогают бабушкам, социальный бизнес. Почему мы сейчас говорим, что сейчас взрыв социального бизнеса? Это когда люди приходят (Доктор Лиза) и практически бесплатно содержат…

Любовь Адамская: Она у нас одна. И мы ее уже замотали, Царствие ей небесное.

Елена Дыбова: У нас не одна. У нас уже много таких людей.

Любовь Адамская: Не видим.

Елена Дыбова: Содержат дома престарелых, помогают детям, помогают инвалидам. Вы знаете, это сподвижническое движение, когда начинается совесть. Вот эти точно никогда не будут платить. Они точно никогда не будут платить!

Любовь Адамская: Вопрос: как вырастить совесть в Российской Федерации?

Елена Дыбова: Что?

Любовь Адамская: Как вырастить совесть в Российской Федерации?

Елена Дыбова: Вот она уже растет! И не надо вот сейчас… Понимаете, мы с вами стоим…

Николай Матвеев: Простимулировать ее рождение 300 тысячами рублей.

Елена Дыбова: Мы с вами отлично понимаем, что ситуация, да, тяжелая, сложная. Но если мы каждый раз на каждой передаче будем говорить только про тех, кто ворует миллиардами, мы никогда не изменим ситуацию в стране.

Любовь Адамская: Значит, начинать… Согласитесь, начинать нужно растить совесть откуда? От воспитания. А через воспитание идет образование. Япония как развивалась после Великой Отечественной войны нашей с вами?

Денис Примаков: Второй мировой.

Любовь Адамская: Второй мировой войны. И что? Так вложили в детей. Все денежки собрали и вложили в детей.

Николай Матвеев: А оставшись на клочке земли, у них был вообще выбор? А если бы они империей остались огромной, как мы остались империей?

Любовь Адамская: А на сегодняшний момент что у нас с образованием? Образование – это услуга, это не воспитание.

Елена Дыбова: Да. И здравоохранение стало услугой.

Марат Файзулин: В Японии другая цивилизация. Посмотрите на Финляндию.

Любовь Адамская: И сейчас чиновники, которые растут… Вот сейчас смотрит аудитория моих студентов. Я им говорю: "Ребята, нам через два-три года – я так думаю как преподаватель – потребуется чиновник с датчиком совести. Не будет датчика совести – жизнь будет еще хуже, чем сейчас".

Николай Матвеев: Подкручивать, боюсь, будут. Накручивать мили будут на этом датчике.

Любовь Адамская: А они спрашивают: "Любовь Владимировна, как стимулировать совесть?" Вот вопрос.

Елена Дыбова: Ее не стимулируют.

Любовь Адамская: Как вырастить совесть в Российской Федерации?

Елена Дыбова: Ее выращивают. Она либо есть, либо ее нет.

Николай Матвеев: Можно пошлое слово? Как возбуждать совесть в человеке?

Любовь Адамская: Как возбуждать совесть? О, хорошее слово! Прямо студенческое слово! Как ее возбудить?

Марат Файзулин: Был фильм…

Николай Матвеев: Друзья, у нас, к сожалению, все, времени нет.

Марат Файзулин: Понятно.

Николай Матвеев: Олег Анатольевич, последний вопрос вам. Известный писатель говорил: "Разбудите меня через 100 лет и спросите: "Что делают в России?". Пьют и воруют". Вот про питие мы еще поговорим. Вот как избавится-то от этого, хотя бы от этого мышления? И аплодируют же этой фразе. Люди согласны с тем, что разбудите нас через 100 лет – пьют и воруют, пьют и воруют.

Олег Нилов: Я боюсь, что нет 100 лет нас. У нас даже десятков лет нет. Если мы не справимся с этой смертельной болезнью, именно с коррупцией… Пьянство при нормальных доходах, при развитой нашей культуре, которая получит наконец те деньги, которые сегодня разворовываются, мы победим очень быстро и легко. Но отсутствие сегодня денег для того, чтобы воспитывать совестливых детей, молодежь, – вот это проблема номер один. И даже если мы найдем, счастливым образом изменятся цены на нефть, знаете, какие-то там совершатся чудеса и появятся у нас все-таки какие-то нефтедоллары или еще какие-то…

Любовь Адамская: Уйдет правительство в отставку. Это тоже чудо.

Николай Матвеев: Радикальные меры в конце программы у нас начинаются.

Олег Нилов: Но! Но эта болезнь же порождает колоссальную социальную рознь.

Николай Матвеев: Все ясно, ясно.

Олег Нилов: Вот противоречие между сверхбогатыми наглыми, циничными и бедными трудящимися – это еще одна опасность, которая в семнадцатом году, не дай бог, чтобы была доведена до предела.

Николай Матвеев: Все. К сожалению, друзья, все. К сожалению, время программы не то чтобы ограничено, а мы уже немножко перебрали.

В конце программы единственная мысль. Мне кажется, каждый правитель – и на Руси, в Советском Союзе, и в России – всегда начинал с того, что объявлял войну коррупции. А где-то через полгодика, через годик в целом появлялось настроение, что вроде бы коррупцию в стране победить невозможно. Честно от себя скажу: мне кажется тоже, ее победить невозможно. Но это не значит, что нужно отказываться от борьбы с ней. Это должно быть таким постоянством – бороться, бороться и еще раз бороться.

Что же, это были мнения экспертов, ни одно из них "ПРАВ!ДА?" вам не навязывает, в конечном счете выводы делать вам самим. Будьте с нами. Всего доброго! Пока.