"Кино состоит из экрана и множества кресел, которые нужно заполнить". Альфред Хичкок Николай Матвеев: Здравствуйте! Это дискуссионная площадка "ПРАВ!ДА?" на Общественном телевидении России. Меня зовут Николай Матвеев. И вот тема сегодня: Год российского кино прошел, а Министерство культуры предлагает все новые меры поддержки отечественной киноиндустрии – например, ограничить количество зарубежных фильмов в прокате. Сегодня лишь пятая часть кассовых сборов в кинотеатрах приходится на российские фильмы. Остальное – преимущественно продукция Голливуда. Может ли национальный кинематограф конкурировать с заокеанским монстром? Как помочь нашему кино и при этом соблюсти интересы зрителя? Николай Матвеев: В 2016 году кинотеатры страны нам с вами показали 585 фильмов, из них 172 фильма – российские. Мы с вами отнесли в кинотеатры 49 миллиардов рублей, и лишь 8 с лишним из них пришлось на российское кино, что в процентном соотношении – 18% от общего показа. Вот такой вот итог Года кино. Юрий, вам как вообще, это показатель, это хорошие цифры для нашего отечественного кинематографа? Юрий Кара: Ну, я думаю, что это статистика, но на самом деле правда в другом. Николай Матвеев: В чем? Юрий Кара: Потому что столько фильмов в кинотеатрах не показывают. Наши кинотеатры из-за того, что их очень мало пока еще… Вот в Советском Союзе их было 25 тысяч, в Соединенных Штатах сейчас 45 тысяч экранов, у нас – 2,5 тысячи, поэтому на всех экранов не хватает. И в данном случае владельцы кинотеатров стараются показывать как раз зарубежное кино. И нам, чтобы прорваться, конечно, нужно было бы каким-то образом получить субсидии. Потому что я как доверенное лицо президента задавал ему вопрос, и Владимир Владимирович говорит: "Ну, вы должны конкурировать на равных". А как мы можем конкурировать на равных, если весь бюджет поддержки российского кино – 60 миллионов долларов – это один средний американский фильм? И столько же они тратят на рекламу обычно. Поэтому мы напрямую конкурировать никак не можем. И поэтому государство, конечно, должно поддерживать наше кино. И я, конечно, к этому Году кино имею какое-то отношение, потому что там же я предложил, я говорю: "Я как академик "Золотого орла" видел очень много фильмов, которые телевидение и прокат считают неформатом, а их нужно показать. Давайте все-таки проведем, как вот вы Год Испании проводите в России, Год России в России". Владимир Владимирович говорит: "Ну, сейчас же Год культуры идет. Этого мало?" Я говорю: "Нет, надо все-таки как-то и кино отметить". Действительно, Год кино отметили. Но я считаю, что, конечно, это… То, что вспомнили – хорошо. Но он бы прошел нормально, если бы действительно дали достаточно денег, чтобы построить как минимум 20 тысяч кинотеатров, и как минимум 50 дебютов было бы молодых. Потому что еще в 2000-е годы 30 дебютов в год было. Сейчас их пять-шесть, очень мало. И тогда из этого количества можно выбрать. Вот мой учитель Сергей Аполлинариевич Герасимов говорил так: "На курсе 15 человек. Я считаю свою задачу выполненной, если выйдут режиссерами два-три". То есть вот тогда давали 30 дебютов, из них получили… Было из кого выбрать. А сейчас это единицы. Николай Матвеев: Ну, вы целый комплекс проблем обозначили. Юрий Кара: Конечно. Николай Матвеев: Обязательно к каждой из них вернемся. Денис… Виктор Матизен: Я сразу хочу возразить. Николай Матвеев: Сейчас, секундочку. Обязательно возразите. Денис, Мединский ставил планку в 25% все-таки – вот такая доля от собираемости российских фильмов должна была быть. Кстати, те цифры, которые я привел, – это данные портала "Бюллетень кинопрокатчика". Они считают – сколько, где, когда. Юрий Кара: Нет, это они просто вышли. А то, что они дошли до кинотеатров – не факт. Николай Матвеев: Да. Все шишки, если что, мы им будем набивать. При этом, я уже сказал, 18%. Для сравнения: в 2015 году доля нашей собираемости была 17%. То есть за Год кино (а вы помните, какой пиар был вокруг этого года) всего 1% мы прибавили. Вы считаете это успехом, победой или поражением? Денис Горелов: Есть скорее какая-то реальность, с которой никакими усилиями не справиться. Target group, 20-летние люди российское кино смотреть не хотят и не захотят, скорее всего. Это уже действительно сформировавшийся народ, а характер формируется с 14 до 20 лет. Это поколение потерянное. В основном кинематограф смотрят люди постарше – наше. Естественно, они с каждым годом числом просто убывают. Лет через десять, я думаю, национальный кинематограф полностью перейдет на телеэкран – как, в общем, бывало и во многих европейских странах. В Германии, по-моему, лет двадцать в кинотеатральном прокате национального кино не было, потом все вернулось. С одной стороны, немножечко на телеэкране ребята научились делать что-то спросовое. С другой стороны, возможно, какие-то другие условия были воспитания малолеток. Николай Матвеев: Виктор, я вам слово обещал. Вы хотели какой-то… Виктор Матизен: Наши картины абсолютно не окупают тех средств, которые в них вложены. Государство из года в год вбухивает деньги в кинематограф – результатов нет Виктор Матизен: Ну, у меня совершенно другая точка зрения. Год российского кино оказался провальным, как и следовало предполагать. Наши картины абсолютно не окупают тех средств, которые в них вложены. Государство из года в год вбухивает деньги в кинематограф – результатов нет. Это совершенно естественно, потому что государство – это крайне неэффективный способ управления кинематографом, государственные вливания. Государство не знает, что нужно зрителям, а оно знает, что нужно ему, то есть чиновникам Министерства культуры. И это влияние Министерства культуры на отечественный кинопроцесс абсолютно пагубное. Я это утверждал и продолжаю утверждать. Николай Матвеев: Я прошу прощения. Бизнес не дает, денег ниоткуда не взять. И тут еще от государственных денег отказаться? И как же быть? Виктор Матизен: Государство может вкладывать деньги в строительство кинотеатров, если их действительно не хватает для окупаемости российского кино. Это было бы разумно. А окупаемость российского кинематографа в целом может быть достигнута только за счет вливаний частных продюсеров и использования тех ресурсов, которые имеются в публике. Надо знать свою публику, надо предугадывать ее желания, о которых она сама еще не знает. Это может делать только частный бизнес, как и во всем мире. Кино – это товары. Их надо научиться производить и продавать так, чтобы они интересовали публику. А если перед ними ставить государственные задачи – проповедовать патриотизм, развивать, я не знаю, снимать военное кино или еще какие-нибудь глупости, которые могут выдумать чиновники по этому поводу, – кино всегда будет провальным. Николай Матвеев: Пожалуйста. Елена Драпеко: Кино – это прежде всего воздействие на массовое сознание. И не зря великий вождь и учитель товарищ Ленин в свое время говорил о кино и о цирке: "Это массовое искусство". Николай Матвеев: Только цирк как-то… Елена Драпеко: Это воздействие на сознание человека с его рождения. От года до шести лет – мультяшки. Потом начинается приключенческое кино. Потом начинается уже взрослое кино. И мы формируем человека, который что-то воспринимает или нет. Вы совершенно правы, у нас несколько потерянных поколений – именно потому, что наше кино было слабое и не могло конкурировать. Но конкурировать – это как бы в двух плоскостях. Кино – ведь это кентавр. Это промышленность мощная. Я бы кино сравнила с архитектурой, потому что нельзя построить здание блестящее, современное, если нет инженерии, если нет строительных материалов, если нет, не знаю, фурнитуры. Так же и в кино. Нельзя сделать кино, если у тебя нет современной техники. Нельзя сделать кино, если у тебя нет современных методов монтажа. И если нет… Николай Матвеев: Простите, пожалуйста, я буквально на секундочку прерву вас… Елена Драпеко: И прежде всего – если у тебя нет души. Потому что воздействие на сознание только может быть, если ты сам пережил вот этот катарсис. Николай Матвеев: А как же сценаристы – просто люди, которые умеют сочинять и рассказывать истории? Я приведу пример. Помните, фильм, кажется, 2004 года, фильм "Пила", австралийский? Два выпускника курсов при Голливуде в Австралии делают фильм малобюджетный, два года возят его по кинофестивалям. Он выстреливает и собирает кассу, по-моему, в 200 или в 300 раз большую, чем стоил сам фильм. Там не было ни техники, там не было ни денег, там даже из локаций была одна комната, и все. И при этом они сняли хорошее кино. Елена Драпеко: Значит, был какой-то прорыв, психологический талант. Талант – это вот то, что в надстройке кинематографа, то, чего нам не хватает. Мы уже сегодня научились снимать не хуже, чем в Голливуде, и последние блокбастеры это доказывают: такая же компьютерная графика, movie, артисты блестящие, техника хорошая. А проигрываем мы пока только в том, что мы пока как бы не осознали, зачем это кино, про что это кино. Вот когда происходит слияние таланта режиссера, сценариста, оператора, всей съемочной группы, когда они не просто снимают развлекуху для народа… Николай Матвеев: Что вас лично потрясло из последнего? Елена Драпеко: …а когда они пытаются что-то рассказать народу, то, что у них самих болит – вот тогда происходит кино. Николай Матвеев: Что вас лично потрясло из последнего, что вы посмотрели, на отечественном рынке? Елена Драпеко: Ну, вы знаете, потрясло, пожалуй, ничего. Может быть, "Притяжение". Потому что, допустим, "Викинг" – там были очень хорошие попытки, но не хватило. Вот не хватило того, что называется "надстройки". Ну, попросту таланта, будем говорить, не хватило. Вернее как? Таланта коллективного. Вот отдельно я вижу: замечательно работает этот, замечательно работает этот, а вот вместе все не сложилось. Николай Матвеев: Светлана, хорошо пошел "Викинг" в московских кинотеатрах? Светлана Максимченко: "Викинг" пошел неплохо. "Притяжение" пошло хорошо. И даже "Рай" – в общем, неплохо. Но смотря что мы говорим под "неплохо". Если мы сравниваем с другими российскими релизами или мы сравниваем с голливудским кино? Николай Матвеев: Ну, "Экипаж", по-моему, в апреле тоже неплохо пошел, да? Светлана Максимченко: Опять же, что мы считаем "неплохо"? Например, наши кинотеатры российские, городская сеть кинотеатров "Московское кино", так как она государственная, мы показываем больше российского кино, чем коммерческие сети. В настоящее время мы показываем 40% российского кино от всего нашего проката в нашей сети кинотеатров. Николай Матвеев: И как? Люди ходят? Светлана Максимченко: При этом сборы у нас от валового сбора – это 20%. То есть мы больше показываем, но собираем мы сильно меньше. Все равно мы больше денег собираем на зарубежном кино. Николай Матвеев: А причина какая? Билеты дешевле? Людей меньше приходит в залы? Светлана Максимченко: Людей меньше приходит, естественно. Николай Матвеев: И билеты дешевле. Светлана Максимченко: Людей меньше приходит. Билеты у нас не зависят от того, российское это кино или зарубежное. У нас билеты в принципе дешевле, чем в коммерческих сетях, то есть у нас средняя цена билетов – это 170 рублей. У нас даже есть сеансы… Например, в кинотеатре "Космос" есть сеансы по 49 рублей. Это утренние сеансы, "Кино для жаворонков" мы называем. И люди с удовольствием ходят. Но тем не менее все равно, если мы смотрим и сравниваем российское кино и зарубежное, то зарубежное, безусловно, собирает больше. И причина – в том числе, продолжу, что молодые люди, студенты не ходят на российское кино. То есть, например, у нас есть кинотеатры, в районах находятся, в локациях, где вокруг много студенческих общежитий. Буквально на днях была, это кинотеатр "Спутник". И я приезжаю, а мне говорят: "Вы понимаете, вот у нас стоит российское кино. Есть "Рай", "Притяжение". Уже все посмотрели студенты "Рай" и "Притяжение", и вторую неделю уже никто не приходит на российское кино. А зарубежного – его мало". Там есть мультики для семейного просмотра по выходным. Тем не менее на российское просто действительно нет такого интереса у молодых людей. Но при этом продолжаю… "Потеряно навсегда"? Я не думаю, что потеряно навсегда, потому что действительно при должной работе со школьниками, например… Есть опыт во Франции, да и у нас пытались такие программы проводить, когда с малых лет, со школы… Есть программа, например, во Франции – "Кино в школах" или "Кино в колледжах". Денис Горелов: Нет, я имею в виду именно 20-летних, потерянных навсегда. Светлана Максимченко: Да, 20-летних потерянных. А следующее поколение еще не потеряно. Виктор Матизен: Слушайте, не будьте вы так наивны. Какое "Кино в школах"? Ну, что это за вздорные разговоры, которые продолжаются уже 50 лет? Сделайте кино – и люди на него пойдут. Светлана Максимченко: Это безусловно. Виктор Матизен: Те же самые, которые от него отвернулись. Пропаганда кино – абсолютно… Вернее, словесная пропаганда кино – абсолютно бессмысленное и провальное занятие. Отдайте кино частному бизнесу – он найдет способ заинтересовать отечественного зрителя. Елена Драпеко: Берите! Вот прямо сейчас берите все кино! Мы никому… Виктор Матизен: Не сейчас… Николай Матвеев: После программы, давайте не прямо сейчас. Елена Драпеко: Пожалуйста. Сергей Тютин: Я хочу возразить Виктору. Дело в том, что я был в этом году, в 2016-м, на самом крупном в мире кинофестивале короткометражного кино в Клермон-Ферране, где в течение 8дней в провинциальном городе проходят через кинозалы и платят деньги за просмотр 180 тысяч зрителей. Они смотрят только короткометражное кино. 2-тысячные залы заполнены битком на эти фильмы. Есть отдельные сеансы, куда приводят детей, и только для детей делаются показы. Я встретился с президентом фестиваля, поскольку мы тоже занимаемся короткометражным кино, наладить какие-то с ними контакты, и задал ему вопрос: "Скажите, в чем секрет вашего такого успеха со зрителями?" На что он мне ответил: "Мы – противоположность Каннскому фестивалю". Я говорю: "Ну и что? А что это дает?" Говорит: "Там все ходят в VIP-зоны, а у нас все очень демократично. Но самое главное, что у нас звезда – не артист, а у нас звезда – зритель". Я говорю: "А что, вы там какие-то показываете им непотребности, что у вас зрители приходят?" Он говорит: "Нет, у нас зритель… Мы занимаемся зрителем с юного возраста, то есть мы занимаемся им со школы как минимум. И все вот эти вещи… Мы им внушаем три простые мысли. А что за мысли? Мысль первая: кино – это искусство, и его надо смотреть в кинотеатре. Мысль вторая: отечественное кино – это искусство, и его надо смотреть в кинотеатре. И третья мысль: короткометражное кино – это искусство, и его надо смотреть в кинотеатре". И дальше я побывал у них… Николай Матвеев: То есть все-таки не бизнес, а искусство в первую очередь? Сергей Тютин: Искусство, и его надо смотреть в кинотеатре. То есть надо для начала, чтобы люди хотя бы в кинотеатры начали ходить, а потом они на отечественное кино будут ходить. Нужны залы и нужна прежде всего культура просмотра. Вот чем и отличается от маленького телефончика или домашнего просмотра? Коллективный просмотр – это совершенно другие эмоции, когда вы сидите в зале и смотрите короткий метр… Николай Матвеев: И кто-то чавкает. Прекрасно! Сергей Тютин: И там 2 тысячи человек, и эмоция идет по всему залу волной! Это совершенно другое впечатление. Дальше я пришел в центр туда к ним. У них четырехэтажное здание, государство выделило (спасибо государству) четырехэтажное здание для этого фестиваля, очень красиво сделано. Там есть полностью коллекция всех короткометражных фильмов за всю историю у них. В том числе туда приезжают почти все руководители фестивалей короткого метра со всего мира, они дают возможность им там рекламировать себя. И там мы зашли в зальчик. В зальчике сидело человек сто, а на сцене – человек пять. Я спрашиваю: "А кто это?" Они говорят: "В зале – это школьные методисты". – "А на сцене кто?" – "А на сцене – это режиссеры. Они им рассказывают, как увлекательно преподавать историю кино". И настолько меня поразило все это… Николай Матвеев: И это не в профильных заведениях, а именно в школе есть курс "История кино". Сергей Тютин: В школе, в обычной школе, да. И поэтому, собственно говоря, мы частично стали такие вещи у нас делать. Сейчас для канала "Культура" мы подготовили четыре фильма про наших классиков. До этого еще было четыре фильма: Эйзенштейн, Пудовкин, Кулешов, Николай Экк. То есть то, чем интересуются и там, и у нас, чем мы богаты. Эти фильмы мы показываем – и люди, в общем, начинают ориентироваться. Я сделал такой, как сказать, интернет-курс. Для меня совершенно удивительно… Вдруг, так сказать, эта слава подкралась незаметно. Это "История российского кино". Просто интернет-курс бесплатный, все могут его посмотреть, семь программ. И там сейчас 26 тысяч просмотров. И в общем-то, это все продолжает набирать дальше обороты. То есть я к чему говорю? Эта работа на самом деле не имеет коммерческой составляющей, но она – основа всего, что дальше будет происходить у нас в стране. Потому что если эти люди с детства не будут ходить в кинотеатры, они и потом в него не придут на наше или на американское кино. Николай Матвеев: Секундочку. Вы согласны, что не идут в кино, потому что не умеют смотреть, не знают, что смотреть, как правильно это делать? Денис Горелов: Для того чтобы проводить такие программы с малолетними детьми, нужно огромное количество свободных денег в государстве. У нас их сейчас нет. Я просто не верю в это. И тем более – столь же серьезно натасканные кадры, которых тоже нет. Николай Матвеев: Простите мне, может быть, мою… Виктор Матизен: При чем тут деньги для государства? Николай Матвеев: Я прошу прощения, сейчас. Вот простите мне мою наивность, но смотрите – возьмем "Викинг", возьмем "Дуэлянт", возьмем "Экипаж". Четыре года назад с Дензелом Вашингтоном вышел фильм с таким же названием, примерно с такой же проблематикой, и вообще это ремейк "Экипажа", который мы уже видели. Вот эти темы… Вот вы говорите, что 20-летних не интересуют. Эти темы вообще 20-летних должны интересовать? Вот копаться: "Кто-то где-то за кого-то участвовал в дуэли, давайте пойдем и посмотрим". Или: "Давайте мы посмотрим об историческом персонаже фильм", – о котором 20-летние даже не слышали. Им сначала об этом персонаже надо рассказать. Елена Драпеко: Но разве дело в истории? Николай Матвеев: А в чем? Елена Драпеко: Дело в том, как она рассказана. Вот и всё. Одного человека слушаешь и заслушиваешься… Ну, как анекдоты рассказывают: кто-то умеет, а кто-то – нет. Понимаете? Это талант. И без таланта – а в данном случае коллективного таланта, собранного вместе съемочной группой – не будет никакого кино, потому что не будет вот этого рассказа. Понимаете, ведь чем наша профессия (я вот актриса кино по первой своей профессии, будем говорить), чем она замечательна? Ты делаешь то, что ты безумно любишь. Ведь артист за хорошую роль из самолета без парашюта выпрыгнет. И тебе еще за это платят деньги, то есть это еще и твоя профессия. Вот если этого нет, то и не будет никакого кино. Виктор Матизен: У меня концептуальное возражение. Елена Драпеко: Как не будет, впрочем, никакого искусства – ни для режиссера, ни для сценариста, ни для кого. А деньги считать – я считаю, это дело полезное, но не наше. Николай Матвеев: Ремарка маленькая прозвучала – "концептуальное возражение". Пожалуйста. Виктор Матизен: Да, концептуальное возражение вам и Денису, который начал говорить. То, что вы предлагаете, называется "стахановским методом" или "методом социалистического соревнования". В чем он состоит? Находится некая передовая бригада, и говорят: "Вот! Стаханов может! И вы все, все, все сможете, если вы переймете стахановское движение!" Денис Горелов: Нет, я про это не говорил. Елена Драпеко: Давайте "эйзенштейновское движение" объявим. Виктор Матизен: Это называется "воспитательной иллюзией". Еще в "Тезисах о Фейербахе" Маркса говорилось: "Воспитатель должен быть воспитан". Вы никогда не сможете воспитать ни такое количество энтузиастов, ни такое количество воспитания, ни такое количество таланта, о котором вы говорите. Елена Драпеко: А какое количество нам надо? Виктор Матизен: Это все бессмысленные иллюзии. Это нельзя сделать в организованном систематическом порядке. Это может сделать только настоящий рынок, и больше ничего. Только частный бизнес. Елена Драпеко: Какой рынок, когда мы готовим семь режиссеров в год? Виктор Матизен: Как в Голливуде, как в Болливуде – вот там это возможно. И это возможно в России, если мы освободимся от ваших иллюзий. Елена Драпеко: Да вы выжили… то есть мы выжили, кино выжило только потому, что вот уже 15 или 20 лет мы бьемся с государством за его сохранение. Сначала был принят закон… Николай Матвеев: За сохранение государства или кино? Елена Драпеко: Зачем вы? Государство и без нас сохранится. А вот кино могло погибнуть – так, как оно погибло во многих странах. Но был принят закон… Николай Матвеев: А может быть, ему, как Фениксу, надо восстать именно из пепла, а не из маленького Феникса, который остался? Елена Драпеко: Нет! Невозможно в условиях конкуренции Болливуда, Голливуда, европейского кино, а сегодня еще и подрастающего кино Китая, которое массовое, замечательное и очень профессиональное. А мы-то как бы лапти плетем, понимаете, все еще. Виктор Матизен: Вот не надо лапти плести. Елена Драпеко: А на нас катится эта лавина! Поэтому я сторонница протекционизма и эту политику провожу в Государственной Думе. Закон "О поддержке национального кинематографа" спас наше кино. А сегодня мы выделяем деньги на строительство кинотеатров в городах численностью меньше 300 тысяч человек. Николай Матвеев: Так вот, в 2016 году обещали построить 436 кинотеатров. Сколько было построено реально? Елена Драпеко: Это исполнительную власть спросите. Деньги-то мы им дали. Николай Матвеев: Все ясно. Елена Драпеко: А деньги-то у них, как… сквозь пальцы. Николай Матвеев: Юрий, вот о методах протекционизма. Фонд кино предлагает увеличить цену на прокатные удостоверения с 3,5 тысячи пошлины, госпошлины, до 5 миллионов. Чем мотивирует Фонд кино? Тем самым мы просто отсечем ненужные зарубежные картины. Мол, ходит такое поверье (назову его "поверье"), что вместе с хорошими лентами, типа "Доктор Стрэндж" или "Изгой. Звездные войны", Голливуд предлагает еще ряд низкопробных картин, на которые ходят только потому, что это Голливуд. Мол, эти картины выпадут из общего сегмента – и этот сегмент заполнит российское кино. Во-первых, как вы относитесь к такой инициативе Фонда кино – поднять цену госпошлины, получается, в несколько тысяч раз, в несколько сотен? И как это повлияет на артхаусное, фестивальное кино, откуда вообще, мне кажется, начинается большое кино в принципе? Юрий Кара: Конечно, здесь надо дифференцировать – с одной стороны. А с другой стороны – то, что действительно пакетами предлагается кино, и там полно всякого мусора, который, так сказать, просто засоряет наши кинотеатры, и невозможно показать наши фильмы. Хочу сказать, что по идеям… Вот вы сказали, что "Пила" в 200 раз. У меня, правда, чуть поменьше. Мой фильм "Воры в законе", говорила статистика, на рубль вложенный получил 100 рублей. И потом, когда я собирался снимать в космосе Стеклова… У меня есть письмо от Джеймса Кэмерона известнейшего, который тоже: "Ой, я тоже хотел бы. Хочу консультацию от famous russian film director Yuri Kara". Потом приехал, правда, сам втихаря прошел все курсы, украл идею, сам хотел лететь. Бог с ним. Идеи есть у нас всегда, но протекционизм нужен. Действительно вспоминали сейчас о Франции, Германии. Там эти меры привели к тому, что сейчас и французы, и немцы больше смотрят свое кино. Вообще в любой стране хотят смотреть о себе. У нас же… Николай Матвеев: А какие меры? Что они сделали? Юрий Кара: Ведь поймите, в Америке это entertainment, развлечение действительно. У них даже слова "искусство" нет. Это у нас только действительно есть киноискусство, что это действительно о нас размышление, так сказать, самокопание Достоевского и так далее. А вот протекционизм… Я хочу привести пример. Мы еще в начале 2000-х с Хуциевым от Гильдии кинорежиссеров обращались в правительство, чтобы, как во Франции, сделать 25% действительно. И Греф, тогда министр развития экономического, как завопил: "Да вы что?! Да Америка перестанет у нас сталь покупать! Они же за свои фильмы задавят!" То есть они за свои фильмы давят, а нас вы хотите пустить чисто, так сказать, в конкурентную среду. Юрий Кара: Почему частный инвестор не вкладывает в кино? Он хочет хотя бы вернуть деньги, а это невозможно при том количестве кинотеатров, которые у нас есть, и тех контрактах многолетних с американскими компаниями, которые есть у прокатных сетей  Я хочу сказать, что случилось в 90-е годы. Любой фильм стоил минимум 300 тысяч долларов, минимум, технически. Пришли американцы и начали свое старье продавать нашим прокатчикам по 10 тысяч. То есть сейчас почему экономически никто, частный инвестор не вкладывает? Он хочет хотя бы вернуть деньги, а это невозможно при том количестве кинотеатров, которые у нас есть, и тех контрактах многолетних с американскими компаниями, которые есть у прокатных сетей. Николай Матвеев: Я прошу прощения, уточнение. Если о российском кино думать как о бизнесе (что тоже, наверное, неплохо), то шансов у него сейчас в принципе нет, потому что задавят, да? Юрий Кара: Я еще раз хочу сказать: это должно быть, как Крымский мост, как что-то еще… Николай Матвеев: Проект, нацпроект. Денис Горелов: Действительно государственная программа строительства 20 тысяч кинотеатров, как хотите. Я с этой программой обращался и в Фонд кино, и к Мединскому. Никто… Вот только когда к Путину обратился, начали строить кинотеатры. И вышел директор Фонда кина Толстой Владимир Ильич, поздравил меня. А сами делать ничего не хотят. Вот пока их не растормошишь, к сожалению, ничего не происходит. Николай Матвеев: Секундочку. Резюмируя вышесказанное, вспомним "Утомленных солнцем", вторую часть, которая была поделена тоже на два фильма. Первый фильм, по-моему, в бюджете был 25 миллионов долларов, а второй – 40. И собрали они чуть ли не 2 миллиона в совокупности. Ну, понятно… Виктор Матизен: Больше. Николай Матвеев: Побольше, да? Побольше. Ну, побольше чуть-чуть. Виктор Матизен: Ну, непринципиально. Николай Матвеев: 20%, по-моему, от общей суммы. Об этом писал "Коммерсантъ". В общем, фильм вообще не окупился. Трагедию режиссера хоть кто-нибудь видел, слышал? Виктор Матизен: Хоть одну трагедию. Николай Матвеев: В Соединенных Штатах, если проваливается фильм, насколько мне известно, то это действительно коммерческая большая неудача. Видимо, деньги были взяты оттуда, откуда их не жалко потерять? Светлана Максимченко: Вероятно. Виктор Матизен: Дали ворованные деньги… Юрий Кара: Тут действительно это принцип Фонда кино, к сожалению, что они выделили олигархов, которые теперь вечно правят. Скажем, тот же Коппола – действительно, у него один фильм удачный, два экспериментальных. А тут действительно они получили вот эту возможность снимать все что угодно. И в результате… Вот Бекмамбетов – да, ладно, он что-то снял удачное, но потом ему дают вот эти… "Кавказская пленница 2", где действительно отрицательный рейтинг, не то что нулевой. Но они – "неприкосновенные коровы". Надо ломать эту систему. Они обещали действительно, что будет сменяемость. То же самое – Хотиненко, сидит и сценарный конкурс возглавляет. Я не говорю, хороший он или плохой, но 10 лет сидит! Дайте кому-то еще возможность. Самое интересное, что на "Золотом орле" Арабов, сценарист, это поднял, он сказал: "Пока у нас не будет своей государственной системы проката российских фильмов, ничего не получится". Ни продюсеры, ни прокатчики не понимают. Сценарист понял. Николай Матвеев: Поймите, я почему этот пример привел? Секундочку! Чтобы не называть никаких имен, никаких фамилий. Просто если бы мне (я был бы режиссером) сказали: "Сними фильмы. 25 миллионов тебе на первый и 40 на второй", – я бы с удовольствием снял. Ну, вот с удовольствием снял бы! Если действительно государство выделяет эти 8 миллиардов и говорит: "Ребята, нате, осваивайте"… Юрий Кара: Не всем. В том-то и дело, что они выделили одним и тем же. Николай Матвеев: …то какой критерий должен быть у фильма, если не успех коммерческий? Какой? Светлана Максимченко: И главное еще – кто определяет, какое качество кино. Юрий Кара: Зритель. Светлана Максимченко: Потому что вот говорят: "Давайте избавимся от низкопробного американского кино". Николай Матвеев: Может быть, вы сейчас на меня воду выльете, но мне "Цитадели" обе понравились, честно, как зритель я их оценил. Но почему-то они не собрали денег. Денис Горелов: Давайте предметно… Виктор Матизен: Потому что другим зрителям они не понравились. Николай Матвеев: Вот видите как? Светлана Максимченко: Да, здесь зависит, конечно, от зрителя. Виктор Матизен: И по совершенно понятным, кстати говоря, причинам. Я скажу так. У нас был царь Мидас. Вы знаете, был царь Мидас? Все, к чему он ни прикасался, превращалось в золото. К чему ни прикасается государство, превращается в дерьмо. Денис Горелов: Это неправда. Николай Матвеев: Радикально! Вот вы не согласны с этим? Денис Горелов: Да нет, я такие вещи обсуждать совершенно не готов, я все-таки не такой принципиальный либерал. Николай Матвеев: Давайте я вам помогу, хорошо. "Список Шиндлера" – не нацзаказ ли это? Денис Горелов: Насчет нацзаказа… Николай Матвеев: Чисто коммерчески. Хорошо, сейчас Мел Гибсон снял фильм… Сейчас я вспомню, как он называется. "По соображениям совести". Точно денег не соберет. Ну, вот точно! Шедевр? Шедевр. Номинация на "Оскар"? Пожалуйста. Денис Горелов: У российского кино два направления – пафос и юмор Денис Горелов: Сегодня в России смотрят… У российского кино два направления – пафос и юмор. Это я уже выяснял у продюсеров и режиссеров. Продается, во-первых, суперблокбастер о том, как мы навтыкали всем в любой области: в хоккее, в космосе, монголо-татарскому игу, в Отечественной войне. Работает. Максимов у вас, собственно говоря, на канале сам сказал: "Мне большое кино уже надоело снимать. Я бы снял среднее, но среднее не продается". И второй вариант – это национальный юмор, который фактически в основном непереводим. Николай Матвеев: Типа "Горько!", да? Денис Горелов: Конечно, типа "Горько!". Первым сразу вспоминается Крыжовников и картина этого года "Самый лучший день". Виктор Матизен: А Рогожкин? Денис Горелов: Ну, Рогожкину уже сколько лет. Виктор Матизен: Ну, пример. Николай Матвеев: Имеется в виду – из одной оперы фильмы. Удача их определена их стилистикой, их языком, национальным юмором. Денис Горелов: Да. Соответственно, именно эти два направления в ближайшие годы будут в спросе. И напротив, собственно говоря, самые популярные обычно, традиционно у молодежи картины – не знаю, школьная комедия, школьная любовь и прочее – они не в спросе, потому что не хотят наше кино смотреть люди. Елена Драпеко: Ой, вы знаете, много лет назад была я артисткой и снималась на "Мосфильме" очень много. И был там директор Сизов Николай Трофимович, бывший генерал милиции. И вот при мне происходил разговор между Никитой Михалковым, тогда молодым и зеленым, и профессором этим, милиционером, который командовал "Мосфильмом". И он говорил: "Тарковского мы можем только одного потянуть. "Мосфильм" двух Тарковских не потянет. Поэтому, Никита, ты должен доснимать…" – какое-то кино. Юрий Кара: "Рабу любви". Елена Драпеко: "Рабу любви" отобрали у Хамдамова и отдали Никите. Почему? Потому что "Мосфильм" не может потянуть двух. А вот одного тянули. Значит – нам надо понимать, чего же мы хотим получить в итоге. Мы сейчас смешали – кони, люди, деньги, таланты – все в одну кучу. Николай Матвеев: А чего мы хотим в итоге? Елена Драпеко: Продюсеры должны думать о деньгах. Политики должны думать, на что мы дадим государственные деньги. А творцы должны думать: "Как бы нам снять такое кино, чтобы все задохнулись?" Николай Матвеев: Так, может, все об этом думают – и получается то, что получается? Хотят снять… Елена Драпеко: Режиссер еще снимать не начал, а у него уже переживания: "А не придут… А не посмотрят… А провалю…" Понимаешь? Николай Матвеев: Елена, простите. Я к тому, что когда мы ставим сверхзадачу – показать такое кино, которое удовлетворит всех и вся, – у нас провал. Елена Драпеко: Да. Николай Матвеев: А когда мы ставим задачу – просто посмеяться, поюморить, попеть песенки на Новый год, – у нас получается кино, которое и критикам нравится, и народ собирает. Елена Драпеко: Ну и замечательно! Николай Матвеев: Может, надо легче подходить к процессу, выдохнуть? Елена Драпеко: Нет, это… Николай Матвеев: Изучить свою аудиторию и сказать… Елена Драпеко: Вот у нас "Яйца судьбы" – великое кино, которое собрало несметное количество денег. Николай Матвеев: Простите. Эксперт приходит и говорит: "Смотрят про то, как мы всем одно место надрали, и смотрят про то, как мы умеем шутить". Начинаешь смотреть выкладку по фильмам прошлого года, Года кино: историческая драма, историческая картина! На кого ориентировано? На дядю в кабинете, который подписывал бюджет и сказал: "Снимите. Вот это мне интересно. Мы с женой придем и посмотрим"? Елена Драпеко: А вот это – надстройка. Без этого кино не будет. Без этого все станет… Николай Матвеев: Без чего? Без дяди в кабинете? Елена Драпеко: Без дяди в кабинете, который отсечет вот это, "Яйца судьбы", понимаете, от "Викинга". Николай Матвеев: Да зачем их отсекать? Пусть! Их показали – кто-то посмотрел. Елена Драпеко: Потому что они для разного… Николай Матвеев: Дядя в кабинете отсечет "Яйца судьбы"… Светлана Максимченко: К сожалению, он не отсекает. Николай Матвеев: Друзья, друзья, друзья! Я предлагаю перейти к блоку – к тому, как смотрят фильмы в больших городах, в частности в Москве. Мы такой, знаете, может быть, нетипичный пример взяли. Посмотрим сюжет, а потом вернемся к тому, а как же фильмы смотрят там, где их в принципе технически смотреть не очень-то и получается. Внимание на экран. Надежда Адемукова, корреспондент: Как часто вы ходите в кино? Социологи утверждают, что в среднем один раз в неделю. А сколько вы готовы заплатить за билет? 200, 300, 500 рублей? Ну, пускай тысячу с попкорном и напитком. А если я вам скажу, что один билет в кино стоит от 3 до 6 тысяч рублей? Да, и такое возможно, например, в этом кинотеатре. Пожалуй, этот кинотеатр можно назвать самым дорогим в Москве. Цена билета равна минимальной зарплате в регионе. Посетители в первую очередь платят за приватность. Сюда не попасть человеку с улицы. Надежда Адемукова: Вот так просто прийти и купить билет за наличные в этом кинотеатре точно у вас не получится. Тут все намного сложнее. Для начала вам необходимо купить абонемент, положить на него 50 тысяч рублей. И только после этого при помощи абонемента можно расплачиваться и в кинотеатре, и в ближайших ресторанах. Без клубной карты на этом этаже торгового центра делать нечего. Разве что можно поесть в ресторане, но цены на меню, естественно, намного выше среднего. Все остальное – только по карте. Надежда Адемукова: Как и в других кинотеатрах, здесь можно купить попкорн. Есть меню. Чай, кофе – 600 рублей. Только по внешнему виду можно сразу понять, что этот кинотеатр не для обычных людей: стена из живых растений и водопадов, стеклянный потолок или, например, специальный шкаф с редкими сортами вин. В общем, сделано все, чтобы люди, у которых есть деньги, чувствовали себя комфортно. А людям, чья зарплата имеет свойство заканчиваться в конце месяца, сюда дорога заказана. Надежда Адемукова: В этом кинотеатре большие залы вы не встретите, все они маленькие и очень уютные. Кресла похожи на те, что установлены в бизнес-классе самолетов: регулируется спинка и подставка для ног. Надежда Адемукова: Помимо этого, в зал можно заказать еду, как до просмотра сеанса, так и во время. Для этого необходимо просто нажать на кнопочку на планшете – и к вам придет официант вместе с меню. Но за еду придется заплатить отдельно. Кресло – не единственная гордость элитного кинотеатра. Руководство хвастается качеством звука, который в Москве встретить почти невозможно, частными кинопоказами в приватных залах, рассчитанных на десять человек, и репертуаром. Премьеры со звездами, массовые новинки и фильмы с европейских кинофестивалей. Несмотря на то, что цены здесь еще как кусаются, залы в этом кинотеатре, как правило, не пустуют. Николай Матвеев: Юрий, я к чему показал этот сюжет? Смотрите, у нас рыночная экономика, кинотеатры практически все частные. И я вот как владелец кинотеатра, например, ориентирован на то, чтобы зарабатывать деньги. И это один из примеров, как можно зарабатывать деньги и сегментально привлечь свою аудиторию. И тут мне говорят: "А давай-ка ты будешь 40% своего времени тратить на российское кино". Я говорю: "С удовольствием. Если люди будут приходить и платить по 6 тысяч рублей за каждый фильм, пусть и крутится-вертится это кино". Вот в такой сегмент – скажем так, там, где люди хотят развивать бизнес честно вот на кино, делать деньги, не те, кто снимают, а те, кто его прокатывает – можно им эту карту навязать, сказать: "Ребята, вот вы должны прокатывать российское кино в обязательном порядке"? Юрий Кара: Да нет, их и трогать не нужно ни в коем случае. Мне даже бывшие владельцы "Кодак-Киномира", нашего первого такого эксперимента, рассказывали, что они как раз 70% выручки получали на попкорне, а не на кино. У этих, наверное, 99% совершенно на других услугах. И это просто повод прийти. На самом деле ведь кино возникло, как… Николай Матвеев: Сами билеты стоят 6 тысяч рублей. Юрий Кара: Да бог с ними! Про них вообще речи не хочется вести. Николай Матвеев: Значит, 3 тысячи создателю точно сразу уходит с каждого билета. Юрий Кара: Дело в том, что кино возникло… То есть никель, это была 5-центовая монета. И его суть в массовости, в том, что действительно его смотрят миллионы – и из этого получается бюджет. Это просто, так сказать, развлечение. Я говорю, 99% – не кино. Если говорить о кино, то, в принципе, на самом деле… Почему оно было так в Советском Союзе популярно и, наоборот, еще на втором месте после водки по прибыльности? Потому что у нас нет другого развлечения по стране. Нет ни ресторанов, не знаю, ни театров. Кино было единственным местом, куда можно было пойти с девушкой или вообще развлечься. Николай Матвеев: Сергей, вот по данным TNS, российские фильмы хорошо показывают, вообще люди смотрят по телевидению российские фильмы. При этом надо понимать, что основной зритель телевидения – это малые и средние, небольшие города, это домохозяйки, которые всегда у телевизора. При этом статистика говорит о том, что 40% населения страны, преимущественно в малых и средних городах, не имеют возможности смотреть кино. Может, российское кино нужно начинать развивать с другой стороны – давать людям возможность его смотреть, а не навязывать тем, кто уже искушен голливудским кино, в больших городах смотреть наши фильмы? Вы как считаете? Сергей Тютин: Вы знаете, такой случай случился с Дзигой Вертовым в свое время, когда он привозил картины в некультурные районы, где вообще люди впервые видели кино, и тогда вдруг документальное кино оказывалось дико популярным. И он доказывал всем, что все испорчены этим "наркотиком" игрового кино, а если бы их изначально "кормили" вот этим, они бы привыкли к этому. Поэтому здесь, мне кажется, технически что? Вот сейчас делаются, так сказать, эти кинотеатры в малых городах, но это полдела. Даже если их сделают очень много, и даже если их обяжут показывать 50% отечественного кино – этого недостаточно. Потому что владелец кинотеатра любой платит, во-первых, аренду за помещение. То есть если он будет просто как бы находиться в экономической ситуации, что ему надо как-то заплатить за эту аренду, он, скорее всего, будет показывать зарубежное кино, потому что иначе он просто закроется. И здесь, мне кажется, основная причина, что у нас единые на все правила коммерческого проката. У нас нет альтернативных никаких форм проката и никаких альтернативных правил игры. У нас 50/50 – кинотеатр/производитель. Всё. Если, например… Николай Матвеев: Какие-нибудь налоговые льготы, да? Сергей Тютин: В других же странах существует, что если ты ставишь фильм более длинный период, тебе сразу, кинотеатру, остается больше денег. Если, например, будет некая, так сказать, возможность и некая сеть кинотеатров, где можно показывать, конечно, нужно, чтобы они платили чуть меньше. Если показывать… Николай Матвеев: Прошу прощения. В Южной Корее не меньше 6 фильмов в год кинотеатр должен показать национальных, катать 76 дней минимум. А раньше эта квота была в 146 дней. Вот пример. Сергей Тютин: Ну, Южная Корея на самом деле хорошо развивается в плане кино, но она по другой причине хорошо развивается. У нас приезжал голливудский гуру, который вышел с посланием в конце на третий день своего мастер-класса по сценариям. "Какое у вас послание?" Он: "Будьте русскими". Что имел в виду? Что каждая страна имеет какие-то свои прекрасные вещи. Даже они считают нашу революцию трендом. И что делала Южная Корея? Он говорит: "Есть два типа, как ведет себя киноиндустрия. Вот Португалия…" А он везде читает, по всему миру лекция. "Португалия. Их задача – чтобы люди ходили на португальское кино. Они решают эту маленькую задачку. А есть страны, как Южная Корея в частности, у них задача другая – выйти на мировой рынок. И у них, собственно говоря, это получилось". Как они действовали? И он рассказал рецепт: "Берет страна и смотрит, что там снимается в Голливуде, какие жанры". Нужно, чтобы в нашей стране производилось ежегодно хотя бы по одному фильму во всех этих жанрах. Дальше: "Все, что у нас есть международным трендом – все тащите в кино. Хорошая певица, которую знают в других странах? Пусть снимается. Космонавт? Давайте его в кино. И так далее, и так далее. И в результате мои дети, – у них так же, они не хотят голливудское кино смотрят, – они идут в такие мини-кинотеатры…" Николай Матвеев: Подождите, народ не хочет голливудское кино смотреть? Или власть не хочет… Сергей Тютин: Дети голливудских боссов не хотят смотреть голливудское кино, молодежь в частности. Они идут и смотрят в том числе южнокорейское кино. Николай Матвеев: Простите, вот я понимаю… Сергей Тютин: Я говорю то, что мне конкретно… Николай Матвеев: "Доктор Стрэндж" – голливудское кино. "Письма с Иводзимы" – тоже голливудское кино. Понимаете? Голливуд снимает от артхауса, самого-самого маленького… Сергей Тютин: Вот я же и говорю. Модель какая? Что Южная Корея производит в разных жанрах хотя бы по одному фильму. Если государство дает деньги не под идеологический заказ, а дает, например, под жанровое разнообразие, то это другой заказ. И тогда получается другой результат – тогда люди придут в кино на жанровое кино. Николай Матвеев: Вот вы сказали о том, что владелец регионального кинотеатра может разориться. У нас есть сюжет-иллюстрация. Давайте посмотрим, а потом обсудим. Валенки, куртки и шапки… Жители Ельца Липецкой области утепляются как могут. Температура в кинотеатре "Луч" – около нуля градусов. Спасают только тепловые пушки. Алла Цикова, директор муниципального автономного учреждения Кинотеатр "Луч": Люди приходят – я не знаю, или такие преданные зрители, или, может быть, в нашем городе есть какой-то клуб моржей. Отопление в "Луче" отключили энергетики из-за 2-миллионного долга. Кинотеатр убыточен не первый год. В 2016-м зал на 400 зрительских мест заполнялся в среднем на 10%. "Луч" получает дотации от муниципалитета, но и этих денег на содержание и ремонт здания не хватает. Елецкие власти решили больше не давать денег убыточному предприятию и объявили, что закроют его в этом году. Но работники кинотеатра и горожане с решением мэрии категорически не согласны. Кроме "Луча" в 100-тысячном Ельце есть только киноконцертный зал "Прожектор" на 150 мест. Анна Полибенцева, студентка НИУ "Высшая школа экономики": Ситуация на самом деле очень плачевная в малых городах, потому что лишь каждый пятый оснащен кинотеатром, и жителям просто негде смотреть кино. Анна Полибенцева – студентка московского вуза. Заинтересовалась киноиндустрией год назад и провела свое исследование. На протяжении месяца она изучала афиши кинотеатров в 16 городах России. Выводы – неутешительные. В стране примерно 660 населенных пунктов, где посмотреть фильмы попросту негде, а это, по приблизительным подсчетам, 15 миллионов человек – либо вообще не ходят в кино, либо ездят в соседние города. В целом прошедший 2016 год – Год российского кино – ситуацию не улучшил. По словам Анны, многие регионы получают финансирование на развитие и строительство кинотеатров только при условии, что репертуар будет состоять на 50% из фильмов отечественного производства. Анна Полибенцева: Как показало исследование, блокбастеры захватывают в основном как бы все сеансы, ну, большинство сеансов в день. Но с другой стороны, предлагаемый контент российским кинематографом вряд ли сможет как-то улучшить ситуацию с его окупаемостью, потому что пока у нас нет… ну, как бы нечасто выходят фильмы, именно российские, на которые наш зритель был бы готов пойти. Жители областей часто пропускают кинопремьеры – и накладно, и далековато. Более того, в половине изученных Анной городов премьеры задерживаются в среднем на две недели. Не брезгуют кинопрокатчики и повторными показами. Анна Полибенцева: Из 16 городов, которые я рассматривала, рекордсменом был Хабаровск, у него 12 кинотеатров. Но самое интересное, что при таком количестве кинотеатров это был не самый… ну, то есть это был город не с самым разнообразным репертуаром. Городом с самым разнообразным репертуаром стал Сургут. "Как развивать киноиндустрию в регионах?" – тема главная не только для кинематографистов и режиссеров, но и прокатчиков. Владельцы региональных коммерческих кинотеатров вынуждены придумывать новые способы дохода. Сергей Худяков, директор кинотеатра (г. Екатеринбург): Мы половину суммы отдаем правообладателю фильма и еще 3% платим Российскому авторскому обществу. Поэтому нам выгоднее, всем кинотеатрам, продавать гораздо больше в баре и оставлять прибыль в себе, потому что прибыль гораздо выше, нежели прибыль просто с проката кино. Всего в России сейчас действуют больше тысячи кинотеатров, за год их посещают свыше 16 миллионов зрителей. Но проблема в том, что большинство кинозалов находятся в крупных городах, и развиваются в основном сетевые кинотеатры. А вкладывать деньги в закрытые или устаревшие провинциальные кинозалы ни власти, ни предприниматели пока не спешат, поскольку прибыль не обещает быть быстрой. Елена Драпеко: Вы знаете, это мировая проблема. Я не знаю, что тут трагедию ломать. Этого директора кинотеатра нужно обучить работать, она просто не умеет работать. Правильно? Потому что только кинопоказ – это тоже не решение проблемы. Была я давеча, извините, в Лондоне, пошла в "Метрополитен-опера". Я искала 40 минут гардероб! Нет гардероба. Везде рестораны, магазины, рестораны, магазины… Я говорю: "Куда пальто-то сдать?" А мне говорят: "Вы знаете, там вот, в закуточке". То есть "Метрополитен-опера" великая, куда ломятся все, где зал забит и проданы заранее билеты, тоже продает все, так сказать, под еду и питье. И у нас то же самое, и у нас должно быть то же самое. А в городе Мичуринске под Тамбовом я нашла небольшой кинотеатр, где проходит международный кинофестиваль. Там совершенно замечательный и талантливый человек сделал свой кинотеатр центром культурной жизни маленького города. И к нему идут люди не потому, что там кино показывают, а потому, что там все время происходят какие-то события. И кино – событие, потому что про него, про это кино, тебе еще расскажут. Потому что там есть встречи с артистами, с режиссерами. И это постоянная работа. Кино – это чудо, которое требует обрамления. У нас сколько было этих клубов любителей кино – от малышей и старичков. Они и сейчас ходят за нами и просят автографа у артистов. Они есть. Но это была гигантская система. И надо эту систему возрождать. Она, извините, никаких денег не требует. Николай Матвеев: Простите, а эта система не жила ли в тепличных условиях? И если бы на тот момент "занавеса" не было, были бы шансы у системы этого отечественного кино? Елена Драпеко: Конечно. Это люди сами объединяются. Ну, любим мы с Карой кино. Николай Матвеев: Ясно. Пожалуйста. Юрий Кара: Например, из этого клуба получил свое, так сказать, продвижение… Елена Драпеко: А я в солдатском клубе смотрела кино, на экране солдатского клуба в военном городке. Юрий Кара: Потому что я сам из Донецка и хотел работать в кино, но возможности… Я понимаю: столица, куда-то ехать. А к нам приезжали, действительно эти были киноклубы. И Никоненко приезжал, и Миша Беликов. Я им давал сценарии почитать, и они меня как-то направили. И действительно эти киноклубы – это были люди, которые любят кино на самом деле. Полока вот хотел возродить, но, к сожалению, умер. Потому что действительно по всей стране все равно есть любители кино, и они действительно как пропагандисты, они действительно могут и пролекламировать. И опять же это была целая система, и ее надо бы возродить. Один только Карен Шахназаров, я так знаю, хочет, чтобы это действительно было воссоздано как промышленность. И я готов его во всем поддерживать, потому что это действительно и производство фильмов, и дебютанты должны появляться каждый год, и реклама… Николай Матвеев: Ну, есть же мнение, что Тарковский… Юрий Кара: Что Тарковский? Николай Матвеев: …что Тарковский мог появиться только в условиях плановой экономики, он никогда бы в условиях рынка… Юрий Кара: Ну, он сам сказал, когда уехал туда: "Мои фильмы там бы мне никто не дал снять". Елена Драпеко: Он все понял там, конечно. А здесь у него был генерал Сизов. Николай Матвеев: Может быть, и киноклубы – это условия именно плановой экономики? Виктор Матизен: А Бергман мог появиться в условиях неплановой экономики. Это просто смешно слушать. Вы все живете в рамках абсолютно устаревшей, давно устаревшей модели. Юрий Кара: Но Бергман тоже получал деньги от Шведского киноинститута. Виктор Матизен: И бессмысленны разговоры о возрождении киноклубов. Юрий Кара: Он не получал от бизнеса, а он получал деньги от поддержки… Виктор Матизен: Юра, я уже все сказал. Это бессмысленный разговор. Надо помогать клубному движению, надо его делать, но рассчитывать на то, что оно станет средством, при котором наше кино станет окупаемым, бессмысленно! Разговор идет только об этом. Елена Драпеко: Не может быть… Юрий Кара: Нет, одним из способов, конечно. Николай Матвеев: А что нам делать? Друзья, секундочку! А что нам делать? Как нам быть? Елена Драпеко: Одного средства быть не может. Николай Матвеев: Ну хорошо, вот давайте так распишемся… Виктор Матизен: Я скажу в заключительном слове, что нам надо делать. Николай Матвеев: В возможности снимать кассовое кино, массовое кино, доступное кино пока мы проигрываем очень сильно. Какими методами нам эту задачу решать? Денис Горелов: Можно я скажу? Виктор Матизен: Итак, давайте я тогда начну, если я концептуализирую. Николай Матвеев: Пожалуйста. Виктор Матизен: Значит так. Государство должно понять, что оно в кинематографе ничего не смыслит, как и в искусстве. И в кино как в зрелище оно тоже ничего не смыслит и никогда смыслить не будет. Елена Драпеко: Это вы мне? Виктор Матизен: Это и к вам обращаюсь, да. Елена Драпеко: Поняла. Виктор Матизен: Оно должно отказаться от малейших попыток идеологического давления на кинематограф и от продиктовывания ему того, что оно якобы, по мнению чиновников, должно делать. Оно должно… оно может строить кинотеатры (может быть, даже должно их строить). Оно может каким-то образом мягко поддерживать движение. Но вливать в кинематограф деньги – это значит развращать продюсеров и развращать режиссеров, потому что это абсолютно халявные деньги, и они развращают. Поэтому ничто, кроме частного бизнеса и частной инициативы, кровной заинтересованности в том, что ты получишь деньги, продавая кинотовар, быть не может. Это единственный двигатель, который может что-то сделать в этой стране. Но у нас упование на царя-президента, на Господа Бога, на кого угодно… Елена Драпеко: Идеалист. Виктор Матизен: …только не на людей, которые проявляют свою собственную инициативу по этому поводу. Елена Драпеко: Вы, батенька, мечтатель! Мечтатель вы, только капиталистический. Виктор Матизен: Так, и второе – малобюджетное кино. Об этом говорят уже очень многие люди. Малобюджетные фильмы у нас вполне могут окупаться. Их делают энтузиасты, их снимают продюсеры и так далее. Они приносят прибыль, и из них реально что-то может вырасти. Это надо поддерживать, но опять-таки не бессмысленным вливанием денег. Может быть, предоставление техники, чего угодно другого, но опять-таки – не на халяву. Забудьте это слово. Юрий Кара: Я абсолютно не согласен, потому что с такой философией действительно, "только бизнес"… Ну и будет одна порнуха или кровь литься! Николай Матвеев: Ну подождите, подождите! Давайте так… Секундочку! Юрий Кара: Потому что действительно искусство надо поддерживать в любом случае. Виктор Матизен: Будет и Бергман, будет и Пазолини… Юрий Кара: И Тарковского поддерживали, и Бергмана поддерживали. Елена Драпеко: А что делать? Документальное кино, научно-популярное кино, анимация… Юрий Кара: Да всякое надо делать! Должно быть разнообразие… Николай Матвеев: Друзья, давайте на этой хаотичной нотке мы и завершим. От себя… Елена Драпеко: Нет, давайте завершим на хорошем. Можно, да? Николай Матвеев: Давайте. Стихотворение! Елена Драпеко: На том, что и в этом году Государственная Дума выделила эти 7 миллиардов на то, чтобы строить кинотеатры, на то, чтобы снимать кино, поддерживать детское кино. Нам не хватает сегодня талантов, поэтому давайте искать таланты, вычленять их, выращивать, поддерживать и давать им возможность снимать. Николай Матвеев: Друзья, всё! К сожалению, для реплик уже времени не осталось. От себя хочу только добавить… Денис Горелов: Реплика, которая перекрывает все. Николай Матвеев: Давайте. Какая? Денис Горелов: Мы ведем борьбу нанайских мальчиков на фоне огромного цунами, которое сейчас накроет всех. Это цунами называется "сеть". Всё! Сеть убивает бумажную прессу на хрен совершенно! Она перестанет существовать в течение ближайших лет. Сеть уничтожает кинематограф. Останетесь вы, телевидение. Вы сами сеть. Николай Матвеев: Все, мы остаемся! Мы остаемся и берем финальное слово. Первые три места по количеству снятых кинокартин в мире. На третьем месте – Голливуд. На первом месте – Индия. А вот кто на втором? Вы думаете – Россия? Виктор Матизен: Китай? Николай Матвеев: Нет. Нигерия! Нигерия занимает второе место по количеству снятых фильмов. Я верю, что у них когда-нибудь количество перерастет в качество. Будьте с нами на ОТР. Пока!