Как остановить рост цен?

Гости
Олег Иванов
руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов
Никита Исаев
директор Института актуальной экономики
Дмитрий Янин
председатель правления Конфедерации обществ потребителей
Дмитрий Востриков
исполнительный директор Ассоциации «Руспродсоюз»
Валерий Рашкин
депутат Государственной Думы, член ЦК КПРФ
Андрей Карпов
председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла

«Вечное движение отрицают лишь те, кто никогда
не видел гонки цен и зарплат в период инфляции».

Жан Делакур

Елена Иванова: Здравствуйте! Это «ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России. Я – Елена Иванова. А вот наша сегодняшняя тема:

По мнению экспертов, цены на продукты в наступившем году могут показать рост от 2 до 15%, а на некоторые товары – и на 17–30%. Причиной этого может стать не только увеличение с 1 января НДС с 18 до 20%, но и ряд других экономических факторов. Среди причин, которые повлекут повышение цен, указывается рост тарифов ЖКХ, подорожание топлива, увеличение арендных ставок и изменение курса валют. Согласно выводам аналитиков, стоимость социально значимых продовольственных товаров, таких как хлеб, яйца, молоко, свинина и сахар, в следующем году взлетит на 4–11%.

Насколько вероятен такой прогноз? Будет лучше или еще хуже? Что станет с ценами на хлеб и остальные социально значимые продукты? Как защитить от роста цен наиболее уязвимые в социальном отношении категории граждан? Как россиянам спасти свой кошелек?

Елена Иванова: Уже не первый год россияне называют рост цен главной проблемой нашего общества. Опросы показывают, что эта тема волнует людей больше, чем преступность, коррупция и проблемы ЖКХ. А эксперты сходятся во мнении, что в текущем году вопрос роста цен встанет особенно остро. Вот об этом сегодня говорим.

Дмитрий, первый вопрос сразу к вам. Вы много раз говорили, предупреждали, что с Нового года цены неизбежно вырастут. Вот январь прошел, хочется подвести, зафиксировать как-то первые результаты, первые итоги. Вот скажите, пожалуйста, цены выросли? Насколько они выросли? И на какие категории товаров?

Дмитрий Востриков: Цены растут перманентно. Просто предприятия, как и в любом природном процессе, они ведут переговоры постепенно. И не бывает такого, чтобы скачком мы увидели сразу изменение цен. То есть это вопрос такой, что предприятие считает как бы свою экономику, считает свою рентабельность. И если контракт уже уходит в минусовую зону, то, естественно, предприятие выходит с предложением к розничной торговле (ну, я имею в виду те предприятия, которые не имеют своих розничных точек), и согласовывают новые цены.

Елена Иванова: То есть вы имеете в виду, что так быстро не могли еще адаптироваться предприятия? Вы говорили, что заранее начали готовиться к повышению НДС.

Дмитрий Востриков: Ну, какие-то предприятия договорились с договорами поставки на 2019 год – это период, который шел с октября месяца по середину декабря. Некоторые находятся в переговорной кампании, потому что даже у сетей не совпадают переговорные процессы по времени. Соответственно, кто-то уже повысил цены, кто-то сейчас стоит в очереди за повышением. Но так как себестоимость растет, ни одно предприятие не хочет работать в убыток – соответственно, оно пытается перенести себестоимость вначале на плечи собственно ритейла. Ритейл, соответственно, транслирует уже на полку. И мы видим изменение цен на прилавке.

Ну, мы видим, допустим, по самому основному продукт – хлеб. Мы говорили еще в августе месяце, что, учитывая то, что мы получаем уже не столь рекордный урожай зерновых, как в прошлом году, и цена на бирже несколько меняется, сейчас она сдерживается только курсом доллара, который… за последний месяц немножечко укрепился рубль, и это спасает. А если будет курс доллара расти, то, соответственно, от биржи предприятия будут вынуждены новые повышения заявлять.

И здесь ничего не сделаешь, потому что это себестоимость. Мы, ходя на работу, естественно, рассчитываем получать деньги. Когда предприятие не может перенести цену и транслировать на покупателя, то происходит то же, что мы в прошлом году видели на курином рынке. То есть ряд предприятий – они просто обанкротились и ушли с рынка. И тот рост цен на мясо кур, который мы видели в прошлом году, – это как раз свидетельство о том, что предложение за счет этого уменьшилось на рынке.

Елена Иванова: Но в этом году уже опять говорят о росте цен на мясо птицы. Валерий, скажите, как вы считаете, за январь уже констатировать какое-то повышение цен, и на какие товары?

Валерий Рашкин: Да конечно. Вместо десяти яиц в рознице уже девять. Весь мир уже смеется, похохатывает над нами. Ходишь в сетевые магазины: написано «килограмм», на весы укладывают – а там 980, даже 800 грамм. То есть сами сетевые и сбытовые организации пытаются как-то смикшировать, чтобы не напугать покупателя, чтобы ему в шоке не быть. Вот немножко так начинают хитрить. Но хитрить опять из кармана покупателя.

Вы понимаете, рост цен – он неизбежен, он заложен в системе, в нашей экономической системе. Мы в Госдуме… вот Правительство внесло НДС до 20%. Однозначно, прямо точно мы говорили, что будет повышение цен – и не на 2%, потому что там по лесенке…

Елена Иванова: Об этом и речь. Хочется понять, насколько уже растут цены. И что мы уже можем констатировать?

Олег Иванов: Он будет через несколько месяцев.

Валерий Рашкин: Нет, он уже. В сравнении с декабрем к январю уже есть и 14%, и 17%.

Елена Иванова: На что? На что есть 14%?

Валерий Рашкин: Возьмите мясопродукцию.

Никита Исаев: А можно я конкретные цифры назову?

Олег Иванов: Все равно нужно время, чтобы прошел…

Валерий Рашкин: Значит, возьмите на те же яйца. Возьмите на продукты… Да, есть льготные продукты, которые, так сказать, сдерживают. Но и там рост есть, на 4–6% рост.

Елена Иванова: Да, льготные обязательно обсудим потом. Валерий, спасибо. Никита, какую-то конкретику вы хотели?

Никита Исаев: Давайте, да. Огурцы к 9 января подорожали на 8,4%; помидоры – 6,1%; капуста – 4,6%; проезд в троллейбусе – 3,7%; картофель – 2,6%. Итого, за первые три недели помидоры уже на 11% с лишним подорожали.

Елена Иванова: А Росстат нам говорит, что среднее повышение за январь – 0,9%.

Никита Исаев: Знаете, Росстат – это очень интересная организация, которая задним числом меняет различные параметры, которые позволяют менять макроэкономические показатели очень легко. Вот когда мы в 2015 году, в разгар экономического кризиса, который не прекратился к настоящему моменту, упали на 3,7% изначально, Росстат это подтвердил. А потом он поменял параметры и показал 2,8%. То же самое было в 2016 году, когда мы упали на 0,7% (тоже по Росстату), а потом он тоже убрал ненужные показатели из своего подсчета – и осталось, что мы упали на 0,2%.

Росстат – это удобная контора, которая обеспечивает интересы Правительства и Министерства экономического развития, которым оно напрямую подчинено, для того чтобы успокаивать общество. Но общество наблюдает иное, правильно?

Валерий Федорович говорит о том, что мы обнаружили с самого начала года. Со 2 января начали просто переписываться ценники в магазинах. Они и перед Новым годом переписывались, потому что это обычная история – предновогоднее подорожание; и со 2 января, потому что все очевидно понимают, что НДС будет перекладываться, как говорили, на полку. Вот такой термин я в первый раз слышу, но он очень точно это все определяет. Собственно, дальше это будет продолжаться, потому что до настоящего момента… Во-первых, у нас действительно тенденция по падению национальной валюты в связи с падением стоимости нефти. И нефть, скорее всего, будет падать, это очевидно, и нужно это понимать.

Второе – все резервы, которые мы откладываем в Фонд национального благосостояния, идут на поддержание государственных корпораций: «Роснефть», «Газпром», «РЖД», их инвестиционные кампании… их инвестиционные программы. Потому что если денег им не вложить, то они все посыплются. И посыплется вся экономика, потому что, по сути, вся экономика – это не малый и средний бизнес, а именно крупные предприятия. Поэтому рассчитывать от доходов, от сверхдоходов на нефть нам тоже не приходится.

Поэтому это все будут нести люди. А почему это делают люди? Потому что государство полагает, что люди никуда не выйдут. В прошлом году Коммунистическая партия пыталась, так сказать, организовать протесты в связи с повышением пенсионного возраста. Ну, кот наплакал, люди не вышли по стране, к сожалению. И дали возможность делать то, что…

Елена Иванова: Да, Никита, об этом обязательно поговорим – о реакции людей. Сейчас хочется сначала картину зафиксировать, как сейчас.

Валерий Рашкин: Лена, вот по Росстату. У нас в Госдуме на данные Росстата уже не ориентируются, потому что есть ложь, есть большая ложь, а есть российский Росстат. Все.

Елена Иванова: Да, эту фразу все чаще употребляют.

Валерий Рашкин: Зайди в магазин, посмотри цены, посмотри, какие данные тебе Росстат дал, и посмейся.

Никита Исаев: Они даже поменяли начальника Росстата.

Елена Иванова: Хорошо. Дмитрий, а вы как относитесь к данным Росстата? Как вы видите картину сегодня?

Дмитрий Янин: Ну, я бы не стал пугать людей, говоря о том, что в 2019 году будет какой-то ценовой апокалипсис. Ничего подобного. Повышение НДС, безусловно, повлияет на стоимость продуктов на полке, на полках. Но то, что говорилось в анонсе – это все-таки ближе к действительности. Такого драматического роста цен – на 20%, на 30% – не будет.

Елена Иванова: Да говорят, что даже на 40% и на 50% – на овощи и фрукты.

Дмитрий Янин: А я вам скажу… Нет, то, что называли огурцы и помидоры… Традиционно, ноябрь-январь – это сезонка. Вот в мае мы будем говорить: «Упали цены на помидоры – как жить?» Да, Новый год. Поэтому в целом рост. НДС, конечно, подпортил жизнь потребителям, это факт. На это государство шло осознанно. И КПРФ правильно выступала против, потому что действительно деньги есть, бюджет профицитный, население получает ноль. Население получает ноль!

Валерий Рашкин: 2 триллиона профицита. 2 триллиона!

Дмитрий Янин: А бедные, 21 миллион…

Никита Исаев: Нет, то, что бюджет профицитный – это ложь.

Дмитрий Янин: Как?

Никита Исаев: Объясню.

Елена Иванова: Это интересно.

Никита Исаев: Потому что сразу же 4 миллиона… извините, триллиона из бюджета направляется в Фонд национального благосостояния. Остается дырка в 2 триллиона, которые мы заимствуем на внутреннем рынке. Поэтому это обман, что это профицитный.

Дмитрий Янин: По бухгалтерии, согласен с вами, он дефицитный. Но по факту сейчас бюджет профицитный за счет того, что государство экономит на бедных. Государство не внедряет программы, связанные с продовольственной помощью. Разговор с «Единой Россией» на эту тему идет. Я помню свой разговор с Дворковичем в 2008 году. Исаев заикался о карточках для потребителя…

Никита Исаев: Андрей, наверное.

Дмитрий Янин: Андрей, Андрей, да. Извиняюсь. Заявлял лет пять назад. Мы говорим: в Америке – 160 долларов. В такой страшной стране, капиталистической! 160 долларов на человека в месяц на карточку, чтобы человеку не стыдно было, обычной банковской карточкой расплатиться. Исав Андрей сказал: «Тысячу дадим». 220 миллиардов бюджет. Пятый год ноль! Ничего не принимается. И каждый раз повышение цены на хлеб мы обсуждаем в контексте: можно поднять на два рубля этот батон или нельзя? А В итоге за пять лет хлеб превратился в продукт, который чаще всего несъедобный, потому что… Вот о чем сказал коллега?

Елена Иванова: Качество, да, падение качества.

Дмитрий Янин: Первое – это сокращение объема, а второе – это ухудшение качества.

Елена Иванова: Ухудшение качества, хорошо. Олег, вы согласны, что апокалипсиса не будет никакого, резкого скачка мы не дождемся? Вот на весну прогнозируют что?

Олег Иванов: Я уверен, что, скорее всего, мы узнаем… То, что рост цен будет – это однозначно, потому что НДС на 2%. И конечно, не на 2%, а, скорее всего, больше, потому что по всей цепочке пойдет повышение. Опять же акцизы повышены, курс доллара (Никита об этом говорил), и ЖКХ тоже наложит свой отпечаток. Другое дело, что сейчас у нас нет возможности, чтобы понимать… нет информации, чтобы понимать, насколько будет рост цен. Конечно, 2% не будет. Ну, не знаю, 10%. Я думаю, что в первом квартале, в первом полугодии 10% – это реальная цифра. Но, скорее всего, второе полугодие стабилизирует ситуацию.

Елена Иванова: Больше не будет, чем 10%?

Олег Иванов: Однозначно нет. И в целом, наверное, инфляция будет, конечно же, выше, чем в прошлом году, но я не думаю, что она тоже будет какая-то катастрофическая. У нас была несколько лет назад 15%, по-моему, в 2015 году…

Никита Исаев: 12,9%.

Олег Иванов: Около 15%.

Никита Исаев: 12,9% она была в 2015 году.

Олег Иванов: Ну, 15% не будет.

Дмитрий Янин: Продовольственная инфляция была под 16%.

Олег Иванов: Не будет 15%, скорее всего.

Елена Иванова: Хорошо, Олег. Обязательно в марте обсудим опять эту тему. Никита, я как раз хотела… Вы хотели что-то добавить?

Никита Исаев: Да, я хотел прокомментировать. Вот Олег несколько странно сказал: «Квартал первый, полугодие первое. 10%, скорее всего, будет, нивелируется вторым полугодием». Вы знаете, у нас к лету картофеля 70% импортного. У нас нет семян фактически своих собственных. У нас нет нормального тепличного хозяйства. У нас нет овощехранилищ и картофелехранилищ, у нас все это гниет. Вот так происходит, что мы закупаем в Израиле картошку, в Египте картошку, вот это происходит, во Франции картошку мы закупаем, против которой мы ввели контрсанкции – вот это позорище, которое мы сейчас наблюдаем. Мы не умеем…

А когда у нас был рекордны урожай в 2017 году (не в прошлом), 136 миллионов тонн, у нас убытки сельскохозяйственных производителей составили 50 миллиардов рублей, потому что мы ни хранить не умеем, переизбыток – от этого растут цены. И от этого экспорт, который уходит… А у нас пошлина стоит – сверх 11 рублей мы забираем 50%. Поэтому у нас разоряются аграрии. А то, что у нас поддерживают аграриев, но только крупных… Более 80% субсидий государство дает крупных монополистам. Все знают названия этих нескольких контор, которые аффилированы с рядом наших больших чиновников. А малый и средний бизнес вообще ничего не получает, они обанкрочиваются. На мясное животноводство из 34 миллиардов рублей в 2017 году одной компании дали 32 миллиарда рублей. Понимаете, монопольный сговор, который здесь существует. От этого и рост этих цен.

Когда будет нормальная и здоровая конкуренция, об этом можно будет говорить. А сейчас это все в интересах тех людей, которые сидят в Государственной Думе, в Правительстве Российской Федерации, в других неконституционных органах, о которых мы достаточно часто говорим. Вот что происходит.

Елена Иванова: Андрей, спасибо, что пришли, присоединились к бесед.

Валерий Рашкин: Лена, вот то, что вы сказали, что есть благостная какая-то такая ситуация, что цены не вырастут более 16%...

Елена Иванова: Больше 10%, говорят, не вырастут.

Валерий Рашкин: Больше 10%? Ерунда самая настоящая!

Елена Иванова: А насколько вырастут?

Валерий Рашкин: Посмотрите, в марте закончится соглашение по горюче-смазочным материалам. Они уже сейчас не выполняют его. Правительство, нефтяники, ГСМ. Они рванет, рванет минимум на 10% только по этой одной причине.

Второе – «Платон». Они сдерживали два года – митинги, перекрытие дорог. Сдерживали эти тарифы. Сейчас опять вожжи отпустят. Они уже сказали, в Госдуме сказали: «Готовьтесь, тарифы вырастут». А что такое дальнобой, перевозчики? Это те же цены, это опять продукты питания, это опять товары, это все опять в магазинах.

Никита Исаев: Елена, я могу потом помолчать, но я просто скажу, что в прошлом году…

Валерий Рашкин: Извини, извини, извини.

Елена Иванова: Сейчас, секунду.

Валерий Рашкин: Поэтому вот эта благостная картина – я ее не поддерживаю абсолютно. Доллар к рублю – то же самое. У нас оборудования нет в Российской Федерации, у нас нет своих химикатов на обработку. Все оттуда идет, все на доллар завязано.

Никита Исаев: Нет, химикаты у нас есть, химическое производство, «Уралкалий». Просто они все на экспорт гонят за валюту.

Валерий Рашкин: Подождите. Что-то есть, но мы оттуда все получаем.

Никита Исаев: Нет, мы продаем за валюту, а своим не продаем. В этом проблема.

Валерий Рашкин: Поэтому цены будут значительно выше. Минимум, я предполагаю, больше в два раза, чем сказали сейчас коллеги.

Елена Иванова: То есть на 20% повысятся?

Валерий Рашкин: Минимум, минимум.

Никита Исаев: Я хочу статистику по прошлому году.

Елена Иванова: Давайте.

Никита Исаев: В прошлом году сахар вырос на 28,3%; огурцы – 37,2%; помидоры – 22,5%...

Елена Иванова: И это без всякого повышения НДС еще.

Никита Исаев: Это прошлый год, это прошлый год, без повышения НДС. А общая инфляция продуктовая составила всего 4,7%, которые нам показал Росстат. Капуста – 20%; картофель – 9,9%. В этом году будет гораздо более катастрофическая ситуация.

Валерий Рашкин: И еще один фактор, который никто не говорит. У нас же искусственное сдерживание покупательной способности население. Искусственное сдерживание! Вот сейчас, если немножко заработает, и будет повышена пенсия, допустим, зарплата, инфляция вскочит сразу, мгновенно! Как только народ пойдет покупать в магазины, цены взлетят мгновенно!

Никита Исаев: Они еще печатный станок включат в этом году, потому что у них ничего не остается.

Елена Иванова: Дмитрий, я вижу, вы согласны, да?

Валерий Рашкин: Вот о покупательной способности населения все молчат, но это главный фактор.

Дмитрий Янин: Я бы, знаете, все-таки то, что говорилось в прошлом году… Неприятность была действительно с рублем. И товары, которые завязаны на завоз, подорожали достаточно серьезно.

Елена Иванова: Неприятность с рублем?

Дмитрий Янин: Ну, очередная. В прошлом году…

Никита Исаев: А что было в прошлом году с рублем? Нефть – 85.

Дмитрий Янин: Да, да. Но рубль у нас хорошо колебался в течение года, и это ощущали очень многие участники потребительского рынка. Что касается бензина – возможно, здесь рост может быть больше, чем 10%. Но по продовольствию… Знаете, не чиновники, не политики сдерживают цены, а сдерживает то, что у населения нет денег, нет спроса.

Валерий Рашкин: Правильно.

Дмитрий Янин: Сейчас бы рады вот эти монополисты, о которых говорил Никита, которые получили субсидии, им ограничили конкуренцию, запретив качественный завоз из Европы по политическим мотивам. Вот яблоко сейчас в Польше стоит на наши деньги 10 рублей, 12 рублей. Мы яблоки видим по 70 в Москве, мы их не можем завезти из Польши. Им создал «теплицу», ребята получают субсидии, закрыли рынок от качественного продовольствия из Европы. Поэтому – кто как может. Кто-то режет, не докладывает. Кто-то на упаковке… не вкладывает это пресловутое «яйцо Кощея». Все работают… Кто-то вместо молока – пальмовое масло. И это нормальная тенденция в условиях, когда тебе все можно сделать, когда нет конкуренции.

Но нищее население сдерживает аппетиты производителей. И сдерживают сети, которые в этом споре между производителем, который хочет заработать больше, и населением выступают в роли такого защитника потребителей, потому что для сетей очевидно, что задрать сейчас молоко они не могут до 100 рублей, поэтому закрывают глаза на вот этот «напиток» иногда. Ну, закрываете глаза, Андрей, да? Как на рыбу закрывали глаза, когда продавали непонятно что.

Елена Иванова: Андрей, вот вы присоединились к нашей беседе. Вы согласны с тем, что говорит Дмитрий?

Андрей Карпов: Я думаю, что с большинством тезисов, прозвучавших здесь, можно согласиться. Конечно, ситуация на рынке сложилась та, которая сложилась. У потребителя действительно нет денег – и это прежде всего главный сдерживающий фактор. Соответственно, когда у потребителя нет денег, то магазины предлагают ровно то, что может позволить себе потребитель. Как я всегда говорю: если у потребителя будут деньги, то все «Пятерочки» станут тут же «Азбуками вкуса». Просто вопрос именно в том, готов ли потребитель эти деньги принести…

Елена Иванова: А сейчас мы должны покупать сырные продукты и молочные напитки, а не сыр и молоко, да?

Андрей Карпов: К сожалению, потребитель… производитель именно по той цене, по которой готов купить покупатель, может предложить только то, что может предложить. Мы опять же не можем сказать, что на рынке только продукция такого качества. Конечно же, мы на рынке можем встретить и более качественную продукцию, ту, которая соответствует всем потребительским…

Елена Иванова: Ну конечно можем, да, но по совсем другим ценам.

Андрей Карпов: Вопрос цены этой продукции. Понимаете? Многие исследования говорят о том, что потребитель за органику, потребитель за фермерскую еду. Да, опросы действительно так и говорят. Потому что, когда к вам как к потребителю подойти: «Вы купите хорошую продукцию или плохую?» – конечно, вы купите хорошую. Но когда вы пришли в магазин, у вас тут же начинает голосовать кошелек. Цена, условно говоря, хорошего масла – 1,5 тысячи рублей, а масло, ну, грубо говоря, плохого – в 10 раз дешевле. И вы тут же быстренько приняли соответствующее решение. Поэтому пока у потребителя не появятся деньги, говорить о каком-то изменении ситуации на рынке пока не приходится.

Елена Иванова: Хорошо, спасибо. Господа, зачем в такой ситуации повышать НДС на 2%? Дмитрий, насколько это было нужно делать?

Андрей Карпов: Это к государству, конечно, вопрос, а не к Дмитрию.

Дмитрий Востриков: Мы предлагали собственно НДС заменить. Ну, если уж так надо пополнять казну, то есть налог с продаж, который платится, по крайней мере, в конце всей цепочки. И тогда, допустим, те же 2% были бы 2% и взымались бы у населения из суммы покупки. Другое дело, что мы ряд лет как бы жили с обещаниями правительства, что налоговый гнет на бизнес увеличиваться не будет. То есть это первый год, который показал просто в щелчке не просто увеличение налоговой нагрузки, а непонятно, на сколько увеличение налоговой нагрузки. Потому что, действительно, здесь многие уже говорили, что это платится по всей цепочке. Кроме того, вот это заблуждение, что если у нас нулевая ставка НДС, то это не повлияет на отпускную цену.

Валерий Рашкин: Влияет.

Дмитрий Востриков: Либо 10% – это тоже как бы их не касается. Да всех касается.

Андрей Карпов: Это касается всех.

Елена Иванова: Конечно.

Дмитрий Востриков: Они же покупают в любом случае материально-технические ресурсы.

Андрей Карпов: А почему не налог с продаж, а НДС? Тут же все очень просто. С точки зрения администрирования, государству проще 2% надбавить, чем вводить новый налог, научиться его администрировать. Просто государство понимает, что оно эти деньги не соберет, поэтому… А НДС – все очень понятно. Есть плательщики НДС. Как только кто-то что-то занизил – к нему придут «доктора», как нам обещали, и, соответственно, посмотрят, почему у него НДС стал меньше.

Елена Иванова: А почему?

Никита Исаев: Изъятие очень простое – 600 миллиардов. Все, что нужно было Силуанову сделать – нужно было срочно найти деньги на Майские указы президента и на нацпроекты, и на новые инвестпроекты, и на все эти прорывы. И вот нашли.

Елена Иванова: А других мест не было, где найти эти деньги?

Дмитрий Янин: Были, были.

Елена Иванова: Какие?

Дмитрий Янин: Нет, они не пошли по акцизам, правильно.

Елена Иванова: Почему?

Дмитрий Янин: Потому что там лобби, потому что там табачники сидят, которые платят… Вот в Турции табачники с пачки платят 4 доллара, в России – 60 центов. Турция – такая бедная страна? Румыния платит 3 евро с пачки, а у нас – те же 60 центов.

Они не пошли по водочникам. Я вам напомню, с чего начался 2015 год – эпохальное снижение цены на водку! Правительство в начале кризиса снизило цены на водку. Акцизы не поднимаются. Пошел сюжет с бензином…

Олег Иванов: Ну, с водкой все-таки попроще, потому что при повышении цены на водку автоматический рынок возникает.

Дмитрий Янин: Вместо того чтобы объяснить людям, что бензин – это не вода, и это не должно стоить дешево, разъяснять это, они испугались повышения, и фактически заморозка по бензину произошла, которая на самом деле… Ну, сейчас мы ехали сюда: один человек – одна машина. Никто в России не экономит на двигателях, двухлитровые машины покупаются. Почему? Потому что бензин для населения – как это звучит? – стоит дешево. Это непопулярно, но бензин в России стоит дешево. И они пошли по пути – собрать с нефтяных компаний.

Елена Иванова: Олег, я вижу, вы не согласны с этим.

Дмитрий Янин: Вы заедьте в Болгарию и заправьтесь.

Елена Иванова: Бензин стоит дешево у нас?

Андрей Карпов: А заедьте в Америку и заправьтесь. Заедьте в азиатских странах.

Олег Иванов: Ну нет конечно, он не дешевый. Что касается повышения НДС. Ну, вообще не нужно забывать, что все 90-е годы мы прожили с НДС 28%. Потом прожили начало 2000-х годов с 20%. То есть, по большому счету…

Елена Иванова: Потом снизили до 18%, а сейчас опять поднимают.

Олег Иванов: Да, повышение НДС – это плохо. Но это плохо даже в первую очередь с точки зрения развития экономики страны, потому что это снижает заинтересованность бизнеса. И в этом смысле это очень плохо. Но, с другой стороны, действительно государству нужны деньги. Ведь и пенсионная реформа – она не от хорошей жизни. Мы же помним, что и Путин раньше обещал не повышать…

Елена Иванова: Деньги можно взять в разных местах. В некоторых странах вообще нет НДС.

Олег Иванов: Действительно, это те деньги, которые можно легко взять. И действительно, там нет вот таких сильных представителей простого населения. Коммунисты, к сожалению, тоже не могут, и Никита об этом сказал. Пенсионная реформа показала, что коммунисты не смогли даже на этом протесте собрать и аккумулировать своих избирателей.

Никита Исаев: Они через полтора месяца провели митинги.

Олег Иванов: Конечно.

Валерий Рашкин: Подождите. Во-первых…

Андрей Карпов: На самом деле обсуждать НДС или налог с продаж на самом деле бессмысленно, потому что, где бы ни взяли деньги, в итоге все равно это отразится на потребителе. В конечном итоге все равно…

Елена Иванова: Все равно мы заплатим?

Андрей Карпов: Конечно же. На любом продукте… Не знаю, даже возьмите то, что не будет относиться вроде к сектору потребителей. Все равно в конечном итоге за все платит потребитель в нашей стране.

Елена Иванова: Абсолютно. Валерий, да?

Валерий Рашкин: Когда мы говорили в Госдуме, вот внесли повышение НДС… Это самый надежный для правительства способ изъятия денег из карманов покупателей, самый надежный. Четко, гарантированно! Пошел, деньги заплатил – из кармана вытащили. Это первое.

Второе. Это удар по экономике, по промышленным предприятиям. И мы видим уже, как банкротятся. 13,5 тысячи за один год только, за 2018 год, банкротных предприятий. 13,5 тысячи!

Олег Иванов: Но НДС здесь ни при чем.

Валерий Рашкин: НДС – в том числе. Оборот изымается. И третье – лобби экспортеров. Сырье – древесина, химия отправляется. Потому что НДС там не платится. Это не возвращается. И опять это все на круг населения. Это грубейшая ошибка, которая приведет в том числе, первое, к стагнации.

Андрей Карпов: Население некому защитить, по большому счету.

Валерий Рашкин: Из кармана вытащить и все остальное. Ведь по пенсионке то же самое. Какая к черту, извините за слово, необходимость? Никакой необходимости вводить повышение возраста выхода на пенсию не было! Единственное, что люди не доживают до 60, не доживут. И эти деньги останутся в копилке у правительства, в бюджете. И все! У нас вся Сибирь, Дальний Восток, все до Урала не доживает до 60. Они никогда не получат эту пенсию, никогда!

А наше предложение о том, что если даже не дожил, и эти деньги пенсионные накопленные отдали родным и близким, как в других странах, – торпедирование со смехом: «Вы что хотите? А как же деньги?» Вот деньги и изымают опять через это. Главное – вытащить, уменьшив покупательную способность. Правительство загоняет себя в капкан, загоняет себя в капкан. Следующий шаг? Опять будут искать, откуда налоги повысить.

Никита Исаев: Не себя, а народ. Себя они никуда не загоняют.

Валерий Рашкин: И себя. Вы знаете, палка найдется всегда.

Никита Исаев: Да? Вы считаете, что их в отставку отправят?

Валерий Рашкин: Знает народ, что такое булыжник пролетариата, знает.

Никита Исаев: А, о как? Я про отставку, вы про булыжник.

Валерий Рашкин: Знает, знает. Все придет к этому.

Елена Иванова: Спасибо, Валерий. Никита, вы хотели добавить?

Валерий Рашкин: Нет, смотрите, вот налог… Яркий пример: Еврейская автономная область уже ввела налог – вдумайтесь! – на дождь и на снег, официально ввели. Говорят: «Так, снег прошел – убирать надо».

Никита Исаев: Что-то какая-то такая новость, Валерий…

Елена Иванова: Вы серьезно?

Валерий Рашкин: Да! «Дождь прошел – канализация забивается».

Никита Исаев: Это телеканал «Дождь» прошел, мне кажется. Можно?

Валерий Рашкин: Понимаете? У нас Чиполино отдыхает. У нас же сказки становятся былью. Вот они, пожалуйста, налоги.

Елена Иванова: Господа, это все-таки шутка, я надеюсь?

Валерий Рашкин: Ничего подобного! Это правда, правда.

Елена Иванова: Хорошо, изучу этот вопрос. Никита.

Никита Исаев: Я инициативную повестку… Мы здесь все упражняемся, кто больше покритикует, а я коротко скажу. В принципе, ситуация исправляемая. У нас была очень хорошая возможность запустить реальное импортозамещение, когда в 2014 году упала национальная валюта, и у нас снизилась конкуренция с импортом, в том числе контрсанкции это обеспечили. У нас этого действительно не произошло.

Основная задача, чтобы по продуктам питания мы справились, – необходимо, первое, обеспечить хранение, о чем я уже сегодня говорил. И об этом Минсельхоз говорит и так далее, а воз и ныне там. Как минимум в два раза необходимо увеличивать овощехранилища, картофелехранилища и так далее.

Второе – это переработка, чего у нас практически, к сожалению, сейчас не существует, а если и существует, то только под импортную плодоовощную базу как таковую.

Третье – семеноводство. Это принципиально. 80% – это импортные семена. Мы у себя этого просто не развиваем. Это огромная проблема, внутри уже заложенная. И Минсельхозу необходимо делать реальную подпрограмму – или что там они осуществляют? – кроме субсидий на то, чтобы эти монополисты скупали землю по всей стране и обеспечивали неэффективную работу по этим земля.

Четвертое – тепличные хозяйства. Сегодня о них уже говорили, и о Польше в том числе, которые позволяют им круглый год обеспечивать это. Я повторюсь, действительно, мы к маю месяцу… не к маю у нас цены вырастут… вернее, упадут, а к августу-сентябрю, к урожаю это произойдет. В мае месяце будет особый пик закупки за рубежом импорта, в том числе в санкционных странах. Тепличное хозяйство у нас развивается достаточно проблемно. Для этого необходимы деньги.

А деньги, которые у нас действительно существуют – 450 миллиардов долларов у нас в резервах, в Фонде национального благосостояния, в том, что мы отправляем сейчас из бюджета, – необходимо направлять в реальный сектор экономики, в малый и средний бизнес, который сейчас превратился… ну, скукожился практически до 15%. Да и эти 15%, как правильно Валерий Федорович говорит, банкроты или в предбанкротном состоянии либо под правоохранительными органами лежат. Вот что сейчас происходит.

Нет политической воли – вот это самое главное. Сколько бы мы с вами ни говорили об экономике, самое главное – провести политическую волю. Политика впереди экономики, к сожалению.

Елена Иванова: Хорошо, спасибо, Никита. Давайте посмотрим все-таки на международный опыт. Ведь интересно, что параллельно практически с нашим решением о повышении НДС на 2% в Китае, например, решили его снизить. Вот как удается, например, в Китае снижать налоги? И почему не удается у нас?

Олег Иванов: Темпы роста производства в Китае высокие, они могут себе позволить. Они лидеры, поэтому… Вот это повышение… вернее, снижение НДС в Китае…

Елена Иванова: Ну, тут обратная зависимость-то.

Олег Иванов: Да, конечно. Ну, какая разница? В любом случае, снижение НДС для Китая не уменьшит количества денег в целом для государства.

Никита Исаев: В любом случае? Я поправлю Олега. Снижение налогов…

Олег Иванов: С их темпами производства…

Никита Исаев: Снижение налогов всегда ведет к повышению собираемости. Олег правильно сказал, что НДС был 28%, а когда снизили до 20%, он стал собираться гораздо больше. То же самое – подоходный налог, который в 2001 году стал налогом на доходы физических лиц, и ставка стала 13%. В первый же год собрали триллион рублей, потому что люди вывели это из «серой» зоны. А сейчас все это уводит экономику в «серые конверты» в лучшем случае, а в худшем – действительно падает покупательская способность, о которой мы сегодня говорили.

Валерий Рашкин: В Китае люди с головой и с мозгами. Они пенсионный возраст тоже снижают. У них уже вышло решение, что…

Никита Исаев: Сейчас будет очередная история про бесплатный бензин.

Елена Иванова: Есть информация, что они про повышение пенсионного возраста думают.

Валерий Рашкин: 50 лет – пенсионный возраст. 55 – мужчины, 50 – женщины. Они дают сегодня один раз в год каждому пенсионеру…

Никита Исаев: «Волгу»?

Валерий Рашкин: А у них 260 миллионов пенсионеров. Да, у них не все на пенсии, не все, но каждому дают путевку бесплатную за границу, каждому пенсионеру. Вы посмотрите…

Никита Исаев: В Россию?

Валерий Рашкин: И в Россию в том числе. Я был на Байкале. Знаете, кто там отдыхает?

Никита Исаев: Знаю. Только китайцы.

Валерий Рашкин: Да ужас какой-то! Дают путевки. У них нулевой процент налога на семейный бизнес. Вот у нас малый, средний, а у них там есть семейный бизнес. Нулевая ставка три года! Дали кредиты – ноль. «Развивайтесь, давайте производство! Значит, себестоимость товара будет низкая, цена высокая, и за границей конкурентоспособность товара высочайшая. Ни Америка, ни Япония…

Никита Исаев: Это вопрос политической воли, о которой я говорил. Они хотят. И мы можем.

Валерий Рашкин: Они делают все с точки зрения экономики, а не как у нас – политики. «Денег нет, но вы держитесь». Понимаете? И эта фраза гуляет у нас по всей России. А все губернаторы ее выполняют. «У нас денег нет, но вы держитесь».

Никита Исаев: Но у них правда нет денег.

Дмитрий Востриков: Китай просто понимает, что он живет в условиях международной конкуренции.

Елена Иванова: Так? А мы в каких условиях живем?

Дмитрий Востриков: Китай понимает, что на сырьевых товарах много не заработаешь, потому что биржи в основном находятся – где? – в тех же Соединенных Штатах. Если посмотреть зерно, то оно колеблется чуть-чуть, инфляционная составляющая зерна касается, но все остальные готовые продукты прут вот так вот просто вверх. То есть – даже тот же хлеб постоянно расходится от зерна. Почему аграрии все время говорят: «Справедливая цена на зерно, справедливая цена на зерно»? Потому что они ее не получают. Должны быть продукты переработки.

А вот как раз тот НДС, который был 28% и так далее, он привел к чему? У нас промышленность практически с большим переделом продукты не производит. Вот та же, допустим, химия. Да, я согласен, минеральные удобрения вывозятся бешеными объемами, на рынке остается небольшое количество. Но более сложная вещь – средства защиты растений, которые уже синтезом производятся, их нет. Российских 5–10%, по оценкам разных экспертов.

И что мы сделали? Мы действительно убили станкостроение. Вот возможность с 2014 года. А из чего вы будете возможность эту делать? Вам надо вначале купить пищевое оборудование на Западе по возросшему курсу доллара, а потом уже начинать что-то там выпускать. А денег на это нет.

Валерий Рашкин: Это все в себестоимости товара.

Дмитрий Востриков: Да. И получается, что основные фонды закупить невозможно. Те же теплицы. Ну нет отечественных теплиц-то уже! Уж казалось бы – дюраль, пленочка. Но это старое как бы, да? А сейчас современные теплицы – это конкурентоспособность по воде, по электроэнергии. А у нас, извините, сейчас морозец и снежок лежит. Это не то, что в Израиле.

Елена Иванова: Что, их у нас вообще не производят? Нет вообще производства?

Дмитрий Востриков: Есть, но они у нас других денег стоят. Кроме того, мы еще покупаем, а потом экспериментируем у себя, насколько это западное оборудование, которое разрекламированное и высокоэффективное, насколько оно будет надежно работать, насколько оно пригодно в наших условиях. Животноводы точно так же закупают в южных странах скот, а потом апробируют: а выживет ли он у нас здесь зимой? Сейчас уже понятно, что у нас есть наработки, общаются, знают, где покупать, а где не покупать. Ну, собственно, мы прошли таким экспериментальным методом, что нам брать на Западе.

Поэтому то, что ослаблен… как бы скачок доллара, и у нас вроде как экспортный потенциал открывает. Ну, по сырьевым продуктам – да. Но это же не путь. Нам надо производить что-то с большой степенью стоимости. Вот тогда и доходы населения будут вытягиваться естественным путем. Потому что, действительно, у нас, допустим, булка хлеба стоит в пять раз дешевле на прилавке, чем в Америке. Но у нас и разная покупательная способность. У нас то же производство, допустим, по зерну полностью конкурирует и с американским зерном, и с канадским зерном – везде, где выращивается. А вот пищевая промышленность уже не может, цены на прилавке уже не могут. В любой стране…

Елена Иванова: А вот давайте про булку хлеба, это интересно и важно для людей. Сейчас, одну секундочку.

Валерий Рашкин: Одно слово буквально. Извините, пожалуйста. У нас Росстат, в который я не верю, но он даже дал данные: 43% населения не могут себе позволить доброкачественные продукты питания – хлеб, молочко. 43%!

Елена Иванова: Этим данным вы доверяете?

Валерий Рашкин: Я верю в это. Причем я говорю, что больше. 21 миллион… Они мне дали в Госдуму данные – 21 миллион нищих. Нищих!

Дмитрий Востриков: И куда цены поднимать, когда у 50% населения…

Валерий Рашкин: Они способны купить только некачественные продукты, дешевые продукты, которые убивают их. И поэтому они никогда не доживут до пенсии, никогда не доживут!

Дмитрий Востриков: А когда население тратит больше 50% на продукты питания, то здесь замкнутый круг получается. Здесь надо как-то наращивать доходы. Для этого надо выстраивать более эффективную экономику. Кредиты дорогие, НДС дорожает. И на тот же Китай глянем – мы получаемся, собственно, неконкурентоспособными. У нас под боком сосед, который понимает и живет в нормальных экономических реалиях, развивает свою промышленность и развивает свою экономику.

Елена Иванова: Хорошо.

Дмитрий Янин: Есть длинные сценарии…

Валерий Рашкин: В Амурскую область делегация поехала из Госдумы, нас послали туда, в Амурскую область. Вот те же самые…

Никита Исаев: Кто?

Валерий Рашкин: А?

Никита Исаев: Кто послал?

Валерий Рашкин: Ну, я ездил туда, я сам лично ездил.

Никита Исаев: И?

Валерий Рашкин: Вот продукты питания – редисочка и все остальное. Что делает Китай? Беспроцентные кредиты им, химию… Какая – это уже второй вопрос. То, что они выкачивают у нас всю землю, портят ее и все остальное. Пожалуйста. Значит, рабочую силу сюда. Аренда льготная. Мы же даем им льготную аренду на 5 лет, а есть и на 25 лет. И наши с огородом фермеры и подсобные хозяйства не конкурентные с теми продуктами, которые производят на этой же земле китайцы. Вот и все.

Никита Исаев: Более того, наши граждане в Амурской области, в Благовещенске говорят: «Мы хотим, чтобы здесь Китай был, китайская территория, потому что запад нас бросил». Они нас здесь в Москве называют западом. Они говорят: «Запад нас бросил».

Елена Иванова: Запад – это Москва?

Никита Исаев: Они продают свои квартирки или сдают, переезжают в Хэйхэ жить – в город, который на другой стороне Амура находится. Две набережные построили и смотрим друг на друга, у кого какая набережная. Все бросают, потому что Москва забыла их.

Елена Иванова: Это тема для отдельного разговора, Никита, абсолютно. Пожалуйста.

Валерий Рашкин: Это экономика, мы говорим об экономике.

Елена Иванова: Одну секунду, Валерий.

Дмитрий Янин: Сценарии, куда двигаться. Первый сценарий… Пять лет уже прошло, когда в изоляционизме. Да, мы в изоляционизме, мы закрыли рынок, играет вот так доллар туда-сюда. Это «хороший» эксперимент над населением. Но вопрос состоит в том, куда девать этот 21 миллион бедных. Да? Можно подождать, пока вложатся, построят теплицы…

Никита Исаев: Пока умрут, наверное.

Дмитрий Янин: Нет, пока вложатся, пока достроят, пока у нас завезут семена, потом эти семена созреют. Но мне кажется, что если этого не произошло за пять лет, то где гарантии того, что это произойдет в 2019-м, в 2020 году, что у нас государство поумнеет? Поэтому экстренно нужно решать проблему субсидирования малоимущих на покупку еды, чтобы вот этот 21 миллион получил деньги на покупку продуктов питания.

Елена Иванова: Так решают.

Дмитрий Янин: Нет, не решают.

Елена Иванова: Точечно по 10 тысяч рублей будут всем выдавать. 800 миллиардов для этого уже выделили.

Дмитрий Янин: Не будет этого.

Олег Иванов: Дотации предусматриваться будут, по всей видимости. И в суперуказах это предусмотрено, чтобы ни один член семьи не жил ниже прожиточного минимума.

Дмитрий Янин: Повышение прожиточного минимума. Давайте честно скажем, что эти цены, которые… эти цифры, которые нам озвучивают, прожиточный минимум, их надо умножать на два. И эксперимент, который коллега проводил…

Валерий Рашкин: Бондаренко.

Дмитрий Янин: Он на себе показал, что, в принципе, вдвое умножить – и тогда не помрешь.

Олег Иванов: В принципе, прожить можно, но очень…

Елена Иванова: Это который на 3,5 тысячи жил?

Дмитрий Янин: Да, который на 3,5 тысячи питался, питался он на 3,5 тысячи. Потому что нормы там занижены. Даже Росстат сам пишет, что эти нормы не имеют никакого отношения к действительности, это чисто расчетная величина. Поэтому сегодня у них дискуссия – добавить 30 грамм рыбы, потому что это деньги, или вычленить, или добрать картошкой и хлебом, дешевыми какими-то… добрать калории дешевым вариантом. Поэтому повышение прожиточного минимума, повышение минимальной зарплаты и субсидирование наиболее бедным, кто живет ниже, чем прожиточный минимум. И тогда…

Олег Иванов: Полностью поддерживаю коллегу. Действительно, это самая главная задача в настоящий момент – борьба с бедность. И если мы сможем победить бедность, мы сможем и развиваться, потому что это будет как раз стимулировать…

Елена Иванова: Ну, адресное субсидирование – это хороший способ борьбы с бедностью? Вот то, что сейчас происходит, эти восемь регионов пилотных. Вы считаете, что это мера, которая поможет победить бедность?

Валерий Рашкин: Это не спасет.

Андрей Карпов: То же самое в Америке, просто у нас обсуждается уже года четыре, не могут деньги найти на это.

Валерий Рашкин: Это не спасет наше государство, не спасет.

Елена Иванова: Андрей, простите, на что не могут найти деньги?

Андрей Карпов: Деньги не могут найти на это субсидирование.

Дмитрий Янин: Минфин не финансирует.

Андрей Карпов: То есть этот вопрос обсуждается…

Елена Иванова: Но вроде нашли.

Андрей Карпов: Вот Дмитрий говорит, что десять лет. Активно обсуждается последние четыре года. Соответственно, Минпромторг уже неоднократно объявлял, что он с 1 января очередного года это начнет, а Минфин говорит: «Денег нет, переносим на более поздний срок».

Олег Иванов: Причем надо 600 миллиардов. Вот те же деньги, которые при повышении НДС…

Елена Иванова: Планируется собрать за счет НДС.

Дмитрий Востриков: Это гораздо лучше, чем сдерживание цен, вот это однозначно.

Елена Иванова: Из двух зол…

Дмитрий Востриков: Потому что, сдерживая цены, мы сдерживаем их для всех – и для богатых, и для бедных. То есть вы выходите и видите один ценник, который государство, допустим, сдерживает. А здесь вы даете тому населению, которое действительно нуждается, то есть это беднейшие слои. Плюс это связано еще и с программой импортозамещения, потому что там предусмотрено, что можно купить только отечественные продукты, поэтому это некоторое вливание и в экономику в том числе. Да, мера замечательная. Мы поддерживаем тоже уже сколько лет, но денег на эту программу не находят.

Андрей Карпов: Воз и ныне там.

Елена Иванова: Да, Никита?

Никита Исаев: Я считаю, что цены будут расти в этом году очень серьезно. Более того, скорее всего (я уже сегодня это сказал), это подстегнет печатный станок, который неизбежен уже в нынешнем, 2019 году. Дело в том, что дисбаланс бюджета сегодня таков… А с учетом падения цены на нефть как следствие – доходы от экспорта углеводородов будут снижены. Естественно, для сбалансирования бюджета придется это делать, в том числе и для сбалансирования государственных корпораций, банкротов-регионов, которые в том числе находятся на внешнем управлении, местных бюджетов, муниципальных, которые находят деньги только на выплату заработной платы, больше ни на что. Поэтому будет включен печатный станок. А за ним – разумеется, инфляция.

Я полагаю, что уже в этом году мы выйдем на инфляцию, превышающую инфляцию 2015 года. Во-вторых, очевидно нужно понимать, что мы находимся в горячей стадии экономического кризиса, социально-экономического кризиса – не только макроэкономические показатели, но и жизнь реальных людей. И цифру 21 миллион нищих я считаю исключительно заниженной тем же самым Росстатом.

Елена Иванова: Это правда, да. Олег, по кому в первую очередь ударит повышение цен?

Олег Иванов: Ну, это очевидно – по тем, кто и так еле сводил концу с концами.

Елена Иванова: Есть мнение, что в первую очередь – по семьям с детьми, например.

Олег Иванов: Ну, очевидно, да. Они и так находятся в самых сложных условиях. И по всей видимости – да. Другое дело, что, возможно, суперуказы начнут действовать. Вот о чем мы говорили, в принципе, и Минтруд говорил о том, что такие семьи будут получать пособия, ну…

Елена Иванова: Сначала – в пилотных регионах.

Олег Иванов: Ну, возможно, да. Но я думаю, что это вполне хорошая идея, чтобы как раз помогать именно таким, чтобы не размазывать этот кусок, а вычленить какие-то социальные группы, наиболее проблемные, наиболее бедные, и помогать именно им.

Ну а что касается… Мы говорим, вообще-то, про экономику, но не нужно забывать и международную обстановку. Не просто так государство повышает доходы, повышает налоги и так далее. Мы находимся в тяжелой политической ситуации.

Никита Исаев: Доходы или налоги?

Олег Иванов: И нам нужна сильная армия. На сильную армию нужны деньги. Нам нужно вооружение.

Никита Исаев: Вооружение? А где воевать? В Венесуэле воевать?

Олег Иванов: Мы воюем в Сирии.

Никита Исаев: Или в Африку пойдем?

Олег Иванов: Мы помогаем Донбассу. Мы не можем бросить ни Сирию, ни Донбасс. Я не говорю сейчас про Венесуэлу.

Елена Иванова: Хорошо. Про Сирию и про Донбасс обязательно тоже поговорим. Хорошо. Да, Валерий?

Валерий Рашкин: Про суперуказы. Интересно, вообще-то. У нас в Госдуме это не звучало – суперуказы. Есть Майские указы, а это «супер». Можно в кавычках.

Никита Исаев: Ну, «суперуказы» – красиво!

Валерий Рашкин: Вот суперуказы, если их выполняет Правительство, Лена, если их выполняет Правительство, оно бьет опять же по тем же малообеспеченным, к сожалению, потому что доходы у них как раз теряются, покупательная способность теряется, налоги растут. И опять туда же. Не той дорогой идут господа, не той. Вместо того чтобы ввести прогрессивную шкалу налогообложения, они увеличивают цены на все остальное. Это раз.

Олег Иванов: Ну, жили мы с прогрессивной системой. Ну и что, хорошо жили?

Андрей Карпов: Они понимают, что деньги не соберут.

Олег Иванов: Конечно.

Валерий Рашкин: Второе. Чтобы бороться с коррупцией… Ведь генеральный прокурор у нас с трибуны Государственной Думы высказался: в год разворовывается годовой бюджет, а это 18 триллионов рублей. Вы можете себе представить мешок – 18 триллионов рублей? Ну почему не борются с коррупцией? Почему в Китае борются, а у нас – нет? У нас вид делают. У нас господин…

Никита Исаев: У нас мелочников сажают.

Валерий Рашкин: Посмеялись над всей Россией, да? При деньгах, при дамочках, и все вернули, и все остальное. Понимаете?

Елена Иванова: Это риторический вопрос, Валерий, да.

Валерий Рашкин: Пожалуйста. Не там ищут деньги, не там их вытаскивают, не из тех карманов.

Елена Иванова: Хорошо. Олег, в нашей стране рост цен чреват ростом социальной напряженности?

Олег Иванов: Она есть, никуда от нее не деться. И пенсионная реформа, и самозанятых налогообложение, и так далее. Это все, конечно же, есть. Социальная напряженность растет, это очевидно. Другое дело – какой выход эта социальная напряженность может получить? Если вы намекаете на то, могут ли ожидать Россию какие-то серьезные потрясения в 2019 году, то я говорю, что нет.

Елена Иванова: Я не намекаю, я спрашиваю.

Олег Иванов: Однозначно нет. И мы видели, что даже коммунисты организовывали в конце лета – в начале осени митинги против пенсионной реформы, и ведь никто же не вышел. У нас нет оппозиции, которая бы могла…

Елена Иванова: То есть терпение безгранично у наших людей, никто они не выйдут на улицы?

Валерий Рашкин: Лена, а 100 тысяч на проспекте Сахарова – это никто не вышел? Трижды. Понимаете? Если они все запели в голос: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!» Вы побыли бы там, на этой площади. Они готовы, они готовы уже взяться за палку. Понимаете?

Елена Иванова: А что должно произойти? Есть какой-то критический момент?

Валерий Рашкин: Я абсолютно не согласен. Я считаю, что напряжение очень возросло, очень возросло. Ведь не зря сегодня отставку Правительства больше 50% требуют. Ведь не зря, что рейтинг у президента уже меньше 30%. Не мы считаем, а это сама администрация смотрит. И резко падает – каждый месяц на 7–8%. Куда? Уже ничем не поднять. Крыма больше не будет. Донбасс, Донецк? Что еще? Война за рубежом? Или мультфильмы будут показывать, какая у нас сильная армия, и ракета там бегает от облака к облаку? Это уже не действует, уже не работает. У граждан огромный спрос и запрос на социальную справедливость. Нет социальной справедливости.

Олег Иванов: Но не на вас, не на коммунистов.

Валерий Рашкин: Да неважно – кто.

Олег Иванов: Вы уже показали, как вы можете возглавлять протест.

Валерий Рашкин: Вот давайте все соберемся и пойдем на проспект Сахарова. Понимаете? Если это Правительство вместе с президентом не поймут, то будет горячо. Я это чувствую, я бываю в коллективах. Вот недавно были здесь, в Москве, по точечной застройке. В холодный мороз, в 17 градусов вышли с детишками больше 500 человек! Не я считал. Телекамеры пришли, на Мичуринском. Вы что делаете? Там дом-монстр устроили. А народ уже вышел. Раньше не выходил, а сегодня выходит и по этой проблеме. Растет, сильно растет недовольство! И оно выльется когда-то. И это надо понимать.

Дмитрий Янин: Давайте к продуктам. Все-таки я бы не так… Коллега опять начинает немножко так…

Елена Иванова: Драматизировать?

Дмитрий Янин: Да, драматизировать. Продовольственная инфляция, которая началась в России с октября. За этот период 2018 года (и она продолжается до настоящего момента) она была… она достаточно низкая. Хуже была ситуация в 2015 году. Вот я согласен с тем, что нельзя преодолевать уровень 2015 года, это очень опасно, когда инфляция в совокупности была 16%. Вот этот уровень для людей критический. Сейчас инфляция продовольственная на уровне 2011-го, 2012-го, 2013-го годов, то есть она… Люди в 2011-м, в 2012-м, в 2013-м видели эти же ценники, которые росли. И никаких таких, знаете, протестов активных не было. И ожидать, что в 2019 году этот протест выплеснется на улицу… Это возможно, если эта инфляция приблизится к уровню 20%, когда люди действительно поймут, что им нечего есть.

Я надеюсь, что будут предприняты меры по увеличению доходов населения, потому что действительно запрос такой есть у населения, которое пятый год живет в условиях отсутствия доходов, у населения, которое закредитовано. У нас десятки миллионов людей в кредитах. 10 миллионов людей занимают в России под 840% годовых – и это легальная ставка по микрозаймам. Депутаты опять же не пошли по пути запрета ростовщичества и разрешили выдавать 10 тысяч рублей самым нищим под 730% годовых. Это вы сделали буквально в конце декабря. Почему? Я не понимаю.

Никита Исаев: А какие варианты? Как им выживать?

Дмитрий Янин: Как везде. Это как гнилой продукт. Вот мы обсуждаем гнилую картошку, но почему мы не обсуждаем гнилые…

Елена Иванова: Никита, а микрозайм – это единственный способ выжить?

Никита Исаев: К сожалению, для людей это так.

Дмитрий Янин: А вы знаете, что их не отдают люди?

Никита Исаев: И я не поддерживаю микрозаймы. Безусловно, это воровство, это уничтожение людей и забрасывание в криминал.

Дмитрий Янин: Абсолютно.

Никита Исаев: Но если это отменить, то ребята, «братки» из 90-х будут выдавать эти денежки и резать, чикать где-то в подворотне. И вы очевидно это должны понимать.

Дмитрий Янин: Обыватель боится, боится.

Никита Исаев: А здесь хоть Центральный банк это еще каким-то образом стережет.

Дмитрий Янин: Обыватели боятся занимать у бандитов.

Елена Иванова: Хорошо. Господа, к сожалению, очень мало времени остается. Вот хочется все-таки задать главный вопрос нашей программы. Рост цен – как его остановить? И возможно ли вообще это сделать? Дмитрий, как вы считаете?

Дмитрий Востриков: По крайней мере, надо не допустить катализации этих процессов, потому что у нас есть… Первое – курс доллара. Если он сейчас рванет… Все предприятия с содроганием ждали возвращения ЦБ к закупке валюты, потому что тот разгон, который был летний, если бы он продолжился, то это послужило бы очень сильным катализатором. Пока что этого нет. За последний месяц как бы чуть-чуть укреп рубль, и слава богу.

Цены на топливо – то же самое. Сейчас экономисты говорят, что 5 рублей, 15 рублей. Мы, например, с нефтянкой не связаны, мы не знаем, на сколько бензин подорожает. Но если даже смотреть весеннюю историю – да, бензин подорожал, но дизтопливо подорожало больше. А дизтопливо нас как производителей волнует гораздо больше, потому что это и сельхозтехника, это и логистика. Это не частные машины, как сказали, с большой кубатурой, которые любят. Это средства производства, на которых мы производим. От этих факторов очень сильно…

Валерий Рашкин: Пока наша экономика будет деградировать, мы не остановим этот процесс. А это целый комплекс мер, как поднять нашу отечественную экономику.

Второе. Пока мы не будем… не прекратим (не мы, не я) лоббировать интересы олигархов… За последние семь лет доходы у них увеличились, а у всех остальных уменьшились.

Елена Иванова: Это понятно.

Валерий Рашкин: Ребята, так и будет эта инфляция, они так и будут лоббировать свои интересы. Пока кредитная политика в банках будет смотреть на Центробанк и Международный валютный фонд, так и будет деградировать, и цены будут расти. Поэтому это комплекс мер, чтобы мы стали самостоятельные. Мы пока не самостоятельные, абсолютно не самостоятельные, с точки зрения развития социально-экономического.

Никита Исаев: «И вновь продолжается бой»?

Валерий Рашкин: Да!

Елена Иванова: Хорошо, господа, спасибо большое.

Что же, сегодня говорили о росте цен. К сожалению, ничего жизнеутверждающего в финале такой программы сказать как-то не получается, поэтому просто напомню, что «ПРАВ!ДА?» всегда только на Общественном телевидении России. Спасибо, что смотрите нас. Всего доброго! До свидания.

По прогнозам социально-значимые продукты подорожают на 4-11%