«Торговля не разорила еще ни одного народа». Бенджамин Франклин Юрий Алексеев: Программа «ПРАВ!ДА?» в эфире Общественного телевидения России. Здравствуйте! Меня зовут Юрий Алексеев. И вот о чем будем говорить сегодня: Минпромторг предложил вернуть ларьки и автолавки на улицы городов. В России в два раза меньше торговых площадей на тысячу человек, чем во многих европейских странах, при этом производителей, желающих продавать свои товары не через сетевые магазины, достаточно много. В министерстве полагают, что развитие мелкорозничной торговли пойдет экономике на пользу. Если законопроект будет принят, по стране должно открыться не менее 50 тысяч новых палаток – что в свою очередь может привести к появлению 250 тысяч рабочих мест. Юрий Алексеев: Разработанный в Минпромторге законопроект должен защитить права предпринимателей. Формулировка очень емкая, а конкретики в документе не так уж и много. Между тем независимые эксперты опасаются, что новая волна ларечной торговли может привести к коррупционным поборам с мелких предпринимателей. Владлен Георгиевич, первый вопрос вам: вы ждали этот законопроект? Владлен Максимов: Здравствуйте. Ну, законопроект был написан еще в 2014 году и, в принципе, в начале 2015 года мог быть внесен. Но все это ходило по административному кругу… Юрий Алексеев: То есть почти пять лет он лежал? Владлен Максимов: Ну, он не лежал там, он согласовывался с регионами, в том числе с теми, которые не очень хотели, так сказать, этот закон, с разными ведомствами. Наверное, мы будем об этом говорить. Он ухудшился по сравнению с тем, каким он был изначально. Ну да, он был готов, в принципе, в начале 2015 года. Юрий Алексеев: Максим Сергеевич, какие плюсы вы видите от того, что палатки, торговые палатки вернутся в российские города? Максим Григорьев: Ну, давайте, наверное, начнем с того, чтобы не заблуждались наши зрители. Вы говорили о торговых площадях на тысячу человек. При этом Россия является лидером по общей площади торгового пространства в Европе. Более того, Москва является лидером. Вот рейтинг городов европейских у нас с торговыми площадями. Наибольшее количество – это Москва. Вот у меня специально записано: Москва, Париж, Мадрид, а потом Санкт-Петербург. Поэтому торговых площадей-то у нас ведь достаточно много. Вопрос состоит в другом: должны ли эти площади сосредотачиваться в крупных торговых центрах, либо наоборот – это скорее должна быть такая небольшая торговля, может быть, близко от дома к каждому? И это тоже вопрос, да? Есть плюсы там, а есть плюсы, так сказать, и в других, в этих малых формах. На мой взгляд, необязательно, если будет у нас торговля близкая к месту проживания, необязательно должны быть эти ларьки. Действительно, с ларьками связано множество проблем, ну, например: антисанитария, преступность, уход от налогов… Юрий Алексеев: И об этом очень много в 2016 году особенно говорили. Максим Григорьев: Ну, вы знаете, да, что это означает. Вот все эти проблемы, которые есть, которые возникают у таких малых предпринимателей. Они просто не в состоянии поддерживать достаточный уровень всего этого. Но опять-таки между ларьками и между небольшими магазинами, которые находятся у дома, есть большая разница. Может быть, нам стоит развивать скорее магазины, которые близко у дома, небольшие, в том числе частные, малого бизнеса, вот эту форму? Теперь – что касается непосредственно самих ларьков и непосредственно тех законов, которые вносит Минпромторг. Здесь очевидное несоответствие между желаниями предпринимателей малых, которые, безусловно, привыкли к такой форме, и их довольно-таки много, кстати. Ну, не очень много, но есть определенное количество в стране. И конечно, они хотят этим дальше заниматься. И уже права потребителей. Вот что лучше для потребителей? Быстро, может быть, не очень дорого купить, например, продукты, которые просрочены, от которых они отравятся, например? Либо наоборот – идти в крупный торговый центр, где будет хорошее, может быть, качество, ну или среднее качество? Можно сказать, что это будет среднее, но хотя бы люди не отравятся. Но – идти дальше и платить больше. Юрий Алексеев: Какой-то выбор, честно говоря, не очень радостный вы обрисовали: либо не очень свежего качества продукты, либо дорогие. Максим Григорьев: Это всегда так. Нет, это всегда так. Послушайте, вот такого не бывает, не бывает ситуации, знаете, когда есть один вариант, и он прекрасен, все замечательно, никаких проблем. «И вот нужно только так делать! Все большие торговые комплексы отменить, везде ставим маленькие ларечки». Там непонятно кто торгует, непонятно где, уходят от налогов. Либо наоборот… Юрий Алексеев: Извините, я перебиваю у меня к Надежде Сергеевне вопрос… Максим Григорьев: Вот такого не бывает. Я просто хочу сказать, что это вопрос более сложный. Юрий Алексеев: Ну, вы даже о шаговой доступности… У нас же развивают очень активно магазины шаговой доступности. Да и ритейлеры уже стали очень компактными, и в одном районе по пять, по шесть магазинов, чуть ли не на одной улице. Максим Григорьев: Кстати, проблема с ритейлерами большими. Юрий Алексеев: Сейчас мы об этом тоже поговорим. Надежда Головкова: Я думаю, что потребитель заинтересован в том, чтобы по дороге из метро до дома он мог забежать и купить то, что ему минимально необходимо сегодня на ужин. А раз в неделю он заинтересован в том, чтобы пойти в большой супермаркет и закупить товаров на целую неделю. То есть на самом деле потребителю нужно все: и то, и это, и, наверное, третье и четвертое. И потребителю нужны… Когда определяли нашу тему, говорили про коробейников, да? Ну, совсем-то уж про коробейников вряд ли стоит говорить. Но есть еще такая форма торговли, как прямые продажи, например. Максим Григорьев: Коробейников вообще мы не обсуждаем. Надежда Головкова: Прямые продажи, да? А это тоже целая отрасль. Юрий Алексеев: Когда производитель напрямую продает? Надежда Головкова: Нет, это не когда производитель напрямую, а когда есть дистрибьюторы, которые закупают товар у производителя и потом в своем кругу распродают с маленькой наценкой своим приятелям, кругу своих знакомых. Это очень интересная вещь. В России это тоже есть, в Москве это есть, но это, к сожалению, очень слабо развивается. А вот, например, в Китае, что касается прямых продаж, то если в 2014 году в прямых продажах было занято 50 тысяч… Максим Григорьев: Это что-то в стиле Herbalife? Надежда Головкова: Там не только Herbalife. Нет, там Mary Kay, Oriflame… Максим Григорьев: Ну, я и говорю как раз – в стиле Herbalife. Надежда Головкова: Косметика, химия. Вот в Китае 50 тысяч человек было занято в 2014 году. В 2015-м это уже было 8 миллионов. В 2017 году это было уже 12 миллионов. Понимаете? То есть рост колоссальный, потому что люди видят, что они могут и сами заработать, и в то же время очень многим людям купить что-то именно у них, так как они расскажут, как это применять, и так далее. Юрий Алексеев: Ну, если к ларькам вернуться. Роман Николаевич, нужно ли вновь строить эти ларьки массово? Роман Блинов: Ну, вы знаете, я их помню в 91–98-м. Юрий Алексеев: Ну, это вообще бренд 90-х. Роман Блинов: Да, абсолютнейший. Мы их помним и в начале 2000-х. И мы их прекрасно помним в 2016 году, когда, честно говоря, наш абсолютный правовой нигилизм граждан мешает и государству, и обществу в целом понимать то, что должно быть хорошо. Я совершенно согласен, что нужно развивать частные предприятия, частные домохозяйства, имеющие прибавочную стоимость в виде продуктов, имеют возможность покупать, продавать – и не только в Китае, но и за рубежом. Но мы прекрасно понимаем, что действительно Москва и Санкт-Петербург входят в десятку крупнейших городов по торговым площадям. И именно, наверное, поэтому Москва приобрела тот облик, который мы имеем сегодня. И это, по-моему, нормально. Но мы немножко удаляемся в нашей дискуссии от той темы, которая была, наверное, во главе угла у Минпромторга. По всей стране… Юрий Алексеев: Законопроект, который Минпромторг… Роман Блинов: Да. Вот это, наверное, основной корень всего вопроса, который мы должны обсудить. По всей стране… А у нас огромнейшая территория. И нужно на постсоветском пространстве понять, что одна Украина – это больше, чем Германия. Если говорить обо всей стране, то мы должны отмести наш правовой нигилизм, которым пользуются наши все малые предприятия, так называемые самозанятые, да и государство тоже. Пять лет для обсуждения законопроекта – это крайне долго. Ну и соответственно, взять и понять, какова общая картина будет после введения той или иной нормы. Потому что, на мой взгляд, очень часто наше правотворчество (ну, в данном случае – законодательных органов) не всегда выдерживает правовую оценку регулирующего воздействия того или иного нормативно-правового акта, который будет реально работать на той или иной территории. Юрий Алексеев: То есть: «Вначале примем, а потом посмотрим». Роман Блинов: В первую очередь мне хотелось бы, наверное, сконцентрироваться на том, что давайте мы подумаем не о том, что малый бизнес – это палатки. Может быть, есть все-таки и моногорода. А там тоже есть средний и малый бизнес, который, в принципе, мог бы обслуживать эти более или менее средние предприятия. Ну, я как житель, коренной житель Подмосковья в третьем поколении прекрасно знаю, что есть Орехово-Зуево, например, Электросталь, Ногинск. Там была куча предприятий – сельскохозяйственных, промышленных. А почему бы не задуматься Минпромторгу, может быть, выступить с инициативой к Министерству экономического развития и дать второе дыхание, например, ряду градообразующих предприятий именно там, да и по всей стране? Юрий Алексеев: Ну, в свете того, о чем вы говорите, в Совете Федерации же чуть ли не конфликт назревает. Потому что, допустим, Валентина Ивановна Матвиенко четко выразилась, что надо не откуп регионам отдавать регулирование, в том числе палаток и ларьков. Роман Блинов: Ну, регионы у нас большие. Я не думаю, что они смогут самостоятельно выйти на решение этого вопроса, и по одной простой причине: лишь только в прошлом году ряд регионов вышел на профицит по бюджету, равно как и вся страна. Юрий Алексеев: Дмитрий Александрович, а вы что думаете? Роман Блинов: Деньги-то где найти на это? Надежда Головкова: Кто-то сможет, а кто-то не сможет. Роман Блинов: Да. Надежда Головкова: И большая часть не сможет. Роман Блинов: Просто без денег это не решить. Юрий Алексеев: Да. Я прошу Дмитрия Александровича присоединиться. Дмитрий Шатохин: Коллеги, начнем с того, что закон был внесен в декабре месяце, но, честно говоря, этого никто не заметил. Когда в январе вышло выступление заместителя министра торговли, тогда с одним таким пассажем, что «ларьки вернутся в города». И тогда, собственно, началась эта дискуссия. Вот я дважды перечитал проект закона. То, что они вернутся в города абсолютно все, я не увидел. Но увидел то, что, по крайней мере, Минпромторг пытается узаконить те отношения, которые есть сегодня в сфере нестационарной торговли. Выгодно это кому? Ну, первое – нестационарной торговле, которая наконец-то поймет, каким образом ей в этих условиях работать. Почему? Потому что у каждого муниципалитета абсолютно свои идеи и правила. Кто-то определяет это правилами благоустройства, кто-то – схемой размещения нестационарных объектов. Каждый решает сам. Второе – это, конечно, собственно средний бизнес или те небольшие стационарные магазины и торговые сети. Потому что зачастую, когда я выезжаю в муниципалитеты, именно стационарные магазины задают вопрос: «На каких основаниях подъезжает мобильная машина и продают муку, сахар, товары первой необходимости по достаточно сниженным ценам?» При этом мы понимаем, что… Юрий Алексеев: Ну, потому что эта машина – конкурент для этого магазина. Дмитрий Шатохин: Совершенно верно. И получается, что это второй сектор. Надежда Головкова: А потребители в выигрыше. Для них это замечательно, им нравится. Дмитрий Шатохин: Я с вами согласен. А третье – это органы местного самоуправления. Я, когда выезжал, специально своим коллегам по предыдущей работе (а я сам пять лет отработал в муниципалитете) позвонил и говорю: «Осталась проблема. Я три года назад работал. Как была проблема нестационарной торговли, не знали, по каким правилам с ними работать, так она и осталась». Поэтому все три сектора, я думаю, будут в выигрыше. Другой вопрос – в каком формате этот закон? По крайней мере… Юрий Алексеев: Вот Янина Владимировна говорит, что категорически не согласна. Я думаю, вы очень внимательно прочитали этот законопроект. Что вы там увидели? Янина Гришина: Мы не просто очень внимательно прочитали этот законопроект, а мы последние полгода пытаемся всем объяснить, что несет данный законопроект. Правильно сказал Владлен Георгиевич, что этот законопроект 2016 года редакцию прошел, ОРВ прошел. Мы его очень ждали. Да, там очень четко рассказывается о мобильных торговых объектах, чего не было в предыдущей редакции. Юрий Алексеев: Это как раз автолавки? Янина Гришина: Да, совершенно верно. Но в 2018 году мы совершенно случайно узнали, что появилась новая редакция законопроекта. Старая редакция была 24 листа, новая – больше 50. Юрий Алексеев: Ну, там такой межстрочный интервал. Янина Гришина: Мы сразу приехали в Москву, наши представители приехали в Москву. Мы поехали в Минэкономразвития. Мы попросили объяснить, почему вторая редакция не прошла ОРВ. Нам сказали: «Это не нужно». Когда мы внимательно прочитали, что же там внесено, мы поняли, что все хорошее, что мы ждали, оно просто перечеркивается как минимум тремя пунктами в этом законопроекте. То есть на сегодняшний день, если закон… И я это утверждаю смело. Если законопроект будет принят в таком виде, то малый и микробизнес – половина уйдет в тень, которая сможет, а половина просто исчезнет. Юрий Алексеев: Вы обозначили три пункта. Янина Гришина: Да, совершенно верно. Юрий Алексеев: Что это за пункты? Янина Гришина: Первый пункт – это запрет на передачу или уступку хозяйствующим субъектам, третьим лицам, так называемая субаренда. Мы знаем, что землю под НТО дает государство, а объект, который на нем стоит, принадлежит предпринимателю. Так вот, есть конкретный пункт в этом законопроекте: хотят запретить предпринимателю пользоваться своим имуществом, то есть просто пускать туда третьих лиц. Дмитрий Шатохин: Это запрет или порядок? Янина Гришина: Запрет. Дмитрий Шатохин: Порядок. Янина Гришина: Запрет! У меня есть конкретно… Полностью запрет! То есть предприниматель в свой торговый объект, который он сам построил, он не имеет права не пустить никого, чтобы расширить торговлю. Пожалуйста, вот вам магазины шаговой доступности. Не может один предприниматель заниматься и овощами, и мясом, и молоком, и так далее. Второе… Юрий Алексеев: Это правильно – по поводу запрета. Вот прямо цитата: «В договоре на размещение указывается запрет на передачу прав по договору на размещение третьим лицам». Янина Гришина: Нельзя будет поставить ни вендинговый аппарат, ни платежный. Предприниматель должен будет сам убирать свой павильон, потому что он не может привлечь компанию, которая оказывает услуги по уборке. Юрий Алексеев: А павильон может быть вот такой, а может быть и вот такой. Янина Гришина: Совершенно верно. Почему у нас понятие павильон НТО – это маленький, 15–20 метров. А павильоны по 150, по 300, по 400 метров – мы их уже не берем? Ведь НТО – это не только павильоны, а это автомойки, автосервисы. Это же огромный пласт! Дмитрий Шатохин: А с чем этот запрет связан? Юрий Алексеев: Ну, вы обозначили здесь два пункта. Янина Гришина: Кто вносил его? Дмитрий Шатохин: Какой смысл этого, как вы думаете? Кто в этом заинтересован? Владлен Максимов: Ну, человек пусть договорит. Юрий Алексеев: Да, а потом мы обсудим. Янина Гришина: Второй пункт. Как раз я хотела бы сказал, что только один раз можно продлевать договор аренды. То есть основной срок 5–7 лет, и только один раз. А после этого предприниматель должен снести свой объект, выиграть его на аукционе… Юрий Алексеев: То есть чистая земля должна быть? Янина Гришина: Да. Юрий Алексеев: И эти чистую землю нужно вернуть и проводить вновь торги. Янина Гришина: На сегодняшний день должна быть чистая земля. Поставить такой же объект, пройти все круги по согласованиям и опять начать там работать. Скажите, как можно говорить предпринимателю: «Развивайся, делай бизнес семейным, привлекай людей», – когда он знает, что через 10 лет, окупив, не окупив… Они же не в самых хороших местах иногда находятся, это же не только Санкт-Петербург и Москва. Юрий Алексеев: Надо будет за свой счет еще это все ликвидировать. Янина Гришина: Это все ликвидировать. Юрий Алексеев: И третий пункт? Янина Гришина: Третий пункт – по поводу того, что дать больше полномочий местному самоуправлению. Вот на сегодняшний день ничего не могу сказать, поменялось руководство города – и к бизнесу развернулись лицом. Дмитрий Шатохин: А вы про какой город? Янина Гришина: Санкт-Петербург. Но до этого 3–4 года у нас такое творилось! У нас местное самоуправление, исполнительная власть принимала такие законы, от которых у предпринимателей волосы шевелились! 100-метровая зона и так далее, и так далее. То есть предприниматель у нас теперь в Санкт-Петербурге не занимается в основном деятельностью своей, а он ходит с адвокатами, с юристами по судам. Ну, это что – развитие малого бизнеса? Мы о чем говорим? О развитии малого бизнеса! Юрий Алексеев: Друзья, давайте вот эти пункты рассмотрим поподробнее. Владлен Максимов: Вот Янина Владимировна правильно все говорит абсолютно. Я просто как такой младший соразработчик этого законопроекта тоже помню, мы все это обсуждали. Всех этих пунктов не было. Янина Гришина: Редакция 2016 года нас устраивала. Юрий Алексеев: Владлен Георгиевич, пожалуйста. Владлен Максимов: Мы привлекали общественные организации. Мы как одна из общественных организаций в этом участвовали. На самом деле ваш видеоряд, который коллеги показали, конечно, он не вполне соответствует тому, о чем вообще этот закон. То есть показывали там, что из ящиков торгуют, какие-то деревянные киоски бог знает какого года. То есть речь идет о том, что… Юрий Алексеев: Сейчас обещают цивилизованную торговлю. Владлен Максимов: А почему вообще этот вопрос возник? У нас нет площадей. Это все неправда, что Москва и другие города впереди планеты всей. Москва недавно перешагнула… Максим Григорьев: Ну как неправда? На первом месте в Европе. Владлен Максимов: Ну, неправда. Максим Григорьев: Это абсолютно точные данные, посмотрите. Владлен Максимов: Я занимаюсь 20 лет торговлей и вам рассказываю, что… Максим Григорьев: На первом месте в Европе из всех крупных городов. Владлен Максимов: И сколько в Москве метров на тысячу жителей, расскажите? Юрий Алексеев: Вот это интересный вопрос. Владлен Максимов: Сколько? Максим Григорьев: Вы путаете две вещи. Мы должны смотреть две цифры – общее количество площадей и на тысячу человек. Вы не путайте одно с другим. Юрий Алексеев: Давайте по порядку. Владлен Максимов: Я не закончил. Так вот, я говорю, что есть ключевой показатель – количество метров на тысячу жителей. Москва недавно перешагнула тысячу метров при всем строительстве, которое ведется. Юрий Алексеев: Извините, я прерву вас. Вот у меня есть данные агентства Knight Frank. Действительно, Самара, Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород и Москва – они входят в десятку крупнейших в Европе. Владлен Максимов: И сколько там метров? Юрий Алексеев: У меня есть по Северной столице: на тысячу жителей приходится 542 метра, в Самаре – 551. Владлен Максимов: Слушайте, это о разных метрах мы говорим. Европа начинается с 2 тысяч метров. Вот коллеги, которые профессионально этим занимаются… Янина Гришина: Да-да-да. Владлен Максимов: Европа начинается с 2 тысяч метров на тысячу жителей. В Москве – 1 100 с чем-то. Максим Григорьев: А вот у меня такие данные, что наибольшее количество в Норвегии – 970 квадратных метров. Поэтому чем вы пользуетесь – я вообще не понимаю. Владлен Максимов: Ну, я не знаю, откуда у вас такие данные. Максим Григорьев: И то, что Европа с 2 тысяч начинается – непонятно, откуда вы это берете. Владлен Максимов: Речь идет о чем? Что просто физически магазины организовать на этих площадях нельзя, нет этих помещений, особенно в крупных городах. Поэтому единственный вариант быстро восполнить недостаток этих торговых мест – это та самая нецивилизованная… ой, цивилизованная, извините, нестационарная торговля. Юрий Алексеев: Оговорочка по Фрейду. Владлен Максимов: Я знал, что вы скажете. Янина Гришина: Не ларьки, а киоски как минимум. Владлен Максимов: Да. Ларьки – это жаргон. Есть киоски, павильоны, торговые галереи. Это все цивилизованное, красивое, где есть проекты. Максим Григорьев: Мы в Москве видели, какая торговля была цивилизованная. Янина Гришина: Москва – не вся Россия. Владлен Максимов: Та же самая Москва – просто там чуть иначе, она движется тоже по этому пути. То, что построено в Москве – что, мы можем сказать, что это та рухлядь, которая там была? Нет. Юрий Алексеев: Скажите, а зачем в таком случае в 2016 году эти «ночи длинных ковшей» устраивались? Янина Гришина: Это очень большой вопрос. Мы в Питере не дали устроить это. Владлен Максимов: Но у вас мобильную торговлю разгромили. Вот последнее, что я хотел сказать. Да, действительно, к этому закону есть вопросы, но это серьезный шаг вперед, на мой взгляд, во-первых. А во-вторых, муниципальные… Янина Владимировна говорила про муниципальные власти, которые получают слишком много полномочий, а они зачастую не дружественные к малому бизнесу. Так сейчас у них 100% полномочий. Янина Гришина: Да. Владлен Максимов: Так мы хотя бы что-то забираем и что-то на федеральном уровне им предписывается делать. Понимаете, вот это крайне важно. Янина Гришина: Вот таким способом мы выигрываем суды. Если у нас сейчас отнимут эту единственную зацепку, мы не сможем к федеральному законодательству апеллировать. Мы сейчас по субаренде выиграли суды всех инстанций, всех инстанций – и первой, и апелляционной, и кассационной, и Верховный Суд. А это выносится теперь на федеральный уровень. И что нам делать? Юрий Алексеев: Ну, аргументы, которые сейчас звучат за торговые павильоны, они же в 2016 году звучали против. Максим Григорьев: Смотрите, смотрите. Нам надо понять. Вот нужно, чтобы у нас все заполнено было, например, в Москве продажами с этих маленьких автомобилей? Владлен Максимов: Да об этом вообще не идет речь! Максим Григорьев: Вот мне, например, это не нравится. Я считаю, что Москва стала лучше без этого. Владлен Максимов: Да об этом никто не говорит. Максим Григорьев: Надо понять прежде всего, нужно это или не нужно. Янина Гришина: А вы знаете, сколько в России маленьких деревень, городков, где это нужно, где этот законопроект нужен? Максим Григорьев: Тогда нужно разделять. Владлен Максимов: Так закон рамочный. Вы же его не читали. Юрий Алексеев: Дадим слово Дмитрию Александровичу. Пожалуйста. Дмитрий Шатохин: Коллеги, однозначно я считаю, что субъекты и органы МСУ должны иметь права в отношении нестационарной торговли, потому что мы абсолютно все разные. И Янина правильно говорит о том, что если маленькая деревушка, она нуждается, если закрылся последний магазин. Тогда полномочия муниципалитета – определить место, схему и так далее, утвердить. И пусть торгуют. В Москве, возможно, и нет необходимости. Юрий Алексеев: А просто, допустим, я предприниматель. Я не могу прийти в этот населенный пункт? Я не могу в эту деревню прийти как ипэшник, допустим, и торговать там? Владлен Максимов: Можете. Дмитрий Александрович, вопрос. Вот вы как законодатель, наверное, можете сказать о том, что этот закон рамочный. Янина Гришина: Да, совершенно верно. Владлен Максимов: То есть муниципалитет внутри этого закона сам выстраивает что-то. И конечно, Москва… считается, что ей это не нужно, или Санкт-Петербург – он может сделать так, что там ничего не возникнет. Он сделает такие условия, что как бы… Янина Гришина: Или сделает так, что… У нас, извините, огромное количество просто исчезло. Владлен Максимов: Так вот, важно, что это некий такой мощный сигнал, импульс со стороны государства, со стороны федеральной власти, что мы хотим это развивать, мы хотим развивать производство. У нас есть много заводов небольших, которые сами торгуют своей продукцией через НТО, потому что у них такая возможность появляется. Юрий Алексеев: Роман Николаевич… Янина Гришина: Это МТО, это мобильные, которые могут… Юрий Алексеев: Сейчас мы об этом тоже поговорим, потому что это любопытная история. Надежда Головкова: Но они сейчас вне закона как бы, да? Они сейчас вне закона. Юрий Алексеев: Роман Николаевич. Роман Блинов: Наверное, самое неправильное и не слишком верное – это то, что мы упираемся, как всегда, только в две столицы, как говорится, в государственную и в культурную. Юрий Алексеев: Забыли вообще про столицы. Роман Блинов: И совсем забыли, что за МКАДом жизнь тоже есть. За МКАДом ее намного больше. В принципе, по большому счету, да, вот то, о чем мы говорим… Вульгарные палатки – они, естественно, быть не должны. Мы можем копья ломать, как посчитал Knight Frank или Ernst & Young площади торговые, но вопрос несколько в другом. Вопрос заключается в частной собственности и в налоговых преференциях, на мой взгляд, для того малого бизнеса, который собирается развиваться на этой территории, там, где он ее выбрал. И государство в данном случае, действительно, по всей видимости, пытается делегировать регионам полномочия, для того чтобы регионы хоть как-то зашевелились и начали что-то делать. Юрий Алексеев: Вот смотрите, по поводу налогов вы сказали. Отзыв нашего зрителя на эту тему: «Да все куда проще – налогами обложить. Бабла захотели, ведь самозанятые ушли в несознанку. А ларьки, палатки – все через налоговую». Роман Блинов: Нет, ну давайте мы все-таки оторвемся от нашего правового нигилизма и все-таки как-то возьмем… Максим Григорьев: Правильно этот зритель говорит. Действительно, кто они? Платит вот эта выездная торговля, платят они налоги? Нет. Ларьки платят? Дмитрий Шатохин: Все платят, конечно. Максим Григорьев: Но проще уйти от налогов в любом случае. Юрий Алексеев: Роман Николаевич пусть закончит. Владлен Максимов: Так это еще проще. Вот показывали сейчас, что из машины торгуют… Юрий Алексеев: Друзья, Роману Николаевичу слово, а потом – вам. Роман Блинов: Здесь же все понятно, почему такой комментарий у человека. Наша страна на протяжении 30 лет пытается прийти к цивилизованной рыночной экономике. К сожалению, не все удается вовремя, здорово и хорошо, как мы хотели бы. Одно дело – теория, другое дело – практика. Наш человек, который написал этот комментарий, он совершенно прав. Все привыкли, не имея кассовых аппаратов, не имея заключения санэпидемстанции, не имея товарных накладных, просто получать денежные средства за ту продукцию, которая у него есть. Юрий Алексеев: И продукты иногда сомнительного качества, которыми торгуют. Роман Блинов: Друзья мои, мы все-таки живем в государстве. И даже иногда в 90-х годах говорили, что у нас будет правовое государство и все остальное. Это, конечно, здорово, но для этого нужно что-то делать. И тем людям, которые считают себя самозанятыми либо не считают себя самозанятыми, нужно платить налоги, соблюдать государственные законы и все прочее, прочее и прочее. А государство должно создать условия. Я совершенно с вами согласен, что пять лет и плюс пять лет – это совершенно неинтересно. Потому что в старом добром американском кино написано: «Я взял под этот бар землю на 55 лет». «А ко мне пришел и говорит, что я должен отсюда съехать. И как я буду дальше жить?» Янина Гришина: Совершенно верно. Роман Блинов: А мои родственники, которые живут в городе Баден-Баден… Там про семейный бизнес очень хорошо. «Вот у меня здесь, у соседа варят пиво, крафтовое пиво в восьмом поколении, говорят, якобы. Хотя не знаю, наверное, врут. Ну, в третьем – точно». У них внизу складские помещения. Первый этаж – это пивная. Наверху он живет. Он создает рабочие места. И у него преференции. Максим Григорьев: Это точно не ларек. Роман Блинов: Это торговая площадь, помилуйте! Янина Гришина: На главной площади стоит… Роман Блинов: Ну, это не ларек, но это и не европейский торговый комплекс посредине Москвы. Юрий Алексеев: Друзья, возвращаясь к законопроекту, который Минпромторг предложил, меня вот какая история смущает. Представители Минпромторга говорят, что самое главное, что прописано в этом законопроекте – что земля, которую арендует предприниматель, если она потребуется государству, этот закон гарантирует, что дадут какое-то новое место. А где? Дальше добавляют – неважно. Что значит «неважно»? Янина Гришина: Вот это был самый лучший пункт, которому мы обрадовались: теряется место, но сохраняется бизнес. Это очень нужно на федеральном уровне, тем более закрепленное правило. Другое дело, что здесь включается… Юрий Алексеев: Но одно дело – я кофе у ГУМа торгую, а потом меня куда-нибудь в Ново-Огарево отправляют. Янина Гришина: Другое дело – здесь включается как раз местное самоуправление. Ага, забрали место под какие-то нужды – строительство и так далее. Все это прописано в договорах. И дали где-нибудь в лесу. Юрий Алексеев: Вот! Янина Гришина: Вот чтобы место соответствовало или предприниматель мог сам выбрать место, а уже откажут или нет – вот этого не прописано. Ну, это пункт супернужный! Просто его немножечко надо сделать подробнее. Юрий Алексеев: Ящик Пандоры можно открыть из-за такой недосказанности. Владлен Максимов: Нет, я бы добавил, что тут смысл (правильно коллега говорит) противоположный тому, что вы увидели. Там написан принцип: меняется место, сохраняется бизнес. И это означает, что должны дать тебе адекватное место, не на свалке, потому что какой у тебя там бизнес? Ну, это невозможно прописать в законе, понимаете. Конечно, если мы… Юрий Алексеев: Но это же все дико субъективно! Владлен Максимов: Правильно. Если мы исходим с вами из предположения, что все муниципалитеты тотально будут саботировать законопроект, закон, если он будет принят, то, конечно, они могут выстроить всех на свалке где-то или на кладбище, если оно есть в городской зоне, и там все будут работать. Но мы из этого не исходим, потому что все-таки муниципалитеты у нас разные. И многие муниципалитеты даже сегодня, когда нет никакого закона, развивают и нестационарные объекты, и мобильные. И эти объекты – они ничем не хуже европейских. Они стоят рядом с сетевыми объектами… Максим Григорьев: Я таких не видел объектов. Владлен Максимов: Они стоят рядом с сетевыми магазинами и прекрасно выглядят, и конкурируют, и не боятся этого. Юрий Алексеев: Еще один пункт, который меня немного насторожил. Это продолжение темы, о которой мы сейчас говорим. «В случае если размещение нестационарного торгового объекта препятствует проведению ремонтных работ, такой объект подлежит временному перемещению на иное место размещения за счет средств лиц, осуществляющих такие работы, – понятно, кто ремонтирует, тот обязуется этот объект переместить, – на весь период проведения указанных работ. В этом случае компенсационное место не предоставляется». Владлен Максимов: Ну и хорошо. Юрий Алексеев: А что это значит? То есть увезли за забор мой павильон… Владлен Максимов: Раньше вас выкидывали… Максим Григорьев: Это значит, что вы отъехали на 15 метров в сторону, и все. Юрий Алексеев: Это в лучшем случае. Владлен Максимов: Раньше с вами расторгали договор, как правило, выкидывали вас. А теперь вас должны переместить куда-то и потом вернуть на место. Это как раз плюс. Янина Гришина: Причем сам предприниматель будет следить, чтобы быстрее провели эти работы, не даст бездельничать, чтобы быстрее вернуться на место, поверьте мне. Еще и помогать будет. Юрий Алексеев: Надежда Сергеевна, я хочу вас послушать. Скажите, пожалуйста… Вот Минпромторг еще разделяет: раньше была нецивилизованная торговля в палатках и павильонах, а теперь будет все по-другому, будет цивилизованно. Что, на ваш взгляд, подразумевается? И чем будут торговать в этих палатках? Надежда Головкова: Ну, мне кажется, цивилизованность меряется тем, платит налоги предприниматель или не платит. Янина Гришина: Совершенно верно. Надежда Головкова: Больше ничем. Потому что если бы цивилизованность заключалась в том, что предприниматель, начиная вот этот бизнес, начиная эту торговлю, знал определенные правила, которые существуют в государстве, четко их исполнял и знал, что его контролирует государство, и если он нарушает эти правила, то он будет этим государством наказан, вплоть до лишения этого бизнеса. Вот это я понимаю – цивилизованность. А все остальное – нет. Ему дали вот это место, он каким-то образом его затвердил за собой. И дальше – «гуляй, рванина, от рубля и выше», как говорится, потому что за ним уже никто не следит. А если и следят, то только для того, чтобы с него какие-то поборы взять по карманам. И после этого опять – работай как угодно. И страдает от этого потребитель, потому что именно потребитель в этом случае не защищен. Он может купить и испорченный товар, он может купить некачественный товар, просроченный товар. И потом ему даже апеллировать будет не к кому. В лучшем случае он придет к этому продавцу, и продавец ему скажет: «Давай я тебе поменяю». Но он может и не поменять, потому что… Владлен Максимов: Вам и в сети могут продать лежалый товар. Надежда Головкова: Могут, в сети могут. Владлен Максимов: Вас могут и в кафе отравить. Юрий Алексеев: Но там понятно, куда идти, предъявлять претензии и писать жалобу. Надежда Головкова: Я могу прийти и пожаловаться. И мою жалобу будут рассматривать. Будут рассматривать, понимаете? Максим Григорьев: Ну, хотя бы сеть не уедет, магазин не уедет. Владлен Максимов: А малый магазин, а павильон куда уедет? Как? Ну вы что? Надежда Головкова: Мера ответственности у нас такая ничтожная за нарушение прав потребителей, что можно нарушать сколько угодно. Сколько угодно! Янина Гришина: На сегодняшний день у малой торговли и у мелкоформатной торговли столько проверяющих! Просто из-за того, что… Надежда Головкова: Дело не в проверяющих, а в мере ответственности. Янина Гришина: Создаются дополнительные административные барьеры. Развелось очень много нелегальной торговли, где действительно потребитель… И нелегальную торговлю очень часто путают с легальной. Легальный торговец, во-первых… Я вспоминаю фильм «Любовь и голуби». Говорит: «Это у вас на базах там лежит, а я каждую ягодку…» Потому что он купил за свой счет, и он завтра и послезавтра здесь будет торговать. Надежда Головкова: Вы знаете, вот это забота государства. Я как потребитель иду по улице, и я не знаю – легальный он, нелегальный он. Я хочу прийти и купить. Янина Гришина: Ответственность государства, ответственность. Надежда Головкова: Вот! Владлен Максимов: А как вы не знаете? Надежда Головкова: Мера ответственности должна быть. То есть если поймали за руку предпринимателя, то дальше разбираются – легальный он, нелегальный. Максим Григорьев: Тут разные стороны. Одна сторона, которая лоббирует интересы этих малых предпринимателей, а другая защищает интересы потребителей. Янина Гришина: Я не лоббирую интересы! Не надо называть так. Максим Григорьев: «Замучили малых предпринимателей, мешают, невозможно работать!» Янина Гришина: А вы не представляете, что творится с малым бизнесом. Максим Григорьев: А потребители говорят: «Ну, как же? Потребитель не защищен». Им говорят: «А это не мы. Это вот те, нелегальные». Янина Гришина: Вы знаете, все, что торгуется… Я даже могу сказать вам, кто легальный, не видя документов, а кто нелегальный. Максим Григорьев: Вы можете спорить сколько угодно. Вы просто с разных сторон обсуждаете одну и ту же проблему. Владлен Максимов: Да нет, сторона одна. Слушайте, нет никаких разных сторон. Максим Григорьев: Ну как это одна сторона? Юрий Алексеев: Одна и большая. Владлен Максимов: Нет никаких объективных данных о том, что в малом бизнесе качество товара в принципе хуже, чем в среднем и в большом. Не существует. Это миф. Максим Григорьев: Пойдите и посмотрите. Юрий Алексеев: Ну, может какой-нибудь контрафакт хозяин этой палатки взять себе, чтобы продать? Янина Гришина: Вы знаете, для него это чревато закрытием бизнеса. В этот день может прийти контролирующий – и у него аннулируется договор, если он даже был заключен вчера. Юрий Алексеев: Но контролирующие же сейчас свободно не ходят. Янина Гришина: Да что вы говорите? Как это не ходят? Это изменилось. Это называется, например, не проверки, а акты обследования. Юрий Алексеев: И Роспотребнадзор также свободно может свободно прийти с проверкой в заведение общепита и в магазин? Янина Гришина: Абсолютно! Может. Владлен Максимов: В массе муниципалитетов существует правило, по которым за двукратное нарушение с тобой расторгают договор. И все, до свидания. Янина Гришина: Да. Владлен Максимов: Но с сетью… Я не против сетей, дай бог им здоровья. Янина Гришина: Они должны существовать. Про это никто и не говорит. Надежда Головкова: Тут я с вами совершенно согласна, да. Владлен Максимов: Но с сетью так не разберешься. Надежда Головкова: Потому что сеть откупится, даже штраф заплатит, даже большой штраф заплатит. Сети это не обременительно – заплатить штраф за то, что у них там… Владлен Максимов: Ну, по вашей логике, тогда в сетях должно быть качество продукции еще хуже. Юрий Алексеев: Иногда это может быть и так. Янина Гришина: Надежда Сергеевна, если потребитель идет и покупает рыбу с лотков, которая выложена, извините, без холодильников, – что, он не понимает, что это незаконная торговля? Владлен Максимов: Конечно, понимает. Янина Гришина: Он сам выбирает. Потом идет домой, отравился этой рыбкой. Простите, он приходит… Надежда Головкова: И все, точка, не приходит никуда. Роман Блинов: Нет, вы знаете, мы можем долго и упорно ломать копья, защищая интересы и малого бизнеса, и среднего, и микробизнеса, коробейники их называть, самозанятые. Но мы забываем о роли государства во всем этом процессе. Максим Григорьев: Ну, коробейников, кстати, я не видел в последнее время. Роман Блинов: А? Максим Григорьев: Коробейников в последнее время не видел. Владлен Максимов: Их показывали, показывали. Янина Гришина: Которые мясо вытаскивали. Юрий Алексеев: Из автомобиля торговал товарищ. Владлен Максимов: Который мясом тряс. Роман Блинов: Нет, я их прекрасно видел в 93-м году. И даже могу сказать, где… Максим Григорьев: в последнее время как-то не видно коробейников. Роман Блинов: Вопрос к государству: что, какую роль и в каком качестве здесь занимает государство и его регулирующие органы? Что государство по сути дало нам с вами как потребителям, которые хотят, очень хотят и не отравиться, и не писать никому, и не бегать, и не искать никого? И те люди, которые хотят работать, имели бы возможность работать. И желательно не так – проехав два часа до Москвы из Орехово-Зуево, например, или еще подальше или поближе, а работать возле дома, платить спокойно налоги и чувствовать себя уверенными в завтрашнем дне. Янина Гришина: Совершенно верно. Роман Блинов: Вот что государство в этом отношении сделало? Вопрос большой. Потому что в 91–93-м мы строили рыночную экономику, в 98-м переобувались, в 2008-м переобулись. Снова переобулись? Янина Гришина: А сейчас мы видим… Роман Блинов: И как-то боязно. Юрий Алексеев: Сейчас еще закончим историю с взглядом потребителей. Дмитрий Александрович, на ваш взгляд, если этот законопроект утвердят и через Совет Федерации он пройдет, что с ценами может поменяться в нашей стране в принципе? Роман Блинов: Ничто. Юрий Алексеев: Цены в сетевых магазинах будут показывать какое-то движение на юг, как говорят трейдеры? Дмитрий Шатохин: Я, наверное, закончу ту мысль Романа Николаевича, который говорил о том, что вообще… Юрий Алексеев: Только от вопроса цен не уходите. Дмитрий Шатохин: Хорошо. В торговле, мне кажется, абсолютно ответственность должна быть у всех. Потребитель, когда он не проверяет, забит алкоголь в системе ЕГАИС или нет, и потом происходит отравление. Ну, неужели это сложно? У нас сейчас будет внедряться система маркировки. Это в отношении цен. Роман Блинов: Отдельная тема. Дмитрий Шатохин: Это, возможно, повлияет на цены. Так вот, если в будущем, в 2024 году, в основном все товары будут через маркировку проходить, и потребителю будет все равно, маркирован он или нет – ну, тогда сложно говорить о государстве, которое хочет, чтобы действительно покупались хорошие продукты и товары, и делалось это законным образом. Юрий Алексеев: Потребители хотят где подешевле – в первую очередь. И желательно покачественнее. Дмитрий Шатохин: При этом, мне кажется, важно остаться и живыми, и чтобы у тебя ботинки не развалились. Юрий Алексеев: Ну, если у тебя зарплата 15 тысяч рублей, то очень внимательно присматриваешься к ценам и на рынке внимательнейшим образом выбираешь продукты. Янина Гришина: Существуют рынки просроченных товаров, целые рынки. Дмитрий Шатохин: Кстати, их тоже надо узаконивать. Юрий Алексеев: А сетевики заметят появление этих палаток и павильонов? Янина Гришина: Не знаю, узаконивать или не узаконивать, но люди ходят, потому что они нищие. Максим Григорьев: Никоим образом, скорее всего. Янина Гришина: А я с вами не согласна. Дмитрий Шатохин: Я думаю, что наибольшие трудности возникнут даже не у сетевиков. Ну, представим, что нестационарная начнет развиваться. Наибольшие трудности у следующих – у малого и среднего бизнеса. Это небольшие магазины, где один-два магазина в муниципалитете, скажем так. Наверное, они основные конкуренты. Крупные сети – это не основной конкурент. Юрий Алексеев: Янина Владимировна, вы сказали, что не согласны. Надежда Головкова: Крупные сети сами о себе побеспокоятся. Янина Гришина: Дело в том, что опять же я очень хорошо знаю ситуацию в Санкт-Петербурге. У нас в Санкт-Петербурге 87% крупных сетей. Это ни в какие рамки не влезает! Дмитрий Шатохин: Здесь ФАС должна работать, служба должна работать. Янина Гришина: Здесь дело в том, что… А для малого бизнеса сделаны такие препятствия, что он не может развиваться. Вот и все. Владлен Максимов: Я бы добавил… Янина Гришина: Одни умирают, а другие остаются. И человек, извините, за бутылочкой воды идет в супермаркет. Максим Григорьев: Посмотрите, что в Америке происходит. Юрий Алексеев: Да, пожалуйста, ваше добавление, а потом… Владлен Максимов: Я бы добавил насчет конкуренции и цены. Ну, во-первых, любая конкуренция – это, конечно, не радикальное, но снижение цены. Янина Гришина: Совершенно верно. Владлен Максимов: Я приводил уже пример, когда объекты строятся прямо на одной площади с сетевыми магазинами. То есть они объективно торгуют одним и тем же в чем-то, и они конкурируют. Кроме того, это улучшение городской среды – ну, так называемая многоформатность. Это когда человек пришел, он зашел в супермаркет или в какой-то маркет небольшой, зашел в нишевый магазин, где колбасы не десять сортов, а тридцать, но она похитрее там, там частично фермерская, частично какая-то еще, и зашел на какой-то развал, купил там фруктов, какую-нибудь клубники, какие-то помидоры хитрые, которые супермаркет не может продавать, потому что их нельзя руками хватить, они умрут сразу. Вот это комфортная городская среда. И безусловно, этот законопроект (ну, я согласен с теми проблемами, которые сейчас там заложены, и их надо решать) делает мощный рывок в сторону вот этой самой среды. Это не только относится к крупным городам, но и к небольшим. Потому что на селе – там своя история. Но я бы добавил насчет конкуренции с малыми магазинами. Вы не забывайте про то, что малые магазины могут продавать алкоголь, а НТО так называемые, нестационарная торговля – они не могут. Янина Гришина: Хотя они по размеру такие же. Владлен Максимов: Да. Юрий Алексеев: Хотя статья дохода за алкоголь, понятное дело, очень неплохая. Владлен Максимов: И они здесь все равно будут искать какую-то нишу. А магазины все равно будут иметь драйверы вот эти, и они тоже будут жить. То есть мы должны здесь следить за тем, чтобы в каждом населенном пункте, ну, кроме совсем маленьких, были разные форматы торговли. Их всего, если я не ошибаюсь, шесть или семь. А у нас зачастую у людей в лучшем случае два, даже в больших городах, в полумиллионниках. Понимаете? Юрий Алексеев: Друзья, мы подготовили… Максим Григорьев: Только мне не хотелось бы, чтобы алкоголь был драйвером торговли. Владлен Максимов: Нет, это объективно так. Юрий Алексеев: Друзья, мы подготовили небольшой сюжет – это история столичного предпринимателя, у которого до 2016 года были свои автолавки. Вот интересно, хочет ли он сейчас возвращаться в бизнес в свете законопроекта, о котором мы говорим? СЮЖЕТ Юрий Алексеев: Вот и до автолавок тоже добрались. Да, Янина Владимировна. Максим Григорьев: Автолавки, кстати, вполне приличные, вот как они здесь выглядят, вполне приличные. Роман Блинов: Таких было много. Янина Гришина: Вы знаете, я вам просто скажу из личного опыта. У нас есть замечательный Комитет по развитию предпринимательства, который защищает действительно, и благодаря ему малый бизнес в Питере еще не кончился. Так вот, именно он занимается схемой размещения. И к сожалению, на рабочих группах мы были вынуждены автолавки исключать из схемы размещения. Люди понакупили автолавок, причем мясокомбинаты, кондитерские. Автолавки именно такого формата, красивые. Люди не какое-то старье брали, а брали новые. И в результате через год-два они все вылетели со схемы и не смогли торговать. А проблема лишь в том, что федеральный закон, который был принят ранее, не совпадает с требованиями, которые приняты были на сегодняшний день. То, что внесено в законопроект по мобильным объектам, очень нужно. Юрий Алексеев: Минпромторгом. Янина Гришина: Но и это требует доработки. Объясню – почему. В Земельном кодексе нет понятия «мобильный торговый объект», в новом Земельном кодексе. А если этот объект нужный (а это нужный сегмент, я это подчеркиваю) будет ставиться на тротуаре, его будут оттуда убирать, потому что он нарушает Правила дорожного движения, есть федеральный закон по правилам. Если он будет стоять на проезжей части, то 29-я статья, 257-й опять же федеральный закон… Юрий Алексеев: Тоже нельзя? Янина Гришина: Потому что нарушает. Юрий Алексеев: И на тротуаре тоже нельзя. Янина Гришина: И вот это не проработано. В новом законопроекте много что сделано по мобильным, но до конца не проработано. Я это увидела все на практике. Юрий Алексеев: Ну, о человеческом факторе еще хочется поговорить. Дмитрий Александрович, вот предприниматель, сюжет о котором мы только что посмотрели, он еще свои автомобили не допродал, а уже появляется новый законопроект, который говорит: «Ребята, товарищи с автолавками, вам всем зеленый свет!» Как так? Дмитрий Шатохин: Ну, мне не нравится история, когда действительно предприниматели за какие-то полгода узнают о каких-то новых правилах или проектах закона. Юрий Алексеев: Благодаря которым они теряют свой бизнес. Дмитрий Шатохин: То, что этот проект закона с 2014 года обсуждается – это, наверное, плохо. Но, с другой стороны, по крайней мере, понимаются те рамки, в которых, наверное, в будущем мобильная и нестационарная торговля будет работать. Поэтому опять же, если появится статья в части компенсации – это правильно. И та ситуация, которая произошла у героя этого сюжета, – это, наверное, не очень хорошо, когда он действительно рассчитывал на одни условия, но получилось другое. Но я бы еще хотел сказать. Мы очень много говорим о предпринимательстве, о власти и так далее. Вот я достаточно много провожу личных приемов в муниципалитете, в городе. Ни разу ни один человек ко мне не приходил и не говорил: «Давайте-ка побольше ларьков и нестационарной торговли». То есть сегодня, наоборот, граждане хотят, чтобы были цивилизованные условия. Юрий Алексеев: Им это очень настойчиво объясняли несколько лет, что нужны цивилизованные условия. Дмитрий Шатохин: Цивилизованные условия – вот что, собственно, хотят. Если в Кисловодске важно, чтобы через каждый метр были сувениры – это важно. Еще раз скажу, наверное, в больших городах, может быть, этого и не требуется, потому что там есть большее количество… Юрий Алексеев: Ну, возвращаясь к автолавкам, невольно проводишь аналогию: а какие машины будут в первую очередь покупаться? Автомобили концерна ГАЗ. А кому принадлежит ГАЗ? Господину Дерипаске, который сейчас под санкциями. Максим Григорьев: А это тут при чем? Дмитрий Шатохин: А почему вы решили, что ГАЗ? Владлен Максимов: В нашу ассоциацию входили люди, которые работали на машинах. Вот это мой коллега, мой хороший товарищ, тоже я его знаю. Это далеко не всегда был ГАЗ. То есть, пожалуйста… Юрий Алексеев: То есть конкурентов у ГАЗа предостаточно? Владлен Максимов: Предостаточно. Юрий Алексеев: Вы тоже подтверждаете? Владлен Максимов: И в том числе среди тех концернов, которые зарубежные, но собирают здесь. Вот вы видели эти DAF. Максим Григорьев: На том же ГАЗе, кстати, Mercedes собирает. Две линии подряд, я так понимаю. Владлен Максимов: А там еще была рыбная машина – это Ford, если я не ошибаюсь. Кстати, эти машины дорогие достаточно все. Юрий Алексеев: Есть Ford, есть «французы», Citroën и Peugeot Citroën, которые… Владлен Максимов: Да. Ну, Ford собирается здесь. Есть Fiat, есть Mercedes, тоже российской сборки, которые предлагают все такие продукты. Юрий Алексеев: То есть, я так понимаю, все в этой студии отметают историю о том, что вот этот законопроект – лобби концерна ГАЗ? Владлен Максимов: Ну, я ничего не слышал о таком лоббировании. Я был бы рад, если бы попробовали. Юрий Алексеев: Да, пожалуйста. Надежда Головкова: Я думаю, что пускай делается и для ГАЗа, но главное, чтобы была дверь открыта для всех остальных. И пускай ГАЗ конкурирует со всеми остальными. Это только на благо пойдет. Янина Гришина: Если по цене он может конкурировать, то пожалуйста. Почему нет? Роман Блинов: И не только по цене, а главное, чтобы по качеству он конкурировал. Надежда Головкова: По качеству, да. Максим Григорьев: У него прилично сделано, кстати. Роман Блинов: Абсолютно потрясающе. Владлен Максимов: Вот то, что говорил Дмитрий Александрович… Роман Блинов: Я езжу каждое утро на маршрутке. Ну, это ужас! Владлен Максимов: Я хотел тут, может быть, добавить, что зачастую, когда людей спрашивают: «Хотите ли вы?» – им дают… или в голове уже у них есть ложный некий выбор: «Вы хотите вернуться к помойкам 90-х с какими-то ларьками из гофролиста?» Янина Гришина: Совершенно верно. Владлен Максимов: «Или вы хотите цивилизацию?» Им не говорят, им не показывают картинок: «Смотрите, какие есть проекты торговых галерей». Причем там не надо в центр лезть. «Вот у вас есть пустырь в жилом каком-то массиве, и его можно там поставить». Другие объекты, какие-то красивые кафе, когда можно перейти из кафе в торговый этот небольшой модуль. Они же об этом даже не знают зачастую. Понимаете? Поэтому они, конечно, ответили бы по-другому, если бы они это видели. Дмитрий Шатохин: Граждане просят местную продукцию. Владлен Максимов: Ну да. И это здорово. Дмитрий Шатохин: Вот по своему субъекту скажу. Сильная продукция, особенно сельскохозяйственная, – вот это просят прежде всего, чтобы она была в шаговой доступности. Юрий Алексеев: А для местных производителей это правда шанс, – возвращение таких павильонов? Янина Гришина: Конечно. Максим Григорьев: Вот в этом плане мы совершенно не то обсуждаем. Огромная проблема для местных товаропроизводителей, вообще для российских – это доступ в розничные сети, которые не хотят пускать. Янина Гришина: Конечно, чтобы продать свой товар. Максим Григорьев: Дайте я докончу, а потом вы расскажете от себя. Международный финансовый центр, да? Так вот, основная проблема как раз в том, что российские местные товаропроизводители продовольствия и прочего не могут войти нормально в розничные сети. От них либо огромные деньги требуют, в том числе и взятки, либо просто их туда не пускают. А если мы… Юрий Алексеев: А если производитель в регионе, у него будет несколько маленьких вот таких фургончиков? Максим Григорьев: Послушайте, если мы откроем доступ российским товаропроизводителям в розничные сети, результат для малого бизнеса будет в сто раз больше, чем все эти маленькие павильоны. Янина Гришина: Мы не можем обязать сети. Максим Григорьев: Можем. Янина Гришина: Не можем. Максим Григорьев: Можем, можем! Янина Гришина: Не можем! Владлен Максимов: Сети не могут работать… Янина Гришина: Дело в том, что в сетях объем продукции небольшого фермерского хозяйства может потеряться. Поэтому мобильная торговля для таких хозяйств – это стопроцентный вариант! Когда будут знать именно это хозяйство, его бренд. Максим Григорьев: И потребители, я думаю, пойдут, потому что объемы намного меньше… Владлен Максимов: На самом деле, смотрите, это тоже известная тема. Хорошо, что мы о ней заговорили. Мы говорим: «Давайте поставим в сети малых производителей – и все будет прекрасно». Но у сетей – не потому, что они плохие, а просто объективно – у них есть определенные требования к товару. Это огромные объемы, если мы говорим о федеральных сетях, огромные объемы. Это стандартизация. Это периодичность поставок, которая у малых форматов производства может нарушаться. Янина Гришина: Они просто не выдержат. Владлен Максимов: И малые форматы нигде в мире нормально с сетями работать не могут. Где-то какие-то вкрапления есть, но это лишь подчеркивает правило. Поэтому именно когда были уничтожены малые форматы во многих регионах, появилась вот эта тема: «А давайте поставим в сети». Это невозможно. Янина Гришина: И те же автолавки могут делать маленькие минирынки с сетями, то есть продукция малых хозяйств. И прекрасно туда пойдет покупатель, потребитель. Юрий Алексеев: Друзья, я благодарю всех. Сегодня мы обсуждали идею Минпромторга вернуть торговые палатки на улицы российских городов. Вот формула, которой руководствуется ведомство, она вроде бы простая и понятная: чем больше игроков, тем ниже цены. Но хочется последовательности в таких действиях. То есть в 2016 году сносили палатки, это было плохо, а сейчас палатки – это вновь хорошо. И нужен прозрачный и фундаментальный анализ, чтобы не было такого: сейчас примем, а потом посмотрим, к чему все это приведет. Это была программа «ПРАВ!ДА?». Смотрите нас по будням на Общественном телевидении России. Меня зовут Юрий Алексеев. Всего доброго!