Юрий Алексеев: Ну смотрите, возвращаюсь к опросу в Екатеринбурге, вот есть данные. Фонд «Социум» провел опрос жителей Екатеринбурге с 14 по 16 мая 2019 года. Я прошу графику вывести. Задавали вопрос: «Как вы относитесь к строительству храма святой Екатерины на площадке перед драмтеатром?» И что у нас получается? «Полностью положительно» и «скорее положительно» – 15,7% и 12,7%. «Скорее отрицательно» и «полностью отрицательно» – 16,7% и 35%. То есть получается, что после событий в сквере тех, кто относятся скорее отрицательно или полностью отрицательно, их стало больше, нежели тех, кто одобряет эту идею. Хотя год назад все было совершенно иначе. Это как можно объяснить, отец Андрея, на ваш взгляд? Валентин Лебедев: Так революция на то и рассчитана теми, кто кричал: «Кто не скачет – тот за храм». Юрий Алексеев: Сейчас. Отец Андрей, пожалуйста. Валентин Лебедев: Я просто реплику… Андрей Кураев: В данном случае… Юрий Алексеев: То есть кто виноват, что произошел такой перевертыш взглядов? И отчего это случилось? Андрей Кураев: Уклонение от диалога. Напуск «титушек», этих боевиков медной компании на людей – вот это, конечно, очень резко изменило атмосферу общественного отношения к проекту. Леонид Поляков: Это Академия боевых искусств. Андрей Кураев: Да, Академия боевых искусств, которая содержится на деньги той же медной компании, которая предполагает строить этот храм. Я думаю, это было главное. Второе. Люди наши так устроены, что каждый сам по себе партизанить не намерен, но когда видит, что есть какой-то малейший шанс у его голоса протеста, то тогда происходит кристаллизация этого протеста. Поэтому наедине, в одиночку никто в суд не подаст на администрацию городскую, нема дурных. А вот если есть возможность более или менее анонимно, но вместе выйти на площадь в назначенный час, то на это соглашаются в большей степени. Так и здесь – раз процесс начался, то можно к нему присоединиться. Поэтому такой и рост. Когда все было тихо и мирно год назад, скажем, тот же самый фонд «Социум» показывал другие цифры. Юрий Алексеев: Да-да-да, об этом я и говорил. Андрей Кураев: То есть нельзя сказать, что у этого фонда есть какая-то предвзятость и ему нужен какой-то результат. Они честно фиксируют те перемены, которые происходят в обществе. И еще хотел бы сказать, что все-таки, первое, храм не прельщает своей красотой – тот проект, который сейчас предлагается. Юрий Алексеев: Который очень напоминает храм во Владимире. Андрей Кураев: В отличие от легкого и воздушного украинского барокко, изначального храма святой Екатерины, здесь что-то решили такую мощную приземистую Византию поставить. Второе. Насколько я читал материалы, первоначально утвержденный проект предполагал более маленький храм. Юрий Алексеев: Да, там три было проекта. Андрей Кураев: А потом уже решили расширить вплоть до набережной и занять все. Вот это нехорошо, это вызвало… Третье. Когда появился забор, то всем стало воочию видно, сколько это займет и сколько останется от сквера. Юрий Алексеев: А когда появилась информация, что в градостроительный комитет, помимо проекта храма, еще и лег проект строительства жилого и бизнес-комплекса через дорогу? Андрей Кураев: И это тоже. Ну ладно, это немножко отдельная тема. Людей не волнует, какой дом там построят через дорогу, это дело застройщиков. Юрий Алексеев: Но у них парковка общая планируется. Андрей Кураев: И конечно же, нельзя не учитывать, конечно же, это некоторый отложенный спрос вообще на политический голос, и неважно, по какому поводу – мусорных полигонов или же храмов. Люди устали от того, что их не слышат. Потому что цирк не там, где Зеленский, а цирк на наших выборах – хоть парламентских, хоть президентских, и муниципальных уже, по сути говоря. И в этом смысле немножко жалко Екатеринбургскую епархию. Она не только за свои грехи отвечает. На нее вылилось то, что другим совершенно людям было адресовано. Ну, поскольку они сами не дистанцировались, то оказались в одном букетике.