"Молодежь – это один из скрытых ресурсов, который имеется в любом обществе и от которого Зависит е го жизнеспособность". Игорь Ильинский Дмитрий Лысков: Молодежную политику обсуждаем сегодня, тем более что в Сочи только что закончился Международный фестиваль молодежи и студентов. Грандиозное мероприятие! Делегации из более чем 180 стран, 20 тысяч участников. Перед собравшимися выступали первые лица государства, экономисты, социологи, эксперты. Но такое впечатление, что что-то в Сочи пошло не так… Первыми на то, что происходит на фестивале, отреагировали социальные сети. Дарья Митина: "Отсутствие революционных песен на официозной церемонии открытия щедро компенсировано революционными песнями из каждого угла фестивального пространства, густо-красным изобилием флагов, Лениным и Марксом, глядящими на тебя с каждой кружки, футболки и наклейки, сотнями людей на форумах солидарности с Кубой, Западной Сахарой, Палестиной, Вьетнамом, Сирией… Представьте себе, с какими лицами рассекают по фестивальным коридорам, завешанным портретами Сталина и Мао Цзэдуна, Чубайс, Вексельберг, Греф и Шувалов с Дворковичем". Александр Батов: "В понедельник конфликт перешел в открытую форму. Делегация Палестины объявила о приостановке своего участия в Фестивале до тех пор, пока на флагштоках на территории не появится государственный флаг Палестины…"; "Молния. Запрещен флаг Венесуэлы! Национальная делегация намеревалась пронести его на антиимпериалистический суд. Запрещено!" Дарья Митина: "…начиная со второго дня работы (первый был принесен в жертву организационному Ваалу и провалился в преисподнюю), Фестиваль стал настоящим Фестивалем – левым, антиимпериалистическим, революционным, боевым и задорным. И сделали его таким мы – сами участники". Александр Батов: "Прямо сейчас на Фестивале проходит конференция коммунистических молодежных организаций планеты. Зал полон. Официальные лица беспокоятся, но им, кажется, объяснили, что такая встреча на фестивале – это нормально". Дарья Митина: "…Революционные речи лидеров ВФДМ, транслируемые через сильнейшие динамики, заглушались восторженным ревом красной людской массы… Забавно, что на Медальную площадь отправили "ведущего митинга" – молодого человека, который явно не въехал, куда его послали и к кому. Он пытался кричать толпе с алыми знаменами: "Поднимите ваши ручки и скажите друг другу "Доброе утро!", – толпа ответила скандированием "Re-vo-lution!". Ведущий явно растерялся и зашептал в микрофон: "Как быть?.. Тут какая-то подстава… Они тут коммунисты все…" Дмитрий Лысков: Так увидели событие авторы блогосферы. Александр Сергеевич Батов в нашей студии, один из авторов этих постов. И сейчас с нами на телефонной связи Дарья Александровна Митина, член оргкомитета фестиваля. Дарья Александровна, вы нас слышите? Дарья Митина: Да, здравствуйте. Слышу вас. Дмитрий Лысков: Здравствуйте. Сейчас я попрошу вначале, Александр Сергеевич, вас. Блоги блогами, но личная точка зрения, личный взгляд. Что вы там увидели? Дайте нам картинку. Александр Батов: Прежде всего это, конечно, не Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Это проправительственное государственное мероприятие, которое лишь приняло оболочку всемирного фестиваля. Дмитрий Лысков: Ну подождите. Красные флаги, площади, заполненные коммунистической и социалистической молодежью, – это действительно было или это преувеличение? Александр Батов: Не стоит выдавать желаемое за действительное. Да, были площади, были красные флаги. Но, уверяю вас, господин Шувалов и иже с ними, они не пересекались с этими красными флагами по пути своего шествия. Дмитрий Лысков: Спасибо, спасибо. Секундочку. Дарья Александровна, ваше мнение? Еще раз дайте картинку. Действительно портреты Мао, Ленина, Сталина, все заполнено красными флагами – так все и было? Дарья Митина: Ну, на самом деле действительно так все и было, но по композиции это был скорее такой небольшой антиимпериалистический фестиваль левый внутри большого не левого, так сказать, проправительственного фестиваля. В принципе, такая конструкция, конечно, не свойственна всемирным фестивалям, но я думаю, что Всемирная федерация демократической молодежи и наши зарубежные партнеры, когда голосовали за Россию в качестве страны-хозяйки фестиваля, они, в общем-то, отдавали себе отчет, что примерно получится на выходе. Мне кажется, что на самом деле это был очень интересный эксперимент, потому что действительно Россию трудно назвать левой страной, прямо так скажем, невозможно назвать. Тем не менее по различным причинам, так сказать, объективного и субъективного характера было получено согласие на проведение этого фестиваля. И он, в общем-то, получился, наверное, таким, каким каждый из нас его и представлял. Дмитрий Лысков: Ну, вы пишете: "То, чем и должен был являться…" То есть тот самый антиимпериалистический фестиваль, я правильно понимаю? Дарья Митина: Ну, естественно, да. То есть была центральная площадка для Всемирной федерации демократической молодежи, которая проводила XIX антиимпериалистический фестиваль. Дмитрий Лысков: Дарья Александровна, я правильно понимаю, что официальные спикеры, если угодно, коучеры, тренеры личного роста, да и спикеры-экономисты не пользовались таким вниманием в рамках фестиваля, насколько пользовались коммунистические спикеры? Дарья Митина: Все по-разному. Я, к сожалению, вынуждена констатировать, что организаторы фестиваля с российской стороны, то есть правительственный оргкомитет, они сделали все возможное для того, чтобы два этих массива людей, которые приехали на левый антиимпериалистический фестиваль, и та молодежь, которая приехала на такой большой "Селигер", скажем так, чтобы два массива этих людей не пересекались. То есть они старались не смешивать наши программы. Мы, к сожалению, не смогли на все наши старания эти две программы интегрировать. Мы не смогли пригласить внешних спикеров, известных лидеров левого общественного мнения, видных коммунистов и деятелей мирового рабочего движения и так далее. Хотя мы пытались это сделать, но, к сожалению, нам этого не дали. С одной стороны, конечно, возмутительно. С другой стороны, ну а чего, собственно говоря, вы ожидали? То есть было бы странно… Дмитрий Лысков: Дарья Александровна, вы пишете о потасовке индийских комсомольцев и северокорейцев в роли миротворцев. Объясните, кто с кем столкнулся? Что вообще происходило? Дарья Митина: Ну, вы понимаете, мобилизация на фестивале делегатов, в том числе иностранных, она шла двумя параллельными потоками. С одной стороны, как всегда бывает на всемирных фестивалях, мобилизация шла по линии Всемирной федерации демократической молодежи. С другой стороны, российское правительство вербовало делегатов по своим каналам – по российским загранучреждениям и так далее. И два эти потока, в общем-то, не пересекались. При этом федерация, в общем-то, не давала отчета российской стороне, кого она приглашает, а российская сторона, соответственно, не отчитывалась перед всемирной федерацией, кого она приглашает. И вот эта разница в концепциях, разница в подходах, конечно, сыграла свою роковую роль. Потому что, например, по фестивальным правилам… Дмитрий Лысков: Так кто с кем все-таки схватился? Дарья Митина: Да. По фестивальным правилам категорически запрещено принимать участие в фестивалях людям с правой идеологией, с националистической, с расистской, с фашистской и так далее. И в случае с описанным вами прецедентом с Индией была драка между индийскими коммунистами, приехавшими по линии Всемирной федерации демократической молодежи, и представителями правящей в Индии партии "Бхаратия джаната парти". Это, в общем, такая квазифашистская партия, очень правая, очень националистическая, исповедующая националистическое индийское учение. Это было, в общем-то, неизбежно вот при такой разнице в подходах… Дмитрий Лысков: Дарья Александровна, я надеюсь, это был единственный такой инцидент? Дарья Митина: Ну, скажем так, это был единственный инцидент, наверное, с применением силы. Хотя, так сказать, было много инцидентов и с другими странами… Александр Батов: Палестина с израильтянами. Дарья Митина: …когда ВФДМ была вынуждена выразить протест. В частности, был инцидент с израильской делегацией, когда ВФДМ категорически возражала против участия правых сионистских сил в фестивале, но тем не менее они не были из фестиваля удалены, несмотря на то, что, в общем-то, российское правительство брало на себя такие обязательства. Дмитрий Лысков: То есть появление правых партий все-таки сыграло такую роль. Дарья Александровна, вы не просто участник, вы член оргкомитета. Объясните, как происходило? Ну, в принципе, вы уже отчасти объяснили. Но правда ли, что идея фестиваля была согласована на самом верху? Я читаю просто в официальных источниках: Сергей Кириенко – глава оргкомитета фестиваля. То есть получается, что Администрация президента организовала вот такой левый форум? Или как это понимать? Дарья Митина: Ну, на самом деле берите выше. Кириенко – это как бы замглавы Администрации президента. А в общем-то, согласие на проведение форума давал нам лично Владимир Владимирович Путин, президент страны. 18 февраля прошлого года состоялась наша с ним встреча в стенах заявочного комитета, который продвигал российскую заявку, где, в общем-то, была объяснена концепция фестиваля. Президент с ней согласился, кивнул головой. Поэтому, честно говоря, те самые "косяки исполнения", как принято говорить, которые проявились потом в ходе подготовки к фестивалю, – это уже было потом за кадром какого-то, так сказать, президентского видения и рассмотрения. Дмитрий Лысков: Ну, вы пишете: "Мы предупреждали, но нас не услышали". Кого вы предупреждали? Дарья Митина: Ну, мы же тоже коммуницируем, так сказать, и с Правительством, и с Администрацией президента. У нас есть представитель свой Национального подготовительного комитета в оргкомитете Григорий Петушков, председатель российского НПК, подготовительного комитета России. Он был членом вот этого большого правительственного оргкомитета. Мы написали очень много докладных записок по каждому такому конфликтному случаю. Мы написали очень много документов. В общем-то, и очно коммуницировали, так сказать, с различными должностными лицами по поводу программы фестиваля, по поводу его характера, по поводу его направленности… Дмитрий Лысков: Дарья Александровна, огромное спасибо. Мы ограничены… Дарья Митина: Но, к сожалению, во многом услышали не были. Дмитрий Лысков: Спасибо. Мы ограничены по времени. Оставайтесь с нами. Если есть что добавить – добавляйте, поскольку будет такая возможность. Екатерина Владимировна, вы тоже присутствовали на фестивале. Но теперь – ваша картина. Я еще раз хочу понять, действительно ли площади, заполненные красными знаменами, портреты и официальные спикеры, пробирающиеся чуть ли не тайком? Или это разные, как прозвучало у нас, были потоки? Или как-то по-другому? Пожалуйста, ваше мнение. Екатерина Винокурова: Ну, смотрите, на самом деле я… Как раз вот этого всякого антиимпериалистического, всяких барбудосов, всего – вот этого было навалом. И из того, что увидела я, это составляло 90% фестиваля на самом деле. Я думаю, что проблемы, что господину Дворковичу или Шувалову пришлось пробираться как-то втихаря, ее не было – просто потому, что большинство участников фестиваля не знают их в лицо. Там, кстати говоря, было забавно, то есть там были такие леваки, которые говорили: "Вот мы приехали в Россию, но Россия – это тоже империалистическая страна. И мы сейчас общались с делегатами. И убеждаем вас, что вам надо свергать свое буржуазное правительство!" То есть это смотрелось забавно, действительно. Я бы хотела сказать… Геннадий Гудков: Мысль очень интересная. Екатерина Винокурова: Интересный еще момент, который был в самом конце фестиваля, когда уже на закрытии как раз глава Союза демократической молодежи взял слово. И он как такой левый: "И мы считаем, что Великая Октябрьская революция, товарищи, помогла побороть фашизм в Великой Отечественной!" И я вижу реакцию русскоязычных представителей на фестивале: все сидят, во-первых, с такими лицами, потому что… Дмитрий Лысков: Не ожидали. Екатерина Винокурова: Не ожидали, что как бы семнадцатый год – оказывается, это сорок пятый. А во-вторых, для нас годовщина революции не является праздничным днем, потому что мы не считаем, что это было настолько позитивное событие, что теперь мы все должны взяться за руки и аплодировать. Александр Батов: Это вы за кого говорите сейчас? Екатерина Винокурова: Я говорю… Я сидела на трибуне. Дмитрий Лысков: Мы сейчас обрисовываем картину. Екатерина Винокурова: Да. Я видела русскоязычных делегатов. И я сама, честно говоря… Александр Батов: Я тоже русскоязычный делегат. Дмитрий Лысков: Нет, я понимаю, что вы ни в коем случае такого мнения не придерживаетесь. Екатерина Винокурова: Нет, я сама тоже такая сижу и думаю, что не совсем правильно в нашей стране, так пострадавшей от всего произошедшего, поздравлять вообще с годовщиной революции. И я смотрю, что у моих соотечественников… Я была этим, если честно, очень довольна. Дмитрий Лысков: Спасибо. Екатерина Винокурова: А, и последний момент насчет конфликтов. Кстати говоря, в данном случае хотела бы все-таки отдать должное оргкомитету фестиваля. Там случился конфликт вокруг Карабаха, потому что армянская делегация повесила на стенде плакат "Карабах наш". Азербайджанцы побежали к руководству фестиваля и говорят: "Пусть они уберут плакат". – "Вы знаете, мы не можем как бы убрать. А давайте вы повесите просто у себя, что Карабах ваш". Вот тут их, тут их. И вот так как-то все это и прошло. Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, по центральным СМИ мы этой картинки не увидели. У вас есть предположение, почему так могло произойти? Павел Гусев: Конечно. Потому что это было чисто задуманное пропагандистское мероприятие, которое было далеко от идей фестивального движения. Я считаю, что то, что было в Сочи – это абсолютное безобразие. Это ситуация, которая когда-то еще всплывет наружу, и сколько было потрачено зазря денег. Зачем нужно было приглашать полуфашистские и полулевые организации, которые затем являются основными поставщиками террористов и других группировок, которые сегодня шастают по всему миру? И они действительно являются поставщиками. Кто отбирал и как отбирали? Абы создать массовку и толпу. То, что Всемирная федерация демократической молодежи сейчас равна нулю, и то, что она якобы выбирала… Она выбирала… Бабки дали. Что мы сейчас с вами говорим? Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, а вы ведь не один Фестиваль молодежи и студентов застали за время своей карьеры. Павел Гусев: Конечно. Дмитрий Лысков: Он всегда был левый, левым форумом? Павел Гусев: Дело в том, что он не был левацким. Это очень важный момент. Он был коммунистический, с коммунистическим участием, с очень продвинутыми структурами. Причем Ленинский комсомол, когда готовил, большей частью… Коммунистическая партия, конечно, там присутствовала и контролировала какие-то процессы, но Ленинский комсомол вел жесточайший отбор, жесточайший отбор, кто должен и может присутствовать. Это должно было быть связано с общими идеями и идеологией проведения молодежных фестивалей. Там не могли сами по себе появиться сверхлевацкие или полуфашистские, или какие-либо полутеррористические организации. Это вообще исключено. Но не забывайте, что в те годы – в 50-е, 60-е и 80-е – мир был еще структурирован советским влиянием и советскими деньгами. Ленинский комсомол содержал Всемирную федерацию демократической молодежи, полностью содержал, потому что я сам в этой демократической структуре не раз бывал, разговаривал. Они только сидели и ждали, когда им перечислят остальные транши. Но тем не менее была структурирована эта структура. Дмитрий Лысков: Продумана, отработана. Павел Гусев: Отработана. И она соответствовала идеям, коммунистической, конечно, идеологии – не левацкой, не троцкистской, потому что там практически это не появлялось, на этих фестивалях. Это был все-таки очень длительный, долгий отбор и подбор тех, кто должен и может приехать сюда. И это, конечно, выливалось в полное единство, в большей степени единство. Дмитрий Лысков: Но все равно это был левый форум, коммунистический форум? Назовем его там. Павел Гусев: Да. Дмитрий Лысков: Геннадий Владимирович… Одну секундочку, господа! Екатерина Винокурова: Просто хотелось одну ремарку для Павла Николаевича сказать. Дмитрий Лысков: Да, прошу вас. Екатерина Винокурова: Потому что как раз вы говорите о разных спектрах левых идеологий. Мне не хватило знаете кого? Левых либералов. То есть там, например, не звучали темы ЛГБТ, феминизма и так далее, с чем у нас как раз сейчас ассоциируются, например, европейские левые. Вот этого куска спектра не хватало. Я просто вам в дополнение хотела сказать. Дмитрий Лысков: Геннадий Владимирович, вот всегда Всемирная федерация демократической молодежи была прокоммунистической организацией. Я думаю, что вы как человек опытный и работавший еще в советские времена с этим согласитесь. Согласитесь? Геннадий Гудков: Ну, там еще и разведка работала, "подкрышники" были. Дмитрий Лысков: Ну, эти нюансы я сейчас в данном случае не беру. Геннадий Гудков: Чтобы вы понимали… Дмитрий Лысков: Могли ли организаторы… Геннадий Гудков: Чтобы наши зрители лучше поняли, что это было филиалом… Как это? Комитет молодежных организаций. Павел Гусев: Да, КМО СССР. Геннадий Гудков: КМО СССР. Павел Гусев: Не ЦК ВЛКСМ структурировал все это, а КМО. ЦК – они официально. Хотя, естественно, ЦК там все делал тоже. А в основном занимался КМО – структура, которая, как вы правильно говорите, была структурирована в соответствии… Геннадий Гудков: Буфер. Дмитрий Лысков: Еще одна организация, которая на постоянной основе является организатором фестиваля студентов, – это Международный студенческий союз. Александр Батов: Его не существует сейчас. Дмитрий Лысков: Вот утверждают, что не существует. Но даже когда он существовал, он плотно работал с федерацией, он тоже был левой коммунистической организацией. Геннадий Гудков: Это придумал СССР, все эти международные организации были им созданы. Павел Гусев: И они финансировались. Геннадий Гудков: И финансировали. И там работали все. Дмитрий Лысков: Главное, что я не могу понять… Геннадий Гудков: Но СССР, а сейчас есть какая-то попытка реанимировать… Дмитрий Лысков: Могли ли организаторы с российской стороны – Администрация президента, Росмолодежь и так далее – просто не знать, что они собирают фестиваль, который организуют левые организации, изначально левые, коммунистические? Вот как это могло произойти? Геннадий Гудков: Ну, кого смогли собрать, того и собрали. Вы извините, в условиях международной изоляции и соответствующего отношения к России к нам сейчас в основном маргиналы и приезжают. Екатерина Винокурова: Нет, подождите… Александр Батов: Дмитрий, этого не могло быть, поскольку два года назад я сам присутствовал на встрече тогдашнего руководителя Росмолодежи Поспелова с руководством Всемирной федерации. И тогда, насколько я понимаю, задумка господ из Кремля была очень простой: они хотели составить некий гнилой компромисс с ВФДМ, провести полулевый-полугосударственный фестиваль, чтобы и рыбку съесть, и на елку залезть, и потом после этого фестиваля сохранить влияние на Всемирную федерацию и сделать ее инструментом для российской внешней политики. Но пока шла подготовка, векторы сменились… Дмитрий Лысков: Александр Сергеевич, вы сами пишете… Екатерина Винокурова: Извините, пожалуйста… Дмитрий Лысков: Сейчас, секундочку. Вы сами пишете, что представителей левых делегаций задерживали, изымали лозунги, изымали флаги. Александр Батов: Да, да, да. Дмитрий Лысков: Странно представить себе, если мы организуем левый фестиваль, странно представить себе такое поведение. Объясните. Не разобрались, что ли? Что произошло? Александр Батов: Совершенно верно. Пока шла подготовка к фестивалю, вектор сменился. Сменилось руководство, сменились люди, отвечающие за эту подготовку. И возобладала следующая точка зрения: "Мы готовим большой "Селигер". Нам спустили сверху указания готовить фестиваль: "Мы готовим большой "Селигер" с привлечением иностранцев каких угодно, каких насобирают в российских посольствах". В итоге сложилась ситуация, что лейбл "Левые" пригласили левых и теперь не знают, что с ними сделать. Кстати… Дмитрий Лысков: Александр Борисович… Господа, одну секундочку! Александр Борисович, а вот Владимир Владимирович Путин на форуме в Тавриде сказал, что нужно уйти от политизации этого форума. Как политолог объясните мне, как можно было в этой ситуации уйти от его политизации? Александр Шатилов: На мой взгляд, тут… Ну, уже много прозвучало слов относительно для идеологической направленности форума. Да, действительно, тут совмещались две тенденции, два тренда. С одной стороны, такой леворадикальный. И он, кстати, на самом деле, на мой взгляд, всегда присутствовал в любом случае на фестивалях молодежи и студентов. А с другой стороны, действительно, присутствовала некая политическая целесообразность для российского руководства, чтобы продемонстрировать, что в условиях войны санкций мы как бы с молодежью всего мира, что нас поддерживают, что у нас представлены самые разнообразные делегации. Например, моим студентам-политологам это было очень даже, я бы сказал, полезно с профессиональной точки зрения, поэтому от них пошла обратная реакция очень позитивная. То есть они там от этих леворадикалов перемещались к Герману Грефу, наоборот. То есть там диапазон был самый что ни на есть широкий. В общем-то, понюхали, что называется, политического пороха они там достаточно активно. Поэтому, на мой взгляд, тут, как говорится, действительно это был определенный компромисс. То есть, с одной стороны, действительно нельзя представить этот фестиваль без некой левой идеи. Отсюда и левые, и леваки присутствовали. Да, самый разнообразный спектр. Если брать молодежь всего мира, причем даже западную зачастую молодежь, то очень часто действительно в юном возрасте молодежь такая достаточно левая, так скажем, склонная к уравниловке и прочее. Взять хотя бы ту же самую южнокорейскую молодежь, которая там бунтует в университетских кампусах, а после того, как выходит за стены университета, превращается в таких буржуа. Поэтому это на самом деле нормально. И здесь я, честно говоря, не вижу особого провала. Да, были сложности… Дмитрий Лысков: Вообще довольно любопытно… Екатерина Винокурова: Можно? Дмитрий Лысков: Да, Екатерина Владимировна, прошу вас. Екатерина Винокурова: Я просто хотела немножко, может быть, развернуть дискуссию, потому что мне кажется, что уважаемые участники студии забывают несколько важных факторов. Во-первых, я не знаю, что там изымали, но всякого Мао Цзэдуна и прочее-прочее – там этого было много. Слава богу, я Сталина хотя бы не увидела. Потом мне сказали, что там еще и Сталин был. А всяких Лениных, вот этого всего, Че Гевар – этого было навалом. Павел Гусев: А Троцкий был? Екатерина Винокурова: Троцкий тоже был. Так вот, подождите… Александр Батов: Екатерина, мы с вами были на разных фестивалях, скорее всего. Екатерина Винокурова: Подождите. Короче, я объясняю… Александр Батов: Вы увидели где-то 90% левых. Я вам говорю цифры: 20 тысяч официальных участников. Екатерина Винокурова: Значит, они были яркие. Александр Батов: Левых из России и из-за рубежа, со всего мира было не больше 4 тысяч. Екатерина Винокурова: Короче, подождите… Дмитрий Лысков: Вот смотрите – представитель левых сил доказывает, что левых было мало. Екатерина Винокурова: Ну, значит, они были какими-то заметными. Подождите, я хотела сказать не о том. Подождите. Я хотела сказать о другом. Александр Батов: …вне компетенции на самом деле. Дмитрий Лысков: Александр Сергеевич, мы на личности здесь не переходим, мы обсуждаем проблематику. Екатерина Винокурова: Я что вижу, то и пою. Подождите, можно я скажу важный поворот, который мне хочет просто задать? Во-первых, мне кажется, что как раз говорить, что Администрация президента, Кремль собрал левых и сам ужаснулся, было бы совершенно неверно. Почему? Потому что Россию в международном поле обвиняют в поддержке правых партий, особенно на территории Евросоюза. Александр Батов: И это подтвердилось на фестивале. Екатерина Винокурова: Подождите. Можно я скажу "спасибо большое"? Александр Батов: Пожалуйста. Екатерина Винокурова: Хотя вы левый, но будьте вежливы. Спасибо. Дмитрий Лысков: Александр Сергеевич, справедливое замечание. Дайте девушке высказаться. Екатерина Винокурова: Собирают, таким образом, демонстративно всяких леваков-леваков с Че Геварами и прочим. Кремль, во-первых, демонстрирует довольно хорошую мину: "Смотрите, мы готовы поддерживать еще и левых". Тем более, например, меня всегда удивляло, что в той же самой Германии, у них, например, есть левая партия, которая высказывается довольно пророссийски. И они сейчас на этих выборах набрали, по-моему, 6 или 7%. И меня удивляло, а почему с ними нет попытки поработать. И создается первая картинка: "Пожалуйста, мы готовы работать еще и с леваками, которые против мировой гегемонии США, и все такое", – что вполне отвечает идеологии нашей внешней политики сейчас. А с другой стороны, получается действительно красивый фон про то, что Путина окружает молодежь из всего мира. Вот это картинка. Так что мне кажется, что в плане политическом Кремль должен быть доволен, он своих целей достиг. Дмитрий Лысков: Максим Викторович, смущают несколько нюансов. Во-первых, мы по телевизору не увидели левые картинки вообще. И в СМИ мы не увидели левые картинки вообще. В блогосфере и в отдельных публикациях, не более того. Во-вторых, как-то странно все. Россия в 2017 году принимает у себя левый форум, на котором задерживаются левые делегации (ну, ненадолго, да, конечно, это все были инциденты, но тем не менее), у которых изымается левая символика. Между тем, официальная, если угодно, или по крайней мере идущая, транслируемая идеология у нас, в общем-то, в стране правоконсервативная. И здесь вот такое вот. У вас есть объяснение происходящему? Максим Жаров: Прежде всего хочу сказать, что на самом деле российские организаторы постарались настолько, что получился не фестиваль, а выставка достижений народного хозяйства. Дмитрий Лысков: Левого мирового или какого? Максим Жаров: Нет, именно российского собственно хозяйства, причем пропагандистского хозяйства. И поэтому собственно ушли на второй план и отношения с левыми организациями, с крайне левыми организациями, ушли на второй план и отношения собственно с крайне правыми, которые тоже на фестивале были. И в принципе, борьба двух концепций, которая изначально была, то есть: "Мы проводим фестиваль для того, чтобы улучшить имидж России на Западе" и "Мы проводим фестиваль для того, чтобы улучшить отношение среди молодежи внутри страны к власти", – борьба этих двух концепций привела к тому, что получилась такая сборная солянка. Соответственно, получилась эта ВДНХ. Дмитрий Лысков: Геннадий Владимирович, вот вы говорите, что мероприятие провальное. Геннадий Гудков: Провальное. Дмитрий Лысков: Мероприятие мирового масштаба. Означает ли это, что, если такой провал, никакой молодежной политики в стране и нет в целом? Геннадий Гудков: Почему нет? Есть. Дмитрий Лысков: Какая она тогда? Расскажите. Геннадий Гудков: Она у нас абсолютно идет, копируется… Это плохая копия советского опыта. Сейчас идеология подменена пропагандой. Правда, эта пропаганда разворачивается на фоне несоответствия слов и дел. То есть мы молодежь – к одним ценностям, а показываем другие. Плюс к этому мы, совершенно очевидно, делаем крен в какую-то радикальную часть, типа НОД, типа радикальных звеньев всякой "Молодой гвардии", проводим "Селигеры" имени Его Величества Президента, и так далее и тому подобное. И этот перекос, безусловно, приводит к вакууму, потому что мы видим… Часть молодежи идет в это движение для карьерных каких-то… Часть – просто поприкалываться. Часть – погромы. А вот настоящей молодежной политики, которая бы воспитывала реальных патриотов, которая бы воспитывала людей, которые способны критически воспринимать действительность и исправлять ее к лучшему, – мы этого вообще не видим. Дмитрий Лысков: А как должна выглядеть вот такая реальная? Я понимаю, что… Вы говорите, что мы возвращаемся в негативные стороны советского опыта. Хотя Павел Николаевич, может быть, и не согласится. Геннадий Гудков: У меня внучка (так вот получилось) учится за рубежом. Она рассказывает, как им прививают человеческие ценности. Она рассказывает методику воспитания в школе, кстати говоря. Она заканчивает сейчас школу, несколько лет уже учится. И их методика построена на широкой молодежной дискуссии, на конкретных примерах. Там дают огромное поле для инициативы школьникам. Причем школьники уже начинают обсуждать с 13 лет серьезные проблемы: как относиться к инвалидам, как относиться к людям с какими-то отклонениями от развития, как относиться к ЛГБТ, как относиться к каким-то другим, черным, белым, расовые проблемы. И вот это все очень открыто, откровенно и с очень хорошими тьюторами, как говорится, обсуждается. Дмитрий Лысков: И именно этого нам сейчас не хватает? Геннадий Гудков: Плюс там вовлекаются дети в различные волонтерские движения, они посещают госпитали. Максим Жаров: Ну, тот же "Селигер", только другие тьюторы. Геннадий Гудков: Они ухаживают за конкретными больными. Они оказывают помощь социальную. То есть это на самом деле воспитание чувств, воспитание характера, воспитание нормального человека. А что делают у нас? Просто уродуют. Дмитрий Лысков: Спасибо, Геннадий Владимирович, спасибо. Павел Николаевич, вы согласны, что мы… Секундочку. Вы согласны, что мы восстанавливаем худшие советские практики, как прозвучало? Павел Гусев: Конечно, я абсолютно так считаю. Дмитрий Лысков: Но вы же только что говорили, что во времена ВЛКСМ, например, такого фестиваля не могло бы произойти. Павел Гусев: Никогда. Дело в том, что там проходил фестиваль с четко и ярко выраженным направлением. Мы подбирали кадры международного молодежного движения, мы расставляли затем. Я хочу сказать, что большинство выпускников фестиваля затем становились или в правительстве, или губернаторами, или шли в определенные властные структуры, но они были уже заражены той советской риторикой, которая в то время была. И конечно, когда приезжали из какой-нибудь Уганды делегации, когда они видели Москву, переполненную для них шикарными столами, фруктами и так далее и тому подобное, подарками, они были все в шоке говорили, конечно: "Вот на кого надо молиться – на единственный и неповторимый Советский Союз". Здесь же ничего… Дмитрий Лысков: Это же воспитывало патриотизм к Советскому Союзу, правильно? Павел Гусев: Да, это воспитывало. Так Советский Союз… Дмитрий Лысков: Так где же мы тогда возвращаемся к таким практикам? Павел Гусев: Так мы не возвращаемся. Мы уродливо возвращаемся. Когда Ельцину в 90-м году, в начале, пришла группа очень авторитетных людей и сказали: "Давайте не будем уничтожать ЦК ВЛКСМ и комсомол, а ее структурируем без Ленина, без коммунистов в другую совершенно структуру, но работая с ними…" Дмитрий Лысков: Как организационную структуру, работающую с молодежью. Екатерина Винокурова: Ой, слушайте… Дмитрий Лысков: Сейчас, секундочку. Павел Гусев: Это было жалкое подобие. Они просто вылезли… Я все это знаю. Они же ко мне приходили. Я сам им помогал, ходил по Администрации президента, чтобы хоть что-то вылезло и выстоять. Так вот, Ельцин сказал: "Нет, никогда!" И на этом все закончилось. Мы развалили, уничтожили молодежную структуру. Мы уничтожили молодежное движение, которое тогда Советский Союз и Россию могло бы объединять реально. И как результат – сегодня мы имеем некое подобие пропагандистского утюга, который прошелся по странам. Набрали каких-то людей, которых на порог не пускают в нормальных… Их просто никуда не пускают! Это какие-то… Екатерина Винокурова: Слушайте, можно маленький момент? Дмитрий Лысков: У нас тоже часть людей не пустили. Сейчас. Вот Александр Сергеевич тоже просил реплику. Екатерина Винокурова: Да, после Александра Сергеевича. Александр Батов: С коллегами согласен. Ведь на самом деле основная цель российской молодежной политики – это уберечь молодежь от политики. И поэтому вместо того, о чем уважаемый Геннадий Владимирович говорил, занимаются тем, что впаривают молодежи песни-пляски, тимбилдинг, теорию малых дел и тому подобное. Максим Жаров: Пресловутые волонтеры. Александр Батов: Да-да-да. И тому подобное. Лишь бы уберечь молодежь от политики. И вот именно поэтому, в том числе, прошедший фестиваль тоже был провальным. На самом деле я дважды был… Дмитрий Лысков: Не уберегли? Александр Батов: Не уберегли, да. Но пытались всеми силами, в том числе методом тупого запрета. Например, я – член президиума Национального подготовительного комитета – был дважды запрещен на этом фестивале. Я суммарно смог проработать там полтора дня. Дмитрий Лысков: Подождите. Как это происходило? Поясните. Александр Батов: Это происходило так… Дмитрий Лысков: Вы, член организационного комитета, приходите на фестиваль, а вас оттуда выводят с милицией? Или что? Вот объясните мне. Александр Батов: Нет, я просто не могу пройти рамки, потому что мне объявляют, что у меня отказ от организаторов. Я говорю: "Ребята, погодите, я представляю организацию РКСМ(б). Революционный комсомол – член Всемирной федерации. Мы априори участники фестиваля". Мне говорят: "Вы знаете, вот фонд "Росконгресс" не одобряет". И дальше пошли долгие-долгие препирательства и переговоры… Дмитрий Лысков: Потом снова одобряет. Потом снова не одобряет. Александр Батов: Одобрили. Потом меня заблокировали, потому что не очень нравились мои посты в социальных сетях. И сотни таких делегатов, которых просто пинков отправляли. Дмитрий Лысков: Спасибо. Екатерина Владимировна, по-моему, это бардак просто, а не какая-то идеология. У вас не складывается такого впечатления? Екатерина Винокурова: Я хотела сказать как раз на тему идеологии, всесильной пропаганды и так далее три ремарки. Первое – на тему того, как молодежь пытались уберечь от политики. Вот я в этой студии являюсь как раз ярким примером того, что в течение всех сроков Владимира Путина молодежь не пытались уберечь от политики. Потому что для меня оппозиционные мои взгляды сформировались просто. Я училась на втором курсе вуза, вообще я работала при этом, я была в студсовете, занималась какими-то социальными проектами. И тут к нам однажды приходит замректора и говорит: "Значит так. В субботу, в 9 утра, будет митинг в поддержку Путина по монетизации льгот. Чтобы все были". И я тогда встала и говорю: "Вы вообще… Вы понимаете, что в 9 утра люди спят, в субботу, а не поддерживают какого-то президента?" И с тех пор я подумала… И итогом того митинга, на который собирали студентов, стало то, что часть людей просто навсегда разочаровались в Путине, и все. Но я бы хотела сказать о другом. Вот вы говорите все про комсомол, комсомол, да? Какой он был прекрасный, идеология… Дмитрий Лысков: Я, кстати, с вашего позволения просто вспомню. Видел замечательные… Сам, к сожалению, не был свидетелем. Видел замечательные фотографии карнавала, который предшествовал открытию Международного фестиваля молодежи и студентов в Сочи. В Москве он прошел. Пасмурное небо, льет дождь – и студенты вот с такими каменными лицами идут. Екатерина Винокурова: Я бы хотела сказать… Дмитрий Лысков: Это был карнавал самый веселый, который я, наверное, видел в своей жизни. Екатерина Винокурова: Так вот, на тему комсомола и советской пропаганды. Но дело в том, что там был такой комсомол и такая советская пропаганда, что вся эта "олигаршатина" 90-х и все эти бандюки… Это же кто? Это бывшие комсомольцы, которых вот так прекрасно воспитали и так им прекрасно промыли пропагандой мозги, что вырастили классическую нашу "олигаршатину" с золотыми цепями. Это первое. И теперь, завершая уже про современную молодежную политику, что бы я хотела сказать? Опять же сейчас, например… Давайте уже о вкусном – об участии молодежи в протестах. Это молодежь, которая как раз росла, когда в школах вместо нормального обществознания светского, которое читалось у меня, когда я училась в конце 90-х, им читают все эти основы православной культуры, нравственности, морали и прочее. Дмитрий Лысков: Не-не-не, подождите-подождите В 90-е читалось как раз о правах ЛГБТ, о ценностях, про открытое общество и так далее? Это уже в 2000-х все-таки началось. Екатерина Винокурова: Знаете, у меня в школе 1253, в московской школе 1253, которую я закончила в 2002 году, у нас было замечательное светское обществознание с историей религии, с историей философии и основами государственного устройства. Вместо этого школьникам как раз в нулевые начинают впаривать все эти основы православных культур. Из каждого утюга начинают у нас за последние годы звучать всякие эти консервативные ценности… Геннадий Гудков: Астрономию отменили же. Не было астрономии. Дмитрий Лысков: Собираются вернуть. Теперь уже собираются вернуть. Екатерина Винокурова: Короче говоря, им начинают впаривать всю эту нравственную чушь, вот эти все религиозные штуки и так далее. И я, например, еще когда все это только началось, сказала, что это самый верный путь, что вы вырастите поколение атеистов, если не сатанистов. И вот как раз мы видим… Дмитрий Лысков: Екатерина Владимировна, ну согласитесь все-таки – для кого-то это нравственная чушь, а для кого-то это вполне конкретные нравственные ориентиры. Павел Гусев: Например, движение "Сорок сороков". Екатерина Винокурова: Вы знаете, я считаю, что то, как это подается – это подается так, что это абсолютная нравственная чушь. Дмитрий Лысков: Спасибо. Александр Борисович… Екатерина Винокурова: Так вот… Дмитрий Лысков: Прошу прощения. Сейчас. Александр Борисович, вот у меня единственная мысль зреет. А может быть, то, что мы наблюдали – это заявка на левый поворот? Александр Шатилов: Я думаю, вряд ли, так скажем, потому что сейчас в большей степени Россия себя позиционирует как страна, скажем так, хранительница традиционных ценностей. И в этом плане в большей степени выстраивает свой имидж на международной арене. Другое дело, что если мы даже возьмем классический марксизм, то там видно, что в его теории есть положение о так называемой национально-освободительной борьбе, то есть еще не имеющей некой такой направленности, но тем не менее – борьба против империализма. Мне кажется, в этой ситуации российское руководство пытались этот тезис как бы тоже скрыто обыграть. Дмитрий Лысков: Ну, как-то очень скрыто. Объяснений не прозвучало. Александр Шатилов: Скрыто, да. Нет, тем не менее все равно то, что мы собираем на своей площадке всемирный фестиваль, скажем так, антиимпериалистический, антикапиталистический, по большому счету антиамериканский… Дмитрий Лысков: Антибуржуазный – назовем его так. Александр Шатилов: Антибуржуазный, да. Это некое, скажем так… Павел Гусев: Этого точно не было. Дмитрий Лысков: Разные точки зрения. Александр Шатилов: Это некое своего рода обозначение намерений. И в этой ситуации я не исключаю, что это действительно было сделано целевым образом. Другое дело, что потом действительно… Скажем, это все хорошо для внешнего пользования, но сами понимаете, что революционная тема, мягко говоря, не отвечает интересам власти. Дмитрий Лысков: Ну, у нас позиция – "Хватит революций!". Мы натерпелись достаточно, XX век был веком революций. Александр Шатилов: Да. Поэтому здесь… Тем более что сейчас 100-летие революции опять же дискутируется. И здесь, мне кажется, никто не был заинтересован действительно в выпячивании этой темы. Поэтому сделали такой некий микс, что называется. Дмитрий Лысков: Ну, было сложно, конечно, собрать такой форум и не выпячивать революционную… Александр Батов: На самом деле после этого фестиваля вообще всякие попытки заигрывать с заграничными левыми, я думаю, будут обречены на провал. Ведь задержание на рамочках – это мелочи по сравнению с тем, что творилось, когда, например, представителя комсомола Сербии схватили прямо в международном аэропорту "Сочи" и отправили обратно в Белград. Дмитрий Лысков: За что? Александр Батов: Он в каком-то "черном списке" оказался. Дмитрий Лысков: То есть радикалов брали и… Александр Батов: Его коллеги из этой же организации были на фестивале. Непонятно абсолютно. Дмитрий Лысков: Ну так, может быть… Максим Викторович, с вашей точки зрения, что представляет собой сейчас наша молодежная политика? Максим Жаров: Она представляет ряд разрозненных движений в разные стороны. И я хочу сказать, что… Мы сейчас говорили о левом повороте, который якобы имеет место после этого фестиваля. Дмитрий Лысков: Под вопросительным знаком. Максим Жаров: Я на самом деле думаю, что никакого левого поворота нет, потому что представители власти назвали собственно участников этого фестиваля "мягкой силой". Они публично это сделали. А фактически это же агенты влияния, да? И они фактически этих агентов влияния публично назвали, что это теперь наши агенты влияния. Естественно, ни о каком влиянии в странах, из которых молодые люди приехали сейчас в Россию, ни о каком влиянии этих организаций и речи быть не может. Поэтому ни о каком левом повороте речь идти не может. И я думаю, что это было сделано очень зря, потому что есть тенденция в Европе: приходят на выборы и побеждают крайне левые организации, даже если они маргиналы, даже если они, в конце концов… Дмитрий Лысков: Ну, справедливости ради, сейчас мы наблюдаем в Европе противоположную тенденцию. Максим Жаров: …в конце концов, оттесняются от власти. Все равно они достаточно влиятельны. Екатерина Винокурова: Так радикалы и те, и те. Максим Жаров: Как и крайне правые, кстати говоря. Но все равно нужно с ними работать. Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, мы истратили… Павел Гусев: Мы истратили невероятное количество денег в то время, когда у нас огромное количество брошенных детей, у нас огромное количество старых людей, пожилых, которые нуждаются в помощи. Волонтеры собирают деньги, организуют лечение, какие-то кампании. Мы вместо того, чтобы вот эти миллионы, десятки миллионов… И сказать: "Ребята, вот наша политика". Мы должны поднять детей этих несчастных и брошенных. Мы должны, коль уж мы отказались пускать этих детей за границу на лечение, мы должны организовать им лечение. Старикам создать нормальные приюты. У нас каждый месяц горит какой-нибудь приют где-то для стариков. Каждый месяц! Почему они горят? Да потому что… Вы хоть раз проедьте и посмотрите, что это такое. Это бараки 40–50-х годов послевоенных, без канализации, без всего. В унизительном состоянии живут эти люди! Те, кстати говоря, которые создавали в какой-то степени и славу нашей страны. Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, но означает ли это… Секундочку. Максим Жаров: Это очень узкий сегмент молодежной политики, в него нельзя загнать всю молодежь. Это иллюзия. Дмитрий Лысков: По-моему, это несомненно. Павел Гусев: Я говорю, что эти деньги нужно тратить было не на этих придурков-левых, которые орут там, а чтобы эти деньги пошли народу. Екатерина Винокурова: А можно было бы еще Москву перестать закидывать плиткой заодно, потому что это миллиарды… Дмитрий Лысков: Господа, секундочку! Павел Николаевич, а означают ли ваши слова, что никакой специальной молодежной политики в стране, может быть, и не требуется? Павел Гусев: Требуется. Дмитрий Лысков: Какая? Павел Гусев: Она должна прежде всего быть продуманная и разумная. Дмитрий Лысков: Ну, в этом мало кто усомнится, конечно. Павел Гусев: И не политизированная в структуру сегодняшней власти. Вот в чем самое страшное. Нашисты сами по себе были структурированы, это была достаточно мощная организация, которая начала свое движение, ее организовывал один из заместителей главы Администрации. Но затем ее структурировали в сверхагрессивную политическую структуру. Они к нам приходили редакцию громить за то, что не так, видите ли, мы что-то написали. Они стали агрессивными. И сегодня государство ведь от них отказывается. Они сегодня уже не является… Давайте мы уберем сегодня вот такую жесткую политическую составляющую, что все эти молодежные организации должны быть только за Путина, за Медведева, за "Единую Россию". Давайте это уберем. Давайте… Дмитрий Лысков: Александр Борисович… Секундочку, секундочку! Максим Жаров: Чем дальше государство будет отказываться от своих молодежных проектов, тем плохо будет с молодежью у нас дальше. Дмитрий Лысков: Александр Борисович, может ли быть молодежная политика, государственная молодежная политика не структурирована в государственные же идеологические конструкты? Александр Шатилов: Мне кажется, кто платит, тот и заказывает музыку. И понятно, что власть, если она финансирует молодежную политику и ее разрабатывает, то вполне резонно, что она стремится пользоваться ее результатами. Это практически во всех странах так и происходит. Там, понятно, могут быть определенные оговорки, там могут быть некие игры в плюрализм и так далее, но тем не менее все равно, так или иначе, власть действует, тем более если она находится в мобилизационных условиях. Не надо забывать все-таки, что сейчас, мягко говоря, внешнеполитическая конъюнктура не слишком благоприятна. Кстати, хотелось бы… Дмитрий Лысков: А почему? Александр Шатилов: Ну, тут понятно. Дмитрий Лысков: По многочисленным обстоятельствам. Александр Шатилов: Да, по объективным и субъективным причинам. И если честно… Сейчас, может, скажу, с точки зрения других участников, крамольную вещь. Например, мне очень нравились в свое время ранние "Селигеры", не поздние, которые уже проводили формально и весьма поверхностно. Определенный драйв молодежный я видел действительно на ранних "Селигерах". Я там преподавал, меня просто приглашали, иногда я там читал лекции. И там были не придурки, которые за пейджеры там работали. Там ребята действительно собирали достаточно активных, мотивированных. Павел Гусев: Это первые. Александр Шатилов: Да, если берем первые, наверное, где-то три-четыре "Селигера". Максим Жаров: По 2007 год, наверное. Александр Шатилов: А потом уже соответствующим образом спала угроза, скажем так, "оранжевой революции"… Дмитрий Лысков: Как раз хотел спросить: что же получилось потом? Хотели как лучше – получилось как всегда? Или что? Александр Шатилов: Нет, просто спала угроза "оранжевой революции", и начали все это молодежное движение "сливать". Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, что, с вашей точки зрения, произошло? Я вижу, что вы не согласны. Павел Гусев: Просто сменился руководитель главы Администрации, который занимался достаточно умно и достаточно тактично. И он понимал, как нужно это вести. А пришел… Дмитрий Лысков: То есть вы сейчас говорите, что при Владиславе Юрьевиче такого бы не было? Александр Шатилов: Нет, Владислав Юрьевич креативнее работал. Павел Гусев: Он креативный. А когда пришел Володин, естественно, все это свелось в зубодробительную политическую такую скалку, которой закатывали любую другую мысль, кроме как "люблю, люблю, люблю…". Дмитрий Лысков: Максим Викторович, а у нас что получается – от роли замглавы Администрации президента зависит все? Максим Жаров: Кризис этой концепции молодежной политики, о котором мы сейчас ведем речь, начался еще на рубеже 2009–2010 годов, то есть еще при том самом первом замглавы Администрации президента. Поэтому неправильно говорить, что со сменой куратора молодежной политики изменилась и концепция. Она начала меняться раньше. Дмитрий Лысков: В таком случае объясните. Павел Гусев: Кризис системный на самом деле. Максим Жаров: Кризис на самом деле связан с тем, что это очень трудоемкое и затратное дело. Возвращаясь к первым "Селигерам". Те лекторы, которые там работали, они вкладывались, действительно реально вкладывались в обучение молодежи, они действительно ее учили. Александр Шатилов: Образование. Максим Жаров: Эта молодежь действительно внимала очень внимательно. Я сам присутствовал. Дмитрий Лысков: Геннадий Владимирович очевидно не согласен. Прошу вас вашу точку зрения выразить. Геннадий Гудков: Я не то что не согласен. Я просто не очень понимаю тему нашего разговора. Если мы говорим о политизации молодежных движений, то последние как минимум 100 лет оно жестко политизированное. Молодежь используют… Дмитрий Лысков: То есть от политики никуда? Геннадий Гудков: Можно я доскажу все-таки? От политики никуда. Мы, вернее, власть использует молодежь как двигатель, как пушечное мясо, как инструмент, и жестко политически ориентирует молодежь. Давайте вспомним комсомол. Он не только принимал участие в боях Гражданской войны на одной стороне, но и проводил это раскулачивание, проводил все эти репрессии и так далее и тому подобное, вплоть до создания организаций стукачей, которые, так сказать, закладывали своих же собственных односельчан. Если мы берем… Дмитрий Лысков: Вы так говорите, как будто это была его основная роль. Геннадий Гудков: Основная роль была в том, что молодежь была не очень критически мыслящим в силу своим молодости и достаточно революционно настроенным сословием, которое выполняло команды "фас!" политической партии. Дмитрий Лысков: Геннадий Владимирович… Подождите секундочку! Вы как член ВЛКСМ в прошлом тоже выполняли команды "фас!" политической партии? Геннадий Гудков: Я недосказал. Я был другим немножко. Неважно. Моя роль не такая большая. Теперь дальше… Дмитрий Лысков: Нет, ну просто интересно. Павел Николаевич, вы тоже выполняли команды "фас!" политической партии? Геннадий Гудков: Дайте я доскажу. Сейчас молодежь… Дмитрий Лысков: Ну подождите. Мы начали говорить об очень важном моменте. Геннадий Гудков: Точно так же молодежь сейчас абсолютно полностью заточена на политику. И не важно, кто сидит в Кремле. Это вопрос вкуса – более жестко, менее жестко. Сейчас молодежь используется тоже как пушечное мясо, как двигатель, как организация, если нужно… "Погромы? Пожалуйста, погромы". И она заточена только на одну-единственную задачу – сохранение действующей власти любым способом. "Надо война в Сирии? Вот вам война в Сирии. Нужен конфликт на Донбассе? Вот вам конфликт на Донбассе. Молодежь, вперед!" И это воспитание преследует, подчеркиваю, к сожалению, и социальную роль, которая там должна быть. Дмитрий Лысков: Подождите. Движение "НАШИ", что ли, пошло в Сирию? Я не очень понимаю. Геннадий Гудков: Социальная политика, допустим, молодежная должна быть. "Молодая семья". А мы используем молодежь (правящие круги) как инструмент проведения политики ради сохранения политической власти. Дмитрий Лысков: Прошу вас Александр Батов: Политичность тут тоже является формой политики. Но при любом руководителе эта политика рано или поздно зайдет в тупик. Нельзя удерживать людей, молодых людей, которые ищут ответов на коренные вопросы современности, в рамках вот этой теории малых дел, в рамках вот этих "Селигеров". Они все равно рано или поздно… Дмитрий Лысков: То есть нужна идеология, большая идеология, по которой люди пойдут магистрально? Геннадий Владимирович прямо сейчас об этом и говорил. Александр Батов: И они упираются в проблему: почему сейчас именно так происходит? Почему? Геннадий Гудков: Нет, я сказал, что используются ради идеологии. Дмитрий Лысков: Ну, ради идеологии, да. Екатерина Винокурова: Простите, пожалуйста. Я перестала понимать, о чем идет речь, потому что, во-первых, есть некие страдания по фактологии. Потому что, например, история с отрезанными головами "врагов народа", одной из которых была глава уважаемой всеми присутствующими, я думаю, Людмила Михайловны Алексеевой, она была как раз на одном из поздних Селигеров. Геннадий Гудков: Фигурально выражайтесь. Екатерина Винокурова: Да, картонные эти головы. И портреты топтали правозащитников еще при прошлой Администрации. Дмитрий Лысков: На одном из поздних, все верно. Максим Жаров: А мы же о ранних вроде говорим-то. Дмитрий Лысков: Речь шла о ранних. Екатерина Винокурова: Подождите, Максим. Смотрите, так вот, я имею в виду… Да, что бы я тут хотела сказать? В этом плане я не считаю, что от смены куратора есть какая-то смена тренда. Потому что пока тема "пятой колонны" звучит, я как человек, который получает какие-то сообщения тоже, что я "пятая колонна" и так далее, вот я не вижу разницы. Геннадий Гудков: Катя, ты не одна. Дмитрий Лысков: Вы не поверите! Даже я получаю такие сообщения, даже я. Екатерина Винокурова: Догадываюсь, конечно Дмитрий Лысков: Я думаю, все их получают. Екатерина Винокурова: Да, конечно. Дмитрий Лысков: Сумасшедших много. Геннадий Гудков: Но не все на плакатах. Екатерина Винокурова: И в этом плане я бы не стала говорить о чем? Я бы не стала говорить о персоналистской такой связке. Это первое. Второе – что касается теории малых дел и волонтерских проектов. Вообще-то, волонтерское движение в России в последние годы развивается. Я думаю, что это частично отражает развитие нашего общества. Например, есть прекрасная организация "Лиза Алерт", которая помогает искать пропавших. Максим Жаров: Ну, его просто стали чаще в СМИ упоминать – оно поэтому и развивается. Екатерина Винокурова: Нет, оно сильно увеличилось. Дмитрий Лысков: Кстати, "Лиза Алерт" не создавалось никакими государственными структурами, а оно возникло самостоятельно. Павел Николаевич… Екатерина Винокурова: И тут, например, кстати говоря, есть очень интересный момент с волонтерством. Это то, что волонтеры уже много лет ведут борьбу как раз против власти, которая мечтает их задушить в объятиях и принять закон о волонтерстве. Дмитрий Лысков: То есть политизировались и пошли в том же направлении! Господа, господа, мы приближаемся к финалу. Павел Николаевич, прошу вас. Павел Гусев: Я как председатель Общественного совета МЧС могу сказать, что мы поддерживаем волонтеров. Более того, структурированы они и в Общественном совете МЧС. И МЧС, лично министр делает все для того, чтобы волонтеры оказывали помощь. Другое дело, что там есть своя специфика. Дело в том, что когда происходят крупнейшие природные или техногенные катастрофы, неподготовленные люди в виде волонтеров… Дмитрий Лысков: Могут просто элементарно пострадать. Павел Гусев: Совершенно верно. Поэтому есть зоны взаимодействия, и они четко сейчас обрисованы, например, в МЧС. Дмитрий Лысков: Павел Николаевич, так что же делать? Господа, прошу прощения. Екатерина Винокурова: Я на секунду… Дмитрий Лысков: Что же нам делать сейчас с молодежной политикой? Вот мы слышим, что методом вовлечения молодежи в малые дела не сдвинуться с места. Мы слышим, что идет политизация. Или нужна большая идея, идеология? Такие точки зрения тоже существуют. Ваше мнение. Павел Гусев: Дело в том, что ни в коем случае нельзя монополизировать идею молодежных организаций. Александр Батов: Это и не получится. Павел Гусев: Это самое утопическое. Это было определенной утопией в советское время, определенной утопией сейчас, в 2000-х годах, когда пытались монополизировать. Сегодня есть очень много начинающих лидеров, структурированных, которых можно поддерживать. Но другое дело – никто сегодня не способен сказать: отбросьте политику, отбросьте поддержку нынешней власти, а просто давайте делать то, что вы хотите делать: кому-то помогать, кого-то развивать, политически поддерживать. Пускай кто-то поддерживает – раз, два, три. Не называю сейчас политических каких-то структур и лидеров. Вот что сегодня главное. Дмитрий Лысков: Спасибо, спасибо. Александр Борисович… Господа! Александр Борисович, то есть пусть цветут все цветы? Выражаясь Мао Цзэдуном, раз уж мы сегодня говорим о левых направлениях. Александр Шатилов: Мне тоже приходила на ум эта знаменитая универсальная формула. Но мне хотелось бы тут сказать еще пару слов. Первый момент. Знаете, есть формула такая: "Если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой". Если ты не занимаешься молодежью, то, соответственно, кто-то другой займется молодежью. И мы видим, что молодежь, допустим, не только у нас в стране используется для сохранения режима, но она одновременно очень активно используется – как у нас в стране, так и за рубежом – для раскачки ситуации. Вспомним и Арабскую весну, и "цветные революции", и так далее. Дмитрий Лысков: Да, все это были молодежные выступления. Александр Шатилов: И Майдан № 2 – особенно, где молодежь явилась тем самым пушечным мясом, которое бросили вначале против "Беркута", а потом их послали на Донбасс. И соответствующим образом, сейчас оттуда с обеих сторон… Дмитрий Лысков: Что делать? У нас буквально секунды остаются. Александр Шатилов: Что надо делать? Надо, на мой взгляд, творчески подходить к работе с молодежью, создавать кадровые резервы, действительно проводить более тонкую, может быть, политическую, но более тонкую и менее топорную линию. Дмитрий Лысков: Спасибо. К сожалению, время нашей программы подошло к концу. Вы знаете, взаимоотношения молодого и старшего поколения (вот буквально в преломлении к нашей теме дискуссии) очень точно охарактеризовал кто-то из мыслителей. Он сказал: "Кто в молодости не был социалистом, у того нет сердца". И он же добавил: "Кто с возрастом не становится консерватором, у того нет головы". Да, конечно, молодому поколению и старшему поколению понять друг друга подчас бывает сложно. Но без такого понимания о какой же можно говорить молодежной политике? Это была программа "ПРАВ!ДА?" в эфире Общественного телевидения России. Спасибо огромное нашим экспертам за эту дискуссию. Спасибо.