"Деньги есть чеканенная свобода, а потому для человека, лишенного совершенно свободы, они дороже вдесятеро". Федор Достоевский Анастасия Урнова: Здравствуйте! Вы смотрите Общественное телевидение России. Это программа "ПРАВ!ДА?". Меня зовут Анастасия Урнова. И вот тема нашей сегодняшней передачи: В Правительстве вновь заговорили об ограничении расчетов с помощью наличных. По мнению Минфина, это сделает нашу экономику более прозрачной и позволит собирать больше налогов. За ограничение выступают и банкиры, и представители платежных систем. Однако, по данным социологов, большинство россиян воспринимает это предложение как ущемление гражданских прав. Анастасия Урнова: Выступая за ограничение платежей наличными, министр финансов Антон Силуанов отметил, что "переносить деньги в сумке или чемодане на покупку машины или квартиры – это прошлый век". Ян, вот скажите, пожалуйста, действительно ли мы живем в прошлом веке? До сих пор довольно часто можно встретить какие-то сообщения о том, что у безработного москвича украли какие-то злоумышленники сумку с миллионами рублей. Ян Арт: Более того – можно встретить сообщения, что сами министры переносят деньги в чемоданах. Анастасия Урнова: Это правда, нередко причем. Ян Арт: Вы знаете, но я в целом за эту инициативу все-таки. Другое дело, что я понимаю, почему, скажем, ВЦИОМ и другие социологические службы регистрируют отрицательное отношение. Потому что у нас воспринимают слово "ограничение" как "запрет". Мы в России редко что-то ограничиваем, чтобы не запретить напрямую. Анастасия Урнова: Ну, это прямой синоним практически. Ян Арт: Вот! Это российское восприятие. А в целом-то идея, наверное, правильная. Тем более во всем мире… В Соединенных Штатах, в Нью-Йорке на улице даже на 100 долларов смотрят, в общем, с удивлением. Там расплачиваются десяткой, пятеркой, двадцаткой, а все, что выше – это карта. И это нормально. То, что мы как представители банковского сообщества, Ассоциации региональных банков России выступаем "за" – мы выступаем и вследствие того, что лоббируем, конечно же, интересы банков. Действительно банкам это вкусно и интересно, но… Анастасия Урнова: Мы обязательно будем говорить, насколько это лоббизм. Ян Арт: А это лоббизм в определенном смысле. Но надо учитывать еще и интересы общества. Мне, например, было бы логично как обывателю, как гражданину, что ограничены крупные покупки. Я не очень понимаю довод, почему человек свыше 600 тысяч должен обязательно заплатить наличными. При прочих равных действительно это предложение позволяет сделать прозрачным все – от взяток, простите за откровенность, до источников дохода. Анастасия Урнова: А вот давайте как раз поподробнее поговорим про общество. У нас есть представитель ВЦИОМ. Олег, я знаю, что вы недавно проводили опрос, связанный с отношением людей и к предложению конкретному Минфина, и вообще выясняли, а как люди предпочитают расплачиваться. Поделитесь с нами результатами, пожалуйста. Олег Чернозуб: Да, наше последнее исследование – это хороший пример того, как в техническом плане вполне здравая идея не встречает поддержки общества и способна в определенных условиях породить политические риски. Прежде всего, наверное, имеет смысл сказать, что, по данным наших исследований, уверенно, то есть почти все покупки оплачивает безналичным образом всего 1% населения. Еще примерно 14% оплачивают в безналичной форме большинство своих покупок. То есть всего 15% нашего населения – это люди, которые с карточкой, с чеками, с другими формами, так сказать, не новы. Основная масса населения, да, использует карточки. Две трети вообще населения у нас используют карточки, но тем не менее для них это не стало пока явлением, так сказать, рядовым. В результате, когда мы задали вопрос: "Как вы считаете, чего больше в этой идее – действительно сократить риски криминального оборота наличности или в этой идее больше рисков, связанных с ограничениями законных прав и свобод граждан?", – то у нас в целом население сказало, 80% по населению в целом сказало, что "да, здесь больше ограничений свобод граждан". То есть этот аспект перевешивает. И даже те, кто пользуется карточками на регулярной основе, кто с ними не на "вы", а на "ты", – даже среди этой категории населения у нас отрицательно к этой инициативе отнеслось 66%. То есть в целом восприятие со стороны населения этой идеи пока отрицательное. Хотя сама по себе идея, на мой взгляд, вполне здравая. Анастасия Урнова: Здравая, да? Хорошо, спасибо большое. Анатолий, ваше мнение. Вот ВЦИОМ говорит о том, что большинство россиян "против", и вообще карточками они не пользуются. Вы с этими оценками согласны? Потому что интересно, ведь есть разная статистика. В том числе компания VISA выпускала свою статистику. Они говорили, что к 2016 году 30–40% всех платежей будут по безналу происходить. Не получается так? Анатолий Аксаков: Во-первых, мне не нравится слово "ограничение". Лучше слово "стимулирование". То есть надо придумывать разные варианты, которые бы привлекали людей для того, чтобы они активнее использовали платежные карты. В принципе, стимулирование работает. У нас, скажем, лет десять назад пользовались картами для оплаты товаров и услуг 3–4% граждан. Сейчас как минимум половина граждан пользуются картами для того, чтобы оплатить товары и услуги. И 30–40% – это уже реальные цифры, к которым мы пришли. Проблема в том, что инфраструктура еще недостаточно развита. Во многих торговых точках просто невозможно оплатить картой, нет POS-терминала либо связь (интернет для этого необходим) тоже работает плохо – и соответственно, люди не могут просто карточкой воспользоваться. Ну и есть стереотипы, старшее поколение действительно не желает пользоваться. Анастасия Урнова: Ну, они и по опросам меньше всего используют карты. Анатолий Аксаков: Так что процесс идет, его надо стимулировать. А если говорить об ограничениях, то я бы только очень крупные покупки – например, недвижимость – может быть, действительно запретил бы покупать наличными деньгами. Анастасия Урнова: То есть не 600 тысяч рублей… Анатолий Аксаков: Миллионы рублей. Поскольку здесь действительно есть и сокрытие реальных доходов населения, и коррупционные деньги используются. И в этом плане, конечно, лучше бы было все прозрачнее, в том числе с точки зрения пополнения бюджета за счет денег, которые используются на покупку жилья. Анастасия Урнова: Понятно, спасибо. Дмитрий, но почему же так получается, что вроде бы огромное количество людей уже использует карточки, а 80% все еще против такой инициативы? Дмитрий Журавлев: Понимаете, нужно еще определиться с понятием "используют". Даже в Москве, где инфраструктура более или менее развита, огромное количество людей, получая деньги на карточку, просто идут к ближайшему банкомату, снимают весь объем и дальше тратят наличные. Поэтому, когда мы говорим, что 40%, мы имеем в виду 40% тех, кому начисляют на карточку зарплату. Это не те люди, которые реально пользуются безналичными расчетами. Расчетами они не пользуются. Они пользуются раз в месяц для определенной цели. Алексей Саватюгин: Два раза. Зарплата два раза. Анастасия Урнова: Аванс и зарплата. Дмитрий Журавлев: В разных организациях по-разному. Анастасия Урнова: По закону обязаны платить два раза. Дмитрий Журавлев: Да-да-да. Ну, к сожалению, не всегда. Вот я возле дома не могу воспользоваться банкоматом, потому что очередь там постоянно, причем люди именно снимают деньги. Анатолий Аксаков: Я скажу, что у нас эмитировано больше 250 миллионов карт. То есть не 40% населения, а уже больше половины трудоспособного населения имеют карты. Анастасия Урнова: Ну, мы понимаем, что у каждого человека часто больше одной карты. Анатолий Аксаков: Ну, трудоспособное имеет больше. Дмитрий Журавлев: "Имеют карту" и "пользуются" – это все-таки не одно и то же. Это во-первых. Анастасия Урнова: Ну да, безусловно. Алексей… А, да. Дмитрий Журавлев: А по поводу малого числа аппаратуры в магазинах. А почему? А потому, что за это платить надо банку. Анастасия Урнова: Вот про цену мы обязательно поговорим чуть позже, давайте вернемся к этому вопросу. Алексей, но почему люди не стремятся пользоваться банковскими картами? Что это? Привычки? Это какие-то опасения? Это боязнь киберпреступников? Откуда это берется? Ведь это же так удобно и просто. Алексей Саватюгин: Что-то удобно, а что-то неудобно. У карточек, конечно, есть свои плюсы, это понятно. Можно не таскать толстый бумажник, а все на одной карточке. Можно не бояться, что этот бумажник вытащат из кармана. А если вытащат карточку, ее можно оперативно заблокировать, если умеешь это. Анастасия Урнова: В общем-то, это звонок. Можно освоить. Алексей Саватюгин: Ну да, это звонок, если ты этот звонок вовремя сделаешь. То есть, конечно, плюс. Прогресс. Все-таки зачем-то последние 60 лет карточки развиваются. Но есть также плюсы и у наличных денег. Наличные деньги – это привычно. Наличные деньги – это проще. Наличные деньги – это везде принимают. Не надо спрашивать: "А у вас принимаются карточки?" Знаете, у нас даже в Москве, в центре Москвы очень часто, особенно под конец месяца, в дорогих ресторанах, когда приходишь, говорят: "Ой, знаете, у нас сегодня…" Анастасия Урнова: Не принимают карты. Да, это встречается. Алексей Саватюгин: А также завтра, послезавтра и в течение ближайших двух недель карты не принимают, только наличные. И это повсеместная, распространенная практика. Не говоря уже о далеких наших регионах. Дмитрий Журавлев: Вот-вот. Алексей Саватюгин: Точно так же деньги, наличные деньги – это отчасти более безопасно для человека, потому что у тебя вытащат кошелек, но, как правило, ты в кошельке не носишь весь свой запас наличности. А на карточке ты хранишь все свои деньги. Анастасия Урнова: Ну, тут мы должны будем, наверное, перейти сразу к вкладам, к карточным счетам и финансовой грамотности. Алексей Саватюгин: Про хакеров, про взломы, про кибермошенничество, про то, как у тебя списывают, как потом с тебя переписывают. Мы читаем про все это. И не только мы, а все читают. И поэтому, конечно, наличные имеют и будут иметь долгое время преимущество перед безналичными. Я только за то, чтобы сохранялись все способы оплаты без административного ограничения какого бы то ни было. Анастасия Урнова: Понятно, спасибо большое. Артем, пока (то, что здесь звучит) складывается ощущение, что как только технически мы будем готовы к тому, чтобы повсеместно обеспечить возможность оплаты карточками, это произойдет. Но с другой стороны, очевидно, что речь идет еще и о том, что такой подход – это более "белая", скажем так, экономика, минимум "серых" зон. А готовы ли люди вытащить свои деньги из кубышек, из носков и в банк положить? Артем Кирьянов: Давайте разделим на два очень важных момента. Во-первых – то, что касается налогообложения и сбора налогов в бюджет. Конечно, что называется, сужение сферы оплаты наличными, потолок по оплате приведет определенным образом к увеличению поступлений в бюджет. Можно по-разному относиться, но… Анастасия Урнова: Вы имеете в виду – за счет минимизации "серых" зон каких-то? Артем Кирьянов: Да. Но я приведу простой пример, уже апробированный – вот эта маркировка меховых изделий. Что нам говорили в Росстате и независимые оценщики рынка? Примерно сколько у нас меховых изделий продается в России, как они поступают? Значит, по данным Росстата, по-моему, в 13 раз ошибся Росстат, то есть в 13 раз больше. А по данным независимого рынка – где-то в 2–3 раза. И это все – та "серая" зона, которая уходила без маркировки, и никаких налогов, никаких поступлений в бюджет с этого не было. То же самое с экспериментом по контрольно-кассовой технике, которая отправляет фискальные чеки в налоговую. Эксперимент прошел успешно. Сейчас мы внедряем и даже делаем вычет на закупку этой контрольно-кассовой техники. И конечно, мы будем отслеживать, что называется, процесс, который идет в рознице. Процесс по НДС у нас уже давно отслеживается, процесс по рознице вот начнет отслеживаться. То есть мы увидим на самом деле, сколько денег ходит и со скольких денег необходимо брать для поступления в бюджет Российской Федерации. Это первая часть. И это объективно правильно, потому что налоги платить – это не удовольствие, а конституционная обязанность и граждан, и юридических лиц. Но есть и противовес. Противовес заключается, если обобщить, ровно в одном: люди не доверяют банковской системе Российской Федерации. Анастасия Урнова: В целом. Артем Кирьянов: В целом и каждому конкретному банку тоже. И примеров этого недоверия просто… К нам обращаются постоянно и физические лица, и юридические лица. Наша правоприменительная практика… Анастасия Урнова: Одну секундочку, сейчас я вас перебью. Что по этому поводу думают социологи? Есть ли какие-то цифры, подтверждающие недоверие? Потому что я согласна – чисто на интуитивном уровне кажется, что так и есть. Олег Чернозуб: Цифр таких нет. В том смысле, что устойчивого тренда на недоверие к банковской системе вообще, к регуляторам кредитно-финансовой сферы, которые у нас есть, – такого нет у населения. Я вам приведу в качестве примера очень наглядный, на мой взгляд, факт. В разгар кризиса этого – где-то летом-осенью 2015 года – мы спрашивали население о том, как они считают: есть ли план правительства по преодолению кризиса, и если он есть, то считают ли они его эффективным? У нас подавляющее большинство населения верило на тот момент в то, что у правительства существует системный план преодоления кризиса, и в общем и целом считало, что он выполняется эффективно. То есть, с точки зрения причин такого настороженного отношения к этой инициативе, нельзя сказать, что важной причиной является недоверие и к государству как хранителю индивидуальных, персональных данных, и к банковской системе в целом. По отношению к отдельным банкам… Артем Кирьянов: Давайте так. Вот когда мы говорим о притоке средств (даже в кризис мы видим, что они увеличиваются), то это все-таки некая, если хотите, инвестиционная политика. Это не последние деньги и не все деньги, которые гражданин отнес в банк. Граждане нормально ориентируются в законодательстве. Они знают, что 1 миллион 400 тысяч государство защищает. Анастасия Урнова: Не страшно положить в банк. Артем Кирьянов: Если у них много денег, они идут по ряду банков и понимают, что что-то им вернут. Но если мы говорим: "Дорогие друзья, у нас все только через банки", – то мы натыкаемся сегодня на целый ряд моментов, которые мешают нам это сделать, причем по финансовым причинам. То есть ты приносишь в банк – и ты уже должен за обслуживание, должен за что-то. Если тебе надо обналичить эти деньги, например, со своего счета, то ты должен ждать 10 дней, две недели, писать какие-то бумаги. Анастасия Урнова: Возможно, оплатить комиссию. Артем Кирьянов: Правоприменительная практика 115-го закона у нас чудовищная, "О легализации доходов, нажитых преступным путем" (ну, условно, так он называется). То есть теперь у юридического лица есть реальная проблема перевести платеж своему контрагенту. И эта проблема выражается в том, что в конце квартала, например, ты можешь заплатить не только те налоги, которые ты действительно должен заплатить, но, так сказать, в целом и НДС за квартал, и налог за прибыль за весь год, потому что банк отказался тебе в установленное время перевести средства по непонятным причинам. Анастасия Урнова: То есть, если резюмировать, то основная проблема – все-таки не техническая, а чисто доверие к системе? Артем Кирьянов: Ну, я думаю, что доверие – это первая проблема. Пока мы не преодолеем недоверие людей к управляющим финансовым институтам, ничего не будет. Ну и второе – это правоприменительная практика. Потому что так, как наши банки исполняют законы и регулятивные нормы Центробанка… Лучше бы они не исполняли. Анастасия Урнова: Хорошо. Да? Анатолий Аксаков: Я думаю, что ключевая проблема – это все-таки финансовая грамотность и боязнь нового инструмента. Есть привычные – наличные деньги. И есть непривычные – связанные с новыми технологиями. Дмитрий Журавлев: Основная проблема – это опыт. Опыт показывает людям… Помните, как вводили оплату карточками ЖКХ? Анастасия Урнова: Было. Дмитрий Журавлев: Людям издавали бесплатные карточки и говорили: "Господа, если вы будете платить с карточки, вам не надо платить никаких дополнительных денег, комиссии банку". А как это в реальности теперь, когда какая-то часть людей перешла? Им сказали: "Нет, братцы, платите комиссию. Вы платите…" Анатолий Аксаков: Опыт показывает, что за 7 лет количество владельцев карт увеличилось со 150 до 250 миллионов. То есть жизнь показывает, что людям интересен этот инструмент. Просто нужно время для того, чтобы они адаптировались. Дмитрий Журавлев: Боюсь, что люди просто живут в разных мирах. Алексей Саватюгин: Тут есть экономическая проблема. Анатолий Аксаков: Есть статистика, которую надо знать. Алексей Саватюгин: Вот у меня, Анатолий Геннадьевич, шесть карточек, а у кого-то ни одной. В среднем – три. Анатолий Аксаков: Ну, у меня две карточки. Ну и что? Алексей Саватюгин: Вот. А значит, у нас… Анатолий Аксаков: Но у меня и было 10 лет назад тоже две. Понимаешь? Так что в этом проблемы я не вижу. Но то, что количество владельцев карт увеличилось… Я 10 лет в Москве платил картой, а теперь я плачу в Чебоксарах, приезжаю в свой округ. А там 10 лет назад этого не было, это было что-то такое непонятное и незнакомое. Артем Кирьянов: Вопрос не в том… Анастасия Урнова: Сейчас-сейчас, секундочку. Артем Кирьянов: Понятно, что карточки надо использовать. Вопрос в другом. Вот я с вами совершенно согласен, что необходимы меры стимулирования, а не меры давления на тех, кто обращается с наличными. Анатолий Аксаков: Это правильно. Артем Кирьянов: Потому что на сегодняшний день я с трудом представляю себе картину, когда банк идет навстречу клиенту, физическому лицу, и делает ему дисконты, и делает специальные предложения, чтобы он именно не на депозит клал деньги, а вот с текущего счета распоряжался. Анастасия Урнова: Ян, вы согласитесь с тем, что банковская система ригидная? И насколько? Ян Арт: Вы знаете, да, я с этим соглашусь, потому что и на собственном опыте… У меня моя карта – премиальная. А что такое карта премиальная? По идее, она должна создавать желание некий дисконт иметь. А дисконт, который мне вытаскивают: отель такой-то, именно такой-то, а другой… Анастасия Урнова: А другой вы не можете уже, да. Ян Арт: Или замечательный бутик "Столешников". Да я в жизни… Я раз в пять лет на Столешников случайно попадаю. Мне не бутик, мне что-то более ежедневное нужно. Но, к сожалению, беда российских банков, что набор тех плюсиков, которые они могут дать держателям как премиальных карт, так и обычных, он не очень внятный. Даже ко-бренды, честно говоря, с авиакомпаниями не всегда удачны. Во-первых, наши авиакомпании не с каждым банком, к сожалению, готовы иметь дело. У нас гигантомания: "Вот дайте нам "Сбербанк"!". А вот банк, у которого 500 тысяч клиентов, не всем компаниям интересен. И зря. Вот мы не дали пока, банковская система России не дала россиянам очень четкий дисконт на повседневные нужды, потому что эти бутики не особо кому-то нужны. Артем Кирьянов: Ну и потом, за премиальные карты вы же платите очень неплохую абонентскую плату в течение года. Анастасия Урнова: Ну, возможно, это какой-то зарплатный проект, что-то еще или вклад. Артем Кирьянов: И это даже не тысяча рублей, а это десятки тысяч рублей, если вы хотите, чтобы с вами общались как-то несколько по-другому, чтобы вы не каждый раз давали отпечатки пальцев, а чтобы у вас все-таки было понимание, что вы, например, я не знаю, частный предприниматель, например, вы адвокат. И не надо спрашивать, почему ваш адвокатский гонорар составляет, я не знаю, миллион рублей. Анастасия Урнова: То есть получается, что основная вина все-таки лежит на банках, а не на системе, которая неоднократно… Ян Арт: А почему вина? Давайте на авиакомпании перенесем, их все равно здесь нет. Анастасия Урнова: Нет-нет, я не про авиакомпании. Я про недоверие к банкам и неготовность переходить на карточки в приоритетном режиме. Артем Кирьянов: Банки за последние много лет ничего не сделали для того, чтобы население почувствовало плечо банкира в своих ежедневных потребностях. Алексей Саватюгин: Нет, я не согласен. Банки много сделали. Но проблемы в трудностях перехода не только технологические, не только ментальные и психологические, но и чисто экономические. Наличные деньги просто дешевле. Транзакции наличными деньгами – самые дешевые общественные транзакции вообще. И банку они дешевле. И особенно торговой точке они дешевле. Инкассация субсидируется Банком России. А за безналичные переводы надо платить комиссию. Анастасия Урнова: Вот здесь мы логично переходим к теме. Минфин в том числе говорит: "Это ненормально – платить за покупку машины или квартиры наличным платежом". С другой стороны… Алексей Саватюгин: А почему ненормально? Это дело покупателя и продавца. Если покупатель хочет отдать чемодан с деньгами, а продавец готов получить чемодан с деньгами, почему им надо это запретить? Анастасия Урнова: Ну, как бы это уже нецивилизованный метод. Алексей Саватюгин: Если мы говорим о коррупции, что вот это… Ну, извините, сколько у нас коррупционеров, а сколько покупателей. Дмитрий Журавлев: У коррупции есть методы защиты. Коррупционер прекрасно спрячет свои деньги. Анастасия Урнова: Вы знаете, у меня здесь несколько другой вопрос. Возможно ли вообще сейчас заплатить, например, за машину безналичным платежом? Ведь когда приходишь к автодилеру, и дилер тебе говорит: "Извини, братец, неси деньги в кассу, потому что такой дорогой эквайринг". Ян Арт: Нет-нет-нет, безналичными вы легко оплатите за машину. Анастасия Урнова: Или я неправа? Поспорим. Нет, наличными – пожалуйста. Но картой я не могу оплатить. Ян Арт: Нет, безналичными за машину вы сегодня легко оплатите. Артем Кирьянов: Вы знаете, не надо далеко ходить за примером… Анастасия Урнова: Сейчас, извините. Но я заплачу 2%. Ян Арт: Почему? Анастасия Урнова: Ну, с меня же возьмут деньги за эквайринг. Ян Арт: Нет, с вас не возьмут деньги за эквайринг. Эквайринг не ложится на клиента. Ни в коем разе эквайринг не ложится. Анастасия Урнова: То есть это какие-то отдельные автодилеры? Ян Арт: Да, может быть, автодилеры лукавят. Анастасия Урнова: Просто очень часто утверждают: "Мы принимаем наличные, потому что у нас низкая маржа. 2% вы будете платить за комиссию банка", – и так далее. Ян Арт: Это автодилеры лукавят. Артем Кирьянов: Дело не в автодилерах… Анастасия Урнова: Сейчас-сейчас, секундочку. Ян Арт: Более того, как правило, с машинами вы как раз получите возможный кэшбэк. Сегодня банки российские многие уже все-таки ведут возврат бонусный. Анастасия Урнова: Предлагают. Ян Арт: Он работает. А при крупной покупке это очень серьезная сумма. Это раз. И банки российские… Вот вы пытаетесь их обвинить… Анастасия Урнова: Нет, ни в коем случае. Ян Арт: Российские банки, наоборот, стараются почти ничего не брать с клиента. У нас клиент банковский, в отличие от всех стран мира, развращен. Анастасия Урнова: Ну, сколько у нас в среднем стоит эквайринг? Ян Арт: Банки так увлеклись кредитами, что все остальное готовы делать бесплатно. Приходят знакомые и говорят: "Возмутительно! С меня берут 40 рублей в месяц за SMS-информирование". О чем говорил Алексей Львович, да? Тебе, дураку, нужно это SMS-информирование! У тебя завтра уберут деньги – ты сможешь заблокировать. Тебе правда 40 рублей жалко за сервис? Анастасия Урнова: Ну, мы сейчас говорим немножко о другом. Допустим, я хочу заплатить за квартиру. Моя квартира стоит… Перейдем от автодилеров, например, к покупке недвижимости. Квартира стоит – возьмем 10 миллионов. Я хочу сделать перевод. Мне говорят: "Ну, не вопрос. Пожалуйста, межбанковский перевод – 2%, 200 тысяч". Но 200 тысяч рублей за перевод? Ян Арт: Вы в принципе все равно найдете опцию, при которой… Артем Кирьянов: Вот вы покупаете квартиру, да? Сейчас очень распространенная, ну, наверное, главная история с покупкой квартиры – это через банк, где деньги проверяют. Ян Арт: Ячейка. Артем Кирьянов: Есть некая ячейка сейфовая. Да, она там чего-то стоит, но неизмеримо мало со стоимостью квартиры. Но если вы туда приносите деньги кэшем, что называется… А если у вас эти деньги в банке не саккумулированы, ну, вы заняли у кого-то, вы туда доносите эти деньги на ваш счет. В какой-то момент вам надо перевести со своего счета в ячейку деньги. И вот тут возникают интересные подробности. Оказывается, по тому же 115-му закону любой банк имеет право задержать эту операцию в принципе на необозримо долгий срок. Если мы говорим, что 10 дней, то это еще по-божески. Анастасия Урнова: Вы имеете в виду финансовую проверку, да? Артем Кирьянов: Да. То есть что они проверяют – это никому не известно. Я, честно говоря, обращался с целым рядом запросов в Центробанк по действиям некоторых банков вот именно на этом этапе, когда человек осуществляет, в общем-то, безналичные операции, и в итоге он не успевает оформить сделку, теряет залог за квартиру, уже достаточно серьезный. Анастасия Урнова: Ну да, он обычно немаленький. Артем Кирьянов: Там уже приличные деньги. И остается и без квартиры, и без залога, и не удовлетворенный банком. Кому жаловаться? Жалуемся регулятору. Регулятор вполне отчетливо говорит: "Есть Росфинмониторинг, есть закон "О легализации финансовых средств". Банки обязаны. Мы посмотрим". Никто никому ничего не должен. Никакой компенсации – ни материальной, ни моральной. И вот это главный аспект. Вот это правоприменительная практика. Если мы сегодня говорим о субъекте права, и законодательная инициатива вносит какие-то изменения в порядок безналичных переводов для физических лиц, то мы должны с вами подумать: а кто будет отвечать за то, что нарушены какие-то условия сделки? По Гражданскому кодексу судиться? Этот путь не для каждого приемлем. Это первое. Второе – регулятор на сегодняшний день не станет на сторону физического лица, потребителя. А третье – все остальные наши замечательные контролирующие органы (тот же потребнадзор), они вообще в стороне от этого процесса, потому что "есть свой регулятор". Поэтому с такими входящими… Анастасия Урнова: Далеко не уйдем, да? Артем Кирьянов: …мы, конечно, сегодня не можем сделать ничего, чтобы объяснить населению, почему же им надо все свои деньги нести в банк, хранить там на каком-то очень низком депозите или на текущем счете, и все у вас будет хорошо. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо. Ян Арт: Я прошу прощения. Насчет низкого депозита – это уже вы махнули. Анастасия Урнова: Это другой уже разговор. Артем Кирьянов: Как только мы говорим про высокий, то сразу мы попадаем в другую ямку, где… Ян Арт: Кроме России, только у Зимбабве такие высокие проценты по депозитам. Анастасия Урнова: Дмитрий, я видела, мне кажется, что вы были не согласны. Артем Кирьянов: Ну, кроме России, только у Зимбабве такая высокая, так сказать… Анастасия Урнова: Нестабильность. Артем Кирьянов: Нестабильность финансового сектора. Дмитрий Журавлев: Миллиард зимбабвийских долларов можно одной бумажкой получить. Анастасия Урнова: Вы хотели с чем-то поспорить, мне показалось? Дмитрий Журавлев: Да даже продолжить скорее, понимаете, потому что вот коллега говорить о такой алармистской ситуации… Да, с квартирой – это очень серьезный вопрос. Но даже если вы покупаете… Вот вы сказали, что не платит клиент. Это правда. Платит продавец. Но продавец – это не благотворительная организация. Анастасия Урнова: Он положит и так. Дмитрий Журавлев: Он платит эти деньги не для того банку, чтобы их подарить банку, а для того, чтобы их снять тоже с вас. Это все равно войдет в цену. Никуда от этого не денешься, это рынок. Ян Арт: Но цена-то одинаковая – что наличными… Вот вы пришли, например, покупать что-то, бутерброд… Дмитрий Журавлев: Вот поэтому. Анастасия Урнова: Ну, это фундаментальный вопрос. Алексей Саватюгин: Во многих магазинах… Вы обращали внимание? Я обращал. Во многих магазинах цена такая, но если вы платите наличными – минус 1–2%. Анастасия Урнова: Знаете, честно говоря, я ни разу такого не видела. Это есть, да? Алексей Саватюгин: Есть, да-да-да. Анастасия Урнова: Интересно. Ян Арт: Разные магазины. Это диалог. И это не на рынке, а в магазинах. Анастасия Урнова: Вы знаете, сторонники введения ограничений на наличные платежи часто ссылаются на международный опыт, и надо сказать – на достаточно широкий международный опыт. Поэтому мы подготовили небольшую справку. Давайте мы ее посмотрим и обсудим. Идея отказа от наличных денег с начала XXI века активно продвигается в более чем 20 странах мира, особенно в Скандинавии. В Швеции купюры и монеты составляют 3% от всего денежного оборота, и крупнейшие банки страны предлагают перейти исключительно на безналичные расчеты. Центральный банк Швеции (к слову, старейший центробанк в Европе) планирует начать выпуск цифровой валюты – е-кроны. Дания, в свою очередь, с 2017-го отказывается от денежной эмиссии. А в Норвегии бумажные деньги могут быть изъяты уже в 2020 году. В Великобритании наличные деньги могут уйти из оборота в 2025-м. Уже сейчас Объединенное Королевство больше всех в Европе выпускает бесконтактных пластиковых карт и лидирует по объемам бесконтактных платежей. Во Франции все расчеты, превышающие 1000 евро, проводятся только через электронный банк. То же самое в Испании. В Соединенных Штатах Америке, родине пластиковых карт и безналичных платежей, доля наличных денег в обороте последние несколько лет неуклонно падала. Сейчас более половины сделок приходится на цифровые операции. Расчеты в бумажных купюрах составляют 7% от всех финансовых сделок. Тренд перехода к безналичным расчетам дошел и до стран Азии. Южная Корея, к примеру, в 2017-м запускает проект "Общество без монет", цель которого – за 5 лет перевести более 85% населения на электронные платежи. Теперь в магазинах страны сдача при наличном расчете будет перечисляться жителям на пластиковую карту. В лидерах по выдаче банковских карт и использования мобильных приложений – Китай. В Индии к настоящему времени полностью на безналичные расчеты перешла треть населения страны. Анастасия Урнова: Ну что же, мы явно свидетели очень глобального тренда. Анатолий, известны ли вам вот страны, о которых мы говорим, может быть, еще какие-то, которые не вошли в сюжет? Там переход к пластиковым картам и безналичным платежам – это в первую очередь какие-то стимулирующие меры или тоже принимаются какие-то ограничения? Ну, или естественный путь, возможно? Анатолий Аксаков: Ну, в том числе и ограничения, которые мы берем на вооружение, применяем у нас. Скажем, в Южной Корее установили ограничение, что все торговые точки, в том числе киоски, с оборотом 20 тысяч долларов в год должны обязательно иметь POS-терминалы. Это и стимулирующая мера, поскольку я как потребитель могу и кэшем заплатить, могу и карточкой заплатить, но это и такая ограничительная, заставляющая торговые точки иметь соответствующую инфраструктуру. Мы приняли закон, по которому 120 миллионов оборот должен быть у торговой точки или у предприятия сферы услуг для того, чтобы они обязательно имели POS-терминалы. Сейчас есть законопроект, он принят в первом чтении в Госдуме, который устанавливает: если 40 миллионов оборот в год, то обязательно должен быть POS-термина. Но это как раз изменения в закон "О защите прав потребителей". Мои права защищаются. Я пришел и имею выбор: либо карточкой заплатить, либо деньгами. Это не заставляет человека переходить. Анастасия Урнова: То есть это в первую очередь стимулирующая мера. Анатолий Аксаков: Это стимулирующая мера. Анастасия Урнова: А почему же мы тогда говорим о необходимости ограничения? Анатолий Аксаков: Я не говорю о необходимости ограничения, это Минфин говорит. Я говорю о стимулировании. Анастасия Урнова: Это важно. Артем Кирьянов: Вы знаете, последний сюжет был про Индию. Вы знаете, там были ограничительные меры: изъятие крупных купюр из обращения, жесткий прессинг по всему полю, что называется. И минус 2% ВВП. Вот мы хотим как бы… Анастасия Урнова: И отсутствие доверия к системе? Артем Кирьянов: Ну, в Индии примерно, как и у нас. Алексей Саватюгин: И массовые беспорядки. Артем Кирьянов: Доверие к системе подорвано было еще после ухода англичан. Анатолий Аксаков: У нас не подорвано к системе. Артем Кирьянов: А у нас после советской власти подорвано доверие. Анатолий Аксаков: И абсолютно прав ВЦИОМ: у нас объем вкладов постоянно растет, даже в кризисные периоды. Артем Кирьянов: Да дело не в объеме вкладов. Они могут сколько угодно расти, понимаете. Вопрос в том, как с этими вкладами человек будет распоряжаться. Анатолий Аксаков: Есть конкретные факты, которые подтверждают доверие, несмотря на все отзывы, оценки и так далее. Анастасия Урнова: Вы знаете, вот здесь, мне кажется, возникает… Артем Кирьянов: Я не знаю, где конкретные факты, подтверждающие доверие, но конкретных фактов, подтверждающих недоверие, их в любом суде, в Общественном палате, в Госдуме, в приемной президента… Анатолий Аксаков: Это уже словоблудие. Артем Кирьянов: Это десятки тысяч жалоб! Дмитрий Журавлев: Просто зайдите в "Сбербанк" – и вам этих фактов… Вы просто глазами увидите. Артем Кирьянов: Да, там вся очередь – это факты недоверия к системе, которой люди вынуждены пользоваться. Анастасия Урнова: Спасибо. Тут, мне кажется, возникает еще один важный и наболевший вопрос, потому что сейчас мы понимаем, что находимся в зоне некоторого такого экономического кризиса, экономической турбулентности. И государство заинтересовано в том, чтобы собирать больше налогов. В принципе, много разных мер оно для этого вводит – и прямых, и косвенных налогов. Здесь и разговоры про повышение НДС, здесь и "Платон", и разговоры о введении "налога на тунеядство", и курортный сбор… Анатолий Аксаков: Давайте я… Какие выгоды у государства? Анастасия Урнова: Я понимаю, сбор. В общем, вопрос такой: а не часть ли это подобного рода политики? Анатолий Аксаков: Нет. Выгоды у государства очень простые: ему не надо будет тратить миллиарды (и я думаю, не миллиарды рублей, а миллиарды долларов, если в долларовом измерении рассуждать) на производство наличных, а это очень большие затраты, на их транспортировку до места потребления этих наличных денег, на их утилизацию. Огромные деньги государство экономит на безналичных расчетах. У банков? Одну причину уже назвали. Они зарабатывают на оказании соответствующих услуг. Но самая главная причина, которая их к этому стимулирует, – это то, что деньги будут у них на счетах. Это не в чемоданах, не в подушках, а они будут на счетах в банках. Значит, эти деньги можно использоваться для того, чтобы зарабатывать – кредитовать население, предприятия и так далее. Дмитрий Журавлев: Только они будут не на счетах, а на карточках. Анатолий Аксаков: Ну, на карточных счетах. Дмитрий Журавлев: Простите, пожалуйста, у нас с карточек проценты не берут. Анатолий Аксаков: Подождите, подождите! Ну что вы? Молодой человек, я же вас не перебиваю. Есть два момента. Первый момент – удобно, естественно. Вот абсолютно прав Алексей. Удобно пользоваться этим инструментом. Анастасия Урнова: А если деньги украли, есть шансы вернуть. Анатолий Аксаков: Есть еще стимулирующие меры – кэшбэк. Это тебя будет стимулировать – кэшбэк. Кстати, карта "Мир" этот продукт сейчас запускает. Но есть большие риски. Вот вопрос безопасности – это, может быть, самый главный вопрос, чтобы мои деньги, хранящиеся на счету в банке, всегда были защищены. Для этого и технологии должны быть соответствующие, чтобы хакеры и так далее не могли проникнуть. Анастасия Урнова: И здесь сразу появляются вопросы к банковскому сообществу. Ян, естественно, обращаюсь к вам, логично. Недавно господин Тосунян говорил о том, что банковское сообщество, во-первых, поддерживает ограничения на операции наличными и готово к этому. Вот готово ли оно? Действительно ли повсюду есть POS-терминалы, есть интернет-охват и так далее? Ян Арт: Нет, банковское сообщество, конечно, готово. Анастасия Урнова: Или морально только? Ян Арт: Другое дело, что вот я лично года три назад отказался от наличных и начал жить абсолютно с карточкой, любая мелочь. Во-первых, тут два момента. Анастасия Урнова: Ну, газету, мне кажется… Ян Арт: Первое – рассказ о том, что якобы в провинции все плохо, а только в Москве и Петербурге. Вот только что я проехал от Уфы до Москвы на машине сам за рулем. Я не нашел места, где нельзя расплатиться карточкой. То есть это и области, это и национальные республики. Это Чувашия, Башкирия… Анастасия Урнова: Вам так везет! Я в Москве часто не могу расплатиться карточкой. Ян Арт: Везде я карточкой расплачивался. Проблема вот в чем. Ночью в Москве в элитный салон зашел, потому что днем не было времени сделать массаж, – не работает, массажа нет. Буквально на днях зашел в магазин… Анастасия Урнова: Вы имеете в виду – оплата картой, не салон? Ян Арт: Да, не работает. Почему? На Садовом кольце около этого магазина перебили какое-то оптоволокно. Слава богу, что у меня была тысяча рублей. А буквально три года назад я вообще ходил с пустым бумажником, только с картами. То есть я сам большой апологет карт. Но действительно есть проблемы. И плюс то, о чем сказал Анатолий Геннадьевич. Проблема безопасности – она гигантская. Но там она двоякая. Там вопрос не только технического развития. Люди ведут себя по-сумасшедшему с этим картами. Они готовы назвать свой PIN-код. Они показывают эту сторону. До сих пор у нас в некоторых плохих ресторанах отдают карту официанту, и он куда-то уходит. Анастасия Урнова: Да, это происходит. Ян Арт: И человек спокойно сидит. Ты так наблюдаешь за ним, забавно. То есть не приносят термина, как положено, на стол. Сейчас в хороших ресторанах делают так. Он куда-то ушел. Может, он уже снял колпак, сказал: "Все, я увольняюсь". Ему достаточно всего лишь ксерокопировать – и он завтра в интернет-магазине покупает все что угодно. Люди очень плохо ведут себя с картами. Но единственный, к сожалению, плохой такой довод: карта опасна, но наличные… простите, их опасность никто не отменял. Анастасия Урнова: Ну а что нам делать с маленькими городами и селами, где, дай бог, один терминал? Ян Арт: Это то, о чем говорил Анатолий Геннадьевич: внедрять POS-терминалы и ограничивать не людей в их правах, а ограничивать торговцев… Анастасия Урнова: Через сколько лет мы будем готовы полностью к тому, чтобы… Ян Арт: Мы практически готовы. Анастасия Урнова: Практически готовы? Ян Арт: На самом деле технически Россия очень красиво выглядит в плане развития вот этого. Анастасия Урнова: Дмитрий, а вы согласны относительно готовности регионов? Дмитрий Журавлев: Вы знаете, я в Симферополь залетел как-то однажды – и вот тут я получил большую… Я также с картой, без копейки наличных. И тут я понял, как я попал, потому что банкоматов нет. Анатолий Аксаков: Значит, вы картами пользуетесь все-таки? Дмитрий Журавлев: Конечно, в отличие… Анатолий Аксаков: Ну, картой "Мир" пользуйтесь, можно оплатить в Симферополе как раз. Дмитрий Журавлев: Нет, спасибо. Анастасия Урнова: Я думаю, это не только Симферополь. Дмитрий Журавлев: То есть мне нужно для каждого макрорегиона иметь отдельную карту? Я вас понял. Анатолий Аксаков: Карта "Мир" по всей стране работает. Дмитрий Журавлев: Вот поэтому их так и много, а не потому, что… Понимаете? Поэтому мы ведь спорим не о том, нужны ли карты, и не о том, нужно ли развивать инфраструктуру в регионах. Мы спорим об очередности действий. На мой взгляд, сначала нужно развивать инфраструктуру, а потом вводить так называемые стимулирующие меры, потому что стимуляция в условиях отсутствия выбора называется иначе. Анастасия Урнова: Хорошо. Артем Кирьянов: Вы знаете, мы пытаемся маркетинговую задачу банка решить почему-то методами государственного регулирования. Ян Арт: Это во всех странах так решалось. Артем Кирьянов: Слушайте, если банкам нужны деньги населения, пусть банки создают программы, при которых население будет мотивированно, приносить и отдавать в распоряжение – и вот как бы пустой кошелек. Почему мы должны это делать? Ян Арт: Я был бы рад, чтобы моя страна вслед за Южной Кореей… Анастасия Урнова: К нашему разговору присоединился певец, актер и музыкант Сергей Крылов. Сергей, здравствуйте. Спасибо, что вы присоединились к нашему разговору. Сергей Крылов: Здравствуйте. Анастасия Урнова: У нас по телефону в студии, я думаю, вы слышали конец нашей бурной дискуссии. Я знаю, что вы уже давно не пользуетесь наличными деньгами, используете только карты. Почему? Это вам удобнее? И думаете ли вы, что, в общем-то, со временем кэш может совсем отмереть? Сергей Крылов: Нет, здесь какая-то путаница. Я наличными деньгами не пользовался, но не пользовался и картой. То есть я так решил в свое время. Анастасия Урнова: А как же вы справляетесь? Ян Арт: Обаянием. Сергей Крылов: Вот я решил в свое время, что деньги – это женское дело. Это было в 1995 году. И 20 лет я практически жил в режиме ребенка, то есть… Анастасия Урнова: Сейчас вам завидуют семь человек в этой студии. Ян Арт: И все женщины в целом по стране. Артем Кирьянов: Даже больше. Анастасия Урнова: Да, правильно, все женщины России. Сергей Крылов: Я думаю, что просто… Знаете как? Надо, во-первых, 35 лет жить со своей женой для того, чтобы понимать, что она лучше распоряжается всеми этими финансами и так далее. Я вообще этого не касаюсь. И мне кажется, что самое главное – не лишать человека свободы выбора. У нас и так есть иллюзия выбора. Знаете, мы как бы думаем, что мы выбираем, а на самом деле поступаем так, как мы поступаем. Поэтому в этой ситуации… Люди живут в разных условиях. В одном случае заработная плата – 4 700 рублей, например, в Костромской области. Ну, какие там карты? Ну, зачем? Там уже так экономия идет! Там можно кочаном капусты меняться с кем-то. Право выбора – карточки или наличные деньги – должно оставаться за людьми, без всяких ограничений.  Анастасия Урнова: Но с другой стороны, ограничения-то идут с крупных сумм. Наверное, человек с зарплатой 4–5 тысяч или с пенсией такой не так часто сталкивается с подобными покупками, к сожалению. Сергей Крылов: Вот поэтому я и говорю, что мы с вами все – граждане одной страны, но, к сожалению, живем в разных условиях. Я думаю, что право выбора – карточки это будут или наличные деньги – должно оставаться за людьми, без всяких ограничений. Вот это мое мнение. Анастасия Урнова: Хорошо. Сергей, большое вам спасибо. Спасибо, что приняли участие в нашем разговоре. Всего вам доброго! До свидания. Сергей Крылов: Спасибо. Удачи! Анастасия Урнова: Мы продолжаем. Я прервала… Ян Арт: Я тоже с его женой тогда хочу, если это заменяет и карты, и наличные. Анастасия Урнова: Ну, вы можете так сделать. Ян Арт: А вот вопрос… Карт у каждого россиянина сейчас много. Вот у Алексея Львовича аж четыре, как он сказал. А если жен много, то тогда как? Анастасия Урнова: Ну, это уже, к счастью, у нас в стране запрещено, поэтому многоженства у нас не стоит ожидать. Артем Кирьянов: Тут я бы не был так прямо уверен. Анастасия Урнова: Не будем уходить совсем в другую сторону. Все-таки хочется еще больше поговорить про безопасность, поскольку мы понимаем, что если у тебя, например, с карты украли деньги, в отличие от наличных денег, их могут и вернуть. Но насколько эта система готова? Ян, наверное, к вам будет вопрос. Знаете, просто я недавно столкнулась с ситуацией, когда я никому не передавала PIN-код от карточки, да, совершала онлайн-покупку, но в обычном онлайн-магазине. У меня украли деньги. И надо сказать, что их вернули быстро. Но я персона публичная, и как бы начался достаточно большой резонанс. Банк посчитал, что проще вернуть. Ян Арт: Мужу покупали? Анастасия Урнова: А? Ян Арт: Мужу покупали? Анастасия Урнова: Нет, сестре. Я понимаю, что все туда же, но я – сестре. Ян Арт: Ну, я просто ориентируюсь. Этот опыт произвел впечатление. Анастасия Урнова: В рамках семьи, в рамках семьи все происходило. Ян Арт: Вы знаете, эта проблема большая есть. Я лично никогда не сталкивался, хотя очень активно, ежедневно по несколько раз пользуюсь картой, но я аккуратно ей пользуюсь. Ну, не сталкивался. Тут я опять повторюсь: уровень финансовой грамотности в этом вопросе у людей идиотский. Они заходят не на известные нам марки, например, интернет-магазинов, а на что-то непонятное, что они случайно выцепили. И вводят туда, радостно так вводят, потому что там, допустим, пиратская музыка. Артем Кирьянов: Причем основную, со всеми накоплениями карту. Анастасия Урнова: То есть в первую очередь это все-таки ошибки пользователей? Ян Арт: Да, ошибки пользователей. Второе. Простите, но для всех россиян эта тема одинаково открыта, независимо от положения. Вот есть банкоматы на улице, гнусные такие, часто грязные такие. Анастасия Урнова: Есть такие. Ян Арт: Вот в Волгограде, например, ни одна страховая компания даже не страхует банкоматы (там особое отношение к банкоматам в этом городе). И вот есть офисы банков, куда вы зашли, и там такой же банкомат. К россиянам простой вопрос: вы не можете, что ли, зайти за дверь? Ну не снимайте вы деньги на улице! Там ставят устройства, которые могут считать информацию с вашей карты. Ну зайдите вы в офис банка! Многие из них круглосуточные. Ты картой провел – ты уже за дверью. Вот такие какие-то элементарные вещи россияне должны делать. Что, конечно, не снимает проблему техническую, проблему безопасности. Анастасия Урнова: Хорошо, спасибо большое. Давайте тогда еще поговорим о том, какие последствия могут наступить после введения таких мер, если они все-таки будут введены, для физических лиц, для юридических лиц. Ну, понятно, что когда мы говорим о юридических лицах, мы можем поставить кассовый аппарат, мы можем так или иначе все-таки следить за движениями по счетам. Но когда речь идет… Артем Кирьянов: Нет, про юридические лица мы тут вообще как бы давайте не будем говорить. Анастасия Урнова: Ну, их это не касается, да. Но когда речь идет об операциях между физическим лицом и физическим лицом, можно ли как-то ограничить, наложить контроль на эту сферу? Артем Кирьянов: Вы знаете, вот простой пример. Сейчас у всех есть электронные приложения, и как-то люди активно обмениваются. Вот есть такая история: один человек занял у другого денег каких-то наличными, но отдал по интернету и чего-то там не написал или не то написал в формулировке о назначении платежа. И потом он должен своему банку давать объяснения и пояснения. "А почему чужой и малознакомый вам человек получил от вас целых 100 тысяч рублей? Зачем вы ему отправили перевод? Не финансируете ли вы терроризм?" Это наша с вами сегодняшняя реальность. Анастасия Урнова: Ну да. Алексей, по-вашему, можно как-то контролировать транзакции между физическими лицами? Алексей Саватюгин: Безналичные, конечно, можно. И я так подозреваю, что… Анастасия Урнова: Ну, кто-то узнает, что я вот 600 тысяч рублей вам отдала и купила у вас машину? Алексей Саватюгин: Конечно, можно. Конечно, можно это контролировать. И кому надо – те контролируют все транзакции безналичные. Именно поэтому это одна из причин, почему так активно борются с наличными деньгами. Потому что наличные деньги – анонимные. Анастасия Урнова: Ну да. Алексей Саватюгин: И в этом, кстати, их большой плюс. Если я не хочу, чтобы кто-то узнал, кому и за что я плачу деньги, то я буду платить наличными. И дело не только в коррупции или в финансировании террористов, или в приобретении наркотиков, или еще в чем-то. Мы все против террористов и против коррупции, но при чем тут это? Когда вы даете ограничение на покупку квартиры или машины, дорогостоящих вещей наличными – ну, это не борьба с коррупцией, потому что любая покупка квартиры или недвижимости оформляется в государственном реестре, и понятно, кто купил и у кого купил. Анастасия Урнова: И она видна и прозрачна. Алексей Саватюгин: Да. Анастасия Урнова: А вот, кстати, интересно, скажутся ли как-то нововведения на истребовании долгов? Артем Кирьянов: Нет. Анастасия Урнова: Или это совершенно не коснется этой сферы? Артем Кирьянов: Это никак не относится, потому что долги сегодня можно истребовать и по наличной форме, и даже без нотариально заверенной расписки, и так далее, и так далее. Анатолий Аксаков: Ну, вы так говорите, как будто это уже решенный вопрос. Анастасия Урнова: Мы хотим понять… Анатолий Аксаков: Вопрос далеко не решенный. Он к нам, во-первых, не поступал в Государственную Думу. И я думаю, что не поступит. Анастасия Урнова: Почему? Анатолий Аксаков: Он так вбрасывается для того, чтобы подискутировать. Когда Алексей работал замминистра, еще при нем эти темы запускались. Анастасия Урнова: Говорят давно. Анатолий Аксаков: Подискутировали, поговорили и отозвали. Алексей Саватюгин: Это действительно давний вопрос. Я совершенно согласен с Анатолием Геннадьевичем, что надо стимулировать развитие безналичных, то есть везде я должен иметь возможность заплатить карточкой, NFC, мобильный банкинг, электронные платежи. Это надо стимулировать. И у меня должен быть выбор. Но также нельзя запрещать мне расплатиться мешком денег. Потому что единственный бенефициар явный, который выиграет от запрета наличных или от их ограничения, – это банковское сообщество, при всем моем уважении к банкам. Они получают много клиентов сразу дорогих себе на счет. Единственный явный бенефициар, который выиграет от запрета наличных или от их ограничения, – это банковское сообщество.  Анастасия Урнова: Спасибо. И еще один тезис, который часто звучит, когда мы говорим об ограничении операций наличными: "Это просто сокращение количества купюр крупным номиналом". И вот как с наличными борются в мире, давайте узнаем из нашего сюжета. Европейский центробанк изучает возможность отказа от банкноты в 500 евро. Рассмотреть вопрос планируется до 1 мая этого года. Если решение будет положительным, купюры изымут из оборота. Считается, что банкноты с большим номиналом используются в основном в криминальной среде, и отказ от них нанесет удар по террористам, наркомафии и неплательщикам налогов. Кампания за отмену хождения стодолларовых купюр идет в США, ее поддерживает бывший глава американского минфина Ларри Саммерс. А между тем, такие купюры составляют 80% всей наличной денежной массы, имеющейся у населения. Отказ от печати крупных купюр сэкономит США до миллиарда долларов в год, подсчитали ученые Высшей школы бизнеса Нью-Йоркского университета. В Австралии министерство финансов также предлагает запретить банкноту номиналом в 100 австралийских долларов. А в Венесуэле уже не принимают к оплате бумажные 100 боливаров. В Японии планируют ограничить хождение купюры в 10 000 иен. А самая громкая и масштабная операция по изъятию из оборота крупных банкнот прошла минувшей осенью в Индии. Власти внезапно объявили об отказе от купюр номиналом 500 и 1000 рупий. Полное изъятие должно было завершиться к началу 2017 года, однако уже через 10 дней газета Indian Express опубликовала данные о 33 случаях смерти, произошедших в результате молниеносной реформы. Люди погибали в давке в очередях у обменных пунктов, разорялись и совершали самоубийства. 28 ноября в крупных городах страны прошел "день гнева" против инициативы властей. Артем Кирьянов: Павловскую реформу мы помним все. Анастасия Урнова: Хочется вспомнить ее сразу же, да. Большое спасибо. Я напомню, что в 1991 году – реформа, которая выводила из оборота пятидесяти- и сторублевые купюры в течение трех дней. И огромное количество людей как потеряло свои сбережения, так и потеряло доверие к финансовой системе, о чем уже сегодня неоднократно говорили. И страшно. Не может ли у нас вдруг такого случиться заново? Анатолий, может быть, вы нас успокоите? Не пора прятать деньги? Анатолий Аксаков: У нас такого не случится. Анастасия Урнова: Ну, слава богу. Понимаете, допустим, индийская история, о которой мы сейчас говорили в сюжете. Поскольку часто о ней вспоминает и министр финансов, невозможно не обратить на это внимание, потому что ссылаются все-таки, как мы видим, и не на самый оптимистичный сценарий. Не стоит ли нам чего-то подобного опасаться? Дмитрий, как вы считаете? Дмитрий Журавлев: Вы знаете, во-первых, немножко хотел бы от Индии отойти. Начался ваш сюжет с Европы, да? Но Европа уже давно не любит крупных купюр. Попробуйте расплатиться пятьсотевровой бумажкой где-нибудь в магазине. То есть для них отказ от купюр будет просто окончанием процесса, который давно идет. Анастасия Урнова: Но зато у нас пятитысячные купюры очень даже в ходу. Дмитрий Журавлев: И поэтому никаких особых напряжений не будет. Их и так в общем нет в руках особенно людей. У нас ситуация, в том-то и дело, другая. Она ближе к индийской. Хотя не такая, потому что тоже… Понимаете, вот если отъехать даже за Чебоксары – я не думаю, что там полно людей, которые носят пачки пятитысячных купюр. Анатолий Аксаков: С карточками ходят. Анастасия Урнова: Хорошо. Дмитрий Журавлев: Но все равно здесь нужно быть очень осторожным, потому что… Понимаете, в чем еще дело? О чем мы здесь не говорили? Анастасия Урнова: Да? Дмитрий Журавлев: Это вопрос о равноправии наличных и безналичных денег. Когда мы это равноправие нарушаем… Ведь люди же все с головой, да? Все нормальные люди прожили наши девяностые, и они такого нагляделись, что им уже… Да? И когда мы это равноправие нарушаем, люди из этого делают вывод: "Мы уже жили в эпоху, – слава богу, мы в нее, надеюсь, не вернемся, – когда наличные и безналичные деньги стоили по-разному". Там были свои совершенно другие причины у этого процесса, но это было. Даже в минимуме нельзя допустить похожего. Анастасия Урнова: Ну и в конце концов, мы все-таки живем в рыночной экономике. И по сути, мне кажется, здесь идет прямая конкуренция наличных и безналичных денег. Дмитрий Журавлев: Вот должна быть конкуренция, о чем коллега говорил правильно абсолютно. Анастасия Урнова: И если банки много инвестируют в финансовые технологи, то почему, собственно говоря, кому-то должно создаваться искусственное конкурентное преимущество? Ян, вы видите здесь какие-то… Ян Арт: Ну, честно говоря, конкурентное преимущество мы создаем. Вот меня недавно обидела очень Голландия. Я не собираюсь менять машину, но Голландия приняла решение, что с 2025 года я не въеду на территорию Голландии на бензиновом автомобиле. Анастасия Урнова: Ну, они защищают экологию. Ян Арт: Это же нарушает мои потребительские права. Там только электромобили будут. Это нарушает мои права явно. Анастасия Урнова: По крайней мере, здесь понятны аргументы – мы все-таки боремся за свежий воздух. Ян Арт: О'кей. Знаете, я к чему? Артем Кирьянов: Они вас предупредили за 10 лет. Анастасия Урнова: Спасибо большое за это, да. Ян Арт: С аргументами коллег я согласен, с одной стороны. Но с другой стороны, наш разговор напоминает немножко смешной, потому что есть технический прогресс. Мы сейчас с вами как бы обсуждаем: "Ой, а может быть, этого не надо?" Анастасия Урнова: Но речь идет о том, что не пойдет ли процесс естественным путем. Почему мы говорим о дополнительных, искусственных ограничениях? Это единственная вещь, которая непонятна. Я понимаю, что банковские карты – это полезно. Ян Арт: Опять же вернусь к началу разговора. Вот Анатолий Геннадьевич озвучил: просто замените слово "ограничение" на "стимулирование". То есть государство хочет иметь прозрачность… Артем Кирьянов: Если заменить просто слово, а все останется в таких же планах… Дмитрий Журавлев: Ничего не изменится. Ян Арт: Я имею в виду подход. Если государство хочет прозрачности, в том числе в налоговых целях или в целях интересов общественной безопасности (не важно, полицейских, спецслужб – это не важно, за скобками), государство должно, может быть, тот же Минфин, озвучив, сказавши "А", должен сказать "Б" – как он стимулирует. Анастасия Урнова: Хорошо. Олег, а как вы думаете… Артем Кирьянов: Нет, государство для целей налогообложения имеет совершенно другие механизмы. Я с этого начал. Есть механизм АСК НДС-2, который позволяет отслеживать всю цепочку, начиная с таможни и заканчивая возвратом денег. Есть механизм контрольно-кассовой техники с выходом в онлайн каждого фискального чека. Есть механизм маркировки отдельных категорий товаров. Анастасия Урнова: В общем, способы есть. Артем Кирьянов: И есть еще другие механизмы, которые сейчас ФНС активно внедряет. То есть нам для того, чтобы посмотреть на налоги, терминал по оплате не везде нужен. А для того, чтобы защитить потребителя, как правильно говорил Анатолий Геннадьевич, он нужен. Но из этого не следует вывод, что минимизация наличных средств автоматически обеспечит поступление налогов в бюджет. Анастасия Урнова: Это понятно. Вот мне интересно, не приведет ли это к росту интереса к криптовалютам, к тем же биткойнам? Я напомню, что они запрещены на территории Российской Федерации, но тем не менее люди это делают, к сожалению. Анатолий Аксаков: Не запрещены, не запрещены. Мы рассматриваем, изучаем, анализируем, как эти биткойны начинают использовать. Греф, как известно, их приобрел. Анастасия Урнова: Ну, запрещены суррогаты российского рубля, вроде бы еще пока не менялось в законодательстве… Анатолий Аксаков: Но вот такого запрета законодательного нет. Алексей Саватюгин: Запрещена эмиссия их. Анатолий Аксаков: А в обороте они присутствуют. Алексей Саватюгин: Но биткойны в строгом смысле не эмитируются на территории России. Анастасия Урнова: Вот мне интересно, не увеличится ли их популярность? Возможно, люди, которые раньше не разбирались, будут разбираться. Олег, как вам кажется? Анатолий Аксаков: Популярность растет, растет. Олег Чернозуб: Позвольте я скажу вот что, два момента отмечу. Анастасия Урнова: Конечно. Олег Чернозуб: Уважаемые коллеги, мне кажется, что все, что мы сейчас обсуждали, очень косвенно относится к существу проблемы, которая перед нами встала. Анастасия Урнова: Что же вы нас раньше не перебили? Олег Чернозуб: Да. В своей вступительной речи я говорил, что даже те, кто постоянно, активно, беспроблемно пользуются карточками, даже из них две трети категорически отрицают эту идею. Почему? Потому что она нарушает их права. Не потому, что им будет сложнее пользоваться, дороже и так далее, а потому, что это политическая проблема. Я сразу сказал: это проблема политическая. То есть людям нужно объяснить: "Да, мы в определенной степени нарушаем ваши права, ограничиваем ваши права во имя…" И возможно, люди согласятся. Во имя чего же? Во имя того, чтобы… Ну, официально объявлено, что не во имя того, чтобы поддержать российские банки, а во имя того, чтобы ограничить, дополнительные барьеры создать преступности и так далее, криминальному обороту. Но, уважаемые коллеги, когда я в своем супермаркете покупаю бутылочку вина, ее супермаркет регистрирует в кассе… Алексей Саватюгин: Через ЕГАИС. Олег Чернозуб: Абсолютно точно, он регистрирует в Росалкогольрегулировании. Каждая бутылка на учете. Какие проблемы, чтобы создать учет квартир, машин и прочего? Артем Кирьянов: Нет, квартиры, машины – есть. Олег Чернозуб: Нет, я задаю этот вопрос авторам новации. А то, что за наличные покупаются, не знаю, наркотики, оружие и так далее… Если мы введем эту новацию, они не начнут покупаться по безналу. Анатолий Аксаков: Ну, если наличные не будут востребованы в другом месте, официальном, то они будут не нужны. Дмитрий Журавлев: О, не вариант! Олег Чернозуб: Вы знаете, как человек, еще по второй своей специальности занимающийся инвестиционными проектами, я могу сказать, что никакие ограничения на оборот валют… Наоборот, в криминальной сфере это приведет только к увеличению оборота. Анастасия Урнова: Спасибо. Анатолий Аксаков: Но Дания и Швеция показывают, что они идут по пути ограничения. Я не сторонник ограничений, я уже об этом сказал. Я сторонник стимулирования. Мы сейчас принимаем законопроект, закон, касающийся карты "Мир". Там предусмотрена масса таких стимулов, которые людей подвигнут использовать эту карту. В том числе они будут покупать товары и услуги дешевле, чем это есть сейчас на рынке. Анастасия Урнова: Ян, скажите, пожалуйста… Уже у нас, к сожалению, время подходит к концу, поэтому это, наверное, финальный вопрос. Когда у нас будет достаточно условий для того, чтобы люди, наверное, по вашему примеру максимально перешли на безналичные расчеты? Ян Арт: Во-первых, желание надо иметь. То есть не у всех честные доходы. Знаете, 12 лет назад я как-то в казино играл, и когда телевидение приходило брать интервью – кроме меня, Олега Табакова и Абдулова, никого не оставалось, почему-то все чиновники Московского правительства тут же интервью не готовы были дать. Честные доходы – это первое. Второй момент – это инфраструктура, отсутствие сбоев, решение вопросов с безопасностью. И в принципе, я вынужден согласиться с коллегами, что, конечно, равноправие должно быть. Потому что, если почувствуется какое-то ущемление для наличных, возникнет "черный" рынок и будет то, о чем коллега говорил. Не дай бог, действительно, допустить этого. Но в целом я думаю, что технически страна готова. Теоретически система регулирования готова. Осталось стимулирование. Вот как я говорил – поменять слова. Анастасия Урнова: Понятно. Ну что же, сегодня мы обсуждали предложение Минфина по ограничению платежей наличными. Эксперты сходятся во мнении, что преобладание безналичных платежей, пластиковых карточек – это, безусловно, мировая тенденция. Однако как это будет выглядеть у нас, в России, на практике – покажет только время. В этом мы сегодня и разбирались в программе "ПРАВ!ДА?". С вами была Анастасия Урнова. Увидимся на Общественном телевидении России.