«Мало того, что нужно жить, ежемесячно надо еще и платить за это». Иосиф Бродский Елена Иванова: Здравствуйте! Это «ПРАВ!ДА?» на Общественном телевидении России. Меня зовут Елена Иванова. А вот о чем будем говорить сегодня: Квитанция на оплату коммунальных услуг каждый месяц попадает в наши почтовые ящики, однако многие так до конца и не понимают, из чего же складывается указанная в ней итоговая цифра и почему она постоянно изменяется. За что мы платим и кому? Россиян волнуют вопросы, связанные с непрозрачностью платежей за жилищные и коммунальные услуги, с высоким уровнем тарифов, предъявлением завышенных счетом за жилищно-коммунальные услуги и низким качеством этих услуг. Кто должен навести порядок в сфере ЖКХ – государство, полностью национализировав эту отрасль, частный бизнес на условиях свободной конкуренции или сами граждане, активно отстаивающие свои законные права? Елена Иванова: Помимо двух общеизвестных бед, третьей бедой в России все чаще называют ЖКХ. У россиян множество вопросов относительно того, как работает эта сфера в нашей стране. И чаще всего эти вопросы остаются без ответа. Давайте попробуем разобраться – почему. Александр, лично у меня и у большинства людей, с кем я общаюсь, складывается такое ощущение, что несмотря на все усилия, несмотря на все реформы, которые происходят в этом направлении, картинку можно обрисовать примерно такой фразой: цены растут, качество падает. Александр Толмачев: Это у тех, у кого только чувства, а знаний нет. А если мы здесь собрались для знаний, наши телезрители… Елена Иванова: То есть это не так? Это нам кажется? Александр Толмачев: Это вообще не так, потому что на самом деле, если мы говорим только про платежи, то мы должны знать, что мы должны платить пять раз. Первый раз мы платим за те самые ресурсы, которые поставляют нам сегодня монополисты: газ, вода, электричество. И здесь никуда не денешься, нравится нам или не нравится, мы не определяем эти цены. Собственник никаким решением не может повлиять. Это определяют власти. Второй вид услуг – это то, на что мы можем повлиять. Это как раз услуги на эксплуатацию, техническое содержание нашего дома, подъезда, дворика. Это то, где мы можем собраться с собственниками и сказать: «Мы сегодня хотим платить не рубль, а 30 копеек, или хотим 10 рублей платить». Это так называемые условно нормируемые платежи. Почему условно? Потому что и да проверяешь некоторые дома, а там в каждом подъезде числится 40 электриков. Понятно, что такого быть не может. Поэтому государство говорит: «Конечно, мы можем регулировать зарплату электрикам, но, если вы не захотите, мы не сможем отрегулировать количество народу здесь, сколько вы будете писать». Третий платеж – это то, что связано только с собственниками. Это платеж за капитальный ремонт. Это платеж за общедолевую собственность, которая не связана, например, с земельным участком, а вы хотите на ней какую-то деятельность развить – например, магазинчик построить и зарабатывать деньги, чтобы снижать коммунальные платежи. И наконец, есть платежи, которые называются «административные расходы». Если у вас есть товарищество собственников жилья или кооператив, то это может быть оплата председателю, может, управляющему, может, бухгалтеру. И наконец, есть платежи, которые называются «ненужные, необязательные, дополнительные сервисные услуги». И это в основном составляет чуть ли не 40%. Это то, без чего жить можно, например: домофоны, охрана. Это без чего дом обойтись может, но нам навязывают эти услуги те, кто нами управляет. Елена Иванова: Александр, но все, что вы перечислили, все эти пунктов – это ведь не говорит о том… не отвечает на вопрос: почему цена-то растет? Александр Толмачев: А потому что мы как собственники не понимаем, что мы из пяти платежей на четыре можем повлиять. А мы не влияем, потому что у нас нет знаний. И мы надеемся сегодня узнать про то, как можно это делать. И второе – мы не можем собраться. Мы верим властям вместо того, чтобы верить своим соседям. Надо с соседями разговаривать – вот с чего начать. Елена Иванова: Спасибо. Татьяна, вы согласны? Татьяна Подберецкая: Ну, на самом деле я в чем-то согласна, в чем-то не согласна. Что пять платежей и даже больше – я с этим согласна, потому что каждая услуга стоит своих денег, а платежей может быть и больше. Я согласна с тем, что мы не можем влиять на цену, которая касается коммунальных услуг, потому что они устанавливаются государством. И здесь мы можем влиять только с точки зрения их потребления: приборы поставить, грамотно расходовать воду, и тогда будет все понятно. Вопросы с теплом – это, конечно, сложнее и так далее. Повлиять на это достаточно сложно, хотя я сказала только по моментам учета. Когда мы говорим с вами о том, что мы можем влиять на жилищные услуги… Конечно, можем. Только при этом мы должны понимать, что вы получите за 30 копеек, что вы получите за 20 копеек и что получите за 50. Что касается Москвы, то на сегодняшний день там четко регулируются вот эти платы – 27 рублей. Чтобы вы знали, что в этих 27 рублях сидит та же электроэнергия, та же вода. И остаются на ваше содержание буквально копейки. И сказать, что там сидят управляющие компании и воруют – это четко не так, потому что совершенно неправильно выстроена политика по жилищным услугам. Я вообще всегда говорю об этом и предлагаю, и сегодня всем предлагаю сделать, знаете, такой некий минимальный платеж, который просто необходим для домов определенного класса. Для пятиэтажек такого-то класса такие-то должны быть услуги минимальные. Потому что за 30 копеек к вам не может прийти ни слесарь, вам не поменяют никаких труб и даже не подметут, потому что зарплата минимальная, извините, устанавливается государство, на нее надо заплатить налоги, и за все остальное. Когда касается коммунальных услуг, мы все говорим только об одной ситуации – мы говорим: «А газ-то дорожает. А вода-то дорожает». А если это дорожает, то и бензин-то дорожает. То есть из-за того, что наши услуги, наши ресурсы дорожают, поднимается и цена. Поэтому здесь это достаточно сложно. Конечно, мы сегодня можем обойтись, как говорит Александр, без домофона. Ну, значит, у вас будет, извините, как мы сегодня говорим… Значит, сами сидите. То есть люди должны понимать: если мы за что-то не хотим платить, то мы должны это делать сами. А у нас к этому пока не особо готовы. Елена Иванова: Спасибо. А давайте как раз посмотрим, что думают люди и что понимают люди. У нас есть графика интересная, достаточно свежая – это первый квартал 2019 года. Это проблемы ЖКХ, которые волнуют россиян в самую первую очередь. Людей спросили, вот здесь процентное соотношение. И мы видим, что на первом месте идет качество услуг ЖКХ – 22%. Далее – непрозрачность начисления платы. Далее – работа управдомов. Я думаю, что этот пункт можно объединить смело с качеством услуг ЖКХ, потому что, в принципе, это одно и то же. Состояние домов… Александр Толмачев: Нет, это разное. Елена Иванова: Это разные вещи? Александр Толмачев: Конечно. Елена Иванова: Тогда об этом обязательно поговорим. Проведение капремонта, благоустройство дворов, проблемы со счетчиками и иные проблемы. Ну, не знаю, что здесь имеется в виду, хотя достаточно большой процент – 15,2%. Татьяна Подберецкая: Вот по непрозрачности я могла бы сказать. Елена Иванова: Да, обязательно каждую из этих тем подробно обсудим. Татьяна, все-таки расскажите, пожалуйста… Самый большой процент. 22% – люди недовольны качеством услуг, то есть качеством услуг, которые предоставляет управляющая компания. Это какие конкретно услуги здесь имеются в виду? Татьяна Овчаренко: Простите, но сначала… Тут так дружно высказались за то, что первые платежи… что государство назначает тарифы. Какие там граждане? Я вынуждена вам сказать, что далеко не так. И приведу вам из судебной практики златоустовское дело, когда гражданам города Златоуста надоело платить за тепло, и они наконец обратились в комиссию ресурсную и потребовали объяснить им, из чего складываются эти безумные деньги. И тут выяснилось… Да. И пришлось бедным тепловикам пересчитать на полгорода. Елена Иванова: А что же выяснилось? Татьяна Овчаренко: Ну что? Что ты имеешь полное право запросить… Во-первых, тарифы складываются из запросов самих ресурсников на самом деле. Они приходят и говорят: «Я хочу горы золотые». – «Э-э, – говорят ему в городе Волгограде на заседании, где я лично присутствовала, – ты и так золотую уже получил. Что ты еще сверху-то хочешь?» То есть прекрасно понимает эта комиссия, что все надуто, прежде всего надуто. Так что влиять мы можем. Если граждане будут запрашивать, из чего складывается этот тариф, тогда выяснится, что у водоканала в Московской области, кроме двух официальных скважин, есть еще семь неофициальных. Вы не знаете, нет? Татьяна Овчаренко: Артезианских. А их содержать надо. Так что платят жильцы. Елена Иванова: Более того, я уверена, что и большинство людей об этом не знает. Это вот то, о чем мы как раз говорили – люди не информированы об этом. Татьяна Овчаренко: Не только не информированы. Здесь я согласна. И насчет домофонов вот что я вам скажу. Весь вопрос (и здесь я с вами согласна) в том, какая форма оплаты. По ситуации? То есть сломался домофон, вызвали, вышел счет, оплатили. Или абонементная, при которой с каждого домика в месяц берутся десятки тысяч рублей за вот эту фитюльку, которая стоит 573 рубля и 22 копейки. Ну, ежели народ считает ,что деньги – это фантики, то запретить ему в этом нельзя. И вот вам эти главные проблемы. Что за качество услуг? А какое может быть качество при монополизме? Выше цены, ниже качество. Зачем что-то делать, если деньги… 6 триллионов рублей дает отрасль, и все она дает из карманов граждан. Граждане до сегодняшнего дня не умеют считать деньги. Так я не понимаю, а зачем мне стараться? Елена Иванова: То есть проблема в том, что, во-первых, нет конкуренции, да? Я правильно поняла? Поэтому незачем стараться. И во-вторых, потому что граждане сами не знают своих прав, не интересуются этим вопросом и, в общем, не отстаивают возможность платить меньше, так сказать? Татьяна Подберецкая: Ну, в любом случае там как раз не тарифы меняли, а там как раз были проблемы… я знаю эту ситуацию тоже, были проблемы в объемах, которые были пересчитаны потом. Александр Толмачев: Смысл правильный. Татьяна Подберецкая: Правильно совершенно. Татьяна Овчаренко: Экспертная комиссия… Татьяна Подберецкая: Ну, я говорю, как там было. Татьяна Овчаренко: Суд остался нашим судом. Когда выяснилось, что надо принимать метод аналогов, извините, вместо расчетного, он глянул… А экспертизу же нужно давать. И – о боже! – выяснилось, что кворума не было. И на этом основании были отменены. Елена Иванова: Спасибо. Ирина, мы вас перебили. Ирина Савойская: Касательно ставки содержания и ремонта. Муниципальный минимальный тариф на территории Москвы – это 29,04. На территории Новой Москвы и Московской области – в среднем 38–48. Так вот, тут вопрос, задавался вопрос: много или мало мы платим? Нельзя ответить на данный вопрос ввиду этих тарифов, потому что непонятно, как вообще… Елена Иванова: Я прошу прощения, я вас сразу перебью. Ведь обратите внимание, что не стоит вопрос: мы платим много или мало? Стоит вопрос: почему цены все время растут, почему мы все время начинаем платить больше? Например, у меня за последние пару месяцев на тысячу рублей квартплата выросла. И я не очень понимаю – почему. Ирина Савойская: Может, вы показания приборов учета не передали? Александр Толмачев: Можно я объясню? Елена Иванова: Сейчас Ирина говорит, и вы объясните. Я с удовольствием послушаем. Да, пожалуйста. Ирина Савойская: Я хотела бы договорить, как формируется этот тариф. К примеру, 29,04 – муниципальный тариф в Москве. Получается, что дом, где два лифта, 17 этажей, маленький холл – 29,04. И рядом стоит элитный дом, где большие холлы, 4–5 лифтов, ну и так далее, разные параметры. То есть я говорю, что под каждый дом должен формироваться индивидуальный тариф, а не под общую гребенку все дома. Это неправильно. Александр Толмачев: Можно сравнить? Елена Иванова: Да, Александр. Александр Толмачев: В Германии в 1959 году был принят закон, он действует по сей день, уже больше 60 лет, где говорится, что никакая компания ресурсная не смеет ни на одну копейку, ни на один пфенниг поднять цены до тех пор, пока трубы, ресурсы коммунальные, вся инфраструктура и дом не будет реконструирован. Многие люди (я приезжал в Берлин, в Дрезден, смотрел во Франкфурте) живут и платят с тех времен, и никто их заставить не может. Почему? Есть закон. В нашей стране приняли совершенно другое законодательство. У нас в 2003 году было принято законодательство, так называемое лоббистское законодательство для монополистов. Как было сказано? Для того чтобы привлечь инвесторов извне, как говорили, из иностранных стран в коммунальную систему (не в жилищную, а именно в коммунальную), необходимо, чтобы норма прибыли была больше 20%. Поэтому было придумано: давайте будем придумывать такой платеж, который называется «инвестиционная составляющая». Как бы мы платим рубль, например, за воду, а давайте будем платить два рубля. Вот эта вторая половинка – это будет половинка, которую ресурсник должен как бы вкладывать в ремонт трубы. С 2003 года подняли – ничего не изменилось. И тогда для нормы прибыли стали каждый год на 20% увеличивать. Если вы почитаете статистику, то каждые пять лет в два раза, каждые пять лет в два раза. А почему? У нас закон такой принят. Вот и все объяснение. Татьяна Подберецкая: Самое интересное по теплу могу сказать. Александр Толмачев: Такая же история. Татьяна Подберецкая: Да, история та же самая, но очень интересный момент. На чем работает тепло? Татьяна Овчаренко: На газе. Татьяна Подберецкая: Мы получаем тепло… ТЭЦ у нас подает электроэнергию. А все эти турбины, извините, охлаждаются водой. Эта вода с высокой температурой… Александр Толмачев: Наша же вода. Татьяна Подберецкая: Нашей водой. Это отбросы, сбросы называется. Чтобы ее не сбрасывать куда-то, ее запустили в трубы, и она чуть подогревается. То есть на бесплатном ресурсе за счет небольшого подогрева, там совершенно копейки, и малого количества персонала. А тариф, извините, такой: вода горячая – 2 тысячи, а обычная вода – 5 рублей. И получают 20 рублей. Как может вода стоить 20 рублей, газ – 5 рублей, а горячая вода до 2 тысяч рублей получается? Елена Иванова: Спасибо. Александр Толмачев: Когда решили войти в наш бизнес в Петербурге, отказали: «Вы будете налаживать порядок, а нам не нужно, у нас свои пацаны». Елена Иванова: Спасибо. Да, Александра. Александра Андреева: Вы знаете, я все это слушаю… Я практик, я муниципальный депутат. И я пишу, на мой взгляд, одни из лучших в Москве инструкции массового применения, потому что именно массовость дает очень хороший результат. Обычный гражданин (сейчас объясню), ему, честно говоря, это не интересно, он не пойдет разбираться, копаться, какая там комиссия где-то там имела кворум, не имела. У него крайне простая практическая задача: ему выставили много денег – как ему снизить платеж? Так вот, сейчас… Елена Иванова: Или как хотя бы ему понять, за что ему нужно заплатить? Татьяна Овчаренко: Нет, Александра уже сказала, что он понимать ничего не хочет. Александра Андреева: Нет. Как человеку снизить платеж, по крайней мере в Москве? В большинстве квартир в среднем – 5 тысяч умножить на 1,5 – 7,5 тысячи рублей в год. Срок исковой давности – три года. То есть в среднем это 22 500. Я подчеркиваю: это в среднем. Рассказываю. Это делается за счет того, что у нас управляющие организации выставляют нам сильно завышенные тарифы за отопление. Квитанции гражданам выставляет управляющая организация. Да, большинство этих договоров – поддельные. Да, в большинстве случаев граждане его не заключали. Но сейчас мы это выводим за скобки, это трудно доказать. Считаем, что он есть. Если вы все помните свои квитанции, то за тепло вы платите все 12 месяцев в году, а топят у нас 7 месяцев – ну, плюс-минус. Елена Иванова: Я так понимаю, что есть две разные системы, когда мы платим только в отопительный период и когда мы платим все вместе, а потом происходит перерасчет в конце года. Александра Андреева: Да. В России в целом, действительно, регион может, правительство региона, кажется, выбирает систему. В некоторых регионах принята система: взяли данные общедомового счетчика, в следующем месяце разделили их на все квартиры пропорционально площади, которая принадлежит собственнику или занимается нанимателем, и заплатили. Она проще, на ней тяжелее воровать, но у нее есть один недостаток: зимой квартплата намного больше, чем летом. Поэтому как бы для того, чтобы гражданам было полегче… Елена Иванова: Поэтому у нас есть другая система! Александра Андреева: …у нас введена другая система. Вот на ней и воруют. Рассказываю, как воруют и как вернуть деньги. Не в один ход схема, но в ходика три-четыре, достаточно простая, реальная, реализуемая. Значит, как должны делать? Берутся данные счетчика… Да, это касается тех домов, где есть общедомовой счетчик тепла, а это почти все дома Москвы, очень мало где их нет. У вас шел прошлый год, в прошлом году у вас собирались данные этого общедомового счетчика за весь отопительный период. К концу периода, к концу года, год закончился – получилась общая сумма. И дальше что должна делать управляющая компания? Подчеркиваю: должна. Вот у вас наступил текущий год. Она должна взять эту сумму, разделить ее на общее количество квадратных метров, принадлежащих конкретным собственникам. Жилые плюс нежилые – все. Общедомовая не считается. Это сколько один квадратный метр как бы отопился за год. Значит, дальше это умножается на количество квадратных метров квартиры и делится на 12. Елена Иванова: Все понятно. Александра Андреева: Вот это должно ставиться в квитанции в текущем году. Это данные счетчика прошлого года, а ставятся в квитанции они должны в текущем году. А когда текущий год закончился и, соответственно, «управляшка» получила данные счетчика за текущий год, она в первый квартал следующего года должна произвести перерасчет. Она должна взять данные счетчика расчетного года, умножить их на тариф, посчитать, сколько реально оплатили… Елена Иванова: Понятно. То есть вся проблема в этом перерасчете? Александра Андреева: Да. Так вот, почему она возникает? Если бы вам честно ставили в квитанцию данные счетчика прошлого года, разница была бы невелика. Она была бы, но невелика, 100–200 рублей. И никто бы не заморачивался. Ну и ладно, ну и не сделали. Татьяна Овчаренко: Конечно, мелочи какие-то. Александра Андреева: В реальности… Елена Иванова: В реальности, видимо, сильно больше получается? Александра Андреева: Люди стали считать и получили фантасмагорические цифры! То есть перерасчет, который им должны были вернуть, составил по моей квартире 6 тысяч за год. Это бешеная сумма! Это 30%. Этого не может быть. Не может количество отопления на дом различаться на 30% – два соседних года. Так вот, что происходит в реальности? Вам в квитанцию ставят не данные счетчика прошлого года, а завышенную сумму. Елена Иванова: Все понятно. Александра Андреева: Так вот, за счет этого перерасчета… Что очень важно? Вам не надо бегать по прокуратурам и доказывать, что завышено. Вот у вас возможность легально за счет этого перерасчета вернуть все, что у вас украли в прошлом году. Александр Толмачев: Только у тебя нет допуска к этому счетчика, потому что ты как собственник не допущен туда. Александра Андреева: Рассказываю. Татьяна Подберецкая: Это другая песня. Александра Андреева: Рассказываю. Татьяна Подберецкая: Доступ есть, но на самом деле… Александра Андреева: Извините, можно? Татьяна Подберецкая: Я очень рада, что вы в этом разобрались. Александра Андреева: Это очень просто. Елена Иванова: Пожалуйста, Татьяна. Александра Андреева: О Господи… Татьяна Подберецкая: На самом деле прибор, который показывает, сколько тепла мы свами потребили (возьмем тепло), он показывает столько, сколько его поставила тепловая организация. Татьяна Овчаренко: Да, совершенно верно. Татьяна Подберецкая: В апреле, в сентябре, когда у вас еще нет тепла, они сбрасывают большое количество этого тепла. И в результате именно в это месяцы идут завышения. И если не стоит в доме… Может быть, мы для вас не специалисты и не профессионалы, но если в доме не стоит система контроля, которая понижает эту температуру и снижает эти моменты, никакие ваши расчеты добром не кончатся. Я с вами согласна… Александра Андреева: Реальные суды возвращают деньги. Татьяна Подберецкая: Да в судах я уже утонула! Я сужусь с этими тепловыми организациями столько, сколько вам и не снилось! Александра Андреева: А не надо с ними судиться. Я с «Жилищником» сужусь. Татьяна Подберецкая: Я сужусь от имени жителей. Я знаю, о чем я говорю. Поэтому на самом деле здесь очень много вопросов, которые надо решать. И вот говорить людям, что вот так пошли и поделили… Действительно, сегодня существует система, что выставляют нам якобы за тепло по результатам прошлого года. Это делают и тепловики. Они-то выставили по прошлому году, а вы-то собираетесь в этом году. А у вас уже увеличились тарифы. И в результате у жителей получается вот эта большая неразбериха. Действительно, я согласна с коллегой, которая говорит, что действительно полный учет должен быть. Елена Иванова: Вопрос: что с этой неразберихой делать? Александра пишет конкретные инструкции, я так понимаю. Александра Андреева: Лена, а вот давайте я закончу… Елена Иванова: Это ведь на сайте вы размещаете, да? То есть люди могут посмотреть, что им нужно делать? Александра Андреева: Можно закончить про инструкции? Елена Иванова: Давайте. Александра Андреева: Единственное, что надо делать человеку – это на основании подпунктов «е», «р» пункта 31 354-го постановления Правительства Российской Федерации написать заявление в свою «управляшку»: «Дайте мне в течение трех рабочих дней надлежащим образом заверенные данные общедомового счетчика тепла за такой-то год». Дадут. Иногда с третьего пинка, но дадут. Дальше вы берете данные, считаете – получаете свои 5–6 тысяч. И пишете в «управляшку» новое заявление: «Дорогая «управляшка», ты должна мне вернуть вот эти 5–6 тысяч и штраф – половину от этого, по пункту 6 и 7 статьи 157 Жилищного кодекса, – за выставление недостоверных, завышенных квитанций». Елена Иванова: Мне очень интересно, а сколько людей реально обращаются с такими запросами? Есть ли какая-то статистика? Татьяна Овчаренко: Обращаются. Александра Андреева: Вы знаете, обращаются довольно много. Александр Толмачев: Но толку мало. Александра Андреева: Некоторые «управляшки»… Елена Иванова: Толку мало? Не возвращают деньги? Или почему толку мало? Александра Андреева: С точностью до наоборот. Не всегда. Скорее всего, «управляшка» вам просто так деньги не отдаст. Если не отдаст, то – Мосжилинспекция и прокуратура. И если не получится – тогда суд. После суда отдаст как миленькая. Это довольно простые дела, они просто на потоке. Елена Иванова: То есть за свои 5 тысяч рублей ты должен пройти все круги ада? И то если ты очень грамотный и юридически подкованный человек. Александр Толмачев: «Управляшка» может таким образом ответить только за одно – за жилищные услуги, а не за коммунальные. Не надо путать. Когда мы говорим про коммунальные услуги, то «управляшка» здесь вообще ни при чем. Путаница у людей в головах. Мы думаем, что управдом отвечает за все. Александра Андреева: Какой управдом? Александр Толмачев: А управдом имеет отношение только к жилищным услугам, а к коммунальным не имеет отношения! К воде, к газу, к электричеству он никакого отношения не имеет. Они не могут собрать эти деньги. Татьяна Подберецкая: Квитанции, которые сегодня у нас выставляются жителям. Александр Толмачев: Это дурилка другая, это другая дурилка. Татьяна Подберецкая: Это квитанции, которые сегодня выставляются жителям. И жители давным-давно платят напрямую всем организациям тепловым. Расщепляются они в банках, и они туда уходят. Жилищные организации… Александра Андреева: Эта законодательная новелла… Татьяна Подберецкая: Да не спорьте вы со мной! Я это знаю хорошо. Александра Андреева: Это очень мало кто использует. В основном мы платим «управляшке» за все услуги. Татьяна Подберецкая: Да никому вы не платите! Какой «управляшке»? Да откройте… Александра Андреева: Не морочьте голову людям! Татьяна Подберецкая: Вы в Москве живете и сказки рассказываете. Александра Андреева: Судятся с «Жилищником» граждане. Татьяна Подберецкая: В Москве с 2000 года… Послушайте, пожалуйста. Александр Толмачев: 19 лет уже. Александра Андреева: Если вы будете рассказывать всякую ерунду – ну, что я могу сказать? Татьяна Подберецкая: С 2000 года все платежи расщепляются Банком Москвы. Сейчас называется банк ВТБ. И отправляются каждой компании свои деньги: за тепло – тепловикам и так далее. Александра Андреева: Да пусть отправляются. Татьяна Подберецкая: Управляющая компания получает только жилищные услуги. Александр Толмачев: За жилищные услуги, а не за коммунальные. Александра Андреева: Давайте я просто… Елена Иванова: Сейчас, одну секунду! Ирина, мне бы хотелось, раз уж столько про «управляшку» эту мы говорим, вы как единственный среди нас учредитель этой самой «управляшку» расскажите, пожалуйста, как на самом деле происходит. Александр Толмачев: Вы за электричество и за тепло получаете? Ирина Савойская: Смотрите. Сейчас в последнее время собственники начали проводить собрания собственников, чтобы платить напрямую ресурсникам. Управляющей компании, по сути, эти деньги не нужны, потому что появляется соблазн у многих управляющих компаний воспользоваться этими деньгами, у недобросовестных управляющих компаний. Соответственно, я в том числе поддерживаю жителей в том, чтобы проводить собрания и переходить на прямые договора. Но ресурсники, к сожалению, отпираются всеми лапами. Татьяна Овчаренко: Но здесь же какая история? Татьяна Подберецкая: Сегодня прямые платежи будут… Елена Иванова: Да-да, Татьяна. Александра Андреева: О Господи… Татьяна Овчаренко: Первое. Во всем мире, в Европе пришло тепло – пришел счет, с очень маленьким разрывом. Вот за прошлогодний снег имени господина Собянина… Александр Толмачев: Такого не бывает. Татьяна Овчаренко: Понимаете? Татьяна Подберецкая: Не только Собянина, но и господина Бирюкова. Татьяна Овчаренко: Господина Бирюкова. Но я имею в виду, что во многих городах страны вовсе не так. Но первый принцип ресурсника: «Заплатишь за столько, сколько я тебе поставил». Вот этот принцип. При чем тут управляющие организации? Они вгоняют эти… Понимаете? Это первое. И это почему-то не преследуется. Это при том, что во многих городах избыток электроэнергии, потому что умерли предприятия, ради которых ставились эти ТЭЦ, а рабочие поселки при них – это же придаток был. Кто-то этим интересовался? Александр Толмачев: Составляют 15% расходов. Татьяна Овчаренко: Да, совершенно верно. Александр Толмачев: 15% – жители. В общем объеме электричества стоят всего 15%. А теперь пытаются умершие заводы повесить на население. Татьяна Овчаренко: Завода нет, а ТЭЦ имеет огромную мощность. Сокращать – это целая проблема. Вот этот прошлогодний снег – это важнейшая проблема. Это разговоры про бедных московских старушек, которые просто выйдут на паперть Христа Спасителя, если они начнут платить с сентября 3 рубля, в октябре… Я условно говорю. Александр Толмачев: 5 рублей. Татьяна Овчаренко: 5 рублей, да. А в январе будет 300 рублей. Существует вообще такая идея – деньги откладывать. Вот эти горбы знаменитые, «одногорбые верблюды тепла» они называются. Во всем мире так никто и не умер почему-то. Это, безусловно, обсчет. Причем то, что говорит Александра – принцип совершенно правильный. Одно «но». И я вам могу сказать, потому что мы этим занимались многие годы. Ты должен еще взять данные гидрометео… Татьяна Подберецкая: Гидрометеостанции, да, и посчитать. Татьяна Овчаренко: А тебе могут прислать враки, потому что всякие счетчики подкручиваются просто элементарно. И вдруг оказывается, что когда у тебя было плюс 3, тебе зажарили… Александр Толмачев: Как минус 10. Татьяна Овчаренко: Да, минус 10. Татьяна Подберецкая: Или минус 25. Татьяна Овчаренко: Да, нагло, минус 25. Это любимое занятие. Минус 32 в Кемерово, где считается средняя – минус 25. Я говорю: «Ребята, вы как тут?» Они говорят: «А что? Да». И на этом закончилась дискуссия. Елена Иванова: Буквально недавно, в начале мая, уже была жара, а нам продолжали топить, в квартире было невозможно находиться. Татьяна Подберецкая: А почему? За это брали деньги. Татьяна Овчаренко: Это оптовые покупки. Никто не покупает… ну, на таком рынке никто… Боже, крохоборствовать, когда народ сыплет эти деньги тебе в карман? Это выглядит так. «Купи у меня 10 миллионов гигакалорий». – «Ты что, сдурел? У меня нет. Давай восемь». – «Ну давай». И пришла теплая зима. Александр Толмачев: И куда их девать? Татьяна Овчаренко: А этот говорит: «Я заказал газ, мазут. Ты что? Я агрегат поставил на ремонт. Да я тебя засужу!» И тут суд арбитражный тут как тут! И вот такие вот… И второе. Я вам могу самый свежак… Из Сочи вопль – они получили штраф, их теплоэнергетики, за то, что просто… Ну, просто они мерзавцы – они не использовали столько газа, сколько им втюхал… Татьяна Подберецкая: И им за это штраф. Татьяна Овчаренко: Полмиллиарда рублей штрафа, а сейчас под миллиард. Александр Толмачев: В славном городе Новый Уренгой, приехав в командировку, я говорю: «Вы поставляете газ на всю страну и на Европу. 80% газа здесь добывается. Сколько вы платите за газ?» Говорят: «Вы не поверите. Добыча газа, чтобы мы здесь употребили, стоит 16 копеек за куб». В Москве мы платим 5,5 рубля. Татьяна Овчаренко: 5,39. Александр Толмачев: «Мы платим 8 рублей». Я говорю: «Как?! В Уренгое?» – «А считается, что вроде бы мы добыли, отправили в Москву, и Москва теперь нас кормит». 8 рублей платят за кубометр газа – в два раза больше, чем в Москве. Бред какой-то! Елена Иванова: Потрясающе! Татьяна Овчаренко: За все платят граждане. Татьяна Подберецкая: Плюс ко всему еще одна большая проблема у нас, которая имеет место быть, – это не экономическая составляющая, а политическая составляющая. Александр Толмачев: Коррупционная составляющая. Татьяна Подберецкая: Политической она называется. В Москве (и сегодня это имеет место быть) начисляется не столько, сколько потребил, а столько, сколько вообще по тарифу, по объему должен потребить. И если вы воды использовали… А особенно это в воде горячей и холодной используется. Вы использовали воды 100 кубов, а вам все равно посчитают два. И все это ляжет куда? На управляющую организацию, которая должна за это заплатить. Вот откуда проблемы. То есть проблемы вообще в самом подходе сегодня. Александр Толмачев: В системе. Татьяна Подберецкая: В непрофессиональном системном подходе. Это то, что имеет место быть. То есть нет у нас сегодня… Александр Толмачев: Лена, по нормативу вы должны воду потреблять – 9 кубометров в месяц. А знаете, что это такое 9 кубов? Татьяна Подберецкая: 11. Александр Толмачев: У вас ванна – это 0,2 куба. Татьяна Овчаренко: 0,25. Александр Толмачев: Такое ощущение, что ты каждый день с утра до вечера в ванную наливаешь, сливаешь, наливаешь, сливаешь, чтобы норматив… Александра Андреева: Это не есть большая проблема. У большинства людей стоят домашние индивидуальные счетчики воды, и для них этой проблемы нет. Елена Иванова: А в чем проблема? Александра Андреева: Основное – это отопление, потому что отопление – это самая большая часть квитанции. Она иногда доходит до половины от всей квитанции. Татьяна Подберецкая: Так и есть, половина. Александра Андреева: И вот то, что говорят о том, что можно подкручивать счетчики – это правда. Это все следующая настройка. То есть то, что говорила я, вот эти 5–6 тысяч плюс половина от этого, то есть это получается… Я сейчас 9 тысяч за один год отсуживаю, и плюс хочу с них еще моральный ущерб. Это первая ступень, которую можно получить, не влезая в эти детали. Если влезать в детали, может быть, будет больше. Может быть, через гидрометцентр удастся установить, что подкрутили счетчик, но это сложно. Можно попробовать запросить в МОЭК тариф, потому что у нас два разных тарифа. Не важно, как они технически отличаются, а важно, что они отличаются размером. Так вот, в «Жилищнике» иногда делают такие штуки: они с МОЭК расплачиваются по маленькому тарифу, а с нас берут по большому. Это все тоже можно, но это уже следующий этап. Вот то, что говорю я… Татьяна Подберецкая: Этого не может быть в принципе. Александра Андреева: Это бывает. Татьяна Подберецкая: Не может расплачиваться управляющая компания по маленькому тарифу. Александра Андреева: Ой, какая прелесть! Татьяна Подберецкая: Не может! Александра Андреева: В доме 7 по улице Водников установили, что они это делают. Не может «управляшка» воровать? Да как же так? Честнейшие люди! Татьяна Подберецкая: Дело не в воровстве. Не может она этого делать, потому что… Александра Андреева: Короче говоря, могут и делают. Татьяна Подберецкая: По объемам могут быть проблемы, но никак не по тарифу. Александра Андреева: Десятки способов воровства по отоплению. Елена Иванова: Хочется понять, есть ли какие-то способы воздействия на управляющую компанию? Александра Андреева: А вот то, что я рассказала. Елена Иванова: Только идти? Александр Толмачев: Не на управляющую компанию, а на монополиста. Елена Иванова: На монополиста, да, я поняла. Александра Андреева: И еще смотрите, очень важный момент. Когда здесь граждане пытаются ввести… Александр Толмачев: Разделить жилищное и коммунальное. Александра Андреева: Нет, ввести потребителей в заблуждение. И рассказывают какую-то галиматью про разделение жилищного и коммунального. Рассказываю, как это устроено в Москве. Было до недавнего времени 100%. Сейчас чуть-чуть по-другому. Если вы посмотрите любой договор управляющей организации с собственниками, то управляющая организация поставляет собственнику холодную воду, горячую воду, канализацию и отопление. Она не поставляет электричество, она не поставляет телефон. Татьяна Овчаренко: Еще как поставляет. Александра Андреева: Воду, канализацию и отопление управляющая организация покупает у ресурсника. И уже управляющая организация поставляет собственнику. Только недавно, где-то в пределах года-полутора было введено право собственников по своему желанию на общем собрании заключать прямые договора с ресурсниками. Там есть свои сложности, поэтому делает это в реальности мало кто. Елена Иванова: Спасибо, понятно. Татьяна, я вижу, что вы хотели добавить. Александра Андреева: Поэтому нам это не важно. И мы судимся с «управляшкой». Татьяна Овчаренко: Собственно, я хочу сказать, что эта совокупность проблем, основанная… Вот по поводу инвестиций, вот эта инвестиционная составляющая. Очень мало кто понимает… Я уже пять лет об этом… Да какое? С 2012 года. На примере города Воронежа, у которого резко подняли в 2011 тарифы. Выяснилось, что у них вокруг горело, 2010 год, вокруг горело. В общем, что-то им надо было по поводу воды… Гражданам подняли. Я говорю: «Хорошо, все понятно». Построили эти новые очистные. А у них «погибли» очистные. Ну, строят или нет, допустим. Я говорю: «Скажите, пожалуйста, вот их построят, воду начнут очищать, деньги ваши. Значит, инвесторы вы?» Татьяна Подберецкая: «Значит, вы имеете право…» Татьяна Овчаренко: «А это значит, что вы управляете…» Да! Татьяна Подберецкая: Инвестиционный управляющий, конечно. Елена Иванова: Круг замкнулся. Татьяна Овчаренко: Когда начали разбирать, оказывается, что тот, кто называет себя инвестором, на самом деле берет кредит в соседнем банке, а потом приходит к гражданину и говорит: «Слышь, ты! Будешь платить». Пока эта инвестиционная… Пожалуйста, пусть она будет. Только давайте я буду контролировать вот эти самые процессы. И потом я буду на собрании не миноритарий, а то нас сильно много, говорить: «Подождите, а где дивиденды? Или во что вкладываем? А дайте отчеты». Александр Толмачев: Опасные вопросы! Татьяна Овчаренко: «А вот наши аудиторы, а не ваши на золотом троне». Этот вопрос на сегодня совершенно не урегулирован. И очень верно сказано было… Александр Толмачев: Поэтому приезжаешь в Карелию, город Питкяранта на границе с Финляндией. У них заводу платят… Из одного озера тащат. Труда идет из одного озера в Финляндию, в городок, и к нам в Карелию. Финны платят в четыре раза дешевле за воду холодную, чем мы. Я спрашиваю: «А почему вы платите в четыре раза дороже?» – «А нам сказали, что так надо». Точка. Все, без объяснений. Елена Иванова: Видите, как хорошо. И проблем нет. Татьяна Подберецкая: Нет, вопрос очень важный. «Иначе водоканалы разорятся». Татьяна Овчаренко: Водоканалы, которые у нас принадлежат частным лицам. Вы в курсе? Стратегический материал – вода. Вы знаете, что всего-то какао, сахар, питьевая вода. И четвертое… Я всегда забываю. Раньше при Буденном были лошади, честное слово. Елена Иванова: Хорошо, господа, спасибо. Хотелось бы другую очень важную тему тоже обсудить – это износ коммуникаций, износ жилого фонда, который тоже имеет место быть. Цифры, конечно, устрашающие. Если позволите, я зачитаю. Вот официальные данные: износ котельных по России – 55%; коммунальных сетей водопровода – 65%; канализации и теплосетей – 63%; электросетей – 58%; водопроводных и насосных станций – 65%; канализационных и насосных станций – 57%; очистных сооружений водопровода – 54%; канализации – 56%. Жилой фонд изношен на 60%. Александр Толмачев: Можно вначале комментарий? Как считали? Докладываю вам. В 1929 году… Елена Иванова: То есть неправильно считали? Александр Толмачев: Нет, правильно посчитали. Татьяна Овчаренко: Совершенно не согласна. Александр Толмачев: В 1929 году была придумана методика, она называлась «методика для бюро технической инвентаризации», процент износа считали. Знаете, как считали? Вот построили в этом году дом или здание, или котельную. Процент износа они считают так: один год – минус 1%. Прошло 50 лет – на 50% износ. Это значит, что уже почти разрушилось. Но никто не учитывает, что иногда же ремонтируют. А если ремонтируют, то это же улучшается. И методика – дурилка. Это дурилка для того, чтобы выкачать деньги из бюджета. Вот как эта статистика делается. Елена Иванова: Интересно. Татьяна Овчаренко: Есть на самом деле настоящие строительные нормы, где все переделывается. Но зачем? Когда граждане думают, что вот завтра рухнет. Александр Толмачев: Ну, 60% – это значит, что твой дом… уже остался только фундамент, может быть, все рухнуло. Татьяна Овчаренко: Аварийный. Нет, это достаточно серьезно. Елена Иванова: Нет, ну подождите. Количество мелких аварий из-за такого износа ведь увеличивается, и с этим нельзя спорить. Постоянно приходится латать вот такие мелкие дыры, это все бесконечно продолжается. А фундаментально никто ничего не ремонтирует. Татьяна Овчаренко: Нет, здесь вопрос простой. Конечно, износ коммуникаций во многом дает большие потери. Но одновременно это чрезвычайно выгодно, потому что… Елена Иванова: Что выгодно? Александр Толмачев: Потери – это выгодно. Татьяна Овчаренко: Потери выгодны. Потери оплачивает кто? Александр Толмачев: Ты как собственник. Татьяна Овчаренко: Вот этот, который на диване сидит, телевизор смотрит, да. Это во-первых. Во-вторых, в Новокузнецке у нас была история, когда в доме… Это к вопросу об износе. «О боже, износ холодного водоснабжения!» Выяснилось, что там метр двадцать, действительно, в ужасном состоянии… Ну, в прямом смысле. Татьяна Подберецкая: Состояние. Татьяна Овчаренко: Его заменили в 2012 году за 27 590 рублей. Стоило заменить метр двадцать. Трубка водогазовая дюймовая. Или какая она там? Могучая такая труба, страшная! Александр Толмачев: И все, больше ничего не надо менять. Татьяна Овчаренко: И все. И зачем что-то делать? Закрыт галочкой вот этот объем, что они получили по износу, расписано. Понимаете? Александр Толмачев: А убытки на тебе – на собственнике, на жителе. Ты должен покрывать. Татьяна Овчаренко: И второе – отсюда огромный теневой рынок б/у труб. Елена Иванова: Подождите, ну а как же тогда понять, когда нужен капитальный ремонт дома? Александр Толмачев: Потому что когда выгодно бизнесу и властям, тогда это все очень сращивается…. Татьяна Овчаренко: Из кармана. Татьяна Подберецкая: Вы посмотрите, мы сегодня платим… П 19 рублей уже за «капиталку» берут? Александр Толмачев: Да, да. В Москве – да. Татьяна Подберецкая: По 19 рублей, да? Александр Толмачев: И с какого бодуна? Татьяна Подберецкая: Дом, в котором я живу, он в 96-м году… Елена Иванова: По 19 рублей мы платим за капремонт, да? Татьяна Овчаренко: За метр. Татьяна Подберецкая: За метр квадратный. Дом у меня после реконструкции 96-го года. Я посмотрела, когда же будут мой дом ремонтировать. Александр Толмачев: Через 40 лет, может быть. Татьяна Подберецкая: Через 45 лет будут ремонтировать. Елена Иванова: Капитальный ремонт будет? Татьяна Подберецкая: Капитальный ремонт, да. Александр Толмачев: «А где деньги мои?» Татьяна Подберецкая: При этом кровля у нас… Посмотрите, как у нас все хорошо и правильно планируется! Кровлю должны менять через пять лет, потому как мягкие кровли должны меняться. Татьяна Овчаренко: Быстро меняют, да. Татьяна Подберецкая: И еще какие-то моменты. То есть получается, что сегодня мы даже не знаем, на что собираем. Елена Иванова: Подождите, но ведь опять же вы можете повлиять на ситуацию. Татьяна Подберецкая: Каким образом? Елена Иванова: Насколько я поняла, собственники могут собраться… Александр Толмачев: Создать свой кооператив, товарищество, создать свой счет. Александра Андреева: Необязательно. Елена Иванова: Нет? Ирина, а как? Татьяна Овчаренко: Счет, это нормальная ситуация. Александр Толмачев: Ну, можно? Можно. Татьяна Подберецкая: Спецсчет можно открыть. Ирина Савойская: Неважно – ТСЖ, управляющая компания. Неважно абсолютно. Проводится собрание собственников… Елена Иванова: Вы собираете определенный процент от этой суммы, да? А остальное… Ирина Савойская: Да. Жители голосуют за организацию спецсчета. Управляющая компания открывает этот счет по требованию жителей. Александр Толмачев: Проблема в том, что ты не можешь на нем заработать. Если ты ЖСК или ТСЖ создал, то ты получаешь 14% годовых за то, что твои деньги лежат в твоем банке на твоем счете. А этот спецсчет – это такая дурилка для людей. Спецсчет в фонде имени капремонта. Елена Иванова: Ирина, мы вас перебили, простите. Ирина Савойская: Никакой дурилки нет. Но если в доме не создано ТСЖ, то можно открыть спецсчет. Жители голосуют, в каком банке будет он открыт. А управляющая компания… Александр Толмачев: Они дураки, думают, что эти деньги им достанутся. Александра Андреева: Конкретное решение – собрание собственников. Татьяна Подберецкая: Так, стоп, стоп! По решению собрания собственников в том перечне, который указан в законе «О капитальном ремонте». Александра Андреева: Не только. Татьяна Подберецкая: Не больше. Ирина Савойская: Совершенно верно. Но жители могут, если они хотят раньше провести ремонт согласно этого перечня, они проводят собрание собственников, там утверждают подрядчика, стоимость… Александр Толмачев: Берут кредиты. Ирина Савойская: Никаких кредитов. Александр Толмачев: Ну, если денег не хватает. Татьяна Овчаренко: Нет, на самом деле их же не хватает. Ирина Савойская: Выбирают подрядчика по решению собрания. Управляющая компания этих денег никаким образом не касаются. Эти деньги банк перечисляет напрямую подрядчику, которого выбрали по решению собрания собственников. Татьяна Подберецкая: Здесь вы не правы. Ирина Савойская: Нет, ну как? Я уже не одно собрание провела. Татьяна Подберецкая: Я знаю, что вы собрания проводите. Но на самом деле я тоже сталкивалась с этой проблемой, я тоже знаю. Елена Иванова: Это очень интересно… Татьяна Подберецкая: На самом деле люди могут собирать, но только… У нас в перечне, в законе написано, какие виды работ могут делать собственники. Если у вас собралось 5 миллионов… Вот проблема – замена лифта. А сколько стоит поменять лифт? Татьяна Овчаренко: Миллион сто, два пятьсот. Татьяна Подберецкая: Лифт поменять – 5 или 6 миллионов. А у вас 2 миллиона. Лифт у вас ни в каком состоянии. Вы его должны поменять. Значит, вы должны взять либо кредит, либо управляющая компания должна найти те деньги, которые необходимы. Здесь очень серьезная работа. Когда мы говорим про управляющие компании… Вот девушка говорит: «Хорошо, что напрямую отдадут платежи за тепло». Тогда вы не управляющая компания, а вы подрядная организация для выполнения определенных работ. И называть себя управляющей в этой ситуации и получать за это деньги – совершенно неправильно. Когда мы говорим об управляющей компании, она должна действительно за все отвечать. Но на сегодня создана такая система, что… Александр Толмачев: Агентский договор, вообще никакой ответственности, агентский договор. Елена Иванова: Александр, пожалуйста. Я видела, что вы хотели добавить. Александра Андреева: Я теперь скажу, как это устроено и работает в реальности, по крайней мере в Москве. Елена Иванова: Давайте. Татьяна Подберецкая: О своем доме говорите. Как в Москве – мы знаем. Александра Андреева: Значит, устроено следующим образом. Не вот эти, туда-сюда, не пойми что. Людям нужна конкретная вещь – людям надо, чтобы эти работы сделали, а вот эти не сделали. Значит, есть постановление Правительства Москвы, в котором расписано по трехлетним периодам до 2042 года для каждого дома, когда должны проводиться работы. На каждый трехлетний период их немножко еще уточняют, раскидывают по годам. Татьяна Подберецкая: Александра, ну все это знают. Александра Андреева: Очень много работ не соответствуют тому, что, во-первых, нужно жителям и нужно в реальности. Например, очень любят делать ремонт фасада – это самая деньгоемкая деятельность. Но не ремонтируют крыши, которые надо ремонтируют. Елена Иванова: Зато на виду, и люди оценят. Александра Андреева: Значит, там действительно надо проводить общее собрание. Но главное – вынести мозг властям. Ходить на приемы, писать многочисленные жалобы… Александр Толмачев: При чем здесь власть? Власть плевала на вас! Александра Андреева: Не мешайте мне, пожалуйста, объяснять жителям, как им получить ремонт крыши. Александр Толмачев: Вы же отвечаете. Вы – собственник. Вы за все отвечаете. Власть тут здесь при чем? Елена Иванова: Господа, господа! Пожалуйста. Александра Андреева: Граждане зрители, если вам нужно поскандалить – это к гражданину. А если вам нужно получить реальную деятельность – выносите мозг властям. Это абсолютно универсальный принцип. Александр Толмачев: Сумасшествие. Елена Иванова: Это бесперспективно, Александра, абсолютно. Александра Андреева: Нет, он работает. Много индивидуальных жалоб на то, что у вас течет крыша, каждый день от всех жителей. Александр Толмачев: Путину и генпрокурору? Дурдом! Александра Андреева: Пожалуйста, не мешайте. Елена Иванова: Ну а чем они заканчиваются, большинство этих жалоб? Мы же абсолютно знаем… Александра Андреева: Нет, нет! Вы неправы. Это градозащитная деятельность, любая. Она может не сработать, но работает только она. Это не дает стопроцентного результата, но больше ничего не работает. Работает только массовый протест. Вот это надо понимать. Елена Иванова: Спасибо. Татьяна Подберецкая: Я могу, например, согласиться с Александрой в одной части. У меня есть опыт проведения капитального ремонта нашим фондом. Есть у меня такой сотрудник, который три года… Значит, у него дом – два подъезда, четыре этажа, 24 квартиры. Капитальный ремонт дома делается четвертый год. Он ходит в жилищную инспекцию… Без шуток совершенно! Вот сегодня он мне звонит и говорит: «Знаешь, я такой счастливый!» Я говорю: «А что ты сделал?» – «Наконец-то я добил…» А он писал в прокуратуру, мэру, Путину, ходил в муниципалитет, собирал эти собрания. Он достал всех просто до печенок, и поэтому… Елена Иванова: Добил-таки за четыре года? Александра Андреева: Вот! Елена Иванова: Господа, всего за четыре года и вы добьетесь своего. Татьяна Подберецкая: Двухподъездный дом, 24 квартиры. Это столько времени делают капитальный ремонт. Горячую воду решили сделать так, не так… В общем, в результате не сделали. Нет фасада. Почему за фасады хватаются и за кровлю? Потому что там нет взаимоотношений с жителями. Потому что попробуй в квартире поменять стояк. «Я сделала ремонт, я тебя туда не пущу. Это вырезайте…» Мы сами тоже в этой части виноваты. То есть меня себя не чувствуем собственниками. Мы собственниками себя чувствуем, когда нам надо продать или с кого-нибудь что-то потребовать. А когда надо самим ложиться… И своими знаниями, и своими действиями. Пройти по этому стояку и сказать: «Ребята, нас же зальет завтра. Ну и что, что у тебя квартира отремонтирована? Давай сделаем аккуратно». Это целая работа! Поэтому и капитальный ремонт у нас будет идти лет 300 или 400. И в результате будет… Елена Иванова: Ирина, а ваша компания делала капитальный ремонт? Ирина Савойская: Нет. Елена Иванова: Нет? Просто не приходилось? Или потому что не было запроса? Или еще малый срок эксплуатации дома? Татьяна Овчаренко: Я хочу вам сказать, что мой фасад – это замечательная вещь. Я не платила за капремонт. Как юрист я полагаю, что оказанная услуга не подлежит оплате, если у нас нет договоренности. Татьяна Подберецкая: Конечно. Татьяна Овчаренко: Это другой разговор. И что вы думаете? В мой дом пришли… Причем у меня два корпуса. Мой корпус весь в шоколаде снаружи, все в порядке. Как балконы сделали – это счастье! Рядом, во втором корпусе – тишина, облезлость и прочее. Вот теперь я начинаю платить. Теперь мне за эту услугу я начинаю вносить 18 рублей или сколько-то там. Причем срок исковый заедет вот так. Ну, это обязанность «управляйки» – вовремя взыскивать. Я же не виновата, что… Татьяна Подберецкая: Но здесь вы должны заранее платить, иначе суд вы проиграете. Татьяна Овчаренко: С самого начала закон выстроен во имя интересов строителей, которые забыли, что ремонтник – это не строитель, это не «вира и майна» и панель, а это трудная, исключительно индивидуальная работа. Инструкций по капремонту показывают… Во-первых, нет ничего такого про 45 лет, это бред сивой кобылы. Господи, что-то изнашивается через 15 лет, черный металл… Татьяна Подберецкая: Заменяется, конечно. Выборочный капитальный ремонт. Татьяна Овчаренко: И вообще капитальный ремонт – это твое постоянное состояние. То есть сегодня – трубы… Александр Толмачев: Они просто хотят передать по наследству. Татьяна Овчаренко: Да, по наследству, совершенно верно. Поэтому вот эти безумства. И потом, с экономической точки зрения, конечно… Возможно, я ошибаюсь. Но я не заметила, чтобы тут был Берлин, и поэтому тут 2% годовых на деньги отсутствуют. И через 35 лет или через 32 года эти деньги… А теперь скажите. Мои жильцы (у меня трехподъездный дом) не собрали на фасад – боже упаси! Нет конечно! А откуда же взяли эти 6 миллионов? Татьяна Подберецкая: С облезлого фасада. Татьяна Овчаренко: С остальных, конечно. Александр Толмачев: Именно поэтому руководители фондов капремонта будут сидеть в тюрьме, потому что по закону ты не можешь из чужого дома взять деньги на этот дом. Это незаконно! Татьяна Овчаренко: Но они это делают. Александр Толмачев: Они это делают. Будут сидеть в тюрьме, я вас уверяю. Татьяна Овчаренко: Но, с третьей стороны, поэтому они уничтожают сейчас спецсчета. Александр Толмачев: Правильно. Татьяна Овчаренко: По Москве и по стране волна! Александр Толмачев: Страшно. Татьяна Овчаренко: Потому что даже эти спецсчета несчастные, которые вообще на счету управляющей организации на самом деле, они будят в людях страшное чувство собственника. Он расправляет плечи и начинает говорить… Александр Толмачев: Задавать вопросы. Татьяна Овчаренко: Задавать вопросы. «А нам нужно капитально крыльцо. Мы входную группу хотим наконец сделать всерьез». Елена Иванова: Спасибо. А такой еще вопрос, Александр. Бизнес сейчас вообще активно идет в сферу ЖКХ? Александр Толмачев: Только тот, который связан с коррупционными схемами, с чиновниками. Татьяна Овчаренко: С властью. Александр Толмачев: Других не существует. Все остальные мелкие бизнесы, которые пытались в начале нулевых годов это делать, были уничтожены крупняком. Вот и все. Татьяна Подберецкая: В Москве это ГБУ «Жилищник». Александр Толмачев: Да. Сегодня ГБУ «Жилищник». В 53 главе Гражданского кодекса написано, что управлять компания может только по договору доверительного управления, если только эта компания не является государственным, унитарным предприятием или учреждением, только коммерческая. А они все наоборот сделали! Был протест Генпрокуратуры. Они сказали: «Да плевали мы на Генпрокуратуру! Мало ли что в ваших законах написано». Татьяна Овчаренко: Люди же у нас в заблуждении. МУП – муниципальное унитарное предприятие. Народ мне говорит: «Это госпредприятие! Они не будут, как коммерсанты…» Я говорю: «Можно я открою Гражданский кодекс?» Там четко написано, что унитарное предприятие – это коммерческое предприятие. Бюджетные предприятия обязаны и имеют право, местные власти дают им право коммерческой наживы. Извините, что я так. Александр Толмачев: Да. И естественно, делятся. Татьяна Овчаренко: Да, естественно, делятся. Вот. То есть ни ГУПы, ни МУПы, ни это ГБУ… Ой, я не могу это выговаривать. Никто. На самом деле это коммерческие такие «сосалки». И в отличие от единичных «управляек», запихнутых в угол, у них два дома, и из них пьют кровь… Елена Иванова: Это про вас, видимо? Александр Толмачев: Поэтому, Лена, остается только один способ – это самоуправление граждан. Если ты решил все-таки порядок навести в своем доме – соберись с соседями, создай ты себе ЖСК или ТСЖ, или ТСН. Забери это все управление на себя – и тогда будет, как в Жулебино. У меня квартира в доме с ЖСК, трехкомнатная квартира. Платим 2 300 рублей. Рядом стоит точно такой же дом, построенный в том же году, и 19 тысяч рублей люди платят. Почему? Потому что у нас председатель правления сказал: «Вот вам! Я не позволю воровать. У меня все четко». У нас не спецсчет, а у нас наш счет. И получать 14% из банка, в котором хранятся деньги на капремонт. Елена Иванова: А с этим у нас всегда проблемы, Александр. У нас люди не хотят собираться и сами решать свои проблемы. Александр Толмачев: Его ненавидят, этого председателя, ненавидят в соседнем доме. Елена Иванова: Да, Александра. Ирина Савойская: Если бы еще жителям дали возможность решать за свой дом, то вообще было бы замечательно. Александр Толмачев: Слушайте, военного найдите в отставке. Елена Иванова: Да, пожалуйста, пожалуйста. Александра Андреева: Значит, совершенно правильно сказали, что в «Жилищнике» воруют в невероятных количествах – и за счет невыполнения своих обязанностей, и за счет завышения квитанций. И деньги эти, особенно сейчас, в существенной степени пойдут в «черную» кассу на выборы кандидатов от мэрии. Поэтому, граждане, я вас призываю! Вот та инструкция, о которой я рассказала. Вы, пожалуйста, посчитайте для своего дома. И себе деньги получите, и лишите «черной» кассы на выборы жуликов и воров. Инструкция будет выложенной у меня в «ЖЖ»: stilett-1.livejournal.com. Предлагаю применять как можно больше. Вернем наши деньги и лишим жуликов возможности за наши деньги навязывать нам депутатов, которые потом будут голосовать за законы, уничтожающие наш город. Елена Иванова: Спасибо. Господа, к сожалению, остается время буквально на самый последний вопрос. Татьяна, все-таки, на ваш взгляд, вот что в первую очередь должно быть сделано, чтобы куда-то с мертвой точки сдвинулся этот процесс реформирования ЖКХ в лучшую сторону? Татьяна Подберецкая: На самом деле я уже сказала, что мы приходим… Просто как маленький пример. Когда мы приходим и покупаем хлеб, мы же не идем в пекарню и не смотрим, из чего она построена. То есть мы доверяем профессионалу, который его испек. Мы купили его. В жилищно-коммунальном хозяйстве, посмотрите, у нас все специалисты. Каждый собственник – специалист. Я считаю, что профессиональное управление, правильно выстроенные законы, снижение вот этой монополистического давления – вот это решит наши основные вопросы, в первую очередь. А собственники должны понимать, что они не только собственники на продажу, но еще и собственники того, что есть. И это надо содержать, с этим надо считаться и с этим надо работать. Елена Иванова: Спасибо. Что же, сегодня обсуждали очень горячую тему – проблемы ЖКХ. Оно и понятно, это касается каждого. Знаете, есть такая шутка, что проблемы ЖКХ решатся только тогда, когда не останется либо домов, либо людей. Мы будем надеяться, что этого никогда не произойдет. Поэтому проблемы будут всегда, и решать их в любом случае надо, обеспечив в первую очередь нашу безопасность и комфорт – хотелось бы, по крайней мере. А «ПРАВ!ДА?» всегда только на Общественном телевидении России. Спасибо, что смотрите. Всего доброго! И до свидания.