Юрий Алексеев: С оружием в России проблем нет, по крайней мере если взглянуть на криминальную статистику МВД за 2020 год. В документе отмечают снижение числа преступлений, связанных с применением оружия, в сравнении с тем же периодом года предыдущего. Нужны ли в России смягчения правил владения оружием? И во что это может вылиться – в кровопролитие на улицах или во взаимное уважение из-за опасения получить отпор? Говорим об этом сегодня. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Меня зовут Юрий Алексеев. И вот мои гости по видеосвязи: Анатолий Выборный – депутат Госдумы, автор инициативы по усилению контроля за оборотом оружия. Мария Меркулова – кризисный психолог. Говорит, что не трогала бы то, что хорошо работает. Иван Хаис – эксперт по оружейному праву. Его позиция: разрешить населению ношение оружия можно. Владимир Кузьмин – представитель организаций «Офицеры России» и «Юнармия». Считает: культуру обращения с оружием надо прививать еще на уроках начальной военной подготовки, хоть с 14 лет. Друзья, здравствуйте! Сегодня будем говорить о гражданском оружии, потому что есть еще военное оружие. Мы говорим о гражданском оружии. В первую очередь это гражданское то, которое призвано помогать человеку самообороняться, а потом спортивное и охотничье оружие. Иван, я все правильно называю или есть какие-то ошибки? Иван Хаис: Отлично все сказано. Юрий Алексеев: Хорошо. Иван, вам первый вопрос. В какой ситуации сейчас находится вопрос с применением оружия в нашей стране? То есть законодатели активно наводят порядок в этой сфере? Либо вопросы все решены? Либо идут какие-то частичные доработки? Вы как это охарактеризуете? Иван Хаис: Ну, если взять во внимание принципиально правоприменительную практику, то она обладает достойным уровнем, чтобы не говорить, что она ужасающая. По факту и оправдательных решений в достатке, и, естественно, решений, где людей осуждают за неправомерное применение своего оружия либо превышение норм и пределов необходимой обороны. Все остальное, что сопутствует обороту гражданского оружия – из числа спортивных мероприятий, из числа тех, кто связан с охотой, – ну, я бы не сказал, что имеют место глобальные сложности. Есть, конечно, ряд обстоятельств, которые ежегодно, скажем так, централизованно обсуждаются, редактируются. Ну, ничего плохого на самом деле. Юрий Алексеев: Анатолий, есть несколько законопроектов, так или иначе связанных с оружием. Обсуждается и вопрос ужесточения хранения холодного оружия. И хотят увеличить сроки при регистрации охотничьего оружия. И говорят о том, что с 18 до 21 года, надо повысить вообще возраст, после которого человек имеет право хранить оружие, если это не противоречит закону. Почему законодатели так активно взялись за вопросы оружия и применения его гражданами? Анатолий Выборный: Да, действительно, государственное регулирование в сфере оборота оружия – оно многогранное и разноплановое. В последнее время сформировался достаточно мощный запрос, с одной стороны, на либерализацию правил, что касается законопослушных владельцев оружия, а с другой стороны, на ужесточение, и прежде всего ужесточение правил на получение разрешения на оружие и ужесточение правил, которые связаны с контролем за оборотом оружия. Это касается всех владельцев оружия. Это обусловлено многими причинами, в том числе и складывающимися обычаями делового оборота и правоприменительной практикой. Конечно, с одной стороны, мы видим, что идет спад преступлений с оружием, которое официально зарегистрировано. Это очень хорошо. Это говорит как минимум о том, что правоприменительная практика работает крайне эффективно. Но в то же время мы видим сформировавшийся запрос… Например, что касается либерализации правил. По сути, мы создаем мощную правовую основу, фундамент для того, чтобы у владельцев оружия была сильная мотивация быть законопослушными. И таким образом мы создаем превенцию. Что касается либерализации. Вот смотрите, я приведу несколько примеров. В ближайшее время будет принят закон (я надеюсь, что именно в ближайшее время), который увеличит срок действия разрешения на оружие – не пять лет, как сегодня, например, а 15 лет. Звучит, конечно, угрожающе – 15 лет, когда сегодня пять. Но речь идет о поэтапном продлении разрешения на оружие. Если человек получил разрешение на оружие и в этот период времени он не совершил каких-либо правонарушений, тем более влекущих уголовно-правовые последствия, он не имеет медицинских противопоказаний (например, он не стал алкоголиком или наркоманом), то, соответственно, срок действия разрешения на оружие будет продлеваться еще на пять лет и так далее, но не больше 15 лет. А затем необходимо будет получить новое разрешение на оружие. Вот и получается, что, с одной стороны, законодатель создает благоприятные условия, он создает мотивацию для законопослушных владельцев оружия. А с другой стороны, конечно же, мы таким образом создаем превенцию. Юрий Алексеев: Владимир, а вы за ужесточение или за либерализацию вот этих правил владения оружием? Удается ли государству нащупать золотую середину в этом вопросе? Владимир Кузьмин: Я бы сказал так. Я считаю, что культуру обращения с оружием необходимо прививать в рамках начальной военной подготовки. Не то, что сейчас в школах вот это непонятное ОБЖ, а именно начальная военная подготовка. И опять же я говорю: не правила безопасного обращения с оружием, а культура обращения с оружием. Когда молодые люди начнут к оружию относиться с уважением, тогда и не будет этих всех глупостей, которые делают, не будет тех моментов, когда люди наиграются в какие-то игрушки и думают, что он сейчас пойдет, что-то сделает так же круто, как в компе, и у него что-то там получится, возьмет вторую жизнь, третью жизнь и прочее. Насчет поднятия минимального возраста. В принципе, я это приветствую, но с оговоркой: для тех, кто прошел курс в Вооруженных силах, либо для спортсменов стрелковых видов спорта или военно-прикладных видов спорта, которые мы развиваем через Ассоциацию военно-патриотических клубов ДОСААФ России, и, естественно, через нашу «Юнармию». И вообще военно-патриотические клубы, которые сейчас занимаются, в том числе и в движении «Юнармия». Дело в том, что у нас очень плотное общение с Вооруженными силами и с органами правопорядка. Поэтому через такие структуры, я думаю, можно воспитывать именно культуру обращения с оружием. Юрий Алексеев: У нас есть комментарий председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами, епископ Клинский Стефан. Внимание на экран. Епископ Клинский Стефан, председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами: «Дело в том, что сам по себе возраст, с которого человек имеет право носить оружие – на сегодняшний день это 18 лет. Люди идут в Вооруженные силы, правоохранительные органы, там выполняют свои задачи по предназначению. И они уже имеют право носить оружие. Понятно, что охотничий билет и соответствующий доступ к охотничьему оружию получается для тех людей, которые, может быть, никогда и не выйдут на охоту, но будут иметь доступ к оружию, которое может принести вред другому человеку. Понятно, что определенные ограничения должны наступать тогда, когда человек получает право на ношение оружия. Чем выше возраст, тем лучше, на наш взгляд, на взгляд Русской православной церкви и священнослужителей». Юрий Алексеев: Мария, а ваше мнение на этот счет каково? То есть обнаружили некую коллизию: призывают в 18 лет, дают оружие, плюс начальная военная подготовка, плюс из пневматики, насколько я понимаю, и в школе по-прежнему можно пострелять, но тем не менее идут разговоры о том, чтобы возраст, после которого можно применять… ну, разрешается хранить и применять оружие, повысить до 21 года. Как определить-то, в каком возрасте человек готов, и универсальную формулу выработать? Мария Меркулова: Ну, я бы не трогала то, что хорошо работает. Сейчас, в общем, после 18 лет разрешают оружие использовать, носить. Но мы должны думать еще и о зоне ближайшего развития. Об этом стоит задуматься. Потому что, например, доклад Всемирной организации здравоохранения говорит о том, что Россия занимает третье место, например, по количеству суицидальных происшествий. А еще, несмотря на то, что очень маленький процент использования оружия в преступлениях, которое легально зарегистрировано, но если смотреть динамику, то в этом году применение оружия выросло все-таки на 60%. И если думать о том, что будет дальше, то, наверное, все-таки когда мы говорим о 18 годах, когда, например, кадеты поступают в университеты Министерства внутренних дел или войск Национальной гвардии, они не остаются с оружием наедине с собой. У них есть всегда командиры, наставники, педагоги, правила использования этого оружия. А если мы говорим о личном оружии, то здесь человек не только должен уметь им пользоваться, но он еще должен быть зрел, чтобы нести ответственность за хранение этого оружия, за то, чтобы использовать его правильно. А для этого он должен быть взрослым. Юрий Алексеев: Мария, вы сказали, что на 60% число применения оружия выросло. Это что вы имеете в виду? Мария Меркулова: По статистике МВД. В общем-то, цифры небольшие. За прошлый год (я посмотрела статистику) зафиксировано где-то 583 преступлений, совершенных с помощью огнестрельного оружия. Но это на 60% больше предыдущего. И все-таки цифры цифрами, а давайте подумаем о том, насколько сейчас вообще взрослеют наши дети. Что считается взрослостью? Именно к цифре по возрасту я бы не привязывалась, наверное. Но по всем периодизациям возрастным, психологическим, в 18 лет только-только заканчивается кризис подросткового и юношеского возраста. А вот когда наступает взрослость – это такой процесс, растянутый во времени, потому что это зависит не только от возраста, но и от многих факторов. Живет человек один или в семье? Материально он зависим или независим? Если говорить про оружие, то есть та же культура обращения с оружием в семье или ее никогда не было? Это же очень важно. И определить, насколько он взрослый, для того чтобы самостоятельно пользоваться оружием, просто так, мне кажется, невозможно. Вот у нас хорошо налажена система в силовых структурах, когда проходят кандидаты на службу психодиагностическое обследование сначала, а потом они регулярно наблюдаются. Не менее одного психодиагностического обследования в год проходит каждый сотрудник, за которым закрепляется оружие. Его смотрят психологи. Я думаю, та же система, по-хорошему, должна бы работать и с гражданским населением, которое хочет иметь в наличии оружие. Юрий Алексеев: Иван, а эта система, на ваш взгляд, выстраивается, чтобы государство было последовательно и четко следило за тем, что происходит с оружием в стране и законным его ношением, хранением и применением. Иван Хаис: Я вообще не считаю, что в данной связи система будет работать корректно, по одной простой причине: слишком много контролирующих органов, которые хотят, чтобы было так, так и вот так. Слишком много требований. Слишком много (простите за прямолинейность) закрученных гаек. Относительно того, чтобы действительно развивать оружейную культуру, как это у неких коренных народов, где уже люди, условно, с 16 лет добывают дичь на пропитание, – никто этим не заморачивается. По факту два лагеря владельцев гражданского оружия на сегодняшний день в стране – законопослушных и тех, кто, по крайней мере, пренебрегает не то что тем или иным сводом законодательства, а просто правилами обращения с гражданским оружием, – они просто брошены на произвол. Я не говорю, что кто-то обязан этим заниматься. Ну, по крайней мере, должна быть какая-то платформа, которая будет донесена до основной массы владельцев гражданского оружия действующего и, естественно, до той массы, которая планирует стать таковыми. Но ничего нет на самом деле на сегодняшний день. Юрий Алексеев: Анатолий, вот прозвучал тезис, что слишком много требований от законодателей, от государства к владельцам оружия, к законным владельцам гражданского оружия и охотничьего. Анатолий Выборный: Смотрите. Почему поднимается инициатива повысить возраст до 21 года? Ну, во-первых, необходимо устранить правовой алармизм, когда сегодня, с точки зрения закона, кому нет 21 года и кто не служил в армии (ну, там еще есть определенная категория), запрещено приобретать гражданское огнестрельное оружие ограниченного поражения. Но в то же время законодатель дал право приобретать более мощное оружие – огнестрельное гладкоствольное и длинноствольное оружие. Ну, условно говоря, охотничье ружье. Во-вторых, совершенно верно Мария подчеркнула (и что отмечают многие эксперты многих стран мира), что запоздалое взросление подрастающего поколения – ну, примерно на три года, некоторые считают, что на пять лет все-таки запаздывает психологическое взросление. Что это значит? Ну, если простыми словами: тело выросло, как говорят медики, а психика не успевает. И молодой человек еще не может адекватно оценить последствия своего поведения в нестандартной, а тем более экстремальной ситуации. Отсюда и белгородский, и керченский, и нижегородский стрелки в том числе. И есть еще одна причина: пока еще нет должной системы контроля, которая даст возможность оперативно, по сути, в режиме онлайн принимать соответствующие решения. Если, например, сегодня человек получает разрешение на оружие, он приобретает оружие, а через три, четыре, пять месяцев он становится наркоманом – никто об этом не знает. Или если узнает, то намного позже. Если сегодня он неоднократно совершает административные правонарушения, привлекается судом к ответственности или, тем более, он совершил уголовное преступление против личности, против общества, против государства, то мы что делаем? Мы ждем, когда вступит в законную силу приговор суда. Юрий Алексеев: Ну, за всеми владельцами оружия все равно присматривают. И если у них какие-то проблемы с законом, то все, оружия можно лишиться. Анатолий Выборный: Конечно, присматриваем. Поэтому сегодня система правоприменительной практики и законодательное совершенствование ориентированы на то, чтобы у регулятора, например Росгвардии, сегодня была единая система учета, контроля, единая база данных, которая тут же будет синхронизирована и с Министерством здравоохранения, и с Министерством внутренних дел в том числе. И как только, например (и неважно, в каком регионе) человек попадает к наркологу в связи с употреблением наркотиков, то тут же информация должна высвечиваться на компьютере у офицера Росгвардии, и тут же должно приниматься решение, что делать: изымать оружие, аннулировать лицензию на время или постоянно и так далее. По крайней мере, тогда мы будем… С одной стороны, мы сможем защитить и подрастающее поколение, и всех нас от нежелательных последствий, которые могут наступить. Юрий Алексеев: Спасибо. Я вас остановлю. Мы идем дальше. Может ли оружие стать средством сдерживания агрессии или неминуемо попадет в руки неадекватов? Поговорим подробнее через мгновение. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Оставайтесь с нами. Иван, а что за категории людей, которые сегодня названных основаниях могут носить пистолет в кармане? Что это за пистолет? И что это за люди? И как много их в нашей стране? Силовиков я не имею в виду, а именно обычные граждане, мужчины и женщины. Иван Хаис: Владельцами гражданского оружия, огнестрельного оружия ограниченного поражения, то есть простыми словами – короткоствольного… Юрий Алексеев: То, что называется «травмат». Иван Хаис: Ну, пусть это будет оружие травматического действия. Могут быть женщины и мужчины в возрасте 21 год, ну, естественно, с отсутствием всех процессуальных противопоказаний: отсутствие глобальных судимостей, отсутствие учета в психоневрологическом диспансере, не дай бог. По факту трудностей в этом плане никаких нет. Ровным счетом как и для владельцев длинноствольного оружия с гладкоствольным стволом. Юрий Алексеев: А этих людей становится больше в нашей стране, Иван, которые приобретают вот эти травматы, газовые пистолеты (если они еще пользуются спросом)? Какие-то цифры есть у вас? Иван Хаис: Ну, цифр как таковых по факту быть ни у кого не может, потому что никому никто не будет так открыто предоставлять такую информацию. Если, конечно, люди сидят на местах в госорганах и у них есть доступ к этому, они будут знать. Но то, что в стране на сегодняшний день владельцев гражданского оружия, условно, около 5–6 миллионов – этого, в принципе, достаточно для того, чтобы располагать этой информацией. Но все же это интернет-платформа, не более того. У меня нет таких полномочий, чтобы куда-то заглянуть, где по секрету мне скажут, какое количество народа владеет конкретной моделью оружия или конкретную классификацию. Юрий Алексеев: Иван, послушаем комментарий Ильи Тарасова – это наш коллега и оружейный блогер еще заодно. Илья Тарасов, ведущий ОТР, оружейный блогер: «Ходить можно с чем угодно. Но девушка, наверное, я думаю, подойдет больше револьвер, нежели пистолет. Почему? Потому что в российском законодательстве есть одна определенная особенность: если мы говорим о самообороне и оружии ограниченного поражения, то мы не имеем права носить оружие с патроном в патроннике, в канале ствола. То есть прежде чем своим оружием воспользоваться, если хотим стрелять, нам нужно оружие извлечь, передернуть затвор, достать патрон в патронник и после этого уже мы можем стрелять. С револьвером этого делать не надо, потому что у него такая конструктивная особенность. Поэтому быстрее человек неподготовленный сделает выстрел из револьвера, нежели чем из пистолета». Юрий Алексеев: Владимир, а на ваш взгляд, насколько доступно сегодня и просто получить право на хранение оружия, и лицензию на его приобретение? Владимир Кузьмин: Ну, это достаточно доступно. Вопрос в том, что… Вот смотрите. Как Мария сказала, сейчас ребята намного позже взрослеют. Могу сказать по своим ребяткам, которые у меня занимаются. Своим я бы и в 14 лет все доверил, все что угодно – и Родину защищать, и так далее. Но я прекрасно понимаю, что в данный момент я говорю не о большинстве. Поэтому я бы все-таки подошел к вопросу обучения немножко посерьезнее. Я создавал школы по безопасному обращению с оружием и школы охранников. Я их создавал и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Могу сказать одно: несмотря на то, что мы обучали, у нас нельзя было подойти, купить это обучение, все равно за четыре часа человек может пройти обучение и сдать зачет. За четыре часа. Это означает, что это такое небольшое ЕГЭ, где обычная логика. Он быстренько посмотрел билеты, угадал, сдал, вышел и забыл. То есть тут как раз мы вроде бы обучаем правилам безопасного обращения с оружием, но человек сдал зачет – и он сразу забыл. То есть мы все-таки настаиваем на более глубоком обучении: и теоретическая часть, и практическая часть. И вот тут я поддерживаю Анатолия по поводу того, что действительно можно сделать не на 5 лет, а на 15 лет. Но это как с правами на автомобиль: ты сначала изучи и теорию, и практики. Если ты едешь за рулем, если ты увидел какой-то знак, то автоматически ты его распознал, а не сел и задумался: «Что это значит? Ехать? Не ехать?» Поэтому я считаю, что надо все-таки действительно обучать, и не четыре часа. Это должны быть хотя бы двухнедельные какие-то курсы – и теория, и практика. А дальше… Юрий Алексеев: Владимир, прерву вас. Иван, а что, действительно все так просто? Четыре часа всего – и все, обучение на этом закончено? И учиться надо всем, в том числе тому, кто газовый пистолет приобретает или травмат? Иван Хаис: Ну конечно. Это процессуальные требования федерального закона «Об оружии», естественно. Сначала мы проходим курс по безопасному обращению с оружием. Это, естественно, теоретическая часть. Юрий Алексеев: Насколько они серьезно организованы? Или четыре часа – и правда все, ты получил разрешение, иди дальше, приобретай, покупай, храни? Сейчас, Анатолий, потом вам слово. Иван Хаис: Ну, по факту… Ответ действительно максимально искренний: они оставляют желать лучшего. То есть человеку дается просто список информации, которую он должен изучить. Ставится количество определенных вопросов, на которые он ставит галочки, вопрос-ответ. И далее он идет, просто выстрелит два раза из пистолета, два раза из длинноствольного оружия. Ну, человек правильно говорит: четыре часа – и все забыли. Уровень правосознательности граждан должен зависеть исключительно от их инициативы. Пример параллельный – область автоправа. Если человеку это нужно и он должен это знать, то он будет заниматься, чтобы это все изучать и лоббировать свои интересы. Но нет платформы, некуда идти, никто этим не занимается, никто гражданам это не предоставляет. Вы посмотрите, какие цены на боеприпасы. Вы посмотрите, какие цены на посещение тиров, на аренду галерей. Это просто ужас! Это боль всего оружейного сообщества нашей страны. Да я бы каждый день ходил стрелять, но нет такой возможности. Юрий Алексеев: Анатолий, и что с этим делать? Анатолий Выборный: Да, действительно, здесь многие считают, что необходимо усилить определенные требования. Четыре часа – это, конечно, не то время… Юрий Алексеев: Ну, конкретное требование – подготовка, прежде чем человеку дадут право хранить и носить это оружие. Анатолий Выборный: Конечно. Если мы за четыре часа прочитаем лекцию и пять минут они подержат в руках автомат, то когда они увидят, как он стреляет, они потеряют сознание, некоторые. Что касается в целом… Вы задавали вопрос по поводу получения разрешения на оружие. Юрий Алексеев: Да. Насколько это просто? Можно же через сайт МФЦ многие документы получить. Анатолий Выборный: Вы знаете, конечно, необходимы определенные документы. Это прежде всего судимость, медицинская справка… Юрий Алексеев: Отсутствие судимости. Анатолий Выборный: Да, конечно же. Тест на наркотики, психотропные вещества, курсы по обращению с оружием (о чем мы сейчас говорили), сейф, охотничий билет в том числе. Это что касается приобретения гладкоствольного оружия. А что касается приобретения гражданского нарезного оружия, то необходимо, конечно, еще пятилетний беспрерывный стаж владения гладкоствольным оружием. Кстати, вы знаете, по этому вопросу… Юрий Алексеев: Анатолий, одну секунду! Просто у нас короткое пояснение от нашего коллеги Ильи Тарасова, коль затронули тему, чем гладкоствольное отличается от нарезного оружия. Короткое пояснение, и продолжим. Илья Тарасов: «Сейчас я вам расскажу, в чем же разница между нарезным оружием и гладкоствольным. Все просто. Секрет в названиях. У каждого оружия есть ствол, по которому, соответственно, вылетает пуля, если говорить простым языком. Соответственно, в гладкоствольном оружии ствол гладкий, в нем нет никаких нарезов, и пуля спокойно покидает канал ствола. В нарезном же оружии, в самом канале ствола есть определенные нарезы. Их бывает разное количество, и они располагаются друг от друга с разным шагом в несколько миллиметров. Соответственно, пуля, проходя по каналу ствола нарезного оружия приобретает большую стабильность. Соответственно, после того как она его покидает, у нее лучше баллистика. Вот собственно вся разница между нарезным и гладкоствольным оружием». Юрий Алексеев: Ну, нарезное оружие – это уже такая серьезная штука. Анатолий, а по поводу травматов – насколько там просто получить разрешение на хранение и приобретение? Анатолий Выборный: Смотрите, здесь один ключевой вопрос. Сегодня эксперты бьют тревогу. Они считают, что необходимо уравнять требования к владению нарезным и гладкоствольным оружием со стволом Ланкастер. Дело в том, что Ланкастер – это такая овально-винтовая сверловка ствола, которая, как эксперт и объяснил, обеспечивает более высокую скорость, кучность, убойную силу в том числе. Другими словами, если такие гладкоствольные средства обладают теми же тактико-техническими характеристиками, что и нарезные, то, соответственно, и права, и требования должны быть примерно равными. Юрий Алексеев: А травматы относятся к этим категориям? Или это другая категория? Анатолий Выборный: Гражданское огнестрельное оружие ограниченного поражения – это другая категория. Юрий Алексеев: Другая. Вы мне просто, Анатолий, не ответили по поводу того, насколько просто получить право на хранение и приобретение именно травматов, которые наиболее в ходу среди граждан. Владимир Кузьмин: Так же просто. Анатолий Выборный: Дело в том, что с травматом еще проще, поскольку те требования, которые… Допустим, травматы примерно приравниваются (но опять же есть разные травматы), требуют тех же правил, которые, допустим, и к пневматическому оружию. Важное пояснение, я подчеркну одну важную вещь. Дело в том, что разница между таким гладкоствольным оружием со стволом Ланкастер и нарезным оружием… эксперты считают, что разницы между ними практически нет. Соответственно, получается, зачем покупать нарезное оружие, если можно купить гладкоствольное с теми же тактико-техническими характеристиками? И не требуется пятилетний непрерывный стаж владения гладкоствольным оружием. Хороший пример опять же по поводу прав на вождения. Юрий Алексеев: Десять секунд буквально, Анатолий. Анатолий Выборный: Если мы даем права на легковой автомобиль, то мы же ведь не сразу даем права на автобус, для того чтобы перевозить пассажиров. Сначала человек приобретает права на легковой автомобиль, обучается, а затем уже становится водителем автобуса. Юрий Алексеев: Понял вашу мысль. Мария, скажите, пожалуйста, относительно того, что нужно получать вот эти справки из наркодиспансера, из психдиспансера. Насколько профессионально и качественно организована процедура? Или это все формальность? Вот я пришел к психиатру, он мне задал пару-тройку вопросов – все, «здорово» или у него какие-то подозрения возникли. Насколько это качественно? И как сделать так, чтобы серьезнее, что ли, подходили к этому вопросу? Мария Меркулова: Во-первых, это зависит все-таки индивидуально от того человека, который проводит это обследование, от того же доктора. Но я вам хочу сказать, что если вы думаете, что человек получил справку от психиатра, и его на 15 лет (или даже на пять) можно отпустить и чувствовать себя спокойно, то вы глубоко ошибаетесь. Человек может быть даже не наркоманом, он может не болеть психическим заболеванием, но он может просто, например, повышенно агрессивен. А это черта, которая может передаваться по наследству. У него может быть повышен уровень склонности к риску. Он может быть вообще эмоционально неустойчив, например. У него просто такая нервная система. А еще он, например, интеллектуально не очень высок. А еще у него могут быть, например, склонности к суицидальным происшествиям или в семье могут быть какие-то попытки суицида. Юрий Алексеев: Ну, по идее, психиатр это все и должен же выявить на какой-то начальной стадии. Мария Меркулова: Понимаете, он составляет анамнез со слов кандидата, который приходит за этим разрешением. Конечно же, никто не признается. Поэтому одной справки от психиатра или от нарколога, я считаю, недостаточно. По-хорошему, идеально должно проводиться психодиагностическое обследование, где мы все это будем определять. Это все тестированием прекрасно определяется. И вот только тогда, когда все эти уровни будут соответствовать и мы будем уверены, что человек в какой-то ситуации стресса не выхватит это оружие… Потому что это же импульс. А когда в доме есть оружие, то это первое, чем можно, например, в общем-то, жизнь свою закончить. Ну, я говорю про такие крайние случаи, конечно же. А есть еще веселые компании, состояние алкогольного опьянения, вот эта бравада. А особенно, если говорить о снижении возраста, то в 14, в 16 еще гормональный фон не совсем устойчив. Там какая-то неразделенная любовь, какие-то эмоции, демонстративное поведение… Юрий Алексеев: Поэтому и в 14, и в 16 не разрешено владеть оружием. Мария Меркулова: Очень рано, конечно. То есть до 18 у нас дети в школе учатся. Ну что, мы оружие школьникам будем выдавать? Я не говорю о том, что… Юрий Алексеев: Так вопрос не стоит. Мария Меркулова: Ну, если стоит вопрос, то не раньше 18. Обучать, понимаете, можно в любом возрасте. Вот в семь ребенок пошел в школу. Почему именно в семь? Потому что он уже умеет контролировать свое поведение хотя бы ненадолго. Он умеет контролировать свою учебную деятельность. Также он может контролировать, как держать оружие правильно, как курок нажимать. Но это он все делает под присмотром кого-то, а не сам по себе. А вот ответственность нести за пользование этим оружием, чтобы был сформировано уровень правосознания, как Иван сказал, – это, конечно, другое дело. Это может только взрослый. Юрий Алексеев: Если говорить о защите частной собственности, о защите своей семьи, своей жизни, есть страны, в которых свободно разрешено использовать оружие для этих целей. Ну конечно, первым делом вспоминаются США. А что можем сделать мы, оказавшись в опасности? Об этом подробнее через мгновение. Посмотрим комментарий Алексея Акимова – это владелец оружия и стрелок-спортсмен. Алексей Акимов, владелец оружия, стрелок-спортсмен: «Когда я беру свое оружие в руки, я чувствую безысходность, потому что понимаю, что любое его применение – по делу, самооборона, при защите семьи, себя, имущества – может выйти мне боком, потому что правоприменительная практика в России складывается не в пользу владельцев оружия. Владелец оружия априори виноват. У нас в поселке был такой случай лет десять назад, когда вдруг какие-то негодяи стали сжигать дома и за неделю сожгли десять домов. Приходили, поджигали и смотрели, как они горят. В общем, достаточно неприятная была ситуация. Так вот, один мой сосед просто этому положить конец, взял ружье и стал по ночам этих поджигателей гонять, не давая им сжечь свой дом. В итоге свой дом он отстоял. Полиция, которая туда номинально приезжала, сказала ему: «Ну что ты тушуешься? Лес большой. Что делать – знаешь». А по факту, если бы он выстрелил и попал в тех, кто сжигал дома, то он сел бы в тюрьму». Юрий Алексеев: Иван, а правоприменительная практика действительно не в пользу тех, кто применил оружие, законно это оружие хранил и, быть может, использовал? Или это миф? Иван Хаис: Ну почему? Ну, скажем так, тот контингент, кто лоббирует интересы владельцев гражданского оружия, любой будет говорить, что… Наше законодательство, именно оружейное, в области правоприменения – совершенно все написано от А до Я, черным по белому. И суды берут во внимание. У нас есть институт самообороны. Есть постановление Пленума, где четко написано: как, что, где и при каких обстоятельствах. И все это работает. Юрий Алексеев: Если я, не дай бог, применил оружие, потому что на меня нападали, то что дальше? Куда мне звонить и как разговаривать? Иван Хаис: В любом случае, опять же руководствуясь действующим законодательством, вы фиксируете применение вашего оружия – то есть звоните в полицию и уведомляйте о применении вашего оружия территориально, по месту локации происшествия. Естественно, направляется на место происшествия «скорая», потому что есть пострадавший – в данном случае человек, против которого вы применили свое оружие. Ну, дальше уже в процессе доследственной проверки определяется ответственность сторон. Выезжает уполномоченный участковый, которому конкретная территория вверена. Собирается сопутствующий материал, для того чтобы определить, опять же повторюсь, ответственность сторон. Но здесь вопрос в стрессе, в отношении к этой ситуации. Человек может мандражировать. Ну, у него есть на это 24 часа. И об этом сказано в законе: не позднее 24 часов. Я не намериваю кого-то покидать место происшествия, но время, чтобы успокоиться, есть в достатке. Юрий Алексеев: Анатолий, ваш комментарий относительно правового нигилизма. Вот Иван четко все статьи, все пункты говорит, но большинство людей не знают этого всего. Как быть? Что делать? Анатолий Выборный: Есть разные ситуации? Есть те, когда нет времени, экстремальная ситуация. Знаете, сейчас, с точки зрения закона (есть и складывающая судебная практика), понятие «самооборона», о котором мы сейчас говорим, распространяется только на случай нападения вооруженного преступника. Но представьте себе, что грабитель ворвался в дом ночью, напал на владельца, в соседней комнате маленькие дети. Что в этой ситуации делать владельцу? Вряд ли в таком случае будет время выяснять – с оружием нападавший или нет, ну и как с ним действовать. Думаю, что в этой ситуации, с точки зрения законодателя, пришло время подумать о том, чтобы дать людям право защищать свой дом, своих детей, применяя физическую силу, подручные средства, в том числе и оружие. И при таких обстоятельствах, когда или домушник, или нападающий знает, что владелец может применить оружие, я думаю, что и преступлений в этой сфере будет намного меньше. Только таким образом повышать… Кстати, важная мысль. Вот Владимир в самом начале подчеркивал, что необходимо прививать культуру, искусство владения оружием, даже со школьной скамьи. Но ведь это было в советское время, у нас была начальная военная подготовка, совершенно верно. Вы знаете, когда Владимир говорил о начальной военной подготовке, я вспоминаю нашего любимого Владимира Ильича Ленина. Владимир Кузьмин: Слова «Учиться военному делу настоящим образом» – это говорил Фрунзе. Я как раз хотел сказать о правоприменительной практике. Юрий Алексеев: Коротко, пожалуйста. Владимир Кузьмин: Касаемо именно тех случаев, когда обороняющийся кого-то все-таки убил. В 99% он получает срок. И когда мы только начинали работать по праву на оружие… То есть это 2012–2013 годы, когда я переехал в Санкт-Петербург из Москвы, я очень сильно помогал в этом плане именно как правозащитник тех людей, которые действительно оборонялись. «Мой дом – моя крепость». Вот тут Анатолия я полностью поддерживаю. Были случаи, когда три огромных бугая выломали дверь, влетели в квартиру, начали избивать мужа, его жену. Муж выстрелил в одного из этих нападавших и убил его. И получил десять лет. Мы, конечно, больше года добивались того, чтобы пересмотрели дело. И его отпустили в итоге. Но такие вещи – это, конечно… Тут я Анатолия полностью поддерживаю. Жилище в данном случае должно быть неприкосновенным. Если кто-то решил вломиться к тебе домой, то пусть подумает о том, что он может получить в ответ. Юрий Алексеев: Мария, вы единственная дама в нашем сегодняшнем коллективе. Короткая реплика вам, и заканчиваем. Мария Меркулова: Воспитание культуры обращения с оружием, конечно же, должно идти через обучение, через обучение с наставничеством. Вот это будет самый лучший способ освоения грамотной культуры владения оружием. Вот и все. Юрий Алексеев: Очевидно, что есть много мифов, связанных с гражданским оружием в России. И часть этих мифов мы сегодня развеяли. Радует, что государство наводит порядок в этой сфере и дает возможность гражданам, кто хочет, хранить и приобретать средства самообороны. Главное – уметь с ними обращаться, никогда не терять голову и, конечно, хорошо знать закон. Без этого к теме лучше не подходить. У каждого из наших гостей своя правда. Чьи аргументы убедительнее – решаете вы. Соцсети в низу экрана. Юрий Алексеев. До свидания.