Книжный рынок России. Остались ли мы самой читающей страной?

Гости
Светлана Зорина
главный редактор журнала «Книжная индустрия»
Марина Абрамова
заместитель генерального директора Издательского холдинга «АСТ-Эксмо»
Елена Драпеко
заслуженная артистка России, общественный деятель
Григорий Пернавский
главный редактор издательства «Пятый Рим», публицист
Борис Кузнецов
директор издательства «Росмэн»
Александр Колпакиди
главный редактор издательства «Алгоритм»

"Творец книги – автор,
творец ее судьбы – общество".

Виктор Гюго

Россия вошла в тройку самых читающих стран мира. Почти две трети россиян заявили, что хотя бы раз в неделю обращаются к книге. Такие данные привела известная немецкая исследовательская компания.

Дмитрий Лысков: В 2015 году в этой самой студии мы обсуждали кризис на книжном рынке России, представители отрасли были в панике. И вот исследование немецких специалистов – мы в тройке самых читающих стран мир. Значит, удалось преодолеть? Значит, ситуация выправляется? Александр Иванович, что скажете?

Александр Колпакиди: Вообще, когда эту новость услышали люди, которые имеют отношение к книжному бизнесу, все просто даже не то что смеялась, а впали в некий ступор. Давно известно, что мы даже Польше уступаем, Турции, Японии. На уровне Бразилии, где в лесах, как известно, живет много диких обезьян, находится наша книжная отрасль.

Да, действительно, падение рынка замедлилось – вместо 5% сейчас около 3%, но все равно продолжается. Все системные проблемы сохранились. Никаких реальных мер государство в поддержку… Реальных. Я не говорю о всяких заседаниях, "прозаседавшихся" людей. Они не предпринимаются. То есть наша книжная отрасль находится в состоянии глубокого кризиса, начиная с 2008 года.

Дмитрий Лысков: Так, хорошо, позиция понятна – отрасль находится в кризисе. Григорий Юрьевич, а ваше мнение по этому вопросу?

Григорий Пернавский: Ну, скажем так: книги, конечно, продаются, но, во-первых, не такими темпами, какими хотелось бы их продавать. Это во-первых. А во-вторых, все-таки ситуация не "ужас-ужас-ужас!", а просто "ужас". То есть стало менее плохо, но сказать, что кризис закончился, я не могу.

Дмитрий Лысков: Я вот издателей сейчас опрошу. Борис Вячеславович, а ваша позиция по этому вопросу? Мы в кризисе? Мы выходим из кризиса? Может быть, погружаемся в этот кризис?

Борис Кузнецов: Чтобы поставить всякие точки над всеми буквами по поводу новости: в этой новости собственно, честно, удивляет одно – почему это немецкие, а не британские ученые? Она странная, и она, в общем, близка к фейковой, эта новость.

Что касается кризиса, то у меня здесь мнение на самом деле не такое пессимистичное. Я считаю, что пик кризиса книжной отрасли прошел. И на фоне того, что происходит в экономике, у нас в стране, 3-процентное падение отрасли – это не так плохо на самом деле. Лично я думаю, что в 2017 году, вполне возможно, в рублях наш рынок будет стагнировать. Может быть, в следующем, в 2018 году он начнет давать прирост. И это очень неплохо, на мой взгляд.

Дмитрий Лысков: Марина Николаевна, ваша позиция по этому вопросу.

Марина Абрамова: Я соглашусь с коллегами. Конечно, мы можем фиксировать какую-то стабильность. В последние два года мы перестали падать, с точки зрения денежного эквивалента. Мы даже видим небольшой рост в отрасли книжной. Но проблема с чтением, проблема с интересом к чтению, проблема с трендом – она остается и она очень глобальная для всей страны. Поэтому, к сожалению, статистика, которую вы привели, – это неправда. Мы бы хотели, наверное, сказать с коллегами, какие-то другие цифры привести.

Дмитрий Лысков: Кстати говоря, очень интересный аспект вы затрагиваете. Вот сейчас Светлану Юрьевну попрошу прокомментировать. Ведь действительно вопрос-то в том, как считать. Потому что немцы хорошо посчитали, но вот интересный тоже момент: 59%, согласно им данным, хотя бы раз в неделю берут в руки книгу. Ну, мы вообще раньше считали себя самой читающей страной в мире. Получается, что мы настолько упали, по их же данным?

Александр Колпакиди: Поэтому они так и сказали. Им стыдно было.

Дмитрий Лысков: Светлану Юрьевну сейчас давайте я выслушаю все-таки.

Светлана Зорина: Да, хотелось бы тоже прокомментировать эту новость. Вы знаете, вопрос в том, как считать и как опрашивать. Ведь компания GfK – известная аналитическая компания – она опрашивала пользователей интернета. А в России 70% пользователей интернета – практически каждый второй житель России хотя бы раз в день заходит в интернет. Поэтому, естественно, если смотреть на эту целевую группу, то я не удивлюсь, что данные именно такие получились.

Но мы как специалисты книжной индустрии совместно с Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям и с Российским книжным союзом ведем исследования книжного рынка, уже с 2000 года такой действительно серьезный у нас аналитический проект. И что показывают данные по книжному выпуску и по продажам? Для нас принципиально посмотреть на тиражи. Вот с 2008 года тираж книг упал на 40–44%. И если в 2008 году средний тираж был чуть больше 6000 экземпляров книги, то теперь средний тираж книги – 3200 экземпляров. Это тираж.

Дмитрий Лысков: Кстати говоря, к вопросу опять же – как считать? В прошлом году опубликованы данные NOP World, это профильная организация. Так мы там на седьмом месте по чтению в мире, что интересно. Но зато, с другой стороны, самой читающей страной в мире они называют Индию. А немцы называют все-таки Китай. Вот мне даже как-то странно сравнивать эти страны. Ну, по численности населения, наверное, большой разрыв. Видимо, так.

Светлана Зорина: Мы же как? Мы оцениваем все же инфраструктуру чтения. А что такое инфраструктура чтения? Это прежде всего количество пользователей книжных, потребителей книжных магазинов и библиотек. Так вот, по этим показателям у нас идет падение. Если мы проанализируем, то с 2008 года идет плановое падение. Самый пик, яма – это был 2014 год, тогда в экземплярах книжная отрасль России упала на минус 14%. И если посмотреть на итоги 2016 года (мы совсем недавно подвели итоги), то падение тоже весьма существенное – минус 8% экземпляров, потому что это именно то, что…

Дмитрий Лысков: Светлана Юрьевна, а на какое место вы нас поставили бы в этом условном мировом рейтинге все-таки?

Светлана Зорина: Ну, смотрите…

Дмитрий Лысков: Я понимаю, что все это очень относительно. Я понимаю, что это личное ваше мнение, но опирающееся на определенные данные все равно. Вот примерно?

Светлана Зорина: Если распределять места, то по книжному ассортименту, по количеству наименований Россия на почетном пятом месте, по выпуску книг. Действительно, у нас очень…

Дмитрий Лысков: А после кого?

Светлана Зорина: Первое место – США. Китай, Германия… Сейчас не помню, кто четвертый. Мы на пятом. А вот как раз по потреблению и по объему рынка – что как раз для анализа отрасли крайне важно – мы входим в двадцатку. Понимаете, объем…

Дмитрий Лысков: Ну, в общем, это не так и плохо, не так и плохо. Спасибо.

Елена Григорьевна, скажите, пожалуйста, а государственные органы проводят вот такие опросы, подсчеты, получают данные?

Светлана Зорина: Конечно.

Дмитрий Лысков: А кто этим занимается?

Елена Драпеко: Да, мы получаем все данные. Присутствуют и книгоиздатели, и библиотекари. И недавно у нас было такое заседание, как бы в рабочем порядке мы всех собирали и опрашивали. И здесь возникает вопрос: что читают граждане? Потому что сегодня – в век электроники – растет рост потребления электронной книги. И вот те самые 70% пользователей перестали читать бумажную книгу, они перешли сегодня на электронную версию. И если вы посмотрите, как развиваются сегодня электронные библиотеки, то здесь просто, так сказать, нормальное процветание. То есть вопрос не сокращения чтения вообще, а сокращения бумажной книги.

И здесь мы тоже обеспокоены так же, как и наши издатели, потому что традиционное чтение бумажного экземпляра, приучение к культуре чтения бумажного экземпляра… И мы принимаем даже, так сказать, экстренные меры. Ну, первая мера – мы призвали к ответу Правительство Российской Федерации. У нас комплектование библиотек обязательными экземплярами происходит, так сказать, по закону. А вот внутри Правительства нет ни одного органа, который бы отслеживал вот это поступление в библиотеки обязательного экземпляра.

Дмитрий Лысков: Елена Григорьевна, но ведь получается, что вы действуете несколько в сторону от общего тренда. Вы же сами говорите, что люди перешли на электронные книги. И вы говорите о комплектовании библиотек бумажными изданиями.

Елена Драпеко: Мы считаем, что мамы всякие нужны и мамы всякие важны. Мы приняли закон о Национальной электронной библиотеке. Это гигантский проект! И если мы его реализуем в ближайшие 10 лет, то аналогов в мире такого масштаба электронной библиотеки просто нет.

Дмитрий Лысков: То-то издатели бумажной литературы этому обрадуются…

Но я сейчас хочу предложить посмотреть небольшой сюжет. Мой коллега прогулялся по книжным магазинам столицы, и вот что он увидел. Давайте посмотрим.

Москва, Новый Арбат, будний день в одном из крупнейших книжных магазинов страны. Покупателей мало, жалуются продавцы, не то что, как бывало во времена, когда наши соотечественники считались самыми читающими в мире. Такие очереди случались каждый день. Сейчас же много тех, кто просто приходит посмотреть и полистать новые издания. А посмотреть действительно есть на что – выбор большой. Но только цены нравятся не всем.

– Были бы дешевле, было бы лучше.

– Ну, если цена за книгу, например, выше ожидаемой, то лучше, наверное, электронную найти, потому что не все книги, например, студент может себе позволить.

По данным Росстата, в 2016 году художественная литература подорожала на 5%, школьные учебники – на 10%. Книжный рынок медленно восстанавливается после серьезного падения в 2015-м, говорят специалисты, но восстанавливается именно в денежном выражении. То есть люди тратят на книги столько же, как и раньше, только самих книг покупают меньше. И стоят они дороже.

Наталья Короткая, заместитель директора "Московского Дома книги": Количественные названия, которые продолжают выпускаться, – в общем-то, неплохое количество. Но вот на сколько тиражи упали – это говорит как раз о том, что некий кризис существует.

По оценкам экспертов, цены на книги в этом году поднимутся еще на 5%. Книжные продавцы уверяют, что от них этот рост никак не зависит. После введения санкций против России предпринимались попытки печатать книги на территории страны в российских типографиях, но так вышло только дороже.

Наталья Короткая: Очень много издателей хотели производить книги у нас, на территории России, чтобы сократить за счет этого цену. Не получается. Очень много издательств не могут этого себе позволить.

Выжить и развиваться, торгуя исключительно книгами, в наше время сложно, поэтому до 40% доходов книжных магазинов приходится на продажи игрушек, канцелярии и других порой самых неожиданных товаров. И если для больших сетевых магазинов это вполне нормальная история, то маленькие книжные лавки позволить себе многого не могут – нет финансовых возможностей или достаточного места, – и поэтому вынуждены закрываться. И еще одна интересная тенденция: число книжных магазинов в стране сокращается, но книжные отделы появляются в супермаркетах и даже продуктовых магазинах.

Дмитрий Лысков: Когда я услышал о запланированном росте еще на 5%, хотел воскликнуть: "Да куда же еще?! Вот насколько же еще им расти и расти?!" Но, к счастью, герой нашего сюжета сразу обозначил виновных: у нас продавцы никак не могут повлиять на эту ситуацию. Соответственно, Борис Вячеславович, значит, издатели так завышают?

Борис Кузнецов: А какая у нас инфляция была в прошлом году? На сколько у нас подорожало молоко? На сколько у нас подорожали хлеб, мясо, овощи, фрукты? На 5%? Несколько выше, да? А книги подорожали всего-навсего на 5%.

С чем это связано? Конечно, мы же печатаем все-таки в России в основном. Но что произошло? Качественные издания, которые на мелованной бумаге печатаются… А в России есть мелованная бумага? Нет. Это бумага, которую нужно завозить из-за рубежа и покупать за валюту, да? Офсет, который производится в России, самая массовая бумага. В ситуации вот такой курсовой разницы производителям офсетной бумаги что стало выгодно? Вывозить бумагу за рубеж и цены выровнять под курс евро.

Элементарно – растет себестоимость производственная. Издатели, на мой взгляд, за два-три года кризиса очень серьезно потеряли в маржинальности. Мы сейчас идем практически без "подушки". И на самом деле то, что мы за прошлый год подняли всего-навсего на 5% – это наша большая победа, честно говоря, и это то, чем мы на самом деле пожертвовали. Потому что, по моей оценке, по себестоимости производственных расходов где-то мы выросли, наверное, на 10–12%, не меньше. Так?

Марина Абрамова: Да.

Дмитрий Лысков: То есть вы работаете по себестоимости или чуть ли не ниже себестоимости? Так, что ли, получается?

Борис Кузнецов: Нет конечно. Есть же еще операционные расходы, есть авторские, в конце концов, затраты.

Елена Драпеко: Можно я скажу два слова о книжных магазинах?

Дмитрий Лысков: Елена Григорьевна, прошу вас, конечно.

Елена Драпеко: Я знаю, кто главный враг.

Дмитрий Лысков: Ну, расскажите нам скорее!

Елена Драпеко: Дело в том, что еще в 2015 году целый ряд депутатов, в том числе и я, внесли законопроект о том, чтобы разрешить открывать маленькие книжные магазины внутри всех учреждений культуры. Потому что сегодня книжные магазины на рынке конкурируют с магазинами, продающими алкоголь, табак, продукты. У них нет никаких преференций по аренде. И стоимость аренды сегодня не окупается. И мы говорим: "Давайте, где можно, в учреждениях культуры откроем эти книжные магазины". Кто выступил против? Федеральная антимонопольная служба, которая сказала…

Дмитрий Лысков: Ну, правильно, создание особых условий для одного из отраслевых…

Елена Драпеко: "А чего это вдруг? А почему это вдруг мы должны для книжной торговли делать какие-то исключения? Торговля есть торговля. Рынок есть рынок. Давайте соревноваться". Представьте – книжные магазины с магазинами, которые торгуют пивом. Мы с этим категорически не согласны и будем биться дальше для того, чтобы продвинуть через Правительство вот этот законопроект.

И вторая история, которую я хотела бы отметить, – это новые технологии, которые появляются в книгоиздании, когда делается пробный тираж, а потом в интернете объявляется подписка, а потом по этой подписке от количества заявленных экземпляров делается доптираж уже на потребителя. Вот эти новые технологии сегодня внедряются в книгоиздательскую отрасль. И за ними, на мой взгляд, будущее бумажной продукции. И я это видела своими глазами.

Дмитрий Лысков: Спасибо. Но давайте сейчас все-таки попробуем разобраться именно с ценовой категорией. Григорий Юрьевич, ну невыносимо дорогие книги – от 500 рублей начиная! Это начиная. А дальше – в бесконечность. Ну, в конце концов, действительно, студент, школьник, я не знаю, да и трудящийся не каждый позволит себе регулярно покупать книги. Вот какая минимальная может быть отпускная цена у издателя на книгу, чтобы было понятно?

Григорий Пернавский: Минимальная отпускная цена у издателя – это плюс 100% к себестоимости, чтобы хотя бы вернуть эти деньги, и определенный процент сверху, который учитывает и инфляцию, и ту прибыль, которую издатель должен получить для того, чтобы иметь деньги на какие-то дальнейшие проекты.

Борис Кузнецов: Чтобы поддерживать операционную деятельность хотя бы.

Григорий Пернавский: Да, чтобы просто поддерживать операционную деятельность. Но здесь есть "подводные камни". И магазины – это, в общем, не самый страшный "подводный камень", который в этой системе присутствует. А хуже всего то, что в нашей стране вообще книжный рынок (именно до того, как книга дошла до потребителя) имеет вид, что называется, дикой банды. То есть на рынке царствуют огромные распространители, которые накручивают на книге огромные проценты. И книга, которая, например, стоит 150 рублей, она в магазине… Потому что магазин накручивает свою наценку, несколько сотен процентов накручивает распространитель. И в результате книга, которая выходила от нас, например, за 150 рублей, она в магазине может стоить 500+. А дальше зависит…

Светлана Зорина: Здесь позвольте не согласиться.

Дмитрий Лысков: Пожалуйста, да. Потому что то, что я сейчас услышал, очень интересно. То есть действительно книга уходит из издательства за 150 рублей, а в магазине она оказывается за 500?

Григорий Пернавский: Ну, примерно. Я не говорил, что она 150…

Дмитрий Лысков: Светлана Юрьевна, прошу вас.

Светлана Зорина: Вы знаете, хотела бы прокомментировать коллегу, потому что действительно наценка есть, но не такая, о которой вы говорите. Поскольку мы проводим исследования и получаем данные в ежемесячном режиме, мы можем отслеживать цену. Наценка в книжном магазине колеблется. Минимальная – это 50%. Это минимальная наценка на книгу. И до 100–110%, не больше. И сейчас средняя цена книги, по данным нашего исследования, – это 260 рублей. Это средняя цена книги. Конечно же, плюс-минус. И очень большие диспропорции есть в Москве и в регионах.

Григорий Пернавский: Простите…

Дмитрий Лысков: Сейчас, одну секундочку. Алексей Владимирович, объясните вашу реакцию. Что вы имеете в виду? С чем вы не согласны?

Александр Колпакиди: Средняя цена книги гораздо выше. Речь идет о том, что тут у нас очень лукавая статистика. Вот когда мы говорим, что "у нас вышло в течение года 117 наименований книг и брошюр", то что имеется в виду? Все думают, что это какая-то книга, типа Донцовой или Акунина. Нет. Тут масса идет каких-то…

Светлана Зорина: И раскраски, и ПДД. Тут все считается.

Александр Колпакиди: Да, что только не идет. То есть там реальных книг точно так же…

Светлана Зорина: В этой статистике считается все.

Александр Колпакиди: У нас вся эта статистика – ну, не то что очковтирательство, но она несколько дезориентирует людей, потому что на самом деле и по количеству издательств, и по количеству магазинов все не так, как все думают.

Вот у нас, например, официально 2 тысячи магазинов, но имеется в виду какая-то мелкая лавка где-нибудь в каком-то магазине. У нас, если взять статистику, не в каждом городе даже есть магазин. Вот вы посчитайте. Все знают, у нас большинство магазинов – это Москва и Ленинград. Получается, что у нас примерно в половине городов за пределами этих двух нет вообще магазинов. У нас книги издаются только в 14 городах страны. Это вообще! Для такой великой страны, как наша, это какой-то нонсенс. Во Франции в каких-то мелких провинциальных городках свои издательства есть, там свои какие-то проводятся конференции и так далее. Нужна, конечно, государственная программа. И я, в принципе, не понимаю…

Дмитрий Лысков: Государственная программа по чему?

Марина Абрамова: По поддержке книгоиздания и чтения.

Светлана Зорина: И чтения, и книжных магазинов.

Александр Колпакиди: По поддержке, как в той же Франции она существует. Не надо ничего выдумывать. Или в крайнем случае, если, допустим, с нашей коррупцией, с нашими этими бюрократами ничего не сделать, – ну, сделать, как не к ночи будет помянутый Борис Николаевич Ельцин, который взял и в 1996 году отменил НДС. И тогда был просто взрыв. А когда при Путине ввели обратно, то у нас рынок на треть тогда провис.

Дмитрий Лысков: Елена Григорьевна, у нас 2015 год был Годом литературы. И принимались программы по поддержке чтения, по поддержке книгоиздания и многие другие очень полезные программы. Я так понимаю, сейчас слушаю, ничего не выполнено, да?

Елена Драпеко: Нет, кое-что выполнено.

Дмитрий Лысков: Поговорили и…

Елена Драпеко: Кое-что выполнено. Но я еще раз хочу сказать, что у нас идет борьба. Знаете, у Кремля семь башен. Вот одна башня говорит: "Поддерживаем чтение". А другая башня говорит: А почему это именно чтение мы поддерживаем? Отчего это вдруг мы им сделаем какие-то преференции?" И объяснить, что книга – это не товар, вернее, что это не только товар, а это и распространение знаний, это и культура, вот целой группе наших экономистов, которые советуют Правительству, достаточно сложно. И вот это главная наша борьба, которая происходит на этом поле: объяснить, что книга – это часть культуры. Но хочу вам сказать…

Дмитрий Лысков: А вот Марина Николаевна, которая занимается маркетингом все-таки в издательстве…

Елена Драпеко: Подождите две минуты.

Дмитрий Лысков: Секундочку! Она вряд ли согласится, что это не товар.

Елена Драпеко: Нет, я хочу сказать, что у нас за книгоиздательство не отвечает Министерство культуры.

Александр Колпакиди: Как во Франции.

Елена Драпеко: У нас отвечает Министерство связи. Мало того, у нас даже вице-премьер другой. Голодец отвечает за культуру, а другой вице-премьер – даже не знаю, как его фамилия – отвечает за Министерство связи. Федеральное агентство, которое поддерживает литературу и книгоиздание, находится в системе Министерства связи. Ну, на мой взгляд, это бред.

Дмитрий Лысков: Ну, действительно, интересный момент, который, по крайней мере, прозвучал у нас в эфире.

Елена Драпеко: Поэтому это вопрос к Правительству, это вопрос к президенту, потому что они формируют систему управления.

Дмитрий Лысков: Марина Николаевна, вот смотрите…

Марина Абрамова: Я как издатель…

Дмитрий Лысков: Да, как издатель. Смотрите, выделить вот издательства в отдельную категорию, преференции, вот развернуться наконец, да?

Марина Абрамова: Вот смотрите, я в отрасли семь лет в должности директора, кто занимается как раз маркетингом, пиаром. В том числе я занималась и Годом литературы в Российском книжном союзе, занималась социальными проектами, поэтому знаю историю с разных сторон.

Когда мы приезжаем на наши выставки международные, что мы видим с той стороны? У коллег есть преференции, да, есть государственная поддержка, потому что книга и книгоиздание считаются социально значимым бизнесом, потому что книга и чтение находятся в блоке национальной безопасности страны. Что такое чтение? Это образование. Образование – это конкурентоспособность страны. Соответственно, это безопасность всего нашего государства. К сожалению, у нас пока нет этого понимания, ну, в разных ведомствах, в разных компаниях и так далее. Не сформирована значимость книги, чтения так, как нам хотелось бы.

Дмитрий Лысков: То есть страна не связана единым, если угодно, литературным полем, получается, да? Вот по всему, что я сейчас слышу…

Марина Абрамова: Долгое время всем было не до книги, не до культуры, не до чтения. И когда мы приезжаем с нашими региональными программами, которые мы сейчас реализуем на базе Российского книжного союза, приезжаем к губернаторам и говорим: "Посмотрите, пожалуйста, на каком месте в рейтинге развитости инфраструктуры чтения вы находитесь. Вы находитесь на 57–58-м месте", – он говорит: "А что это такое?" Мы начинаем объяснять: "В вашем регионе на 1 миллион населения книжных магазинов не хватает столько-то, библиотек не хватает столько-то – для того, чтобы вы могли себя считать хоть как-то развитым регионом. Люди у вас не читают. Кого вы взращиваете? И какой дальше результат от работы вашего региона?"

Дмитрий Лысков: Правильно ли я понимаю, что рынок самостоятельно справиться с этим не может никак?

Марина Абрамова: Рынок пытается с этим справляться.

Светлана Зорина: Здесь как раз я хотела бы добавить.

Дмитрий Лысков: Пожалуйста.

Светлана Зорина: Марина Николаевна абсолютно правильную сказала мысль. Мы сделали очень большой проект "Культурная карта России", в рамках которого составили рейтинг регионов. И каждый губернатор может посмотреть, на каком месте по развитию инфраструктуры книги и чтения находится тот или иной регион.

И если бы мы с точки зрения государственной ответственности ввели ответственность губернаторов и местных органов власти за состояние инфраструктуры книги и чтения в регионе, чтобы действительно губернатор отчитывался по количеству книжных магазинов, по количеству развитости библиотек, всей инфраструктуры книги и чтения, какие книги, поступают ли новинки в регион, – вот если бы эта культурная ответственность была в зоне ответственности губернаторов, может быть, мы бы и сдвинули ситуацию.

Марина Абрамова: И такая практика есть.

Дмитрий Лысков: Ну, это, конечно, прекрасная картина.

Елена Драпеко: Нет, все, что касается библиотек – вопрос решен.

Дмитрий Лысков: Секундочку, секундочку…

Елена Драпеко: 17 января вышло распоряжение Правительства о социальных нормативах, которые губернаторы должны выполнять. И там про библиотеки есть. А вот про книжные магазины нет, про чтение нет, про издания нет.

Дмитрий Лысков: Вот в советские времена (я просто сам знаю эту историю) люди ездили в отдаленные кишлаки, например, в Узбекистане. И там был книжный магазин, и там люди покупали самую редкую литературу, которую было ну никак не достать даже в столице – ну, просто потому, что, извините, там ее не читали и не брали.

Григорий Юрьевич, вы представитель издательства молодого, активно развивающегося. Я вот сейчас слышу о состоянии рынка и понимаю, что и емкость-то рынка сильно ограничена, и стагнация определенная есть. Ну, не знаю, может быть, выправляется, но как-то… На что вы рассчитывали, когда выходили на рынок?

Григорий Пернавский: Ну, мы рассчитываем прежде всего на то, что в стране, где население 140 миллионов человек, как-то надо пытаться продать 3 тысячи книг. Ну, мы ищем пути, приходим, так сказать, к каждому конкретному читателю, работаем с соцсетями активнейшим образом. Но делаем это сами, потому что есть и опыт работы, и опыт, накопленный в предыдущих издательствах.

Но что я хочу сказать? Это все хорошо, конечно. Мы-то будем крутиться, трепыхаться, стараться работать лучше. Но дело в том, что в создавшейся ситуации мы с завистью смотрим на ту же самую Францию. Я приведу некоторые цифры. Я сегодня специально, так сказать, вопрос этот для себя повторил.

Итак, во Франции существует закон, согласно которому наценка издательства на отпускную цену издательства в магазине не может превышать 5%. Согласно этому же закону, запрещено продавать книги ниже отпускной цены издательства. В отпускную цену издательства входит себестоимость, входит прибыль издательства, входит авторский гонорар и входит вознаграждение оптовику, который продает эту книгу. Это все рассчитывается по простой формуле. Там известно, сколько процентов кто может и на что тратить.

В результате там нет ситуации, когда наша книга в одном магазине стоит, например, 600 рублей, а в другой магазине стоит 900 рублей. И это не шутка. Это буквально два магазина, эти магазины находятся в Москве. И я могу показать и доказать, что это так и происходит. То есть нет беспредела оптовика, который накручивает те проценты, которые хочет. А на слова издателя, который совершенно не заинтересован в том, чтобы его книга продавалась очень дорого, потому что нам для того, чтобы выжить, надо книги продавать… И из этих 900 рублей… Все, кто играет на рынке, вы прекрасно понимаете, что мы получаем далеко не львиную долю.

Дмитрий Лысков: То есть закон Франции обеспечивает некую равномерную ценовую категорию по всей стране?

Григорий Пернавский: И плюс деятельность издательств облагается НДС – 5,5%. В то время как в остальной Франции для всех остальных НДС – 19%. В результате конкуренция идет не за счет того, что кто-то накручивает цену, кто-то, наоборот, демпингует, как некоторые магазины, специально для того, чтобы забрать себе рынок, даже иногда в ущерб своей прибыли, а издательства соревнуются между собой за счет качества производимой продукции. И у читателя есть нормальный выбор. И издательству, как многим нашим издательствам крупным, нет смысла заваливать рынок какой-то дешевой макулатурой.

Дмитрий Лысков: Вот! Как раз самый интересный момент. Я и хотел спросить: господа, а может быть, издаем не то, в конце концов, ну, если люди не берут? Борис Вячеславович, а вот что покупают сейчас лучше всего? Это художественная литература, историческая, я не знаю, публицистическая, детская? Может быть, техническая, в конце концов?

Борис Кузнецов: Раскраски.

Дмитрий Лысков: Раскраски? Вот, может быть, и перейти рынку на раскраски?

Марина Абрамова: Это серьезно.

Борис Кузнецов: Да, это почти серьезно. На самом деле, если перейти немножко в другую сторону…

Дмитрий Лысков: Ведь мы же говорим о книжном рынке, да?

Борис Кузнецов: Сначала так на государство немножко навалили, накидали, а вина-то есть, конечно, и издателей. Вот здесь хорошие цифры прозвучали. У нас довольно прилично упал тираж за последнее время, а количество наименований сильно не снизилось.

Светлана Зорина: Не снизилось. Наоборот, за прошлый год даже чуть-чуть подросло.

Борис Кузнецов: То есть что происходит? Мы вываливаем на рынок большое количество наименований. Есть такое издательство крупнейшее Scholastic, американское. Ну, чтобы вы понимали, оно по своему обороту раза в два, по-моему, больше всего российского книжного рынка. И вот как-то это издательство приехало сюда, и представитель этого издательства, директор по маркетингу, по-моему, рассказывал, каким образом они работают, сколько книг они в месяц выпускают. И они назвали цифру – по-моему, 600 книг. В зале все удивились и сказали: "Это в месяц, в неделю?" Он говорит: "Нет, вы что? В год! В год мы столько выпускаем". А у нас мэйджоры – крупнейшие издатели – по 600 книг выпускают в месяц. У нас слишком много книг.

Дмитрий Лысков: Ну, это идет буквально вал, получается.

Борис Кузнецов: Недавно, например, в один из крупнейших книжных магазинов я зашел и ради любопытства посчитал, сколько на полке стоит "Буратин". Ну, вы знаете – "Золотой ключик. Буратино", Толстой. Я насчитал 18 от разных издательств. А сколько "Колобков"? Ну, там просто я боюсь сбиться. Там, наверное, за полсотни уйдет. У нас книгоиздание очень тавтологичное. И мы сами это делаем.

Дмитрий Лысков: Может быть, поэтому получается, что и не берут? Поэтому, естественно, они будут лежать.

Борис Кузнецов: У нас сама по себе культура книгоиздания не очень высокая. И в этом проблема.

Дмитрий Лысков: Александр Иванович, вот смотрите. Сейчас на фоне событий на Украине, в Сирии, конфронтации с Западом, по идее, публицистику должны разбирать, как пирожки буквально. Ваше издательство как раз на публицистике и специализируется. Разбирают?

Александр Колпакиди: Абсолютно не разбирают.

Дмитрий Лысков: Что ж такое-то? Что у нас не то на рынке, вы мне объясните?

Александр Колпакиди: У нас все гораздо сложнее. Конечно, все понимают, что лучше издавать хорошие бестселлеры, которые будут продаваться большим тиражом, чем горбатиться, как мы сейчас горбатимся, издавая маленькими тиражами массу литературы.

Дмитрий Лысков: Кстати говоря, а назовите вот маленькие тиражи. Мы все время говорим "маленькие тиражи, маленькие тиражи". Сколько?

Александр Колпакиди: Ну, у нас сейчас реально 1,5–2 тысячи.

Дмитрий Лысков: 1,5–2 тысячи? То есть раньше вузы выпускали свои брошюры таким тиражом.

Александр Колпакиди: И вот эта цифра…

Елена Драпеко: И сейчас выпускают.

Дмитрий Лысков: Ну и сейчас выпускают, да.

Александр Колпакиди: Опять же я говорю по поводу того, что у нас вся статистика в нашей стране, включая книжную, – это очковтирательство. Вот увеличилось количество книг. А за счет чего? Ну, неужели вы не понимаете? За счет того, что старые книги по-новому называют и выпускают как новые. И это дураченье происходит по всей стране.

Григорий Пернавский: Плюс еще есть момент – например, это так называемое клонирование. Я был в свое время жертвой этого самого клонирования. Это когда одна книга, например, удачно продается – и тут же начинает издательство лупить книги менее качественных авторов на схожую тематику. И человек приходит в магазин…

Дмитрий Лысков: Ну, серии.

Григорий Пернавский: Да, серийность, от которой весь мир уже практически отказывается.

Борис Кузнецов: Ну, что вы? Как раз проблема и серийности, и плагиата, и того, чтобы срисовать чужую книжку – это что здесь, что там. Вспомните Samsungхотя бы.

Григорий Пернавский: Человек приходит в магазин и из десяти книг про Ледовое побоище наугад (потому что он не знает, какая лучше) выбирает одну, открывает ее – у него выпадают волосы, и он говорит: "Я больше никогда не буду приходить и покупать книги в магазине". Так оно и есть.

Елена Драпеко: Но самый выгодный заказ – это учебники.

Дмитрий Лысков: Сейчас, одну секундочку, одну секундочку, господа!

Елена Драпеко: И самый массовый заказ. И то издательство, которое получило этот заказ, оно в шоколаде!

Дмитрий Лысков: Ну, это естественно.

Александр Колпакиди: 45% рынка! Подумайте, 45% рынка – это учебники. Плюс, если взять сюда справочники, еще 17%, то что у нас остается на художественную литературу? На публицистику остается 2% с небольшим.

Дмитрий Лысков: Но я все-таки… Секундочку!

Григорий Пернавский: Александр, я хочу задать вопрос: а сколько издательств в нашей стране издают учебники?

Дмитрий Лысков: Григорий Юрьевич, ваше издательство издает в том числе и историческую литературу, научно-популярную литературу. У нас год 100-летия революции. Ну, тоже, наверное, как пирожки, расхватывают?

Григорий Пернавский: Да, мы издаем сейчас книгу "Политическая история Русской революции". Это новая книга, она написана автором, который занимается этой темой, но, в общем, он произвел довольно большую работу. Мы посмотрим, как она пойдет.

На самом деле это постоянная наша забота. Мы никогда не знаем, как будет продаваться та или иная книга, по одной простой причине: мы никогда не знаем, мы не можем этого понять, как довести информацию о книге до максимально большого числа читателей. В советские времена была, например, газета "Книжное обозрение", из которой мы получали информацию о том, какие книги выходят. Помните, наверное, эти листы. Но дело в том, что, во-первых, сейчас никто не читает газет. В стране не существует какого-то реестра, в котором мы бы могли…

Марина Абрамова: Отсутствие навигации. Об этом все говорят.

Григорий Пернавский: Да, нет этого.

Дмитрий Лысков: И это серьезная проблема.

Светлана Зорина: Журнал для профессионалов.

Елена Драпеко: А есть премии литературные. Я оттуда узнаю, что читать надо.

Григорий Пернавский: Ну, это книжная премия…

Светлана Зорина: А книжных навигаторов, хороших и грамотных навигаторов действительно не хватает.

Дмитрий Лысков: Марина Николаевна, какая литература идет сейчас лучше всего? Вот историческая – непонятно. Публицистическая – непонятно. Ну, детская литература – ясно. Но когда действительно там 10–15 вариантов "Золотого ключика", то тут понятно, что будет лежать, скорее всего. Может быть, худлит идет хорошо?

Марина Абрамова: Вы знаете, мне кажется, что важно обсудить не то, что идет хорошо, то, что продается, а то, что хотелось бы, чтобы продавалось, и обозначить какие-то основные проблемы, с которыми мы реально сталкиваемся как издатели.

Мы производим достаточно большое количество наименований – это и художественная литература, да, и публицистика. Мы видим, что качественный интеллектуальный нон-фикшн стал расти в нашей стране в последние три-четыре года, то есть люди стали интересоваться. Всегда растет детский сегмент, безусловно, там около 8% мы видим рост постоянно.

Вопрос в другом. Всегда будут пользоваться популярностью детективные жанры. Но мы говорим о качественной художественной прозе, например, об интеллектуальных текстах. Как их продвигать? Как продвигать литературных лауреатов наших известных – не знаю, Водолазкина, Гузель Яхину? Их все знают в Москве и в Санкт-Петербурге. А как сделать так, чтобы этих самых лучших наших авторов, которые признаны в России лучшими из лучших, узнали в регионах? Нам тут нужна ваша поддержка – поддержка СМИ. К сожалению…

Дмитрий Лысков: Мы стараемся в меру сил.

Марина Абрамова: Вы – да. И я вам за это очень признательна. Но здесь опять мы не обойдемся без какой-то поддержки сверху. Если наши основные средства массовой информации будут считать, что книжный контент – это скучно, что книги не надо продвигать, что авторов не надо приглашать в студию, а приглашать в студию, если только они друг другу набьют, извините, морду, то тогда это будет интересный контент, рейтинговый… Нет политики информационной поддержки хороших, качественных текстов и авторов.

Дмитрий Лысков: Елена Григорьевна, может быть, государству тогда взять на себя эти усилия, сделать какие-то программы просветительские?

Елена Драпеко: У нас есть программа поддержки чтения.

Дмитрий Лысков: Ну, как-то вот маловато! А толку-то?

Елена Драпеко: За нее отвечает у нас Министерство образования. Это большая программа, которая финансируется. У нас есть такие государственные программы. И через образовательные учреждения нужно вводить моду среди студенчества на книги, на образование. Но я хочу сказать, что у нас есть некоторый "центропупизм" внутри издательств, потому что они воспринимают Москву, Петербург, в лучшем случае Екатеринбург как поле своей битвы.

Дмитрий Лысков: А должны они воспринимать…

Елена Драпеко: Чтобы вы понимали: в цене книги очень большой процент – это логистика. Чтобы везти тонны бумаги через всю страну – вы представляете, сколько это стоит? Какая у нас страна?

Григорий Пернавский: В мой родной город Смоленск, извините пожалуйста…

Елена Драпеко: Поэтому проще возить мобильную типографию. Я смотрела…

Григорий Пернавский: Извините, пожалуйста. В мой родной город Смоленск наши книги мы отвозим на моей машине, когда есть оказия туда доехать. Спасибо, что рассказали нам про логистику.

Елена Драпеко: Вот. Понимаете? Это очень большие затраты. Но есть же другие технологии. Вот я сейчас смотрела в Библиотеке Ельцина: стоит мобильная типография, и из файлов…

Григорий Пернавский: А вы знаете, сколько она стоит?

Елена Драпеко: Ну, она грузится в два грузовика. И не надо бумагу возить.

Марина Абрамова: Несколько миллионов евро.

Дмитрий Лысков: Светлана Юрьевна.

Светлана Зорина: Государство, на мой взгляд, могло бы оказать поддержку с точки зрения развития системы print on demand. Действительно, сегодня эти аппараты печати по требованию достаточно дороги. Это инвестиционно затратная часть, да? И чтобы поддержать развитие регионального читателя, регионального чтения, как раз установить такие аппараты print on demand. И прежде всего, на мой взгляд, как раз рекомендовать книги лауреатов премии "Большая книга", букеровских лауреатов. Делать систему навигации, чтобы… У нас действительно очень большая проблема – чтение хорошей интеллектуальной литературы в регионах.

Дмитрий Лысков: Мы перешли сейчас чуть-чуть…

Светлана Зорина: И здесь бы государство как раз могло…

Дмитрий Лысков: Тема государственной программы по поддержке чтения. Борис Вячеславович, когда вы услышали о государственной программе по поддержке чтения, в частности детской литературы, я видел, что вы так бурно реагировали. Что вас смутило? Объясните.

Борис Кузнецов: Коллеги, мы издатели, да?

Григорий Пернавский: Да.

Борис Кузнецов: А кто-нибудь слышал про эту программу, которую вы сейчас упомянули?

Елена Драпеко: Чтение?

Борис Кузнецов: Я сейчас издателей спрашиваю. Слышали?

Григорий Пернавский: Я вообще не слышал.

Борис Кузнецов: Вы слышали? Светлана? Марина?

Елена Драпеко: Это на совещаниях часто…

Григорий Пернавский: Я лично ничего не слышал.

Борис Кузнецов: Это тайная программа, секретная!

Григорий Пернавский: Я, простите, не слышал ничего о деятельности государства.

Марина Абрамова: Коллеги, вы знаете, это программа не с точки зрения поддержки книгоиздания либо чтения, как мы его с вами представляем. Это поддержка чтения внутри образовательных программ. Это мы говорим про сам навык чтения. Это то, чем занимается…

Дмитрий Лысков: А, чтение в младшей школе, что ли?

Елена Драпеко: Этим занимается Министерство образования.

Марина Абрамова: Это их профиль, конечно.

Александр Колпакиди: Государство реально сокращает поддержку. Вот посмотрите, каждый год уменьшается сумма…

Елена Драпеко: В каждой школе библиотека, в каждом вузе…

Дмитрий Лысков: Господа, прошу вас, не вместе! Мы ничего не услышим.

Борис Кузнецов: Кстати, школьные библиотеки – это очень интересная вещь. Вы знаете, сколько у нас в стране школьных библиотек?

Елена Драпеко: В каждой школе.

Марина Абрамова: 40 тысяч.

Борис Кузнецов: Вот сейчас посчитанных (мне передала Ассоциация школьных библиотек) 28 тысяч.

Марина Абрамова: Наверное, все же больше.

Борис Кузнецов: Ну, это те, которые посчитаны, в базе, живые, а там же есть какие-то фантомные.

Светлана Зорина: Но вопрос – как они комплектуются, эти библиотеки?

Борис Кузнецов: Как они комплектуются? Последние лет десять (я был на Съезде школьных библиотек) они комплектуются только школьными учебниками, больше ничем. Они не существуют как библиотеки публичные. Они не существуют как библиотеки, которые осуществляют книговыдачу литературы. Что они делают? Они выдают учебник, ставят печать на 17-ю страницу, а потом принимают и смотрят – рваный учебник или не рваный. Всё. Это не библиотеки.

Дмитрий Лысков: Ну, с библиотеками вообще большие проблемы, потому что…

Александр Колпакиди: Вот смотрите…

Дмитрий Лысков: Секундочку! В Москве огромное количество библиотек. Я когда иду домой из "Останкино" – по пути к метро великолепная библиотека! Стеклянные стены, там чаепития устраивают. Она пустая стоит. Она каждый вечер стоит пустая. Там есть объявления, зазывают пенсионеров на какие-то вечера и так далее – и она все равно стоит пустая.

Елена Драпеко: Это зависит от библиотеки.

Дмитрий Лысков: Это, конечно, от библиотеки зависит, я согласен.

Борис Кузнецов: Это от библиотеки зависит, да.

Елена Драпеко: А есть библиотеки переполненные, и там занимаются студенты, школьники.

Дмитрий Лысков: Я согласен.

Александр Колпакиди: А зачем говорить про библиотеки?

Дмитрий Лысков: Это отдельная проблема.

Александр Колпакиди: Это мертвому припарка.

Дмитрий Лысков: Прошу вас, Александр Иванович.

Александр Колпакиди: Это мертвому припарка. Смотрите, вот у нас сокращается поддержка государства. Вот гранты, которые Комитет по печати выдает. Они в прошлом году вообще их перевели на форму, на которую половина не смогла оформить даже, то есть через казначейство и так далее, не успели просто. Как будто специально сделали эту реформу для того, чтобы издательства не смогли оформить и получить эти деньги.

Григорий Пернавский: И там плюс еще есть моменты.

Александр Колпакиди: Плюс каждый год они сокращались. Сейчас издательства получают всего четыре гранта. Ну, это смешные деньги – на четыре книжки. Вместо того чтобы увеличивать поддержку интеллектуальной литературы – ну, вот то, что мы издаем, научной и интеллектуальной, вот это и есть национальная безопасность, – уменьшается! К чему это привело? Самое страшное, о чем мы вообще не говорим. Посмотрите, какие у нас авторы. Вот у нас авторы… Фамилии нельзя называть, да?

Дмитрий Лысков: Ну, пожалуйста. Почему нет?

Александр Колпакиди: Например, Кара-Мурзе далеко за 80, Бушину тоже за 80, Мухину под 70. То есть у нас средний возраст автора – 70 лет. Это ужас же какой-то! У нас нет ни одного молодого автора. Какое-то время назад, лет 15 назад был подъем военной литературы – Исаев и так далее.

Дмитрий Лысков: Настоящий бум.

Александр Колпакиди: Бум, да. Сейчас вроде бы праздник, с фотографией ходят – казалось бы, все государство делает. А тиражи-то упали у них, новых авторов в этом сегменте нет.

Григорий Пернавский: Есть.

Александр Колпакиди: Ну, есть, но это не то, что было тогда.

Григорий Пернавский: Да.

Александр Колпакиди: Создано Военно-историческое общество. И вот какая-то странная диалектика в России: общества не было – бум был, общество создали государственное – бум упал.

Дмитрий Лысков: Ну, вы сами говорили, почему был бум. Потому что отменили, обнулили НДС. Вот вам и "бум".

Григорий Юрьевич, вы сказали, что вы вообще не чувствуете поддержки государства и никогда ее не видели. А вот сейчас, уже когда Александр Иванович начал рассказывать, вы говорите: "А вот еще… А вот еще…" Значит, все-таки чувствуете что-то?

Григорий Пернавский: Нет, дело в том, что поддержки государства никакой я не чувствую. Я в бизнесе 10 лет, начал с ведущего редактора. И все, что я слышал о поддержке государства – это то, что какому-то издательству удалось ухватить, может быть, госзаказ какой-нибудь, еще что-то.

А что касается системы грантов, то дело в том, что… Вот мы – маленькое издательство, у нас меньше 10 человек работает. Если мы еще будем тратить наше время для того, чтобы пытаться оформить эти гранты… Мы это не умеем. Мы умеем делать книги. У нас бухгалтер умеет считать деньги. И прочее, прочее, прочее. Но нам нужно, значит, брать специалиста, который будет тратить десятки человеко-часов в месяц для того, чтобы получать эти гранты.

Александр Колпакиди: И гроши. Речь идет о грошах.

Григорий Пернавский: Да. А на самом деле…

Александр Колпакиди: Это порядка 150 тысяч – один грант.

Григорий Пернавский: Да. То есть на самом деле это копейки.

Дмитрий Лысков: Это действительно для издательства, конечно же, не сумма.

Григорий Пернавский: Есть какая-то государственная программа, нет этой программы – нам, в общем, по большому счету не интересно. Получится у нас, может быть, когда-нибудь нам закажут какую-нибудь интересную книгу сделать на деньги государства…

Елена Драпеко: Для сравнения я хочу сказать…

Дмитрий Лысков: Прошу прощения, Светлана Юрьевна еще просит слово… Ну, хорошо.

Елена Драпеко: На видеонаблюдение на выборах это министерство потратило 14 миллиардов рублей! Министерство связи.

Григорий Пернавский: Ну а как вы такое допускаете, простите?

Елена Драпеко: У них миллиардные обороты. И только 0,97%, по-моему, идет на поддержку книгоиздания и литературы, включая писателей.

Дмитрий Лысков: Цифры, конечно, не впечатляющие. Светлана Юрьевна…

Григорий Пернавский: Можно еще скажу?

Дмитрий Лысков: Одну секундочку! Нужно всем все-таки предоставить возможность высказаться.

Светлана Зорина: И все-таки я хотела добавить. Гранты – это хорошо, и пусть они растут, но основное – это поддержка инфраструктуры. И если от государства и отрасли в целом будет поддержка инфраструктуры чтения, библиотек, о которых Борис говорил… 28 тысяч школьных библиотек. Если их наполнить современными, хорошими и нужными книгами – вот, пожалуйста, уже благосостояние книгоиздания.

Напрямую книгоиздание, книжная отрасль зависит от распространения. Если в России будет не 2 тысячи магазинов маленьких и больших, а будет, как было… 25 лет назад 17,5 тысячи было книжных магазинов, но просто эта система книгораспространения разрушена. Если будет расти количество книжных магазинов, будет расти количество хороших современных библиотек с новыми книжками, с современным содержанием, с современным контентом – и читателей будет значительно больше.

Мы проводили статистику: если закрывается книжный магазин (а несколько лет назад, вы знаете, закрылась сеть "100 000 книг", потом "Буква"), то количество читателей сразу же резко сокращается. В другой книжный магазин эти читатели не переходят, покупатели. Как было в том книжном магазине, такое же количество покупателей и остается. То есть просто покупателей и читателей книг становится меньше. Поэтому главные усилия, я считаю, нужно вкладывать именно в развитие инфраструктуры чтения – тогда всем будет хорошо.

Дмитрий Лысков: Марина Николаевна, а может быть, мы не с той стороны опять же к вопросу подходим? Ну, хорошо, инфраструктура, количество читателей сокращается. Но ведь сокращается и количество читателей бумаги, а в интернет-то уходят все больше, и люди читают…

Марина Абрамова: Вот давайте развеем этот миф.

Дмитрий Лысков: Нет, это не так? Развейте, пожалуйста. Ну, я как потребитель книжной литературы считают, что это так.

Марина Абрамова: Все говорят, что есть конкуренция между бумажной книгой и электронной, и что мы как издатели за то, чтобы производили и читали только бумажную книгу. Неправда! Нам просто важно, чтобы читали. А в каком формате – это будет не важно.

Как это происходит во всем мире? Человек покупает хорошо изданную книгу, которая почти как арт-объект. Она лежит у него дома, и перед сном он ее может полистать. А в течение дня, когда ему удобно, он читает ту же самую книгу в электронном формате.

Важно, чтобы человек хотел читать книгу и чтобы он читал не заметки в Facebook, а чтобы он читал полноценные художественные произведения. Я думаю, что тут тоже проблема со статистикой. Если спросят: "А вы читали? И что вы читали?" – человек скажет: "Да, я читал". Но возможно, что это были какие-то опусы в интернете. Это не чтение. Мы говорим о чтении…

Светлана Зорина: Кстати, интернет… Вот реплика маленькая. Интернет-читатели – они еще и читатели бумажной книги. Когда мы проводили наше исследование, то те регионы, где развит интернет и интернет-пользователи, там и количество читателей бумажных книг тоже больше. То есть, если человек читает, он читает в любых форматах.

Марина Абрамова: Есть потребность.

Светлана Зорина: Есть потребность в книге, в чтении.

Дмитрий Лысков: Кстати говоря, интересные моменты вы сейчас рассказываете, потому что я, честно скажу…

Марина Абрамова: А можно я закончу?

Дмитрий Лысков: Да, пожалуйста.

Марина Абрамова: Если посмотреть на весь рынок, то электронная книга – это всего порядка 6%.

Александр Колпакиди: А по деньгам еще меньше.

Марина Абрамова: По деньгам еще меньше, да. Поэтому для нас, для издателей, нет внутри конкуренции. Для нас есть конкуренция с другим времяпрепровождением людей – с играми в интернете, с телевидением, которое, к сожалению, сейчас по контенту не так хорошо, как хотелось бы. Поэтому нам важно развивать само чтение, нам важно развивать сам тренд.

Дмитрий Лысков: Марина Николаевна, но ведь издатели очень активно несколько лет назад вели борьбу с электронными библиотеками, которые нарушали авторские права. Их позакрывали массово.

Марина Абрамова: Я могу сказать…

Дмитрий Лысков: На них сейчас блокировка Роскомнадзора. Зачем же тогда это делали?

Марина Абрамова: Вот скажу. 2015 год – Год литературы. Чем мы ему очень благодарны и признательны? Потому что наконец-то заработал "антипиратский закон". Кто бы как ни говорил, кто бы как к этому ни относился, что, купировав основные пиратские сайты, мы купируем само чтение, потому что люди перестают читать, потому что они перестают читать бесплатно, – мы на себе видим очень хороший рост легального контента в интернете. Основные ресурсы, которые распространяют легальную книгу, они стали расти, и стали расти прилично – порядка 25% прирост.

Дмитрий Лысков: Да, это ощутимо, действительно.

Марина Абрамова: Мы как страна стали более цивилизованными, потому что раньше…

Дмитрий Лысков: И цена книги в интернете значительно ниже, чем в книжных магазинах. И это привлекательно.

Марина Абрамова: Конечно. А мы можем авторам оплачивать гонорар. И автор может рассчитывать, что он получил какую-то денежку, он может сесть и написать следующую книгу.

Дмитрий Лысков: И я как раз хотел сказать, что я-то по своему опыту очень давно уже отошел от чтения именно бумаги, бумажных книг, я читаю все в сетевых…

Марина Абрамова: С легальных ресурсов?

Дмитрий Лысков: Естественно, с легальных.

Александр Колпакиди: Кто бы сомневался.

Дмитрий Лысков: И только в редких случаях, когда еще книга не появилась в сетевых библиотеках, я ее читаю в бумажном варианте. Поэтому, когда вы говорили, что люди, которые читают в электронных библиотеках, они же читают и бумажные книги – ну, это не совсем так все-таки.

Марина Абрамова: Ну, это просто разная манера потребления, скажем так. Наша задача как издателей – дать возможность человеку читать в разных форматах и в разное время, сделать книгу максимально доступной, чтобы у него была возможность и к интернет-чтению, чтобы у него была возможность пойти в библиотеку и получить там бестселлер и новинку, которая только что вышла. Поэтому такие крупные проблемы развития инфраструктуры чтения – они, конечно, для нас первостепенные, потому что все остальное уже вторично.

И еще хотелось бы сейчас сказать, что вопрос навигации… Это то, о чем мы говорили. Мы издаем очень много, мы издаем очень много качественного. Да, это не столь большие тиражи. Коллеги издают очень хорошие детские пакеты. Вопрос в том, что люди не знают, что читать. Нет системы навигации. Институт литературной критики давно сник. Ресурсы основные, которые распространяют информацию, к сожалению, не раскручены. Мы мне можем позволить себе рекламу, как рекламируют, не знаю, наши киношные коллеги. Вы видели хоть раз город, заклеенный билбордами "Вышла новинка…"?

Дмитрий Лысков: Ну, учитывая ситуацию на книжном рынке, которую мы сегодня обсуждаем всю программу, странно представить себе, что издательства еще выбросят такие деньги на рекламу.

Марина Абрамова: Абсолютно.

Светлана Зорина: Социальная реклама книги.

Марина Абрамова: Конечно. Ни один издатель не может позволить себе масштабную федеральную рекламную кампанию книги, даже если эта книга будет феноменальной и будет являться бестселлером. Ни один издатель в стране, даже самый крупный. Поэтому все, что мы сейчас просим губернаторов, когда мы реализуем наши региональные программы развития инфраструктуры чтения: "Дайте нам бесплатную социальную рекламу чтения, где не будет обложки, где не будет автора, не будет издателя, а будет какой-то посыл: "Подумай о будущем своего ребенка сегодня – начни читать с ним книги".

Дмитрий Лысков: В Москве лет десять назад, кстати говоря, была такая реклама социальная, именно реклама чтения, а потом почему-то сошла на нет.

Елена Григорьевна, что нашему государству, в конце концов, мешает? Ну, мы же обсудили вполне себе очевидные вещи. Что мешает наконец пойти по этому пути и вкладываться и в инфраструктуру, и перевести наконец торговлю книжную из общей сферы торговли, я не знаю, в социально значимую?

Елена Драпеко: Государству, на мой взгляд, мешают социально-экономические заблуждения о том, что "рынок все решит". Понимаете?

Дмитрий Лысков: Но мы вроде бы от этих "заблуждений" отходим потихонечку.

Елена Драпеко: Вот эти гайдаровские остатки внутри Правительства, которые говорят: "А чего это кому-то давать преференции? А пусть они посоревнуются. А вот они посоревнуются – и упадет цена". Издательств море, а цены растут. Поэтому мы считаем, что рынок должен быть управляемым государством. И государство управляет при помощи налоговой системы.

Как мы спасли национальный кинематограф? Мы приняли закон о поддержке национального кинематографа и убрали НДС со всего – с проката, с производства, с пленки, которую мы ввозим, я не знаю, со всего, что делается для кинематографа. И всё – и вздохнул кинематограф, и выжил в самые страшные 2000-е годы.

То же самое надо делать с книгой, если мы считаем, что это предмет национальной безопасности. В этом смысле я с вами согласна. Значит, мы должны принять льготное налогообложение, причем на всей цепочке – от производства от потребления – через магазины, через закупки, продажи и, может быть, даже через логистику, имея в виду размеры нашей страны.

Дмитрий Лысков: Вот обратите внимание, Елена Григорьевна: все кивают, все соглашаются. Вы говорите: "Мы должны принять".

Елена Драпеко: Да.

Дмитрий Лысков: А когда? Когда же вы наконец это сделаете?

Елена Драпеко: Так мы в закон это написали и внесли, а дальше…

Александр Колпакиди: Когда достроим стадионы.

Елена Драпеко: Я вам объясняю, что у нас этот экономический блок Правительства – Минэкономики и Минфин, которые все еще живут, как бы сказать, либеральными идеями Гайдара, которые еще заражены этой как бы идеей, что "не надо поддерживать, пусть они выживают – и выживет сильнейший, умнейший и талантливый". Понимаете? А выживают алкогольные магнаты, потому что… Внутри этого сегмента, да, выживут лучшие. Но они-то соревнуются с кем? Они же не между собой соревнуются, а они на книжном рынке соревнуются… Сначала соревновались с пиратами черными, которые воровали все что можно. А сегодня они соревнуются с другими видами торговли.

Поэтому здесь должны стоять министр торговли, который отвечает за книжные магазины, министр связи, которые отвечает за поддержку книгоиздания, между прочим, ваш министр, и министр культуры, который отвечает за всю библиотечную сеть.

Дмитрий Лысков: Елена Григорьевна, соберите их в Госдуме и поставьте эти вопросы.

Елена Драпеко: Вот министр культуры у меня регулярно стоит, понимаете, на ковре, и Комитет по культуре его спрашивает. А он говорит: "Отдайте мне право…"

Дмитрий Лысков: Зазвучала музыка, а это значит, что программа заканчивается. Очень коротко…

Елена Драпеко: Да, хорошо.

Дмитрий Лысков: Перспективы у нас какие-то будут все-таки?

Елена Драпеко: Перспективы у нас хорошие, если мы объединимся. И я как представитель народа, который читает, и издателей, которые издают, обязуюсь написать эти законы. Но для того, чтобы они стали реальностью, нам нужно политическое давление.

Дмитрий Лысков: Спасибо, спасибо. К сожалению, время нашей программы подошло к концу. В России бутылка водки стоит минимум 200 рублей, а хорошая книга – от 500. Я, честно говоря, даже не знаю, хорошо ли, что наша литература настолько высоко ценится. По-моему, здесь нужно что-то менять. Спасибо огромное экспертам, принявшим участие в нашей сегодняшней дискуссии. Спасибо.

И что читают россияне?