"Величие нации и степень ее духовного развития определяются тем, как эта нация обращается с животными". Махатма Ганди Анастасия Урнова: Здравствуйте! Вы смотрите Общественное телевидение России. Это программа "ПРАВ!ДА?". Меня зовут Анастасия Урнова. И вот о чем поговорим сегодня: Государство тратит миллионы рублей на отлов и убийство бродячих животных в городах проведения Чемпионата мира по футболу. Петиция, требующая остановить умерщвление собак, кошек, а в некоторых регионах даже лис, набрала в сети уже более 1,5 миллиона подписей. Зоозащитники призывают власти к гуманному обращению с четвероногими и приводят в пример эффективную систему, которую применяют в других странах. Она позволяет экономить бюджетные средства, но главное – способствует снижению популяции бездомных животных. Анастасия Урнова: Проблема бездомных собак на улице кажется неразрешимой. Тем не менее широкий общественный резонанс уже привел к тому, что о проблеме заговорили в самых высоких кабинетах. Так недавно в Государственной Думе прошло расширенное заседание по вопросу – и, кажется, достигнуты важные договоренности. По крайней мере, массовых убийств животных больше быть не должно, соответствующих тендеров – тоже. По крайней мере, только на время подготовки и проведения Чемпионата мира по футболу. Тем не менее некоторые эксперты считают, что к кардинальным изменениям ситуация эта не приведет. Мария, можете нам помочь разобраться, о чем все-таки на этом расширенном заседании Госдумы договорились Министерство спорта, Оргкомитет Чемпионата мира и непосредственно депутаты? Что теперь муниципалитеты должны делать с бездомными животными? Мария Лежнева: Ну слушайте, нет чего-то конкретного, до чего они договорились, но было принято решение о том, что те тендеры, которые существуют сейчас, они будут отменены. Мы должны верить этому. И что будут назначены новые тендеры, в них не будет так открыто прописано убийство. Но мы не уверены, что на самом деле животных не будут убивать, потому что это самое быстрое и это то, что знают, как делать, в регионах. Другой способ – это сделать временные передержки. Это намного дольше. Это не стоит намного больших денег, а, скорее, даже наоборот. И то, о чем говорят депутаты – что благодаря тому, что будет построено, это все останется в наследие городов, в наследие Чемпионата мира, это будет дальше использоваться. И это будет такой шаг к гуманной регуляции численности для безнадзорных животных в тех регионах, где пройдет Чемпионат мира по футболу. Но при этом мы понимаем, что существуют города, где все хорошо (это Санкт-Петербург, это Нижний Новгород), где существуют системы гуманной регуляции численности животных. И благодаря этому, например, в Петербурге (я буквально две недели назад там была) они говорят: "Ну да, мы знаем, что у нас на стадионе сейчас три собаки. Но мы их поименно знаем. Мы к себе заберем на эти полтора месяца, и ничего страшного не произойдет". Примерно та же самая ситуация происходит в Нижнем Новгороде. Там они построят еще дополнительные помещения и поместят туда тех животных, которые находятся в рамках строительства. Анастасия Урнова: Екатерина, я тоже читала то, что как раз и предлагают депутаты брать пример в первую очередь с Нижнего Новгорода и Санкт-Петербурга – строить приюты, строить передержки. Вас такая ситуация устраивает? Это решение проблемы? Екатерина Колдаева: Конечно, да, потому что мы как фонд, который в том числе имеет свою программу стерилизации и всячески поощряет то, чтобы вообще в принципе это входило в практику, как обычных хозяев, так и людей, которые спасают животных, чтобы обязательно их стерилизовали. И конечно, такая база для пунктов передержки, если это будет сделано качественно, если это будет сделано как бы правильно и будет отдано в руки тех людей, которые действительно заботятся о животных и хотят решить эту проблему гуманным способом и наиболее эффективным, то – да. Анастасия Урнова: То есть хоть где-то что-то хорошее происходит? Екатерина Колдаева: Да. И об этом очень важно говорить на самом деле. Анастасия Урнова: О'кей. Лилия, вообще шум поднялся с тех пор, как в общественное пространство была вброшена цифра – 110 с лишним миллионов "на отлов и утилизацию" (это цитата) бездомных животных. В разных контрактах эти слова присутствуют. Можете ли вы разъяснить, что подразумевается, как это будет на практике осуществляться? Поскольку некоторые тендеры все-таки были оплачены, и явно уже работа начиналась. Лилия Сургучева: Ну, если говорить о сумме и тендерах, которые сейчас проводятся или уже отменены, на самом деле, конечно, это полномочия субъекта, и деньги предусмотрены субъектами для проведения для этих мероприятий. И вряд ли, конечно, во всех тендерах было конечной целью убийство животных. На самом деле, если мы строго руководствуемся теми нормами, которые предусмотрены, у нас сейчас субъекты проводят отлов животных, оценивают состояние этого животного и потом определяют, что с ним дальше делать. Потому что, с точки зрения ветеринарии, очень много животных больных, которые несут настолько великий риск вообще для общества. И поэтому принимается решение, что дальше с этим животным делать: либо мы его лечим, либо мы его стерилизуем и отпускаем (то есть может быть животное здоровым), либо принимается кардинальное решение. То есть на самом деле возможно, что в тендерах было написано… просто в той документации была некорректная информация, которая вызвала эту волну, что повлекло… То есть восприняли, что это убийство животных. Анастасия Урнова: А кто решения принимает? Лилия Сургучева: На самом деле это, конечно, сейчас у нас, поскольку это полномочия субъектов, решения принимают в субъектах. Анастасия Урнова: Но кто ответственный? Это ветеринар? Это мэр? Это глава приюта? Владимир Макаров: Коммунальные хозяйства. Руководитель коммунального хозяйства. Анастасия Урнова: То есть не ветеринары? Владимир Макаров: Нет, не ветеринары. Лилия Сургучева: Вопрос на самом деле сложный. Получилось, что в законодательстве норму по отлову животных погрузили в ту статью, которая коррелируется ветеринарной составляющей. И во многих субъектах это смешалось. И вот поэтому сейчас нагрузка дополнительная на ветеринарных специалистов в субъектах. И поэтому, наверное, агрессия вот такая по проведению конкурса и вылилась в том числе на ветеринарную службу. Но на самом деле, конечно, это не ветеринарные полномочия. Ветеринарный специалист не может… то есть это не его работа – выезжать, отлавливать животных, заниматься содержанием. Он может только оценить состояние животного, провести мероприятия определенные и сказать, чтобы дальше делать с этим животным. Вот это. Анастасия Урнова: То есть все-таки он принимает решение? Лилия Сургучева: Он принимает решение – здоровое животное или нездоровое. Если здоровое животное, то принимаются определенные меры, как коллеги говорят: стерилизация или отпустить, либо передать в приюты, если такие есть. Вот сейчас в проекте закона нового, который рассматривается, у нас (конечно, не очень норма) имеют право строить приюты – право, но не обязанность. Анастасия Урнова: То есть могут и не строить? Лилия Сургучева: Да. А вот не построил никто… Анастасия Урнова: И что тогда? Давайте мы тогда сейчас подробнее… Лилия Сургучева: Вот этот вопрос как раз следующий и возникает. Анастасия Урнова: …про конкретные тендеры поговорим. Владимир, я выписала себе некоторые примеры. К примеру, в контракте города Екатеринбурга на эвтаназию 4 050 собак говорится, что такая мера должна быть распространена на больных, заразных и агрессивных животных. А что делать, если поймали здорового и доброго? При том, что 4 050 собак, пожалуйста, убейте. Владимир Макаров: Вообще-то, надо было, наверное, начать с того, что рассказать, что такое тендер. Не все же знают о том, что целая кампания началась по подготовке к футбольному чемпионату. И велено было убрать с улиц городов, из этого пространства, где будут… Анастасия Урнова: А кем это было велено? Владимир Макаров: Не знаю. Наверное, принимают самые высокие инстанции такие решения. Точно так же, как у нас была Олимпиада в 80-м году, я помню, у нас всех бомжей из Москвы вычистили. Вы это не помните, а я прекрасно себе представляю это время, когда были специальные… И кто? Принимали самые высокие инстанции. Я не могу назвать, пальцем – Медведев или Путин, или кто еще. И поэтому вот эти тендеры – это неожиданно. Я только немного посмотрел, узнал о том, что это начинается. Конечно, это будет направлено на то, чтобы очистить территории от излишеств всяких, мусорных излишеств. И к бездомным собакам жалость надо проявлять, начиная с того, что решить проблему причины этого явления, а не следствия. Со следствием бороться – это всегда, так сказать, тушить пожар, бегать за ним и так далее. Профилактика должна быть всегда. Анастасия Урнова: Все равно сейчас у нас несколько месяцев до чемпионата, эти тендеры есть. Я говорю, на какие-то уже выделены деньги. Вот в ситуации, когда написано "4 050 собак вы должны убить", но при этом они должны быть больные и еще какие-то, – это значит, что одну поймали: "Нет, здоровая, добрая. Иди. Поймаю другую"? Так это может быть? Или все-таки нет? Владимир Макаров: Не знаю. В лучшем случае это будет так, что действительно каких-то здоровых собак, хотя их там мизерный процент… Правильно Лилия говорит об этом. Они все больные, все они мало живут, мало жизнеспособные, среди них очень много собак, которые разносят и распространяют зооантропонозы, то есть болезни, общие для животных и человека. Это прежде всего стригущий лишай, лептоспироз. А бешенство – это вообще номер один, как я считаю. Поэтому могут, конечно, исходя из каких-то гуманных соображений, отделить здоровых собак, очевидно здоровых собак… Анастасия Урнова: Но, скорее всего, этого не случится? Владимир Макаров: А больных всех нужно эвтаназировать. Дело в том, что вот это как раз будут решать ветеринарные врачи. А что касается ответственности за все эти мероприятия: выделение денег, их реализация, распределение. Знаете, у Чехова есть такой анекдот, в свое время он писал, как это все делается: "Соберут деньги, потом будет званый банкет, ремонт в присутственном месте. И все вернется на круги своя". Поэтому я думаю, что хотя бы этот тендер поможет нам очистить город от вот этих очень опасных вещей, с точки зрения ветеринарной санитарии, эпидемиологии и тому подобных вопросов. Анастасия Урнова: Давайте тогда еще один тендер конкретно рассмотрим. Светлана, может, вы поможете? В Сочи выделяют 6 миллионов рублей на 2018 год на отлов 1 200 собак, при этом эвтаназия предусматривается по показаниям. Вот есть ли какие-то конкретные критерии и нормы на эти показания в законе, например? Светлана Ильинская: Вы знаете, вообще не хотелось бы рассматривать этот вопрос как подготовку к чемпионату. Проблема бездомных животных должна решаться независимо от чемпионатов, она должна решаться цивилизованным государством всегда. Владимир Макаров: В этом даже цинизм определенный есть. Светлана Ильинская: Да, в этом есть и определенный цинизм. И я бы это назвала строительством потемкинских деревень, потому что, даже если потратить очень большие деньги и построить хорошие приюты, и всех животных реально поместить в эти приюты на время чемпионата или к чемпионату, то не приведет это к решению проблемы, потому что это отдельно взятый какой-то регион. Надо федеральное законодательство, которое решало бы это целиком по стране. Анастасия Урнова: На глобальном уровне. Светлана Ильинская: Вы знаете, сейчас здесь прозвучало, что каких-то животных, ну, собак можно выпускать после стерилизации на улицу. Сейчас это абсолютно противозаконно, об этом нельзя даже говорить, потому что есть два федеральных нормативно-правовых акта, которые запрещают выпуск животных после стерилизации. Допускается только содержание и отлов. Это санитарные правила СП 54, которые в 2010 году были приняты и подписаны Онищенко. И это 184-й федеральный закон о разделении полномочий. Вот эти два закона являются… В 2015 году в него были внесены изменения, которые говорят о том, что можно только отлавливать и содержать. Анастасия Урнова: Екатерина, это значит, что, например, в Нижнем Новгороде нарушают закон? Светлана Ильинская: Конечно, без всякого сомнения. Все регионы, которые сейчас… Во-первых, дайте я договорю. Артем Кирьянов: А может, вы уже перестанете говорить? Светлана Ильинская: Все регионы… Артем Кирьянов: Я прошу прощения, можно я прерву? Вот мне всегда тяжело, конечно, разговаривать в публичной студии с людьми, которые причисляют себя к юристам, но, что называется, периодически допускают подтасовку, в том числе и законодательных документов. Это первое. Анастасия Урнова: А как на самом деле? Артем Кирьянов: Ну, на самом деле ОСВВ – отлов, стерилизация, вылов и выпуск – это совершенно не… Анастасия Урнова: Вакцинация. Артем Кирьянов: Стерилизация, вакцинация и выпуск. Это не запрещенный механизм. Он действительно сегодня действует и апробирован в ряде регионов, в том числе там, о чем вы говорите, в Нижнем. То, в чем Светлана права – это, конечно, в том, что нам нужен федеральный закон, который бы действительно описывал все мероприятия, связанные с развитием системы ОСВВ. И здесь мы не будем с вами… Анастасия Урнова: Именно ОСВВ? Артем Кирьянов: Да, именно ОСВВ, потому что мы не будем с вами в рамках нашей передачи, наверное, вдаваться в подробности… Светлана Ильинская: Можно я перебью? Вы меня перебили. Анастасия Урнова: Сейчас-сейчас-сейчас, секундочку! Артем Кирьянов: …потому что именно ОСВВ. Но прежде всего для меня как для юриста это этический момент. Я не биолог. Но мы не должны допускать убийства животных в городской черте. Мы не должны допускать публичные убийства. Светлана Ильинская: А что, мы должны оставлять их на улице? Оставлять на улице – нормально, да? Артем Кирьянов: И конечно, закон, который должен быть принят, но пока, так сказать, не принимается (об этом позже), он должен описать и механизмы финансирования, что называется, отрасли, заботящейся о животных, которые стали недомашними не по своей вине. Потому что мы же не подозреваем, что вдруг какие-то дикие собаки динго завелись в центре Москвы. Это же совершенный бред. Либо это продукты… Анастасия Урнова: Нет, ну они могут плодиться из поколения в поколение. Артем Кирьянов: Либо это продукты совершенно неправильного и уголовно наказуемого, незаконного разведения животных, да? Сегодня мы абсолютно четко понимаем, что это статья Уголовного кодекса "Незаконное предпринимательство", в результате которого животное оказывается на улице. Анастасия Урнова: При чем здесь незаконное предпринимательство? Вот у меня есть кошка, у нее появился котенок – я выкинула его на улицу. Или собака, неважно. При чем здесь предпринимательство? Артем Кирьянов: Почему у вас кошка не стерилизована? Вот в чем вопрос. Анастасия Урнова: Но я же не обязана ее стерилизовать. Артем Кирьянов: Вот! А надо, чтобы были обязаны. Потому что для владельцев отдельных животных, конечно, совершенно недопустимо, чтобы у них приплод приносился, и потом они либо, извините, котят в унитаз смывали, либо отпускали на улицу, либо раздавали непонятно кому. Анастасия Урнова: Извините, Мария, а где-нибудь есть в мире обязательство стерилизовать? Мария Лежнева: Конечно. Артем Кирьянов: Это нормальная международная практика. Соответственно, то, что у нас происходит сегодня с разведением, в том числе и породистых животных (вот вы говорите – собаки), и вот эта выбраковка, которая оказывается на улице, не проданные – это, конечно, все незаконно с точки зрения Уголовного кодекса на сегодняшний день. И то, что у нас правоохранительные органы слабо работают по этой статье, по данному направлению – это, конечно, их недоработка. Но это не значит, что так будет всегда. Соответствующий федеральный закон, соответствующее федеральное регулирование призвано эти вопросы решить. Но ни в коем случае мы не должны сегодня на нашей с вами передаче или вообще в жизни становиться между выбором – убивать или не убивать животных. То есть убивать животных – это за гранью сегодняшней реальности XXI века. Мы должны понимать, что либо мы делаем, условно говоря, обязательные приюты, финансируемые из различного уровня бюджетов. Ну, в основном это будет, на мой взгляд, муниципальный бюджет, но может быть и субъектовый. Либо мы делаем специальные передержки. Либо мы развиваем законодательство о социально ориентированных некоммерческих организациях, которые это берут в свои руки при поддержке государства, при соблюдении тарифов на эти вещи. Анастасия Урнова: Давайте поймем… Светлана Ильинская: Вы знаете, меня перебили. Можно я продолжу? Анастасия Урнова: Сейчас-сейчас, подождите. Я просто хочу про ОСВВ больше. Есть, по крайней мере, мэр Якутска, который высказывался на эту тему и говорил, почему, с его точки зрения, этот закон не принимают. Тут я хочу понять, насколько это серьезный аргумент. Давайте послушаем конкретную цитату. Айсен Николаев, мэр Якутска: "У нас все-таки по бездомным животным основной закон – это ФЗ, который, кстати говоря, как раз и должен был, как зоозащитники мне по крайней мере рассказывают, запретить усыпление животных полностью, так и внедрить систему отлова, стерилизации и потом выпуска обратно. Но этого же не произошло. Почему? Потому что это влечет за собой огромные финансовые затраты и на региональном уровне, и в первую очередь на уровне муниципалитетов. Государство к этому не готово идти так. А с другой стороны, мы вроде бы все за гуманное обращение с животными". Артем Кирьянов: Ну, к сожалению, мэр Якутска сильно далеко от федерального центра, и он, может быть, не в курсе происходящего. Анастасия Урнова: То есть деньги на это есть? Артем Кирьянов: Если посчитать, то на сегодняшний день, конечно, эвтаназия, убийство, утилизация животных – это выглядит дороже. И это как раз кормит те самые муниципальные органы и департаменты ЖКХ субъектов. Анастасия Урнова: А есть ли у нас понимание, сколько это примерно стоит, например? Артем Кирьянов: Ну, я думаю, что ОСВВ – это дешевле на 30–40%, чем то же самое… Анастасия Урнова: Убийство. Артем Кирьянов: …убийство, которое надо делать систематически. ОСВВ – это решение вопроса. Анастасия Урнова: Светлана, а с чем вы в корне не согласны здесь? Светлана Ильинская: Ну, я в корне не согласна. Буквально это дезинформация. Артем Кирьянов: В корне не согласна буквально со всем. Это понятно. Лилия Сургучева: Никакой стерилизации с выпуском на места – ни в одной цивилизованной и развитой стране такая программа не проводится и не проводилась никогда. Домашние животные… Главное, азы, основа гуманного обращения с ними – это содержание. Кошки и собаки – это домашние животные. Поэтому без содержания оставлять на улице животных – это условия, которые приводят к гибели и потери здоровья животных. Анастасия Урнова: Сейчас, секундочку. Давайте про международную практику. Светлана Ильинская: В развитой стране такого быть не может. Анастасия Урнова: Мария, я так поняла, знает такую практику? Мария Лежнева: Безусловно. Эта практика существует. Но здесь еще нужно говорить о том, что мы не можем ориентироваться только, не знаю, на Германию или Великобританию, потому что они занимаются проблемами безнадзорных животных очень и очень много лет, столетия. Соответственно, у них эта проблема уже не стоит настолько остро. Хотя, безусловно, все британские фонды говорят: "Вы что? У нас так все плохо! Ни в коем случае! У нас все еще плохо, нам много над чем есть работать". И безусловно, система ОСВВ работает в Европе, и она работает хорошо. У нас ест программа, которая называется "Зоофорум". Мы приводим к себе иностранных специалистов, и иностранные специалисты рассказывают о собственном опыте. И как раз, например, есть фонд Dogs Trust, у которого есть международная… Светлана Ильинская: В какой стране Европы? Мария Лежнева: В Болгарии, в Сербии. Светлана Ильинская: Это не Европа, это страны третьего мира. Мария Лежнева: Интересно! Анастасия Урнова: Сербия, я думаю, очень сильно удивилась. Владимир Макаров: Вы говорите о Великобритании и Германии. А когда пример – так из Болгарии. Светлана Ильинская: Зачем вы сейчас говорите о Европе? Это не Европа. Мария Лежнева: Это очень хорошая страна третьего мира. Светлана Ильинская: Это уже страны, которые такие же, как и Россия, у которых коррупционные правительства. Екатерина Колдаева: Значит, нам нужно у них брать опыт тогда. Мария Лежнева: Понимаете, мы берем те страны, у которых было такое же прошлое, на которое мы можем ориентироваться. Светлана Ильинская: У которых коррупционные правительства, которые вместо того, чтобы решать проблемы, создают коррупционные схемы для того, чтобы пилить бюджет. Вот то, что происходит в России, в Болгарии, в Румынии. Мария Лежнева: Слушайте, я не могу с вами спорить в том, что, безусловно, это коррупционные схемы. Светлана Ильинская: В развитых странах, где правительства заняты тем, чтобы решать проблемы, такого нет и быть не может. И самое главное – гуманное обращение с животными в развитых странах подразумевает их обязательное содержание. Повторяю: оставление животных без содержания противоречит гуманности, ведет к гибели и увеличивает… Владимир Макаров: Заметьте – содержание. Отлов, стерилизация и содержание. Артем Кирьянов: Ну так содержите! Сколько содержите животных, вот вы лично? О чем вы говорите? Анастасия Урнова: Светлана, я правильно понимаю, что содержание хозяином? Или приютом? Вот это очень важно. Светлана Ильинская: Содержание может быть приютом, может быть хозяином. Главное, что у животного должен быть какое-то лицо, которое обеспечивает его… Анастасия Урнова: В общем, оно не должно быть беспризорным? Светлана Ильинская: Дикие животные – они могут жить без содержания человека, они сама находят себе пищу. А есть домашние животные. К ним, безусловно, относятся все собаки и все кошки. Гуманное обращение с ними подразумевает содержание. Их кто-то должен поить, кормить и обеспечивать уход. Анастасия Урнова: Мы поняли. А если есть собака, которую никто не содержит, мы можем поместить ее в приют – я правильно понимаю? – где будут содержать ее муниципалитет. Светлана Ильинская: Если животное… Подождите. Если животное оказалось на улице, лишено содержания, то любой гражданин в развитой стране обязан позвонить в полицию. И это животное моментально отлавливается и изымается, потому что это нужно в первую очередь для самого животного… Анастасия Урнова: И куда попадает? Я понимаю. Вот его отловили – и куда отправили? Светлана Ильинская: …потому что оно находится в условиях, которые приводят к гибели. Анастасия Урнова: Его отловили – и его куда отправили? Светлана Ильинская: Дело в том, что во всех развитых странах основа решения проблемы бездомных животных – это обязательное изъятие с улицы и приюты обязательного приема, которых нет и никогда не было в нашей стране. Анастасия Урнова: Приюты, о'кей. Спасибо. Светлана Ильинская: Вот в эти приюты обязательного приема направляются эти животные, и там обеспечивается им идеальное содержание и поиск хозяина. Если хозяин не находится, то через какое-то время животных либо усыпляют, либо передают уже в частные приюты, которые могут содержать… Анастасия Урнова: Все, услышали вас. Спасибо, спасибо. Да, Екатерина, вы хотели добавить. Екатерина Колдаева: Хотелось бы прямо по пунктам, потому что коллеги смогли высказаться, как могли, и прямо несколько моментов запало в душу. Во-первых, по поводу того, что… Вот как вы озвучили? То, что 4,5 тысячи животных в Екатеринбурге на основании того, что они больны либо что-то. Какое количество животных, пойманных на улице, вообще доходит до стадии того, что их смотрит ветеринар? Их не смотрит ветеринар. Они убиваются сразу на месте. Анастасия Урнова: На улице? Екатерина Колдаева: Сразу на улице, да, потому что у нас сейчас нет такого законодательства, которое могло бы вообще как-то оградить, ну, вообще эту ситуацию нивелировать, чтобы животное можно было вот так просто взять и… Мария Лежнева: Не существует регламентов, что животное здоровое, а что нездоровое, что дальше с ними делать, поэтому делают самое простое Екатерина Колдаева: Что касается Европы. Да, в Европе животные не гуляют по улицам, скажем так, их сразу… Но те методы, которыми у нас ловятся животные… И по сути, большинство из них на самом деле до приютов не доезжают. Мария Лежнева: Конечно. Екатерина Колдаева: Они сразу же, в момент, когда их ловят, как только в них выстреливают курареподобными (я не биолог, я очень боюсь ошибиться, ну, как я знаю) препаратами, они умирают сразу. То есть они не проходят никакую экспертизу. Анастасия Урнова: Вот тут я сразу вспоминаю скандал, который был связан с Олимпийскими играми, когда по крайней мере зоозащитники говорили, что в собак стреляли дротиками, которые приводили к параличу мышц, и собака в течение 20 минут в сознании умирала. Мария Лежнева: Сейчас такие же случаи во всех городах происходят. Выстрелы сейчас тоже происходят. Владимир Макаров: И без всяких Олимпийских игр. Екатерина Колдаева: Да. Точно так же… Ну, не будем говорить про отстрел людьми, скажем так, энтузиастами этого дела, которые… Анастасия Урнова: Ну, догхантеры, вы хотите сказать? Екатерина Колдаева: Да. Которые на самом деле должны быть вообще признаны, скажем так, вне закона. Артем Кирьянов: Уголовными преступниками. Анастасия Урнова: Владимир, а скажите, пожалуйста, когда мы говорим о тендерах и говорим об убийствах собак, есть ли какие-то методы, с помощью которых люди отчитываются за эти тендеры? Было убито 50 собак или 5 тысяч? Какая здесь нормативная база существует? Владимир Макаров: Есть, конечно, методы. Когда начиналась эта кампания ОСВВ в Москве, то те, кто брал за это дело деньги, они ходили по клиникам и брали у них липовые договора, что там провели… Вот у нас клиника в РУДН есть. Там взяли… не знаю, не помню, не буду говорить, дали им такой акт или нет, где было написано, что "мы простерилизовали 50 собак". А этого не было на самом деле. Вот такие отчеты, которые действительно обычно делаются в коррумпированных ситуациях, они как раз в данном случае… Артем Кирьянов: Слушайте, у нас сегодня борьба с коррупцией – это основная функция общественного контроля. Вот я как первый зам. председателя Комиссии по общественному контролю Общественной палаты вас уверяю, что у нас столько сегодня активистов-зоозащитников, которые готовы контролировать все вопросы, связанные с липовыми договорами и с развитием приютов, с содержанием собак, что нет никакой необходимости в тотальном государственном контроле. Другой вопрос, который мы сегодня вот реально решаем – и в плане методических рекомендаций, и в плане конкретных приютов – это то, что сегодня наших общественных контролеров очень неохотно пускают на места, где тратятся государственные и муниципальные деньги. И вот это как раз такая типичная коррупционная схема. Сколько у нас собак – непонятно. Что мы с ними делаем – непонятно. Куда мы закапываем трупы – это вы потом с прокуратурой разберетесь и со Следственным комитетом. Вот сегодня мы боремся за то… Анастасия Урнова: За открытость? Артем Кирьянов: …чтобы у нас десятки тысяч зоозащитников получили мандат общественного контроля и право беспрепятственного присутствия и осмотра территорий, например, приютов. И если это в законе, как я надеюсь, будет создано, то у нас уже есть тот общественный контроль, который не позволит каких-то липовых справок, как в начале 90-х. Анастасия Урнова: Но речь только про государственные, не частные приюты? Артем Кирьянов: Смотрите, частные приюты совершенно не про это. То есть частные приюты – это те активисты, те зоозащитники, которые собирают деньги на содержание собак и вообще животных, которых невозможно уже никуда пристроить. Это не первый фильтр. Анастасия Урнова: Поясните, пожалуйста. Частная компания работает с частными деньгами и еще выигрывает государственный контракт? Артем Кирьянов: Нет, если государственный грант, государственный тендер, то обязательно общественный контроль. Анастасия Урнова: То уже "будьте добры"? Артем Кирьянов: А вот частники работают уже с теми, которых… Ну, у них, что называется, срок доживания, ну, комфортного доживания… Их нельзя уже никуда деть, никто их не возьмет, очевидно, потому что они как бы не подпадают под критерии. Анастасия Урнова: Ну, то есть это просто очень гуманный подход. Артем Кирьянов: Но они никому не нравятся. Вы знаете, трехлапая собака с обожженной спиной никому не нравится, 15-летняя. Анастасия Урнова: Это проблема, конечно. Артем Кирьянов: Но она должна все-таки умереть сама. Анастасия Урнова: Лилия, раз мы так много говорим о приютах, я опять хочу обратиться к деньгам. Вот зоозащитники насчитали 110 миллионов. Русская служба BBCпосчитала, что порядка миллиарда рублей в этом году планируют потратить на решение данной проблемы. 930, правда, в Москве. Ну, неважно. Если бы мы все эти деньги инвестировали, например, в приюты – это бы позволило качественно решить проблему вообще безнадзорных животных на улице? Лилия Сургучева: Вообще у нас, наверное, тема-то не зря возникла. Мы сейчас не можем понять, что делать-то с животными. Либо приюты построить… А какие приюты? Ведь тема поднималась еще в 2010 году. И мы писали проект, который благополучно в 2011 году не прошел из-за того, что сказали, что "мы не знаем, сколько денег нужно на это". Анастасия Урнова: А проект чего? Лилия Сургучева: Проект закона об ответственном обращении. Анастасия Урнова: Самый известный закон, который лежит мертвым грузом семь лет. Лилия Сургучева: Да. И именно столкнулись, потому что очень сложно посчитать, сколько необходимо средств. Животные появляются, исчезают. Поскольку у нас сейчас нет системы идентификации в Российской Федерации, которая во многих странах уже есть, а у нас нет, посчитать очень сложно. Можно говорить, сколько в государственном. А кто посчитает, сколько в частном? То есть мы говорим схемы. У нас нет четкого правового регулирования, поэтому все вопросы возникают сейчас у коллег, у всех присутствующих из-за того, что нет четкого правового регулирования. Что лучше? Если государство считает, что нам выгоднее построить питомники, но они могут быть по проекту закона федеральные, субъектовые… то есть региональные, частные. Но надо понимать, кто будет их контролировать. Общественный контроль не заменяет полицию. И у нас здесь… Артем Кирьянов: Здесь не полиция, а здесь надзорно-контрольные органы и прокуратура. Лилия Сургучева: Подождите, подождите, подождите. Контроль общественный – это общественный контроль. Это общество контролирует. Артем Кирьянов: Государственные органы, включая прокуратуру. Анастасия Урнова: Кто будет отвечать? Лилия Сургучева: Но в данном случае у нас мое право будет конфликтовать… Мой частный питомник, например, и общественному контролеру скажут: "Это моя частная собственность или мое частное владение". То есть это тоже надо в законе указать. Как оно будет с законом "О полиции"? Артем Кирьянов: Да, это в законе "Об общественном контроле" должно быть указано, правильно. Лилия Сургучева: Нет, это нужно еще привести в соответствие с законом "О полиции". Артем Кирьянов: А при чем тут закон "О полиции"? Полиция в данном случае… Анастасия Урнова: Сейчас давайте мы не будем уходить в регулирование работы приютов. Надо сначала с их эффективностью разобраться. Лилия Сургучева: Поэтому мы и говорим – насколько эффективно для государства. Если нам нужно построить частные питомники – значит, нужно посчитать, сколько ориентировочно нужно средств для государства в том числе, сколько готовы частные… Анастасия Урнова: Ну, понятно, должно быть экономическое обоснование. Лилия Сургучева: Этого экономического обоснования, к сожалению, нет. Анастасия Урнова: Пока нет. Вот Мария, я услышала, на вопрос сразу сказала "нет". Мария Лежнева: Давайте просто посмотрим на те приюты муниципальные, которые у нас существуют. И это ужас ужасный! Это концлагеря, где животные содержатся в очень маленьких клетках. И всю жизнь они остаются там, гуляют раз в неделю, дай бог, если у них есть волонтер. Артем Кирьянов: Зоозащитников не пускают. Мария Лежнева: Абсолютно не пускают, выгоняют. Артем Кирьянов: Говорят, что вот зоозащитники и волонтеры приходят с 5 до 7, по удостоверению обязательно, с паспортом. Анастасия Урнова: Хорошо. Но тогда приют – это плохо. Потому что там животные в плохих условиях? Или даже если они будут в хороших условиях, то это все равно не решит проблему? Мария Лежнева: Это все равно, к сожалению, не решит проблему, потому что… Артем Кирьянов: Необходимо качественное изменение системы. Мария Лежнева: Да, абсолютно. Потому что изначально нам нужен федеральный закон, который будет это все регулировать. И плюс ко всему, как мне кажется, фундаментально нам нужна просто пропаганда гуманного обращения с животными, потому что мы здесь все говорим о последствиях. Артем Кирьянов: Чем мы с вами здесь и занимаемся. Мария Лежнева: Да. Потому что изначально нам нужно просто втемяшить людям в голову, что твоя кошечка не должна принести потомство, и тогда она будет здоровая. Или что необязательно тебе иметь очень породистую собаку, потому что собака – это в первую очередь твой друг, а не аксессуар, которым будешь хвастаться перед своими соседями. Если мы… Анастасия Урнова: Причем только летом. Мария Лежнева: Да. Артем Кирьянов: Ну, давайте я пожестче, дайте я пожестче скажу. Во-первых, надо… Лилия Сургучева: Наверное, нужно все-таки нести ответственность за содержание животных. Мария Лежнева: Абсолютно, ответственность, конечно. Артем Кирьянов: Во-первых, ответственность. Лилия Сургучева: Ты должен содержать правильно. Артем Кирьянов: Во-вторых, обязательная чипизация животных, вот как вы говорили. Лилия Сургучева: Необязательно стерилизация Артем Кирьянов: Обязательная чипизация. Лилия Сургучева: А, чипизация – да. Идентификация должна быть. Артем Кирьянов: Потому что мы действительно должны четко понимать, чье животное у нас сегодня на улице. Если там чип конкретного владельца, то это одна метка. Если это чип муниципалитета, то это другая метка. И мы понимаем эту ситуацию, понимаем, что сделано, какие прививки были, как вообще дальше. Анастасия Урнова: Только я приютами хочу закончить… Артем Кирьянов: И последнее, о чем коллеги говорили. Я, например, тоже считаю, что обязательная стерилизация частных домашних животных должна быть, потому что… Слушайте, если вы берете на развод домашнее животное, если вы хотите построить питомник – ну, берите лицензию, оформляйте отношения с государством, платите налоги, и welcome. Но если вы собираетесь держать котов и раздавать родственникам или ждать, когда забеременеет/не забеременеет – ну, это, извините, смешно. Анастасия Урнова: Моя кошечка стерилизована. Екатерина, хотела спросить, есть ли где-то в мире вообще приюты, где животные содержатся пожизненно? Такая практика существует? Екатерина Колдаева: Да, такая практика есть. Хотела немножко зайти, скажем так, не то чтобы издалека… Анастасия Урнова: Вперед или назад? Екатерина Колдаева: Да, сделать такой reverseк тому, что упоминалось. Например, Олимпиада 80-х годов, когда мало того что бомжей отправляли за какой-то 110 километр… Артем Кирьянов: Но их, кстати, не расстреливали. Анастасия Урнова: 101-й. Екатерина Колдаева: 101-й, да. То же самое – поголовно уничтожались кошки и собаки. К чему это привело? К тому, что через несколько лет, наоборот, всплеск популяции, потому что это абсолютно естественный процесс живого организма. Анастасия Урнова: Почему? Екатерина Колдаева: Компенсация. То есть организм… Опять-таки я не хочу претендовать на научное мнение, но это действительно подтвержденный факт. Владимир Макаров: Да что вы? Какая компенсация? Выбрасывают собак и кошек. Выбрасывают – самое главное. На дачу привозят, детишки поиграют – и выбрасывают там, и все. И как бы никакой ответственности, никаких данных. Екатерина Колдаева: По поводу выбрасывания, да, вы правильно сказали. Это тоже показатель. По поводу приютов. Понимаете, государственные приюты действительно создают… Вроде как мы всех в приют посадили – и всем хорошо. Анастасия Урнова: Но они же там продолжают жить. Екатерина Колдаева: Мы их не видим, мы их не видим. Они там как-то живут. Действительно, Мария правильно сказала… Анастасия Урнова: Но каждый год становится все больше и больше, и больше животных? Екатерина Колдаева: Во-первых, смотрите, если мы говорим про приюты, то есть приюты, грубо говоря, ими занимаются люди не те, которые пришли туда с точки зрения помочь животным. Они, да, действительно получают на этом деньги. На животное они отправляют какой-то мизер или вообще ничего не отправляют. И становится концлагерь. То есть у них там нет ни еды, ни воды. Если мы говорим про частный приют, то там ситуация, может быть, лучше. Но приют никогда не решение. Собственно почему мы говорим про ОСВВ? Потому что у нас вообще сейчас не заложено ни в муниципальные приюты, и, к сожалению, многие приюты частные не могут себе позволить как-то глобально поменять эту психологию людей, чтобы брали из приютов. Ну, в муниципальных это не заложено вообще. Они не рассматриваются как инструмент пристройства. Анастасия Урнова: Хорошо. Светлана, а вы почему категорически… Владимир Макаров: Анастасия, простите. Нет приютов таких, где держат пожизненно животных, ни в одной стране мире. Екатерина Колдаева: Есть. Анастасия Урнова: Где? Екатерина Колдаева: В Америке. Владимир Макаров: Там есть рубежи какие-то, есть сроки, в которых… Может, в Болгарии где-нибудь опять же. Анастасия Урнова: Нет, вот в Америке. Екатерина Колдаева: Я могу сказать совершенно конкретную схему, потому что это и в Великобритании, и в любой стране Европы вы найдете. Есть государственная организация, которая занимается вопросом отлова, если это происходит, какое-то бездомное животное выброшено. Две недели дается на поиск хозяина. Как правило, если по истечении этих двух недель животное не нашли или… Анастасия Урнова: Не забрали. Екатерина Колдаева: …да, не забрали, то его, скажем так, забирает к себе другой фонд, который называется No-kill shelter. Анастасия Урнова: Но уже частная, скажем так, общественная, не государственная инициатива? Вот что важно. Екатерина Колдаева: Нет, это общественная инициатива. Анастасия Урнова: Которая спонсируется за счет пожертвований? Екатерина Колдаева: Да. Анастасия Урнова: Вот это очень важно. В смысле, что нет стран, где государство само оплачивает бесконечную жизнь… ну, пожизненное содержание. Мария Лежнева: Государственно-коммерческое партнерство. Владимир Макаров: Старость заслуженная. Мария Лежнева: Это не имеет смысла. Анастасия Урнова: Светлана, я хотела понять, почему вы категорически против отлова и стерилизации, вакцинации и выпуска обратно? Потому что коллеги говорят, что это хорошая практика. Недо в том, что, как я уже сказала, сейчас у нас эта практика запрещена. И те регионы, где проводится стерилизация, эта программа проводится абсолютно незаконно. У нас на сайте есть рекомендации, как отменить программу. Любой человек может отменить программу, обратившись… Анастасия Урнова: А можете объяснить – почему? Потому что, например, я готовилась к программе, изучала цифры. В Нижнем Новгороде за три года удалось сократить популяцию бездомных животных практически в четыре раза – с 8 тысяч до 2,4. Возьмем Сочи, где этого не происходит. Там говорят, что 8 тысяч в год убивают. На следующий год опять 8 тысяч убивают. То есть динамики нет. Почему тогда это плохо – ОСВВ? Лилия Сургучева: Конечно, я объясню. Дело в том, что единственный контроль, который возможен в этой области – это отсутствие на улице безнадзорных животных. То есть никакие проверяющие не могут обеспечить этого контроля. Есть животное безнадзорное на улице – значит, вызывается служба, они отлавливаются. Когда в законодательстве будет прописано, как во всех развитых странах, обязательное полное изъятие безнадзорных животных, то только эта проблема будет решаться. То есть должна быть полная зачистка всеми возможными способами, начиная от гуманных и кончая, если речь идет о тех собаках, которые находятся на природных территориях… Анастасия Урнова: Ну, мы говорим о том, что их нужно подвергать эвтаназии. Артем Кирьянов: Квадратно-гнездовым образом зачистить территорию? Прекрасно! Владимир Макаров: Владимир, но при этом говорят то, что у бездомных животных есть и определенная санитарная функция – кошки и собаки, говорят, защищают города от крыс. Владимир Макаров: Нет, это чушь. Я понял. Вопрос ваш – это чушь, которая доказана очень такими квалифицированными специалиста. В частности, группа есть омских ученых Омского университета, которые показали целый ряд (говоря такими всякими экологическими терминами), что собаки, наоборот, даже сосуществуют вместе, кооперируются с тем же крысами. Собака никогда крысу ловить не может и так далее, и так далее. Это все доказано. Можно улыбаться как угодно, так сказать, что угодно говорить… Анастасия Урнова: Вы не сталкивались с таким? Мария Лежнева: У нас есть пример, простите, пожалуйста, блокады Ленинграда, когда съели всех собак и кошек, а выползли все крысы. Это как вы думаете? Почему это произошло? Владимир Макаров: А при здесь собаки и кошки-то? Мария Лежнева: Потому что они их контролировали. Владимир Макаров: Они абсолютно здесь ни при чем. Артем Кирьянов: Наша тема не про то, насколько возможен симбиоз различных животных, крыс и собак. Анастасия Урнова: Мы говорим о том, нужно ли полностью ликвидировать бездомных животных или нет. Артем Кирьянов: Мы говорим, насколько мы можем себе позволить в XXI веке в России, которая сегодня является, извините, конечно, символом гуманизма на международной арене. Мы об этом говорим на других ток-шоу ежедневно, да? Вот насколько мы можем себе позволить публичное убийство животных вот здесь, в России? Владимир Макаров: А как гуманизм… Например, родственника Лозы собаки загрызли насмерть. Вы знаете об этом? Владимир Макаров: Смешно ей, смешно. Артем Кирьянов: Я не буду обсуждать родственников. Это вообще не смешная история. Владимир Макаров: Люди смеются. Анастасия Урнова: Нет, Мария говорит, что доказано, что это были не они. Я просто громче скажу. Артем Кирьянов: Почему это происходит? Потому что на сегодняшний день вот эти ситуации, связанные с покусами и причинением вреда людям, они никак не коррелируются опять же с законодательством. То есть человека покусала собака, и он не знает, чья это собака. Если бы она была чипирована, если бы она была определена по статусу, то он бы мог взыскать компенсацию материального и морального вреда, в том числе и с муниципалитета. И это было бы законно, это было бы правильно, это бы решало вопросы лечения. Владимир Макаров: Но такие факты есть. Артем Кирьянов: Вы понимаете, сегодня особенно грустно говорить о ситуациях, связанных с убийствами животных, в ситуации, когда у нас с вами недавно Кемерово. Но давайте все-таки начинать с себя, начинать с ответственности. Давайте не позволять каким-то, знаете, может быть, даже биологическим сценариям побеждать этику, побеждать нормальное поведение человека по отношению к своим меньшим братьям, которых он приучал тысячелетиями. Анастасия Урнова: Вот здесь, вы знаете… Артем Кирьянов: Вот это, конечно, пафосно звучит, но без этого мы не избавимся ни от воровства на местах, ни от горючих материалов в кинотеатрах, ни от тупого поведения охранников, которые за штрафы готовы закрыть всех. Понимаете, повестка нашего сегодняшнего гуманизма не должна опять же увязываться с тем, сколько будет потрачено из федерального бюджета. Я отвечаю на вопрос попутно. Сегодня можно все посчитать абсолютно, вся экономика прозрачная. Мы можем четко в течение недели, запустив дроны, посчитать по головам, сколько собак есть в Екатеринбурге. И вы удивитесь – там будет 5 тысяч собак, из которых 4 тысячи должны расстрелять. Анастасия Урнова: Скажите, пожалуйста, а есть у нас какая-то информация по тому, сколько вообще в России бездомных, беспризорных животных? Артем Кирьянов: Конечно, есть. Артем Кирьянов: У нас 2,5… Владимир Макаров: От 20 до 30 тысяч в Москве. Московская область – 20 тысяч. Артем Кирьянов: Смотрите, во-первых, по Москве это завышенная цифра. Это вряд ли было даже тогда, когда не начинались никакие истории. Сегодня мы просто видим, что поголовье безнадзорных собак Москвы уменьшается. Владимир Макаров: Динамика какая-то есть. Анастасия Урнова: Положительная. Артем Кирьянов: Динамика есть, но она такая очень смешанная, потому что то у нас есть ОСВВ в Москве, то его нет, то что-то происходит. Значит, друзья мои, у нас 22,5 тысячи муниципальных образований. Вот по каждому образованию за мониторинг бродячих животных, безнадзорных животных может ответить в том числе орган общественного контроля, муниципалитет и прокуратура на местном уровне. То есть нет проблем с постановкой задач, с выполнением задача. Эта задача будет выполнена в течение двух месяцев. И каждую собаку мы будем знать, каждую Жучку – мы будем понимать, где она живет и на какой помойке она питается. Другое вопрос: что делать с этими помойками, на которых питаются и размножаются Жучки уже второго поколения? Кто за это должен ответить? Муниципальные власти. Анастасия Урнова: Вот у меня вопрос. Екатерина, есть ли какое-то представление о минимальном уровне беспризорных животных? Потому что одно дело, когда у нас десятки тысяч, например, бродят по городу. И тот же мэр Якутска, чью цитату мы приводили, говорил, что некоторое количество лет назад это была тотальная проблема, это были десятки тысяч собак, а сейчас другой уровень. Понимаем ли мы, что идеальная цифра – это ноль, или 2,5 тысяч – это о'кей на миллионник? Екатерина Колдаева: Ну, идеальная – в плане соотношения к людям? Анастасия Урнова: Ну а к кому же еще? Мария Лежнева: 2,5 тысячи на миллионник – это такая же нормальная цифра… Анастасия Урнова: Я сейчас цифры взяла, вы знаете, с потолка вообще. Мария Лежнева: На самом деле так оно и есть. На миллионник, полтора миллионника должно быть 3 тысячи собак примерно. Анастасия Урнова: При этом в Москве получается в 5–6 раз больше, чем положено? Артем Кирьянов: Нет, нет. Анастасия Урнова: Ну, 20 тысяч собак. Артем Кирьянов: В Москве, я думаю, 8–10 тысяч. И это на самом деле текущий максимум. Анастасия Урнова: То есть, в принципе, у нас все хорошо? Артем Кирьянов: На 20 миллионов московского населения. Анастасия Урнова: В Москве практиковали ОСВВ, в 2008 году прекратили. Почему? Мария Лежнева: потому что это было точечное применение. ОСВВ было очень точечное. Это невозможно делать в одной области… не в области, а в одном районе делать, а в другом не делать. Екатерина Колдаева: Потому что собаки мигрируют. Мария Лежнева: Собаки мигрируют, да. Светлана Ильинская: В Москве закрыли ОСВ в 2008 году, потому что загрызли человека и потому что велась эта программа теми коррупционерами, которые начинали ее, не понимая, как это сделать так, чтобы она продолжалась долго. Вот вы сейчас спрашивали, в Нижнем Новгороде идет сокращение численности. За счет чего идет вот это сокращение численности? Только за счет тайного уничтожения животных, за счет травли, которую делают и проводят те же коммунальные службы, те же самые люди, которые получают деньги за стерилизацию. А в Москве этого не делали. Поэтому, если кто жил в то время в Москве, помнит, какие были стаи. Буквально нельзя было пройти нигде, везде. Почему это было? Их не уничтожали тайно. И было очевидно, что это абсурд, что это не работает, и программа никогда не будет работать. Хотя действительно стерилизовали, но просто это было совершенно не тем… Анастасия Урнова: Лилия, скажите, собаку, которую выпустили после стерилизации и вакцинации, – это безопасное животное? Лилия Сургучева: Если животное здоровое, провакцинированное, то, конечно, оно не несет… Артем Кирьянов: Как зверь может быть безопасным, вообще-то говоря? Лилия Сургучева: Да. Оно несет опасности с точки зрения ветеринарии. Анастасия Урнова: А какова вероятность, что собака нападет? Лилия Сургучева: Но напасть… Это животное. Это хищник. И напасть может в любой момент. Поэтому говорить о том, какой риск… Может не напасть, может пройти спокойно. Вы же видите, да? Иногда стоят. Пробегает человек, проходит спокойно – не реагируют. Но иногда и одна собака может наброситься. Поэтому вот эти риски… Как раз, наверное, действительно проблема-то в том (и обсуждаем), насколько рискованно… А если малыш идет? А если он напугался собаки большой, килограмм под 50? Какие последствия для этого ребенка? Вот вы говорите сейчас… Ведь на самом деле количество покусов у нас в стране достигает до 400 тысяч в год. Владимир Макаров: Эпидемия собачьих укусов – уже феномен. Лилия Сургучева: Покусы в год. Это данные Роспотребнадзора. Анастасия Урнова: Но они вместе с хозяйскими животными привозятся. Это статистика. Светлана Ильинская: Можно я поправлю? Лилия Сургучева: Я просто объясняю, что это такое. У нас почти каждый год, ежегодно, вот последние 15–20 лет число людей, провакционированным от бешенства, после укусов… Владимир Макаров: И обратившихся. Лилия Сургучева: Да, обратившихся. Без малого полмиллиона. Эта как раз цифра и говорит о том, что именно столько покусов. Светлана Ильинская: И на самом деле… Лилия Сургучева: Сейчас в регионах, если вы следите за статистикой, то всплеск бешенства именно связан с покусами от животных. И эти животные могут… То есть сельскохозяйственное животное само по себе не заболеет. Значит… Анастасия Урнова: Ну, если мы заговорили о нападениях собак, то у нас есть сюжет о том, как собаки нападают на людей. Давайте посмотрим и обсудим. СЮЖЕТ Анастасия Урнова: В продолжение этого хочется немножко статистики привести, потому что адепты отлова и эвтаназии собак приводили пример, например, в Уфе, где число нападений животных на людей было меньше единицы на тысячу населения в год. И они говорят, что это непосредственно благодаря уничтожению собак. А там, где практикуется ОСВВ, они говорят о том, что тот же показатель – 3–3,6. Соответственно, понятно, какая практика, с точки зрения безопасности эффективнее. И они же говорят, что ОСВВ работает, только если единовременно стерилизовать 75% самок. Согласны вы с этим? Мария Лежнева: Я просто хотела добавить по поводу выпуска животных, по поводу того, насколько они будут безопасные. Вы понимаете, что в процессе… Вот этот процесс ОСВВ – почему он такой сложный, почему его так сложно принять? Потому что он очень многоступенчатый. Собаку, отлавливают, ее смотрят, ее проверяют, какая она – агрессивная, неагрессивная. Анастасия Урнова: При этом ветеринары? Екатерина Колдаева: Это ветеринары. Ну, не работают, конечно, но ее осматривают кинологи. И безусловно, перед тем как выпускать. Принимается решение. Ее могут отправить обратно в приют, потому что… в смысле – не обратно в приют, а отправить в приют, потому что они понимают, что это бывшая домашняя и ее можно легко пристроить или найти ее хозяина. Ее могут отправить в приют, потому что это старая или больная собака. Ее могут отправить в приют, потому что это слишком большая, и ее нельзя выпускать обратно на место. Также абсолютно очень важно, какими группами вы выпускаете животных на место. Это не должна быть группа больше чем четыре собаки. Анастасия Урнова: Одновременно? Екатерина Колдаева: Потому что если это больше… То есть понятно, что ты отлавливаешь большую стаю. Но тогда ты ее можешь расформировать по нескольким районам, посмотреть, как там и что там, потому что ты работаешь в целом над всем городом. Установлено, что четыре собаки не будут агрессивными. У них кормовая база, у них есть своя территория. Что им еще нужно? Анастасия Урнова: Теперь с другой стороны не согласны? Владимир Макаров: Какая территория? Какая кормовая база? Куда их расселять? Это выходит, что просто насаждать эти бездомные, так сказать, существа, насаждать опять туда же. Анастасия Урнова: Ну, насколько я понимаю, речь идет о том, что мы не убиваем животных, при этом не даем размножаться? Владимир Макаров: Они должны содержаться, они должны где-то пристроены быть: либо в приюты, либо в какие-то организации, которые идут уже после отлова. Анастасия Урнова: И кто готов за это платить? Артем Кирьянов: Вы же понимаете, что жизнь на сегодняшний день богаче, чем наше представление о ней. Ну, как мы можем знать одномоментно? Владимир Макаров: Мы-то знаем эту жизнь. Вы же нам говорите необъективно. С разломанной психикой, с изуродованной! Артем Кирьянов: Подождите… Владимир Макаров: Которая перенесла операцию тяжелейшую. Артем Кирьянов: Подождите, не такая уж… Анастасия Урнова: Ну, кастрация не тяжелейшая операция. Артем Кирьянов: Не тяжелейшая операция. И не такая уж психика изломанная. И не так уж это влияет на ситуацию. Просто ведь вы предъявляете идеальные требования в ситуации, когда мы настолько далеки от идеала, что это просто невозможно. Вот ОСВВ – это, может быть, не идеальный метод, но это промежуточный метод гуманного обращения с животными, пока мы не построим каждому Шарику и Бобику по отдельной "квартире". Анастасия Урнова: Вот здесь, мне кажется, еще очень важный вопрос есть…. Артем Кирьянов: Слушайте, мы людям не можем построить сейчас по отдельной квартире. У нас люди по 20 лет ютятся в бараках. Владимир Макаров: Мы забыли о том, что собак много на улицах не потому, что мы к ним плохо относимся. Артем Кирьянов: Нет, это не потому что… Владимир Макаров: А потому что они представляют угрозу для жизни. Артем Кирьянов: Вот в чем дело. Владимир Макаров: Бездомные собаки, в частности. Артем Кирьянов: Мы с этого и начали – надо остановить причины и наказать тех, кто этих собак выкидывает. Меня немножечко так, может быть, не поняли, когда я говорил, что это уголовно наказуемое преступление, статья "незаконное правительство" за разведение собак. Владимир Макаров: Да никто с этим не справится. Артем Кирьянов: Я вот еще раз говорю, что это как бы абсолютно источник зла. Второе – это безответственность хозяина. Мария Лежнева: Разрешите, я вас здесь прерву. Мне хочется понять… Артем Кирьянов: Но… Анастасия Урнова: Подождите. Вот мы говорим про безответственность хозяев. Как раз насколько мы можем себе позволить убивать животных, которые выкинуты на улицу людьми? Артем Кирьянов: Вообще не можем. Анастасия Урнова: До тех пор, пока мы не наказываем людей за то, что выкидываем животных. Артем Кирьянов: Мы вообще себе не можем позволить убивать животных. Потому что не то время, не та ситуация. Светлана Ильинская: подождите, подождите, а то вы…. Артем Кирьянов: А наказывать людей мы, конечно, можем. Светлана Ильинская: У нас есть агрессивные животные, больные. Артем Кирьянов: Это по показаниям двух врачей-ветеринаров. Я, конечно, не хочу затрагивать ветеринарную тематику, но у нас сегодня ветеринария не лицензируется. Анастасия Урнова: Нет, давайте согласимся сразу. Животное больное очевидно агрессивное – да? Артем Кирьянов: Кто угодно может быть ветеринаром. Лилия Сургучева: Есть, когда эта мера необходима. Артем Кирьянов: А мы об этом не спорим. Артем Кирьянов: Но есть, когда животное… Что делать, если оно здоровое, привили, если оно не агрессивное? Но тогда мы должны понять, посчитать, а сколько животных… Как вы говорите: "А вы посчитайте сначала опасность для людей. Вот какая опасность, с точки зрения даже ветеринара? Он пришел, а там, извините, вы посчитали четыре, а животные своей жизнью живут. Они собрались… Анастасия Урнова: По какой причине собаки нападают? Владимир Макаров: Не 4 штуки, я хочу 6. Мария Лежнева: Слушайте, безусловно, потому что все это – это комплексная проблема. Ты проводишь просветительскую программу, ты разговариваешь с жителями района, ты разговариваешь с правительством города. Анастасия Урнова: Либо благотворительный фонд, например. Мария Лежнева: Благотворительный фонд. Или ты исполнитель государственной… Артем Кирьянов: В конце концов, ты обучаешь вице-мэра, ответственного за ЖКХ. Ну, просто вы понимаете, что мы говорим… Артем Кирьянов: Вообще не понимают. Эта категория люди вообще не понимает, о чем мы говорим. Мария Лежнева: Абсолютно. Артем Кирьянов: Потому что это люди, которые понимают, что такое стрелять, понимают, что такое дать команду, понимают, что такое увидеть обрубленные хвосты. Но они не понимают, как работать мягко. Лилия Сургучева: Ну, в Москве у нас нет отстрела. Ну вы не рассказывайте. Анастасия Урнова: Екатерина, есть сейчас какие-то меры, которые мы можем принять сегодня в России с 2008 года, чтобы уже начать гуманно решать существенную проблему. Екатерина Колдаева: Ну, хотелось бы начать, конечно, с закона на самом деле, потому что он… Анастасия Урнова: Закон – это ОСВВ, раз. Артем Кирьянов: Нет, прежде всего это учет каждого животного. Екатерина Колдаева: Прежде всего чипирование. Владимир Макаров: Чипирование и так далее. Закон – это учет и контроль. Николай Матвеев: Чипирование – так? Артем Кирьянов: Причем во всех областях. Анастасия Урнова: Я хочу, чтобы вы это мне сказали. Екатерина Колдаева: Ответственность хозяев, прежде всего. Потому что когда мы говорим про животных, а особенно сейчас очень много демонизируются эти стаи, мы почему-то без медицинской экспертизы… Сразу увидели собак с кем-то – все, собаки загрызли. Это что как бы…. Кому-то иногда это может быть действительно нужно. Поэтому почему это пропускают? Вопрос. Почему про хорошего фермера не говоря), а про этого сразу говорят. Но причина действительно все время в человеке, поэтому нужно регламентировать, чтобы человек, когда он заводит животное, он его чипировал, он его стелиризовал. Если он его выбросит, то чтобы он нес за эту ответственность, чтобы это вообще не происходило на самом деле. Потому что все эти животные, очень много агрессивных животных – это бывшие хозяйские на самом деле животные, выброшенные, оставленные человеком. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо большое. Что же, сегодня мы обсуждали проблему безнадзорных животных. И по всей видимости, эксперты сходятся в том, что как и во многих других вопросах, ответственность и первые шаги по решению проблем – они на нас с вами, дорогие телезрители. Ответственно относитесь к своим животным, не выкидывайте их на улицу, берите наконец животных из приюта. Правду вместе с вами искала Анастасия Урнова. Увидимся на Общественном телевидении России.