ВИДЕО Юрий Алексеев: Каждый раз после громких инцидентов со стрельбой в России власти начинают говорить: «Надо ужесточать правила оборота оружия». Майская трагедия в казанской гимназии, похоже, стала последней каплей, и разговоры переросли в реальные законодательные инициативы. Эмоции с тех пор немного улеглись, и пришло время взвешенно разобраться, какие именно предложения у депутатов Госдумы и помогут ли они избежать ситуации, когда оружие попадает в руки неадекватных людей. Это ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Присоединяйтесь. Меня зовут Юрий Алексеев. И вот мои гости: Вячеслав Ванеев, председатель организации «Право на оружие». По его мнению, ужесточение правил оборота оружия приведет к беззащитности законопослушных людей перед хорошо вооруженными бандитами. Валерий Кузенков, главный редактор журнала «Охота». Считает: предложенные меры не решат проблему, а оборот оружия нужно упростить. Николай Рыжак, депутат Госдумы. Полагает, что психический сбой у человека может произойти в любой момент. Иван Хаис, эксперт по оружейному праву. Убежден: большинство россиян даже не знает, что гражданское оружие у нас легализовано. Николай Иванович, вам первый вопрос. Сейчас в Госдуме два законопроекта, которые так или иначе касаются правил оборота оружия. Один законопроект до казанской трагедии попал в стены Госдумы, второй был создан спешно после. На ваш взгляд, насколько взвешены предложения, которые в этом законопроекте по следам казанской трагедии? То есть не суетились ли, не спешили ли законодатели? И успели ли они со всеми участниками процесса пообщаться и узнать мнение экспертов? Николай Рыжак: Во-первых, не два законопроекта, а три законопроектные инициативы. Все три прошли первое чтение. Причем сразу же скажу, что до казанской трагедии наработка в этой области продолжалась и в системе Комитета по безопасности, функционировала на постоянной основе рабочая группа. Поэтому нам не потребовалось много времени, заседания с привлечением экспертных сил, авторитетных специалистов в этой отрасли. Первый законопроект был сразу же принят в первом чтении, а потом и два последующих. Сразу скажу, что это за законопроекты. Первый касается… Причем даже в вашей ремарке первой – «ужесточение оборота». Не ужесточение оборота. Немножко по-другому даже называется – «Об усилении ответственности за незаконное приобретение, ношение сбыт…» и так далее по тексту. Второй – «За усиление роли государственных институтов в плане контроля за приобретение…» и так далее, опять-таки по тексту. И третий законопроект, и в анонсе у вас указано: вносятся как раз изменения в базовый закон «Об оружии» и в базовый закон «Об основах охраны здоровья граждан». Как раз он корреспондируется в определенной степени и с этим законопроектом, где мы предлагаем комплекс мер в плане ужесточения получения и выдачи медицинского заключения лицам, которые вынашивают планы на приобретение оружия. Юрий Алексеев: То есть спешки не было, все документы составлены взвешенно? Николай Рыжак: Спешки не было. Документы реализовывались и подготавливались планово. Но потом грянула, конечно, эта казанская трагедия, которая на заключительном этапе заставила нас несколько ускорить. И это, я думаю, в полной мере корреспондируется с общественным мнением страны. Юрий Алексеев: Иван, на ваш взгляд, предлагаемые меры насколько эффективны? То, что депутаты предлагают. И эксперты, как мы услышали. Иван Хаис: На мой взгляд, на самом деле ситуация с «керченским стрелком» была достаточно очевидной для того, чтобы соответствующие структурные направления хоть что-то предприняли для организации надлежащих мер безопасности, скажем так, в учебных заведениях – и не только школьного формата, но, естественно, и после. Далее последовала ситуация с погибшим малышом в детском садике, которого зарезал наркоман, которому что-то нашептал в ухо джинн. Следом – Благовещенск. И вот сейчас Казань. Неужели нужно было столько… Юрий Алексеев: Да и после Казани уже были эпизоды в Перми и в Екатеринбурге. Иван Хаис: Да. Неужели нужно было столько животрепещущих и ужасающих факторов для того, чтобы хоть кто-то хоть чем-то заморочился? Ну, ужесточение мер, регулирование оборота гражданского оружия (буду выражаться именно подобным образом) – это действительно не приведет ни к чему, кроме, наверное, тех факторов, которые повлекут за собой возможность обзавестись нелегальным оружием. Юрий Алексеев: Валерий, просто по тезисам, которые предлагают депутаты, хочется пройтись. В частности, предлагается создать список медицинских противопоказаний. Если эти противопоказания есть, то тогда человек медкомиссию не пройдет. А раньше не было этих противопоказаний разве? Валерий Кузенков: Всего достаточно в области ужесточения получения оружия. Мы до такой степени уже ужесточили работу с охотничьим оружием (я ничего другого касаться не буду), что экономика обвалилась полностью. Юрий Алексеев: Что именно «попало под колеса»? Валерий Кузенков: Например, туризм охотничий, въездной. То есть у нас огромная проблема. Выездной туризм. Вот у меня есть так называемое разрешение, оно действует на территории всей страны России. Я полетел на охоту в Африку. Я дошел до пограничника. Ну, теоретически действует же мое разрешение. Я зашел за пограничника, полетел – и там действует разрешение той страны, которое я получаю. И мне надо получить разрешение на вывоз и на ввоз своего оружия. Зачем? Юрий Алексеев: Ну, если сначала начать, по поводу этих медицинских освидетельствований, то там же и так… Валерий Кузенков: Одна из проблем… Юрий Алексеев: Правда, что нужно сдать анализы, где 300 показателей на всякие психотропные вещества? Валерий Кузенков: Извините, я вас перебью. Вот смотрите, я сделал выписку. Например, медосвидетельствование должны проходить только в государственных и муниципальных организациях здравоохранения. Но, извините, психо мы получаем в государственной структуре. Нарколога мы получаем в государственной структуре. А флюорографию… Юрий Алексеев: Психдиспансер и наркодиспансер вы имеете в виду? Валерий Кузенков: Вы поймите, если мы не доверяем частным поликлиникам… А я туда хожу лечить зубы, еще что-то. Давайте закроем частные поликлиники, и их не будет. Ну, флюорографию-то можно пройти в частной поликлинике, а все остальное мы и так проходим в государственной поликлинике. Это вопрос нормальной законодательной разработки в Государственной Думе. Я не хочу никого, так сказать, обвинять… Три закона? Ну давайте напишем один закон, чтобы он работал во благо экономики, людей, охотников и всего остального, спортсменов. Вы понимаете, это огромная проблема с оружием. Мы единственная страна, где разрешение дают ружью, а не человеку. Все уже давно апробировано, все отработано. В нормальных странах книжки охотника существуют. Мне приводят в пример Америку… Юрий Алексеев: А что значит «разрешение дают ружью, а не человеку»? человек же сдает все эти анализы, проходит специалистов. Валерий Кузенков: На каждое ружье отдельное разрешение. Вот у меня, условно, четыре гладкостволки. На ИЖ-12 – одно. На МЦ-21-12 – другое. С фотографиями, со всеми делами. Ружью. Понимаете, да? И вот этот мальчик, которого назвали охотником… Ну какой он охотник? Там проблема в другом. И мы, охотники, уже сто раз предлагали решить эту проблему. Вот смотрите. Росгвардеец выдал ему разрешение на покупку оружия. Росгвардеец не виноват, потому что человек получил государственный билет по заявительному признаку… Юрий Алексеев: Собрал все документы. Валерий Кузенков: …купил какую-то «левую» справку и пришел к росгвардейцу. Ну как не выдать? Все документы готовы. Когда четыре созыва назад депутат Госдумы и тогда председатель Комитета по природным ресурсам Комарова Наталья Владимировна ввела выдачу охотбилета государственного по заявительному признаку, я лично ей говорил, к чему это приведет. Это и привело. Понимаете, надо делать экзамены на получение государственного билета для охотников, вводить кандидатский стаж. Юрий Алексеев: А сейчас такого нет? Валерий Кузенков: Ничего нет. Я написал бумагу – мне дали билет через четыре дня. И я стал охотником. Юрий Алексеев: Все-таки, Вячеслав, про медицину я еще хочу поговорить немножко. Вот то, что теперь только государственные и муниципальные поликлиники должны выдавать эти разрешения – это что? Это прямо стопроцентный иммунитет, что не будет каких-то «липовых» справок? При учете того, что… Ну, мы знаем, какие зарплаты у врачей, которые работают на государственную медицину. Да и показатель ли это? Все загружены работой, какие-то лимиты есть на прием пациента – попробуй выяви. Валерий сказал о том, что «липовая» справка. А справка же может быть не «липовая». Может, у человека какие-то необратимые изменения в психике за год-два произошли, а справка настоящая. Тогда все было в порядке, медики ничего не обнаружили. Вячеслав Ванеев: Главное – не где выдают справку, а как ее выдают. Если мы говорим о том, чтобы избежать того, как выдают, тогда нужно смотреть в корень. А именно: это коррупция. Много было клиник, так называемых коммерческих клиник, которые выдавали якобы «белые» справки. Так у меня вопрос тогда к правоохранителям: а почему они не реагировали, почему они не закрывали? Сейчас… Юрий Алексеев: А в государственной не могут, что ли? Вячеслав Ванеев: Вот в том-то и дело, вот в том-то и дело. Сейчас идет предвыборный период, когда депутатам надо показывать свою работу, поэтому они… Ну извините, но, действительно, они особо не задумываются о жизни своих избирателей. Им самое главное – показать, что они радеют. То есть сделать хайп перед теми людьми, которые мало понимают в этой ситуации. Они говорят: «Все, мы увидим в государственные поликлиники». А коррупцию в государственных поликлиниках тоже никто не отменял. И получится, что мы… Юрий Алексеев: И очередей там чуть побольше, чем в частных клиниках. Вячеслав Ванеев: …увеличим очереди, осложним жизнь законопослушным гражданам. При этом несли в коммерческие клиники, платили деньги, а теперь будут напрямую давать медику. Здесь вопрос именно в правоприменительной практике и неотвратимости наказания за содеянное. Вот если бы наши законотворцы поставили вопрос о том, что не место надо выбирать, где получать справку, а ответственность за то, что ты спровоцировал медицинского сотрудника на выдачу «левой» справки, ты потом эту «левую» справку предоставил в Росгвардию, а Росгвардия, поверив, выдает тебе лицензию. В данном случае человек, который сначала купил эту справку, а потом предоставил, он является инициатором преступления. А так как он сподвигнул выдать ему – значит, это уже группа лиц. Юрий Алексеев: А если не купил справку? Если медик просмотрел? Вячеслав Ванеев: Подождите. Теперь – насчет «просмотрел». Психиатрия – вещь такая тонкая. Мы люди, и в любой момент у нас может быть ухудшение здоровья. И то, что сейчас пытаются ввести ответственность психиатра за то, что человек через некоторое время сошел с ума – это категорически неправильно! Это опять борьба с ведьмами. Это опять будут медики уже бояться выдать эти справки. По большому счету, они будут повально запрещать людям владеть оружием. Понимаете, надо взвешенно подходить. И еще, следующее. Если мы берем законотворческую деятельность, ребята, здесь спешка – это смерти подобности. Потому что неправильно… Вот вы правильно сказали, как с этими охотничьими билетами. Когда было не продумано, а где-то, возможно, и чем-то, так сказать, подталкиваемо какими-то, будем так говорить… Валерий Кузенков: Пролоббировано. Вячеслав Ванеев: Да, пролоббировано. Ввели эти охотбилеты. И получилось, что они – филькина грамота. Понимаете? Поэтому давайте возьмем… Вот я с точки зрения президента как поступил бы? Я бы сказал: ребята, у нас существует уже ряд громких событий. Давайте мы создадим группу, которая неспешно проанализирует причины всех этих преступлений, разработает и предложит обществу пути выхода. После этого это пройдет общественную экспертизу с привлечением охотничьих хозяйств, спортсменов, юристов, правоохранителей, правозащитников. И когда это должным образом будет обсуждено, откорректировано и направлено в нужное русло, уже потом принимать решение. Но не в предвыборный период. Юрий Алексеев: Но Николай Иванович же говорит, что оно и так было взвешенное, это решение, и предложения какие-то были. Вячеслав Ванеев: Если бы это было взвешенное, то его бы не отклонили. Юрий Алексеев: Валерий, вы хотели сказать. Возвращаюсь к медицине. Допустим, а если справка нормальная? Вот случай в Екатеринбурге с этим бывшим полицейским. Ну, у него запой случился, и ружье дома лежит на законных основаниях. Валерий Кузенков: Вот! Справка – это не панацея. Я получил справку, вышел, пошел и с друзьями напился. Взял ружье и пошел гонять соседа. Понимаете, да? Все! Случилось. Что такое справка? Это бумажка. Я еще раз вам говорю: не в этом проблема, не в этом проблема. Я пять лет имею эту справку. И пять лет я могу сойти с ума, напиться, еще что-то. Надо выстраивать единую систему. Все очень просто! Мне записали это оружие в книжку охотника, оно у меня. Я знаю, я отношусь. Где-то я «прокололся» – или пьяный за рулем, или гоняю соседа, или подрался с женой – тут же сообщение в полицию. Он набирает на компьютере – у меня оружие. Вызывают, изъяли оружие. Какие проблемы? Какие проблемы? Страны уже прошли это. Та же Германия, те же страны Прибалтики. Все! Один раз ты покупаешь ружье, записываешь в книжку охотника, и все. Ты его не отстреливаешь… Юрий Алексеев: Сейчас Росгвардия собирается разрабатывать систему за 350 миллионов, чтобы как раз все данные, о которых вы говорите, стекались. Валерий Кузенков: Нет, компьютеризация сейчас шагает по стране. Ну, хотя бы центральные регионы. Вячеслав Ванеев: Вы знаете, в чем проблема компьютеризации? В том, что на новую электронную базу, на новую технологическую базу перекладывают старые законы. Поэтому и нужно, чтобы эта база электронная уже была на новой юридической основе. Я, например, с вами соглашусь. Вот ты выпил, а у тебя оружие. В Чехии, например (вы же не дадите мне соврать), если я выпил и у меня оружие, я имею право отдать на хранение любому другому владельцу оружия, положив в его сейф на хранение, если у него есть лицензия. Вот и получается, что человек захотел расслабиться, он поставил это в сейф друга, у которого есть лицензия. Он выпил. И это не приведет к каким-то фатальным последствиям. А у нас такой закон, что я… Извините, у меня сын недавно получал лицензию. У нас даже отдельные сейфы, и мы не имеем права перебрасывать друг другу ключи. Юрий Алексеев: Друзья, послушаем комментарий Александра Михайлова – это генерал-майор ФСБ в отставке. ВИДЕО Юрий Алексеев: Александр Михайлов. Николай Иванович, ваш комментарий. Николай Рыжак: Я хорошо знаю Александра Георгиевича… Юрий Алексеев: И вот он утверждает, что все уже и так зарегулировано и зарегламентировано. Николай Рыжак: Я знаю его разумную правозащитную направленность в работе. Вместе работали, я в курсе дела. Но я бы хотел все-таки возразить Вячеславу Вадимовичу. Никаких конъюнктурных соображений в деятельности депутатского корпуса не было. И это не продиктовано предстоящей избирательной кампанией. Я еще раз говорю, что в недрах комитета давным-давно шли наработки. Не все у нас совершенно в этой сфере. И то, что мы сейчас пытаемся как раз комиссионно подготовить общество и структуры для того, чтобы заключение медицинское подготавливалось не одним каким-то врачом, не где-то слева была возможность получить эту справку. Это тоже своего рода мелкая коррупция, которая носит такой характер. Юрий Алексеев: Ну, не такой уж и мелкий. В Google «забить» можно: «справка на оружие». Николай Рыжак: Я бы сейчас доработал ко второму чтению (и я уже говорил об этом), чтобы те люди, которые будут призваны готовить это заключение – психиатры, наркологи, – чтобы они в случае тяжких преступлений конкретных несли ответственность за то, что они выдали соответствующий документ. Хотя, согласен, что психический настрой человека или сбой человека может наступить в любой момент. Для этого… Я еще раз возвращаюсь. Росгвардия – это не субъект оперативно-розыскной деятельности. И когда им передали разрешительную систему, в какой-то степени здесь носит формальный характер, статистический получение информации. Мы разорвали единое информационное пространство. Вот сейчас я выезжаю в регионы и спрашиваю, допустим, у нацгвардейцев: «Когда вы выдаете документы, вы как-то к услугам участкового уполномоченного обращаетесь?» А что такое была раньше служба участкового уполномоченного? Он знал на улице всех. Он знал состояние семейных отношений… Юрий Алексеев: И запойных с оружием в сейфе тоже знает и должен знать. Николай Рыжак: И уголовных авторитетов знал. У меня отец в органах служил всю свою жизнь. И я помню с детства, когда проверяли это. Вы понимаете, а сейчас… И мы сейчас обращаемся к этим участковым: «Слушай, охарактеризуй мне обстановку на той улице, на другой, в этой семье». А ведь что такое семья этого казанского? Внешне благополучная, родители устроили в престижный вуз. Но контакта с родителями не было. Мальчику купили квартиру, оплачивали эту квартиру, но не совершенствовался этот контакт. Он рос и развивался в своем виртуальном мире. И вот этот сбой произошел у него. А ведь если бы была упреждающая информация о том, что вот такие отношения, то подумали бы. А это очень важно. Юрий Алексеев: Но проблема в том, что очень много забитых подростков, но не все берут в руки оружие и идут стрелять. Николай Рыжак: Есть такая уполномоченная по делам ребенка в Татарстане Ирина Волынец. Она сказала, что надо обратить внимание еще на идеологические задачи государства в плане воспитания. Если мы не обратимся, то любые наши меры ужесточительного, запретительного характера не будут эффективными, если мы в полной мере не займем наших ребят чем-то другим. И третий вопрос. Американское общество – почти все владеют оружием. Надо было обороняться от индейцев. Была культура обращения с оружием. У нас, извините, кроме охотников уважаемых, профессионалов… Она у вас есть. А у остальной части общества ее нет. Юрий Алексеев: Коль вспомнили, Николай Иванович, по поводу Америки, тогда небольшой фрагмент, комментарий об опыте Соединенных Штатов. ВИДЕО Юрий Алексеев: Вот такой комментарий об опыте Америки. Что еще предлагают изменить в российских законах? Об этом – в ток-шоу «ПРАВ!ДА?» буквально через мгновение. Оставайтесь с нами. Иван, говоря о том, что можно предложить, вы как специалист, практик и теоретик, ваши какие идеи на этот счет, дабы навести порядок и минимизировать риски? Мы понимаем, что это такая вечная угроза, которую на 100% не решишь, когда неадекват берет. И топором, и ножиком, и вилкой можно убить, не дай бог, но тем не менее. Иван Хаис: На самом деле вся нормативно-правовая база, которая регулирует оборот гражданского оружия в нашей стране, она обусловлена соответствующими требованиями в рамках конкретных видов деятельности – будь это спортсмены, будь это просто самооборонщики (так их назовем), в том числе и охотники. Никто не допускает себе шаг влево, шаг вправо. Каждый двигается в меру, скажем так, купленного билета либо того разрешения, которым наделен. То есть право ношения огнестрельного оружия ограниченного поражения, возможность транспортировать естественным образом, носить длинноствольное оружие на территории охотугодий с надлежащими документами. А это охотбилет и путевка, естественно, выданная уполномоченным органом в этом направлении. На мой взгляд, работа с правосознательностью и с развитием этого у граждан нужна. Мы все время говорим: оружейная культура, оружейная культура… Склоняемся к примерам разных развитых стран. А у себя, в нашей стране кто вообще для этого сделал? Юрий Алексеев: А о какой культуре в принципе идет речь? Вот статистика недавняя: 43% россиян за полный запрет частного оборота оружия, а еще 45% говорят, что необходимо существенно ужесточать правила. Иван Хаис: Позвольте я продолжу. На самом деле достаточно немалое количество россиян вообще не в курсе о том, что в нашей стране легализовано гражданское оружие. Порой сталкиваешься с такими обстоятельствами: «Ой, а вы полицейский? Ну, оружие при себе». – «Да нет. В нашей стране есть оружие, и это нормально». – «А, да?» По-моему, это ответ. Ничего другого не нужно. Что есть оружейная культура? Ну, на мой взгляд, из числа всех тех, кто был рожден при Советском Союзе, все помнят, что есть такое понятие «что такое хорошо, а что такое плохо». Так вот, это морально-этические принципы, взаимно содействующие с нормативно-правовой базой. В нашей стране нет таких требований – всем быть юридически компетентными. Но повышать гражданскую правосознательность именно в области оружейного права – кто-то должен взять на себя эту ответственность. Сами граждане просто не справятся. Ну не справятся. Вот она сейчас говорит на видео: «Два часа теории». А что такое два часа? Вы о чем? Тактико-технические характеристики. Конкретная классификация оружия. Правила поведения в местах, не отведенных для того, чтобы хоть что-то делать с оружием. Пять, семь, десять часов – да это ни о чем. Нужна конкретика, нужны конкретные обстоятельства. Ну, нужна процессуальная последовательность, которая будет обуславливать, скажем так, ответственность тех людей, кто ничего не делает. Юрий Алексеев: Валерий, ваше мнение насчет того, что еще можно предложить, чтобы навести порядок и обезопасить себя и окружающих от неадекватов. Ведь масса предложений! Вплоть до того, что что-то типа ОСАГО для обладателей оружия, чтобы он был застрахован на случай каких-то неадекватных действий. Повысить возраст с 18 до 21 года. Ну и так далее. И постоянно об этом говорят. А если по конкретике от вас, то что? Валерий Кузенков: Все это утопия, как я говорю. С 18 до 21? А давайте до 60 повысим. Юрий Алексеев: А призыв в 18 при этом никто не отменял. Валерий Кузенков: Да, курс молодого бойца. А я хочу стать охотником в 68 лет. И что, мне теперь нельзя? Или я инвалид, у меня нет одной руки. Или я женщина беременная. Почему я не могу стать, потом родить и ходить на охоту? Вы понимаете, это все утопия, это ни о чем. Или отдавать оружие на хранение в органы Росгвардии. Есть оружие, которое стоит сотни тысяч долларов, его надо оценить. А вдруг там кто-то гвоздиком по прикладу проведет? Охотники предлагают одно. Допуск к оружию сейчас происходит через выдачу охотничьего билета. Вот он как раз на экране. И в советские времена этот билет сложновато было получить. Надо было иметь кандидатский стаж, год походить среди охотников. Надо было заручиться поддержкой двух охотников со стажем. Вы понимаете, да? Они за тебя ручаются. Уже какая-то работа. Юрий Алексеев: А сейчас дело проще, вы хотите сказать? Валерий Кузенков: Сейчас, я вам говорю, заявительный признак. Пять дней – и ты с билетом, и ты становишься охотником. Причем в законе (не в обиду будет сказано) сделано так: ты умер, а билет все равно остается, и ты в реестре числишься как охотник. Умерших из реестра охотников не убирают. Вы понимаете, да? Это все продумано, это закон «Об охоте», 209-ФЗ. Юрий Алексеев: Но если усложнить эту историю, то многие охотники скажут: «Опять ужесточения!» Валерий Кузенков: Уже говорят, уже говорят: «Вот Кузенков такое заявляет…» Вы понимаете, надо продумать. Можно давать билеты через сильные экзамены, например, в центральных регионах. Промысловые районы Дальнего Востока – выдавать промысловые билеты. Раньше там были госпромхозы, там были специалисты, охотоведы. Сейчас этого нет. Давайте там пока будем выдавать, условно, без экзаменов, а здесь будем выдавать через экзамены. У нас с вами еще есть КМНС, коренные малочисленные народы, которые живут за счет рыбалки и охоты. В советские времена мы им давали билеты с 14 лет. А граждане центральных регионов получали охотничьи билеты с 16. Так называемые юнохи – юные охотники. Он все сдавал, все экзамены – и он получал билет, и он имел право охотиться с папой, со старшим охотником. Он брал в руки ружье и понимал, что оно может убить. Понимаете? И он к этому относился уже по-другому. Я первый раз из ружья охотничьего выстрелил в шесть лет. Я с тех пор держу оружие. Сын мой выстрелил в шесть лет. В двенадцать лет он уже добыл глухаря на току. Сейчас ему тридцать три, и он понимает, что такое оружие. Мальчик этот – да, у него проблемы были с мозгами. Когда врач выдавал справку, почему не сообщил об этом? Юрий Алексеев: Ну и дяденьки тоже бывают, встречаются не реже. Валерий Кузенков: Да, это проблема. И еще раз говорю… Правильно говорит Николай Иванович: надо через получение охотбилета. Это предложение охотников. А дальше упростить. Нам надо запустить экономику. Нам надо запустить оборот оружия. Оружие должно стрелять. А где? На стендах. На стрелковых площадках. У нас нет стрелковых площадок, мы не имеем права их открывать в охотхозяйствах. И т. д. и т. п. Юрий Алексеев: Валерий, я вас прерву, поскольку времени у нас все меньше. Вячеслав, от вас будут какие-то конкретные предложения, как наводить порядок? Вячеслав Ванеев: Вы знаете, я хочу сделать такую маленькую ремарку, что ли, реплику. Давайте не лицемерить. Если государство выдало лицензию на оружие – значит, оно его проверило и несет ответственность. Если не изменится отношение государства к человеку с оружием, то вот эти все маленькие заплаточки – тут мы что-то залатали, тут мы чуть-чуть натянули… Юрий Алексеев: А какое оно, это отношение государства к человеку с оружием? Вячеслав Ванеев: Отношение лицемерное. То есть вроде бы мы прошли по всем базам данным, нам выдали лицензию. Мы проверены психиатрами на то, что у нас нет заболеваний, мы не стояли на учете. Но существует маленькая статистическая погрешность, которую разносят средства массовой информации в виде «керченского стрелка» или «казанского стрелка». Причем там, если вы знаете… Юрий Алексеев: Ну, по статистике, может, и погрешность, но тем не менее, конечно, это трагедия, которая потрясла всех. Вячеслав Ванеев: Если мы говорим о статистике, то 35 тысяч в год погибают в ДТП, а более 30 тысяч погибают от обычных кухонных ножей. Ну давайте тогда введем… Почему не задают вопрос после Ефремова? Был он в пьяном состоянии. Почему не поднять до 60 лет управление автомобилем? Ну, вот такой бред, я бы сказал. Так вот, пока не изменится отношение государства к тем людям, которым оно должно доверять… И даже наша вся статистика говорит, что законопослушные граждане… я имею в виду, владельцы оружия – это самые законопослушные граждане Российской Федерации. И на них должна быть основа государства. Вот тогда уже все поменяется. Вы знаете, наш законотворец случайно оговорился, но никто не обратил внимания. Такая у него фраза проскочила: «Вынашивают замыслы приобретения оружия». То есть уже получается, что человек с оружием – он какой-то преступник. Пока это отношение не изменится, не изменится ничего, ни законодательство. Правильно сказал Иван. Он же правильно сказал, что народ даже не знает, что… оказывается, у нас люди не знают, что оружие есть у людей. Понимаете, они бывают удивлены. Или ты бандит, или ты силовик. Хотя опять возвратимся к статистике: две трети правонарушений с оружием происходят у бывших, действующих или будущих силовиков. Юрий Алексеев: Как ужесточение оборота оружия повлияет на охотников, спортсменов, производителей этого самого оружия? Коснемся этой темы через мгновение в ток-шоу «ПРАВ!ДА?». Спасибо, что смотрите нас. Николай Иванович, есть охотники, есть спортсмены-стрелки, есть производители этого оружия. То, что предлагают депутаты Госдумы, если это примут и президент подпишет, – как эти поправки коснутся их всех? Николай Рыжак: Я хотел бы все-таки, чтобы мы пошире эту тему рассматривали, не только применительно к охотникам. Юрий Алексеев: Сейчас охотники, спортсмены и производители скажут, что вы уходите от ответа. Николай Рыжак: Есть и другие угроза для государства, связанные с приобретением оружия, и они имеют не менее важное, а может быть, равносильное значение. Мы говорим о террористической деятельности, мы говорим о деятельности организованных преступных групп, экстремистских групп. И вот эти законопроекты направлены и на эту среду. Юрий Алексеев: А интересы охотников, стрелков, производителей учтены там? Николай Рыжак: Да, они учтены. И я думаю, что Валерий Петрович найдет… Валерий Кузенков: Я могу вам оппонировать сразу. Николай Рыжак: Я хотел бы вот о чем сказать. Я сказал об усилении роли государства, от ответственности роли государства. Оно декларирует и закрепляет в этих законодательных актах. Ужесточается уголовная ответственность, если человек действует в составе организованной преступной группы – это первое. Если здесь есть умысел использования служебного положения – это второй момент. Если используются возможности Интернета – это третий момент. И на все эти вызовы, на все эти современные наши реалии законопроект тоже отвечает. Вячеслав Вадимович сказал, что мы отстаем, цифровая экономика… Учитывается и этот элемент. Если мы примем эти три законопроекта, мы полностью вписываемся в единую электронную систему и помогаем Росгвардии. А ей надо помочь в этом плане – не только исчерпывающим образом получить объективную картину, но и добиться того, чтобы этот потенциальный получатель оружия был «просвечен», с точки зрения и медицины, и психиатрического его положения, и отношения к наркотикам, и к организованной преступности, и так далее. Юрий Алексеев: Николай Иванович, я вас прерву, потому что у нас совсем мало времени, пара-тройка минут остается. Я вас понял. Николай Рыжак: Хорошо. Юрий Алексеев: Валерий, ну тогда за отрасль придется отвечать. Но лаконично, пожалуйста. Валерий Кузенков: Николай Иванович, сколько хотите, столько меня «просвечивайте». Но нам надо запустить экономику в нашей стране. Я бы сейчас с удовольствием купил карабин малого калибра… Юрий Алексеев: О безопасности думать тоже надо. Валерий Кузенков: Да. Я все знаю, но я не могу и даже не хочу. Я до такой степени устал от этой бюрократии! То есть у меня нарезное оружие. Я продлеваю в районной полиции, в Росгвардии. А купить новый карабин – я должен ехать в областное руководство. Почему? У нас разные, извините меня, росгвардейцы сидят? Дальше – регистрируют сейчас в разное время. Вы понимаете, у меня это сегодня, а этот я куплю через неделю. То есть я должен ходить и опять регистрировать в это время, а через полгода или год я опять должен ходить. Зачем вот это все? «Просвечивайте» меня на предмет наркотиков, на предмет алкоголизма. Юрий Алексеев: Да и так «просвечивают». Валерий Кузенков: Мы в баночку, извините меня, писаем. Дед семидесятилетний или восьмидесятилетний мочу сдает в баночке. До 80 лет наркоманы не живут. Вы понимаете? Зачем вообще то делать? Юрий Алексеев: В том числе если он живет в какой-нибудь глухом сибирском селе, он должен везти в эту поликлинику и сдавать. Валерий Кузенков: А вы знаете, они садятся на снегоходы, коренные народы, и едут 500 километров, чтобы продлить свое оружие, в Архангельск. А, например, в каком-нибудь Боговарове Костромской области нет нарколога. Он уволился, его нет. И вот эти вещи надо понимать. Николай Рыжак: Вот эти вещи мы ко второму чтению… Я вижу резонные, совершенно резонные и оправданные аргументы. Мы для этой категории и для категории военнослужащих, которые знают, как обращаться с оружием, должны сделать определенные исключения. Валерий Кузенков: А для меня? Я 40 лет обращаюсь с оружием. Для меня не надо делать исключения? Николай Рыжак: Вот как раз я говорю, что и для вашей тоже категории. Юрий Алексеев: Хорошо, граждан тут услышали. Иван, а оборот гражданского оружия пострадает, если эти документы примут, поправки? Только коротко, буквально 30 секунд. Иван Хаис: Послушайте, уже все принято. Все новое – это хорошо забытое старое. Все это есть, все эти ограничения уже имеют место быть, просто они завернуты в несколько иную обертку. Ограничить возможность свободного владения списанным холостым оружием они хотят легализовать. А зачем? Это же глупость чистой воды. Это усложнит документооборот и в принципе всю их деятельность. Ну, народ закопает, грядки маслом будет поливать. А что там еще сделали-то? Я не считаю целесообразной всю ту информацию, которую предоставили в общем доступе для того, чтобы мы поняли, что же там ужесточилось. Была ответственность за сбыт. Была ответственность за нелегальное приобретение. Все это было, есть и в действующих сводах законодательства Российской Федерации отображено – как в уголовном праве, так и в прочих, скажем так, административного характера кодексах. Валерий Кузенков: Юра, кто пойдет заниматься терроризмом с разрешенным карабином? Вы поймите… Я пойду и автомат куплю где-нибудь и буду террористом? С зарегистрированным оружием? Один разговор: терроризм, терроризм… Терроризм – это гранаты кидать, а не с охотничьего оружия стрелять. Вячеслав Ванеев: Во-первых, гранаты в гражданском обороте отсутствуют. Это первое. Я перехватываю, вам помогаю задать мне вопрос. Так вот, я вам отвечу… Юрий Алексеев: У нас просто время уже закончилось, поэтому три секунды. Вячеслав Ванеев: Я считаю, что эта свистопляска с этими поправками в закон – отведение нашего внимания от тех моментов, с чем государство не может справиться, а именно с оборотом нелегального оружия. Потому что, по западным оценкам, 20 миллионов стволом – не охотничьего, а хорошего боевого оружия. Там же и гранаты, там же и пушки. А у гражданских лиц всего около 6 миллионов единиц охотничьего слабого оружия. И с охотничьим оружием, извините, банки не идут грабить. Юрий Алексеев: Друзья, время закончилось. К тому, что уже говорили, сказали, добавлю: институты государства должны работать. В их работе наводите порядок тоже. И еще: мы тоже в ответе за то, что мы видим вокруг. Если рядом с вами неадекватный человек, который может представлять опасность для окружающих, возьмите телефон и позвоните в полицию. У каждого и здесь наших гостей своя правда. Чьи аргументы убедительнее – решаете только вы. Адреса соцсетей – в низу экрана. Мы читаем все комментарии. Подписывайтесь. Меня зовут Юрий Алексеев. До свидания.