"Дом построить – не шапку на голову надеть". Русская народная поговорка Николай Матвеев: Здравствуйте! Это программа "ПРАВ!ДА?" на Общественном телевидении России. Меня зовут Николай Матвеев. Вот недавно ко мне подошел наш администратор Вадим и говорит: "Коля, представляешь, в пятницу снял все деньги со счета", – а он продал, по-моему, комнату, доставшуюся ему по наследству, собрал все, что у него было, отнес застройщику. А в понедельник приостановили регистрацию договоров долевого участия. В общем, человек непонятно куда отдал свои деньги. Давайте посмотрим, что за тема сегодня, а потом обсудим. Информация о том, что около полутора десятков тысяч людей вскоре могут пополнить ряды обманутых дольщиков, стала появляться весной 2018-го. Проблемы обозначились у крупного подмосковного застройщика – компании Urban Group. Сначала стали банкротиться подрядчики, работавшие на объектах, вследствие чего срывали сроки строительства и сдачи домов. Потом "Сбербанк" исключил Urban Group из своей ипотечной программы, и продажи новых квартир остановились. Кроме того, с 20 апреля Росреестр перестал регистрировать договоры долевого участия по квартирам. Счета Urban Group оказались заморожены. Ситуация с компанией очень напоминает историю, которая закончилась банкротством "СУ-155" и принесла проблемы и людям, которые в итоге потеряли деньги, и власти, которой пришлось вмешиваться в ситуацию. При этом стоит отметить, что обязательств Urban Group, помимо своих домов, числилась достройка объектов "СУ-155". Основной владелец Urban Александр Долгин, который в начале лета сменил топ-менеджмент и сам возглавил компанию, объяснил проблемы тем, что строители не рассчитали силы. Портфель заказов превысил 2 миллиона квадратных метров жилья, только треть из которых находится в стадии строительства. Среди известных проектов Urban Group – районы комфортного проживания "Город набережных", "Опалиха", "Лайково", "Митино О2". Долгин заявил, что сейчас долговая нагрузка составляет около 16 миллиардов рублей, а он готов продать компанию за рубль при условии, что к нему впоследствии не будет никаких претензий. Однако потенциальные инвесторы пока не показывают заинтересованности в спасении компании. "Промсвязьбанк" и "ВТБ" уже отказались от переговоров. Тем не менее 1 июня Федеральное министерство строительства заявило о том, что берет ситуацию с Urban Group под свой контроль, и дома будут достроены при поддержке Фонда обманутых дольщиков и Правительства Московской области. Так или иначе, в пополнении и так уже многочисленной армии обманутых дольщиков ни Правительство России, ни президент не заинтересованы. В начале лета глава государства рекомендовал рассмотреть возможность отказа от долевого строительства уже в текущем году. Николай Матвеев: Я предлагаю отправиться от частного к общему. Начнем с Urban Group, а потом в целом перейдем на долевое строительство. Полезно это или вредно? И как быть дальше? Пока мы готовились к программе, наши корреспонденты были и в головном офисе компании, и даже в офисе компании в центре "Опалиха 3", это за городом. Но в головном офисе всего два человека они нашли, и один охранник, никого нет. А в "Опалихе 3" сидели ребята, которые раньше работали в этой компании, и сказали: "Мы все уволены, нас отправили домой. Зарплату за май нам не дадут. И информацией мы не владеем". Более того, представители компании были приглашены на эту программу. Все отказались. Почему? Ответа не прозвучало. Дмитрий, что произошло с Urban Group, объясните? Дмитрий Котровский: Ну, то, что собственно мы с вами видели сейчас из видеорепортажа. Подчеркнули сами журналисты, что та компания, которая была лидирующей на территории Московской области, еще совсем недавно подставила плечо Московской области и губернатору по ряду объектов социально значимых, в том числе жилья, по поводу строительства объектов "СУ-155"… Николай Матвеев: Тоже крупный застройщик. Дмитрий Котровский: …который полтора-два года назад оказался в точно такой же ситуации. Какой можно сделать из этого вывод? Чем больше монополизируется рынок (а он на сегодняшний день монополизируется во всей стране), тем результаты, которые мы можем видеть по крупному бизнесу, по статистике из всех компаний, юридических лиц, которые косвенно или напрямую участвуют в возведении домов, примерно 3,5–4% – это компании, которые имеют отношение к крупному бизнесу. Все остальное – это мелкий и средний бизнес. И вот мы наблюдаем ситуацию, при которой крупный бизнес, пытаясь масштабировать свои позиции на рынке, получать деньги и реализовывать новые проекты, а возможно, получать деньги и реализовывать те проекты, которые не были достроены ранее, а государство в их лице хочет найти то самое плечо профессиональное, которое должно это сделать. Значит, все-таки господин Долгин в своем сообщении не совсем прав, что его команда и строители чего-то не рассчитали. Это, скорее всего, говорит о том, что при определенном спросе и предложении… А если посчитать последние четыре года, то было введено в эксплуатацию каждый год по 80 миллионов квадратных метров, а реализовано из этого количества объектов квартир, квадратных метров (как хотите, считайте), по данным Росстата, было продано, то есть реализовано всего 50%. Если у вас такая пропорция, которую вы видите, она официальная, государственная, тогда в какой-то момент у той же самой… Николай Матвеев: Мысль понятна. Мы ее обязательно с вами развернем. Никита, вопрос вам. Вспоминаю администратора Вадима. Я говорю: "Вадим, а ты как вообще принял это решение брать эту квартиру?" Он говорит: "Ну, я изучил информационную ситуацию, пообщался с людьми, знакомыми". Банк ему, крупнейший банк России одобрил ипотеку. Основную сумму он снял со всех своих счетов, принес. И эта история схлопывается через два дня. Вот вопрос вам: неужели никто за два дня – ни банк, который в понедельник… во вторник… в пятницу он берет, а в понедельник Росреестр не регистрирует ДДУ, а во вторник банк отказывается выдавать ипотеку по этому застройщику. Неужели никто не знал? Никита Исаев: Ну, действительно это определенный сумбур. Я допускаю, что этого могут не знать. Хотя, разумеется, на этом рынке в том числе ходят определенные инсайды, ходят определенные слухи и так далее, на которые можно обращать внимание, а можно в борьбе за некой выгодой… А понятно, что ДДУ позволяет существенно сократить издержки для покупателя. Собственно, для этого во многом это и создавалось. Этими слухами либо не пользуются, либо понимают, что это определенный риск. Я не называл бы это лотереей, но существенный риск. При этом государство, которое озаботилось этим вопросом, наверное, в году только 2014-м, когда собственно и страхование было введено, пошли разговоры обо всех компенсационных фондах, фондах обманутых дольщиков. Шувалов активно продвигал соответствующие инициативы и так далее. Государство этот сумбур пока еще не разрешило. Проблема в чем? Ведь в 2014 году начался экономический кризис, который сейчас еще не завершился. И его стадии потихонечку переходят из экономического в социальный, из социального в политический. Мы наблюдаем брожения сейчас по повышению пенсионного возраста, по вопросам повышения стоимости цен на топливо и так далее. Дольщики, которых сейчас уже более миллиона фактически, если объединить их членов семей и так далее, – это наиболее мобильная и активная группа, которая может создать проблем гораздо больше, чем инертное население, которое не готово сейчас выходить на улицу. Дольщики – это уже политическая сила, которая может очень серьезно ударить по государству. А это порядка 3 триллионов рублей, которые собственно должны людям. И нужно понимать, что эту ситуацию необходимо расшивать. Николай Матвеев: 3,5, если быть точным. Никита Исаев: 3,5 уже даже? Николай Матвеев: Да. Никита Исаев: 3,5 триллиона рублей. Более того, Центробанк совершенно недавно, например, получает дыру от одного из застройщиков – порядка 140 миллиардов рублей, которые лягут собственно на Центральный банк, который должен нести ответственность по компенсации этого вопроса. Иными словами, эта ситуация не расшита. И пока государство серьезно не возьмется за урегулирование этой ситуации, боюсь, что мы получим серьезный социальный и политический коллапс, с которым сейчас нужно действительно разбираться. Николай Матвеев: Алишер, если пытаться ответить на вопрос, что случилось с крупнейшим застройщиком Подмосковья, в режиме блиц, вот так пошагово… Алишер Захидов: Блиц? Я по аналогии с ценами на бензин могу сказать так. Когда я приехал на бензоколонку и сказал: "Ребята, почему у вас на 4 рубля подскочили цены за 2 недели?" – мне прямо было сказано: "Нам запрещено говорить, у нас все разговоры записываются на кассе в режиме видео- и аудионаблюдения". Звонишь на горячую линию, вот молодой человек вам позвонит на горячую линию – они даже вообще с тобой там не разговаривали. И никто тебе не скажет, почему подняли цены на бензин. Так и здесь. Я уверен, что брожения, слухи ходили в этой компании. И ваш менеджер, придя туда… Уже сотрудники знали, что они не получают зарплату, что дело худо, что есть финансовые дыры, что что-то грядет очень тяжело. И все сохраняют дежурные улыбки. Поэтому парень и попал, что называется. А что касается Urban Group. Тут прозвучало – 16 миллиардов. Мое мнение такое, что тут не только дело, скажем так, в неумелом менеджменте или в том, что штаны порвались, или ребята похватали большое количество строек и объектов, а потом силы не рассчитали. Я думаю, там было банальное воровство, вывод денег и капитала. Мы все знаем, что Фонд обманутых дольщиков сделал аудит этой компании. Я спросил: "Ребята, покажите мне отчет аудита". Ну, никто не видел, никто не знает, что там было написано. Но везде косвенно говорится о том, что там указаны нелицеприятные факты. Что за нелицеприятные факты, если Правительство Московской области тут же вмешалось и всех решило успокоить? Николай Матвеев: Вот один факт является тем самым нелицеприятным, что, например, юрлицо, с которым заключали договор все дольщики по определенным объектам (ну, три или четыре даже объекта, точно не могу сказать), вот это юрлицо, которое представляет Urban, зарегистрировано на Кипре было? Алишер Захидов: Я считаю, что это вообще безобразие, потому что стройка – это социально значимый объект, это все касается граждан Российской Федерации. Вот эти финты с финансовыми схемами под предлогом защиты бизнеса, защиты банковской тайны – все это чушь собачья, потому что в этом любой нормальный человек видит злой умысел, умысел на вывод, умысел на запутывание следов, умысел на прятание концов. Любая стройка должна быть прозрачной. Вот человек, который принес деньги, ваш друг, герой – ведь он же не получил ответ ни на один вопрос. Куда они делись? В какую дыру они канули? Николай Матвеев: А знаете, что я сейчас сделаю? Я сейчас аппаратную попрошу: ребята, найдите Вадима, пусть он к нам зайдет в студию и коротко, секунд на 30 расскажет свою историю. Может, я соврал. Может, я все это придумал. Сейчас он к нам придет. Алишер Захидов: Вот здесь для меня как адвоката прозвучал букет статей. Во-первых, ограничение конкуренции, здесь коллега говорил. Потому что захват рынка, монополизм, выдавливание конкурентов с рынка – это все ограничение конкуренции. Николай Матвеев: Мысль понятна. Извините, пожалуйста. Борис Львович, все-таки, если останавливаться на вопросе того, что вот эти компании, с которыми люди заключали договоры, оформлены не в нашей стране. Вот мне объясните, я не понимаю. Это какое-то пространство для маневра открывает для человека, который потом заберет свои деньги и уедет, например, жить в Соединенные Штаты Америки? Или это формальность? Борис Альтшулер: Знаете, ни Николай, ни Борис Львович, ни любой из присутствующих, никто из наших слушателей, почти никто – в принципе, не те люди, которые должны это обсуждать. Это задача исключительно правоохранительных органов с привлечением жесточайшей ответственности по 178-й статье и так далее. Правоохранительная система России в этом плане не работает. Раз вы подняли вопрос, правильно, о монополизации, о картелях, можно я вам процитирую? Поручение президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина от 5 августа 2017 года № ПР-1525, есть на сайте kremlin.ru. "ФАС России, то есть Федеральной антимонопольной службе России совместно с МВД России, ФСБ России, Следственному комитету Российской Федерации и при участии Генеральной прокуратуры Российской Федерации разработать межведомственную программу мер по выявлению и пресечению деятельности картелей". Срок разработки программы – 30 сентября 2017 года. Николай Матвеев: А мы имеем дело с картелем? Борис Альтшулер: Минуточку… Алишер Захидов: Я считаю, что мы имеем дело с картельным сговором, который приводит к такого рода результатам. Никита Исаев: Чистая правда. Николай Матвеев: Понятно. Борис Альтшулер: То, что мы имеем дело… Я продолжу еще чуть-чуть, чтобы масштаб разговора у нас наконец был, не по частям. Николай Матвеев: Нет, я анонсировал не просто так, а от частного к общему. Давайте сначала мы сейчас допинаем этот Urban, потому что пинаем не только его, а потом… Борис Альтшулер: Только повторите вопрос. Николай Матвеев: Да, я повторяю вопрос. Тот факт, что… Может, я не по адресу? Сейчас, смотрите. Вот тот факт, что есть компания в Подмосковье, ты приходишь и говоришь: "Я хочу с Urban заключить договор", – а тебе говорят: "Ну, как бы не с Urban Group, а есть компания, она оформлена на Кипре". Я человек несведущий и думаю: "Ну, оформлю. Может, налоги меньше хотят платить", – и так далее. И таких компаний пять-шесть. Лора, вы знаете ответ на этот вопрос? Лора Митт: Да. Николай Матвеев: Пять-шесть. Вот тому застройщику, который эти компании плодит, что дает эта возможность, что они на Кипре-то? Борис Альтшулер: Нет, ответ очевиден. Вы спросили, ответ очевиден. Лора Митт: Вам ответить? Борис Альтшулер: Как сказал Алишер, это все способы так или иначе возможности вывести деньги. Дмитрий Котровский: Подождите. Во-первых, это все-таки в правом поле работает. Это вообще абсолютно не означает, что если у вас в другой юрисдикции находится юридическое лицо, то вы всю прибыль выводите от месяца к месяцу. Николай Матвеев: Нет, я не говорю, что я обобщаю. Я говорю: какое пространство для маневра? Дмитрий Котровский: Даже новые поправки, которые вступят с 1 июля, они даже требуют от каждой строительной площадки, чтобы было индивидуальное юридическое лицо. Николай Матвеев: Все ясно. Дмитрий Котровский: Но когда у вас есть "шапка-компания", которая ведет свою деятельность и позиционирует себя в отношении той же самой структуры, то это как раз норма, что у каждой строительной площадки есть собственное название. Как она там называется… Николай Матвеев: Все ясно Борис Альтшулер: Николай, вы просто задали вопрос, который на самом деле не по существу, извините, потому что действительно Дмитрий прав – в правовом поле. Да на Луне она зарегистрирована! Важно, чтобы правоохранительная система Российской Федерации защищала законы граждан. А она этого не делает. Вот и вся проблема. Николай Матвеев: Все ясно. Лора Митт: У нас несколько другое мнение. Я представляю здесь обманутых дольщиков всей России. И мы в своей борьбе зашли немножко дальше, чем уважаемые присутствующие, поскольку мы в начале апреля подали во все правоохранительные органы в личных приемных, Бастрыкину в его личный кабинет, Чайке, в Росфинмониторинг мы подали специализированные письма. А могут ли наши чиновники (то, о чем мы с вами говорим) иметь счета, инвестиционные визы, по которым живут там их родители, именно в строительном бизнесе и заниматься этой деятельностью? Мы не получили некоторые ответы. Вот они, они все со мной. Потом в редакцию это все передаю. На некоторые письма мы имеем неполноценные ответы. И для того, чтобы получить полноценный ответ, 11 сентября мы в прямом эфире сделали совершенно беспрецедентную акцию. Дольщики, люди, которые выступают против реновации, те, которые не получили свои квартиры в городе Москве по разным жилищным проблемам, переселенцы из бараков. Никита Исаев обо всех знает, он является правозащитников в этой области. Мы пошли в Английское посольство и направили свое обращение английскому послу, где мы попросили нам дать разъяснения об имеющихся инвестиционных визах нашего Правительства, Московского Правительства, Москомстройинвеста, заместителя мэра господина Хуснуллина. Почему? Потому что та информация в СМИ, которая сейчас аккумулируется нашим сообществом, более 80 статей мы обнаружили в центральной прессе о том, что именно коррупционная составляющая чиновников, которые задействованы в строительной сфере, связаны именно с офшорными компаниям и инвестиционными визами их родственников, которые, по нашему мнению, препятствуют тому, чтобы достроить эти объекты. Николай Матвеев: Мысль понятна, мысль понятна. Я звал Вадима, администратор. Вот он здесь. Вадим, можно тебя, пожалуйста, на пару минут? Вадим, коротко, пожалуйста. Когда ты отнес деньги застройщику, где ты их взял, сколько ты отнес? И главное – как ты узнал вообще о происходящем? Что случилось? Вадим: Ну, отнес я 18-го числа, заключил договор. Николай Матвеев: 18 апреля. А 20-го мы узнали, что ДДУ перестали регистрировать. Вадим: Да. А где-то такого-то числа было заявление, что "Сбербанк" прекратил кредитование Urban Group. И тут как бы я понял, что я попал, наверное. Не знаю, государство… Николай Матвеев: Это было 18 апреля? Дмитрий Котровский: 18 апреля вы деньги отдали, до регистрации договора? Вадим: Нет, смотрите. 18-го был заключен договор ДДУ, подписан. Дмитрий Котровский: И зарегистрирован уже? Николай Матвеев: Нет, деньги отдаются до регистрации. Дмитрий Котровский: Деньги не отдаются до регистрации. Вадим: Я все это сделал в один день. Дмитрий Котровский: Значит, мы тогда говорим о конкретных мошеннических действиях, потому что договор долевого участия в рамках 214-ФЗ вступает в силу не после подписания обеими сторонами, а только с момента регистрации. И деньги, которые вы перечисляете на расчетный счет в этом случае… Лора Митт: Должны быть возвращены. Вадим: Договор с Urban Group. Я деньги никак не плачу… Дмитрий Котровский: Вопрос в другом. Еще раз. Если вы как дольщик, инвестор в данном случае, пытаясь на стадии строительства купить квадратные метры дешевле, не знаете требований к тому, каким образом вы должны были оплачивать, то оплатить договор долевого участия до его регистрации в Регистрационной палате невозможно. Борис Альтшулер: А вы зарегистрировали договор? Вадим: Да, уже позже. Дмитрий Котровский: Сначала была оплата? Николай Матвеев: Какого числа зарегистрирован был договор? 18-го, получается. Вадим: Я все оплатил, и дня через два-три уже… Борис Альтшулер: Когда вам уже объявили, что… Вадим: Да, что все хорошо. Борис Альтшулер: Вы зарегистрировали после того, как рухнула компания. Лора Митт: Это вопрос к Регистрационной палате. У нас очень много вопросов к ней. Дмитрий Котровский: Мы о чем говорим? Что клиент поставлен в определенные условия. На самом деле, даже если "Настюшу" вспомнить, не Urban Group, а "Настюшу", то что происходит? Банки выделяют деньги на строительство. Все контракты, которые реализуются в рамках ФЗ-214, регистрируются Регпалатой. То есть город, муниципалитет видит количество реализованных квартир. Все деньги вбелую, то есть официально платятся на расчетный счет, то есть вы видите экономику доходной части. Все в правительстве любого региона знают затратную часть, имеют дорожную карту, имеют все те требования, по которым понятно, в каком состоянии должна находиться стройка. Более того, официальное требование "Сбербанка" по всем объектам, которые он финансирует: наличие видеокамер 24/7 и слежение всего того, что происходит на стройке. То есть получается, что регулятор имеет огромное количество полномочий, функций, подразделений, департаментов и всего остального. Стройка – это все-таки объект, который… это не иголка в стогу сена, его невозможно просто спрятать, то есть он строится у вас на глазах. И когда вы берете обычную арифметику, вы понимаете, что зарегистрировано столько-то контрактов. Это, кстати, не значит, что оплачены они. Они могут быть зарегистрированы, но клиент может не платить. Вы видите поступление денег на расчетный счет, который вы можете отрегулировать и понять, сколько из этих денег пошло на строительство объекта. Это же перечисления сквозные, за которыми уже давно… Николай Матвеев: Мысль понятна. Позвольте я задам… Вадим: Еще была стройка, да, я оплачивал. Стройка еще была, то есть строители были на объекте. Борис Альтшулер: Вы подали заявление на возврат денег? Вадим: Нет, не подавал. Борис Альтшулер: Вам не нужны они? Вадим: Мне нужна квартира. Борис Альтшулер: А деньги вам не нужны? Вадим: Если я расторгну договор с Urban, то я не получу квартиру. Дмитрий Котровский: Нет, Urban будет уже банкротом. Николай Матвеев: Все! Друзья, это не бенефис Вадима, все-таки Вадим нам нужен буквально на минутку. Два вопроса у меня. Не стесняйся. Сколько денег своих кровных ты отнес? Вадим: 2,3 миллиона. Николай Матвеев: 2 миллиона 300 тысяч рублей. Человек все, что было, отдал. И второй: сколько таких, как ты? Дмитрий Котровский: Однокомнатная квартира сколько стоит? Николай Матвеев: Да, однокомнатная. И сколько таких, как ты? Вадим: Ну, около 20 тысяч. Николай Матвеев: 20 тысяч человек. Вадим, спасибо большое. Мы продолжим разговор. Александр, вопрос к вам, вы давно занимаетесь этой темой. Что в ДДУ и вообще в долевом строительстве не так? Почему постоянные проблемы, в России по крайней мере? Александр Шевчук: Коль вы сказали, что я думаю авно этим занимаюсь, то я вспоминаю еще компании, которые были, скажем так, на заре инвестиционно-строительной деятельности, когда появился "Мосжилстрой", который продавал Митино, на Ярцевской улице. Потом появились у нас такие компании, как "СУ-155" и так далее, и прочее-прочее. Мне кажется, мы наступаем всегда на одни и те же грабли. Я только сейчас как-то стал задумываться над фамилией руководителя Urban Group – Долгин. И я помню все его презентации и красивые слова о том, что это будет. Он рисовал картинку – города для жизни и так далее. Я очень люблю архитектора Максима Атаянца и тоже с ним всегда общался. Я понимаю, что это красивая картинка. Но я не понимаю, как строились отношения, как он спихивал все свои недостатки конкретно на Пучкова Олега, который генеральный директор там, и других. Почему? Ну, как это? Он вообще не вмешивался во все эти дела. В этой компании Urban Group (я и говорю, что повторяется) примерно то же самое. Я приехал, пресс-тур был в Иваново. Поддерживаю Дмитрия, идея монополизации. Стали показывать один небольшой проект, и все говорят: "Ну, если бы не Михаил Дмитриевич…" Я думаю: "Восходит звезда нового политика – Прохорова". Оказалось, что Михаил Дмитриевич – это Балакин. И 90% жилья строил Балакин, "СУ-155". Естественно, в какой-то период все это рухнуло. Но представьте – 90% строительства просто остановилось. Борис Альтшулер: За это 15 лет дают сразу. Александр Шевчук: Дальше Urban Group… Николай Матвеев: Можно здесь уточнить про монополию? Монополия – это плохо. А когда много компаний было, то это хорошо? Но в 2012 году был создан Правительством Подмосковья реестр нерадивых застройщиков. И там, я читал, сотни наименований, сотни названий разных компаний! То есть лучше плодить огромное количество компаний, из которых, я не знаю 20–30%… Дмитрий Котровский: Николай, становится все понятно. Я прошу прощения. Ежегодно 80 миллионов квадратных метров вводится в эксплуатацию. Николай Матвеев: Это Россия или Подмосковье? Дмитрий Котровский: Россия. Что такое введенный объект в эксплуатацию? Это значит, что вообще обманутых людей не может быть. Объект введен. Мы сейчас не говорим про качество, в каком состоянии они введены. Введены. А теперь посчитайте количество, скорее всего, уже подтвержденных обманутых дольщиков, которые вообще к 214-му закону не имели отношения. 150 тысяч человек. Умножьте на площадь квартиры в 50 квадратных метров. И вы получите за эти 20 лет с накопительным эффектом вот этих людей. Это 375 тысяч квадратных метров по отношению к 80 миллионам введенного в эксплуатацию. Это пять десятитысячных процента. Вы понимаете, что даже если мы ссылаемся… Борис Альтшулер: Обманутых дольщиков миллион человек. Дмитрий Котровский: Подождите секундочку. Николай Матвеев: Это очень важно. Сколько их на самом деле? Секундочку! Дмитрий Котровский: Подождите. Борис Альтшулер: Мы наступаем на одни и те же грабли. Дмитрий Котровский: Давайте отталкиваться все-таки от того, что есть договор, есть подписант, одна сторона. Возможно, 50% долей покупала семья, и пропорция может быть… Николай Матвеев: К чему вы ведете? Дмитрий Котровский: Я веду сейчас к тому, что даже те риски, которые возникают в данной ситуации… У любого покупателя есть выбор – идти на вторичный рынок и приобрести квартиру или… Николай Матвеев: Нет, подождите. Я отвечу как человек, который… Дмитрий Котровский: Подождите. Николай Матвеев: Сейчас, секундочку. Дмитрий Котровский: Я же мысль не закончил еще. Мысль заключается в следующем. Все те итерации, которые происходили, начиная не с 2014 года, а еще раньше, вместо того чтобы из 85 регионов сделать экспериментальными 3–4, возможно, 10 регионов, в которых надо будет провести ряд сложных изучений ситуации на рынке и подходов к каждому застройщику, мы транслируем один закон на 85 регионов одновременно. У нас есть Москва, которая сегодня лидирует по количеству вводов объектов в эксплуатацию. Николай Матвеев: Закончите мысль. Просто вы меня упрекнули, что я не даю вам мысль закончить. Алишер Захидов: Николай, можно я попроще скажу? Можно я попроще скажу? Николай Матвеев: Сейчас. Борис Альтшулер: Вы непонятно говорите Николай Матвеев: Борис Львович, извините. Друзья, давайте будем сохранять спокойствие – это первое. Второе – апеллируя к словам Дмитрия, даже если один человек из ста погорел, то мне важен этот человек, потому что им в любой момент могу оказаться я. Лора Митт: А нас миллион. Николай Матвеев: Пожалуйста. Алишер Захидов: К вопросу, почему мы наступаем на одни и те же грабли. Мне в свое время удалось возбудить уголовное дело по финансовой пирамиде, которая собирала деньги под предлогом жилищного строительства, кооперативного строительства. Я с чем столкнулся? Там было 5 тысяч человек, это все Москва и Московская область. Синдром страха у людей, боятся люди качнуть ситуацию. "Вот я внес деньги. Алишер, не надо ничего делать! Я тебя очень прошу. Вот пусть так. А вдруг они достроят". Вот такое маленькое чудо. Фактически там людям чуть ли не объясняли: "Ребята, пойдите и напишите заявление о возбуждении уголовного дела, вас реально обманули". И второе – это позиция правоохранительных органов. Когда мы пришли, я привел первые 50… очередные 50 человек на допрос, и они меня вежливо, но твердо попросили: "Алишер, мы тебя очень просим. Не привлекай к этому средства массовой информации. Мы сами тут разберемся". То есть такой вакуум приводит к таким страшным и неприятным вещам. То есть у людей существует иллюзия, что там кто-то за меня что-то решит. Второе. Здесь представитель говорит о том, что он наблюдает за ситуацией с 1990-х годов. Никто не анализирует системные ошибки ни по уголовной составляющей, ни по экономической, ни по административной, ни по менеджменту. Николай Матвеев: То есть выводов по предыдущему разорению не делается. Алишер Захидов: Идет только погашение ситуации, взрыв. Никто не делает выводов. Я всем говорю: почему нет аналитической группы, которая может понять, как вывели в офшоры, где украли… Лора Митт: Прошу прощения. Можно я отвечу сразу? Николай Матвеев: Давайте. Лора Митт: Дело в том, что как раз моя роль здесь как дольщицы… Потому что я являюсь на самом деле не только представителем всех дольщиков России, но и сама являюсь дольщиком московского объекта "Академ-Палас". Систематизированная работа идет уже ровно год. И на нашей площадке в Государственной Думе, членом которой я являюсь, у нас есть интерактивная карта, с которой я хочу вас всех познакомить. Интерактивная карта Дом.рф, которую организовало и сделало Министерство строительства Российской Федерации. Они ее презентовали. И даже сейчас вы можете войти на любой объект в нашей стране, тыкнуть пальцем. И у вас вся картина по каждому объекту должна быть вырисована. Более того, наши проблемные объекты, которых мы, обманутые дольщики, представляем, загораются там красным цветом. Те объекты, про которые говорил Дмитрий, те, которые вводятся в эксплуатацию и не являются проблемными, они появляются там зеленым цветом. Мы сейчас ставим вопрос перед Государственной Думой для того, чтобы как раз не было больше таких проблемных объектов, чтобы каким-то образом мы фиксировали и анонсировали проблемные объекты, которые сейчас уже находятся в стадии проблемы. Алишер Захидов: Вы абсолютно правы. Но я о другом говорю. Лора Митт: Я говорю как потребитель. Алишер Захидов: А я говорю как системный аналитик в данном случае, а не как адвокат. Потому что меня спросят: "Откуда, какие здесь ошибки, почему здесь произошло воровство? 16 млрд – это же не 3 копейки. Это же целая бизнес-схема". Николай Матвеев: Мысль понятна. Пожалуйста. Никита Исаев: Мы уже перешли, наверное, к тому, что же делать. Вообще диагноз себе поставили, что система несовершенная и что-то с ней необходимо делать. Дело в том, что с того момента, как государство стало переходить на государственные рельсы, огосударствлять экономику, оно, очевидно, не является эффективным собственником и зачастую не является эффективным регулятором правоотношений, в том числе в сфере, о которой мы говорим. В тот момент, когда есть мотивация нести ответственность за свой рубль или за свои риски, которые оплачиваются рублем, в том числе страховыми компаниями, в этот момент возникает и честная конкуренция, и реальная защита тех интересов. Соответственно, нужно понимать, что андеррайтинг, то есть оценка рисков, которая возникает у страховых компаний, которые либо берут, либо не берут на страхование тех или иных застройщиков, они понимают для себя, они мониторят это постоянно, они выплачивают необходимые средства тем дольщикам, которые пошли с 2014 года, когда было введено обязательное страхование. И этого нужно придерживаться. Государство же идет по другому пути. Шувалов предлагал создание компенсационного фонда, куда будут отчислять чуть ли не до 6% своих объемов застройщики, что принесет в этот фонд очередную кубышку для государства порядка 120 млрд рублей ежегодно. Фонд был определенным образом создан. По тарифам пока не до конца понятно. Он в 6 раз больше, чем рыночные тарифы, которые есть у страховщиков. Иными словами, это удорожает многократно. Соответственно, можно ставить вопрос, очевидно, так же как и по ОСАГО, возможное повышение тарифов для страховщиков, которые могли бы взять на себя и функции по новым договорам (избежание того, о чем мы говорим), и определенные контрольные функции, поскольку они будут оказывать давление на органы государственной власти, формируя определенные подходы, когда они за это отвечают определенным образом рублем. Плюс, соответственно, можно увеличить функции вот этому Фонду обманутых дольщиков, которые могли бы включиться в процесс достройки, в том числе и по старым договорам. Здесь, возможно, необходимо привлечь и государственное участие, федеральные целевые государственные программы, которые могли бы определенным образом внести эти средства и расшевелить ситуацию. И, естественно, перезагрузка законодательной базы. Изобретать велосипед не нужно. Долевое строительство существует и в развивающихся странах, и в развитых странах. Николай Матвеев: Там тоже люди попадают в такие ситуации. Никита Исаев: Там люди попадают. Но, допустим, если взять ту же самую Аргентину, которая чуть ли не являлась родоначальником, в 10 раз увеличился объем людей, которые решили свой квартирный вопрос, жилищную проблему, и сейчас эффективно развивают свою экономику. Борис Альтшулер: Я хотел бы насчет предложения. Во-первых, насчет глубинной причины. Я хотел бы сказать, что есть решение этой проблемы. Вот меня Дмитрий просветил. Мы говорили, что эскроу-счета, которые по поручению Путина предлагаются – это тоже риски. Потому что сам "Сбербанк" – это большой риск. Так вот, есть предложение Совета по правам человека. Василий Тишков, председатель комитета малоэтажного строительства Российского союза строителей, член Торгово-промышленной палаты. Реализовать такие программы, начиная с малоэтажного, и не только, строительства, при которых вообще исключаются авансовые взносы людей. Все расчеты 100%-ой гарантии инвестору, застройщику… после сдачи жилья. Николай Матвеев: То есть от долевого перейти к проектному строительству? Борис Альтшулер: На 100% проектное. Николай Матвеев: А где деньги брать? На что строить? Борис Альтшулер: Отвечаю. Цитирую Чубайса. Извините, может, это шутка. "Денег у нас много". Это он правду сказал. Денег в стране немерено. Николай Матвеев: Чубайс кого имел в виду? Борис Альтшулер: Он имел в виду себя, может. Но я процитировал в шутку. Но факт тот, что людей, готовых вложить под гарантии возврата, особенно если это малоэтажное, 3-4 месяца строительства, возврат денег, и пошло, пошло. Дмитрий Котровский: Чтобы перейти на проектное финансирование, если мы понимаем, что срок будет ускорен, нужно влить в экономику 6 трлн рублей. Николай Матвеев: Максимально понятно для наших зрителей. Долевое – это когда я решил построить, у вас у всех собрал деньги. Дмитрий Котровский: Когда я у вас беру относительно бесплатные деньги. То есть у меня исключительно затраты на транзакцию. На эти деньги я строю до какого-то момента. Когда я понимаю, что для меня в этом смысле вы помогаете еще и сократить нагрузку по проектному финансированию. То есть я беру еще и у банка. И поэтому я вам даю ту низкую цену. В ситуации, когда даже если взять ключевую ставку Российской Федерации на сегодня (7,25%), а объект у вас строится 3,5 или 10 лет, вот и посчитайте. Пока я с вами не подпишу акт приема-передачи, не передам ключи в конверте, а вы еще можете уклоняться от подписания… Николай Матвеев: Во сколько раз дороже? Если квартира стоила миллион по долям, то сколько она в проекте? Дмитрий Котровский: Да только стоимость денег на 3 года у вас составит примерно 23%. Только стоимость денег. Это очень важно. Поэтому когда люди говорят, что "не будет ни одного обманутого дольщика, если мы не дадим ему возможности…". Николай Матвеев: Но у людей не будет квартир. Дмитрий Котровский: Да, но вы имейте в виду, что когда вы со следующего полугодия вводите новые правила, то есть отказ от продажи, у вас же уже были объекты на рынке, которые были изучены… Николай Матвеев: Понятно. Друзья, по одному. Борис Альтшулер: Я высказал мысль. Это очень серьезное предложение. Региональные программы, где государственная поддержка состоит в том, что выдаются земельные участки или в черте поселков и городов, или рядом. При этом при условии, что тендер либо по голландской схеме на понижение цены, либо на повышение социальной ответственности. При этом невозможны будут монопольные сверхдоходы 200-300%. Лора Митт: Я хочу продолжить Бориса Львовича, потому что с тем, о чем он говорит, мы абсолютно согласны. Более того, мы давно уже это делаем. Мы целый год уже это делаем. На базе Государственной Думы у нас создано несколько рабочих групп, где как раз этим мы и занимаемся. У нас есть специализированная рабочая группа при ТПП, которая занимается помощью нормальным застройщикам, которые хотят достроить проблемные объекты. Там как раз организуются преференции. Более того, у нас есть огромное количество регионов, более 20, которые уже своими местными законами отрегулировали, что они земельные участки дают без торгов, без оплаты тем застройщикам, которые хотят достроить обманутых дольщиков. Теперь по поводу того, как нужно лечить эту жуткую болезнь. Давайте назовем ее раковой опухолью. Долевое строительство. А лечить ее очень просто. Потому что президент уже определил два указа – 1520 и 1329. Николай Матвеев: Объясните, что они… Лора Митт: Я как раз и хочу объяснить, что президент в прошлом году совершенно четко сказал, что эти указы говорят о том, что личная ответственность за достраивание проблемных объектов лежит лично на главе региона. И поэтому получается, что сколько бы с вами ни говорили о том, что государство должно вливать бюджетные деньги, программа у нас совершенно другая в стране. У нас есть запрос на то, чтобы коррупционная составляющая, которая составляет 70% недостраивания наших объектов, лежит в коррупционной составляющей региональной власти и застройщика. Чтобы эту проблему решить, необходимо ответственность региона, губернатора довести до личной ответственности. Вот когда он будет иметь ответственность за каждый недостроенный дом, он будет отвечать своей головой, вот тогда он найдет преференцию и найдет участок, который он выделит застройщику. Николай Матвеев: Давайте из плоскости эмоций к плоскости фактов. Губернатор ушел, а от него осталось 30 объектов. Пришел новый, сказал: "Ой, слушайте, обращайтесь к тому, кто был. Причем здесь я?". Лора Митт: Подождите, сейчас идет закон. Завтра или послезавтра будет второе чтение закона, когда губернаторы… Николай Матвеев: Может быть, к закону будем апеллировать, а не к конкретным людям. Губернатор может убежать. Лора Митт: Это указ говорит о личной ответственности. Но там же нет фамилии. Просто "личная ответственность губернатора". Вне зависимости от того, как его фамилия. Это передается по наследству. Алишер Захидов: Возвращаясь к началу нашего разговора по поводу офшора, какие мысли? Схема должна быть прозрачна. С этим никто не будет спорить. Вот мы опять возвращаемся к нашему… Николай Матвеев: Давайте так. Схема какая? Что мы делаем? Алишер Захидов: Схема строительства, схема принятия денег. Вот, говорят, Сбербанк отказался финансировать "Urban Group". А где они были раньше? Неужели их финансовая служба начала бить колокола только тогда, когда образовалась яма в 16 млрд? Они должны были раньше делать. Второй момент. Значит, здесь коррупционная составляющая, как была по "ТрансАэро", когда вливали 78 миллиардов уже в мертвое дитя, а потом вдруг открылось, что как это так вливали деньги – без всякого аудита, без ничего, все было нормально. И второе. Вот меня тут попросили клиенты: "Алишер, поехали с нами в одну известную компанию, помоги нам договор заключить. Мы 8 млн хотим внести. Мы боимся одни поехать". Я приезжаю. Мне показывают. Я первый вопрос задаю: "А как у вас со страхованием? Кто обеспечивает?". И показывает мне красивую бумажку о страховой компании: "Вот, они зафиксируют". Но я смотрю, мне просто не хочется этих девочек ставить в неловкое положение. И я понимаю, что эта страховая компания и 10% тех рисков не закроет, которые несет этот строительный объект. Как нормально должна ситуация развиваться? Когда страховщик приходит в бизнес, он первым должен трясти и проверять застройщику от и до, потому что он страхует своими деньгами. У нас существует такая практика? Кто-нибудь слышал о том, чтобы страховщики трясли застройщика и отвечали всеми своими капиталами в результате рисков? Я такого не слышал. Вот у нас есть два бича – банк с хлыстом, который должен проверять и трясти застройщика, и страховая компания. Кто-нибудь делает из них? А не только тогда, когда дело принимает социально активный оборот. Здесь правильно прозвучало по поводу указа. Поэтому губернатор Воробьев и прибежал и сказал: "Ребята, правительство Московской области закроет эту дыру". Лора Митт: Он поздно прибежал. Алишер Захидов: Но он прибежал. Потому что он знает, что дальше будет. Он не прибежал с помойками, с мусорными свалками, он не прибежал с другими вещами. А здесь прибежал, потому что действительно надо будет пред ясны очи президента стоять и говорить, "а где ты был, Адам, когда шла война". Вот об этом речь. Поэтому говоря по поводу узких мест, они были, есть и будут на протяжении десяти лет, но никто не анализирует эти системные ошибки. И они будут впредь. Вот сейчас идут потуги по поводу того, чтобы закрыть 214 закон и все отдать на откуп банкам. Мол, банки все достраивают. А потом, как ярмарка-магазин, каждый приходит и покупает. Николай Матвеев: А сколько та квартира, которая стоила раньше миллион, будет тогда стоить? Алишер Захидов: Она будет стоить больше. Николай Матвеев: На сколько? Алишер Захидов: Минимум на половину это подскочит. Будет по принципу "не хочешь – не бери". То есть людей фактически хотят отсечь от влияния на строительные объекты. Если 214 закон хоть как-то участвует… Но мое мнение такое. 214 закон и работал бы, если бы кто-то анализировал системные ошибки и говорил бы об этом. Но никто не анализирует. Правительство идет по другому пути. Чтобы закрыть этот народный вой, убрать социальную напряженность, чтобы людей вообще отсечь от этих потоков, ребята, вот вам 200 млн квадратных метров, хочешь – бери, хочешь – не бери. Банк здесь будет участвовать. Николай Матвеев: Александр, все-таки, возвращаясь, вы много общаетесь с людьми по роду деятельности. Давайте еще раз. Для тех, кто не знает. Долевое. Я решил построить вам дом, собрал с вас деньги. Строю. Это перекрыло 70% затрат. Взял еще у банка, построил. Отдал вам. Получил свою прибыль. Все нормально. Проектное – это когда я к вам вообще не обращаюсь. Я иду в банк: "Дайте 100 млн. Я построю". Свои выгоды оценил. Продал. Все. И уже на правительственном уровне ведется серьезный разговор о том, чтобы долевое строительство в России прикрыть. Александр Шевчук: По-моему, новый министр уже тоже заявил. Николай Матвеев: Да. Чем это чревато? Мы уже услышали – подорожают квартиры. И только? Знаете, честно скажу – это, конечно, большая разница, что миллион стоило в доле, и 1.5 в проекте. Борис Альтшулер: Дорожают в условиях монопольной экономики. Николай Матвеев: Секундочку. Это серьезное подорожание. Но если я рискую потерять нафиг свой миллион, который я копил долгое время, лучше я встану в этот жидкий бетон и сохраню свою квартиру, переплатив еще полмиллиона за нее. Это мое мнение. С ним можно не согласиться. Вы как? Александр Шевчук: Я сам дольщик. И тоже влетел в один проект. Он был представлен на выставке "Недвижимость". И ко мне подошли и говорят: "Слушай, объект строит сын министра строительства Московской области. Браверман. Гарантия государства. Слушай, ты что?". Ко мне уже стали подходить другие. Нас 40 человек собралось. И это была какая-то красивая жизнь, как нам нарисовали. И мы понимаем, что камеры, которые стоят, они перевозят с одного объекта на другой, и вроде бы какие-то шевеления есть. Но мы рассчитывали, что государство на себя берет. Я думаю, будущее все равно за теми многопрофильными компаниями, когда деньги могут лежать и в одном, и в другом, и в третьем, где есть свое производство. Николай Матвеев: Подождите. У "Urban" было свое производство. Александр Шевчук: Да. То есть нас тоже убеждали. И мне только что прислали сообщение о том, что нам обещали в 2014 году? Европейская премия "лучший дом в Европе и в России". Дальше. Уберут ЛЭП, откроют железнодорожную станцию "Химки-2", проведут легкое метро. Я представляю, как это все рисовалось. Я возвращаюсь к фамилии руководителя. И такое впечатление, как из анекдота, когда человек говорит: "Ну, не шмогла, не шмогла". Вот, продавая свою компанию, как же он тогда всю свою деятельность… И, опять же, возвращаясь… Как тогда кредиты давали? Он, по-моему, только одному банку задолжал 1,2 млрд. Слушайте, мы говорили о списке недобросовестных… Они же были авторами идеи создания Ассоциации застройщиков Московской области. Они сидели рядом с министром. Каждый раз то в "Интерфаксе", то в РИА "Новости". Они такие социально ответственные… Николай Матвеев: Главный мой вопрос: вы живете в квартире, достроили? Александр Шевчук: Вот та же самая ситуация. Мне дали ключи и говорят: "Или это уйдет в заголовые активы, потому что будут банкротить. Оформляй собственность. Это будет твое". Я вошел в коробку. Хотя они мне обещали и ремонт сделать, и все-все. Кто-то купился за то, что они просрачивали сроки, купить машино-место. Но это очередной замок на песке, как и оказалось. Единственный, кто выиграл из-за того, что пересчитали банковский процент – добавили себе квадратные метры. Была однушка – хорошо, пусть двушка. Лора Митт: Давайте вернемся к истокам. Дело в том, что проблема застройщиков реально совершенно существует. Но у нас в каждом регионе существует Стройнадзор, который обязан как раз наблюдать. И это главный виновник в каждом регионе. А это как раз и есть то, что я говорю: региональная власть виновата по самые уши. Почему? В Московской области лично знаем руководителей Министерства строительства, которые якобы прошляпили "Urban Group". Это они должны были руководить и мониторить эту ситуацию. Какая у него ситуация, сколько у него денег, сколько он продал. Борис Альтшулер: Как вы считаете, к какой ответственности надо привлечь? Лора Митт: К уголовной ответственности, конечно. Борис Альтшулер: Кто? Лора Митт: Министерство строительства. Фомин или кто там был в то время. Я не знаю. Заканчиваю эту мысль очень коротко. Дело в том, что беспрецедентно по ЖК "Царицыно" было возбуждено уголовное дело на Москомстройинвест по аналогичной ситуации. Когда они прошляпили "Царицыно", уголовное дело было уже возбуждено. Николай Матвеев: Спасибо. Друзья, у нас нет возможности вдаваться в частности, потому что программа практически… Борис Альтшулер: Алишер поднял очень важный вопрос. Почему на программе здесь нет Грефа, который несет личную ответственность за обман вашего сотрудника? Николай Матвеев: Вы у меня спрашиваете? Борис Альтшулер: Да. Вы его приглашали? Николай Матвеев: Мы выяснили, что Сбербанк несет личную ответственность, как вы сказали, это по вашим словам, в середине программы. Поймите, что у меня нет таких технических и даже физиологических возможностей вытягивать гостей в программу во время программы. Борис Альтшулер: Мы можем обратиться в прямом эфире? Николай Матвеев: Сейчас вы обратитесь. Я задам Никите вопрос, и обязательно это обращение прозвучит. Никита, вот я понимаю. Если я бизнесмен, я обещал вам выловить рыбу, у вас деньги, вы у меня купите эту рыбу. Вы неожиданно отказались ее купить, куда-то уехали, время прошло, рыба протухла, пропала. Но это же жилье. Ну, начал я его строить. Ну, не получилось у меня что-то. Что-то где-то встало – я иду и ищу новых инвесторов. Почему это в тартарары каждый раз сыпется и встает на десятки лет? Никита Исаев: Повторюсь. Потому что государство, к которому мы призываем, чтобы оно сбалансировало всю эту ситуацию, не заинтересовано в сбалансировании ситуации. Правильно говорят о наличии средств. 23 трлн рублей у людей на депозитах находятся. Более 0.5 трлн долларов у нас находятся в резервах. И государство способно найти, изыскать источники, для того чтобы направить это все восстанавливать. Тем более готовы выстраивать то самое частно-государственное партнерство, о котором мы так часто говорили какое-то время назад. А сейчас всем понравилось, что государство должно взять на себя весь функционал. И я считаю, что именно этот год, 2018, может стать поворотным в решении этого вопроса, потому что сейчас общество просыпается. Просыпается вместе с теми же самыми пенсионерами и людьми предпенсионными возраста, вместе с теми же самыми автолюбителями и с теми, которые будут наблюдать непопулярные реформы, которые сейчас начались в стране. И на волне этих непопулярных реформ и возможного протеста по ним я считаю, что дольщики сыграют крайне важную роль в настраивании этой системы. Без этого давления никакой политической воли не будет. И все наши разговоры – это словоблудие. И Греф придет в студию в этот момент. Николай Матвеев: Вот сейчас придет новый застройщик, достроит эти квартиры. Я надеюсь. Кто будет строить детские сады, школы, все, что обещали? Дмитрий Котровский: Это невозможное требование. Вы не получите отвода, если вы не выполните это требование. Это уже давно появилось в той части нагрузки, при которой, когда говорят о том, что маржинальность вот такая, она годами просто снижалась. Государство вообще всю свою функцию переложило на… и "ООО", которые занимаются развитием территории. И подземный паркинг, который в большинстве своем никому не нужен, и количество сетей по нагрузкам, и те же самые детские сады. Ведь они же недозагруженные стоят. Николай Матвеев: То есть если придет новый застройщик, это все будет? Дмитрий Котровский: Конечно. Он не сможет получить отвода. Лора Митт: Это региональные власти уже перекладываются… Николай Матвеев: Смотрите, был ЖК, 10 домов. Один дом недостроили, застройщик разорился. И тут застройщику говорят: "Может, ты зайдешь?". Он подумал: "Сейчас я один дом построю. И мне надо будет еще сверху детский сад, школу". Он же не зайдет. Лора Митт: Преференции региональных властей. Дмитрий Котровский: Возвращаюсь к началу передачи. В вашем репортаже: "Urban Group" еще год назад был одним из тех, кто взял на себя обязательства по достроительству объектов, которые… Николай Матвеев: Взял или дали? Дмитрий Котровский: Как договорились. Николай Матвеев: Вот это вопрос. Коротко обращение сами знаете, к кому. Борис Альтшулер: Я обращаюсь к директору Сбербанка господину Герману Грефу. Только что здесь выступал сотрудник телевидения, который потерял 2 с лишним миллиона рублей благодаря фактически обману, который совершил Сбербанк России. Потому что именно Сбербанк России обанкротил ту компанию через два дня после того, как он внес деньги. Почему не было объявлено всей стране? Почему Сбербанк работает в закрытом режиме, а жертвами оказываются люди? Пожалуйста, возьмите на контроль этот конкретный случай и помогите человеку. Николай Матвеев: Банк ответит: "Мы даем кредиты. И узнали, что что-то не так. Перестали выдавать кредиты. Причем здесь банк?". Борис Альтшулер: Вы не отвечайте за банк. Пусть они оправдываются… Николай Матвеев: Это аналитика. Мы здесь аналитикой занимаемся. Лора Митт: В функции Стройнадзора входит контроль за застройщиками. Николай Матвеев: Звучит магическая музыка, которая означает, что у нас время разговора подошло к концу. Может, кто-то спросит: "А ты что такой разгоряченный? Сам заинтересован в этом?". Друзья, честно, со мной такая же история приключилась. Тот же самый "Urban Group". Сейчас компании уже практически не существует, поэтому можно говорить. Почти 3 года назад я взял там в ипотеку квартиру. И я оказался единственным человеком, кому достроили дом, отдали квартиру, времени много прошло, я вхолостую 2.5 года платил просто ипотеку, снимая квартиру. Я оказался единственным человеком, кто до разорения компании отнес оригиналы своих документов на оформление права собственности. Знаете, что с документами произошло? Они пропали. Оригинал ДДУ, закладная, которую я взял у банка и прочие документы. Вы знаете, о чем речь. Так вот, я сейчас хочу обратиться к тем девушкам, которых уволили, которым не заплатили зарплату. Они по-прежнему продолжали работать с клиентами. Мои документы нашлись. За что я им очень благодарен. Их зовут Людмила и Вера. Большой вам привет. Друзья, будьте с нами, с "Правдой". Всего доброго. До свидания.