Анастасия Урнова: Здравствуйте! Это Общественное телевидение России. Вы смотрите программу "ПРАВ!ДА?". Меня зовут Анастасия Урнова. Николай Матвеев: А меня зовут Николай Матвеев. И гость программы сегодня – человек-легенда в области политтехнологий, а по должности председатель совета директоров Агентства стратегических коммуникаций "Никколо М" Игорь Минтусов. Игорь Евгеньевич, здравствуйте. Игорь Минтусов: Добрый день. Николай Матвеев: У нас есть короткая справка про вас. Вы мало, наверное, чего-то нового узнаете из этой справочки, а вот наши зрители, я надеюсь, узнают. Давайте посмотрим. Игорь Минтусов – он отец российского политпиара. Правда, организовав Агентство стратегических коммуникаций "Никколо М", даже не предполагал, что закладывает фундамент института политического консалтинга в России. Для него было важнее оказывать помощь тем политикам, чьи убеждения он разделял. Сегодня за его плечами десятки российских и зарубежных компаний, вошедших в новейшую политическую историю. Принимал участие во всех парламентских выборах в России и был личным консультантом по имиджу Бориса Ельцина, консультировал команду кандидата в президенты Владимира Путина. Говорит, что пришел в профессию, потому что хотел сделать жизнь в стране лучше. Понятия профессионализма и гражданственности для него тесно связаны. Считает, что политический консультант должен, как боксер-профессионал, все время участвовать в боях, иначе теряет квалификацию. Правда, сам предпочитает бег и пробегает марафоны. Как говорят люди, знающие его с юных лет, он всегда выделялся среди всех, особенно независимым мнением. И сразу узнают его по походке, которая осталась неизменной. Автор нескольких книг. Владеет английским, французским и немецким языками. Его главное хобби – ходить в книжные магазины. Любит старые вещи: мебель, фотографии, гравюры, географические карты. Анастасия Урнова: Игорь Евгеньевич, мне кажется, что для профессионального политтехнолога, политконсультанта заявление, что вы пошли в профессию, чтобы сделать жизнь в стране лучше, – это довольно агрессивное и нестандартное заявление. Вы действительно выбирали людей, на которых работаете, с которыми работаете, душой, а не кошельком и интересностью задачи, бюджетом проекта? Игорь Минтусов: Да, действительно это так. Я пошел в профессию, потому что у меня не было выхода в середине 80-х годов, когда я закончил Московский государственный университет и работал в институтах экономических Академии наук СССР тогда еще. Мне настолько некомфортно жилось в Советском Союзе с точки зрения атмосферы политической… Я вообще родился и вырос в хорошей советской семье. В этом смысле не было никаких больших у меня проблем и историй. Закончил школу с золотой медалью. Так вот, я понял, что я должен эмигрировать, уехать из страны, в середине 80-х годов. И я принял это внутреннее решение. Это было очень тяжелое решение. А потом началась перестройка, и я увидел, что есть шансы изменить страну и, соответственно, остаться здесь – что я в итоге и сделал, внес свой более чем скромный вклад в то, что проходило. Мой скромный вклад заключался в том, что с первых же выборов, которые были тогда наполовину свободными (я имею в виду выборы в Верховный Совет СССР в 1989 году), мы стали активно… я стал активно вместе со своими коллегами помогать так называемым демократам, демократическим кандидатам, которые боролись с кандидатами от КПСС в честной борьбе на самом деле. Тогда еще не было такого понятия "административный ресурс", "фальсификация результатов выборов". Николай Матвеев: "Черный пиар". Игорь Минтусов: Это все позднее пришло с опытом, когда политический класс, партия тогдашняя, не правящая, а нынешняя правящая нарастила мышцы и так далее. Соответственно, в этом смысле слова я хотел изменить страну. Анастасия Урнова: Но при этом в 91-м году вы работали уже на выборах президента на Амана Тулеева, правильно? Игорь Минтусов: Да. Анастасия Урнова: Но голосовали за Ельцина. Игорь Минтусов: Да, совершенно верно. В 91-м году у меня просто не было выбора. Меня пригласили в команду Амана Тулеева. Я не получил приглашения от команды Бориса Ельцина. В этой ситуации я после долгих размышлений решил воспользоваться возможностью приобрести опыт выборных кампаний. Кстати говоря, я до сих пор благодарен этому опыту и благодарен Амангельды Молдагазыевичу (так зовут Амана Тулеева, если произносить правильно его имя и отчество). Это был большой и хороший опыт. А когда я оказался на избирательном участке, остался один на один с урной в 91-м году во время первой президентской кампании, я на секунду стал думать, за кого голосовать. Вроде понятно, что уважаемый мой Аман Тулеев не выиграет выборы. С другой стороны, хотелось бы все-таки, чтобы он набрал больше голосов – все-таки это часть нашей работы была. И я думал: "Внесу свой скромный вклад". А потом подумал: "Борис Николаевич Ельцин выиграет все равно". Потом я подумал: "А все-таки зачем рисковать? А вдруг все-таки…" Очень хотелось, чтобы не было никаких рисков и выиграл Ельцин, и поэтому я проголосовал за Ельцина в 91-м году несмотря на то, что работал с Тулеевым. Николай Матвеев: А какими качествами должен обладать ваш кандидат, чтобы вы сердцем согласились с ним работать? Игорь Минтусов: Ответ очень простой: он должен разделять мои ценности и мои убеждения. Или скажем наоборот: я должен разделять ценности и убеждения, которые этот кандидат демонстрирует за счет своих слов, действий, решений. Анастасия Урнова: То есть когда формировали имидж Ельцина, уже делали это в соответствии со своими представлениями, скажем так, о прекрасном? Игорь Минтусов: Ну, я бы сказал здесь чуть-чуть по-другому. В команду Бориса Николаевича Ельцина меня пригласили работать (хорошая дата) 8 марта 1993 года, когда было очень жесткое противостояние между Верховным Советом РСФСР, который тогда возглавлял Хасбулатов, и, соответственно, Администрацией президента и командой Бориса Николаевича Ельцина. А с самим Борисом Николаевичем я познакомился и мы стали с ним работать только в 96-м году. Три года мы помогали администрации Бориса Николаевича. И факт, что они нас пригласили, означает, что они тоже чувствовали, что ценности, которые есть у вашего покорного слуги в частности и у команды Бориса Николаевича Ельцина… Анастасия Урнова: Какие ценности? Игорь Минтусов: Желание жить в демократической стране, стремление честно и открыто выражать свое мнение и быть свободным в широком смысле слова: свободно думать, свободно говорить, свободно принимать решения в рамках, соответственно, закона, не бояться своего же мнения. Знаменитая поговорка: "У меня есть мнение, с которым я сам не согласен, но я его скажу". Анастасия Урнова: Надо брать на заметку это. Игорь Минтусов: Быть свободным человеком – вот это очень важно. Это ответ. Николай Матвеев: Знаете, для меня важно понять. У вас есть опыт участия в выборах президента России политическим консультантом, парламентские выборы, региональные выборы, богатый зарубежный опыт. Вот за те 26 лет, что страна встала на "демократические рельсы", по сравнению с нами теми в начале 90-х годов – что происходит сейчас? Как это меняется? В лучшую сторону, на ваш взгляд? Меняется ли просто, не сравнивая? И если сравнивать политтехнологическую систему в России с зарубежными странами… Вы же работали в том числе и в США. Игорь Минтусов: Ну, если очень коротко. Если говорить, по крайней мере, об одной из линий развития политической системы, к которой я имел непосредственно отношение и имею, а именно организация и проведение выборных кампаний, то я бы это сформулировал известным названием работы Владимира Ильича Ленина "Шаг вперед, два шага назад". Я совершенно точно и определенно это говорил до 2011 года включительно. Сейчас бы я еще здесь поставил запятую и добавил: "и полшага вперед". Итак – шаг вперед, два шага назад и… хорошо, четверть шага вперед. Как-то так. Анастасия Урнова: Вы говорите, что мы делаем шаг вперед, два назад. Получается… Николай Матвеев: И полшага вперед. Анастасия Урнова: И полшага вперед, да. Простите, пожалуйста. Николай Матвеев: Четверть шага. Анастасия Урнова: Четвертинка даже, да. Тогда получается, что запрос на имидж лидера, который был в 93-м году, и тот запрос на имидж лидера, который есть сейчас, – вот это разные люди, чего хочет увидеть избиратель во главе страны, или примерно то же самое, просто люди меняются? Игорь Минтусов: Это разные люди, это разные истории. Просто я хотел бы здесь разделить эти два пласта, если хотите. Первый пласт, вот этот верхний – это каким люди или избиратели хотят видеть политика, за которого они хотят голосовать. В этом смысле слова – какой имидж у этого политика должен быть. Это история одна. А вторая история, второй пласт более глубинный – это те установки, те ценности, политические ценности, которые лежат в основе предпочтений того или иного имиджа политика. Есть достаточно много классификаций имиджей политиков, какие бывают типы и образы. Достаточно много на эту тему написано книг моими коллегами и нами (я имею в виду – моей командой, компанией "Никколо М" вместе с Екатериной Владимировной Егоровой, которая соучреждала эту компанию). Так вот, в 90-х годах мы разделяли четыре имиджа у всех политиков. Мы выделяли первое – у части политиков был имидж отца. Это когда лидер-отец – человек хозяин в доме, в общем, такой справедливый, наказывает непослушных детей. Дальше, соответственно, поощряет послушных детей. К нему ходят всегда за окончательным решением. Николай Матвеев: Например? Игорь Минтусов: Это практически все или большая часть назначенных либо выигравших выборы в первой половине 90-х годов губернаторов, которые пришли из советской хозяйственной системы. Николай Матвеев: Лужков, например? Игорь Минтусов: Лужков, Борис Николаевич Ельцин. Анастасия Урнова: Собянин сегодня. Игорь Минтусов: Я беру специально разных людей. Россель. Я имею в виду Эдуарда Росселя, который был одним из лидеров, соответственно, Свердловской области и так далее. Дальше, соответственно, многие первые секретари. Итак, первый – лидер-отец. Второй – лидер-мать. Лидер-мать – это… Николай Матвеев: Есть и такое – лидер-мать? Игорь Минтусов: Да. Только не подумайте то, о чем вы подумали. Анастасия Урнова: Даже интересно, о чем вы сейчас все подумали. Николай Матвеев: "Не подумайте то, о чем вы подумали". Я буду афоризмы фиксировать. Спасибо. Игорь Минтусов: О'кей. Это лидер, к которому избиратели обращаются за поддержкой, за помощью и поддержкой. Этот лидер поймет, выслушает, услышит и примет эту проблему, пропустит ее через себя. Кстати говоря, как говорил об этом… Ну, эта способность есть у всех лидеров на самом деле, просто у кого-то она сильно выражена, является основной, а есть люди, у которых она выражена не очень сильно. Третий тип – лидер-менеджер, управленец, который решает вопросы. Это такой хозяйственник советский в узком смысле слова. Просто перед ним есть задача, и он ее определенным образом решает с минимизацией социальных нагрузок либо патриархальных либо нагрузок матриархата, потому что он понимает… Он просто решает задачу. Кстати говоря, лидер-менеджер, правда, в итоге не остался в политике. Но идеальный лидер-менеджер, один из идеальных – Анатолий Чубайс. Это же тоже вторая половина 90-х годов. И четвертый тип лидера – это моральный лидер, тот лидер, к которому люди ходили за правдой и который говорил правду. Очень много тогда победителей выборов в Государственную Думу в 1993 году и в 1995 году – за них голосовали люди, потому что они честные. Причем интересная деталь – честность. Мы анализировали это слово, оно имеет три разные смысловые нагрузки. Есть понятие "честный лидер" – честный в смысле справедливый, все делит поровну. Есть понятие "честный лидер" (я имею в виду восприятие) – честный лидер, который бедный. "Я честный, бедный, у меня ничего нет. Я живу в двухкомнатной квартире, и поэтому я честный" Анастасия Урнова: Так это вообще, насколько я знаю, известный трюк – продемонстрировать, что ты изначально слабый, обездоленный, и поэтому тебе тяжелее добиться… Или это другая история? Игорь Минтусов: Да, это чуть другое. Я говорю о честности. "Почему я честный? Потому что я живу в двухкомнатной квартире и живу на 100 либо 200 рублей месяц". Я говорю про цены 90-х годов. Это второе понимание честности. И еще было третье понимание определенное честности и так далее. Итак, четвертый тип – моральный лидер. Это было в 90-е годы Тельман Гдлян известный. Соответственно, следователи, которые боролись. И поэтому… Николай Матвеев: "Узбекское дело". Игорь Минтусов: Да, "узбекское дело". И они были очень популярные. Поэтому каждый политический лидер, конечно, эти четыре компоненты имеет, если он серьезный. Николай Матвеев: А это правда или все-таки это отретушированный образ, придуманный политтехнологами? Игорь Минтусов: Не совсем. Смотрите. Мы задавали открытый вопрос на очень больших выборках: "Какой лидер вам нравится? И какими качествами должен обладать лидер, чтобы вы за него проголосовали?" И люди называли сотни и сотни разных черт, тысячи и тысячи респондентов это называли. И дальше, обрабатывая этот массив данных, в итоге мы отфиксировали, что называется, четыре конструкта, четыре сгустка. Анастасия Урнова: Вот эти метагруппы, да? Игорь Минтусов: Что? Анастасия Урнова: Вот эти четыре метагруппы? Игорь Минтусов: Да, да. Условно назвали "лидер-отец" – здесь характеристики: жесткий, волевой, принимает самостоятельно решения, авторитарный. Это все – лидер-отец. Анастасия Урнова: А если мы говорим про сегодня… Игорь Минтусов: Теперь – про сегодня. В 90-х годах все-таки, в первой половине, доминирующий был лидер-отец, и за него голосовали люди. А потом стал доминирующий менеджер, лидер-менеджер и так далее. Анастасия Урнова: А вот такое уточнение: мы говорим про лидера какого уровня – регионального, страны, города? Или неважно? Игорь Минтусов: Начиная от мэра. Мэр, губернатор, президент. Понятно, что у президентов выборка не очень большая, их немного было. Скажем так, в среднем все-таки губернатор, лидер региона, достаточно большого региона. Ну и мэр – это тоже нормальная история. А потом остановилась все-таки история на лидере-менеджере, который был там главный, он там доминировал всю первую половину уже нулевых годов. И дальше после этого появился лидер-патриот. Лидер-патриот – это человек, который, соответственно, не щадя живота своего, поднимает Россию с колен. Это такой в каком-то смысле слова неожиданный тренд был, потому что в 90-х годах его совершенно не было, он был на каком-то совсем глубоком уровне. И то, что он появился во второй половине нулевых уже годов… Квинтэссенцией этой тенденции является 85-процентное одобрение присоединения Крыма. Это такая ярко выраженная иллюстрация, что сейчас очень сильный запрос на лидера-патриота, лидера-прагматика, что олицетворяет… Не хотел говорить специально какие-то комплименты, но фактически нынешний президент олицетворяет эти архетипические черты нынешнего лидера. Анастасия Урнова: То есть сегодняшнему кандидату в президенты вы бы какой тип предложили для себя выбрать в кампании? Выборы-то на носу. Игорь Минтусов: Простите меня, но очень такой некорректный вопрос. В каком смысле слова? Имидж – это не маска Красной Шапочки, которая у тебя есть и ты ее напяливаешь. Вот Николай – Красная Шапочка. Я знаю, что президент должен быть Красной Шапочкой, поэтому я эту маску на кого-то напяливаю. Здесь очень большую роль играет стартовый набор черт, который есть у данного конкретного политика. Поэтому если вы напяливаете маску Красной Шапочки на волка, то уши будут торчать. Николай Матвеев: То есть вы в уже имеющемся выделяете главное, подчеркиваете это? Игорь Минтусов: Первое – мы проводим то, что называется "диагностика кандидата", выявляем его личностный профиль, какие у него есть сильные и слабые стороны и так далее. Это первое. Николай Матвеев: А вот слабые стороны – что с ними происходит? Игорь Минтусов: Хороший вопрос. Зависит от этих сторон. Дальше, второе – изучая электорат, мы понимаем, какие потребности, какое ожидание от лидера есть. И дальше смотрим, насколько это совмещается. Потому что если есть ожидание, что лидер должен быть патриотом и так далее, а ваш лидер… ему, в принципе, где лег, там и родина, и он ориентирован только на эффективность, и в хорошем смысле слова для него мир – это родина, то ясно, что ему в уста можно вкладывать патриотическую риторику, но будет видна фальшь. Если вы говорите то, во что вы не верите (это знает любой политический психолог), ваше неверие будет выдаваться с помощью невербальной коммуникации, и вы будете неубедительны перед избирателем. Несмотря на то, что вы говорите правильные слова, так или иначе на каком-то этапе, когда вы оторветесь от бумажки либо когда вы будете встречаться с лидером, который действительно верит в то, что говорит, вы всегда будете проигрывать. Поэтому это такая история… Анастасия Урнова: То есть если сейчас будет кандидат в президенты, который далек от образа лидера-патриота, то, скорее всего, у него мало шансов на победу? Как долго еще лидер-патриот будет востребован? Николай Матвеев: Ты говоришь это очень убедительно. Видимо, это твой образ как раз. Анастасия Урнова: Я как раз лидер-патриот. Игорь Минтусов: Смотрите. У него не то что мало шансов, у него этих шансов просто нет. Это плохая новость для подобного рода лидера. Хорошая новость, что все-таки слова играют роль, слова играют значение. И поэтому человек даже с ограниченным внутренним патриотическим, если хотите, пафосом, он с помощью патриотической риторики этот свой недостаток патриотизма может компенсировать, но до определенной границы. И на самом деле, если говорить об имидже политика и так далее, то, наверное, одно из самых точных определений: все-таки это совокупность черт, это как в спорте многоборье. То есть не определенная одна черта, и если только ей политик следует, то точно у него все будет хорошо. Конечно, это комплекс черт, и какие-то должны быть доминирующие. Например, это должен быть сильный патриотичный лидер. А дальше здесь начинаются сложности, потому что если мы сейчас посмотрим и будем искать сильного патриотичного лидера, например, в той же Государственной Думе, мы увидим несколько десятков или, может быть, даже сотен рук, если мы спросим: "Так, кто здесь у нас претендует на то, чтобы быть сильным патриотичным лидером?" Анастасия Урнова: "Конечно, я!" Игорь Минтусов: Скажут 100 человек: "Мы!" А вот дальше– деталь. Мы с вами избиратели, и перед нами 10 человек, которые говорят: "Мы сильные патриотичные лидеры", – и смотрят… Николай Матвеев: А кто сейчас скажет? Назовите фамилии. Игорь Минтусов: Ну, очень много. Не хочу даже говорить. Анастасия Урнова: Почему? Игорь Минтусов: Пойдите в Госдуму. Николай Матвеев: Ну, примерно, примерно. Игорь Минтусов: Все хотят сказать, потому что они чувствуют это в мейнстриме, они берут пример… Николай Матвеев: Кто? Жириновский скажет? Игорь Минтусов: Ой, ну конечно. А почему же нет? Он сильный… Николай Матвеев: Зюганов скажет? Игорь Минтусов: Да, конечно. Николай Матвеев: Миронов? Игорь Минтусов: Да, скажет. Николай Матвеев: Задумались! Анастасия Урнова: Все скажут. Игорь Минтусов: Все скажут – с большей уверенностью, с меньшей уверенностью. Ну а кто не скажет? Что, скажут: "Знаете, я патриотичный, но не очень сильный"? Либо кто-то скажет: "Знаете, я очень сильный, но недостаточно патриотичный"? А дальше здесь начинается, что называется, как говорила одна моя знакомая, "третий класс, вторая четверть". Выстраиваются эти 10 человек, и они все говорят правильные слова. И ты должен выбрать, кому из них верить. "Так, слова у всех правильные, все говорят слова правильные. Теперь начинаю смотреть – кому же верить?" И тут вступает, что называется, второй элемент отсева. Первое – ты пытаешься понять, какая у него история за ним, доказал ли он, что он сильный и патриотичный (потому что могут быть молодые люди). Второе – ты ему смотришь внимательно в глаза, не мигая, кто первый отведет взгляд, он либо ты, потому что у тебя такой критерий… Николай Матвеев: А эту уверенность в себе сыграть можно? Игорь Минтусов: Ну конечно. Это же очень много историй, когда Буш (я имею в виду – младший), встречаясь с Владимиром Владимировичем Путиным, сказал: "Я посмотрел на него, в его глаза – и увидел его душу". Либо как Маргарет Тэтчер тогдашняя, покойная, когда с Михаилом Сергеевичем Горбачевым встретилась, она сказала: "Я в нем что-то увидела". Поэтому есть эта характеристика. И вот здесь поле деятельности для политконсультантов профессиональных. Если раньше можно было (аналогия с шахматами) выигрывать выборные кампании в дебюте или даже в миттельшпиле, то сейчас все кандидаты проводят исследования. Большинство из них проводят это исследования квалифицированно и понимают, что надо избирателям. Нет большой и особой эксклюзивности в проведении исследований. А вот дальше дело за малым – как убедить избирателя в том, что те слова, те тексты, которые ты произносишь… Во-первых, они должны быть конкурентоспособными по отношению с такими же текстами, которые произносят твои соперники. А для этого ты всегда должен иметь один шаг впереди (я имею в виду – в глубину). Потому что если я, например, с вами являюсь конкурентом и пытаюсь вас убедить в чем-то, и Николай говорит о том, что он борется с коррупцией, то, начиная с какого-то вопроса, например… Николай Матвеев: А я борюсь. Анастасия Урнова: Нет сомнений. Игорь Минтусов: Я допускаю. Я не хотел вас пугать. Так вот, начиная с какого-то вопроса, видно, что у меня как у кандидата программа борьбы с коррупцией проработана на шаг больше. Когда вы будете как профессиональный журналист докапываться: "А что вы собираетесь сделать на первом шаге, на втором, на третье?" – начиная с какого-то момента либо Николай перестанет отвечать, потому что у него закончена аналитическая подготовка, ему дальше консультанты не сказали, какой будет восьмой шаг, первые семь шагов они сказали о борьбе с коррупцией… Я сейчас не говорю про популизм, это отдельная история. Возможно, Николю консультанты ничего не сказали, а у него просто такой замечательный экспромт, как у Жириновского. Анастасия Урнова: Это про нашего Николая. Игорь Минтусов: Ну, это другая тема, другая история. Либо я заканчиваю вот этот диалог, и вы остаетесь один на один, потому что вы понимаете, что отвечает только Николай на более глубокие вопросы. И всем понятно, что он больше в этом разбирается, поэтому он эту часть выиграл. Анастасия Урнова: Тогда, естественно, вопрос. Многие говорят о том, что у нас в последнее время выборы на разных уровнях, которые проходят, довольно слабоконкурентные. И проблема здесь в недостаточно квалифицированных политконсультантах или проблема в недостаточно подготовленных кандидатах все-таки? Игорь Минтусов: Проблема в политической системе, которая сейчас сложилась. Как очень хорошо… есть такая пословица… Как называется авиакомпания, израильская авиакомпания? Анастасия Урнова: "Эль Аль". Игорь Минтусов: "Эль Аль", да? Вот такая хорошая у них в Израиле есть поговорка: "Вопрос: почему на самолетах "Эль Аль" нет террористов, они не взрываются? Ответ: потому что их туда не пускают". Вопрос: почему выборы неконкурентные в России? Ответ: потому что реальных конкурентов, которые могут оказаться конкурентами, на эти выборы не пускают. И система сейчас достаточно эффективно отлажена после 2012 года, когда такая мини-оттепель произошла – резко увеличилась возможность по созданию многочисленного количества партий достаточно легко. Но был создан муниципальный фильтр, и поэтому реальных оппонентов действующая губернаторская власть просто не регистрирует, и поэтому выборы низкоконкурентные. Не потому, что технологи, у них креатив пропал. Когда им дают боксера, и против его подопечного боксер-тяжеловес, а у тебя боксер-легковес и даже еще не из той, что называется, возрастной группы, то очень сложно здесь что-то придумать, когда у боксера-тяжеловеса есть абсолютно все. Это не конкурентные выборы. Николай Матвеев: Вы сказали "муниципальное сито". Последние выборы в Москве муниципальные – вроде бы 200 мандатов на фоне 1500 всего мандатов. Это нормально? Победа оппозиция? Можно это считать победой? Игорь Минтусов: Это относительная победа оппозиции. 180 мандатов взяла партия "Яблоко". Проблема в чем? Интересная история… Николай Матвеев: В основном это центр. Игорь Минтусов: Нет, проблема в том, что этих 180 мандатов, которые сейчас получила партия "Яблоко", партии "Яблоко" будет недостаточно, чтобы в следующем году от партии "Яблока" зарегистрироваться на пост мэра. Анастасия Урнова: Но там же не надо 110 подписей муниципальных депутатов. Игорь Минтусов: В соответствии с нынешним законом этого недостаточно, потому что правила говорят о том, что необходимо 126 районов. Анастасия Урнова: А, районов. Игорь Минтусов: Районов. И по-моему, в 110 районах необходима хотя бы одна подпись. И у партии "Яблоко", которая пришла второй к финишу как оппозиционная партия, этих 180 кандидатов… не кандидатов, а депутатов муниципального собрания недостаточно, чтобы от партии "Яблоко" вышел кандидат на выборы мэра города Москвы. Николай Матвеев: То есть получается, что победа заключается только в том, что они в принципе готовы были к результату похожему? Но для каких-то реальных действий этой победы недостаточно? Игорь Минтусов: Для реальных действий, если говорить о конкретном реальном действии, связанном с выборами мэра, с выдвижением на выборы мэра, то этого недостаточно. Но это, конечно, достаточно, по крайней мере, для работы в 10 районах города Москвы, где оппозиционные кандидаты получили большинство. Вот 10 районов, включая Гагаринский район, где голосовал Владимир Владимирович Путин… Анастасия Урнова: И там тоже. Игорь Минтусов: Там просто все места получило "Яблоко". Так что электорат, который в Гагаринском районе представлял в частности наш президент, он своего представителя в Гагаринском районе на муниципальном уровне иметь не будет. Анастасия Урнова: Вы говорите, что не пускают. Мне хочется побольше поговорить про эти муниципальные выборы. Но ведь все говорят, что никто не знал про эти муниципальные выборы, агитация была провалена, никакого информирования и так далее. Но кто мешал этим самым оппозиционным кандидатам информировать? Потому что кампании же не было практически никакой. От них не было писем, от них не было листовок. В день выборов (уже я на своем примере могу сказать) я увидела в Instagram рекламу одного из кандидатов. Instagram вел на абсолютно пустую страницу. И мне предлагали подписаться на Telegram-канал, в котором не было вообще ни одного сообщения. На сайте, где были собраны все депутаты, скажем так, демократической коалиции, были приведены кандидаты и ссылки на их страницы в Facebook. Половина из них вела на страницы Facebook вообще других людей или пустые страницы. Ну, это же явно не админресурс, простите меня. Что это? Почему так? Николай Матвеев: Разруха в головах? Игорь Минтусов: Я сейчас попытаюсь объяснить, по крайней мере, как мне кажется. Первое. Все разговоры о явке, неявке – говоря цинично, это разговоры от лукавого, это разговоры для того, чтобы в кофейнях просто о чем-то можно было поговорить и так далее. И есть закон, который не регламентирует явку для того, чтобы ты смог победить на выборах. Есть определенные правила игры. Эти правила игры одинаковы для всех – и для правящей партии, и для оппозиционных партий. Единственная структура, кого интересует явка, исходя просто из общих соображений государственного развития, – это ЦИК, потому что они хотят… Чем больше явка, тем более будут легитимны выборы. ЦИК и, соответственно, московские избирательные комиссии, другие избирательные комиссии в других города… это входит, что называется, в их задачу – обеспечить информирование. Но для участников явка большая/маленькая – это имеет исключительно прагматическое значение. Любой кандидат будет выступать за большую явку, если увеличение явки приносит ему голоса. И будет выступать этот же кандидат против большой явки, если эта большая явка приносит дополнительные голоса его сопернику. И этот кандидат будет совершенно нормально и адекватно себя вести. Что кандидату либо партии выгодно – большая явка либо небольшая явка – об этом ему говорят консультанты, проводя, соответственно, опрос общественного мнения. Теперь, возвращаясь конкретно, еще более конкретно к данной явке, если говорить о выборах в частности в Москве. Московское правительство (либо партия "Единая Россия", скажем более формально) в Москве – оно приняло очень логичное и разумное решение. И вообще все решения на всех выборах одни и те же: если ты кандидат либо ты партия, то твоя задача заключается в том, чтобы привести своих кандидатов. И тебе совсем не нужно проводить широкую кампанию, если у тебя нет эффективного месседжа для привлечения нейтральных кандидатов, чтобы какой-то случайный человек, узнав, что будут выборы, пришел и непонятно за кого проголосовал. Поэтому команда "Единой России" взяла эту старую и очень понятную идею: "Так, надо своих пригласить. А чего остальных агитировать? Своих только. Это не то что мы никому не говорим". Лирическое отступление. В 82-м году… в 81-м году, когда в Польше было введено военное положение и была запрещена всякая политическая деятельность, то студенты, молодые люди организовали митинг, где шли с одним лозунгом – "Ничего не происходит". Вот они шли и скандировали: "Ничего не происходит. Ничего не происходит. Ничего не происходит". Анастасия Урнова: Все уже давно придумано за нас. Игорь Минтусов: Да. Главной была идея. Так вот, возвращаясь к муниципальным выборам. Получается, что Правительство Москвы избрало стратегию молчания. Имеет право. Это мудрая стратегия. Они хотели привлечь своих избирателей. Другое дело, что… Анастасия Урнова: А оппозиционеры – что же они-то? Игорь Минтусов: Они тоже привлекли своих. Анастасия Урнова: Но могли же больше. Игорь Минтусов: Могли больше. Кроме партии "Яблоко", которая очень эффективно отработала… Николай Матвеев: Чем меньше кандидатов, тем больше процент. Игорь Минтусов: Да, кстати! Чем меньше кандидатов, тем больше процент. Это тоже отдельная и правильная история. Поэтому когда мы смотрим, что где-то в Мордовии – 90%, в Марий Эл – 70% (я имею в виду – проголосовало за того или иного губернатора), то всегда очень важно смотреть цифры, сколько пришло. Потому что если пришли только твои кандидаты, то это может быть 100%, но всего 5% явки. 5% явки – и ты победил с результатом 99%. Николай Матвеев: Игорь Евгеньевич, коль мы говорим о муниципальных выборах, все-таки это такая первая ступень в большую политическую жизнь. Скажите, на ваш взгляд, политические лифты… Мы здесь часто обсуждаем в программе социальные лифты. А вот политические лифты в стране работают? Просто если мы посмотрим на каких-нибудь крупных западных политиков (Маргарет Тэтчер, Ангела Меркель), то все начинали с самого нуля – либо это муниципальная история, либо это партийная история – и поднимались-поднимались дальше наверх. У нас же крупные политические фигуры федерального формата появляются, бывает такое, появляются абсолютно без политического бэкграунда. Хорошо это или плохо? Как это влияет вообще на нашу с вами жизнь? Игорь Минтусов: Такой неочевидный ответ на этот естественный вопрос. Я должен сказать, что, с одной стороны, политические лифты в нынешней политической системе в России работают. Что имеется в виду? Николай Матвеев: Ну, например, молодежные палаты, да? Игорь Минтусов: Что имеется в виду? Если мы сейчас возьмем партию, правящую партию "Единая Россия", и если мы посмотрим на тех людей, которые там сделали карьеру… Например, Яровая – депутат из Камчатки, которая откуда-то когда-то взялась и сделала такую карьеру. Николай Матвеев: Поклонская. Игорь Минтусов: Да. Даже если мы посмотрим губернаторов, которые назначены и стали губернаторами, я бы сказал, их бэкграунд очень необычный. Ну, не будем говорить про каких-то людей из личной команды президента, которые какую-то функцию выполняли, это совсем очевидная история. Но есть более понятные социальные истории. Было Агентство стратегических инициатив, которое было создано лет шесть назад и которое отрабатывало всякие программы. Анастасия Урнова: Ну, оно и есть. Игорь Минтусов: И лидер этого агентства, который проявил себя с хорошей стороны, на него обратил внимание президент. И как я понимаю, ему предложили возглавить один из регионов – что он и сделал. То есть в этом смысле слова социальные лифты работают. Либо взять… Анастасия Урнова: Посмотрим на Бречалова, например. Игорь Минтусов: Да, Бречалов. Хотел также о нем сказать. Либо взять госпожу Симонян. Ее Владимир Владимирович где-то увидел, молодую журналистку, которая показалась ему очень способной с точки зрения того, чтобы быстро реагировать на ситуацию, и каким-то потенциалом обладает, достаточно молодую девушку. И ей предложили возглавить канал, который сейчас… Анастасия Урнова: Но это, простите, все через админресурс. Игорь Минтусов: Но лифт же есть? На тебя упал взгляд. Николай Матвеев: Ну, это "экскаватор" – человека конкретно взяли и поместили на девятый этаж. Анастасия Урнова: Причем очень точечный. Николай Матвеев: Но самой системы же нет, что ты нажал кнопку – приехал лифт на первый этаж, тебя забрали. Анастасия Урнова: Либо едешь мучительно. Николай Матвеев: Да. Либо на всех этажах ты выходишь, доказываешь свое право ехать на этаж выше. И тот, кто придет за тобой, ровно по этой схеме может добраться наверх. Смысл лифта, наверное, в том, что система должна отлаженно работать. Игорь Минтусов: Абсолютно верно. Ровно поэтому этот свой монолог я начал с того, что "с одной стороны". "С другой стороны" – вы за меня продолжили. Вот это "с другой стороны". Николай Матвеев: Простите. Игорь Минтусов: Системы такой очень жесткой нет. Но сказать, что нет социальных лифтов – это все равно… Анастасия Урнова: Политические, не социальные. Николай Матвеев: Политические лифты. Игорь Минтусов: Политические лифты. Ну, это все равно как… Вспомните, как появился Советский Союз, когда сыновья крестьянина и рабочего делали выдающиеся карьеры, поднимались вверх. Так что политические лифты есть, но с очень сильными оговорками. Очень субъективный этот политический лифт, когда ты должен попасть в поле внимания определенного политика, войти в его команду. Здесь я соглашусь с вами. Это, конечно, не история, как ты попадаешь в олимпийскую сборную (вот интересно сравнить, была традиция), в олимпийскую сборную Соединенных Штатов и в олимпийскую сборную Советского Союза. Чтобы попасть в олимпийскую сборную Соединенных Штатов, ты должен был на предварительных соревнованиях, соответственно… Входили в команду люди, которые занимали первые три места. Исключений не делалось ни для кого. Ты можешь быть замечательным, только что установил рекорд мира в своем виде спорта, три недели назад, но на этом старте ты заболел либо что-то у тебя произошло. Ты не выходишь на старт либо случайно что-то с тобой происходит – все. Первые три места. Исключений не было. В Советском Союзе была чуть другая система. Если большой лидер, успехи были до этого соревнования, то его не ставили в такую стрессовую ситуацию, когда отборочные соревнования, и ты либо в тройку входишь и попадаешь, либо не входишь, а тем более если выигрыш соревнования. Вот такой жесткой, понятной всем, честной системы нет. Николай Матвеев: Политические лифты, если они работают, – значит, мы в конечном счете будем иметь человека, который с самого начала двигался внутри системы. Давайте экстраполируем эту историю на США. Например, Обама, Буши, предшественники Рейгана – люди, кончавшие Принстоны и Ели, люди системы. Есть два исключения из этого списка – Рейган собственно и Трамп. Вот что лучше? Понятно, что их избирали, утомившись от этих людей системы. Что лучше – человек системы, который мыслит, как система, и вряд ли себе позволит шаг вправо или влево (я уж не говорю, что назад или вперед), или все-таки человек, пришедший из внесистемных каких-то пространств, но при этом имеет опыт управления, опыт менеджерства? На ваш взгляд. Игорь Минтусов: Ответ, на мой взгляд, дает история. Ответ следующий: самой лучшей системой остается демократия. Что имеется в виду? Николай Матвеев: Кого выберут – тот и лучше. Игорь Минтусов: Да. Граждане, которые проживают на определенной территории, которые являются избирателями, они либо избирают человека из системы, если их устраивает, как функционирует система на предыдущем этапе и так далее, либо, если они устают от системы, они выбирают нового человека. В конце концов, если вы хотели проголосовать за Трампа, а проголосовали за Клинтон – ну, о'кей. Ну и что? Вы бросили голос, вы сделали выбор. Значит, вы не очень внимательны к своему выбору. И нормальная история. Почему вы проголосовали за Трампа? Потому что против Клинтон, либо очень против Клинтон, либо что-то еще, либо на спор проголосовали, либо вам денег дали. Это такой интересный вопрос для анализа – определенная мотивация голосования. Но результат – он налицо. Важно, чтобы честно были подсчитаны голоса. Главное, чтобы на этом уровне не происходили циничные манипуляции, фактически захват власти Что такое захват власти? Это когда народ, в соответствии с конституцией, выбирает одного избирателя… прошу прощения, одного кандидата, а с помощью просто совершения уголовного преступления, перекладывая бюллетень из одной кучки в другую, говоришь: "Нет, это будет другой". Анастасия Урнова: Вот в России сейчас активно борются за то, чтобы было главное – как проголосовали, а не как посчитали. Мы все знаем эти выражения. И глава ЦИК сменилась. По вашим ощущениям, это привело к результатам? Сейчас как считают – как проголосовали или как надо? Это важно, когда планируешь кампанию. Игорь Минтусов: Сложный вопрос. К большому сожалению, я являюсь членом участковой избирательной комиссии № 151 с правом решающего голоса, но города Санкт-Петербург. Я хорошо знаю, как там проходят выборы, по крайней мере на моем участке. И знаю, как проходят выборы в Москве. По-моему, из того, что я знаю, Москва решила проблему (в общем-то, ее решила) с фальсификациями на выборах. В Москве не замечено сколь-нибудь системных массовых фальсификаций результатов выборов. Это и в прошлом году на Едином дне голосования, и в позапрошлом году – тогда, когда здесь выборы происходит. Чего нельзя сказать о Санкт-Петербурге. Вроде бы две столицы. Ответственно говорю. На конкретном своем участке… В Санкт-Петербурге происходят фальсификации на уровне участковых избирательных комиссий. И эти фальсификации поддерживаются местной исполнительной властью. Я очень хорошо видел… Кстати говоря, мы написали, я написал заявление в соответствующие структуры, в избирком. Какие были нарушения? Попытка фальсификации – председатель участковой избирательной комиссии во время подсчета голосов из одной стопки переложила что-то в другую. И мне потребовались огромные попытки, просто чуть ли не до столкновения… Я потребовал пересчитать эти голоса. Они мне дали. И я увидел, что в 300 бюллетенях, которые были за "Единую Россию", 200 были за "Единую Россию", а остальные были за другие партии, которые были в этой стопке. Николай Матвеев: Игорь Евгеньевич, но это примеры крупных городов. А как же в регионах? Там по-прежнему остаются эту инструменты – подвоз людей, "карусели"? Игорь Минтусов: Там остаются эти инструменты. Главная проблема заключается в том, что несмотря на политическую установку, которую давал и Володин, когда он занимал позицию заместителя главы Администрации… Николай Матвеев: "Никаких вбросов". Игорь Минтусов: Я уж про Кириенко не говорю, у него здесь еще более хорошая репутация. Проблема заключается в том, что не происходит наказания за преступления, которые совершают сотни людей, на самом деле тысячи людей ответственных. Десятки тысяч людей в стране совершают уголовно наказуемые преступления, когда происходят выборы на федеральном уровне. Николай Матвеев: Собянин уволил главу района. Анастасия Урнова: Да. Игорь Минтусов: Подсчет очень простой, чтобы было понятно и телезрителям, что мои слова не голословные. В стране почти 100 тысяч избирательных участков, 96 тысяч избирательных участков, когда происходят выборы в стране. Если мы исходим из первой, очень скромной гипотезы, которая подтверждается многочисленными эмпирическими исследованиями, что на 10% избирательных участков происходят такие системные фальсификации с помощью поддержки коррумпированной части исполнительной власти, только на 10% избирательных участков, то это 10 тысяч избирательных участков из 100. 90 тысяч избирательных участков, 90% оставшихся – это святые люди, там ничего. Теперь, на 10 тысячах избирательных участков в стране чтобы происходила фальсификация, необходимо вовлечение в эту преступную группу как минимум двух людей – председателя участковой избирательной комиссии и, как правило, секретаря либо одного из членов. Анастасия Урнова: Сейчас мы досчитаемся до 20 тысяч человек. Игорь Минтусов: 20 тысяч. Моя экспертная оценка – 20 тысяч людей, которые на федеральных выборах… Повторяю – федеральные выборы. Николай Матвеев: Совершают преступления. Игорь Минтусов: Совершают уголовные преступления. 20 тысяч. Анастасия Урнова: И где эти 20 тысяч дел, соответственно? Игорь Минтусов: Да, где эти 20 тысяч дел? Дальше мы смотрим. 20 тысяч дел – это не ситуация, когда член участковой избирательной комиссии, вернее, председатель, директор школы, он зовет секретаря и говорит: "Слушай, давай сфальсифицируем выборы". Есть гипотеза, что, наверное, кто-то дает установки из администраций, которые туда назначаются. Анастасия Урнова: Или перегибы на местах. Игорь Минтусов: Ну как перегибы? Вот мы решили с вами вдвоем организовать фальсификацию? Анастасия Урнова: Ну, мы привыкли, что надо. Нас же потом… Игорь Минтусов: А кому надо? Нам же кто-то это дал. Анастасия Урнова: Ну, в прошлом году говорили, четыре года назад говорили. Игорь Минтусов: Кто говорил? Фамилия, имя и отчество – кто говорил? А дальше, что называется, есть такое понятие, простейшее, тривиальное, об этом знают все судебные… что называется, люди с образованием юридическим – дознание. Это же так просто – провести дознание вот этих людей, которые явно… А кто им давал установки? Кто? Замглавы администрации или кто? Зампрефекта? Между прочим, аплодисменты Собянину, когда в субботу, как только появилась вот эта съемка, когда заместитель главы управы в Ново-Переделкино… Николай Матвеев: Тут же уволил. Игорь Минтусов: Мгновенная реакция, очень эффективная и так далее. Это здорово, еще раз повторяю. Очень хороший прецедент. Нюанс заключается вот в чем – где уголовное дело? Анастасия Урнова: Ну, обещали передать это в правоохранительные органы. Игорь Минтусов: Обещали передать. Посмотрим, будет это спущено либо нет. Николай Матвеев: Игорь Евгеньевич, у нас катастрофически мало времени осталось. Позвольте начать с того, с чего вы начали. Вы сказали, что если сердце подскажет, то вы как бы обратите внимание на этого кандидата. Анастасия Урнова: С кем из нас с Колей будете работать, если будете? Николай Матвеев: Зачем ты сталкиваешь? Вот мы бы могли сгодиться на роль кандидатов? Анастасия Урнова: Так нет, давай столкнемся. Коля, у нас на двоих не хватит денег. С кем из нас? Игорь Минтусов: У меня был учитель один, и я очень горжусь, что был его учеником. Это Джозеф Наполитан – выдающийся американский политический консультант, он еще работал с Джоном Кеннеди, один из первых, который создал кампанию политического консультирования в Соединенных Штатах. Он умер лет восемь назад, но я его знаю лет двадцать, и мы с ним общались. Так вот, когда к Джозефу Наполитану (он рассказывал об этом) приходил какой-нибудь кандидат, который хотел избраться на какой-то пост, Джозеф Наполитан всегда ему задавал вопрос: "А зачем ты хочешь избраться? Цель избрания?" И если этот политик отвечал очень невнятно или отвечал, говорил цели, которые не совпадают с представлениями о том, что должен делать политик, Джозеф Наполитан отказывался работать с этим кандидатом. То есть он выбирал своих клиентов по ценностям, насколько он хотел бы, чтобы этот кандидат в этом городе избрался. Вот, в общем-то, ответ. Николай Матвеев: Самый изящный ответ "нет". Анастасия Урнова: Это правда. Игорь Минтусов: Поэтому это не вопрос денег. Когда мы работали с Борисом Николаевичем, там практически не было никаких ресурсов в этом смысле слова, но мы очень хотели, чтобы он победил. Я имею в виду 96-й год. Все остальное приходит потом. И я не знаю таких политических консультантов (может быть, одного – это плохая новость; хорошая новость – он американец), которые были бы выдающимися консультантами, которые работали бы исключительно ради денег. Такого не бывает. Если ты находишься в профессии, то ты должен разделять ее убеждения, убеждения профессии, ценности и так далее. А если ты просто работаешь, потому что это деньги – ну, ты будешь консультантом среднего уровня и никогда… Анастасия Урнова: То есть к вам придут с интересной задачей, с интересной кампанией, с большими деньгами, но кандидат вам неприятен – и вы скажете "нет"? Игорь Минтусов: Да, я думаю. Николай Матвеев: Игорь Евгеньевич, спасибо вам большое за интересный и подробный разговор. Помимо каких-то частных вещей, на которые вы ответили, я понял главное: этот разговор обязательно надо продолжить. И пока еще программа не кончилась… Вы к нам еще придете? Игорь Минтусов: С большим удовольствием. Спасибо. Николай Матвеев: Спасибо вам большое. Анастасия Урнова: Спасибо и вам большое. Николай Матвеев: Это был человек-легенда в области политтехнологий, председатель совета директоров "Никколо М" Игорь Минтусов. Ну а мы с вами прощаемся. Встречаемся здесь же, на площадке программы "ПРАВ!ДА?". До свидания!