Юрий Алексеев: Больше половины всех российских льготников не получают положенные им социальные бонусы, потому что просто о них не знают. Люди не могут разобраться, положено ли им что-то или нет. А так, чтобы из соцзащиты приходил работник и говорил: «Вам льгота», – ну, может, где-то и есть, но это явно не общая практика. Оставайтесь с нами – и узнаете, возможно, именно вам положена льгота. Ищем правду. Меня зовут Юрий Алексеев. Друзья, здравствуйте! Ну, самый главный вопрос: на ваш взгляд, насколько справедлива российская система распределения льгот и пособий в принципе? Артем Кирьянов: Сегодня понятны две вещи. Первая вещь – это то, что мы правильно делаем в плане цифровизации льготных выплат. Ну, может быть, слышали о так называемом Социальном казначействе. Это такая объединенная платформа, которая будет в зависимости от доходов человека и семьи (домохозяйства) определять в том числе и возможность получения тех или иных средств поддержки. А вторая история – это история, связанная с регионами. Вот я избирался в Новгородской области. Регион, скажем так, с не самой высокой доходностью. И, конечно, в Новгородской области поддерживать льготы на том же уровне, на котором они есть в более богатых регион, очень тяжело. Есть вещи критические, которые надо решать на федеральном уровне. Ну, например, история с детьми войны. Мы все понимаем, что дети войны – это люди, которые вынесли на себе и саму войну, и последующую разруху, и восстановление страны. Где-то льготы региональные работают, а где-то льготы региональные не работают. Есть рамочные законы региональные, а есть законы, наполненные финансами. Вот это, я считаю, надо выводить на федеральный уровень. Юрий Алексеев: Какие еще есть мнения по поводу того, насколько справедливо вся эта система организована? Федор Бирюков: На мой взгляд, совершенно несправедливо. На цифровизацию пока я не рассчитываю, потому что она захватила очень малые регионы. Даже в Москве далеко не все цифровизировано. И мы видели в ту же пандемию, когда госсерверы просто не справляются с нагрузкой. Я уж не говорю о том, чтобы это делать в системном порядке. Но я понимаю… Юрий Алексеев: Я-то немножко про другое. Федор Бирюков: Правильно. Вот смотрите… Юрий Алексеев: Ведь есть льготы и пособия, допустим, за заслуги перед Отечеством. Человек, у которого и так достаток. И ему эти льготы не сильно нужны. Федор Бирюков: Смотрите. У нас все пособия, вообще все исчисляется от МРОТ (минимального размера оплаты труда) или прожиточного минимума. Из этого исчисляются пенсии, больничные. Представляете, у бюджетников и небюджетников больничные должны исчисляться с какими-то коэффициентами. Надо что-то умножать, отнимать, делить – и тогда ты получишь в лучшем случае половину своей зарплаты, если ты заболел. Юрий Алексеев: Условно, если на рубль больше МРОТ, то тебе уже выплаты не положены. Федор Бирюков: Да, да. И мы сталкивались, кстати, партия «Родина» сталкивалась, в Подмосковье была история, когда ветеран войны столкнулся с тем, что ему отказывали, вплоть до губернатора, в улучшении жилищных условий из-за метра, который превышал норму. Нужно как раз рассматривать льготы не как спасение утопающего, когда он уже утонул и пустил пузыри, а льготы – это на самом деле бонусы. Но речь должна идти о том, чтобы люди достойную зарплату получали и достойные пенсии. Юрий Стоянов, народный артист России: Впервые отвечаю на вопросы в качестве пенсионера. Да, я пользуюсь всеми положенными мне льготами. Это какие-то преференции, связанные с загородным участком, с 6 сотками. Ну, в общем, все, что положено мне. Я и ветеран труда, и народный артист. И главное, что я живу в Москве, где, к счастью, существует очень солидная надбавка при наличии звания. Мне кажется, что льготы человек не должен подтверждать, он не должен их доказывать. Они должны присутствовать в некоем его личном деле, которое существует в Пенсионном фонде. И эти начисления должны происходить автоматически, а не подтверждаться и доказываться пенсионером. Олег Шеин: «Справедливая Россия». Про справедливость две вещи базовые, которые мы должны понимать. Первое – это то, что 17 лет назад коллеги из «Единой России» значительную часть льгот перевели на региональный уровень. Например, репрессированные, жертвы политических репрессий. Калмыки не сами себя отправили в Сибирь, как и представители ряда других народов, но почему-то льготные выплаты по репрессированным калмыкам ложатся на калмыцкий республиканский бюджет. Так не должно быть. Должен быть федеральный бюджет, федеральный мандат. Дети войны или ветераны труда. Человек работал на Советский Союз, на большую страну. И размер его льгот не должен, – он же на Советский Союз работал, на РСФСР, – не должен зависеть от того, где он живет. То ли там просвещенный губернатор, который повышает эти выплаты, то ли человек, которому все это глубоко безразлично. Это должны быть федеральные стандарты. Поэтому, действительно, по льготным категориям необходимо возрождать те федеральные стандарты, которые были ликвидированы 17 лет назад. И вторая история, не менее важная, – так называемая адресность. Вот эта вся адресность сводится к тому, что человек должен принести четыреста справок, что он нуждается, и в этом случае ему дадут выплаты. Причем местами эта адресность влечет за собой просто антинациональные последствия. Маленький пример. В прошлом году президент ввел совершенно замечательное решение – выплаты на детей от 3 до 7 и от 8 до 16 лет. В этом году сказали примерно следующее Правительство Российской Федерации и Минтруд: «А вот пусть оба родителя покажут официальную занятость. А если у них год назад (а они год назад должны были знать, что в этом году мы это правило придумаем) официальной занятости не было, то их дети не получат ни рубля». И в результате огромное количество семей, которые эти деньги получали, рассчитывали на них, сегодня этих денег больше не получают. Юрий Алексеев: А для чего это делается? Олег Шеин: Из экономии бюджетных денег, совершенно дурной экономии, которая ставит копеечные бюджетные издержки выше, чем те национальные задачи, в частности демографические, которые перед нами стоят. Юрий Алексеев: А как это делается? То есть сначала придумывается льгота, а потом какой-то бюджет определяется под это дело? Да, пожалуйста. Вадим Ковригин: Ну, я немножко, может быть, не в тему. Вот тема дискуссии – как раз о справедливости российской системы льгот. У нас две самых главных проблемы. Например, это не цифровизация и не что-то еще. Это все – форма. В какой форме будет предоставляться – в цифровой, еще как-то. Первая и самая главная проблема заключается в том, что у нас не тем льготы положены, кто в этом действительно нуждается. Государство прежде всего должно льготы предоставлять или помогать детям и инвалидам, лицам с ограниченными возможностями здоровья. Это первая проблема. И вторая проблема. Я абсолютно согласен с Олегом, что все-таки ненормально, когда у нас вот эта система льгот федерализировалась. А ненормально почему? Потому что в каждом регионе должны быть в любом случае единые стандарты жизни. Я прекрасно понимаю, что в каждом регионе структура цен разная. Юрий Алексеев: Бюджеты в каждом регионе тоже разные. Вадим Ковригин: Бюджет, мягко скажем, разный. Но государство и только государство, федеральный уровень должен взять на себя ответственность за каждого нуждающегося гражданина. Голос за кадром: На какую поддержку от государства могут рассчитывать граждане России? В России на социальную поддержку могут рассчитывать только те граждане, которые, с точки зрения государства, особо нуждаются в получении помощи. Это инвалиды всех групп, ветераны войн и локальных вооруженных конфликтов, герои труда, пострадавшие в результате техногенных и радиационных катастроф. Малоимущими в нашей стране считаются семьи, в которых доход на одного члена семьи ниже прожиточного минимума. Если это доказано, то они имеют право на единовременные и ежемесячные денежные выплаты, натуральную помощь медикаментами, топливом, продуктами и одеждой. Помимо этого, граждане, находящиеся за чертой бедности, могут получить скидку на оплату жилищно-коммунальных услуг, а дети из таких семей будут питаться в детском саду и школе бесплатно. О льготах для пенсионеров мы расскажем чуть позже, а сейчас – о социальной поддержке граждан, имеющих особые заслуги перед государством. Ветераны труда и обладатели медали «За заслуги перед Отечеством» имеют право на бесплатное медицинское обслуживание, в том числе протезирование зубов и путевки в санатории. Им положен проезд в общественном транспорте регионального, пригородного и городского значения. Кроме того, граждане, удостоившиеся ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени, а также ордена Андрея Первозванного и ордена Славы всех степеней, получают федеральную надбавку в размере 415% от социальной пенсии. Обладатели ордена «За заслуги перед Отечеством» II, III, IV степеней получают более скромную надбавку в размере 330% от социальной пенсии. Юлия Финогенова: Вы знаете, эффективность адресных мер социальной поддержки сейчас составляет 25%. Это означает, что с каждого рубля, который тратится на социальную поддержку, реально до потребителя, ну, до получателя доходят 25 копеек. Вот такая система связана с тем, что, действительно, у нас очень плохо… у нас получается некая такая стрельба по воробьям. То есть мы выплачиваем много, у нас 800 мер социальной поддержки, 3% ВВП идет именно на социальные выплаты, но при этом вот эта эффективность очень низкая. Какие предложения здесь могут быть? Действительно, я согласна с тем, что хорошо бы ввести некое единое социальное пособие, единое универсальное пособие, которое бы поддерживалось во всех регионах и не зависело напрямую от бюджета конкретного региона. Это первый момент. И второй момент – нужно выделять именно те группы граждан, которые действительно нуждаются. Потому что, например, есть группы, которым выплачиваются те или иные социальные пособия, но они получают зарплату, скажем так, в конверте. Вторая группа населения – например, семьи, которые живут на иждивении у родителей. И они получают пособие, и достаточно обеспеченные родители за счет своих домохозяйств и так далее поддерживают их материально. То есть если мы более адресно будем смотреть вообще на меры поддержки, то тогда эти 25% должны перерасти в 75–80%, чтобы эффективность социального обеспечения была повышена. Юрий Алексеев: Есть еще одна проблема. Давайте послушаем комментарий Сарданы Авксентьевой, депутата Госдумы. Сардана Авксентьева, депутат Госдумы VIII созыва: Система социальной поддержки в нашей стране несовершенная и в силу этого неэффективная. Я уже раннее писала в своем Telegram-канале о том, что 992 мероприятия, которые направлены на преодоление бедности в нашей стране, они раскиданы по разным государственным программам, национальным проектам. Более того, по многим из них не выставлены целевые показатели и индикаторы, достижение которых могло бы свидетельствовать об успешности той или иной меры. Для повышения адресности социальной помощи необходимо, во-первых, собрать все панельные данные, о которых я говорила выше, и обязательно учесть меры социальной поддержки, которые оказываются в том или ином регионе нашей страны (таковые тоже есть). Конечно же, после этого уже можно будет судить о том, насколько эффективно все, что было сделано ранее, для той или иной категории граждан. Сергей Иванов: Посмотрите, у нас все нормативные акты разбросаны, нет единого документа. Партия пенсионеров выступала за Социальный кодекс Российской Федерации. Я его еще называю Кодекс социальной защиты населения Российской Федерации. Почему-то в других странах – в Австрии, во Франции, в Германии – несколько томов Социального кодекса существует, а у нас… Мы предлагали конкретную концепцию Социального кодекса, конкретные разделы. И никто, кроме Партии пенсионеров, не поддержал эту идею. Юрий Алексеев: А чем это может помочь? Будет универсальная книга, где все эти пособия прописаны? Сергей Иванов: Вы же говорите о стандартах. Нужна законодательная база. У нас проблема главная – социальная защита. Если социальная защита закреплена в едином Социальном кодексе по разделам, то это будет… Начинать надо все-таки с законодательства. Юрий Алексеев: Артем, я вижу, не соглашается. Сергей Иванов: Ну пусть он возразит. Допустим, у нас в Омской области лишили ветерана труда какой-то поддержки, взяли и упразднили. В Москве получают ветераны труда. А ветеран труда в любом регионе ветеран труда, правильно? Поэтому я считаю, что на федеральном уровне, например, понятие «ветеран труда» должно однозначно распространяться на все регионы. Юрий Алексеев: Артем, коротко. Сергей Иванов: У нас разное качество жизни и разное качество социальной справедливости. Юрий Алексеев: Вот эта идея о Социальном кодексе насколько рабочая? И поможет ли это? Артем Кирьянов: Ну слушайте, я как юрист, конечно, против еще одного кодекса, потому что у нас и так избыточное количество законодательных актов. Юрий Алексеев: Но идея в том, чтобы была одна книжка. Она мне как гражданину нравится. Артем Кирьянов: Подождите, подождите. Одна книжка? Это будет еще одна дополнительная книжка, потому что законы должны корреспондироваться друг с другом. И вот эта одна книжка скорее навредит, чем поможет. Это прямо сто процентов! Я как юрист говорю. Олег Шеин: Есть три базовые категории льготников. Первая – где речь идет о компенсирующих мерах. Например, люди были репрессированы сталинским режимом. Государство, естественно, компенсирует. Это не предмет разговоров – адресно, не адресно. Эта семья была отправлена в ссылку, искалечена была жизнь. И государство обязано людям каким-то образом пойти навстречу. Та же самая история с инвалидами. Человек оказался инвалидом. Значит, компенсирующие меры, чтобы он чувствовал себя более комфортно, потому что из-за состояния здоровья он без мер поддержки не может себя реализовывать как здоровый человек. Вторая категория – там, где мы говорим о льготах поощряющего характера: Герои России, Герои Советского Союза, участники Великой Отечественной войны, труженики тыла, ветераны труды, участники боевых действий на Кавказе, которые защищали нашу страну от террористов. Это система мер, которая должна быть федеральной. Сегодня у нас спущено многое на региональный уровень. Это неправильно. И третья категория льгот, где тоже нет никакой адресности в основном, – это льготы стимулирующего характера. В первую очередь мы говорим о демографии. У нас сегодня на 20 взрослых 15 детей. Минус миллион человек в год. Страна фактически находится в ситуации вымирания. Президент совершенно правильно принимает решение о том, чтобы поощрять семьи, в которых есть дети. Ну как поощрять? По сути дела, помогать им. Потому что рождение ребенка – это, естественно, резкое падение среднедушевых доходов в семье всегда. Вот эти три вещи, три столпа. И 3% ВВП – это не такие большие деньги на самом деле. И мы хорошо понимаем, что в странах Евросоюза через фонды социального страхования перераспределяется гораздо больший объем финансирования. Поэтому нам надо говорить не об адресности, то есть не о сужении количества людей, а о том, чтобы здесь вводить действительно федеральный стандарт. Артем Кирьянов: Я бы сказал, что должен быть учет и контроль. Федор Бирюков: И еще очень важно… Артем Кирьянов: Вот по поводу учета, эффективности учета. Было прекрасно сказано коллегой, что эти 25% должны превратиться в 80%. Вы потом мне возразите: «А как это сделать?» Вот я и начал с того, что у нас должна быть экономика домохозяйства, у нас должен быть Центр финансовых интересов семьи, у нас должно быть правильное понимание статистики того, что происходит. Юрий Алексеев: А как это относится к тем категориям, которые перечислили? Артем Кирьянов: На самом деле это ко всему относится. И будет совершенно понятно, у кого что есть, кому надо помогать. Стимулирующие льготы – это даже не льготы. Вот есть такое понятие «социальный контракт». Это то, что в пандемию, например, сыграло на поддержку людей, которые… Ну, они не бизнесмены. Это микробизнес в лучшем случае. Скорее это самозанятые. Вот им государство давало деньги, чтобы они как-то перепрофилировались. Я встречался в Новгороде, в Новгородской области с такими людьми. Им помогло, да. Ну, это была такая пилотная программа. Юрий Алексеев: Просто мы же все «под колпаком» – Госуслуги, другие сервисы. Про нас и так все знают. Артем Кирьянов: Нет, еще раз, еще раз… Юрий Алексеев: Неужели проблема в том, чтобы определить, кому нужны эти льготы, а кому – нет? Артем Кирьянов: У нас есть проблема в чем? Это даже не проблема, а это поступательное движение. У нас есть, например, закон о Едином федеральном информационном регистре, который до 2030 года сводит целый ряд государственных баз данных воедино. Потому что это очень сложная ситуация – построить одну такую универсальную базу данных, из которой одним кликом… Вот налоговой это в свое время удалось, поэтому у нас резко… Юрий Алексеев: И достаточно оперативно. Юлия Финогенова: А сейчас администратором Пенсионный фонд является, да? Артем Кирьянов: Нет, нет. Юрий Алексеев: Федор, пожалуйста, вам слово. Федор Бирюков: Личный пример. Вот я многодетный отец, я прошел все эти этапы получения льгот – мизерных, стыдных! Юрий Алексеев: С кучей бумажек. Федор Бирюков: Куча бумажек каждый раз. Они не сообщают, что я должен… Вадим Ковригин: Вот бумажек не должно быть. Федор Бирюков: Подождите. Они не сообщают, что я должен получить льготу. Они сообщают, когда она закончилась, и уже времени не остается. Я должен бежать туда за бумажкой, сюда за бумажкой. А если нет, то все, она прекращается. Артем Кирьянов: Так не должно быть. Федор Бирюков: Смотрите. На многодетную семью одну карточку социальную давали почему-то кому-то из родителей. Почему одну, а не две, ведь двое родителей? Олег Шеин: Я представитель интернациональной Астраханской области. Астраханская область – это слепок России, это 140 этносов, 140 народов, это трансграничный регион. И у нас каждая 15-я семья – это люди, где один из двух родителей иностранец. Это гражданин Азербайджана. А у нас много азербайджанцев. Это гражданин Казахстана. У нас крупнейшее казахстанское общество в России, 150 тысяч человек, кто живет здесь более 200 лет. Юрий Алексеев: И многие отличные родители. Олег Шеин: И это люди, чьи семьи участвовали в Великой Отечественной войне. И когда Советский Союз распался и по притоку Волги возникла граница, то это никоим образом не разорвало отношения между людьми. И получается дикая история, что многодетная семья… А российское гражданство черта с два получишь сейчас на самом деле. Один из родителей – мама, например, гражданка России, казашка. Отец – гражданин Казахстана. Дети – граждане России. Но этой семье говорят: «Мы вас многодетными не считаем. Пошли отсюда вон!» Это как вообще? Так не должно быть. Должны быть единые стандарты и правила. Артем Кирьянов: Здесь надо разбираться. Олег Шеин: Конечно. Артем Кирьянов: Если у них трое и более детей, то… Олег Шеин: Нет, это все по правилам, все это по законам современным. Это как юрист вам говорю. Это к вопросу о том, какие законы у нас в стране написаны. Или другая у нас была история, тоже из области многодетных, но не интернациональная история. Например, у нас в Астраханской области, если женщина разводилась, вступала в новый брак и рождала нового ребенка уже в новом браке, то с нее снимался статус многодетной. И у нас был случай, когда женщина родила седьмого ребенка, а статус многодетной был изъят. Это к теме разрушения… Юлия Финогенова: Господа, я считаю, что мы чуть-чуть ушли от темы. Дело в том, что тема нашего сегодняшнего разговора – это социальная помощь и ее эффективность, насколько я поняла. Юрий Алексеев: Да, мы говорим о льготах в первую очередь. Юлия Финогенова: Да, мы говорим о льготах. Прежде всего, конечно, мы говорим о том, что основная цель именно социальной помощи… Я пока не говорю про ежемесячные денежные выплаты, которые платятся Героям труда, Героям России и так далее. Я говорю про тех, кто больше всего нуждается и больше всего находится в этой категории риска бедности. А это, как правило… Юрий Алексеев: То есть самые слабозащищенные слои. Юлия Финогенова: Да. А кто это? Это прежде всего матери- или отцы-одиночки и, соответственно, многодетные семьи, как вы совершенно правильно сказали. Юрий Алексеев: Отцы-одиночки – это вообще отдельная история и отдельная проблема. Юлия Финогенова: Да. О чем идет речь? Речь идет о том, что… Наша задача заключается в том, чтобы выработать некий минимальный стандарт, который будет гарантировать этим слабозащищенным слоям населения уровень дохода на уровне хотя бы минимального прожиточного минимума… извините, прожиточного минимума в регионе, плюс какую-то небольшую надбавку, какой-то повышающий коэффициент. Плюс еще один интересный момент. Вот сегодня вы упомянули о социальном контракте. Это отличная идея на самом деле, которая была внедрена в прошлом году нашим государством. И я считаю, что некое единое универсальное пособие социальное плюс социальный контракт, который будет стимулировать людей работать лучше, индивидуальное предпринимательство развивать, – вот это как раз те самые триггеры, те самые, скажем так, стимулирующие меры, которые позволят бороться с бедностью. Юрий Алексеев: А социальный контракт – это как раз мера, чтобы у работодателя были стимулы помогать? Артем Кирьянов: Это удочка для того, чтобы можно было работать. Юлия Финогенова: Да. Расходы на повышение стоимости индивидуального капитала. Федор Бирюков: XVIII век, Руссо, общественный договор. Это то же самое. Мы уже несколько столетий бьемся с этим. Не нужны минимальные стандарты, нужны социальные стандарты достойной жизни. Кстати, не соглашусь, что самые незащищенные люди, слои населения как раз и наиболее катастрофичны. Нет. Допустим, семья алкоголиков прекрасно существует на тысячу с чем-то рублей пособия, потому что на водку хватает, еще и сухарь детям сунут. Выживают. Но когда средний класс, что-то случается, кто-то заболел, умирает, все дорого, то тогда начинается кошмар. Тогда либо полностью все надо распродавать, либо кредиты брать и в удавку эту входить, потому что достойно живущие люди живут дороже, чем вот это вот… Юлия Финогенова: Нам нужно дать возможность всем… Юрий Алексеев: Но что с этими детьми из семьи алкоголиков делать? Федор Бирюков: Я и говорю, что не нужен МРОТ. Юлия Финогенова: Нам нужно дать возможность всем повысить стоимость своего капитала. Федор Бирюков: Обязательно. Это то, что во многих странах существует – минимальный базовый доход плюс природная рента. Это дает нам достойную жизнь, достойную минимальную зарплату, если человек, например, в какое-то время не может заработать. Не минимальную, чтобы он сдох через месяц, если не получит ее, а достойную, чтобы он продолжал достойную жизнь, как и положено по 7-й статье Конституции Российской Федерации. Юлия Финогенова: И тут вопрос встает об источнике финансирования. Юрий Алексеев: Очень хороший вопрос, да. А откуда берем деньги? Федор Бирюков: Денег полно! Юлия Финогенова: И «хотелок» много. Вадим Ковригин: Я бы об этом и хотел сказать. Коллеги дорогие, сколько лозунгов я наслышался… Федор Бирюков: У нас олигархов в одном списке Forbes больше, чем… Вадим Ковригин: Послушайте, пожалуйста. Юрий Алексеев: Да, давайте выслушаем. Федор Бирюков: Надо их раскошеливать! Вадим Ковригин: Да надо всех раскошеливать. Федор Бирюков: Не всех. Юрий Алексеев: У нас сейчас не дебаты. Вадим Ковригин: Мы в семнадцатом году раскошелили. Давайте мы отойдем от дебатов. Уважаемые коллеги, я столько наслышался лозунгов красивых! Кто-то обещал по 10 тысяч ежемесячного базового дохода… Федор Бирюков: Мало. Вадим Ковригин: Давайте мы не будем спорить. И сразу возникает вопрос: а деньги-то откуда? Сейчас, одну секундочку, если можно. Нет, конечно, мы сейчас быстро, давайте будем честны, всем обеспечить не сможем. Безусловный базовый доход? Как хотите, так и называйте. Или МРОТ, привязанный к чему-то еще, и так далее. Мы сейчас обсуждаем в общем, как улучшить систему социального обеспечения. Юрий Алексеев: Но Олег говорит, что есть способ решения, где найти деньги. Вадим Ковригин: Мой принцип, который я предлагаю, – все-таки прежде всего позаботиться о том, чтобы компенсирующие льготы выплачивались действительно тем, кто в этом нуждается. Компенсирующие. А почему? Вот когда мы… Юлия Финогенова: Адресная помощь. Вадим Ковригин: Да, это есть адресность именно в части компенсирующих льгот. Я не призываю отказаться сейчас от выплат ветеранам труда, труженикам тыла тем более. Нет конечно. Но базу вот этой социальной помощи, конечно, надо все-таки перераспределять. Юлия Финогенова: Кстати, в нашей стране многое делается… Юрий Алексеев: Господа, прерву вас, потому что про деньги – это всегда интересно. Олег, вы сказали, что есть способ, где взять деньги. Олег Шеин: Ну, для начала – по поводу базы. Пример из жизни. В Астраханской области (но не только у нас) ввели правило, по которому только тем ветеранам труда сохранили льготы, у кого пенсия меньше, чем полтора прожиточных. То есть человеку говорят: «Ты слишком хорошо работал, у тебя была слишком хорошая заработная плата, ты слишком много пользы принес стране? Иди отсюда! С этого дня ты больше денег не получишь». Вот и вся ваша адресность. А теперь – что касается того, откуда деньги. Весь XX век – это, простите, век как раз «отнять и поделить» в любой стране мира: в России, во Франции, в Германии, в Штатах. Артем Кирьянов: К сожалению, много было революционеров. Олег Шеин: Простите, вы и ваша семья благодаря этому «отнять и поделить» получили квартиру и бесплатное образование. Я не думаю, что в вашей семье есть графы. И вряд ли до семнадцатого года ваши родственники близко имели подобные права. Это первое. Второе. Даже не будем брать Советский Союз, нашу историю. В США и Великобритании верхняя шкала подоходного налога после войны ушла на отметку 95% и 98%. Если кто-то хотел получать больше миллиона долларов – бога ради! Но только из этого миллиона долларов 98% уходили в американское казначейство. Это «отнять и поделить». Это именно так. За счет этого и возникло, строго говоря, налоговое перераспределение. Где-то конфискация, как у коллаборационистов конфисковывали заводы во Франции после войны. Из этого и возник как раз средний класс, имеющий машину, имеющий дом, имеющий возможность дать своим детям образование. Тот средний класс, который истончается последние 40 лет за счет неолиберального перераспределения во всех странах мира. Есть понятие универсальное: доля расходов или доля налогов в национальной экономике. В странах Евросоюза доля налогов в национальной экономике составляет порядка 45%. В России – 32%. А почему так? А у нас налоговые льготы корпорациям – порядка 12–13% ВВП, или 13 триллионов рублей в год, включая нефтяников. Поэтому там деньги к деньгам, а здесь постоянно оловянные глаза и рассказывают: «Денег нет. Идите отсюда!» Когда экономика вырастет (не в этой жизни), вы получите две копейки. Вот поэтому в Европе есть средний класс, а у нас нет. Юлия Финогенова: А как насчет косвенных налогов? Артем Кирьянов: Я не соглашусь… Федор Бирюков: А сколько денег выделяется… Юрий Алексеев: Юлии дадим слово. Артем, извините. Олег Шеин: Мы про цифры как раз. В цифрах основа всего, а не в демагогии. Юлия Финогенова: Вы знаете, я хочу сказать, что в России огромное количество косвенных налогов. По-моему, академик Азуан говорил о том, что… Мы платим 13% НДФЛ, да. А если посчитать, сколько конкретно человек платит, то мы платим больше, чем в Америке, больше 40%. Юрий Алексеев: Аузан только, наверное, все-таки. Юлия Финогенова: Да, Аузан. Мне очень нравится его высказывание насчет того, что, действительно, люди платят налоги, сами того не зная. И у них нет выбора, куда платить эти налоги. Вполне вероятно, что решение вопроса с налоговой системой могло бы помочь стимулировать и социальную сферу. Артем Кирьянов: Вы знаете, я сразу на два высказывания отреагирую. Можно? На три. Юрий Алексеев: Вы тут один из Государственной Думы, вам можно все. Артем Кирьянов: Смотрите. Социальный контракт, о котором мы говорим. Это как раз то, о чем вы говорите и вы говорите. Сколько налогов человек готов заплатить? Ну, он как бы понимает. Проводилось такое исследование, которое показало, что, в общем, человек готов морально заплатить 7%. Вот у нас НДФЛ – 13%. Вот 7% готов, а 13% – как бы много. Юрий Алексеев: А сколько налогов на самом деле… Артем Кирьянов: Слушайте. Потом развилась очень интересная история с так называемыми самозанятыми, где налог снизили в три раза – с 13% до 4%. Ну, или в два, если с юрлицами. Юрий Алексеев: Это если отношения с физлицами. А если с юрлицами, то 6%. Артем Кирьянов: Ну, в два раза. Это просто выравнивание по льготной системе. Ну, неважно. И никто, в общем-то, не верил из экспертов, что этот процесс пойдет. Сейчас у нас сколько там? Три миллиона человек. Из них большинство – это первый раз вышедшие, что называется, на «налоговую арену». Они до этого ничего никогда не отдавали государству. Сейчас они чувствуют, что такой социальный контракт возможен. Юрий Алексеев: И между собой говорят: «Не дай бог какой-нибудь налог добавят для нас, самозанятых». Артем Кирьянов: И вторая история – это про то, что у нас половина работающих людей платят налоги, а половина работающих людей до сих пор налоги не платят, то есть работают в теневой экономике. И это было очень видно по пандемии, когда сначала резко возросло количество людей, ставших в первый раз на биржу труда, а потом оно так же резко упало. Как только можно было снова что-то делать в тени, сразу люди ушли. Федор Бирюков: Это с этим не связано. Артем Кирьянов: Это связано. Юрий Алексеев: Господа, я прерву вас… Артем Кирьянов: Так вот, главное в социальном контракте – контроль и учет… Федор Бирюков: Если бы вы встали на биржу труда, то вы бы поняли – почему. Вы бы на следующий день оттуда ушли. Там нечего делать. Артем Кирьянов: И понимание, что есть на каждого человека в налогооблагаемой базе и в доходной базе. Юрий Алексеев: Прерву вас. Послушаем комментарий Валерия Рязанского – это председатель Союза пенсионеров. И вернемся к теме льгот. Валерий Рязанский, председатель Союза пенсионеров: Дело в том, что по формальным признакам все льготы и все социальные выплаты имеют адресный характер в силу того, что у получателя, конечно же, есть фамилия, имя и отчество, есть адрес, место жительства. И несмотря на то, что многие льготы по категориям, тем не менее все-таки адресность в них абсолютно четко прослеживается. Но авторы вопроса наверняка имели в виду не только адресность, но и такие понятия, как по заслугам ли, по нуждаемости ли, по справедливости ли распределены эти льготы. И пытаясь отвечать на эту часть вопроса, я думаю, что правильно будет сказать: какое государство, какое общество, такая и система распределения льгот и наработанного социального потенциала страны. Что касается меня лично, то я всегда считал и считаю, что с помощью и льгот и социальных выплат мы можем решать только локальную часть задачи. Юрий Алексеев: Я еще знаете какой темы хочу коснуться? Те льготы, которые есть, надо повоевать, чтобы их вообще получить. Мы говорили о том, что у нас система уведомительный характер носит. Люди должны доказывать, что им что-то положено, а попробуй вообще разобраться. Рассуждаю, может быть, и ошибочно, но тем не менее. Я – пенсионер. Где я могу узнать про эти льготы? Я бы пошел сразу на сайт Пенсионного фонда России. Может, это и неправильно. Но ничего там про это не найдешь. Там много каких-то кнопочек, много каких-то буковок, но вот про льготы там вообще ни слова. Фонд социального страхования – там тоже поисковик такой, что черт ногу сломит. Это я к чему? Как людям добиваться вот этих самых льгот, которые им положены? Артем Кирьянов: Вообще система социальной защиты, как ни странно… Вот мы как бы смотрим, тестируем на себе, на родственниках. А что важно? Протестировать на родителях или на старшем поколении. Юрий Алексеев: А они с Интернетом не все дружат, люди старшего поколения. Артем Кирьянов: Значит, надо что-то менять. Значит, надо, например, оставлять в бумажной форме уведомления какие-то. Значит, надо оставлять листовки. Система социальной защиты, вот те самые люди, которые занимаются социальной защитой, они прямо ходят по домам и все рассказывают. Юрий Алексеев: Но где это есть? Артем Кирьянов: Везде это есть? Федор Бирюков: Ни разу не видел! Никогда никто не приходил. Ни разу! Юрий Алексеев: Сергей, вы от Партии пенсионеров, заступитесь за пенсионеров. Сергей Иванов: Есть несколько способов защиты прав. Какие способы защиты? Вы сейчас не ответите. Какие способы? Первый способ защиты – это самозащита гражданина. Второй – защита профсоюзом, защита инспекцией труда, защита прокуратурой, защита судом. Если человек находится в профсоюзе, я считаю, что он должен постоянно, даже при увольнении, оставаться членом профсоюза. Если он уходит на пенсию, он должен оставаться членом профсоюза и сохранять свой профсоюзный статус. Юрий Алексеев: Но профсоюзы у нас слабые позиции имеют. Сергей Иванов: Ну, я касаюсь той части, которая есть. Если бы он оставался членом профсоюза пожизненно, то это была бы бесплатная правовая помощь. Артем Кирьянов: А кто бы платил? Сергей Иванов: Второй инструмент – прокуратура. Я считаю, что прокуратура должна повысить свою активность в защите трудовых прав. Юрий Алексеев: Если матери-одиночке не выплачивают какое-то копеечное пособие и она пойдет в прокуратуру, то она чего-то добьется? Сергей Иванов: Сам прокурор имеет право… Есть статья 45-я Гражданского процессуального кодекса, где написано, что прокурор в интересах гражданина имеет право подать иск в суд. Приходит женщина или мужчина к прокурору, и прокурор… К сожалению, прокуроры не пользуются этим правом, очень редко пользуются. Артем Кирьянов: Да ладно! Сергей Иванов: На самом деле даже по возрасту, как там написано, он имеет право обратиться с иском в суд, если к нему обращается пенсионер. Вадим Ковригин: Да не пойдут они. Сергей Иванов: Прокуратура сама обращает на это внимание. Во-первых, Партия пенсионеров дважды обращалась к генеральному прокурору и просила проверить соблюдение законодательства в отношении пенсионеров. Прокуратура умывает руки, отправляет документы в Минтруд. Юрий Алексеев: Вы сами ответили на свой вопрос. Сергей Иванов: Она отправляет в Минтруд, Минтруд отправляет еще ниже. В конечном итоге глохнет вопрос. И наше предложение было такое: провести по всей стране соответствие законодательства по социальному обеспечению на предмет федерального законодательства, подготовить сводный доклад, предложить его президенту Российской Федерации. Президент утверждает план мероприятий по результатам доклада генеральному прокурору. И начинают планомерно работать. Юрий Алексеев: А что с этого людям? Сколько времени это займет? Господа, я прерву вас, потому что времени все меньше. Просто это важно – про пенсионеров проговорить. Может быть, мы кому-то из зрителей поможем. Есть же и федеральные льготы, и региональные льготы. Вот что касается пенсионеров. Я прошу вывести информацию. Какие федеральные льготы есть для пенсионеров? Льготы по имуществу и земельному налогу. Льготное обеспечение лекарствами. Путевки в санаторий. Бесплатный переезд к месту лечения и обратно железнодорожным транспортом. Для работающих пенсионеров – отпуск за свой счет и два дня на диспансеризацию. А есть еще целый пакет региональных льгот. Я так понимаю, что это уже для каждого региона своя специфика. Ну, там и транспортные налоги, и проезд общественным транспортом, и капитальный ремонт, и вывоз мусора, и даже газификация дома. Это для нашей страны характерная история. Федор Бирюков: И в каждой из этих категорий свои лакуны, где любой пенсионер сломает голову просто, пока добьется результата. Вадим Ковригин: У нас огромная проблема, уважаемые друзья… Артем Кирьянов: Не так все плохо. Юрий Алексеев: Сейчас Вадим ответит. Вадим Ковригин: Я не говорю, что все плохо. Но у нас очень важная проблема, которая коснулась в последнее десятилетие всех сфер, – это чудовищная бюрократизация, в том числе и в сфере социального обеспечения. Я не согласен с уважаемым коллегой о том, что необходим какой-то новый доклад готовить и так далее. Давайте прежде всего сначала дебюрократизируем этот процесс. Я работаю преподавателем в одном университете. Я вам скажу, что за десятилетие такую чудовищную бюрократизацию вы сделали. Спасибо вам за это. Артем Кирьянов: Нет, это вы в университетах развели… Юлия Финогенова: Извините! Вадим Ковригин: Я ничего не разводил. Я хочу сказать, что в социальном обеспечении такая же проблема – чудовищная бюрократизация, столько бумаг! Артем Кирьянов: Но сокращается же все это. Вадим Ковригин: Не сокращается. Артем Кирьянов: Ну, сводится же история к одной бумажке, да? Вадим Ковригин: А когда она будет сведена? Юлия Финогенова: Сейчас единая база данных создается. Артем Кирьянов: В ближайшие пару лет, я думаю, все поменяется кардинально. Вадим Ковригин: Когда поменяется? Артем Кирьянов: В ближайшие пару лет. Вадим Ковригин: Цифровизация – это форма, это все форма. Тем более она далекая от пенсионеров. Артем Кирьянов: Вот смотрите. Там были истории про земельный налог, про транспортный налог, льготы, да? Когда-то мы тоже думали, что это невозможно. Сегодня все насчитали, и вы можете даже не сам, а ваши сын или дочь заплатить за это. То есть личный кабинет налогоплательщика, им десятки миллионов россиян пользуются. Это же работает. Вадим Ковригин: А бумажек сколько? Артем Кирьянов: Бумажек больше нет. Олег Шеин: Смотрите. На самом деле из федеральных льгот мы говорим только о льготе по имущественному налогу, потому что санаторно-курортное лечение либо бесплатный проезд до места его проведения – это только для инвалидов. Более того, из-за постоянного недофинансирования люди не могут получить реализованное право. Финансирование – 20% от потребностей. Это официальные данные Правительства России. Гораздо шире пакет региональных льгот, это правда. Они не новые, новых льгот мы особо не видели все последние годы. Ну, это льготы, к которым люди привыкли. На самом деле где-то транспортному налогу, где-то оплата за коммунальные услуги. Но повторю то, с чего я начинал, чтобы эта точка зрения где-то была закреплена. Первое – нужны единые федеральные стандарты, потому что за эти полтора десятилетия разрыв между регионами по одним и тем же категориям льготников стал кратным. И это несправедливо. Должны быть единые федеральные стандарты (понятно, что по верхней планке). И второе. Конечно, мы должны говорить не об адресности, потому что адресность – это то, что мы наблюдаем, о чем здесь справедливо говорилось, где от людей требуют десятки справок, и продраться сквозь них они не в состоянии. Федор Бирюков: Это просто коррупция. Олег Шеин: Это не коррупция. Это обычная бюрократическая дурь. Приведу маленький пример, небольшой. По моей инициативе был принят федеральный закон, президент подписал его – о том, чтобы люди имели право на субсидию по ЖКХ, если даже коммунальные компании с бумажками говорят: «А вот у человека, мы читаем, есть долг за 2005 год, он квитанции не сохранил. Мы считаем его должником, поэтому он льготы не вправе получать». И вот только сейчас мы преодолеваем эти препятствия. А на самом деле по закону дурному людям отказывали в льготе. Юрий Алексеев: Финальный вопрос: сколько надо времени, чтобы люди не носились с этими бумажками, а это все автоматически было? Родился ребенок – мама получила пособие. Многодетная семья – получили. Сергей Иванов: Вы приходите в Москве, называется в МФЦ. Дают памятку на абсолютно любую услугу. Сами оформляют, через десять дней готова услуга. Многофункциональный центр. Юрий Алексеев: Еще одно мнение. Федор Бирюков: Нужно, во-первых, принять, действительно, единые государственные стандарты достойной жизни, а не минималку. А во-вторых, создать условия для того, чтобы не льготы были, а зарплаты росли и пенсии – тогда и льготы не нужны будут. Юрий Алексеев: Господа, благодарю. За неделю мы обсудили рост цен на еду. Пришли к выводу, что они и дальше будут расти, а заморозка ценников проблему если и решает, то на коротких дистанциях. Поговорили о зарплатах. Они для любого работодателя – графа расходов, которую можно не увеличивать хотя бы потому, что сотрудники, как правило, разобщены и не сильно настойчивы. Затронули тему пенсии – на нее людям моего поколения сильно рассчитывать не стоит. И обсудили сегодня льготы – положены они многим, но часто за них приходится воевать. Желаю нашим зрителям упорства. Защищайте свои права. Ток-шоу «ПРАВ!ДА?» вам в помощь. До понедельника.