О чем спорят управляющие компании и жильцы?

Гости
Элек Рыбак
председатель ТСЖ «Протопоповский, 17»
Татьяна Вепрецкая
директор ассоциации НП «Национальный жилищный конгресс»
Татьяна Овчаренко
эксперт в сфере ЖКХ
Светлана Разворотнева
заместитель председателя комитета Госдумы по строительству и ЖКХ
Константин Крохин
председатель Жилищного Союза, член комитета по ЖКХ ТПП РФ, юрист
Кирилл Набутов
телеведущий, продюсер, спортивный комментатор
Даниил Крамер
народный артист РФ, пианист, исполнитель джаза
Вера Москвина
секретарь наблюдательного совета Фонда капитального ремонта г. Москвы

Юрий Алексеев: Вы давно изучали платежку за коммуналку? Сколько, например, берет за услуги ваша управляющая компания? А довольны качеством того, как моют подъезды или реагируют на заявку убрать мусор вокруг контейнерной площадки? Жильцы и управляющие компании часто по разные стороны баррикад. Как нам, собственникам, не дать себя в обиду в этом противостоянии?

Ищем правду. В нашей студии – ведущие эксперты. Присоединяйтесь! С вами Юрий Алексеев.

Дамы и господа, здравствуйте! Скажите, а можно ли уменьшить вот эту самую плату, ну, в платежках, о которых я вспомнил в самом начале? Вера.

Вера Москвина: На мой взгляд, это невозможно.

Юрий Алексеев: невозможно?

Вера Москвина: И давайте смотреть правде в глаза. Почему? Я думаю, что наши уважаемые эксперты – ответит каждый, но со мной согласятся все.

Юрий Алексеев: Так. Татьяна, а вы согласны с Верой?

Татьяна Овчаренко: Можно. Сколько угодно, десятки способов уменьшить оплату.

Юрий Алексеев: Но это в рамках законодательства, в рамках закона? Что это за способы? Первое, что приходит на ум?

Татьяна Овчаренко: Это не платить.

Юрий Алексеев: А разве можно не платить?

Татьяна Овчаренко: За не оказанные услуги.

Светлана Разворотнева: Можно не платить, но тогда логично и не получать услуги. Хотя вот сколько стоят эти услуги – до сих пор эксперты гадают. У нас на самом деле есть некая методика расчета, которой пользуются органы местного самоуправления, но она абсолютно абстрактная. Она зависит от этажности домов, может быть, от типов. И она, как правило, не учитывает, в каком состоянии многоквартирный дом, соответственно, какие работы, в том числе по текущему ремонту, ему нужны.

Я действительно видела случаи, например, в городе Тамбове. В прекрасном состоянии дом, ЖСК, который брал 12 рублей с квадратного метра, и у них были зеркала в подъезде, стены в кафеле, там была бегущая строка: «Мы столько-то собрали, столько-то потратили». То есть образцы есть, когда в новом доме можно платить меньше, чем, например… Ну, 21 рубль раньше было в Москве. А сейчас сколько платят?

Вера Москвина: Около 30.

Светлана Разворотнева: Около 30, да.

Юрий Алексеев: Это строчка «Обслуживание и ремонт дома»?

Светлана Разворотнева: Да. Но все зависит, во-первых, от дома. И нет задачи – платить меньше. Есть задача – не переплачивать за те услуги, которые нужны жителям этого дома.

Юрий Алексеев: Вы важную вещь проговорили. Действительно, мало кто понимает. То есть цифры мы в платежке видим, а как они формируются – мало кто разбирается. В том числе и народный артист России, музыкант Даниил Крамер. Слово ему.

ВИДЕО

Даниил Крамер, джазовый пианист, народный артист России: Я не очень понимаю, как я рассчитываюсь за тепло. Я не очень понимаю, как я рассчитываюсь за воду. Я не очень понимаю расчеты по возрастанию цен на коммунальные услуги. Из каких расчетов они возрастают? Я не очень понимаю расчеты за мусор, скажем, за вывоз мусор, изменения. Скажем, в моем дворе, в моем доме цены на вывоз мусора возросли, а мусор вывозится хуже, чем раньше.

Юрий Алексеев: Вот с этими цифрами все-таки можно как-то разобраться? И управляющие компании хитрят или уже порядок более или менее наведен? Допустим, за электричество, за газ мы платим непосредственно поставщикам, не проводя эти суммы через счета управляющих компаний.

Вера Москвина: Управляющей компании не до хитрости. Там совсем другие параметры. Вот Татьяна Павловна хорошо это знает.

Татьяна Вепрецкая: Все можно разложить по полочкам. Только у нас есть управляющие компании, которые это делают специально, а есть управляющие компании и ресурсоснабжающие организации, которые это скрывают. А почему скрывают? Потому что у нас устанавливается платеж ниже экономически обоснованного, и надо просто каким-то образом этим управляющим и ресурсоснабжающим компаниям выживать. Вот это механизм выживания.

Неправильно, когда в платежке стоит строка «Содержание и ремонт», и это «Содержание и ремонт» не расшифруешь – ни сметой не расшифруешь, которую надо принимать на общем собрании, а особенно не расшифруешь муниципальные платежи, которые у нас устанавливаются. Потому что порой запрашиваем, а они говорят: «А мы не обязаны вам расшифровать».

Светлана Разворотнева: Если уж проводить ликбез, то давайте напомним нашим зрителям, что платежка у нас делится как минимум на три части.

Первая часть – это плата за коммунальные ресурсы. И тарифы на них, как известно, устанавливаются государством. Не могу сказать, что здесь большая прозрачность, потому что, например, расчеты за тепло по так называемой одной двенадцатой, по схеме, когда мы платим каждый месяц, а отопительный период у нас восемь месяцев, – вот здесь разобраться, действительно, практически невозможно. Тем не менее государство ограничивает как минимум рост платежей.

Юрий Алексеев: Так, разобрались. Это первое.

Светлана Разворотнева: Вторая часть – это капитальный ремонт. Тарифы на него устанавливает регион.

И третья часть – это как раз то, что берут управляющие компании, коль скоро у нас о них разговор зашел. Формально вообще, по Жилищному кодексу, собственники на общем собрании должны утверждать свой тариф. Но либо собственники не собираются на собрание, либо за них решили, и этот тариф очень часто утверждают органы власти местной.

Юрий Алексеев: Константин, готовы что-то добавить?

Константин Крохин: Да, я готов добавить. Тему, которую вы затронули, я бы так ее предварил: «Потерявшие голову, о волосах не плачут». Поэтому сегодня коммунальные тарифы – это своеобразный налог. Разбираться в нем бесполезно, потому что в условиях монополии… А у нас монополия и в ресурсах (то, о чем говорила Светлана), и, по сути, монополия в управлении. На сегодняшний день…

Юрий Алексеев: То есть несмотря на то, что вроде как выбор этих самых «управляшек» есть, по факту попробуй пойди и поменяй одну «управляшку» на другую.

Константин Крохин: Ну, у нас есть закон… Да, и попробуй проведи собрание. И попробуй добейся, чтобы его исполнили. Во многих регионах годами, по два-три года ТСЖ не могут вступить в управление, потому что местные жилищные инспекции, которые и есть арбитр на этом рынке, они их не пускают.

Юрий Алексеев: Ну, это если дом решил ТСЖ организовать. А если решил отдаться управляющей компании?

Константин Крохин: А он не решил отдаться. Вы редко найдете дом, который решил отдаться какой-то управляющей компании. На примере бывших муниципальных компаний – а это «Жилкомхоз» в Санкт-Петербурге, это «Жилищник» в Москве – их никто не выбирал, но они правят подавляющим большинством домов. И вы ничего с этим поделать не можете, потому что жилищная инспекция как орган государственной власти на это смотрит сквозь пальцы.

Юрий Алексеев: А управляющие компании – это только частные истории? Или государственные управляющие компании тоже есть на рынке?

Константин Крохин: Большинство – это государственные.

Вера Москвина: 60 на 40.

Светлана Разворотнева: Нет, большинство в Москве, извините меня.

Константин Крохин: В Питере.

Светлана Разворотнева: Большинство в Питере. В остальных регионах страны это частный рынок.

Константин Крохин: В Мурманской области.

Юрий Алексеев: Вы сказали, Вера, что 60 на 40.

Вера Москвина: В Москве, да, 60 на 40. ГБУ «Жилищник» – 60%, и примерно 40% частных управляющих компаний. Но, коллеги, абсолютно верно, эта ситуация типична для городов федерального значения, то есть Москва, Петербург.

Юрий Алексеев: То есть там, где больше денег?

Светлана Разворотнева: Это не зависит от денег.

Юрий Алексеев: А из-за чего?

Вера Москвина: Нет, не из-за денег.

Светлана Разворотнева: Это зависит от решения региональных властей. Вот Москва пошла по такому пути. У нас просто довольно давно уже идет спор: управление многоквартирными домами – это рынок или это государственная и муниципальная услуга? Вот Москва для себя ответ нашла: это государственная услуга. Москва доплачивает, между прочим, за содержание общего имущества многоквартирного дома. И она, конечно, в том числе выстраивает абсолютно жесткую вертикаль из этих государственных управляющих компаний.

Юрий Алексеев: А какие еще мнения? Что эффективнее – государственные или частные «управляшки»?

Вера Москвина: Мой ответ, что там, где больше денег, там и больше государственной власти, верный.

Константин Крохин: Я вам хочу сказать, что… Ну, каждый мог наблюдать буквально 10 лет назад, когда были государственные унитарные предприятия. И ДЭЗы – это тоже были государственные унитарные предприятия. Вот приходишь на предприятие, на завод или фабрику – и ты видишь. Где бегают бешеные псы и собаки по территории, где грязь – это государственное предприятие. Если же ты приходишь на территорию АО, акционерного общества, частного, то там уже и покрашены фасады, и все красиво, и туалет получше.

Вера Москвина: Что-то я такого не видела.

Юрий Алексеев: Это вы какими-то штампами, наверное, мыслите, нет? Господа, не все сразу! Элек, вы еще хотели добавить.

Элек Рыбак: Ну, наиболее эффективно (это мое мнение) – создавать собственное управление.

Юрий Алексеев: Вот те самые ТСЖ, о которых мы сегодня вспоминали?

Элек Рыбак: Да, ТСЖ. Вот наш пример является именно таким. Мы, создавая ТСЖ, взяли управление собственное. То есть получилось так, что я возглавил это дело. Вот 13 лет я уже управляю. Значит, это такая небольшая собственная управляющая компания. Вот тут уже все.

Объясняю. Если мы открываем с вами тарифы, которые… не тарифы, а платежки, которые пришли, то там есть такая строка: «Электроэнергия в местах общего пользования». Скажите, какая эффективность для управляющей компании экономить электроэнергию? Счетчик намотает – разделили на всех, оплатили. Горит день и ночь – ну и пусть горит! Жители заплатят.

Юрий Алексеев: А как вы решаете этот вопрос? И что в итоге по платежкам? У вас меньше эти самые суммы по сравнению с соседними домами?

Элек Рыбак: Конечно, конечно. На сегодняшний день мы не вводили электроэнергию мест общего пользования. Тариф у нас ниже московского, установленного. И мы не вводили на мусор. У нас все это входит в систему ТО.

Юрий Алексеев: А проблемы с теплом как вы решаете, например?

Элек Рыбак: Ну, 30 рублей у нас квадратный метр.

Вера Москвина: То есть та же самая ставка. И по мусору-то недолго музыка играла, да?

Элек Рыбак: Да. Тут могу сказать, что с 1 января…

Юрий Алексеев: Что это значит? Поясните.

Элек Рыбак: Ну, мы пока еще год продержимся, год мы продержимся, а потом будем смотреть. Но в чем проблема?

Константин Крохин: С Нового года тариф…

Юрий Алексеев: Сейчас поясните, Константин.

Элек Рыбак: Проблема в том, что нас заставляют подписывать договора, которые, будем так говорить, неэффективны для нас. Почему? Потому что цена становится в два раза выше. Мы на сегодняшний день работаем так, что…

Вера Москвина: Они ни для кого неэффективные, эти договоры.

Элек Рыбак: Но тем не менее заставляют.

Вера Москвина: Ни для кого.

Юрий Алексеев: Константин, поясните, пожалуйста. Вот Вера сказала: «Недолго музыка играла».

Константин Крохин: В связи с реформой оборота отходов с 1 января все должны перейти на региональных операторов. Мы как раз обсуждали эту проблему. И управляющие компании нас поддержат. В два раза повышается тариф, и ТСЖ становятся перед дилеммой: включить эти платежи, чтобы люди платили в два раза больше, либо, как по закону, по Жилищному кодексу, в течение следующего года на собрании утвердить новую смету. И вот большинство ТСЖ, так как они направлены на защиту интересов своих жителей, они это повышение демпфируют, исходя из внутренних источников и резервов, и только в следующем году в новой смете отразят этот рост.

А дома, которые управляются государственными управляющими компаниями и частными, у которых нет интереса защищать интересы жителей, потому что это наемная услуга, они тут же выставят это с 1 января. И граждане, проживающие в этих домах, будут платить за мусор в два раза больше.

Юрий Алексеев: Объясните еще, почему в регионах вот эти государственные управляющие компании не так сильно приживаются? Татьяна, пожалуйста.

Татьяна Овчаренко: Да все эти монополисты, все эти региональные безумцы, которые… В Омской области у вас село или деревня на расстоянии 210 километров. И он будет вам мусор вывозить? Вы посмотрите на тарифы, они построены по принципу не числа проживающих и не тонн мусора, которые вы производите…

Юрий Алексеев: Это вы имеете в виду, как будет региональный оператор работать, отвечающий за вывоз мусора?

Светлана Разворотнева: Нет, на самом деле реформа по обращению ТКО давно идет в России, с 2019 года, а Москва сейчас только в нее вступает.

Татьяна Овчаренко: Последняя.

Юрий Алексеев: Это я понимаю.

Светлана Разворотнева: С этим столкнулись регионы. Сейчас нам придется в Москве испробовать на своей шкуре.

Юрий Алексеев: Просто была названа цифра – 60 на 40. 60% государственных компаний, а 40% – частных.

Константин Крохин: 60% государственных и 40% частных компаний, которые также должны выполнять эти требования. Жители этих домов столкнутся с повышением тарифа на вывоз отходов в два раза.

Юрий Алексеев: Ну, про вывоз отходов давайте забудем, вернемся к управляющим компаниям – хватило бы времени про это проговорить.

Светлана, вы сказали о том, что в регионах вот эти государственные управляющие компании не сильно приживаются. А почему?

Светлана Разворотнева: Да. Ну, я думаю, что… Это, конечно, зависит просто от силы региональных властей и их возможностей в противостоянии с бизнесом. В регионах все-таки управление многоквартирными домами – зачастую единственный способ, скажем, заработка, ну, в какой-нибудь Ивановской области, поэтому там люди просто бьются за это право. Ну а Москва… у нее возможностей административных больше.

Константин Крохин: Если позволите, я добавлю?

Юрий Алексеев: Пожалуйста, Татьяна.

Татьяна Вепрецкая: А я бы сказала по-другому. Вот отвечу на банальный вопрос: вы куда ходите и обувь сдаете – в частную мастерскую или в государственную? Наверное, в частную, потому что там вы гарантированно получите. Вот то же самое и в регионах. Там нет столько денег, сколько в Москве и в Питере, поэтому там частный бизнес облизывает потребителя. А если не облизывает, то он лишается этого бизнеса.

Юрий Алексеев: А облизывает ли, учитывая, сколько ветхого жилья в регионах? Да, Константин.

Татьяна Вепрецкая: А у нас получается, что мы почему-то говорим о государственном бизнесе. Редко встретишь, когда довольны граждане. Уходят они оттуда!

Константин Крохин: Вот давайте на примере.

Юрий Алексеев: Константин, пожалуйста.

Константин Крохин: Вера очень правильно сказала, что проблема государственного бизнеса в управлении – это проблема городов-миллионников. То есть что это такое? Ведь у нас тоже восемь лет назад не было такого засилья государственных компаний. Просто в какой-то момент чиновники решили эти потоки оседлать.

Юрий Алексеев: Да, Татьяна.

Татьяна Овчаренко: Как руководитель «Школы горожанина» я вам скажу: горожане до сегодняшнего момента так и не поняли, что деньги – это фантики в этой сфере. Они бегут и оплачивают. Вот правильно было сказано госпожой Разворотневой: поди собери их на собрание. Между тем, на этом собрании – ну, раз в год – во-первых, управляющая организация может отчитаться, а мы назначить цену хотя бы на содержание и ремонт, кстати, из которой сейчас мусор вытащили.

Этого не происходит. И этот монополизм частных компаний в городах – и в Нижнем, и в Омске. Вы правы, что это миллионники. Но и в мелких городах это монополизм. Самое главное – неважно, какого он происхождения.

Константин Крохин: Ну а природа монополизма в чем?

Юрий Алексеев: Так нет грамотно сформулированного запроса от собственников? Или не дают появиться конкурентам? Да, Светлана.

Светлана Разворотнева: На самом деле, действительно, очень сложная процедура, в том числе принятия решений. Не всегда люди живут в этом доме. Действительно, трудно собраться.

Татьяна Овчаренко: «Вы провели собрание. А мы через месяц, так вы лучше нас работаете, провели свое собрание».

Светлана Разворотнева: В том числе и такие есть.

Константин Крохин: «Ваше собрание фальсифицировано». Да? Это очень часто происходит.

Татьяна Овчаренко: И закон дает возможность таким манипуляциям безграничную! Есть дома, например, в Москве, где уже четыре раза судились компании: избранные, переизбранные, избранные… Это злоупотребление правом, вообще-то говоря, с точки зрения Гражданского кодекса.

Константин Крохин: Татьяна, но ведь кто принимает решение в итоге? Вот три протокола. Кто принимает решение?

Татьяна Овчаренко: Как кто? 560 квартир. Среди них вы находите всегда тех, кто…

Константин Крохин: Нет-нет. Вот решение, кто должен управлять, кто принимает? Жилищная инспекция.

Юрий Алексеев: Татьяна, вам слово.

Вера Москвина: Какие фантазии? Много подделок протоколов в Москве.

Константин Крохин: И в Московской области.

Татьяна Вепрецкая: И не только. И в других регионах.

Юрий Алексеев: Не все сразу, господа!

Татьяна Вепрецкая: Там ни один собственник в этом не участвует. Даже младенцы у нас, как оказывается, расписываются в этих протоколах.

Юрий Алексеев: Вера, пожалуйста.

Вера Москвина: Коллеги, ну о чем вы говорите? Во-первых, мы не знаем случаев, когда у нас управляющая компания, которая реально и честно работает в доме, когда она за пять лет приводит этот дом к идеальному состоянию и говорит: «Ну слава богу! Теперь я могу передохнуть. Вложила и сюда, и сюда собственные деньги». На следующий день появляется протокол общего собрания с какой-то «Ромашкой+», и жилищная инспекция это все дело согласовала.

Юрий Алексеев: То есть приходит новая управляющая компания на уже готовое?

Вера Москвина: Приходит другая управляющая компания только с директором и бухгалтером в штате. И следующие пять лет пользуется на халяву, извините за этот термин…

Юрий Алексеев: Ну это хорошо, когда была «управляшка», которая дом в порядок привела. А бывают же разные истории на всю нашу огромную страну.

Вера Москвина: Я говорю о том… Мы сейчас говорим про общие собрания, которые давно превратились в ахинею.

Константин Крохин: Проблема в том, что рынок монополизирован сегодня чиновниками жилищной инспекции. И на рынке существуют только те компании, которые одобрены ими. Вот вся проблема.

Светлана Разворотнева: Ну, не совсем это так, конечно. Это очень упрощенно.

Константин Крохин: Ну как? Москва и Московская область.

Светлана Разворотнева: Это очень упрощенная история.

Юрий Алексеев: Мы сказали о том, что страна большая, управляющих компаний тоже много, самых разных. Внимание на экран.

Светлана Разворотнева: И в доме много группировок.

Вера Москвина: И ни одна из них не свободна.

ВИДЕО

– А прораб есть у вас? Нет? Сами? Вот смотри. Вчера вы грунтовали, оно отваливается. А вы хотите штукатурить. Ну как это? Вот она вся бухтит. Она отпадает. Ну зачем так делать? Как еще делать? Смысл тогда штукатурки?

Юрий Алексеев: То есть жилец выходил из подъезда, и увидел, что подъезд «латают». Я не знаю, вот это работами можно назвать или нет?

Константин Крохин: Это «Жилищник», пожалуйста.

Юрий Алексеев: Это чистой воды халтура.

Вера Москвина: Слушайте, вы не знаете, «Жилищник» это или не «Жилищник».

Константин Крохин: Я знаю.

Юрий Алексеев: Это не Москва, это не Москва, господа, это регионы.

Светлана Разворотнева: Вы идите в другие регионы. Так «Жилищник» – это вообще просто луч света в темном царстве.

Вера Москвина: Правильно!

Светлана Разворотнева: По сравнению с тем, что творится там.

Юрий Алексеев: Если говорить о качестве, то что жильцы… Господа, давайте паузу возьмем! Тишину, пожалуйста!

Вера Москвина: В Кинешму поезжайте, посмотрите.

Светлана Разворотнева: Или в Тверскую область.

Юрий Алексеев: Вот! О чем и речь. Жильцам-то что делать, когда они видят вот такую откровенную халтуру? Дальше какие шаги, какие действия?

Татьяна Овчаренко: Мы вернемся к вопросу о неплатежах. Что делает в таких случаях жилец? Он, во-первых, пишет в управляющую организацию (кто производит работы) о том, что услуга по ремонту текущему некачественная, актирует это. И пишет, предупреждает, что он платежи по этой строке приостанавливает. И я неоднократно…

Юрий Алексеев: Сработает ли это? Вера, пожалуйста, вам слово. Сработает ли эта схема?

Вера Москвина: Могу идти в цирк куда-нибудь просто!

Татьяна Вепрецкая: Долг так и будет.

Татьяна Овчаренко: И что?

Юрий Алексеев: Вера, договорите, пожалуйста. Татьяна, вам слово потом дам.

Вера Москвина: Вы просто сказочница какая-то! Ну что вы все по теории? Вот вы на земле когда работали?

Юрий Алексеев: Так что делать в таком случае, Вера?

Вера Москвина: Сказочница просто!

Светлана Разворотнева: Председатель совета многоквартирного дома, да, он может поручению общего собрания составить такой акт – о том, что услуги были сделаны некачественно.

Юрий Алексеев: Если совет в этом доме есть.

Светлана Разворотнева: Да.

Татьяна Овчаренко: Да любой гражданин имеет право.

Светлана Разворотнева: Не любой гражданин. К сожалению, любой не может.

Юрий Алексеев: Просто любому гражданину могут отписки же приходить. Пожалуйста.

Татьяна Овчаренко: Вы это говорите мне, которая выиграла десятки судов по этой теме?

Юрий Алексеев: Господа, пожалуйста, Вере слово. Говорит Вера.

Вера Москвина: Вот посмотрите, сейчас был сюжет. Совершенно непонятный сюжет. Текущий это ремонт или капитальный это ремонт?

Татьяна Овчаренко: Ну, это текущий был.

Юрий Алексеев: Текущий. Очевидно, что текущий ремонт, да.

Вера Москвина: Если это капитальный ремонт, то в первую очередь должен произойти демонтаж старого покрытия. Как правило…

Татьяна Овчаренко: На каком основании?

Вера Москвина: На основании технологии.

Татьяна Овчаренко: Нет-нет-нет, подождите.

Вера Москвина: На основании дефектовки.

Юрий Алексеев: А если текущий ремонт, то тогда что?

Константин Крохин: То же самое.

Вера Москвина: В любом случае та штукатурка, которая подлежит демонтажу… Вот если текущий, то это процентов сорок. Если это капитальный, то процентов восемьдесят. Идет демонтаж.

Константин Крохин: Вера, что делать человеку?

Юрий Алексеев: Так куда человеку-то идти? В любом случае нужно задать вопрос: что полагается, а что не полагается?

Вера Москвина: К заказчику этих услуг. Кто заказал эти услуги? Наверняка управляющая организация.

Татьяна Вепрецкая: Или ТСЖ.

Татьяна Овчаренко: Так в чем дело? Я туда и направляю. Я вас приглашаю – вы не являетесь. Это любимое развлечение. Не является управляющая организация для актирования вот этого безобразия. Значит, согласно закону, я и случайно прошедших мимо меня два родственника, или соседи, мы составляем акт, в котором, кстати, отмечаем, что были вызваны и не явились. И этот акт имеет законную силу.

Дальше. Я имею полное право, по закону «О защите прав потребителей», приостановить платежи. Приостановить – не значит отказаться. Извините, здесь тонкость.

Третье. Вы говорите, что долги. А что, они у меня под диваном пищат? У меня были долги на 90 тысяч и на 100 тысяч. А когда мы приходили в суд, они превращались в 18 тысяч. И при этом, когда я предлагала управляющей компании, что я согласна на пятнадцать, мировое соглашение, а три они снимают, они сказали «нет». И до сих пор они у меня их взыскивают. Не прошло и десяти лет.

Юрий Алексеев: По поводу неплатежей, господа, видео из Московской области посмотрим. Татьяна, потом вам слово.

ВИДЕО

– У меня большая задолженность, я уже не плачу с 2016 года, так я не проживаю там. И на компромисс со мной управляющая компания никак не идет, потому что не хотят они мне пересчитывать за те услуги, которыми я не пользуюсь. Ну ладно. Короче, я не плачу. Постоянно – раз в квартал – подают на меня в суд. Ну, отменяю приказы. В общем, такая канитель. Соответственно, пишу во все инстанции, стучу, кричу, что беспредельничает управляющая компания. И как-то в моей компании я поднял все документы – оказывается, она должна была 120 миллионов. Ну, это не на этот день, а было несколько лет назад, я с этим сталкивался. 120 миллионов!

Юрий Алексеев: Татьяна, а можно как-то из платежки изъять те опции, которыми жилец вроде бы как не пользуется? Или это все самодеятельность, так делать нельзя? Допустим, не живешь, я не знаю, за мусор, за вывоз мусора не платить.

Татьяна Вепрецкая: У нас слово «не живешь» означает, что я, допустим, не пользуюсь коммунальной услугой и у меня не стоят приборы учета. Я обратилась официально, написала заявление, зарегистрировала – и мне делают перерасчет. А вот не сделали – еще и штраф заплатит управляющая компания. Вот это законно.

Незаконно, когда я не обратилась никуда, а я просто не плачу, потому что я захотел приостановить платеж по каким-то причинам. Конечно, долг как был, так и будет. И надо разбираться с этим долгом, ездить, ногами и руками доказывать, что ты не пользовался. «Вот прибор учета стоит. Вот справка о том, что я находился в другом месте, проживал, в командировке был», – и так далее. То есть здесь…

Светлана Разворотнева: И то, сейчас это уже не работает.

Константин Крохин: Да.

Светлана Разворотнева: Потому что если есть техническая поставить приборы учета, а я не поставила, то не пересчитают.

Татьяна Вепрецкая: Да. Но я говорю, что если нет технической возможности.

Светлана Разворотнева: Короче, забыли. Коммуналку нельзя пересчитать сейчас фактически, только по приборам учета.

Юрий Алексеев: Даже через суд нельзя то сделать?

Константин Крохин: Нет.

Светлана Разворотнева: Если говорить про жилищные услуги, про содержание общего имущества, то по закону все собственники обязаны совместно нести бремя содержания этого имущества. Если я живу на первом этаже, я все равно должен оплачивать лифт, потому что он – общее имущество. Если я живу на первом этаже, я должен оплачивать ремонт крыши. И если ты не хочешь за это платишь – деприватизируй все это и отдай, не плати.

Юрий Алексеев: А сейчас такая опция тоже допускается?

Светлана Разворотнева: Ну а как же?

Константин Крохин: И есть еще один момент. Если на общем собрании не утверждена смета… То есть по закону каждый год в каждом многоквартирном доме должно быть проведено собрание, инициировать и подготовить его должна управляющая организация. Вот в том случае если она не проводит этих собраний, если тариф не утверждается и смета не утверждается, то у активного и юридически подкованного гражданина…

Юрий Алексеев: Тарифы именно на услуги управления?

Константин Крохин: Содержание и текущий ремонт.

Татьяна Овчаренко: Содержание и ремонт.

Константин Крохин: Это ставка содержания и текущего ремонта. То у активного и юридически подкованного гражданина появляется возможность отсудить какие-то позиции. Вот о чем и говорила коллега, да?

Татьяна Овчаренко: Да.

Константин Крохин: Какие-то позиции можно исключить. Большинство управляющих компаний очень неряшливо относятся к составлению сметы, и они в суд не могут принести подтверждение платежей.

Вот человек рассказывал, что 120 миллионов за тепло, скорее всего, не заплатила компания, а гражданам выставляла. Вот это в том числе основание не дать возможности содрать с тебя эти деньги, которые они украли.

Юрий Алексеев: Вера, а юридически… Извините, Татьяна. Вера, а юридически подкованных граждан становится больше? Вот когда читаешь общедомовые чаты, то там все просто горазды советовать и рекомендовать, что нужно делать.

Вера Москвина: Вы знаете, я перестала читать домовые чаты, тем более участвовать в них, потому что… Ну, на самом деле приходится заниматься обучением собственников.

Константин Крохин: Переехала за город просто? Нет?

Вера Москвина: Никуда я не переехала, ничего я не переехала. Вот суть в том, что… Мы считаем, что становится больше. Иначе интересно, на что мы жизнь свою кладем? Мы ради этого и живем, мы этим занимаемся по 20 лет, практически каждый из нас. Больше становится – и по капитальному ремонту, и по управлению.

Но! У нас же постоянно меняется законодательство, и наш собственник не успевает за ним. Понимаете, не успевает! То есть сегодня одна вводная. Следующая вводная отменяет предыдущую.

Татьяна Овчаренко: Не только собственники.

Юрий Алексеев: Татьяна говорит, что не только собственники не успевают, но и все участники этой цепочки.

Светлана Разворотнева: Я бы тут с Верой поспорила. Проблема не в том, что меняется законодательство. Проблема в том, что нет у собственников реальных рычагов по контролю за своими деньгами, за своим имуществом. Вроде бы в Жилищном кодексе все написано правильно: что несет бремя ответственности… Кстати, если не несет, то наказания никакого за это нет.

Татьяна Овчаренко: Не предусмотрено.

Светлана Разворотнева: Да. Что контролирует деятельность управляющей компании, выбирает ее, меняет при необходимости. А вот реально рычагов, чтобы даже пересчитать эту плату, действительно очень мало. Да, у нас есть вот этот акт приемки, который должен подписывать председатель совета дома, но нет у управляющей компании обязанности его подписывать. И санкций нет за неподписание. Мы не можем распоряжаться своим общедомовым имуществом, оно у нас ушло в пользование третьими лицами. Люди не могут в свой подвал попасть, чтобы проверить состояние труб.

При таких условиях, конечно… А они не могут элементарно увидеть, люди, сколько денег по дому собрано, сколько потрачено и какие работы были проведены.

Вера Москвина: А почему? Я добавлю.

Юрий Алексеев: Господа, я Элеку вопрос задам. А у вас это все организовано? Проблем нет? Секунду.

Элек Рыбак: Безусловно, все организовано, все можно увидеть. Вопросов нет. Приглашаю вас, приходите, все увидит.

Юрий Алексеев: А это Москва? Или в регионе тоже можно такую историю отстроить?

Элек Рыбак: Можно. Можно везде сделать.

Татьяна Вепрецкая: Москва.

Юрий Алексеев: Татьяна говорит, что Москва.

Элек Рыбак: Потому что в регионах есть личные кабинеты, где…

Светлана Разворотнева: Где они?

Татьяна Вепрецкая: Регионов много.

Светлана Разворотнева: Ну перечисли по пальцам, где они есть. Мало где.

Татьяна Вепрецкая: Нет, есть. Нижний Новгород, пожалуйста, постоянно говорю. Красноярск, личные кабинеты. Московская область, личные кабинеты. Да я могу множество городов назвать!

Светлана Разворотнева: Но это исключения скорее.

Юрий Алексеев: Вера, пожалуйста.

Вера Москвина: Причем здесь личные кабинеты?

Татьяна Вепрецкая: А в этом личном кабинете дома есть вся информация.

Вера Москвина: Причем здесь личные кабинеты?

Татьяна Вепрецкая: Я говорю о другом.

Вера Москвина: Друзья, ну о чем вы говорите? Урюпинск, Нижний Новгород, Сочи, Москва – какая разница, какой это город, если эти деньги наши только в тот момент, когда мы их держим в руках? Когда мы их перечисляем в управляющую компанию, то в ту же секунду эти деньги становятся собственностью управляющей компании.

Юрий Алексеев: А мы делаем это каждый месяц, многие из нас.

Константин Крохин: Вопрос о монополизме все-таки.

Вера Москвина: И она распоряжается этими деньгами без согласования с нами, как хочет, по закону.

Юрий Алексеев: Пожалуйста, Татьяна, коротко. И мы еще одно видео посмотрим.

Татьяна Вепрецкая: Почему в суд тяжело обратиться? Во-первых, надо заплатить госпошлину, а она немаленькая. И если судебный приказ…

Юрий Алексеев: Досудебные разбирательства, вот эти письма тоже надо грамотно оформить.

Татьяна Вепрецкая: Досудебные разбирательства. И еще тяжелее, потому что нам ограничили, как общаться с гражданами. С одной стороны, это правильно. Но, с другой стороны, есть еще определенные неправильные вещи, когда мы не можем, допустим, работать с профессиональными коллекторами. А это те люди, которые в реестре, которые аттестованные.

Константин Крохин: И слава богу! Потому что вот этих бандитов…

Татьяна Вепрецкая: Зато появились «черные» коллекторы.

Константин Крохин: Это бандиты. Теперь они называются коллекторами.

Татьяна Вепрецкая: Это не бандиты.

Юрий Алексеев: Порядок в этой сфере и правда наводят. У нас были здесь специалисты из коллекторского агентства.

Татьяна Вепрецкая: Так вот, теперь самое главное. Когда у нас уже на руках решение суда, то исполнений по решению суда – всего 5%. Остальное взыскать невозможно! Приходишь к человеку, а он нищий.

Вера Москвина: Не волнуйтесь! Управляющая компания с удовольствием должников принимает на работу.

Татьяна Вепрецкая: Конечно.

Вера Москвина: И те метут улицы.

Татьяна Вепрецкая: Но не все же хотят.

Константин Крохин: Вера, это где?

Вера Москвина: В Москве.

Юрий Алексеев: Господа, еще одно видео посмотрим. Зима же наступила, время и сосуль в том числе. Вот теперь Москва у нас.

ВИДЕО

– С крыши вот так вот лед скидывают. И скидывают все на машины. Вопрос: что теперь делать? Вот так вот – раз! – на багажник скинули, на крышу скинули. Говорят: «Расстояние – 15 метров. Ближе стоянка запрещена. Ответственности не несем». А кто же тогда ответственность несет? Что, можно так написать бумажку и все машины закидывать? Уже несколько машин так побили.

– Друзья, это песня! У нас почистили снег. Смотрим. Смотрим, как у нас в России чистят снег. Вот они сидят на крыше. И вот новая машина. Потрясающе!

Юрий Алексеев: Вот что конкретно делать человеку, который увидел такое в своем дворе? Какие его шаги?

Светлана Разворотнева: Слушайте, вот здесь, по-моему, все абсолютно очевидно. Во-первых, если повреждено имущество, то составляется акт. Как правило, «Жилищник» ответит. Но давайте мы посмотрим, как у нас чистят снег.

Юрий Алексеев: И любая другая управляющая компания должна отвечать за подобное во дворе, за который она отвечает?

Светлана Разворотнева: Безусловно. И они очень часто отвечают.

Вера Москвина: В том числе и ТСЖ.

Светлана Разворотнева: Да. Но просто проблема-то в чем? Снег надо почистить, а машины стоят. Я видела, как у нас во дворе чистили: закрывали щитами, закрывали собственной грудью. Писали предупреждение: «Дорогие друзья, уберите машины, будем чистить снег». Люди машины не убирают. Если они не чистят снег, то им приходит представление от той же жилищной инспекции, которую мы упоминали. У них-то тоже ведь, извините…

Вера Москвина: И безумные штрафы!

Константин Крохин: То есть должны быть все-таки взаимные обязательства и уважение. Очень много людей паркуются неправильно.

Юрий Алексеев: Да, Константин.

Вера Москвина: А вообще эвакуировать нужно транспорт.

Константин Крохин: Это невозможно.

Вера Москвина: Если было предупреждение.

Константин Крохин: Невозможно, невозможно. То есть здесь практически вопрос… Я понимаю тех людей, чья машина пострадала. Но в большинстве случаев эти люди паркуются неправильно и не реагируют. У эксплуатирующих организаций есть обязанность убирать снег и наледь, потому что это связано с жизнью и здоровьем граждан. Хорошие управляющие компании, ТСЖ информируют, пытаются найти, но не всегда удается. Поэтому если такое произошло, то это риск человека, который оставил машину на неохраняемой территории в условиях снегопада.

Юрий Алексеев: Но компенсацию за поврежденное авто, вы говорите, получить можно?

Константин Крохин: Если он не виноват. Если в суде будет доказано, что он проявил грубую неосторожность, то ничего ему не компенсируют.

Юрий Алексеев: Да, Татьяна.

Татьяна Овчаренко: Мне разбил «Жилищник» случайно машины. У нас тротуар под окном…

Юрий Алексеев: Это московская «управляшка», государственная.

Татьяна Овчаренко: Московская. И когда счищали, ледышка ударилась о ствол дерева, попала и разбила мне окна. Ну, это бывает. Мало того что мне «Жилищник», естественно, выставлял, но у меня еще и застрахована квартира. И пришел ко мне страховщик, и оплатил мне четыре стекла.

Вера Москвина: В квартире?

Татьяна Овчаренко: Да. А когда я соседям рассказала, то все… Я говорю: «Страхуйте квартиру».

Светлана Разворотнева: Правильно, прекрасно предупреждение.

Константин Крохин: Страхование, да.

Юрий Алексеев: А в регионах подобная ситуация во дворе так же будет разрешаться, Татьяна?

Татьяна Вепрецкая: Она абсолютно одинаково разрешается. И больше скажу: там тоже есть страховки. И есть региональное страхование. Это не так давно было принято. Даже фонды появились, которые компенсируют это все.

Юрий Алексеев: Это то, что в платежке, что можно не платить? Про эту страховку вы говорите?

Татьяна Вепрецкая: Это то, что можно не платить. Это и на общее имущество, и когда человек лично, то там тоже все эти вещи предусмотрены. Я бы сказала, что есть специфика даже конкретных регионов. Вот возьмите Санкт-Петербург – у них сосули, у них проблема, потому что старый фонд.

Светлана Разворотнева: У них невозможно чистить крыши, да. Это запрещено.

Татьяна Вепрецкая: Вы просто задайте вопрос: а сколько фонда построено до революции? 60%.

Светлана Разворотнева: Да.

Татьяна Вепрецкая: Вот отсюда. Это столько требуется хорошего ремонта, в том числе и реставрации. Это очень дорогое удовольствие.

Юрий Алексеев: Господа, у нас вначале эта тема так промелькнула, хочу под финал к ней вернуться. Вот лет пятнадцать назад, по-моему, эти ЖЭКи все упразднили. Есть ли смысл возвращаться к этим старым схемам, когда это будет не частная управляющая компания, а только вот эти ЖЭКи, ДЭЗы и все остальное?

Константин Крохин: Ни в коем случае.

Вера Москвина: Только вперед! Только развиваться! Никаких «два шага назад», ни в коем случае!

Юрий Алексеев: Светлана?

Светлана Разворотнева: Нет, у нас есть, конечно, жилой фонд, который не интересен частным управляющим компаниям. Кстати, в связи…

Юрий Алексеев: Он никому не интересен, потому что ветхий, гнилой и трухлявый.

Вера Москвина: И государственным.

Юрий Алексеев: И государственным в том числе.

Светлана Разворотнева: У нас в связи с этим, кстати говоря, в новой Стратегии развития ЖКХ появилась такая позиция, как региональный оператор. Причем раньше это муниципалитет должен был найти компанию. Вот Минстрой думает, что теперь это на регион надо переводить.

И, конечно, я считаю, что идеальная схема могла бы быть по аналогии с капремонтом. Вот хочешь управлять своим домом – создавай ТСЖ. Не хочешь? Вот этот «общий котел», иди, за тебя все решат и сделают.

Юрий Алексеев: Об идеальной схеме и журналист Кирилл Набутов высказывается, его послушаем.

ВИДЕО

Кирилл Набутов, телеведущий, продюсер, спортивный комментатор: Идеальный подъезд и двор должен быть таким, каким он никогда не будет, поскольку человечество ничего идеального создать не может. Ну что мы будем глупости говорить, правильно? Он должен быть удобным и чистым, вот и все. Желательно – безопасным. Ну, я только периодически слышу, что платежи усиленно растут, в том числе за те вещи, которых никто не делает.

Это к вопросу об идеальном дворе или идеальном доме. Там написано, что, я не знаю, два раза в неделю осуществляется мытье подъездов или что-то еще, которое не осуществляется даже два раза в месяц. Два раза в год – может быть. Потому что не хватает узбекско-таджикских девушек для мытья подъездов, а русские девушки почему-то не хотят идти на эту работу. Вот и все.

Константин Крохин: Наверное, «Жилищник» обслуживает.

Юрий Алексеев: Да, Татьяна.

Татьяна Вепрецкая: Я бы сказала совсем по-другому. Дело в том, что мы все с вами стремимся доверять государству. Но нужно задуматься, когда государство нам нужно. Оно действительно должно помочь с ветхим аварийным фондом, и туда нужны субсидии, а не просто гарантирующий исполнитель, о котором говорят. И разницы нет – гарантирующий ли это будет исполнитель или не гарантирующий. Главное, чтобы государство от таких домов не отвернулось в любой форме.

Татьяна Овчаренко: Я не могу это слушать без смеха, учитывая, что с 2013 года в нашей стране не ведется учет аварийных и ветхих домов.

Татьяна Вепрецкая: Ведется. В реестре есть.

Татьяна Овчаренко: Откройте статистику и посмотрите. Это поразительный факт!

Светлана Разворотнева: Да, это, конечно, большая проблема.

Татьяна Овчаренко: Поэтому разговоры о ветхих и аварийных домах звучат анекдотично.

Юрий Алексеев: То есть когда к этому вопросу государство вернется, нужно будет еще потратить время, чтобы все это посчитать и собрать информацию?

Татьяна Овчаренко: Нет, раньше велся учет. А так как фонд деградирует, то это было невыгодно учитывать.

Юрий Алексеев: Да, Константин.

Константин Крохин: И все-таки, если не говорить… Это отдельная проблема – ветхий фонд. Вот именно об управлении. Я считаю, что ключевая проблема – это монополизм.

Татьяна Овчаренко: Конечно.

Константин Крохин: Будет ли он государственным или это будет частная компания – неважно. Если эта компания принадлежит чиновнику… Как это в Москве был скандал, «Юнидом», когда по миллиарду долгов МОЭК…

Светлана Разворотнева: Заметьте, это не ГБУ «Жилищник».

Константин Крохин: А я и говорю: монополия. И неважно – государственная или частная. Ну, она принадлежит чиновникам.

Светлана Разворотнева: Ну, это частная компания. Вы ее называйте.

Константин Крохин: Это компания, бенефициары которой – чиновники. А контролирует этот рынок жилищная инспекция. Это проблема. И в любых регионах та же самая проблема.

Вера Москвина: Не будем отрицать.

Юрий Алексеев: Да, Элек.

Элек Рыбак: Я бы сказал следующее. Государство что сделало? Оно сказало: «Приватизируйте квартиры, становитесь собственниками».

Юрий Алексеев: «И отвечайте за эту свою собственность».

Элек Рыбак: Да. Мы все с вами стали собственниками.

Вера Москвина: «И отвечайте своим кошельком».

Элек Рыбак: Да! Мы все стали собственниками. А после этого государство говорит: «Вот за мусор вы будете столько платить. За свет вы будете вот делать. А вот тут вы будете так, как мы скажем делать». Простите, а где же наша свобода в этом случае?

Светлана Разворотнева: Ну, это коммунальные ресурсы, это монополисты.

Константин Крохин: Это монополизм. Опять возвращаемся к этому.

Элек Рыбак: Да, это то, о чем говорили.

Юрий Алексеев: Вера, ваша финальная реплика. Господа, будем финализироваться. Пожалуйста, Вера.

Вера Москвина: Коллеги, коллеги! Без управляющих компаний нам в ЖКХ не обойтись. Разумеется, нужно развивать ТСЖ и ЖСК, безусловно, но не каждый дом способен взять на себя такую ответственность. Поэтому, конечно, нужно развивать конкурентную среду, разумеется, и наводить порядок в законодательстве. Светлана Викторовна со мной согласится.

Константин Крохин: Мы на вас надеемся.

Светлана Разворотнева: Буду стараться.

Вера Москвина: У нее прекрасные законодательные инициативы, которые, мы надеемся, все-таки будут приняты Государственной Думой. И все они направлены на консолидацию вот этих коммуникационных связей, которые должны принести прекрасный результат в ЖКХ.

Юрий Алексеев: Я благодарю всех. Эмоциональный разговор у нас сегодня вышел.

Конечно, платить за коммуналку надо, но люди имеют право знать, за что именно они выкладывают ту или иную сумму и из чего она складывается. А главное, совершенно обоснованное требование – предоставлять услуги должного качества и желание жить в чистоте и мире, без борьбы с управляющей компанией.

Смотрите ток-шоу «ПРАВ!ДА?» на ОТР. Мы даем говорить и умеем слушать. С вами был Юрий Алексеев.