ВИДЕО Юрий Алексеев: Страх нашествия волков оказался актуальным для жителей целого ряда российских регионов, в том числе Смоленской, Псковской, Архангельской, Омской, Нижегородской областей и даже Московской. Интересно, что люди напуганы тем, чего в федеральной повестке попросту нет. Что еще происходит в региональной жизни? Какие вопросы социальные, экономические и управленческие граждане считают наиболее важными? Обсудим это с нашими гостями. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Присоединяйтесь. Меня зовут Юрий Алексеев. И вот мои гости: Олег Комолов, экономист. Считает, что бизнес неспособен выступать источником экономического роста в регионах. Сергей Марков, политолог. По его мнению, в стране все замерло, ничего не происходит и ничего не растет. Николай Харитонов, депутат Госдумы. Полагает: рост долгов в сфере ЖКХ напрямую связан с платежеспособностью населения регионов. Леонид Шафиров, член Общественной палаты. Убежден: некоторым регионам грозит обезлюдивание. Говорим сегодня о том, чем живут российские регионы. Вот послушали ТОП-10 страхов россиян. Леонид, а какие еще проблемы характеры для регионов, которые в наименьшей степени в федеральной повестке присутствуют, вы считаете важными? Леонид Шафиров: Неравенство. Межрегиональное и внутрирегиональное неравенство. К сожалению, это тема, которую часто умалчивают как внутри регионов, когда в одном муниципалитете жить намного дороже и невыгоднее для домохозяйств, чем в другом муниципалитете. Также и неравенство между регионами. Но если второе еще как-то можно посчитать… Неравенство в части затрат на жизнь для простого человека, в части доходов, которые он получает. Так вот, если в разрезе регионов это как-то еще можно посчитать и статистика доступна, то муниципальная статистика в России – это проблема, ее недостаточно. Можно сказать, что ее нет по многим вопросам. Поэтому когда человек получает меньше, а тратит больше, когда он больше закредитован – вот это то, что людей беспокоит. И в результате, конечно, если люди даже этого не видят в виде статистики какой-то, официальных данных, но они это чувствуют, они обмениваются этой информацией и в результате стараются переезжать туда, где лучше. Страна от этого урбанизируется все больше и больше, а в регионах, по большому счету, сокращается количество людей. То есть грозит обезлюдивание некоторым территориям. Юрий Алексеев: Понятно. Олег, есть с чем поспорить или что добавить? Чем живут регионы, что в федеральной повестке отсутствует, как вот эти пресловутые волки и страх перед ними? Олег Комолов: Ну конечно, кроме волков и роста цен, наших соотечественников, безусловно, заботит деформация рынка труда. Это выражается не столько в росте безработицы. Специфика российского рынка труда заключается в том, что у нас растут разные формы прекарной занятости, неполной занятости, перевода человека на более низкую зарплатную плату, сокращение выплат, премий в конвертах и, вообще говоря, перевод на оклад, равный МРОТ, а сама зарплата регулируется размером премий в соответствии с волюнтаристской волей начальника. Вспоминается исследование «Сбербанка» 2019 года, который оценил скрытую безработицу в России в объеме 20 миллионов человек. Это те люди, которые существуют в условиях неустойчивой занятости, то есть не могут реализовать свое право на труд – базовое право, которое, вообще говоря, наши предки завоевывали в годы Октябрьской революции, такими жертвами нам это далось. И это в конечном счете ведет за собой целый комплекс проблем. То есть все, о чем мы говорим – проблема бедности, неравенства, роста цен, да те же самые волки – в конечном счете это следствие базовой проблемы, когда человек не может сам реализоваться в труде, не может продать свою рабочую силу и реализовать право на труд. Конечно, это влечет за собой динамику очень ярких макроэкономических показателей. Ну, закредитованность – в первую очередь. Мне кажется, это второй страх, который надо непременно назвать, когда мы перечисляем проблемы современной российской экономики. Доходы у нас, реальные располагаемые доходы населения падают уже восемь лет подряд. При этом потребление остается на относительно стабильном уровне. Почему? Потому что растет закредитованность. Мы живем в кредит и проедаем наше будущее. Мне кажется, этот страх не стоит недооценивать. Он еще нам аукнется очень неприятными последствиями. Юрий Алексеев: Сергей, ваше мнение – насколько повестка дня в регионах оторвана от того, что на крупных каналах обсуждают, в газетах, от того, что принято называть федеральной повесткой? Сергей Марков: Ну не то что оторвана, но дистанция есть. И она связана в основном с подавлением федеральным центром тех или иных тем, которые кажутся по каким-то причинам политически невыгодными. Ну, например… Юрий Алексеев: То есть из разряда «правда глаза режет»? Вот это? Сергей Марков: Ну да. Ну, например, в стране достаточно много лет замер экономический рост, пошло даже падение в районе 2015 года, замер экономический рост. Я полагаю, что статистический комитет фальсифицирует данные, поскольку подчиняется Министерству экономику фактически, премьер-министру. И они показывают, что какие-то проценты есть, а на самом деле нет этого роста. Стагнация экономики заботит людей, они об этом говорят, но финансово-экономический блок Правительства, который несет ответственность за эту стагнацию и который с помощью различного рода механизмов, так сказать, пытается сделать вид, как будто бы экономический рост какой-то есть, он это в информационном пространстве тоже подавляет. Это одна из важнейших проблем – то, что замерло, ничего не происходит, не растет. Где-то есть высокие технологии, в небольших, так сказать, очень локальных регионах, в анклавах фактически развиваются, а так, в общем-то, замерло все. Люди недовольны. Люди понимают, что ничего хорошего от этого не будет. И еще одна вещь, которая тоже людей сегодня беспокоит, – это доступ к специалистам в больницах. Записываются за очень много недель. Уже болезнь, понимаете, либо закончится, либо приведет к каким-то последствиям, а у человека еще очередь не подошла к этому врачу. При этом совершенно очевидно, что вину за это несет тоже этот экономический блок Правительства. В свое время у них была так называемая… Леонид Шафиров: …оптимизация. Сергей Марков: Оптимизировали, да. А фактически – сократили. Третья тема, которая подавляется, – это произвол застройщиков. Извините, выражаясь марксистским языком… Николай Михайлович может меня здесь как бы поддерживать. Юрий Алексеев: Это для крупных городов тоже проблема, для столицы. Сергей Марков: Фактически над мэриями существует классовая диктатура застройщиков. Юрий Алексеев: Но в Москве такая же история? Или она все-таки отдельная, а это характерно для регионов? Сергей Марков: В Москве такая же история, но не везде. Вот когда строят то, что люди называют «человейники» – окна в окна. По сути дела, будущие гетто. Очень плохое качество жилья! Они при этом не строят инфраструктуру, так что количество инфраструктуры, которое приходится на человека, оно постоянно уменьшается, уменьшается и уменьшается. Страна огромная, а все как бы скуксилось в маленькие-маленькие места. И эти «человейники» люди ненавидят. Юрий Алексеев: И уже, по-моему, десятилетия обсуждают эту историю. Сергей Марков: Люди об этом говорят, но застройщики подавляют. То есть, я так понимаю, строительные компании дают коррупционные деньги средствам массовой информации, чтобы они об этом не писали. Ну и другим, наверное, каким-то структурам тоже, так сказать… Леонид Шафиров: Разрешите сказать в тему? Сергей Марков: Острейшая проблема, которая сейчас, особенно если мы говорим о столицах регионов, об областных центрах. Юрий Алексеев: Ну и сами регионы, самое главное. Леонид Шафиров: Возвращаюсь к жилищной проблеме или продолжаю жилищную проблему. Мы в Общественной палате уже в течение трех лет пытались убедить Правительство в необходимости принятия отдельной программы по развитию индивидуального жилищного строительства, чтобы люди могли сами построить жилье на принадлежащей им либо арендованной на период строительства земле. Вроде бы появилась программа, проект программы федеральной – мы его очень жестко покритиковали. За что покритиковали? Опять акцент на поддержку застройщиков. Юрий Алексеев: То есть чувствуется мощное лобби конкретных структур? Леонид Шафиров: «Давайте будем строить коттеджные поселки и решать проблему индивидуального жилищного строительства, предоставляя людям возможность купить коттедж, построенный застройщиком», – что, конечно же, других денег будет стоить и в основном сработает для Подмосковья, для Ленинградской области, а не для регионов, где нужно людям помогать строить самим. Юрий Алексеев: Ну, дискуссия ведется. Леонид Шафиров: Дискуссия ведется. В общем-то, мы видим, что движение в этом направлении есть. По крайней мере, тот проект, который подготовило министерство, он не принят. И мы дискуссию продолжаем. Ну, слышат. Юрий Алексеев: Вернемся к регионам, к тому, что беспокоит регионы. Николай, мы посмотрели наиболее частые запросы того, что люди вбивают в регионах в поисковиках. Знаете, что среди прочего в первых местах рейтинга? Вопросы самогоноварения и показы самогонных аппаратов. Тут прямо целый список: Липецкая, Воронежская, Тульская области, Хакасия, Ненецкий, Ямало-Ненецкий автономные округа, Чукотка, о которой мы до программы говорили. В общем, стабильно интересуются темой самогонных аппаратов в 31 регионе нашей страны. Я недавно заправку проезжал, когда из Рязани в Москву ехал, и даже там продают эти самогонные аппараты. Что это говорит о наших регионах и о гражданах в наших регионах? Николай Харитонов: Ну, для понимания давайте вспомните. Президент Российской Федерации Путин Владимир Владимирович неоднократно повторяет: территория России – одна из самых крупных территорий, одна шестая Земного шара. Наша задача – и президента, и Федерального собрания, и Правительства – чтобы люди оставались и жили на своей территории. Там, где люди начинают уезжать, уходить… Пусто место не бывает. Но в то же время для телезрителей должно быть понятно: у нас доноров-регионов – полтора десятка. Остальные, как правило, получают из бюджета федерального после того, когда отчеты произойдут. Я два года назад… А я два созыва возглавляю Комитет по региональной политике и проблему Дальнего Востока постоянно долблю: необходимо провести в большом зале заседание с регионами и поставить четкий вопрос – межбюджетные отношения «центр – регион». Юрий Алексеев: Это вы на мой вопрос отвечаете, подбираетесь к ответу на него, или на свой? Николай Харитонов: Чтобы телезрители наши понимали, откуда началось беспокойство и почему сегодня вы приводите пример самогоноварения. Юрий Алексеев: Ну да, это такой яркий показатель. То есть это показатель того, что люди хотят какой-то самостоятельности, свободы? Или что? Николай Харитонов: В царское время, в советское время была госмонополия на спиртопроизводящие. Наша фракция КПРФ, мы неоднократно поднимали вопрос: ну давайте спиртопроизводящие возьмем в государственные руки. И достаточно пополнялся бюджет и в царское время, и в советское время – по сути дела, почти по 30%, бюджет формировался. Сегодня почему люди переходят на самогоноварение? Я не хочу одобрять, но в то же время понимаю, что люди забоятся о своем здоровье… Юрий Алексеев: Мы тоже осуждаем. Это надо сказать. Николай Харитонов: До 90% сегодня спиртопроизводящие, алкогольные напитки – это синтетический спирт. Люди об этом знают, люди об этом знают. Поэтому вы тему затронули очень серьезную. Юрий Алексеев: То есть это вопрос… Все-таки граждане просто о своем здоровье беспокоятся в первую очередь? Николай Харитонов: О здоровье. И давайте не будем лукавить… Вот мои коллеги тут говорят, что зарплат-то нет. Порой отыгрываются одним прожиточным минимумом – 12 тысяч с небольшим. А как на это жить? Мы говорим, что в сельской местности пенсии от 9 до 14 тысяч, в городе то же самое. А как жить? Поэтому я неслучайно завел разговор. У нас порядка 15 доноров-регионов. Но если человек живет на Чукотке, в Бурятии, в Забайкалье… В советское время (Сергей не даст мне соврать) размещение производительных сил пытались учитывать с развитием того или иного региона. Это главный момент – производительные силы. Случилась беда – Советский Союз распался. Ну надо побыстрее как бы разворачиваться. Определить конкретно, что в этом регионе можно производить: сельхознаправление, промышленные предприятия и так далее, и так далее, и так далее. Это тема большого разговора. Юрий Алексеев: Сейчас мы про экономику подробнее поговорим. Олег, ваш тезис хочу услышать. Вот самогоноварение (не отступаю я от него) – по-моему, это такой достаточно яркий показатель. Но, на ваш взгляд, показатель чего в первую очередь? Люди все-таки соломку подстилают, на всякий случай? Олег Комолов: Ну, причины уже были названы совершенно верно. Низкое качество алкоголя, который доступный для населения, – это первое. Юрий Алексеев: Это на первое место вы ставите? Николай Харитонов: По 45 тысяч в год травятся. Олег Комолов: И, конечно, это низкие доходы населения. Поэтому переход на собственное производство, на домашнюю картошку, на огурцы и, соответственно, домашний алкоголь – это способ снизить расходы при росте цен. И тут было бы уместно вспомнить о первом страхе, который назвали наши соотечественники (а это рост цен), и напомнить о причинах этого роста. Юрий Алексеев: Давайте сейчас тогда маленькую паузу возьмем и подвесим интригу для наших зрителей. Поговорим про цены – почему цены растут, а зарплаты-то при этом не увеличиваются – в следующей части ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Оставайтесь с нами. Но прежде чем продолжить – короткая нарезка видео из соцсетей от наших зрителей. ВИДЕО Юрий Алексеев: Ну действительно, зарплаты не поднялись. И в федеральной повестке об этом как-то не принято говорить. Больше объясняют, почему цены дорожают и почему это должно происходить. Олег, продолжайте. Олег Комолов: Касаемо роста цен. Какова фундаментальная природа этого губительного явления? Ну, много раз в нашей студии сегодня звучала, прозвучала попытка объяснить это некорректной политикой нашего Правительства. Я ни в коем случае не снимаю ответственности с нашего экономического блока. В общем, там люди проводят определенную политику, направленную на встраивание России в систему международного разделения труда как поставщика сырья, как поставщика продуктов с низкой добавленной стоимостью. Но важно ведь понимать, что эта система складывалась десятилетиями. И то, какая она есть сейчас – это результат тех реформ, которые проводились в нашей стране в начале 90-х годов. То есть это политика на деиндустриализацию, политика на перевод нашей страны в категорию моноотраслевого производства, деградация и исчезновение целых отраслей нашей экономики, таких как станкостроение, приборостроение. В области производства гражданских самолетов мы практически утратили лидирующее положение в мире. И все это приводит к чему? К тому, что Россия при всей ее мощи, большой территории, больших ресурсах представляет собой такую щепку в реке мировой торговли. Наша экономическая динамика зависит не от того, как мы работаем, а от того, как сложатся сырьевые котировки на международных рынках. И в этой ситуации, когда все 30 лет – и 90-е годы, и, по сути дела, 2000-е – наше государство следовало политике, заложенной еще заветами Чубайса и Гайдара: «Зачем нам производить машины, зачем нам производить самолеты, когда все это мы купим у немцев и у японцев в обмен на нашу нефть?» – мы пришли к тому, что наш моноотраслевой характер делает нашу страну очень зависимой от внешнеэкономических колебаний. Вот стоит курсу доллара чуть-чуть подскочить – как тут же растут издержки наших производителей сельского хозяйства, промышленности, транспорта, которые все завязаны на импорте высокотехнологичной продукции: машин, оборудования, станков… Юрий Алексеев: Это понятно. Ну а людям-то что делать? Справедливо же задают вопрос: «Цены выросли процентов на двадцать, а зарплаты – нет». Олег Комолов: Я бы здесь хотел сказать, чтобы закончить тему, чтобы это не повисло в воздухе. Юрий Алексеев: Коротко. А потом вам слово. Олег Комолов: В анонсе сегодняшней передачи звучала мысль: а слышит ли власть регионы? А кто заставит власть слушать регионы? Что сделало наше общество для того, чтобы отстаивать свои политические и экономические интересы? До тех пор пока наши соотечественники являются политически пассивными, до тех пор пока они не способны самоорганизоваться для защиты своих прав даже в простое профсоюзное движение, до тех пор ничего не изменится. И сколько бы мы здесь ни обсуждали проблемы нашей страны, никаких фундаментальных сдвигов, стратегий долгосрочного развития нашей экономики не произойдет, до тех пор пока народ сам не будет готов стать субъектом политики и взять ответственность за свою жизнь в свои руки. Юрий Алексеев: Сергей, ваши тезисы. Справедливо люди задают вопрос? «Все растет, а зарплаты – нет. Значит, люди беднеют». Сергей Марков: Справедливо. И я еще раз скажу: нам нужно статистику серьезно подправить, прекратить фальсифицировать данные и прекратить дезинформировать президента о реальной ситуации, происходящей в экономике, в социальной сфере. Вот здесь нужно навести порядок. У нас уже уволили одного руководителя статистики за то, что он дезинформацию давал. Нужно там еще уволить и по-настоящему навести порядок. Мы хотя бы должны понимать, в каком мире мы живем. Это первое, это первое. Юрий Алексеев: А следующий шаг? Как сделать так, чтобы люди так стремительно не беднели? Сергей Марков: Значит, второе. Чтобы мы не беднели, должен быть экономический рост. Главная задача должна быть у финансово-экономического блока – рост экономики. Есть рост экономики – все начинается! Дороги начинают строиться, и школы, и университеты, и зарплаты, и так далее. А теперь конкретно по ценам сейчас. Вы знаете, причина простая. Нашим людям, может быть, кому-то она покажется шокирующе новой и непонятной. У кого-то, может быть, даже будет психологическое отторжение. В Правительстве сидят уже несколько месяцев и не знают, что с этим делать. В мире происходит инфляция доллара, связанная с тем, что правительство США вкачало огромные деньги в экономику с целью стимулировать экономический рост. Нужно брать пример здесь у американцев, что они делают, и у китайцев, между прочим, и у японцев – вкладывать деньги бюджетные, вкладывать и вкладывать! Они это сделали. В результате у них, между прочим, рост за предыдущий квартал – 6%. Юрий Алексеев: Ну а наши граждане крайними, что ли, в этой ситуации оказались? Сергей Марков: Много денег вложилось, поэтому доллар обесценился. А поскольку у нас все цены связаны с тем, что наши предприятия, особенно продукты питания, они могут их экспортировать, все это связано – соответственно, цены у нас в долларовом выражении естественным образом начинают повышаться. Ну и рубль к этому тоже привязан. А зарплаты не повышаются. Честно было бы на долларовую инфляцию… А это 10% в 2020 году. 10% – немалая сумма. И на 10% поднять, во всяком случае бюджетникам, учителям, зарплаты. Это было бы честно и правильно. Юрий Алексеев: Вероятно, кто-то будет пугать тем, что сразу цены еще больше скакнут, если зарплаты поднимут. Или есть какие-то системы сдерживающие? Сергей Марков: Понимаете, нас постоянно этим пугают. Но практика, так сказать, показывает, что одновременно… Если мы ничего не повышаем, то у нас просто цены повышаются, потому что у американцев есть экономический рост. У нас экономический рост нулевой, весь экономический рост достается американцам. А инфляция и там, и там. Юрий Алексеев: Я вижу, что Леонид хочет сказать. А потом вы. Сергей Марков: Поэтому мы должны взять пример с американцев и платить, вкладывать деньги, в том числе платить деньги пенсионерам и бюджетникам, потому что пенсионеры и бюджетники понесут эти деньги не вкладывать в предметы роскоши, не в яхты, а они придут и купят продукты питания. Юрий Алексеев: Давайте обсудим предложение Сергея. Леонид Шафиров: Вопрос: у кого они купят? Мы должны не забывать, что все равно высокий уровень монополизации, в том числе и в ритейле, и при производстве продуктов питания, как раз приводит к тому, что… Да, с одной стороны, вроде как грамотные люди создают большие компании, снижают издержки, но они все равно смотрят на возможность экспорта товаров, работ и услуг за рубеж. Развитие малого бизнеса, который рассматривает в качестве своего рынка локальный рынок городов, районов, регионов, – вот что необходимо делать для того, чтобы люди покупали товары у своих производителей. Они тогда не будут все сравнивать с ценами при экспорте того же зерна или других продуктов. Юрий Алексеев: А пока получается: чтобы в Магадане кастрюлю борща наварить, в среднем где-то 5 тысяч рублей уходит на приобретение продуктов. Леонид Шафиров: И еще. Что касается того, чтобы наварить кастрюлю борща. Вы знаете, мы недавно тут собирали большую конференцию в Общественной палате по поводу садоводства и огородничества. Вы знаете, люди сталкиваются с такими проблемами для того, чтобы собственный огород обустроить или чтобы на своем приусадебном участке в рамках даже социального контракта… Юрий Алексеев: Вы имеете в виду, что идут какие-то ужесточения на законодательном уровне? Леонид Шафиров: Конечно, есть ужесточения на законодательном уровне – нецелевое использование земельных участков. Если тебе дали землю для индивидуального жилищного строительства, ты не можешь курочек разводить, потому что это земля для индивидуального жилищного строительства – она в малом городе, но не в сельской местности. Ограничений много. И поддержки нет. И даже в рамках социальных контрактов, которые, слава богу, сейчас развиваются, это хорошее дело, но получать деньги малообеспеченные граждане могут на развитие личных подсобных хозяйств, если только они живут на селе. А малые города, из которых страна состоит? Там этого нет. Юрий Алексеев: То есть условий все больше, больше и больше. Леонид Шафиров: Условий больше. И здесь можно малыми мерами пытаться как-то реализовать. И, конечно, кооперация должна быть между сельхозпроизводителями, переработчиками и владельцами личных подсобных хозяйств, повторюсь, на уровне городов и районов, чтобы там продукты питания оставались. Юрий Алексеев: Олег, вам слово. Вот зрители нас слушают и говорят: «Конечно, вы все молодцы, мы все понимаем, но мы становимся беднее». Олег Комолов: Да, становимся беднее мы, потому что мы позволяем господствующему классу проводить ту политику, которую он проводит. Все-таки государство – это выражение соотношения классовых сил в обществе. Насколько мы политически активные, такую политику мы и получаем со стороны нашего государства. Все-таки касаемо… Сергей Марков: Ну, здесь марксистская комиссия какая-то собралась. Леонид Шафиров: Кружок марксистский, да. Юрий Алексеев: Сейчас будем уравновешивать. Олег Комолов: Я бы хотел прокомментировать идею о политике Соединенных Штатов, где действительно 6 триллионов долларов было вкачано в экономику в последнее время для экономического роста. Все-таки этот инструмент надо использовать очень аккуратно. Леонид Шафиров: Конечно. Олег Комолов: То, что позволено Соединенным Штатам, не позволено Российской Федерации. Соединенные Штаты… Сергей Марков: А мы считаем, что должно быть позволено России то, что позволено Соединенным Штатам. Олег Комолов: Ну, я говорю об экономической стороне вопроса. Сергей Марков: Я тоже в том числе об экономической стороне. Олег Комолов: Все-таки Соединенные Штаты осуществили дополнительную необеспеченную эмиссию 6 триллионов долларов. На эти 6 триллионов долларов можно купить африканские бананы, российскую нефть, перуанский металл, китайские телефоны – все что угодно. Если мы осуществим соразмерную эмиссию российского рубля, кроме как белорусскую картошку, нам на эти рубли никто из-за рубежа ничего не продаст. Поэтому резкий рост денежной массы в России – это не то же самое, что в США. В США не будет инфляции, а у нас будет инфляция. И это просто опасное явление. Сергей Марков: Простите, коллега, в США есть инфляция. Олег Комолов: Но она несоразмерная. Сергей Марков: Еще раз повторяю: доллар обесценился на 10% за прошлый год. Но зато есть экономический рост, есть рост доходов. Олег Комолов: Совершенно верно. Эта инфляция распространяется на весь мир. За инфляцию доллара расплачиваются не американцы, а мы с вами, потому что наши золотовалютные резервы лежат в том числе в долларах. Сергей Марков: Это да. Олег Комолов: Поэтому Соединенные Штаты, осуществляя необеспеченную эмиссию, распределяют эту инфляцию на весь мир и берут своеобразный налог с каждого гражданина любой страны мира, который в своем кармане или на своих счетах держит доллары. Леонид Шафиров: Потому что смогли развить институты. Олег Комолов: Так вот, все-таки касаемо денежной политики государства… Юрий Алексеев: Коротко, и мы пойдем дальше. Олег Комолов: Очень коротко, да. В России есть значительные резервы для того, чтобы выступать в роли институционального инвестора. Вообще, кроме государства, это делать некому, потому что 30 лет нашего развития показали, что бизнес не способен выступать источником экономического роста. Юрий Алексеев: Какие резервы? О каких цифрах идет речь? Олег Комолов: Это наши международные резервы, так называемые золотовалютные – порядка 600 миллиардов долларов, которые как минимум вдвое превышают самые строгие нормативы достаточности. Юрий Алексеев: И эти средства просто в кубышке лежат и ждут своего часа? Олег Комолов: Да, они лежат мертвым грузом, и они избыточны. И избыточны они ровно потому, что задача образования этого фонда – не создавать кубышку на «черный день», как нам говорят. Это фонд, который стерилизует избыточную долларовую массу ради искусственной девальвации рубля и искусственного удорожания доллара, потому что именно такое соотношение курса – 1 к 75 – очень выгодно экспортерам, очень выгодно сырьевой олигархии, очень выгодно истинным хозяевам нашей жизни. Юрий Алексеев: Так, коллега, я вас прерву. Посмотрим комментарий Андрея Колганова – это профессор МГУ имени Ломоносова, доктор экономических наук. Олег Комолов: Тоже марксист, хочу заметить. ВИДЕО Юрий Алексеев: Вот опять всплывает тема роста доходов граждан. Николай, я еще вот какую тему хотел затронуть. Мы же говорим о регионах, чем регионы живут. ЖКХ – сфера, от которой откреститься пытаются все, потому что там все старое, все разваливается. При этом тарифы растут, растут бешеными темпами. У людей денег нет, поэтому они не могут оплачивать эти тарифы. И у нас задолженность на 55 миллиардов рублей, по-моему, за последнее время выросла в сфере ЖКХ. Можно ли там вообще что-то сделать, навести порядок и остановить этот бешеный рост цен? Потому что ЖКХ – они же тоже грамотно объяснят, что курсы, монополисты и все остальное. Разложат просто красивейшим образом! А гражданам что делать? Николай Харитонов: Сегодня это направление – ЖКХ – по сути дела, можно приравнять к проблеме, что делать с отходами бытовыми. Они переплетаются, прямо вот так переплетаются. Поэтому буквально недавно моя коллега Хованская, которая, кстати говоря, вместе с нами, с коммунистами, с нашей фракцией… А мы подняли вопрос полтора года назад о реновации в Москве, тем самым показывая пример. Вот то, о чем Сергей говорит: начали вдруг вместо пятиэтажек ставить двадцатиэтажные дома. Юрий Алексеев: Ну да, «человейники» вот эти. Николай Харитонов: Ну, понятна причина – почему. Сергей Марков: Да воровство! Николай Харитонов: В советское время дом строили на длину падения стены. Вот на таком расстоянии всегда проектировали, чтобы дом от дома был на длину падения стены. Если говорить о ЖКХ, то есть такой закон, который позволяет, если в доме… Вот меня тоже возмущает, например, ну почему 19 рублей. Вот в городе Москве 19 рублей за ЖКХ, за квадратный метр отдают. Ну, в Питере – 5–7, в других городах – 3–4 рубля. И это закон предусматривает. При этом домовладение создается организацией, которая деньги не отдает никуда, а переводит на свой счет, на дальнейший ремонт своих помещений. Поэтому ЖКХ надо брать тоже под контроль. Юрий Алексеев: Но платежеспособность граждан и вот эти долги по ЖКХ – это прямая связь? Николай Харитонов: Это прямая связь. И если дальше мы будем отдавать все это на откуп, то будет либо какой-то социальный взрыв, либо будет недовольство. Вот я живу… Ну, не буду называть я адрес. Я живу в квартире, в доме. Там у многих уже колоссальная задолженность. Это то, о чем вы говорите. Колоссальная задолженность! И тот человек, который сидит на посту, консьержка, она говорит: «Они, наверное, уехали. А их, наверное, нет», – потому что задолженность там – уже десятки тысяч! Поэтому срочно надо что-то делать в разумных ценах. Во-первых, определиться с энергоносителями. По какой себестоимости? Мы ни одной электростанции новой, по сути дела, не построили. Как была себестоимость три копейки, так и… Но почему сегодня отпускают и по 10, и 20, и 30, и 40 рублей за киловатт? Поэтому надо посмотреть, из чего складывается себестоимость: и за горячую воду, и электричество, и многое другое, что использует человек, проживая в коммунальной квартире. Юрий Алексеев: Ну и чтобы они не так росли, эти тарифы. Олег Комолов: Про ЖКХ можно добавить важный момент? Юрий Алексеев: Сергей, вы хотели что-то хотели сказать? Сергей Марков: Да, я про ЖКХ расскажу. Как это все получилось? Устаревшая инфраструктура… Юрий Алексеев: Только прошу емко, потому что времени все меньше. Николай Харитонов: Да-да. Действительно, мы не строили новые ГЭС. ТЭЦ, которые греют воду, тоже подустарели и так далее. Нужно заниматься этим делом. Вот сели люди, которые за это отвечают. Им этим заниматься не хочется. Николай Харитонов: А зачем? Сергей Марков: Да, зачем? Это большая работа. Придумали другую схему: «А давайте мы по-другому сделаем. Давайте мы это все из муниципальной в частную собственность. Это будет бизнес, и он будет развиваться». Николай Харитонов: Заинтересованный. Сергей Марков: Да, заинтересованный. «Бизнес – это рабочие места. Все начнет крутиться и даст, наоборот, толчок к экономическому росту». Вот такой был план в соответствии с идеологией, противоположной марксизму, которая рыночным фундаментализмом называется. Идея хорошая. Сама по себе идея хорошая, да? Но когда все-таки финансово-экономический блок Правительства не работает над этим, то оказалось, что нет там бизнеса, не пошел туда никакой бизнес. Николай Харитонов: Обдираловка. Сергей Марков: А идет сугубо монополистическая съемка ренты, действительно обдираловка и людей, так сказать, и предприятий. Мелкий и средний бизнес еще больше, чем люди, платит. Понимаете? Юрий Алексеев: Но ведь все равно ничего не меняется: люди беднеют, эти долги коммунальные растут, коммунальщики тарифы не уменьшают. Сергей Марков: План был: «Давайте не мы будем работать, а мы что-то такое сделаем – и оно само там сделается». Николай Харитонов: Не сделается. Сергей Марков: Во-первых, нужно признать, что это была ошибка. И нужна другая стратегия развития ЖКХ. У меня нет ответа. Это огромный вопрос! Но ясно, что та стратегия не сработала. Давайте мы ее будем менять. Будем обсуждать, на что менять. А те люди, которые были обязаны сделать работающую модель, и не сделали, назовем пофамильно и уволим со своих постов. Они все сидят на очень хороших постах. Понимаете? Вот когда мы научимся понимать, какие у нас были ошибки… Как, например, с Лесным кодексом, помните? В свое время сделали так, что лесников уволили – и там пошло все гореть. Когда мы начнем понимать, признавать ошибки, назначать фактически виновных, тех, кто виноват… Юрий Алексеев: То есть работу над ошибками все равно надо проводить – что со статистикой, что с этой сферой ЖКХ. Сергей Марков: И система будет работать по-другому. Я думаю, что если будут уволены со своих постов те, кто разработали неправильные модели развития ЖКХ, то следующая разработанная модель, мне кажется, будет лучше. Юрий Алексеев: Времени у нас мало, поэтому я меняю тему, друзья. Важно еще поговорить вот о чем. Мы же сегодня говорить о том, что беспокоит регионы. А как налажен диалог между местной властью и гражданами в этих регионах? Об этом – через мгновение. Ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Оставайтесь с нами. Леонид, а налажен ли как-то этот диалог между гражданами и местной властью? Либо местная власть граждан считает клиентами? Леонид Шафиров: Николай Михайлович правильно говорит. Зависит, наверное, все от человека – от главы города, от главы района, от губернатора. Муниципальные общественные палаты и советы – есть такой институт, но он, к сожалению, имеется, только в одном законе «Об общественном контроле», и больше ничего: есть такие, которые могут контролировать. А как создавать? Как избирать? Как работать им? За чей счет работать? На бумагу, на ручку… Ни слова нигде не написано. 131-й закон, конечно, нуждается в изменении в этой части, если мы говорим о местной власти, чтобы муниципальная власть… Понятно, они бесправные, денег нет и так далее. Но даже там, где деньги есть немногие, и там, где можно малыми ресурсами обойтись, но с обществом в любом случае надо взаимодействовать, с местным сообществом, независимо от наличия денег. Конечно, люди должны получать дополнительный голос в составе вот таких муниципальных общественных палат и советов. Юрий Алексеев: А у меня вот какой вопрос родился, Николай, к вам. А вы можете конкретный пример привести, когда сто процентов принятый закон был инициативой снизу? Вот граждане обратились, предложили – и думцы, Совет Федерации, президент дальше этот закон приняли. Николай Харитонов: Тогда, когда рождался закон «О местном самоуправлении», 131-й, это было в кабинете у Владимира Владимировича Путина. Это была идея Козака в то время. Тогда я был руководителем агропромышленной группы. Когда мы собрались и стали говорить об этом законе, я говорю: «Владимир Владимирович, пусть присутствующие не обижаются, – а я был депутатом сельского, районного и областного совета Новосибирской области, – но пока не будет закона о финансовых гарантиях, этот закон принимать не надо». На что Козак сказал: «Владимир Владимирович, я завтра с Кудриным переговорю – и все вопросы тогда решатся по финансам». Юрий Алексеев: Но это все равно полемика тех, кто принимает решения. А я возвращаюсь к моему вопросу. Николай Харитонов: Вот закон «О местном самоуправлении». Я тогда продолжаю наш разговор и говорю: «На местном управлении денег нет, порой чтобы даже ветерана похоронить. Кладбище…» Ну, я привел как бы общеизвестный момент. «Страдает население, особенно не самое богатое, в сельской местности». К сожалению, закона о финансовых гарантиях нет. И сегодня, по большому счету, особенно там, где регионы не доноры (а у нас их всего полтора десятка), люди страдают. Но собирают инициативы. Сегодня, по большому счету, должны активизироваться депутаты всех уровней: и поселковые, и районные, и краевые, и областные. Я уж не говорю о депутатах Государственной Думы. Понятно, что вы говорите: доходят ли снизу идеи, чтобы это превратилось в закон, который бы устраивал не самое богатое население? Не всегда. Леонид Шафиров: Могу назвать… Юрий Алексеев: Да, назовите. Леонид Шафиров: Закон о ТОСЭР, о моногородах. Это то, что, конечно, выстрадали жители моногородов. Мы знаем, ситуации разные были: и бастовали, и требовали, и задолженности по зарплате в шахтерских территориях выбивали люди. В результате правительство было вынуждено отвечать на этот вызов копейкой. Юрий Алексеев: Сергей, коротко, и будем заканчивать. Сергей Марков: Как общаются? Там огромный разброс по регионам! Вот один пример. Овсянников, бывший губернатор Севастополя, просто боялся людей, бегал от них. Договорились, что придут. И он, когда узнает, что будет много людей, оттуда убегает. Сейчас он, кстати, прославился тем, что просит Евросоюз снять с него санкции, которые наложили на него как на губернатора Севастополя. Позорище, конечно. Это характерный пример. Просто «варяг», назначенный сверху. Если есть у человека вкус общаться с людьми… А что значит «вкус»? Вот какой-то глава региона, мэр или губернатор, если он ощущает, что, когда он общается с людьми, он их энергию берет себе, понимаете, берет их интересы, берет их взгляды, берет их страхи, берет их надежды, через себя пропускает и, как богатырь такой, который припал к родной земле-матушке, становится таким сильным по-настоящему и идет сражаться за эти интересы людей. Если все-таки он с гражданами не будет встречаться, не будет от них этого брать, то ничего у него не получится! Леонид Шафиров: Богатырем не станет. Николай Харитонов: Его выгонят, как выгнали Овсянникова, могут даже до первого срока. Юрий Алексеев: Господа, время у нас, к сожалению, закончилось. Будем продолжать на эту тему говорить тоже. Благодарю всех за дискуссию. Ну конечно, нельзя не интересоваться жизнью вокруг, в том числе и в своем регионе. Все-таки не зря же говорят: своя рубашка ближе к телу. У каждого из наших гостей своя правда. Чьи аргументы убедительнее – решаете только вы. Адреса соцсетей – в низу экрана. Подписывайтесь, комментируйте, предлагайте темы. Меня зовут Юрий Алексеев. До свидания.