"Закуска градус крадет". Народная мудрость Николай Матвеев: Здравствуйте! Это программа "ПРАВ!ДА?" на Общественном телевидении России. Меня зовут Николай Матвеев. Близится Новый год, и поэтому вот о чем предлагаю поговорить сегодня: Не секрет, что в России любят широко, а главное, хлебосольно отмечать Новый год и Рождество. Но каким будет праздничный стол россиян в этот раз? Не испортят ли веселье предновогодний рост цен и санкционная война импортным продуктам? Не останутся ли россияне в Новый год без привычных деликатесов? Как накрыть праздничный стол и не разориться? Что будем пить и чем закусывать под елочку? Николай Матвеев: Ну, казалось бы, праздничный, тем более новогодний стол – какие могут быть дискуссии? Оказывается, русские люди, вообще люди в России чаще всего спорят именно за накрытым столом. У нас сегодня нет накрытого стола, мы же все-таки программа "ПРАВ!ДА?" – общественно-политическая, дискуссионная. Сергей Миров: Принести? У меня с собой. Николай Матвеев: Ха-ха-ха! Давайте после. Но представим, что он есть. Подключаем фантазию. Как вы считаете, есть что-то, что может опорочить Новый год? Сергей Миров: Да. Николай Матвеев: Что? Сергей Миров: Вот я точно знаю, что якобы обсуждается проект о запрещении самогоноварения с 1 января 2018 года. Николай Матвеев: И как это лично вас касается? Сергей Миров: Вот именно это меня лично-то и касается. Просто потому, что тот продукт, который я уже несколько лет произвожу, я его даже самогоном не называю. Это крафтовый алкоголь, это акварит мировой. Весь московский шоу-бизнес стоит в очереди за тем, чтобы я угостил. Я, конечно, не продаю, упаси бог. Друзьям не продаю, но угощаю с удовольствием. Николай Матвеев: А вот вы сейчас звали. Он там? Сергей Миров: Да конечно! У меня с собой все. У меня в пиджаке висит. Николай Матвеев: Ну все! Друзья, замотивированные. Давайте программу проведем. Хорошо. А что важнее – крафтовые напитки, как вы их назвали, или все-таки крафтовая еда? Сергей Миров: И то, и другое хорошо. И то, и другое важно. Дело в том, что… Николай Матвеев: И правильное сочетание. Сергей Миров: Конечно, правильное сочетание. И когда у нас, вы говорите, отберут санкционные продукты… Мы все встречали с вами Новый год, по-моему, тогда, когда этих продуктов и в помине не было. Была отвратительная колбаса по 2,20. Конечно, бывали… Ну да, были заказы. Можно было получить вот такую баночку красной икры. Николай Матвеев: В слове "отвратительная" звучала все равно мягкая ностальгия. Сергей Миров: Ну да, конечно! Я же помню, дядя Валя, сапожник, в это время на улице сидел перед моим домом. Я все это помню. Молодой был, красивый. Ну, он сейчас тоже ничего. Но дело не в этом. Я просто к тому, что самое главное, что мы все сами можем приготовить все абсолютно, включая колбасу. Если кто-то из вас не умеет – здесь же научу. Николай Матвеев: Хорошо, об этом позже. Вот один из самых популярных индексов в мире – это индекс бигмака. Мы его тоже использовали, ссылались на него, особенно в годы, когда тесно дружили с западными странами. Сейчас более популярен, что ли, внутри страны индекс оливье. Вы как вообще к этому индексу относитесь? Сергей Александров: Ну, я думаю, что имеет смысл. Как-то любой такой статистический какой-то результат, имеет смысл. Почему бы нет? Николай Матвеев: Ну, вы оцениваете вообще свой новогодний стол с точки зрения индекса оливье? Сергей Александров: По индексу оливье? Нет, конечно. Николай Матвеев: Нет. А вот россияне оценивают. И оказывается, продукты, которые входят в оливье, в этом году подорожали. По разным оценкам… вот Росстат приводит цифры – от 1 до 2%. Но почему-то четверть населения говорит все равно, что цены растут ощутимее, чем об этом говорит нам власть. Как вы считаете… Сергей Миров: Я прошу прощения, а какого оливье? С раковыми шейками или без? Николай Матвеев: Вот! Мы сейчас выясним. Да, какого? Вы, кстати, какое готовите? Сергей Александров: Никакое. Николай Матвеев: Вообще не едите оливье? Сергей Александров: Нет, я не то чтобы не ем оливье, просто у меня моя красавица-жена прекрасно готовит массу всего другого, кроме салата оливье. Давным-давно уже ушли от этого. Николай Матвеев: Вы новатор. Сергей Александров: Я не знаю, какой он должен быть по классике. У нас есть кому рассказать, как это должно быть в классическом варианте. Но я-то помню только советский вариант оливье. И от него уже давным-давно ушли. Николай Матвеев: Давайте так – есть классический вариант, а есть народный. Народный – это колбаса, это горошек… Татьяна Сорокина: Колбасу можно заменить же на курицу. Заменяют. Николай Матвеев: Можно, но все-таки это колбаса, все-таки это колбаса. Поверьте, это будут два разных салата, и они оба будут на столе, если в одном будет курица, а в другом колбаса. Колбаса, горошек, картофель… Что еще? Помогайте мне. Я давно… Татьяна Сорокина: Сергей Миров: Морковка обязательно. Николай Матвеев: Морковь, да, майонез, лук… Сергей Миров: Раковые шейки! Николай Матвеев: Да что же вы с раковыми шейками? Могут ли себе позволить россияне шейки – мы перейдем к этому. Так все-таки давайте к серьезному. Почему власть декларирует об одном уровне роста цен, а народ ощущает… Есть такое понятие "ощущение инфляции". И Набиуллина об этом неоднократно говорила, что ощущения и фактически рост – они очень сильно разнятся. Как вы считаете, почему? Сергей Александров: Ну, мне кажется, что какой-то рост все равно есть, конечно – наверное, более значительный, чем нам об этом действительно сообщает правительство. Николай Матвеев: Нина, вы как думаете, почему такая разница в ощущениях людей и по факту того, что нам говорит власть? Нина Козлова: Я могу рассказать про факт. Мы провели исследование на основании данных Росстата. И что обнаружили? Оказывается, перед Новым годом в декабре далеко не на все продукты происходит рост цен. Если говорить о составляющих оливье, то да, на ряд продуктов, которые входят в оливье – это яйца, майонез – рост наблюдается, но он не существенный, то есть он точно, наверное, не столь глобален, чтобы население, наши граждане могли отказаться от приготовления оливье. Николай Матвеев: Но у нас статистика, давайте выведет. Вот, смотрите. Сколько придется отдать в магазине за ингредиенты салата оливье? Вареная колбаса для салата (это в расчете, по-моему, на четыре порции, на четыре человека) – 107 рублей; соленые огурцы – 76; зеленый горошек – 57; майонез – 32 рубля; картофель – 10; морковь – 5; лук – 2 рубля; и яйца – 20 рубля. Вот честно вам скажу, я хожу в магазин каждый день, думаю, как и подавляющее большинство россиян в стране. Яйца – 20 рублей. Это где такие, скажите мне? Татьяна Сорокина: Нет таких яиц. Самые дешевые – 60–70 за десяток. От 70 даже, я бы сказала. Нина Козлова: Это же сколько штук? Сергей Миров: Нет, правда, 20 рублей – это за что? Татьяна Сорокина: За десяток? Нина Козлова: Я думаю, не за десяток. Это то количество, которое необходимо для четырех порций оливье. Николай Матвеев: Нет, насколько я знаю, в расчете на четыре порции считается приготовление салата оливье. Сергей Миров: Четыре яйца? Да, похоже. Татьяна Сорокина: Ну, четыре яйца – может быть, да. Николай Матвеев: А одна порция – это одно яйцо? Сергей Миров: Я не знаю. Ну, предположительно, да, наверное. Николай Матвеев: А вы же не купите четыре яйца, верно? Сергей Миров: Если нужно, куплю. Почему? Они продаются. С другой стороны, а почему вы не купите еще и на завтра? Нет, Коля, вот эта история, правда, меня совершенно не пугает, абсолютно. Дело в том, что у наших властей есть способ испортить нам настроение гораздо больше, чем ценами. Цены никто не замечает. Николай Матвеев: Ну, знаете, когда собираешься в магазин, берешь авоську, пакет, начинаешь набирать. Рассчитал одну сумму, а по факту выходит совсем другая. Вот тут надо разобраться – то ли цены, то ли личные амбиции. Вот кроме оливье, на что еще россияне чаще всего и больше всего по соображениям новогодним обращают внимание? Павел Сюткин: Ну, конечно, у нас та советская традиция никуда не делась. И вместе с оливье обязательно будет салат, может быть, "Мимоза". Может быть, будет селедка под шубой, конечно. Николай Матвеев: Крабовый. Павел Сюткин: Ну, крабовый – это уже, наверное, более… Для большинства советских граждан это не самое частое блюдо за столом. Обязательно будет, конечно же, холодец, будет торт "Наполеон". Ну, наверное, какая-нибудь птица жареная – гусь, например. Но по этим цифрам, вы знаете, все-таки хотелось бы сказать одну вещь. На самом деле, конечно, они во многом лукавые. Лукавые почему? Потому что вот это восприятие инфляции, когда нам объявляют официальные цифры – 1%, 2%, 2,5% – оно воспринимаются разными людьми разного достатка по-разному. И на самом деле те, кто покупают дешевые продукты, для них эти 1,5–2% – это будут уже очень ощутимые результаты. А если, конечно, мерить инфляцию среднюю по морковке и по автомобилям Mercedes, то вроде бы как бы и неплохо получается, и с экономикой все хорошо. Мы пытались на самом деле тоже перед этим Новым годом провести… Ну, знаете, сегодня такой модный термин "сослагательное наклонение в истории", да? Сколько стоил бы, например, тот же самый салат "Оливье", который и придумал собственно Люсьен Оливье в 1860-х годах. Николай Матвеев: А из чего он состоит? Как человек, выросший на советских традициях оливье, я даже понятия не имею, о чем речь. Павел Сюткин: Смотрите. В принципе, он назывался, вообще говоря, "Майонез из дичи". То есть салат "Оливье" – это уже такой апокриф, спустя много лет название ему было присвоено. Сергей Миров: Салат "Столичный" еще после этого. Павел Сюткин: Нет, салат "Столичный" – это уже 39-й год. Татьяна Сорокина: А сейчас все говорят еще "Русский салат". Николай Матвеев: Давайте на пальцах, что там? Павел Сюткин: Давайте по ингредиентам пройдемся. Птица – рябчик. Были, естественно, овощи, то есть вполне возможно, что картофель, огурцы. Каперсы. Сергей Миров: А какие огурцы – соленые или свежие? Это очень важно. Павел Сюткин: Огурцы соленые изначально. Значит, каперсы. Икра добавлялась. Сергей Миров: Черная или красная? Павел Сюткин: Черная, естественно. И самое главное – майонез, который мы сегодня знаем, он был совершенно не тот. Тот майонез делался… Вот сегодня мы делаем его с яйцом, ну, как такой вяжущий элемент, схватывающий все. А тогда присутствовал так называемый ланспик. Что это такое? Это застывший куриный или птичий бульон, ну, фактически холодец, порезанный, тонкий и прозрачный, порезанный на кубики и уже замешанный, так сказать, в остальные ингредиенты "Майонеза". Вот это собственно и был тот самый "Майонез". Понимаете, чем он отличается немножко. Николай Матвеев: Не пытайтесь это повторить! Опасно для вашего кошелька! Павел Сюткин: А вот 39-й год – и уже возникает советская кухня. И шеф-повар гостиницы "Москва", как раз только открытой тогда, Григорий Ермилин внедряет новую, советскую версию "Майонеза", где рябчики заменены на курицу, где… Да, раковые шейки еще были, забыл упомянуть. Раковые шейки заменены, видимо, на морковку. Ну, цвет один. Николай Матвеев: Изящная замена! Павел Сюткин: А каперсы – на зеленый горошек. Вот она, новая версия. Николай Матвеев: Давайте от оливье к более общим вопросам. Вот скажите, праздновать размашисто, особенно Новый год, и есть, и выпивать, и делать это не один день – это наша национальная традиция или в принципе так во всех странах и едят, и выпивают, и тут полный порядок? Иван Меркулов: Наверное, это свойственно всему миру на самом деле – по-серьезному очень относиться к празднованию Нового года, очень ответственно. Просто у нас эта ответственность связана с тем, что у нас действительно десять дней выходных, поэтому мы не упускаем для себя эту возможность (я думаю, практически все) не только есть, конечно, но и наслаждаться праздниками. И на это мы имеем полное право. Вы знаете, когда уже все хорошо, год закончился, и для того, чтобы начать следующий, можно и отдохнуть. Это нормально. Но, наверное, я бы хотел сказать о следующем, в добавление к кухне и ценам. Есть как минимум два варианта того, чтобы справлять Новый год, как минимум два. Есть классика. Безусловно, мы все ее знаем, абсолютно совершенно. Четко совершенно был произнесен список тех блюд, которые традиционно готовятся с той или иной степенью успеха, вкуса. Бабушкины рецепты и так далее и тому подобное. Но сегодня в России на самом деле есть очень мощная тенденция, поскольку я из гастрономического, ресторанного мира, есть очень мощная тенденция сегодня, и не только в Москве, но и в России в целом. Все мы очень сильно полюбили русскую кухню, но только такую русскую кухню… Мы изучаем ее корни. Сергей Миров: Подождите, а русская кухня есть? Николай Матвеев: Каши. Иван Меркулов: Мы обсудим это. Сергей Миров: По-моему, ее нет вообще, русской кухни. Татьяна Сорокина: Почему? Щи, каши. Николай Матвеев: Нет, щи – не русская. Татьяна Сорокина: Щи – не русская? Иван Меркулов: Отличный вопрос. Так вот, с одной стороны, мы все действительно полюбили русскую кухню… Николай Матвеев: Простите, коль уж заговорили о кашах, давайте о кашах из топора поговорим. Татьяна, насколько я знаю, вы из семьи военнослужащего, росли в гарнизонах. Татьяна Сорокина: Да. Николай Матвеев: Я сам просто рос в гарнизоне. А уж в советское время на какую только изобретательность приходилось идти, чтобы накрыть советский стол новогодний. Вот вспомните, как изощрялись. Татьяна Сорокина: Слушайте, знаете, традиции русского народа просто нерушимы. Понимаете? Почему? Потому что как бы ни складывалась ситуация в стране и в какой бы ситуации мы не оказывались и весь наш народ, мы все равно любим праздники. Сергей Миров: Называется "не дождутся!". Татьяна Сорокина: И Новый год – это как раз тот волшебный праздник, который мы все ждем. Вот в каждой семье… Это праздник для всей нашей страны. В каждой семье собираемся все как-то, друг друга поздравляем, говорим добрые слова. Это все происходит в один и тот же момент. Представляете, какая аура? Николай Матвеев: А почему? А почему? Другие праздники более унылые, скажем так, или неоформленные? Сергей Миров: Чем Новый год? Николай Матвеев: Да, чем Новый год. Или Новый год… Павел Сюткин: Новый год всегда был неполитическим праздником. Понимаете? Татьяна Сорокина: Неполитическим, да. Павел Сюткин: В отличие от 1 мая, от 7 ноября. Татьяна Сорокина: А потом все-таки, понимаете, здесь идет смена старого новым. Мы все в ожидании того, что вот у нас старый год заканчивается. В преддверии Нового года мы же все чего-то ждем. Сергей Миров: И хоть раз что-то оправдалось? Татьяна Сорокина: Да. Почему нет? Мы же загадываем желания. Мы – как ети. Взрослые – те же самые дети. Иван Меркулов: И потом, это семейный праздник в чистом виде, и ни мужской, ни женский. Татьяна Сорокина: Семейный. И мы собираемся… Вы представляете, такое количество людей – каждый у себя дома – в один и тот же день, в один и тот же момент поднимают бокалы, говорят друг другу добрые слова, поздравляют, желают, причем искренне желают друг другу. Представляете, какая аура? Вот эта сама обстановка благополучная – это, конечно, традиция как-то нашего народа. И как готовимся мы к этому празднику? Николай Матвеев: А теперь о вас. Вспомните, чем закусывали. В холодильнике же ничего не было. Татьяна Сорокина: Закусывали. Я вам хочу сказать так. Ну почему? Николай Матвеев: Было? Татьяна Сорокина: Если вы говорите… Николай Матвеев: А что было? Татьяна Сорокина: Ну, все равно все что-то доставали. Сергей Миров: Да все было. Николай Матвеев: Да-да, в холодильнике было, в магазине не было. Татьяна Сорокина: Но я вам хочу сказать, если говорить о моей жизни, гарнизонной жизни, то военных всегда выручал паек. Но если говорить о военной службе… У меня отец пограничник. И граница – как правило, это усиленная охрана в то время, когда все празднуют. И жены офицеров… Там три человека на заставе. Жены офицеров – начальника, замначальника и жена прапорщика, старшины заставы – вот собирались, у кого что есть. Мы же какие русские люди? Мы хлебосольные, мы дружелюбные, мы вот это все… Собирались. Кто что мог, тот и приносил. Кто мог салат – тот салат. Кто мог банку с огурцами – тот приносил банку с огурцами. Вот так и отмечали. Николай Матвеев: А какой салат? Татьяна Сорокина: Причем мужчины не присутствовали, как правило, на этих праздниках, потому что все были на границе. Приходили по очереди. Иван Меркулов: А пограничники не приносили дичь? Татьяна Сорокина: Дичь не приносили. Но был паек, да, в то время все-таки… Николай Матвеев: Нет, вы сказали "салат". А какой салат был? Татьяна Сорокина: Ну, салат… В любом случае всегда винегрет делали тот же самый, и оливье делали. Ну, прежде всего варили картошку. На границе, кстати, солдаты сами пекли хлеб, сами мариновали в бочках квашеную капусту. Это все делалось. Благополучные заставы, там было какое-то свое подсобное хозяйство. Корова была. В общем, готовились все к Новому году заранее. Павел Сюткин: Кабанчик границу перейдет вдруг. Татьяна Сорокина: Нет, кабанчик… Я этого не помню. Но сам факт… Мы же как все готовились к Новому году? Мы готовились не за десять дней, а мы готовились за два-три месяца. Доставали, у кого какие возможности были достать. А гарнизонная служба – это немножко другая часть моей жизни, нежели сейчас. Поэтому кто как мог, в складчину. Сергей Миров: Дело все в том, что я не знаю, как гарнизонная служба. Когда мы начинали справлять Новый год вот той компанией, которой до сих пор это периодически делаем, мы еще в школе были. Мы одноклассник, девятый и десятый класс. Понятно, что… Мы красиво сдавали бутылки. Мы со всех собирали, стояли в очереди. И вот на эту сумму, которая получалась, мы покупали что-то. Потом мы заранее договаривались, что мы будем готовить. Иногда мы садились и конкретно лепили пельмени. Десять человек сидят и лепят пельмени. А если сделать их правильно, то как это вкусно, да? Сколько мы изобрели салатов! Именно изобрели. Николай Матвеев: Самый яркий? Сергей Миров: Помните, такой был фильм "Небеса обетованные". Как Броневой сказал (светлая память): "Вы что, я Муданзян брал!" Вот салат "Муданзян" – это то, что мы изобрели. Это такой с китайский акцентом. Мелкой полоской порезаны огурцы, редиска, морковка и яйцо с соевым соусом. Потрясающе вкусно! Николай Матвеев: Ох, уже как-то аппетит… Павел Сюткин: А сколько коктейлей! Сергей Миров: Это к Веничке, это к Веничке. Николай Матвеев: А сейчас, с годами, процедура подготовки меняется? Условно, вы смотрите на календарь: "15-е число! А пойду-ка я в магазин"? Или вы составляете списки? Сергей Миров: Коля, все очень просто. Дело в том, что 22 декабря у меня день рождения. Николай Матвеев: А-а-а! Сергей Миров: И поэтому у всех моих друзей 22-го начинаются эти страшные три недели. Татьяна Сорокина: Вы плавно переходите в Новый год. Сергей Миров: До Старого Нового года это все продолжается, все вот эти три недели, совершенно конкретно. Нет, там история какая? Мы, конечно же, предпочитаем все готовить сами и делать сюрпризы. Но все равно гости приходят со своим, чтобы похвастаться. Николай Матвеев: И самое яркое впечатление, что приносили? Кабана с границы? Сергей Миров: Нет, утка запеченная, не по-китайски. То есть типа утка по-пекински, но не по-пекински. Вот очень интересно сделала подруга, потрясающе сделала, очень вкусно, очень вкусно. Вот я не знаю как… Вот там нет китайских ароматов, но совершенно потрясающе все сделано. Там же в основном бадьян в водке по-китайски. Без этого сделано. Николай Матвеев: Кстати, моим главным удивлением было, что на самом деле утка по-пекински у них там подается следующим образом. Выносят утку, они нащипывают кожицу, а основную массу уносят. И наши российские туристы спрашивают: "Куда?!" Им говорят: "Ну, все, отходная часть". Сергей Миров: Есть самое потрясающее восточное блюдо под названием "димляма", шахское блюдо. Вот там баранина, соответственно, с айвой, с помидорами. И самое главное – капустой сверху закрывается. Вот у них полагается как? Миска драгоценного бульона, который внизу остается, он шаху. А все остальное челяди отдают. Николай Матвеев: По-моему, в "Школе телевизионного мастерства" (есть такой учебник), там автор пишет о том, что вы должны дойти в своих беседах в ток-шоу до уровня похожего на кухонные разговоры. Вот если степень откровения будет напоминать кухонные разговоры – значит, все получается. По-моему, сейчас получается. Сергей Миров: Ну, слюноотделение уже потихонечку началось. Николай Матвеев: Да, мы должны выйти отсюда очень желающими поесть. Скажите, а вот если говорить о том, даже не какого качества еду мы едим на Новый год, а насколько она полезна вообще для здоровья? Вот эти салаты, эти жареные куры… Вот с этой стороны если проблему оценить? Сергей Александров: Естественно, что все, от чего получаешь удовольствие – это не полезно. Николай Матвеев: Все вредно? Сергей Александров: Ну, мне кажется, что да. Сергей Миров: Извините. Есть потрясающая книжка Миши Генделева – "Книга о вкусной и нездоровой пище". Потому что все, что вкусно – это не может быть полезно. Полезно – это пресная каша, это простая вода, это какие-нибудь совершенно безвкусные овощи. Доживете до 100 лет. Об этом же есть… Помните у Горького, да? Сергей Александров: А зачем? Николай Матвеев: Знаете, беседа сомелье несколько похожа на типичную ситуацию за столом, когда уже салаты стоят, а напитки еще не вынесли. И все такие грустные! И как только выносят напитки, сразу начинается оживление. Давайте поговорим про напитки. Сергей Александров: Давайте про напитки. Это мне ближе, да. Николай Матвеев: Определились, что у нас винегрет, у нас обязательно должно быть заливное, пусть даже это и гадость, заливная рыба. Обязательно должно быть оливье, мандарины. Все, определились. Какие напитки классические для новогоднего стола в России? Сергей Александров: Ну, все-таки уже в последние много лет классические напитки – это игристые вина. Поэтому кто себе может позволить шампанское – наверное, шампанское. Кто не может себе позволить – другие игристые напитки. В принципе, сейчас у нас в стране производится достаточно много хорошего вина, в том числе игристые вина. Водка, безусловно, конечно, мне кажется, присутствует на столе, потому что те же… я не знаю, тот же холодец требует. Сергей Миров: Коньяком – наполеон! Сергей Александров: Или пельмени, да. Николай Матвеев: А как вы относитесь… Сергей Александров: Я думаю, что на самом деле самые разные напитки появляются на новогоднем столе. Все зависит от личных предпочтений, мне кажется. Николай Матвеев: Это понятно. Но есть же категория "классические". Сергей Александров: Ну, тогда игристые вина. Николай Матвеев: Да, вот давайте про игристые вина. Недавно Минфин предложил запретить называть крепленые игристые вина шампанским. Как вы относитесь к этому? Сергей Александров: Слушайте, что значит "крепленые игристые вина"? Лишнее слово. Николай Матвеев: Газированные. Да, лишнее слово. Водку с шампанским мешаешь… Сергей Александров: Ну, это на самом деле, наверное, было бы правильно, потому что практически три страны в мире осталось, которые называют игристые вина шампанским. Николай Матвеев: Дайте угадаю. Украина, Беларусь и Россия? Сергей Александров: Не угадали. Николай Матвеев: Да? А какие? Сергей Александров: Одна из них – Россия. Еще одна – это США. И третья – это Вьетнам. Вот так. Николай Матвеев: Ага! Сергей Миров: А что, во Франции уже нет? Сергей Александров: А во Франции что? Во Франции можно себе позволить вина, произведенные в Шампани, называть шампанскими винами. В других областях… Сергей Миров: Ну, бургундское просто красное, газированное. Сергей Александров: В Бургундии красное не делают шампанское. Сергей Миров: Газированное шампанское. Сергей Александров: Не делают. Во Франции, если вы произвели игристое вино не в Шампани, но классическим методом, вы его можете назвать словом "cremant". И вот существуют Cremant de Bourgogne, Cremant d'Alsace, Cremant de Bordeaux и так далее. Николай Матвеев: Нина, вопрос к вам. Были опасения, что будет значительный рост на шампанское в этом году. Они оправдались? Вы наблюдаете, что действительно цены растут? И вообще, ну не знаю, шампанское стоит 200 рублей, самое доступное. Ну, подорожало до 250. И что в этом страшного-то? Нина Козлова: Я вам могу сказать про шампанское отечественного производства и то, чтобы происходило с ценами на него, за последние пять лет. Николай Матвеев: Расскажите, очень интересно. Нина Козлова: В декабре. На самом деле наблюдается не рост, а некое понижение обычное, традиционное в каждом декабре, начиная с 2012 года, цен на шампанское отечественного производства. Николай Матвеев: Простите, прямо маленькое отвлечение. Цены-то – понятно. А качество от этого не страдает? Качество остается прежним? Сергей Миров: А кто же это знает? Нина Козлова: Ну, это вопрос риторический, наверное. Сергей Миров: Во-первых, бутылка на бутылку никогда не попадает, между прочим. Николай Матвеев: Серьезно? Ну хорошо, пусть риторический вопрос. В вопросе уже ответ. Нина Козлова: Опять же в зависимости от производителя. Я думаю, что качество больше… Я понимаю, что от цены зависит качество, и наоборот. Николай Матвеев: Вот средняя стоимость бутылки шампанского российского производства, по данным Росстата, 164 рубля. Вот вы скажите, шампанское за 164 рубля… Иван Меркулов: Нет! Скажите этому напитку "нет". Николай Матвеев: Хорошо, обращаясь к россиянам, объясните, почему нет? Иван Меркулов: Когда мы говорим о нечто с алкоголем, с пузыриками, и в магазине это называется игристым вином или тем более шампанским за 164 рубля, то очевидно, что произведено это и имеет происхождение соответствующее, ну, малозаконно, полузаконно или где-то в таких условиях… Татьяна Сорокина: Порошок разведенный, да? Сергей Миров: Может, и законно, но с откатом. Иван Меркулов: Вряд ли технология, так сказать, соблюдена хоть какая-то. Сергей Александров: С точки зрения закона, это законно. Но с точки зрения того, чтобы… Татьяна Сорокина: Качества. Сергей Александров: …да, качества, это никак. Потому что вино должно… Уж простите, что я влез про вино. Николай Матвеев: Ничего страшного. Сергей Александров: Вино должно производиться там, где растет виноград. Если вы переворачиваете бутылку и видите, что оно произведено в Москве, в Санкт-Петербурге… Николай Матвеев: В Костроме. Сергей Александров: …в Костроме, в Екатеринбурге – наверное, это не самое… Иван Меркулов: В Махачкале. Сергей Миров: Московское "Арбатское" очень неплохое было, реально неплохое. Сергей Александров: Это просто вам так кажется, потому что тогда, когда вы пили "Арбатское", другого не было ничего. Сергей Миров: Я могу спутать. Ну, можно посмотреть, сколько человек получили государственную премию за это вино. Николай Матвеев: Хорошо, друзья, а давайте доказательно мы объясним, почему нельзя. Ну, можно, но не нужно, да? Условно, вот сидит человек и скажет: "Да ну, выпью я три-четыре фужера. Я в шампанских ничего не понимаю. А так хоть денег сэкономлю". Что там внутри этого шампанского за 164 рубля? Сергей Александров: Если выпить, то не отравишься, потому что, естественно, прежде всего следят за безопасностью. Понятное дело, это вещь безопасная. Но как его сделали? Если виноград не растет в Москве и в Санкт-Петербурге, для того чтобы сделать вино, нужно сначала сделать просто сухое вино, тихое, и его привезти. Никто хорошего винограда, хорошего вина не продаст вот этому заводу вторичного виноделия, условно его назовем, для того чтобы они что-то они что-то там из него делали. Хорошее разольют сами у себя. Разольют в Краснодаре, разольют в Крыму – там, где виноград растет, если это хорошее получилось вино. Соответственно, привезли. Вот то, что осталось, отправили в Санкт-Петербург, ну, допустим, условно, или в Москву. Пока это в цистернах доехало до Москвы, что с ним стало? Могли подморозить, могли вскипятить, если летом везли. Какая-то там завелась микробиология. Технолог все это проверил, посмотрели: "Нет, плохо. Давайте мы туда добавим лимонной кислоты, давайте мы туда добавим сахарку, давайте мы туда добавим спиртику для того, чтобы всю биологию убить и вкус как-то более или менее выровнять". Николай Матвеев: А что, если к этому добавлять официальные данные, что треть в стране реализуемого алкоголя вредна для здоровья и опасна для здоровья? Сергей Миров: Чем? Вот объясните. Татьяна Сорокина: Отравятся? Николай Матвеев: Во-первых, потому что государство не ищет ответственных за этот алкоголь, потому что он контрафактный. Сергей Миров: Это разговор только о водке, потому что только водку можно, извините, палить. Татьяна Сорокина: Почему? Вино тоже. Павел Сюткин: По-моему, это не менее вредно, чем водка. Николай Матвеев: И спиртовую основу, по-моему, можно палить. Я, живя в Оренбурге, видел эти пятилитровые бутыли с коньяком, привезенные из соседнего Казахстана, естественно, нелегально. Павел Сюткин: Кстати, про коньяк… Николай Матвеев: Просто этим спиртом вся область заливалась. Давайте перейдем к важной части… Сейчас, секундочку. Сергей Миров: Маленькая история. Вот как можно поднять настроение себе? Мы в девятом классе единственную бутылку водки, которая у нас была на шестерых, мы заправляли в сифон и газировали – точно так же, как сейчас вино. Николай Матвеев: И на скольких вам хватило? Сергей Миров: На четверых хватило. Иван Меркулов: Можно добавить еще буквально одну реплику, с точки зрения алкоголя, продолжить? Николай Матвеев: Да, пожалуйста. Иван Меркулов: Все-таки с точки зрения продукта. Все-таки важное слово, которое было произнесено – это "происхождение". Виноматериал ли это, продукт ли это, сырьевой ли это продукт, гастрономический ли это продукт? Очень важно для сегодняшнего современного человека воспринимать Новый год не только с точки зрения классики, а с точки зрения возможности для себя в эти недели две (вам повезло – три) по-настоящему и по-серьезному взглянуть на продукты питания, на продуктовую матрицу и найти что-то для себя новое, использовать это как возможность для образования. Николай Матвеев: Дайте конкретный совет. Например? Иван Меркулов: Потому что есть мировая тенденция сегодня, глобальнейшая, которая заключается в том, что есть наименование и место происхождения у товара. Есть такая определенная продуктовая категория. Сейчас уже на слуху много историй, с точки зрения башкирского гуся, алтайского меда или татарского гуся, или пензенского кленового сиропа, или астраханского арбуза. Есть масса продуктов питания, целая категория, которая отличается тем, что известно, где она выросла, кто ее переработал. И при небольшом усилии можно найти технологию, связанную с тем, каким образом появился данный продукт. Так вот, основное пожелание людям, с точки зрения этого конкретного Нового года: уделите чуть больше времени продукту по его сути, по его происхождению. Николай Матвеев: Откуда он, как сделан, да? Иван Меркулов: Да. Имеет ли это отношение к игристому вину. Или вы хотите запечь гуся, или сделать что-то с точки зрения утки. Обратите внимание на то на самом деле большое, гигантское продуктовое разнообразие. Николай Матвеев: Назовем это "подойти исследовательски". Иван Меркулов: Конечно. Потратьте… Мы все время бегаем, мы очень консервативны с точки зрения продуктовой корзины. У нас, как правило, нет времени для того, чтобы взять и что-то для себя изучить. Так вот, здесь возникает момент очень простой. Если вы сфокусировались на том или ином продукте, вы хотите для себя открыть жеребятину, например, предположим, ну изучите этот вопрос. Сергей Миров: В Якутии очень вкусная жеребятина. Иван Меркулов: Найдите тот продукт, с которым вы хотите что-то приготовить. Откройте для себя новый вкус в этом году. Это как пожелание. Татьяна Сорокина: Вы знаете, мы открыли для себя с большим удовольствием новый вкус, вот что касаемо фермерских продуктов, например. Но их же нет на прилавках в наших супермаркетах больших. Иван Меркулов: Смотрите, это большая разница. Да, очень хороший и правильный тезис. Одно дело – фермерские. Это как категория продуктовая. Мы предполагаем, что где-то есть какая-то очень красивая ферма, и там есть красивый фермер, который почему-то с большой любовью и, наверное, в отсутствие определенных стандартов произвел эту курочку, например. А другое дело – это продукты, где есть целое происхождение, то есть наименование места происхождения, как раз соблюдена технология, товарная масса. Возможно, это будет дороже, я сразу предупреждаю. Но Новый год – это тот праздник, когда мы можем побаловать себя, немножко расширить свой кошелек, угостить своих друзей в том числе и поделиться с ними не только вкусом, но и знанием о продукте. Николай Матвеев: Позвольте перейти к такому деликатесному моменту новогоднего стола. Традиционно у нас на столах (не знаю, как у вас, у нас точно) стоит красная икра. Вот как ее выбрать? Где ее закупать? В каком количестве? Как ее приготовить? Ну, пусть 50 грамм – почему нет? Но она же должна быть оформлена. Это часть новогоднего праздника или так было только у нас? Павел Сюткин: Вот смотрите. Сразу скажу, что наш спрос сегодняшний, так сказать, наших сограждан на Новый год, что называется научным языком, неэластичен. То есть всегда мы выберем вот то, что, так сказать, ели в детстве. Да, действительно будет оливье, будет бутерброд с красной, у кого-то с черной икрой, шампанское, ну, может быть, коньяк. То есть эти вещи… Человек, даже если это дорого, даже если это, может быть, на каждый день ему неподъемно, но уж на праздник-то он точно это… Николай Матвеев: А у кого-то осталось со дня рождения. Павел Сюткин: Да-да-да. А некоторые, самые хитрые припасут. Так вот, на самом деле, действительно икра. Что у нас из нее делали и делают? Ну, прежде всего бутерброд, конечно же. Чуть более, так сказать, доходчивые домохозяйки сделают какой-нибудь валован с икрой. Татьяна Сорокина: Блинчики с икрой. Павел Сюткин: Ну, блинчики – это все-таки более такая, так сказать, личная традиция на Новый год. Сергей Миров: А соус с красной икрой? Соус с красной икрой – это очень хорошо. Павел Сюткин: Опять же, поскольку, так сказать, я историк, попытаюсь вам рассказать немножко историческую опять же миниатюру. Вот мы знаем, что только у нас, только в нашей стране… вот специалисты по алкоголю скажут, что принято закусывать коньяк – чем? – лимоном. Сергей Александров: Лимоном. Павел Сюткин: Совершенно верно. Это исключительно наша русская, советская традиция. Но на самом деле… Николай Матвеев: А я хотел ответить: чем угодно, что попалось. Павел Сюткин: Ну, на самом деле не все помнят, с чего это начиналось. Николай Матвеев: А почему неправильно? Павел Сюткин: А начиналось это с так называемой закуски "Николашка". Это начало XX века. Сергей Миров: Сейчас Поклонская… Осторожнее! Павел Сюткин: Виноторговец Шустов был у нас, который, сегодня, обладал правом (я так понимаю, полученным коллегиальным путем от французов) наименовать свой напиток "коньяк". Сергей Александров: Ну, тогда французы проще к этому относились. Павел Сюткин: Да-да-да. Все у него было хорошо. Единственная проблема у него была – не было поставщиков у него Императорского Величества. А мысль-то билась. И в один из дней узнал он, что Николай II прибывает куда-то для общения с избирателями. И вот договорился он с дворцовой кухней, что подадут ему бокал этого шустовского коньяка. Ну а закусить-то надо. Ну, не рябчиками же на скорую руку. Лимончик отрезали, посыпали одну часть сахарной пудрой, а другую – молотым кофе. Закусил император, понравилось. С тех пор, так сказать, эта закуска стала называться "Николашка". Ну, коньяк он и так любил. Ну, возвращаюсь к икре. Простоватая закуска все-таки. Ну, что там? Лимон, сахар, кофе. А все-таки настоящие гурманы клали на этот лимончик черную икру и так закусывали. Николай Матвеев: Это именно есть классическая (простите за жаргон) закусь? Павел Сюткин: Эта закусь исключительно существует в нашем русском менталитете, ну, в последующем уже, в советском. Нигде в мире коньяк лимоном не закусывается. Сергей Миров: Если попалась вдруг на стол плохая икра… А что такое плохая? Тухлая. Ее, конечно, есть нельзя, нужно выбрасывать. Но если вдруг она… Николай Матвеев: Слушайте, констатируют, что велик риск подделки. И там даже есть какой-то элемент, который вреден для здоровья. Сергей Миров: Но есть самое страшное, что может быть со съедобной икрой – это то, что она пересоленая безумно. Вот мне мои друзья в Скандинавии научили с этим себя вести: пополам сметаной. Вот красная икра пополам со сметаной. Вкус остается, ослабляется соленость. И кстати, можно с любой икрой делать, очень вкусно получается, реально. Николай Матвеев: А грузди со сметаной? Сергей Миров: Это само собой. И не только грузди. Еще рыжики вспомним. Нет, просто обычная красная икра, которая чуть пересолена, пополам со сметаной – вот так идет на бутерброды! Павел Сюткин: Очень диетическая, мне кажется, еда такая. Сергей Миров: Ну, можно на меня посмотреть, в принципе. Я как-то не очень увлекаюсь диетическими продуктами. Николай Матвеев: Слушайте, подождите. Новый год, по-моему, вообще ни разу не диетический праздник. Во-первых, все начинают есть ночью, это как минимум. Во-вторых, все заканчивают есть через десять дней, во второй или третий день, доедая уже не совсем, скажем так, свежие и полезные продукты. А у вас есть какие-то новогодние секретики, которыми вы удивляете семью? Татьяна Сорокина: Секретики? Николай Матвеев: Да. Татьяна Сорокина: Слушайте, секретиков таких каких-то конкретных нет. Я могу просто сказать простой очень рецепт для приготовления к новогоднему столу. Николай Матвеев: Пожалуйста. Татьяна Сорокина: Вот крабовые палочки. Я не знаю, конечно, они вредны, не вредны… Сергей Миров: Лучше снежный краб. Татьяна Сорокина: Лучше краб, конечно, да. Николай Матвеев: Нет, крабовые палочки из краба. Татьяна Сорокина: Из краба. Натереть на терочке, сырочек потереть майонез. Все это смешать. Можно скатать такие шарики. Внутрь можно положить орешек, можно кусочек рыбы… Сергей Миров: А как шарики держаться будут? Татьяна Сорокина: Ну подождите. Я вам сейчас рецепт для этого и рассказываю. Можно положить кусочек курочки. Все это аккуратно обваливается зеленью – это получается елочка. Если вы шарик этот обваляете в кунжуте, например, в семечках, то это будет уже снежок. Вот вам и творческий процесс на новогодний стол. Все это красиво укладывается – пожалуйста, вам закуска к вашему коньяку. Сергей Миров: Насчет крабовых палочек, господа, товарищи, очень важный момент. Давайте вспомним слово "сурими", это все-таки японская история, имитация краба. И вот то, что просто крабовые палочки… Вот по цене смотрите. Тоже не все можно покупать. А вот то, что называется, извините, снежный краб – он иногда вкуснее, чем тот краб реальный, который продается в наших магазинах. Николай Матвеев: На Общественном телевидении России нет рекламы. Сергей Миров: Никакой снежный краб! Отменяется! Все очень плохо! Николай Матвеев: Антиреклама – тоже реклама. У вас какие секреты? Чем вы удивляете своих родных и близких? Нина Козлова: У меня, наверное, на столе обычно традиционный салат "Оливье", традиционная "Мимоза", бутерброды с красной икрой. И еще я люблю делать печеночный торт. Соответственно, сверху его можно в новогодней какой-то тематике оформить. Николай Матвеев: Это когда корж из печенки – майонез – корж из печенки – майонез… Нина Козлова: Да, перемазывается майонезом, морковкой. Сергей Миров: Ай, прекрасно! Слушайте, я не буду доводить программу до конца, я сейчас убегу. Давайте перейдем еще к одной важной части. Многие принимают решение, несмотря на то, что вы сами говорили в начале программы, что праздник семейный, все равно выбираться за пределы квартиры. Выбирают какие-то площадки общие – танцевальные ли это площадки, с посадочными местами, рестораны. Вот по какому принципу идет этот выбор? И что готовы в нынешний Новый год предложить рестораторы для того, чтобы заманить людей к себе? Иван Меркулов: Формат Нового года в ресторане – конечно, это не про еду (это надо точно совершенно понимать) и не про семью (это тоже однозначно). Это формат развлечения, это формат шоу. Соответственно, рестораны в данном случае готовят программу, то есть готовят контент, который интересен определенной аудитории, под который уже собираются разные компании, группы и люди, которым это интересно. Ну, это основа, с точки зрения… Николай Матвеев: А в советские времена так же было? Иван Меркулов: Ой, слушайте в советские времена… "В советские времена все было как бы лучше и по-другому". Николай Матвеев: Нет, я к тому, что Новый год сформировался как семейный праздник. И сейчас с развитием ресторанного бизнеса… Сергей Миров: Там была больше клубная система, в рестораны ходили по знакомству. Иван Меркулов: Да, в ресторанах в советское время – ну, это, прежде всего, эксклюзив. Татьяна Сорокина: Да, не попасть. Иван Меркулов: Поэтому трудно говорить о том, что это было как бы явлением массовым. Сегодня это внятная и понятная история. Молодежь ли это? Молодежь вообще, если вы понимаете, сегодня ест мало, честно говоря, в основном любит коктейли. Сергей Александров: Нет, я бы так не сказал за всю молодежь. Иван Меркулов: И на самом деле есть очень серьезная тенденция с точки зрения готовой еды у молодежи, в принципе. Что дома готовить, когда можно пойти в кулинарию и купить одновременно все то, о чем говорится, и кто-то это сделал хорошо? Все убыстряется в этой жизни. Николай Матвеев: А это хорошо или плохо? Иван Меркулов: Такова жизнь сегодня. Она такая, какая она есть. Кто-то согласен с этим и движется в этом темпе. Кто-то не согласен и живет каким образом по-другому. Николай Матвеев: Ну подождите. Вы только что советовали исследовательски подойти к вопросу закупки продуктов. Это полезный совет? Иван Меркулов: Правильно. Но вы же не спросили меня, с точки зрения… Николай Матвеев: А констатация того, что кому-то на аутсорсинг отдал: "А приготовь мне оливье, у тебя просто лучше получается"… Иван Меркулов: Вы же не сказали мне по поводу моего секрета с точки зрения Нового года. Он у меня очень простой. Сергей Миров: Выключить телефон. Иван Меркулов: То есть у меня обязательно в Новый год все дети готовят. И все готовят то, что они хотят. Пусть они сами ищут это там, где они хотят – в YouTube, в Интернете, все что угодно. Моя задача – обеспечить продуктовый склад, технологию подтянуть. Но каждый из них должен обязательно что-то приготовить – неважно, новое, классическое и так далее и тому подобное. А сам лично я люблю на Новый год обязательно историю, связанную с настоящим продуктом, с происхождением… Условно говоря, какой-то гусь, который я для себя каждый раз открываю. Пусть это башкирский гусь, например, но настоящий. Пусть он едет ко мне три недели, неважно, но чтобы это было что-то такое. Николай Матвеев: Главное – в холодильнике. Сергей Миров: А он едет живьем или уже нет? Иван Меркулов: Нет. Я не способен еще пока на это. Павел Сюткин: А на самом деле раньше-то гнали огромные стада гусей из Башкирии чуть ли не в Берлин, они своим ходом шли. Сергей Миров: И ноги обязательно окунали, чтобы они… Николай Матвеев: Из-за этих гусей до сих пор пробки. Иван Меркулов: Если закончить про ресторан, то ресторан – это для тех, кто выбирает компанию, для тех, кто выбирает, соответственно, мероприятие. Николай Матвеев: А что мешает дома компанию собрать? Татьяна Сорокина: Можно я добавлю? Николай Матвеев: Да. Вот Татьяна выступает на корпоративах. Расскажите. Татьяна Сорокина: Да, я вот почему и хочу добавить. Николай Матвеев: Есть у русского новогоднего корпоратива свое лицо? Татьяна Сорокина: Знаете, что я хочу сказать? Все-таки… Сергей Миров: Есть Сергей Минаев. Татьяна Сорокина: Я хочу вот что сказать. Ведь люди хотят не только действительно поесть в эти новогодние праздники. Они хотят просто побыть в каком-то общении. Какое-то веселье, праздник и радость, ощущение, да? А почему они идут в ресторан? Они идут посмотреть шоу-программу. Предназначение артиста сегодня – это создать для человека праздничное новогоднее настроение. Что собственно и происходит. Конечно, это шоу-программы. Конечно, хочется пойти и потанцевать. Может быть, дома ты так не потанцуешь. А потом, ведь в Новогоднюю ночь еще происходят всякие знакомства, разные компании. Иван Меркулов: Чудеса происходят. Татьяна Сорокина: Чувство локтя. У нас же люди какие? Они же все дружелюбные, особенно если слегка как бы… Сергей Миров: Чувство локтя под ребрами? Татьяна Сорокина: И ни как-то начинают общаться друг с другом. Это же тоже присутствует для наших людей. И я думаю, что это тоже очень интересная тема – пойти в ресторан на Новый год. Кстати говоря, многие позволяют себе это. Ну, может быть, сейчас чуть меньше, потому что экономическая ситуация не очень хорошая. Николай Матвеев: А если выбирать ресторан, исходя из соображений: "Ну не хочу я сам ничего готовить, не умею я, руки не из того места растут"? Вот рестораны понимают, что есть такой контингент платежеспособных людей. Чем завлекают? Ну невозможно же классическим оливье завлечь. Иван Меркулов: Программами. Татьяна Сорокина: Шоу-программами. Николай Матвеев: Нет, а если исключительно говорить… Смотрите, вот два ресторана. Сергей Миров: Атмосферой и гостями. Николай Матвеев: Вот два ресторана. У обоих прекрасные шоу-программы. Я тогда буду смотреть на меню, новогоднее меню, что мне поставят на стол. Татьяна Сорокина: Кухня и шоу-программа. Николай Матвеев: А что? Какие удивления? Сергей Миров: "У нас будет такой-то. У нас будет такая-то". Вот этим обычно. Чтобы сфотографироваться, сделать селфи с кандидатом в президенты Собчак. Павел Сюткин: Смотрите, я-то человек, испорченный социализмом еще, конечно, поэтому вспоминаю всегда те новогодние выезды в подмосковные пансионаты, например и санатории. И там действительно… Да собственно это и сейчас есть, буквально в прошлом году точно так же отмечали. Действительно, ты едешь, и там целый комплекс вещей. Да, конечно, кухня – это важно. Но это еще и отдых, который там предстоит вокруг этого всего. Это программа. Вот у меня, например, достаточно сложное отношение к эстрадным всяким, так сказать, выступлениям в ресторанах. Я все-таки больше сторонник того, что иногда за столом надо и поговорить, тем более нечасто собираешься… Сергей Миров: И чтобы музыки только не было. Павел Сюткин: Правильно, правильно! Вот это. И давящая, так сказать, на уши музыка. Сергей Миров: Стас Михайлов как заорет – его не остановишь! Павел Сюткин: Это, конечно, вещь для меня очень труднопереносимая. Николай Матвеев: А как? Смотрите – шоу-программа, все должны слышать. А вы не можете поговорить. Павел Сюткин: Нет, прекрасная программа, отдохнули, пообщались. Татьяна Сорокина: Ну, сядьте подальше от сцены для общения. Сергей Миров: Это два принципиально разных подхода. Товарищ очень прав. Дело в том, что есть люди, которым не хватает внешнего… Николай Матвеев: Шума? Сергей Миров: …скажем, внешней агрессии в их внутренний мир. А есть люди, которым вот так вот. Мне музыки достаточно. Николай Матвеев: Вы поете за столом? Сергей Миров: Нет. Я даже слово "караоке" считаю ругательным. Николай Матвеев: А как же застольная песня? Татьяна, вы поете за столом? Татьяна Сорокина: Я пою. Когда собирается компания, я пою просто потому, что меня просят спеть. Я пою. Николай Матвеев: Русская традиция – спеть. Татьяна Сорокина: Да, русская традиция. А почему нет? Николай Матвеев: Романсы за столом. Сергей Миров: Вы знаете, это как в том анекдоте: "Станки, станки, станки". Сергей Александров: Если вас не позвали как певицу, то… Татьяна Сорокина: Нет, почему? Люди приходят в ресторан и говорят: "А можно мне микрофон, я тоже хочу спеть". Это же сколько угодно. Да, это тоже присуще нашему народу. Сергей Миров: И испортят аппетит всем окружающим. Татьяна Сорокина: Да, это наша традиция тоже какая-то. Сергей Миров: Но в нашей стране не умеют петь! У нас даже хлопают на сильную долю. Николай Матвеев: Буковку "е" на "и" надо заменить: в нашей стране не умеют пить. Татьяна Сорокина: Я хочу сказать, что касаемо санаториев. Вот вы сказали о санаториях, да? Там люди приезжают мало того, что полечиться, отдохнуть, может быть, действительно побыть в какой-то атмосфере тишины. Но при этом они тоже хотят, я не знаю, послушать хорошую музыку. Кто хочет танцевать, они могут пойти на дискотеку, в ночной клуб. Павел Сюткин: Все должно быть в меру. Татьяна Сорокина: Все должно быть в меру. Павел Сюткин: Вот об этом и говорим. Татьяна Сорокина: Но без музыки какой Новый год? Вы что? Николай Матвеев: На телевидении невозможно не задать такой вопрос. В советское время так сложилось, что телевизор стал атрибутом новогоднего праздника. Сергей Миров: Балет стран Варшавского договора. Николай Матвеев: Атрибут. Вот невозможно без телевизора представить Новый год, да? Еда – понятно. Напитки – понятно. Компания – понятно. Но как без работающего телевизора? Как без поздравления президента? Как потом без какой-то шоу-программы? Как потом без фильмов, которые ты тысячу раз смотрел, но все равно снова с новой страстью опять их смотришь 1, 2 и 3 января? Вообще это хорошо так проводить праздничное время – смотреть телевизор несколько суток? Сергей Александров: Мне кажется, это личное дело каждого. Вот я не могу смотреть телевизор, тем более долго. Это совершенно невозможно, с моей точки зрения. Это потеря времени. Николай Матвеев: Как вы проводите это время? Как вы распределяете это новогоднее пространство? Хорошо, отгремели петарды, хлопушки, все, закончилась музыка, ресторан закрылся, но новогодние праздники – еще девять дней впереди. Сергей Александров: Ну, есть масса интересных вещей, чем можно заняться. Николай Матвеев: Посоветуйте. Многие люди сидят, и фантазия не позволяет им расширить… Сергей Александров: Можно съездить куда-нибудь, я не знаю, по Золотому кольцу. Сергей Миров: В лото поиграть. Татьяна Сорокина: На коньках покататься. Сергей Александров: Да. И заняться спортом. Есть прекрасное движение "Побегай 1 января". Не надо бегать, если вы не можете побегать, если вам не позволяет здоровье. Сходите и погуляйте в парке. Это прекрасное совершенно время. Сергей Миров: А я однажды пошел кататься на санках – руку сломал. Николай Матвеев: Мне кажется, адресный вопрос сомелье. Хорошо, человек сейчас сидит и говорит: "Я согласен, но я перебрал". Как плавно, без потери для здоровья выйти из этого состояния, чтобы чувствовать себя энергично? Сергей Александров: Вот плавно. Слава богу, есть десять дней, и можно плавно. Можно первый день действительно выспаться. Ну, кому что помогает. Кому помогает рассол, кому – куриный бульон, кому – просто плотно пообедать. Но, наверное, если вы перебрали в Новогоднюю ночь, то 1 января, наверное, вам бегать уже не стоит. Но, начиная со 2 января, как раз погуляйте, подышите воздухом. Николай Матвеев: У вас какой совет? Бульон, рассол? Сергей Миров: Вы знаете, рецепт очень простой – поспать нужно два раза. Николай Матвеев: 1-го и 10-го? Сергей Миров: Нет, когда вы первый раз проснулись вот с этой головой, которую перелинчевал весь ансамбль песни и пляски имени Александрова, катается шар и ломаются все перегородки, нужно выпить, наверное, все-таки пива (а кто не хочет пива, тот кефирчик) и после этого заснуть еще один раз. И все. Николай Матвеев: Сейчас, секундочку. А есть какие-то антипохмельные блюда? Павел Сюткин: Конечно, конечно! Вся русская кухня – она вокруг этого. Вы что думаете, это только сейчас мы начали изобретать? Пожалуйста, читаем нашего выдающегося историка Николая Костомарова. Он упоминает, что в средние века у нас было такое блюдо, которое имело очень символическое название – суп "Похмелка". Из чего оно делалось? Кстати говоря, и делалось очень по-новогоднему. Баранина, нога, которая была уже… Николай Матвеев: Жирненький бульон. Павел Сюткин: Не в холодильнике, а в погребе. Сергей Миров: А что, баран в русской кухне был? Павел Сюткин: А как же. Баран – это самое употребляемое мясо. Николай Матвеев: От татаро-монголов остался. Сергей Миров: Тот самый один. Николай Матвеев: Тот самый один, который убежать не успел. Павел Сюткин: Покрошили баранину, покрошили туда лучку, соленые огурцы, чуть-чуть рассола плеснули. Костомаров еще упоминает, что можно подлить уксуса. Ну, уксус просто был другой – пивной уксус – в те времена. И вот это оздоравливающее и освежающее блюдо просто возвращало к жизни людей. Кстати говоря, и сегодня мы следуем рецептам наших предков. И у нас самое лучшее блюдо, много лет уже мы делаем на 1 января – это солянку, горячую солянку из осетрины, с лимончиками, с каперсами. Сергей Миров: Из чего? Павел Сюткин: Из осетрины. Ну, голову осетрины возьмите. Это хорошо, это хорошо. Сергей Миров: Из осетрины, из осетрины. В Новый год себе можно позволить. Павел Сюткин: Это возвращает к жизни. Всем советую. Сергей Миров: А вы предпочитаете именно рыбную, а не мясную? Павел Сюткин: Ну, конкретно для Нового года у нас все-таки сложился такой рыбный, кисловатенький стандарт. Сергей Миров: У меня к вам конкретный, очень банальный вопрос. Скажите как историк, все-таки что такое Молоховец? Кто такая, кто такой Молоховец? Павел Сюткин: Что значит? Ну, это женщина… Сергей Миров: Это он или она? Павел Сюткин: Да нет. Ну что вы? Молоховец – ее история и судьба изучена. Это абсолютно… Сергей Миров: А почему все говорят, что это кавалерийский генерал? Павел Сюткин: Абсолютно достоверно, это женщина, окончившая Смольненский монастырь благородных девиц, оставшись без родителей, вышедшая замуж за архитектора Молоховца. У нее было трое сыновей. Вот только недавно мы приехали, например, из Ижевска, где я как раз и рассказал своим коллегам, что один из сыновей Молоховец как раз возглавлял губернское жандармское управление в Вятке, раньше входил Ижевский завод. Так что эта фигура абсолютно… Сергей Миров: А какова судьба? Павел Сюткин: Судьба ее разная – она и счастливая, и печальная. Двое сыновей погибли. Ну, муж, естественно, он был старше нее, он умер. А сама она окончила свои дни в 1918 году в голодном Петрограде. Многие говорят, что от голода… Николай Матвеев: Друзья, вот честно хочу сказать, что… хочется признаться: давайте завершим программу поскорее, потому что захотелось есть. Но – нет. От вас в финале я попрошу, знаете, вот на выбор (выбор всегда должен быть) либо тост, либо пожелание. Давайте с вас начнем. На Новый год нашим телезрителям, ну и нам, конечно. Сергей Александров: Ну, от меня, конечно, тост. Николай Матвеев: Пожалуйста. Сергей Александров: От меня ждут тост, наверное, да? Мой тост будет, наверное, простой. Я хотел бы поднять бокал (и я обязательно это сделаю в этот Новый год) за то, чтобы наступающий год все-таки оказался немножечко легче, немножечко счастливее, чем год уходящий, для каждого. Николай Матвеев: Спасибо. Пожелание или тост. Иван Меркулов: Как я уже говорил, я бы хотел пожелать открыть для себя в этом году новые продукты питания с происхождением и приготовить их вместе с детьми. Николай Матвеев: Спасибо. Нина Козлова: Я хочу пожелать всем войти в этот Новый год с верой в лучшее будущее, с благодарностью настоящему и с уважением к прошлому. А цены или санкции, я думаю, точно не могут оказать никакого влияния на настроение и атмосферу праздничного новогоднего стола. Николай Матвеев: Спасибо. Павел Сюткин: Мое пожелание простое. Проведите этот Новый год, и не только праздник, но и весь наступающий, больше уделите внимание семье, близким, родителям, детям. Ведь в любой такой бурный и не очень приятный период общественного развития, который, похоже, у нас на дворе, именно в семье мы находим поддержку, помощь. В общем, это тот якорь, за который и следует держаться. Николай Матвеев: Татьяна. Татьяна Сорокина: А я хочу, чтобы каждый проживал свой следующий год в позитиве. Потому что не важно, будет у вас на праздничном столе какой-то дорогостоящий продукт, какой-то деликатес, икра или еще что-нибудь. Главное, чтобы было ощущение праздника, было праздничное настроение, чтобы ваши дети были рядом с вами, родители тоже. Желайте друг другу счастья, удачи и добра. Николай Матвеев: Спасибо. Пожалуйста. Сергей Миров: У меня тост. Чтобы вам всем проснуться в новом году было и не страшно, и не противно. Николай Матвеев: Что же, это была чистая правда о русском новогоднем столе. Приятного аппетита! И с наступающим Новым годом! Будьте с нами. Всего доброго!