Цифровизация школьного образования: новые тенденции

Гости
Татьяна Новикова
заместитель директора Московского центра развития кадрового потенциала образования
Никита Лосев
директор «Международной школы Внуково»
Наталья Чеботарь
директор по стратегии проекта «Яндекс.Учебник»
Марина Котова
учитель английского языка школы №1770 г. Москвы
Галина Солдатова
профессор факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова
Антон Панков
член экспертно-консультативного совета родительской общественности при департаменте образования г. Москвы

«Если ад существует, он, безусловно, компьютеризирован».

Станислав Лем

Елена Иванова: Здравствуйте! Это «ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России. Меня зовут Елена Иванова. А вот сегодняшняя тема:

Российская школа понемногу становится цифровой. Электронные учебники и дневники, домашние задания онлайн – это уже реальность или самое близкое будущее. Но чем ближе мы к нему, тем ярче споры в обществе. Одни считают, что современных технологий в школе должно быть как можно больше и необходимо приспосабливать образование к их развитию. Другие сомневаются: не идет ли это во вред школьникам? Ведь большинство из них уже не может обойтись без электронных гаджетов, и требование учителя отвлечься от них хотя бы на время урока нередко встречает полное недоумение.

Елена Иванова: Цифровизация сегодня – это глобальный тренд. Все переходит на «цифру». И школа здесь, конечно, не исключение. Поэтому первый вопрос у меня сегодня такой.

Никита, нынешние школьники с этого сентября пошли уже в цифровую школу? Или пока рано об этом говорить, и мы пока только в таком ожидании, в предвкушении наступления такой цифровой школьной эпохи?

Никита Лосев: Да нет, на самом деле они пошли, наверное, все-таки в целом в цифровую школу не в этом году учебном, а, наверное, они все-таки пошли раньше – и не в прошлом году, и не в позапрошлом. Понятно, что все развивается. И то, что сейчас мы можем предполагать цифровыми образовательными контентами – через десять лет это уже будет совсем что-то более старое и уже отжившее. Но в целом, наверное, конечно, мы живем в эпоху цифровизации, информатизации, поэтому это уже есть везде, и в образовании в том числе.

Елена Иванова: Спасибо. Даже так.

Антон, вы согласны? То есть уверенно уже можно говорить, что мы живем в эпоху цифровой школы? А давайте какие-то реальные подтверждения этому озвучим. Где уже применяются цифровые технологии? Какие они применяются? И где конкретно? Не знаю, может быть, только в крупных городах или только в Москве вообще? Или повсеместно действительно уже?

Антон Панков: Ну, я бы сказал, что сейчас и в школах применяются, и в Москве, и в Московской области применяются цифровые технологии. В Москве используется Московская электронная школа, которая позволяет предоставлять возможность работать с электронными материалами детям как в школе, так и из дома. Есть библиотека МЭШ, в которой хранятся копии учебников. И если ребенку нужно поехать на дачу, ему совсем необязательно будет с собой брать кипу учебников. Он просто возьмет с собой планшет, в котором они сохранены.

У меня сын пришел домой, учебник новый выдавали в школе, и он не смог выполнить домашнее задание. Он спросил меня: «Папа, у меня нет учебника. Как мне делать?» Я говорю: «Мы открываем МЭШ, скачиваем учебник, смотрим. Пожалуйста, вот твой пример. Выполняй».

Елена Иванова: Звучит, конечно, очень здорово и удобно. Но вы упомянули, что это все-таки Москва и Московская область. Я правильно вас поняла? То есть только об этом регионе мы говорим?

Антон Панков: Я прошу прощения. Вот про что знаю, про то и говорю. Как это по всей стране – пока у меня нет информации. В Москве – повсеместно, в каждой школе есть возможность применения таких материалов, да.

Елена Иванова: Спасибо.

Татьяна, а вы согласны, что действительно можно уже говорить об эпохе цифровой школы? И действительно ли она достаточно широко применяется так, что мы можем сказать, что сегодня школьники у нас учатся с использованием цифровых технологий?

Татьяна Новикова: Да, конечно, можно сказать, что современные школьники в России пошли в цифровую школу. Но, во-первых, я хотела бы добавить, что это не только электронная школа, Московская в данном случае, но есть еще и Российская электронная школа. Это электронные журнал и дневник, которые позволяют работать совместно учителю, родителю и ученику. Поэтому мы говорим, что этот ресурс охватывает ту самую главную составляющую, которая есть в системе образования. Поэтому все могут узнать, когда было, что было, что нужно сделать дальше. То есть это действительно, наверное, освобождение от тяжелых рюкзаков, которые были раньше, – это с одной стороны.

С другой стороны, если мы говорим, что Россия в рамках цифровизации, цифровой экономики Российской Федерации взяла на себя достаточно серьезные планы, то все начинается со школы. И наша школа, действительно, уже вошла в цифровую эпоху. Мы видим, как ученики могут из различных сел в регионах к ресурсам крупных городов присоединяться, смотреть уроки наиболее эффективных преподавателей и учителей, видеть то, что, например, в село еще не может прийти. И потом, мы точно знаем, что в сельские школы в разных форматах, но уже приходят лаборатории электронные, где дети могут проводить различные опыты и эксперименты. Поэтому, я думаю, можно сказать, что наши дети пошли в цифровую школу.

Елена Иванова: Здорово!

Галина, ну смотрите – все как-то сходятся во мнении, что все-таки школа у нас уже действительно цифровая. А детям-то легче стало учиться от этого всего, от обилия этих технологий цифровых, или сложнее?

Галина Солдатова: Это вопрос открытый «Легче ли им стало учиться?», потому что все-таки цифровизация образовательной среды еще не полностью произошла. И мы предполагаем, что она у нас где-то завершится к 2024 году. Правильно? И я думаю, тогда мы можем делать уже выводы по поводу того, легче ли, лучше ли и эффективнее ли стало такое образование.

Сейчас мы можем сказать только одно: это очень хорошая тенденция и правильная политика. Почему? Потому что наши дети готовы к такой школе. Им нужна такая школа. И у каждого человека, и у каждого государства есть свое видение будущего. Вот это видение будущего у нас связано и с цифровой экономикой. А цифровая экономика невозможна без цифровизации образовательной среды. И именно в этой среде мы должны формировать тот способ деятельности детей наших и подростков, который потом, при выходе из школы, может быть очень эффективен для того, чтобы наши дети уже в будущем были более успешные, чем все остальные.

Елена Иванова: Мария, а вот вы согласны с этим, что цифровизация – это абсолютно позитивный тренд, и что, кроме благ, ничего другого она не несет нашим детям?

Марина Котова: Вы знаете, мне кажется, что ни о каком явлении нельзя с точностью сказать, что это позитивно или негативно. Мы всегда учим наших учеников аргументации, аргументированному выбору, учим их взвешивать и плюсы, и минусы.

Но, говоря о цифровизации обучения, наверное, я как учитель, работающий в цифровой школе с электронными ресурсами, могу больше аргументов «за» привести. Хотя придерживаюсь четко мнения: не должно быть спринтерского бега в этом случае. Должно быть время для того, чтобы подумать, задуматься, остановиться на какой-то момент и потом принять решение.

Но цифровизация – это наша данность, это наша современность. Нам от нее никуда не деться. Школа – это часть современного общества. И если современное общество цифровое, то школа не может быть не цифровой просто априори.

Елена Иванова: Ну, современное общество еще все-таки, будем честны, не до конца цифровое, но так или иначе. А все-таки есть вот такие риски, например, что роль учителя сильно изменится из-за этого в ближайшем будущем? Современные дети могут так рассуждать: «Ну зачем нам учить английский язык, например, если есть онлайн-переводчики? Мы туда все загрузили – у нас через две секунды перевод». Я понимаю, что на нашем уровне это звучит абсурдно, но дети-то могут так рассуждать.

Марина Котова: Дети, конечно, могут рассуждать так, как им угодно, потому что любой ребенок – это личность, и он должен рассуждать прежде всего. Я сейчас вспоминаю слова из старого хорошего фильма, когда, помните, герой говорил: «Кто нам мешает – тот нам поможет».

И, наверное, задача современного учителя, вообще задача современного урока, современного учителя: если даже кто-то что-то видит, какие-то отрицательные характеристики, отрицательные последствия, то это просто нужно сделать так, чтобы нам служило верой и правдой. Если я понимаю, что мобильный телефон мне мешает как учителю, я сделаю все для того, чтобы мобильный телефон мне помогал. В общем-то, в своей практике я этим успешно пользуюсь.

Елена Иванова: Обязательно об использовании мобильных телефонов и гаджетов поговорим.

Наталья, вы согласны, что больше плюсов у новых технологий, у новых возможностей? А, например, риск того, что общения будет меньше – того же общения между учителем и учеником, общения между учениками, между собой будет меньше? Ведь, однозначно же, будет.

Наталья Чеботарь: Я вот сейчас как раз вижу немного риск в том, что мы все, участники, до сих пор согласились с тем, что школа цифровая. А мне кажется, что школа, как и мир, она обычная, она такая же, как и реальная жизнь. И это хорошо. Мы в реальной жизни пользуемся технологиями, потому что это удобно. Почему мы должны запрещать пользоваться учителю, как и любому другому профессионалу, какими-то электронными современными средствами, которые снижают его нагрузку, которые помогают ему автоматизировать какие-то действия, которые дают ему аналитику какую-то управленческую на разных уровнях управления образованием? Почему мы должны это запрещать только потому, что это место называется «школа», или считать, что школа цифровая, потому что теперь в ней есть некоторые цифровые инструменты? Если говорить…

Елена Иванова: Вроде никто и не говорил пока ни на каком уровне о том, что это нужно запретить.

Наталья Чеботарь: Я бы сказала, что школа все больше, причем не только в Москве, а по всей России… Вот «Яндекс.Учебник» – это сервис, которым пользуются 37 тысяч учителей по всей стране, и из самых маленьких сел. И иногда учителя сел намного более активные, чем городские. Очень разные условия, везде разные регионы. Но если учитель видит ценность в той или и иной технологии, то он ее начинает использовать.

В том числе ценность может быть и для детей – например, история с мгновенной обратной связью. Часто ребенок приходит домой, ему нужно выполнить домашнее задание, а он не знает, как его выполнить. Учителя он видит только на следующий день, да? Или уже пошли следующую тему обсуждать или изучать, а ошибка осталась.

Сейчас онлайн цифровые среды могут давать мгновенную обратную связь: «Смотри, ты ошибся». Могут дать подсказку. Могут дать возможность еще раз подумать, снижать стресс при выполнении домашнего задания. Сокращают время на выполнение самого домашнего задания. Повышают мотивацию где-то.

Это не значит, что цифровые средства сейчас кого-то заменят – учителя, школу, или что ребенок останется один, и все будет прекрасно. В этом и состоит мастерство учителя и руководителя школы – в том, чтобы грамотно использовать разные цифровые инструменты для того, чтобы работать с теми задачами образовательными, которые перед ними стоят.

Елена Иванова: Мария, а я слышала, что многие учителя негативно относятся к этой тенденции роста технологических новинок в школах. Говорят, что вот этой бюрократизированности и загруженности учительской становится только больше из-за этого. Есть и такое мнение.

Марина Котова: Вы знаете, есть разные мнения, конечно же. Мы люди, у каждого свое мнение. Кто-то очень успешно пользуется цифровыми технологиями и вообще разными инструментами. Ведь «цифра» и цифровые образовательные ресурсы – это один из инструментов.

Мы сейчас с Татьяной Геннадьевной как раз обсуждали и приводили пример с молотком: в умелых руках молоток гвозди забивает и дом строит, а в неумелых руках молоток пальцы отбивает. Если мы будем бояться отбивать пальцы, уже изначально я боюсь, что мои пальцы будут повреждены, если я этим буду пользоваться, – ну, тогда, конечно, может быть, не стоит заходить в это цифровое пространство. Потому что, еще раз говорю, инструментов очень много.

И само слово «образование» – мы же делаем образ, мы его даже не рисуем, а мы формируем этот образ. И очень многие моменты работают на формирование этого образа. Ну, боится какой-то учитель и говорит: «Мне это не надо». Может быть, без фанатизма? Ну пусть он пока…

Елена Иванова: То есть это частности. Спасибо. А среди родителей какие настроения? Родители в большинстве своем за все эти новинки?

Антон Панков: Вы знаете, я хотел бы немножко вернуться к вопросу: заменит ли электронная школа человека, учителя? Вы знаете, у меня такое мнение: хороший учитель – это менеджер проекта по обучению.

Елена Иванова: Все-таки менеджер?

Антон Панков: Нет-нет-нет…

Елена Иванова: На эту тему тоже горячие споры ведутся.

Антон Панков: Нет, не так. Он может выбрать один способ выполнения обучения или другой. Кто-то хорошо воспринимает визуальную информацию, а кто-то хорошо понимает именно преподавателя. Если какой-то преподаватель считает, что его урок хорошо воспринимают ученики и без электронной школы – ради бога. Если он хочет использовать электронную школу, и это более широко предоставит в понятной форме ученику, то почему это не использовать?

Честно говоря, все родители, с которыми я общался, считают, что в электронной школе, в принципе, плохого ничего нет. Хорошо бы вводить постепенно, чтобы мы сразу не сажали детей за компьютер в первом классе. Чем плохо? Компьютер не может выбрать правильные направления для обучения. Это может сделать только человек, получив обратную связь. Компьютер пока это сделать не в состоянии. Наверное, это и хорошо.

Мария преподает английский, правильно ведь?

Марина Котова: Да.

Антон Панков: А вы используете электронный словарь в школе?

Марина Котова: Я использую и электронный словарь, я использую и простой бумажный словарь. И считаю, что умение работать с книгой, с традиционной книгой – это умение, которое не заменит, конечно же, ни в коей мере…

Елена Иванова: То есть ключ в совмещении, в комбинации, в использовании того и другого?

Марина Котова: Да. Более того, я могу сказать, что сначала надо научиться работать с книгой, а потом уже пускать детей в плавание и, может быть, предоставить им возможность заниматься и с электронной тоже.

Я бы хотела еще остановиться на моменте общения, если можно. Вы совершенно правильно сказали: «А вдруг мы перестанем общаться?» Вы знаете, школа никогда не перестанет общаться. И когда заканчивается урок, когда заканчивается какая-то определенная программа, определенные моменты, которые мы должны донести обязательно до конца урока, то начинается живое общение. Оно и на уроке, конечно, есть, но на уроке иногда все это бывает в таком темпе быстром и не всегда доходит, как вы правильно говорите, до души ребенка.

Вот началась переменка – и вот ваша душа перед всеми детьми. Вот закончились уроки… А никто ведь никогда не отменяет ни музеев, ни совместных поездок куда-то, ни просто посидеть и поговорить после уроков, несмотря на то, что дети, конечно, в настоящее время довольно-таки загруженные.

Елена Иванова: Безусловно. Это уже область ответственности родителей в первую очередь.

Марина Котова: Общение никуда не уходит.

Елена Иванова: Господа, к сожалению, прерву вас. Мы так или иначе затронули основные темы нашей сегодняшней дискуссии. Все они были затронуты на форуме «Город образования», который недавно прошел в Москве. Давайте посмотрим, у нас есть небольшой сюжет с этого форума, и продолжим наше обсуждение.

СЮЖЕТ

«Город образования» – крупный международный форум, настоящая выставка достижений школьных технологий и уникальных образовательных практик. Здесь самые современные школьные классы и учебное оборудование, более сотни тематических павильонов, где все можно потрогать руками и попробовать сделать самому. Площадки для выступлений, где можно послушать лекции экспертов и представителей государственных структур, а также ознакомиться с новейшими инновационными разработками в сфере образования. Любой, даже случайный, посетитель выставки может подключиться к какому-нибудь научному эксперименту или принять участие в обсуждении, к примеру, компьютерных игр: мешают ли они учебе или, наоборот, помогают?

Виртуальная и дополненная реальность в обучении – как раз тот случай, когда технология идеально подходит для поставленной задачи. Не выходя из класса, ученик может оказаться посреди какого-нибудь исторического события или отправиться в виртуальный тур по всем музеям мира сразу. Цифровые технологии позволяют проводить опыты по физике и химии, не опасаясь за последствия.

И это только малая часть того, что уже существует и активно применяется в школах. Главная задача организаторов «Города образования» – показать, что все это уже доступно, а путь к знаниям может быть коротким, легким и интересным.

Елена Иванова: Сразу скажу, что одной из самых острых дискуссий на форуме была тема, которую мы уже вскользь упоминали, – это вопрос использования гаджетов школьниками на уроках. То есть: стоит ли их отбирать при входе в школу или вообще не стоит этого делать, а наоборот, кроме пользы, ничего они ученику не принесут? Вы на чьей стороне?

Галина Солдатова: Я на стороне… Вы знаете, я против запретов, но я против жестких запретов. И я на стороне регулирования и разумных ограничений. В принципе, для этого есть целый ряд причин. И я хочу привести, может быть, только два факта из наших многочисленных исследований, которые говорят о том, что мы должны очень серьезно к этим вещам относиться и, в первую очередь, очень серьезно оценивать это общее время, которое ребенок в целом проводит за гаджетами. Ведь когда мы говорим о гаджетах в школе – это только вершина айсберга. Он еще и дома, он еще и по дороге в школу, у него еще смартфон и под подушкой ночью, и так далее.

Когда мы проводим исследования, у нас есть один очень важный показатель, который мы уже отслеживаем на протяжении десяти лет. Этот показатель называется «экранное время» – то есть сколько часов в сутки ребенок проводит за компьютером.

Елена Иванова: Очень интересно!

Галина Солдатова: Это интенсивность использования. Не буду приводить много цифр, а просто скажу о том, что эта интенсивность очень сильно растет.

Елена Иванова: Все-таки, может быть, цифры, Галина? Это интересно.

Галина Солдатова: Хорошо, приведу цифры. Мы делим эту интенсивность использования на четыре типа: низкий, средний, высокий и самый высокий, который мы называем «гиперподключенность».

Елена Иванова: Давайте в часах.

Галина Солдатова: Если мы берем высокий и гиперподключенность, то 51% среди подростков 14-17 лет, то есть каждый второй ребенок сидит в интернете от шести часов и больше.

Елена Иванова: В день?

Галина Солдатова: В день. Каждый пятый ребенок, обратите внимание (даже больше, чем каждый пятый), сидит в среднем девять часов в день. Это больше трети суток. Если мы посчитаем за год, то это, в общем-то, четыре месяца в году.

Если мы возьмем данные пятилетней давности, то мы увидим, что это экранное время возросло в два с половиной, почти в три раза. То есть темпы прироста этой интенсивности идут очень серьезно и с большими такими темпами. Поэтому, когда мы говорим о гаджетах в школе, мы не должны забывать о том, что существует и другое экранное время. Это первый момент.

А второй момент – тоже очень важный, на который нам всем стоит обращать внимание, – это влияние, собственно говоря, цифровых устройств на развитие ребенка, на когнитивное и личностное развитие ребенка.

Елена Иванова: И это тоже очень важный и интересный момент. А есть доказанные какие-то факты того, что влияние негативное? Есть доказательства?

Галина Солдатова: Доказанных фактов у нас нет. Есть многочисленное количество исследований, их достаточно много, потому что мы все беспокоимся. И ученые, и педагоги, и практики – мы все пытаемся как-то разобраться в этом вопросе. Но прошло не так много времени для того, чтобы делать серьезные выводы. А исследования, которые существуют, как правило, немногочисленные, то есть в них обычно участвует не очень большое количество детей. И когда мы исследуем такие серьезные вопросы, как влияние на когнитивное развитие, на личностное развитие, на психологическое благополучие ребенка, то, в принципе, чем больше выборка, то есть количество детей, тем более четкие данные мы должны получить.

Елена Иванова: Тем более релевантные данные. Ну смотрите. Вред может быть как психологический, так и зрение, например, да? Это же тоже очень важный момент. По этому поводу есть какие-то данные – по поводу негативного влияния на зрение?

Галина Солдатова: По этому поводу тоже нет четких и определенных данных, потому что…

Елена Иванова: Тоже нет? То есть, в принципе, никто не доказал, что это вредно. Но тем не менее вот эти цифры, которые вы назвали, они же ужасают! Наталья, они же ужасают, эти цифры?

Наталья Чеботарь: Они ужасают.

Елена Иванова: И вы не боитесь, что если это все будет развиваться, цифры-то вырастут у нас? Они вниз не пойдут точно.

Наталья Чеботарь: Я хочу поддержать целиком то, что было сказано, и добавить несколько… ну, может быть, не столько фактов, а сколько трендов.

С одной стороны, это же происходит не только с детьми, но и с взрослыми. Если вы заметили, в современных моделях телефонов появляется уже встроенная функция контроля экранного времени. Появляется все чаще и все больше материалов на тему цифровой гигиены. И люди, взрослые в том числе, понимают, что им плохо, когда они целыми днями проводят в соцсетях или они целый день играют, или всю ночь играют, а утром идут на работу – что это не очень хорошо. То есть люди сами… Происходит какая-то естественная регуляция. По крайней мере, это такой глобальный тренд, который в мире можно наблюдать. Это с одной стороны.

С другой стороны, может быть, на здоровых детях и нет исследований, а у меня ребенок с ОВЗ, скажем так, и разница в развитии ребенка, который… Ну, не важно, это гаджет или это телевизор, или это любое время, которое ребенок проводит, сидя перед статичным или нестатичным каким-то пространством, а не в физическом мире. Он в это время не разговаривает с живым человеком. Это может быть разговор по Skype. И тогда, может быть, это очень хорошо, если он разговаривает с бабушкой, которую он не может часть видеть, но он получает эмоции.

Разговор, чтение, чтение длинных текстов, физические объекты с самого раннего возраста, взаимодействие с ними до какого-то определенного, ну не знаю, лет до десяти, до одиннадцати – все время, которое мы не тратим на это как родители, например, и как преподаватели, оно уходит, теряется. Это важный момент. Это не значит, что нужно…

Вот есть СанПиНы, которые говорят: 15 минут в день. Вот 10 минут в день порешать задачки в онлайне или еще 15 минут вечером посмотреть, ну не знаю, мультик или фильм развивающий, или еще что-то – этого вполне достаточно. Но это все должно происходить под таким… я бы не сказала, что под контролем даже, но это должен вести взрослый.

Елена Иванова: Родитель.

Наталья Чеботарь: Близкий взрослый, да, родитель.

Елена Иванова: Никита, я читала одно из ваших интервью, и вы сказали, что в вашей школе вы на уроках гаджеты запретили – и этим повысили успеваемость.

Никита Лосев: Нет, не совсем так.

Елена Иванова: Нет? Я ошибаюсь? Расскажите.

Никита Лосев: Не совсем так. Ну, давайте все-таки разделим смартфон, телефон и вообще в принципе все девайсы и гаджеты, которые есть. Все-таки это две разные вещи. Мы говорим о том, что личные мобильные телефоны у нас дети оставляют в своих шкафчиках при заходе в школу, потому что там установлена куча всякого разного контента (социальные сети, мессенджеры и так далее, и так далее), которые реально могут отвлекать.

И на самом деле, если мы сейчас спросим, какую проблему, наверное, большая часть здесь присутствующих и телезрителей видят, то это как раз использование в свободное время. Понимаете? Все адекватные и здравые люди прекрасно понимают, что ничего плохого в том, что учитель на уроке действительно, не знаю, подключился к какому-то английскому товарищу из Лондона, и вы организовали диалог, условно говоря… Ну ладно, о’кей, это живое общение. Или вы, например, химический опыт показали, какой-то ядерный взрыв, который невозможно даже на супероборудовании сделать. Конечно, это супер, это замечательно, это классно. Самое страшное, когда они начинают отвлекаться – и под партой начинается сумасшедший дом.

Елена Иванова: Так это под партой во время урока очень часто начинается.

Никита Лосев: Вот! И во время урока. Да, мы тут можем говорить о роли учителя, можем очень много говорить о том, что у хорошего учителя дети не будут отвлекаться. Но давайте честно скажем: если в семье культура поведения, в том числе на уроке, не воспитана, учитель может быть хоть с тремя коронами и действительно суперпотрясающий, но ребенок будет там сидеть. И перемена.

Поэтому, да, мы не разрешаем пользоваться личными телефонами. Да, у нас есть планшеты на уроке, которые может брать учитель и использовать для проведения занятий. У нас есть также интерактивные доски – в общем, как во всех школах, во всяком случае московских. Понимаете, всегда надо подходить разумно.

Елена Иванова: Результаты по успеваемости есть?

Никита Лосев: Да.

Елена Иванова: Четкие данные, что это повысило?

Никита Лосев: Нет, мы не можем мерить…

Елена Иванова: Ну, действительно, это сложно измерить.

Никита Лосев: Нет, мы не можем измерить, потому что мы с первого дня своей работы работаем так, поэтому мы не сравниваем. Мы сразу решили, что мы играться не будем.

И я могу сказать абсолютно точно, что у нас не было ни одного родителя, который бы сказал: «Почему вы не разрешаете детям пользоваться мобильными телефонами?» Да, это очень большая задача школы – организовать доступность и связь родителя с ребенком. Да, у нас есть ресепшен, у нас есть телефоны для того, чтобы, если что-то нужно, какую-то информацию передать, была связь. Вот это очень важно.

Елена Иванова: Если что-то экстренное, да?

Никита Лосев: Если что-то экстренное.

Елена Иванова: Здоровье или что-то еще.

Антон, действительно, вот то, о чем Никита сказал… Ведь родители сами ребенка с детства, вместо того чтобы с ним разговаривать, приучают к этому гаджету, а потом сильно удивляются, что он как-то залипает и никуда больше не смотрит. Может быть, как-то просветительскую работу какую-то с родителями больше вести в этом отношении?

Антон Панков: Конечно, это обязательно надо делать. Я полностью согласен с Никитой. Понимаете, пока ребенок еще маленький, сами родители его подсаживают за гаджет и прививают ему ощущение, что вот этот прибор – планшет, смартфон, неважно что – что это игрушка. «Смотри, сколько тут развлекательного. Смотри – игрушка. Здесь кто-то бегает, можно тыкать пальчиком. А вот смотри – можно видео посмотреть». После этого в школе мы пытаемся ему объяснить: «Слушай, это не игрушка».

Елена Иванова: «Это только для знаний».

Антон Панков: «Вообще-то, это же классная вещь для того, чтобы что-то изучать новое». Ребенок говорит: «Да идите вы! У меня тут игрушка, у меня тут ларец открывается, мне срочно это нужно сделать, никак по-другому».

Полностью согласен с тем, что отменили личные гаджеты в школе. Почему? Даже мой сын идет с телефоном… А почему нет? Перемена, и он сидит, играет, допустим. После этого идет на урок, а у него уровень не закончился. Он нервничает: «Как же так? Тут звонок, а я должен идти».

Никита Лосев: А Марья Ивановна загоняет.

Антон Панков: Да. «Марья Ивановна загоняет в класс, а у меня тут дело есть». После этого… Хорошо, допустим, даже отвлекся. Ну, не отвлекся.

Елена Иванова: То есть он на уроке будет сидеть и ждать, когда же урок наконец-то закончится, чтобы можно было пройти уровень.

Никита Лосев: Ну конечно! Это же психологическая…

Антон Панков: Звонок. «Ой, я должен срочно… Почему она задерживает?» Возникает негатив по отношению к уроку и преподавателю. Зачем? Не нужно этого. Если предоставить, объяснить, как-то перенастроить ученика на то, что это прибор для получения знаний и вообще это совсем не игрушка – это было бы замечательно! И школа в этом очень сильно может помочь своей цифровизацией.

Елена Иванова: То есть вы тоже за то, чтобы на уроках гаджеты забирать?

Антон Панков: Регламентировать.

Елена Иванова: Вот смотрите. У нас есть цитата министра просвещения Ольги Васильевой на эту тему, давайте посмотрим ее.

Ольга Васильева, министр просвещения РФ: «Мы рекомендуем четко и жестко исключить использование мобильного телефона во время образовательного процесса. Для этого он абсолютно не нужен. Того количества гаджетов, которое есть у школ, достаточно».

Елена Иванова: Вот видите? Такая позиция, что надо все-таки запретить. Галина сказала, что она против запретов. Татьяна, а вы как думаете все-таки?

Татьяна Новикова: Дело в том, что я тоже за разумные вещи. Скорее, наверное, я тоже за то, чтобы не было запретов на это. Но здесь нужно говорить о возрастных категориях детей. Это дети в Москве начиная с детского сада, потом начальная школа, основная школа и старшее звено. Давайте мы будем говорить, что, наверное, стоит задуматься о том, в какой возрастной категории стоит действительно к этому подходить не жестко, а, как коллега сказал, разумно, с точки зрения того, как к этому приучили родители.

Это культура общества. Если культура общества сформирована на игры, то это проблема потом будет у школ и с детьми, и с гаджетами, и с телефонами, и со всем на свете. Если мы с вами берем уже восьмые, девятые, десятые и одиннадцатые классы и задачи, например…

Ну, я пока могу привести пример по московской школе. Когда в рамках предпрофильного, профильного и предпрофессионального они сидят с высокотехнологичным оборудованием и совместно делают исследования или лабораторные работы, то даже использование телефона у них идет на расчет каких-то вещей – на замер угла, уровня наклона и так далее. То есть это совершенно не обыкновенный инструмент, которым можно делать очень многое. И тогда мы говорим, что здесь вопрос осознанности.

И конечно, да, проблема у детей, которые в начальной школе и в детском саду, включенности в учебный процесс, если есть игрушка. Потому что эта игрушка против плача, которую дают родители маленьким детям.

Елена Иванова: Конечно. Это удобно.

Татьяна Новикова: Я видел, что совсем малюткам это дают. То есть они освобождают себя.

Елена Иванова: Спасибо. Марина, ну а вы как считаете – все-таки запретить нужно или нужно запретить запрещать?

Марина Котова: Вы знаете, опять же такой вопрос… на него невозможно дать ответ однозначный. И мы сегодня на него не ответим.

У меня два момента. Я абсолютно согласна… вернее, я поражена абсолютно теми цифрами, которые сегодня прозвучали, по поводу использования мобильных средств и вообще всяких разных гаджетов в своей жизни. Получается, что если ребенок девять часов использует гаджеты в разном исполнении, все-таки мы дадим ему восемь часов на сон – это получается семнадцать.

Елена Иванова: Это минимум. Тоже от возрастной категории зависит. А так десять, вообще-то.

Марина Котова: Да. При всем при этом мы понимаем, что школа в любом случае, какой бы цифровой она ни была, она не использует семь уроков подряд (это я про семнадцать плюс семь), не использует в течение семи часов, не выключая, я не знаю, интерактивную панель или не выключая планшеты. Такого не бывает, потому что все очень дозированно и все разумно у учителей происходит, я надеюсь, в основном.

Значит, получается, что минус семь и минус еще семь-восемь часов на сон. Все остальное использование гаджетов приходится на вторую половину дня. Может быть, стоит подумать, как не использовать гаджеты во второй половине дня? Может быть, стоит подумать о том, как вернуть в школу систему того самого нашего образования кружкового? Хотя кружков очень много в школе, очень много! Но давайте еще займем детей чем-то, чтобы они делали руками, чтобы они занимались…

Елена Иванова: Ну а как? Вторая половина дня у наших детей проходит за домашним заданием. Кстати, Наталья, если это опять же будет в электронном виде, то и вторая половина дня у нас опять будет перед гаджетами. Я правильно понимаю?

Наталья Чеботарь: Две вещи. С одной стороны, я хотела бы немножко повернуть разговор в другую сторону. Почему дети и опять же взрослые сидят в гаджетах? Потому что они там получают мотивацию, которую они привыкли получать легко и быстро, как чипсы. Это такой быстрый дофамин, быстрый гормон, который дает тебе подкрепление – и ты чувствуешь себя хорошо и счастливо.

Если родители и школа не учат ребенка… Не знаю, опять же я на своем ребенке провожу эксперимент, я говорю: «Хочешь решить сложную задачу? Это будет задача очень сложная! Такую сложную задачу никто не решал». И у ребенка должен в этот момент…

Елена Иванова: Энтузиазм.

Наталья Чеботарь: «Да! Я хочу сложную задачу решить. И не важно, в каком виде я ее буду решать – бумажном или электронном. Мне интересно решать сложные задачи. И я получаю свои гормоны и свою мотивацию от того, что я учусь». И учебная мотивация не должна подменяться любой другой, игровой. Соответственно, в этот момент вообще не важно, гаджеты это или не гаджеты.

Елена Иванова: Ну как не важно? Глаза-то все равно устают.

Наталья Чеботарь: Ну, мы же все… Если говорить про взрослых… Например, сейчас дети некоторые с 14 лет создают свои стартапы вполне себе успешные или, например, программируют. Они сидят, рабочий день, программируют и вполне себе успешно работают. Но если они не используют компьютер как рабочий инструмент, в котором они полноценно учатся, проходят по десять курсов онлайн на разных платформах, то, может быть, это… Вопрос в том, какая в этот момент у них мотивация. Я не говорю, что это тоже хорошо и нужно сидеть десять часов, как и взрослый.

Елена Иванова: Нет, так можно сказать, что ради достойной мотивации можно и зрение себе посадить – в принципе, не жалко.

Наталья Чеботарь: Нет, мотивация – ключевая вещь, на которую стоит обращать внимание. А будет это после уроков или во время уроков… Если ты получаешь качественную мотивацию учебную, то и гаджеты не страшны. А если гаджеты, в том числе учителем, используются только для развлечения, для того, чтобы показать веселую картинку, чтобы вовлечь детей, а потом картинку выключили, и дети снова в телефоне – так тоже не работает.

Елена Иванова: Галина, гаджеты страшны только тогда, когда они в развлечении используются? Или все-таки когда даже при хорошей мотивации ребенок учится, то это тоже на каком-то этапе… Ну, девять часов – это все равно вредно!

Галина Солдатова: Вы знаете, когда они используются для развлечения, то это тоже не так плохо. Главное, чтобы все было умеренно. Главное, чтобы было умеренно.

Есть, например, данные, которые очень четко показывают… Вот мы говорим о компьютерных играх. Это такая страшилка нашего современного общества. И мы знаем, что очень многие дети играют в эти игры. Так вот, сделано сейчас исследование, причем исследование на огромных выборках, на выборках, которые охватывают PISA. Наверное, все педагоги знают, что это такое. Это измерение академической успеваемости. И выяснилось, например, что дети, которые умеренно играют в компьютерные игры (а это один-два часа в год), у них выше показатели академической успеваемости…

Елена Иванова: Один-два часа в день?

Галина Солдатова: …выше оценки по естественным наукам, выше по математике оценки и по чтению. И это доказано на очень большой выборке. Но это тот оптимум, который идет не во вред когнитивному развитию, а идет ему на пользу.

И мы сегодня говорим все время об этом оптимуме, потому что уже все стали уходить от оценочных каких-то суждений в этом плане. Потому что эти показатели, которые всех испугали, – это на самом деле новый образ жизни. Понимаете? И уже как-то обратного пути я, например, просто не вижу. Если только у нас вообще не исчезнут цифровые технологии куда-нибудь. Надеюсь, что этого не будет.

И в этой ситуации мы должны искать эту золотую середину. Вот есть ли эта золотая середина? Это то, о чем мы сегодня все думаем.

Елена Иванова: Хорошо. Раз вы упомянули о компьютерных играх, давайте обсудим еще такую инициативу: Институт развития интернета предложил ввести занятия факультативные по киберспорту у нас в школах. Вот об этом у нас есть сюжет, давайте его обязательно посмотрим и обсудим эту тему.

СЮЖЕТ

Российские школьники вскоре смогут не скрывать от родителей и учителей свою любовь к компьютерным играм. В любимую многими Dota и FIFA можно будет сразиться прямо на уроках всем классом. Преподаватель не накажет и не выгонит, а поставит оценку и даже поможет прокачать нужные скиллы.

Совсем скоро по всей стране могут ввести уроки по киберспорту. Такую идею Министерству просвещения России предложил Институт развития интернета. В числе возможных кибердисциплин предлагают знаменитый на весь мир строительный симулятор Minecraft. Игра, по мнению авторов, поможет улучшить у школьников креативность и ориентацию на местности. За развитие логики, командного духа и скорости реакции отвечают FIFA 2019 и Dota 2.

Это ли не мечта каждого ученика – после физики на целый законный урок отправиться в виртуальную реальность, где ты уже не ученик, а полузащитник мирового уровня на главном в четверти футбольном чемпионате.

Не беспокойтесь и за зомби в жанре шутера от первого лица или погони на машине от полицейских с автоматом в руке в GTA. Игры хоть и отбирали по популярности среди школьной аудитории, главный критерий отбора – все же наличие возрастной маркировки 14+. То есть школьники будут заниматься тем, что им действительно нравится, но под контролем профессионалов и в безопасных условиях.

Кстати, стать лучшим в классе, в школе и, желательно, в мире учеником по киберспорту – заманчивая идея, ведь сегодня по этим играм проводятся крупные международные турниры. Так совсем недавно геймеры за победу на чемпионате по Dota 2 получили 15,5 миллиона долларов.

Да и поближе познакомиться с IT-сферой тоже полезно. Здесь наблюдается постоянная нехватка профессионалов. С быстрым развитием технологий потребность в новых кадрах будет только расти, как и уровень заработной платы. Возможно, недалеко то время, когда на возгласы родителей «Опять эти игры! А как же уроки?» школьники с полным правом будут отвечать, что это их домашнее задание.

Елена Иванова: Ну что же, сюжет, конечно, такой у нас был немного шуточный. Пока это, конечно, только инициатива, слава богу, уж я не знаю. Или не слава богу. Но в Министерстве просвещения обещали внимательно отнестись и рассмотреть.

Наталья Чеботарь: Это уже не инициатива. Уже запускаются эти классы.

Елена Иванова: Ну, пока только в опытном каком-то режиме, я так понимаю.

Наталья Чеботарь: В экспериментальном.

Елена Иванова: Никита, ввели бы у себя в школе такие занятия?

Никита Лосев: Нет, я думаю, что мы бы не ввели. Мне кажется, трудно сейчас сказать однозначно. Я объясню, почему нет. Вот простой пример. Кому-нибудь приходили звонки, эсэмэски? Допустим, легли спать – и вдруг позвонили. Телефон смотрели? Было у всех? Вот у вас было?

Елена Иванова: Что?

Никита Лосев: Телефон позвонил вечером, когда темно. Правильно?

Елена Иванова: Конечно, да.

Никита Лосев: Вы там стали что-то отвечать. Скажите, вы когда выключаете телефон, у вас есть бельмо, вот это белое пятно? С этим сталкивались 99%.

Елена Иванова: Да.

Никита Лосев: Понимаете, любой офтальмолог (я просто знаю, потому что я знаю таких людей), они все скажут, что есть абсолютно четкий вред от голубого экрана. Ну не найдется, понимаете, нет человека, который скажет, что голубой экран – это полезно. Понятно, что…

Елена Иванова: Все-таки говорят, что нет доказательств каких-то и исследований, которые подтверждают это.

Галина Солдатова: Однозначных нет.

Никита Лосев: Это с точки зрения Института психологии. Я знаю доказательства медицинские исключительно. Вот медицинские доказательства есть, что они влияют. Я сейчас не рассматриваю влияние на психику, эти все моменты. Тут ответит специалист. У меня нет этих данных, я сейчас не готов совершенно вступать в эту дискуссию. Я скажу о другом.

Понимаете, есть специалист (по-моему, ее фамилия Левонтина), которая занимается Новым русским толковым словарем, которая изучает эту проблему. Она сказала очень классную идею, на мой взгляд, абсолютно правильную. Когда появились все мессенджеры и особенно социальные сети, мы стали активно говорить о том, что у нас безграмотное общество. Все вдруг резко последние десять лет говорят: «Какие все стали безграмотные, стали хуже писать». Абсолютно неправда. Просто это все обнажилось. Люди еще хуже писали 50 лет назад, еще более безграмотными были.

Елена Иванова: Просто никто об этом не знал, да?

Никита Лосев: Просто никто об этом не знал. Это все обнажилось. И мне кажется, что все сейчас, ну, 99% сходятся во мнении какого-то разумного подхода. Понятно, что слово «разумный» у всех разное. Ну, вроде как надо сочетать.

На самом деле мне кажется, что просто сейчас это вскрыло проблему общества. Раньше выгоняли гулять, потому что некогда было заниматься ребенком, потому что надо было убраться, постирать, отстоять в очереди в магазине и так далее. Но там ребенок находил все-таки какое-то общение – не всегда правильное, не всегда полезное, не всегда положительное. Но что, у нас дети не бегали по улице? Ну вспомните. Что, родители не выкидывали вот так, и дети восемь часов где-то не болтались? Да, не везде, но это было очень часто.

Сейчас они выкидывают им эту игрушку. Потом они говорят: «В школе запретите, в школе уберите. Это все очень плохо», – и так далее. Поэтому мне кажется, что это вопрос, наверное, больше все-таки такой общественный. И я не могу ответить на вопрос… Вот вы хорошо спросили: как просвещать? Наверное, просвещать. Наверное, воспитывать. Как? Ну, может быть, кто-то подскажет, как правильно. Но как найти эту золотую середину? Это самый сложный вопрос.

Елена Иванова: Антон, а вы как думаете, родители будут за вот такую инициативу или против все-таки?

Антон Панков: При условии, что есть максимальное количество часов в классе, судя по всему, время тогда на эту игру будет вычтено из тех часов, которые на предметы, я думаю…

Елена Иванова: Ну, пока речь идет о факультативах. Это не будет вычтено, а это будет дополнительно для тех, кто желает. По крайней мере, пока.

Антон Панков: Вы знаете, если это оценивать как развлекательный кружок, то я бы не хотел, чтобы мои дети туда ходили. Честное слово, я бы не хотел.

Плюс к этому давайте рассмотрим, что такое школа, что такое образование. Мы должны воспитать поколение, следующее поколение, которое должно быть лучше нас, а еще лучше – во много раз лучше, чем мы. Оно должно быть душевно лучше, умственно и быть мотивированным на новое обучение. Правильно?

Елена Иванова: Это очень сложные критерии замера. А что значит «лучше»?

Антон Панков: Лучше? Я буду совсем старый, и я буду знать: мои дети стали лучше, чем я, или нет. Вот если они стали лучше, по моей собственной оценке, то я прожил не зря. А если… опаньки! – я все свое энное количество лет потерял. Понимаете?

Вот представьте себе, что у нас отдельно выделенная школа выпускает физиков, а другая выпускает игроманов. Что вы с этим делать-то будете?

Елена Иванова: Ну, игроманы больше будут зарабатывать. Я только это могу сказать.

Антон Панков: Да ради бога! Они-то зарабатывают, но что страна в итоге от этого получит? На что государство и родители потратили ресурсы, время, деньги на образование? На вот это? Извините, это моя точка зрения.

Елена Иванова: Татьяна, а вы как относитесь к этой инициативе? Например, сторонники ее ведь говорят, что это способствовать будет развитию каких-то лидерских качеств, навыков коллективной работы. Вот некоторые игры этому способствуют. То есть какие-то плюсы тоже рисуют нам.

Татьяна Новикова: Теоретически, например, я скажу: да, это хорошо. А сама как мама я когда-то была противницей. Но что я увидела? Я разными способами пыталась тоже ребенка от компьютера отодвинуть. Но дело в том, что, когда он играл в компьютерные игры, во-первых, я увидела, насколько у него улучшилась эрудиция в определенных вопросах, то есть исторические аспекты он знал намного глубже, он знал это в деталях, которые он не могу получить. Но самое главное – и в те времена, когда он был в подростковом возрасте, и сейчас после компьютерных игр они берут толстые тома книг и начинают их перечитывать.

Елена Иванова: Ой, берут ли?

Татьяна Новикова: Я просто на своем примере говорю. Насколько я поражена! Я вижу, как это делается. То есть, поиграв в игру, если они увлечены, если они действительно глубоко вошли, они всегда хотят посмотреть, какой же сюжет был написан именно на бумажном носителе.

Елена Иванова: То есть вы видите конкретный позитивный и наглядный эффект на примере своего ребенка, да?

Татьяна Новикова: Вот на своем примере я увидела так. Хотя я была, будем так говорить, почти ярой противницей этого.

Елена Иванова: Это очень интересно – то, что вы говорите. Да, пожалуйста, Наталья.

Наталья Чеботарь: Я бы привела два примера. В целом в международной практике ряд игр используется для того, чтобы потом подготовить пилотов, тех, кто управляет, например, роботами или беспилотниками, которые потом помогают разобрать завалы. То есть эти тонкие навыки…

Я сама не игрок и своего ребенка, наверное, тоже бы не хотела видеть ни в этой профессии, ни в этих играх, но в целом ряд навыков там есть вполне себе востребованных в определенных сферах промышленности.

Елена Иванова: Вот смотрите, как интересно! Все как бы для своего ребенка не хотят этого, но в целом видят, что это позитивно.

Наталья Чеботарь: И есть другая сторона про Minecraft, который там тоже показывался. Ну, это игра, в общем-то, для маленьких детей, то есть начиная с начальной школы. В лет двенадцать, по-моему, в нее уже не очень интересно играть.

Но, например, есть такая вещь, как развивающее обучение Эльконина-Давыдова. Была такая большая мечта, активно развивалась в Советском Союзе и после. И постепенно она умирает. Это был хороший эксперимент, который многие педагоги любили. И потихоньку это все уходит, сходит на нет. Потому что там были специальные развивающие задания, суть которых сводилась к тому, чтобы дать ребенку свободную среду, в которой он может творить и делать что-то.

Вот конкретно игра Minecraft – это та среда, где ребенок может творить и видеть действия своего творения. Ну, опять же возвращаюсь к умелому учителю, который именно с такими задачами туда придет. Тогда это вполне может быть разумно.

Татьяна Новикова: Можно я еще добавлю, пример просто приведу? Я начинала про своего ребенка говорить. Теперь он работает с директорами школ, и они проходят как раз управленческий симулятор. Они проживают и строят крупную московскую школу для того, чтобы она повысила свои результаты от начальных, которые им задаются, и за три года ее нужно вывести на другой уровень. Это работают команды управленческие реальных школ Москвы, которые отрабатывают грамотно свои решения: что им нужно сделать в реальной практике?

Это компьютерный симулятор, и он очень помогает это увидеть. Но самое главное – он видит, кто в команде командный игрок, а кто не командный игрок, у кого какие компетенции развиты, а кому необходимо их еще повысить, то есть поработать с ними. Поэтому это тоже польза.

Елена Иванова: Марина, вы хотели давно добавить. Я прошу прощения.

Марина Котова: Я бы вернулась к понятию «киберспорт». Несмотря на то, что я согласна абсолютно со всеми и принимаю точку зрения, я бы хотела все-таки рассмотреть это понятие «спорт». А что такое спорт? Это всегда же соревнование. Соревнование – это всегда адреналин, выброс адреналина, это желание быть лучше всех и успешнее всех.

Вы представляете, если мы все время будем заниматься… Еще раз говорю, что в разумных пределах все это действует очень хорошо. И пусть оно действует. Но если мы все время будем приучать наших детей к ситуации соревновательной, то они другую ситуацию уже не будут воспринимать никак. Они уже не поймут, как можно сесть спокойно (возвращаюсь к моим словам в начале передаче), как можно обдумать и продумать какие-то моменты.

Ведь не всегда нужно соревноваться. Если мы возьмем любой вид спорта, то есть Олимпийские игры, есть олимпийские чемпионы, но есть тренировки те самые изнурительные – наши простые уроки, наши традиционные когда-то уроки, с использованием гаджетов, без использования гаджетов, любые уроки. Поэтому не надо загоняться, не надо бежать: «Если это киберспорт, то давайте мы все будем заниматься киберспортом, все будем заниматься этими командными играми».

Меня когда-то поразила повесть – ей уже, наверное, лет десять, может быть, даже больше. В общем-то, купила я книгу из-за того, что меня поразило название – «Сейчас я умру и приду». Думаю: «Боже мой! Что это такое?» Оказывается, это компьютерная игра. Там доходят до определенного уровня: «Вот я сейчас умру».

Никита Лосев: «Game over – и я вернусь».

Елена Иванова: «Жизнь закончится, а потом будет новая жизнь».

Марина Котова: Это тоже момент очень и очень важный. А что касается, например, того, что в детальках все разобрать. Все-таки мое мнение: пока ты не сходишь в поход и не разожжешь сам костер, никогда ты не научишься это делать в киберпространстве. Не получится.

Наталья Чеботарь: Ну и не нужно.

Марина Котова: Конечно, я понимаю…

Елена Иванова: Да, не всем нужно.

Наталья Чеботарь: Не всем нужно разводить костер.

Марина Котова: Нет конечно. Это просто пример. Но есть такие моменты, которые нужно обязательно потрогать руками. И вообще наша кинестетика, наши тактильные все дела – это в основе развития любого ребенка. Сначала мы все понимаем, как это наощупь – книга ли это или какая-то ткань, какой-то урок. Сначала мы должны все потрогать, все пощупать, а потом уже идти в виртуальное пространство и в киберспорт тоже.

Елена Иванова: Спасибо. Галина, перебила вас.

Галина Солдатова: Компьютерные игры – это на самом деле сегодня часть цифровой социализации. И дети в принципе должны…

Елена Иванова: Хоть там общаются.

Галина Солдатова: Например, есть данные не про наших детей, а есть данные о том, что большое количество топ-менеджеров больших компаний объединяет один факт: они все в запой играли в компьютерные игры. А потом эти полученные навыки, оказывается, они достаточно успешно реализуют в такой управленческой деятельности, о которой здесь уже сегодня говорили.

Елена Иванова: Все-таки, видите, Антон?

Никита Лосев: Но только сколько этих топ-менеджеров крупных компаний потом оказались с определенными расстройствами…

Елена Иванова: Не у дел.

Никита Лосев: …не у дел, да, и вообще не в тех местах, где они были.

Галина Солдатова: У всех все по-разному складывается.

Никита Лосев: Просто вы спросили: «Что бы вы ввели в школе?» Скажем, первую вещь мы введем… Ну, мы подсмотрели это в Финляндии, мы не то что такие гениальные и умные: просто куча нарезанных из дерева деревяшек (параллелепипедов, прямоугольников, квадратов), которые просто в гору свалены. Они у нас будут свалены в зоне начальной школы, чтобы дети собирали и играли. Чем это не Minecraft? Наверное, там тоже можно, о’кей.

И второе. Я очень согласен с коллегой, которая сказала относительно среды соревнования. Да, мы тоже много говорим про соревнования. У нас, например, десять часов спорта у детей – то есть школа полного дня, пять дней в неделю, урок утром, урок вечером. И многое вообще направлено не только на развитие физическое, но и на развитие характера. Но в то же время я думаю, что мы уже со следующего года введем урок… что-то связанное по аналогии с японской системой созерцания.

Елена Иванова: Спасибо. К сожалению…

Никита Лосев: Тогда просто можно слушать и смотреть, потому что этого мало.

Елена Иванова: Очень мало времени остается, к сожалению. Извините, что перебиваю, Никита.

Буквально последний вопрос. Антон, все-таки как нам сделать так, чтобы использовать технологии во благо, но в то же время чтобы они не завладели и уж точно не подменили нам реальную жизнь?

Антон Панков: Вы знаете, может быть, не совсем отвечу на ваш вопрос, но я постараюсь. Мое мнение, что было бы хорошо сделать так, чтобы сначала ученик попробовал сделать что-то без использования технологий, а потом – с помощью технологий (возможно, то же самое). В таком случае он увидит, что с помощью технологий делать проще. И результат будет лучше. Но – попробуй сделать сначала руками. Возьми сначала бумажный словарь, найди слово, пойми, как это работает, как работает индексация, как искать информацию, как выглядят слова, чем они отличаются. После этого можешь пользоваться электронным словарем, пожалуйста, ты уже знаешь.

Елена Иванова: Спасибо. Что же, очень интересную тему обсуждали сегодня – цифровую школу. Конечно, новое всегда страшит. И очень большой соблазн дать ребенку бумажную книгу и сказать: «Вот учись по старинке». Так вроде как надежнее и привычнее. Но, может быть, мы просто боимся не успеть за своими детьми? Ведь мы-то понимаем, что нам вместе с ними надо будет осваивать все эти новинки. Может быть, нам просто страшно?

А «ПРАВ!ДА?» всегда только на Общественном телевидении России. Спасибо, что смотрите. Всего вам доброго! До свидания.